Рука дружбы. Книга первая

Глава 19

Недалеко от чёрного пика, Андрей стал топать, как слон уже умышленно, чтобы свои же случайно не пристрелили, а так хоть услышат топот может, и глянут – кто там шумит. Ведь враг будет скорее красться тихонько – это в теории, конечно же.

– Ну и кто тут у нас топает, как стадо гиппопотамов? – сказал Палий, выходя из-за плотных зарослей какого-то кустарника. В руке у него был пистолет. Полковник изменился в лице, когда увидел, как выглядит Андрей: в маске на пол лица из засохшей, спёкшейся крови. Половина куртки также залита, уже свернувшейся, кровью.

– Ты ранен? Куда? – Палий метнулся к Андрею.

– Да нет, Василич, не моя это кровь. Меня только чуть-чуть цапануло. – Андрей показал пальцем на красную борозду на левой щеке. – У вас водички случайно не осталось а …?

– Пошли – пошли. Мы тут с ребятами как раз родник нашли, или что-то похожее на него. -

Родник выглядел как большая чаша метра два в диаметре – дно из крупного галечника, а стенки выложены плоскими камнями. Вода выходила из-под земли небольшой струйкой, заполняла чашу, и через неплотно подогнанные стенки чаши потихоньку просачивалась по сторонам, а затем исчезала среди камней. Андрей скинул залитую кровью куртку. Отмылся от крови сам, и насколько это вообще возможно, отстирал куртку. Прохладная вода приятно остужала ожог на щеке, который уже воспалился, и ткани вокруг него нехорошо стягивало, словно кожа на щеке склеилась в разных местах, а разлепить её не представляется возможным. Подошёл Палий.

– А трофейные автоматы-то практически новые. Даром что китайские, – начал полковник.

– Свинья грязи … Здесь в Африке еды и воды хрен найдёшь, а вот убойного железа сколько хочешь. Хоть и стоит дорого, – ответил Андрей.

– Да, всё для человека. Всё для ближнего своего … – Помолчали.

– И вот что интересно Василич, ну почему так: чем люди беднее живут, тем больше друг друга ненавидят. Ведь и у нас такая же хрень. Вот одна большая и богатая страна СССР развалилась на куски. Так. Появилось много мелких – независимых стран. Казалось бы, живи да радуйся, ан нет. Тут же разосрались все, и со всеми. Грузины сцепились с осетинами. Армения с Азербайджаном. Молдаване и то поделить свою территорию не смогли. Мы с Чечнёй насмерть сошлись, а на очереди, похоже, Дагестан. А в Чечне и Дагестане простые люди бедно живут. Я знаю – сам видел. Не живут даже, а выживают. – Андрей замолчал.

– Андрюша, ты понимаешь, – это во всём мире так, а здесь в Африке ситуация дошла до логического предела, или вернее сказать, зашла в тупик, из которого просто нет выхода. И если на территории бывшей страны советов, всё-таки, все эти страны – лилипуты в конечном итоге как-нибудь определяться со статусом, и, так или иначе, найдут своё место под солнцем. Кто-то у кого-то отожмёт силой часть территорий. Где-то договорятся по-плохому. По-хорошему в таких вопросах никогда и нигде не договариваются. Кто-то будет верещать на весь мир, но уступит.

А всему миру на все эти территориальные проблемы стран – гномиков, по большому счёту, наделать большую кучу. Ну, посочувствуют, соберут совещания Совбеза. Потом примут пару тройку гневных резолюций и пистец – выкручивайтесь сами как хотите. "Мы что, теперь из-за вас третью мировую будем начинать?" Но, так ведёт себя условно – цивилизованный мир. С советом безопасности Европы, блоком НАТО, с международным судом и трибуналом, ну и другой объединённой хренью, а теперь представь себе, что делается здесь на африканском континенте, где у остального цивилизованного (условно) мира нет особливо никаких интересов. Да кто в цивилизованном мире знает, что, к примеру, та же Сомали в результате череды кровавых переворотов развалилась на три части.

Двумя частями бывшей Сомали управляют просто бандиты. За пять лет конфликтов в этой самой Сомали, народу погибло в пять раз больше чем за всё время десятилетнего присутствия войск Союза в Афгане. Никого из правозащитников и поборников демократии сей факт особо не трогает. Никто гневных резолюций не пишет, и никаких мер воздействия не принимает. А вспомнили об этой самой Сомали только тогда, когда в конец оборзевшие пираты потеряв всякий страх, стали нападать на все подряд торговые корабли. Вот тогда-то и прогремело на весь мир название пиратской страны, хотя на самом деле местность, где базируются морские пираты – это, давно уже, не часть Сомали. Ну, а что касаемо простых людей, то я их не виню. В бесконечных стычках всех со всеми, и за всё на свете о них просто забыли.

