Только Разум

Посвящаю эту повесть моим детям Евгению и Оксане а

также всем внукам

События, описываемые здесь, происходили в

последние годы существования страны Советов

Глава 1

Капитан милиции Гончаренко, не открывая глаз, поднял трубку трезвонившего возле изголовья кровати телефона. Было раннее утро, хотя солнце весёлыми лучиками уже заглядывало в открытое окно спальни. За короткую летнюю ночь тело не успело отдохнуть и восстановить истраченные накануне силы.

– Я слушаю, – лениво и негромко Иван Алексеевич пару слов выдохнул в трубку.

– Доброе утро, капитан. Как спалось? – прозвучал оттуда не совсем доброжелательный голос майора Маркова. Капитан, услышав его и почувствовав двусмысленность вопроса, вскочил, отбросив одеяло в сторону. Трубка, прижатая к уху, потянула за собой телефонный аппарат, который с шумом упал на пол.

– Здравия желаю, товарищ майор.

– Что там у тебя за грохот? – услышав звуки упавшего аппарата, спросил Марков.

– Да вот телефон упал, товарищ майор, – поднимая аппарат и не отнимая от уха трубку, ответил капитан.

– Это не к добру, Иван Алексеевич, – не развивая далее предисловия, майор продолжал. – Поступили сведения, что в районе села Богачёво, в лесу, местные жители видели незнакомого человека. По описаниям, это может быть наш беглец. Вам срочно надо выезжать туда. Дорога займёт часа полтора-два. Там сориентируетесь, зайдёте к председателю, поспрашиваете его. Может быть, что-нибудь местные жители вам подскажут: куда идти, какой дорогой. Без машины с нашим верным другом прогуляетесь по лесу.

–Понял, товарищ майор, – окончательно стряхнув последние следы сонливости, ответил Иван Алексеевич.

– Будьте внимательны и осторожны. Он хитёр и умён, может быть вооружён.

– Хорошо, товарищ майор.

– Выезжайте немедленно. Если он в тех краях скрывается, лучше его брать с утра, пока он не наделал там бед.

– Сначала его надо найти, товарищ майор, а уж потом брать.

– Ты сообразительный, капитан. Так и действуйте. Надежда на нашего Дружка. Он уж его не упустит, нюх у него «собачий».

Майор «отключился», а Иван Алексеевич ещё несколько секунд стоял в трусах, держа в руках телефонную трубку.

«Снова продираться сквозь дебри, – думал он. – Уже не первый сигнал поступает от сельских жителей. Только не удаётся пока встретиться с этим «хитрым умником».

Капитан милиции Гончаренко Иван Алексеевич со своим напарником лейтенантом Кравчуком по приказу начальства последние дни прочёсывал близлежащие сёла и опрашивал местных жителей. Вместе с ними был их верный друг и помощник пёс по кличке Дружок. Иногда они оставляли машину в селе и заходили в лес в поисках следов, которые мог оставить сбежавший из тюрьмы рецидивист Николай Лютый.

Через полчаса Иван Алексеевич вместе с лейтенантом и Дружком выехали из города и направились в сторону села Богачёво. Уставшие лица обоих милиционеров выражали недовольство и покорность. Делать было нечего – надо приказ выполнять. Было начало восьмого, утреннее летнее солнце уже ласково припекало, обещая быть хорошему, тёплому дню.

– Ну, что Дружок, найдём сегодня беглеца? – спросил капитан у своего четвероногого спутника.

– Он тебе, Ваня, сейчас всю правду скажет, – скептически с оттенком недовольства вместо Дружка ответил лейтенант Кравчук. А верный помощник, словно почувствовав, что речь идёт о нём, посмотрел сначала на капитана, потом на лейтенанта. В его взгляде просматривался упрёк за явный скепсис в словах лейтенанта и надежда на удачную сегодняшнюю поездку.

Не сговариваясь, капитан и лейтенант, глядя на Дружка, громко расхохотались. Сонливость окончательно покинула милиционеров, и они более уверенно стали смотреть на перспективу очередной вылазки.

Дорога была пустынна, и машина быстро неслась к назначенному месту. Улица села Богачёва до сих пор оставалась безлюдной, а Сельский Совет по причине раннего времени ещё не открывался.

– Не будем ждать появления председателя, – высказал своё решение капитан, – пойдём сразу прогуляемся по утреннему лесу.

– Раньше начнём – раньше и закончим, – согласился Кравчук с предложением капитана. – Мне кажется, вряд ли беглец будет по лесу

шастать. Логично было бы для него затеряться где-нибудь среди толпы в большом городе.

– Да, это так, лейтенант, но приказ надо выполнять. Тем более,что в такое утро погулять по лесу – одно удовольствие и наслаждение.