Люди здесь ценятся ниже скота. Они нужны иногда в очередной кровавой разборке только в качестве фарша на убой, и для достижения каких-то своих целей местного главаря бандюков, и неважно одеты эти бандиты в форму или нет, смысл от этого не меняется. Ну и что остаётся тем самым беднякам? Да только браться за оружие, чтобы защитить себя и своих близких и от бандитов, и от соседей завистников. По морда́м им всем! По морда́м …! А что иначе? А есть ли у простых людей альтернатива? Да просто нет других вариантов. Просто остаётся только пропадать, а пропадать ведь очень не хочется, потому как любая тварь божья – она ведь жить хочет, и чтобы даже просто существовать – надо бороться, а иначе придётся сидеть и смотреть, как насилуют твою жену, а сыновьям перерезают горло.

Это ведь у богатых есть личные телохранители, их прикрывает полиция, их интересы защищает армия и продажные политики, суды и карманные диктаторы, а за бедняков некому заступиться. Поэтому они защищают себя сами, и зарабатывают на хлеб насущный так, как это они умеют – просто отбирая то, что им нужно у более слабого. А бедность в Африке она такая … такая – звенящая что ль, беднее Африки территории нет. Ты видел, Андрюха, как люди тут живут? То-то. Из одежды – только коврик на яйцах. Живут тем же укладом, как и тысячи лет назад, вот только копья поменяли на калаши. Наверное – это самое дно человеческого существования. Ещё шаг и человек превращается в зверя: в хитрого, жестокого, беспощадного, мыслящего зверя, и здесь, в Африке, люди постоянно переходят эту черту.

– Да вы Пётр Васильевич никак оправдываете, то чего они тут творят друг с другом?

– Да ты что, Андрюха? Ни в коем разе не оправдываю. Я просто понимаю откуда у этого африканского беспредела ноги растут, и не более того. Я же говорю, – это тупик, из которого выхода нет, да никто, собственно, и не ищет, этот самый, выход. Никому он, нахрен, не нужен. Слушай, Андрюха, заболтались мы тут с тобой. Стемнело уже, а нам ещё место для ночлега надо найти, да понадёжней. Пошли, что ль поищем. -

В итоге заночевали среди больших валунов – осколков этой же чёрной скалы. Наверное, и с двух метров не заметишь, что тут в камнях прячется десять человек. Но всё равно оставили сменных дежурных. Предосторожность лишней не бывает.

Глава 20

Двигаться вниз по склону начали только с рассветом. Дороги-то никто, понятное дело, не знал. Поэтому приходилось полагаться только на собственное чувство направления. Благо, что надо идти теперь только вниз, и вот там, где-то у подножия хребта, извивается змеёй грунтовая дорога, по которой и можно выйти к какому-нибудь населённому пункту. Правда это ещё не факт, что в этом посёлке получиться договориться с местным населением о телефоне, если конечно таковой вообще имеется в деревне. Ну, или хотя бы полюбовно договориться – просто не делать лишних дырок в организмах обеих сторон. В общем, впереди проблем ещё много, и сейчас о них думать совсем не хотелось, а ведь ещё на хвосте сидят зелёные береты, да и новых знакомых Квамби нельзя скидывать со счетов.

Тесное знакомство с которыми, прошло в горячей, и прямо скажем, в совсем недружественной обстановке, и скорее всего, местные ребятишки попытаются перехватить отряд советников да организовать более жёсткий приём россиянам. Благо свою местность они знают куда лучше тех же зелёных беретов. Да-а, сколько ещё всяких опасных и неучтённых моментов было в плане Андрея – махнуть в Эфиопию прямо через горы. Теперь-то Красовский понял, почему так сомневался Палий в реализации этого простого, с виду, плана, и то, что пока выжили в рейде по этим древним горам десять офицеров – это всё-таки, скорее, везение, чем какой-то тонкий расчёт боевых действий. Да и как тут вообще что-то можно рассчитывать в этой долбанутой, безумной Африке. Вот воистину. Как там …, у классика детской литературы?:

"Африка ужасна,

Африка опасна,

Не ходите в Африку,

Дети, никогда!" – как-то так, помнилось Андрею приблизительно.

Вниз идти было всё-таки гораздо легче, чем выбивать кроссовками пыль из узких горных троп, тяжело карабкаясь вверх. Россияне держали довольно высокую скорость движения. Отдыхали мало. Все понимали или почти физически ощущали, что за ними по пятам идёт смертельная опасность, и надо поторапливаться, если хочешь вернуться домой. Появились каменные осыпи, так досаждавшие при подъёме с той стороны. Растительность становилась всё более чахлой. Скоро должна показаться и та самая дорога. Но час шёл за часом, а дороги что-то не наблюдалось.

До темноты оставалось, наверно, час с небольшим … Устроили небольшой привал. Палий стал осматривать часть холма ниже по склону в бинокль, который так и не бросил, несмотря на тяжёлый переход. Многие ребята выкинули всё лишнее, и даже, ставшие уже бесполезными зажигалки. Всё равно курить было нечего, варить и жарить тоже, а демаскирующий костёр разводить в тёмное время – просто самоубийство. Ну, а такого холода, чтобы греться у огня, в Джибути не было никогда с начала времён. Питались в переходе по горам исключительно сухпаем. В основном жевали галеты, напоминающие и по вкусу, и по виду картон. В начале перехода были ещё и разные консервы. Но банок с консервированной едой было немного, и их съели в первую очередь.

– Слушай, Андрюха, мне кажется, что вот за той каменной грядой наша дорога прячется. На, глянь, – сказал Палий, протягивая бинокль Красовскому. – Разведчик внимательно всмотрелся в каменную гряду в двух километрах ниже по склону. И точно. Было похоже на то, что камни с дороги убирали и складывали по её обочинам, но со стороны горы камней было гораздо больше, и поэтому вал крупных булыжников был гораздо выше, чем с противоположной стороны. Вот этот самый вал и скрывал само полотно грунтовой дороги, кусочек которой всё-таки был виден в пяти километрах вправо от места привала россиян.

– Точно Василич. Похоже, что до тракта мы дотопали.

– Ну, бойцы, – Палий обернулся ко всему отряду, – остался последний рывок – и мы на дороге. А там и наших разыщем. Здесь в Эфипопии, к русским более дружелюбное отношение, чем в той же сраной Джибути. – Пока полковник держал свою небольшую речь перед отрядом, Андрей навёл бинокль на склон горы выше по склону, и почти сразу увидел ловкие человеческие фигурки в зелёной военной форме, довольно быстро, идущие по следам отряда россиян. Палий посмотрел в ту сторону, куда Андрей направил бинокль, и моментально уловив перемену в его поведении, коротко бросил,

– Кто?

– Зелёные береты. Человек сорок. Идут по нашим следам. Удаление где-то восемьсот метров, – коротко доложил Красовский.

– Твою жеж в дарданэллу мать, а с каких хренов-то сорок? Винтик и Шпунтик говорили же о двадцати?

– Да кто ж этих следопытов знает. Может, считают они плохо. Школу-то, небось, прогуливали постоянно. Всё с пацанами в войнушку играли. Вот и выросли неучами, а может береты двумя раздельными группами шли. Обычная тактика: хотели окружить с двух сторон – взять в клещи, ну и так далее.

– Так! Мужики, кончай перекур! К нам девки на танцы пришли. Все бежим вниз. Быстро! Нам нужно до дороги добраться, а там за камнями сховаемся, и хрен они нас оттуда выжмут. -

Полковник, конечно же, кривил душой. При таком соотношении сил, размазать по камням небольшой отряд советников, да с хорошей подготовкой спецназа, дело недолгое (какая бы там подготовка у местного спецназа не была, но спецназ – это всё равно элита вооружённых сил любой страны). Но сейчас надо было людей как-то стимулировать к возможной обороне. Нельзя отчаиваться и опускать руки.

Пленных никто брать не будет, и поэтому придётся драться за последний шанс. Драться и рвать зубами врага хоть за самый малюсенький, за самый призрачный и эфемерный шансик остаться в живых, и жить дальше. Они бежали быстро, как могли, рискуя переломать ноги о камни или покатиться вниз по каменной осыпи обдирая об острые осколки камней кожу и мясо. Отряд россиян успел добежать только до вала из больших камней отделявшего чистое полотно дороги от каменных осыпей.

Андрей увидел, как споткнулся на полушаге и упал замертво танкист, бежавший первым, но ненадолго остановившийся перед большим валуном, высматривая обход. На куртке со стороны груди пуля вырвала кусок мяса с кулак, а из раны торчал кусок обломанного ребра. Парень умер мгновенно. Андрей обернулся, оценивая расстояние до преследователей. Получалось что-то около пяти ста метров. Спецназеров уже было прекрасно видно и невооружённым глазом. Они, уже особо не маскируясь, бежали, сбросив с себя всю лишнюю амуницию, оставив себе только оружие и патроны. Мгновенно оценив ситуацию и сделав правильный вывод, Красовский крикнул,

– Василич! Снайпер! – Палий отреагировал незамедлительно.