Оставив машину у крыльца Сельского Совета, милиционеры пошли в сторону леса. Дружок сначала рыскал по сторонам улицы, потом, видимо, поняв намерения хозяев, выбежал на лесную дорогу.

Дурманящий аромат лесной травы и цветов стоял в воздухе, заставляя с наслаждением дышать полной грудью.

– Ох, хорошо-то как, Иван Алексеевич, – закрыв глаза, прошептал лейтенант, когда они углубились в лес. – Давай полежим в травке, помечтаем.

– Да-а-а, отвыкли мы там, в городе, от прелестей природы, – согласился капитан Гончаренко, – только и видим асфальт и кирпичи, да копаемся в дерьме преступной жизни.

Лейтенант не стал продолжать словесные восхищения и только, молча, шагал по лесной тропинке. Дружок бежал впереди, изредка останавливаясь, чтобы убедиться в правильности выбора пути и в присутствии рядом хозяина.

Тропинка как-то незаметно растворилась в траве, заставляя троицу останавливаться и принимать решение о дальнейшем своём продвижении.

– Мы не заблудимся здесь, Ваня? – оглядываясь по сторонам, спросил лейтенант.

– Будем ориентироваться по солнцу и по запаху, – ответил тот.

– Это как? Будем принюхиваться?

– И принюхиваться, и прислушиваться, и присматриваться.

– Какой умный ты, капитан. Не зря тебе в прошлом году звёздочку кинули.

Дружок, не понимая замысла хозяев, не хотел больше показывать им дорогу и покорно плёлся сзади, изредка их догоняя.

Птичьи голоса со всех сторон услаждали слух ходоков и создавали впечатление райской, безмятежной обстановки.

Уже более часа друзья, не видя дороги или хотя бы тропинки, топтали нехоженую, лесную траву. Сучья потрескивали под ногами, идти становилось труднее.

– Ну и что мы с тобой здесь выходим? – недовольно произнёс Кравчук.

– Погуляем ещё немного и будем возвращаться, – ответил капитан. – Зато совесть наша будет чиста и приказ начальства выполним.

– Да мы ж можем просто посидеть здесь на полянке и с той же самой чистой совестью вернуться обратно.

– Можно и так сделать, – согласился Гончаренко, – давай, располагайся здесь на травке.

Расслабив подуставшие ноги, капитан Гончаренко и лейтенант Кравчук растянулись на пахучей лесной траве. Дальше идти не хотелось – не имело никакого смысла. Дружок, положив мордочку на плечо капитана, с благодарностью смотрел на хозяина.

Прошло минут двадцать-тридцать, как идиллия лесного отдыха и планы милиционеров были нарушены.

Трудно представить себе такое фантастическое совпадение событий, но случилось то, что случилось.

В том же лесу и этим же утром происходили другие необычные явления, которые сначала не были связаны между собой, но потом явились основой дальнейших фантастических происшествий.

Глава 2

Из небольшой палатки, одиноко стоящей на опушке леса, выполз человек. Он поднялся на ноги, потянулся, сделал два резких наклона вперёд.

Было раннее утро, дышалось легко.

Анастас Одинцов – так его звали – был достаточно молод. Ему недавно исполнилось двадцать пять лет, но выглядел он и того моложе. При среднем росте и нескладной фигуре в нём сохранилось много мальчишеского. Глубоко посаженные глаза под слабо выраженными бровями казались несколько печальными. При этом он имел живой характер и совершенно трезвый ум.

Накинув на плечи курточку, Анастас взял лёгкую, плетёную сумку и быстрым движеньем сунул туда два листа белой бумаги, карандаши и краски. В этом состояло его постоянное снаряжение. Сверху он положил недоеденный вчера бутерброд и плоскую пластмассовую фляжку.

. Как всегда по утрам, у Одинцова было хорошее настроение. Он обычно просыпался с каким-то необъяснимым чувством радости и ощущения своего здоровья.

Не спеша, шёл он по лесной тропинке, насвистывая незатейливую мелодию. Осталась позади сосновая посадка и подступивший тёмный лес принял Анастаса в свои объятья. Среди могучих дубов и раскидистых лип было много кустарника. Встречались небольшие поляны, усыпанные малиной.

Анастас любил этот лес и бродил по нему с удовольствием. Грибов здесь почти не было, да Анастас и не считал себя заядлым грибником, у него была другая, временами бурно разгоравшаяся, всепоглощающая страсть. Он любил рисовать. Любил давно и беззаветно. Но всю свою жизнь он рисовал только лес, лес дремучий, богатый или лес веселый, светлый, и на всех его картинах была изображена какая-нибудь живность. Ему не часто удавалось увидеть в лесу белку или зайца, но свою картину считал незавершённой, если её не украшало живое существо.