– Отряд рассредоточится! Все в укрытие! Занять оборону! К бою! – Но, снайпер у пришлых спецназеров оказался грамотный, и боец, шедший замыкающим в группе россиян, и не успевший нырнуть за камни, получил тяжёлую снайперскую пулю в голову, отчего голова, за мгновение потеряв округлую форму (сказался эффект гидроудара) лопнула кровавыми брызгами со стороны лица, как переспелый арбуз при падении на асфальт. Но Палий ещё умудрился подхватить автомат погибшего, прежде чем с размаха сигануть за камень, за которым его дожидался Андрей. Красовский тоже успел взять "Ксюху" первого убитого парня и пару почти полных рожков к оружию.

– Жаль патроны не успел забрать, – пожаловался, запыхавшийся Палий.

– Сейчас туда нельзя, Василич. Больно уж снайпер у них, сука, хорош. Метров с пятьсот – шестьсот лупит, как в копеечку, гнида.

– Да, грамотно они нас делают, пидоры. Снайпер нас тормазнул, а теперь вся их кодла подвалит поближе, и начнут они нас отсюда выковыривать.

– Сейчас лучше здесь, среди камней куковать, чем на открытой дороге. Но надо постараться ближе пятидесяти метров их не подпускать, а то гранатами закидают, – сказал Андрей, наблюдая за склоном в небольшую щель между камнями.

– Думаешь, что они могли много гранат протащить по этим горам?

– Много – не много, а если хотя бы по паре гранат на нос у них имеется, то восьмидесяти гранат нам хватит с избытком.

– Мужики! – заорал Палий во всю глотку, – Слушай мою команду. Когда эти суки подойдут на сто метров, только тогда открывать огонь, и стрелять короткими … по два – три патрона. Старайтесь близко их не подпускать, а то жди от девочек сюрпризов. У кого автомата нет? Быстрыми перебежками ко мне дуй, пока пальба не началась. Через пару минут за камень ввалился боец раненый в схватке с Квамби.

– Ты с автоматом-то управишься? – С сомнением спросил Палий.

– Правая-то рука работает нормально, а левой только придерживать и всё.

– Ну, лады. Ты обратно-то не беги. Не рискуй зря. Снайпер у них дюже серьёзный. Здесь позицию занимай. Благо булыжников хватает. – Боец сиганул за каменюку в рост человека, стоящую рядом с валуном, за которым прятались Андрей с Палием. Палий выглянул снизу валуна на приближающиеся фигурки в зелёном и заорал во всё горло,

– Бойцы! Внимание! Ого-о-нь! – Первые две фигурки в зелёной форме срезали на бегу плотным огнём, и они рухнули лицом вперёд, проехав по инерции на каменной осыпи, какое-то расстояние. Ещё один спецназовец упал вбок, и его сразу втащили за ближайший валун. Зелёные береты залегли за разнообразные укрытия, и уже оттуда открыли ответный, шквальный и беспорядочный огонь. Пули защёлкали вокруг отряда россиян по камням, с искрами и визгливыми рикошетами. Палий и Андрей, не обращая особого внимания на довольно плотный огонь противника, постреливали из под камня, скупыми очередями по перебегающим от укрытия к укрытию, зелёным беретам.

Вот и ещё один зелёно-беретный спецназер получил пулю в бок и рухнул вниз по склону, дёргаясь от боли. Из-за ближайшего камня к раненому рванула пара бойцов, пытаясь вытащить раненого из-под огня. Красовский тщательно прицелился по одному из бегущих, по ходу действия вспоминая, чего ему там втолковывал Берег о ведении стрельбы в горах. Стрелковые таблицы с упреждениями для стрельбы вверх по склону и вниз, путались в голове. В конце – концов, Красовский плюнул на таблицы, и нажал на спуск. Тот из спасателей, которого выцеливал Андрей завалился на бок и затих.

А второй тут же спрятался за ближайший осколок скалы. В ответ на такую наглость, береты сконцентрировали огонь на убежище Андрея и Палия. Пули с тройным усердием стали злобно рвать и крошить камень рядом с ведущими огонь россиянами. Пришлось обоим спрятаться за непробиваемый гранитный щит, который спокойно устоял бы, даже если бы по нему саданули из РПГэшки.

Андрею вспомнился закрытый полигон при училище ГРУ, они валяются всё в той же осенней грязи, перед ними ростовые мишени на разном удалении от рубежа стрельбы. Но мало того, что мишени поднимаются без всякой видимой закономерности, так ещё надо успеть поразить фанерного врага за три коротких секунды, а потом мишень ложится и получаешь минус балл – это если промазал. Рядом с уже отстрелявшимся Красовским, в осенней луже лежит Миша – Костромской, а над ним нависает здоровенный, массивный Берег, и костерит своим трубным басом Миху на чём свет стоит,

– Ну, ты – тундра непроходимая. Какого хера ты в каждую мишень по пол рожка садишь? Тебе же патронов для обороны не хватит. Всё, ты труп, твою мать. Видишь! – Берег театрально выпростал руку в сторону мишеней, – это твои враги, блядь, а стрелять тебе нечем. Всё, бля, теперь ты погиб! И твой взвод тоже! Ты всё просрал боец. Это из-за тебя погибли твои товарищи, сука! Ты! Это именно ты не смог их прикрыть, воин! А теперь тебя, сука, возьмут в плен – это потому что стрелять тебе нечем, и там отрежут тебе хер и яйца, но делать это будут медленно и вдумчиво так, с паузами – это чтобы ты хорошенько прочувствовал торжественность и важность момента. И тебе очень-очень сильно повезёт, курсант, если ты потеряешь сознание от болевого шока раньше, чем увидишь, как тебе начнут резать пальцы, уши и другие части тела до тех пор, пока ты окончательно не загнёшься. -

Берег раскраснелся от крика. В тот момент, когда вот так вот его переклинивало, он был просто ужасен. Многие тёртые мужики пугались до икоты, когда Берег был в таком состоянии. Да и кто не сдрейфит когда перед твоим носом машет кулаками, размером с твою голову, здоровенный детина – два с небольшим метра ростом. Глаза, при этом, у Берега выкатывались из орбит, как у киношного Петра Первого, и правое веко начинало немного дёргаться. Как Берег проходил медицинскую комиссию – непонятно. Но, как правило, накричавшись, Берег брал себя в руки, и продолжал объяснять задачу уже более – менее спокойно. Вот и в этом случае произошло также.

Какая-то релюха в голове у инструктора щёлкнула, и переключила необузданный выпуск раскалённого пара на спокойное охлаждение нервной системы в целом. Глаза встали в орбиты, веко перестало дёргаться, краснота стала спадать прямо на глазах, и Берег продолжил говорить спокойным, рассудительным тоном, – Врагу достаточно одного – двух попаданий, и он уже для тебя неопасен. Поэтому, курсант, бережём боеприпас, а он в бою бывает дороже золота, воды и еды, и стреляем короткими очередями по два три патрона. Одного целого рожка тебе должно хватить для выполнения этого задания. Давай, боец, погнали снова. Тебе потом мужики из твоего взвода "спасибо" отвесят, за лишнее лежание в степи. – Капитан, Береговой Степан Иванович – это полное имя и звание инструктора по стрелковой подготовке. Герой Советского Союза плюс ещё какие-то ордена и медали за выполнение …

Героя он получил ещё в Афгане будучи пулемётчиком, но стрелял из любого вида стрелкового оружия, включая и зарубежные образцы. Хотя снайпером он никогда не был. Ну, не бывает таких вот снайперов двухметрового роста, с голосом громким, как гудок круизного лайнера и фигурой гориллы. Красовский в Чечне видел – перевидел настоящих снайперов. Пару раз в штабе полка встречал снайпера – легенду Володю Якута. Володя был эталоном классического снайпера, если вообще так можно говорить. Он был невысокий, щуплый, тихий и спокойный как удав. Снайпер должен быть незаметен.

Если снайпера раскрыли, то ему каюк – это однозначно. Но всё равно Берег стрелял снайперски из всего того, что вообще может стрелять в принципе. Наверное, стреляя из рогатки он мог бы спокойно выбить десять из десяти, случись ему стрелять из такого странного вооружения. Но любимым оружием у него значился всё-таки АК – 74, который смотрелся в его руках, как игрушечный. А вот теперь-то Красовскому очень сильно пригодились те занятия по стрелковой подготовке.

– Эх, самого бы Берега сюда. Вот бы он тут душу отвёл – такой прекрасный тир, – подумал отстранённо Андрей.

Но Берег далеко, а вот береты подбираются всё ближе, и с этим надо срочно что-то делать.