Вчера он был в этих местах, обнаружил хороший объект для работы, но рисовать не стал. Был уже вечер, краски в лесу померкли, и поляна покрылась длинными тенями в лучах заходящего солнца.

И вот теперь цель близка. Одинцов вышел к поляне, когда солнце уже осветило верхушки деревьев. Он и рассчитывал прибыть сюда в тот момент,

когда позолоченные ласковыми утренними лучами деревья оживут в своей трепещущей зелёной красе и силе.

Но выйдя к опушке, он не узнал той, выбранной вчера, поляны. Молодой кустарник был покрыт серой пеленой. Листья поникли и имели вид свернутых трубочек тёмно-зеленого цвета. При полном безветрии они мелко дрожали. Не было слышно утренних птичек, в воздухе стоял едва различимый, монотонный шум. Он проникал сквозь поры тела и ощущался всем организмом. Анастас приложил руки к вискам и закрыл глаза. Через минуту он, медленно приоткрыв веки, снова посмотрел на ту поляну, которую выбрал в качестве очередной художественной мастерской. Нет, это совсем другое зрелище. Ничего похожего на вчерашнее. Как будто, кто-то горячим дыханьем подсушил зелёные листочки, и они завяли, потеряв свой нежный, зелёный цвет. Несмотря на утреннюю ясность своего сознанья, Анастас не мог отчетливо понять, в чем причина происшедших перемен. Он не сознавал также и существа этих изменений, а понял только одно – за ночь здесь что-то произошло. Но что это? Может быть, горячий суховей пронёсся над поляной, или саранча налетела? Нет, это, слишком невероятные предположения.

Монотонный шум, словно журчанье ручья, Анастас ощущал непрерывно. Что это за шум? Откуда он? Определить невозможно. Одинцов закрыл уши ладонями, а шум не только не прекратился, но даже и не уменьшился.

Анастас сделал несколько шагов вперёд и остановился. Лёгкий журчащий шум стал сильнее. Ещё мгновенье и Одинцов впал в состояние, похожее на лёгкую дремоту. Временами было полное отсутствие восприятий окружающего, а сознанье то обрывалось, то появлялось вновь. Чередованья происходили периодически и пугали своей неотвратимостью.

Анастас опустился коленями на землю, постоял минуту, потом, медленно сел в траву и прислонился головой к стволу дерева. Эта смена положения несколько нарушила шумовые колебанья, воспринимаемые мозгом, и он не то потерял сознанье, не то окончательно погрузился в сон.

Глава 3

И почти в то же самое время по счастливой случайности или в силу какой-то необъяснимой пока закономерности происходили такие же самые странные события, о каких упоминалось ранее, только с другим человеком – Серёжей Умаровым. Прежде, чем их описывать, нелишне вернуться на несколько месяцев назад, чтобы проследить цепочку тех обычных, рядовых явлений, которые предопределили возможность свершения упомянутых и впредь происходящих событий.

Серёжа Умаров – обыкновенный мальчишка, школьник, с присущими ему мальчишескими чертами и школьными заботами. У него есть близнец брат Вова, такой же рядовой, ничем не выдающийся в школьной среде мальчик.

Перед окончанием учебного года Вова категорически заявил:

– Мама, я в этом году не поеду к бабушке – мне хочется в лагерь, отдохнуть вместе с ребятами из нашего класса.

– Я тоже хочу в лагерь, – поддержал его Серёжа и тут же добавил, – но мне и бабушку жалко, ведь она ждёт нас.

– Вы и сами не знаете, чего вам больше хочется, – сказала мама. – Я не против того, чтобы вы поехали в лагерь, но ведь бабушка очень больна и мы ей обещали приехать на лето. Как же быть с обещаньем?

– А мы сначала поедем в деревню, потом – в лагерь, или наоборот, тогда всем будет хорошо: и нам и бабушке, – предложил Сережа.

– Ну ладно, – согласилась мама, – вы подумайте, а когда приедет отец из командировки, мы обсудим этот вопрос все вместе и решим, что делать.

Ребята приняли предложение мамы.

Вова и Серёжа Умаровы заканчивали пятый класс. Они, как уже было сказано, были близнецами и, как многие близнецы, похожими друг на друга, словно две капли воды. Несмотря на то, что многие ребята в классе знали их с первого школьного урока, они с трудом различали братьев и часто их путали, попадая в смешные истории. Близнецы – братья сначала не замечали такие ошибки, потом сердились на них, а позже, в четвертом и, особенно в пятом классах, сами создавали соответствующие ситуации. Это не только доставляло им удовольствие, но иногда приносило некоторую пользу.

Через три дня приехал отец, он был очень весел и доволен – видно командировка прошла успешно. Папа всегда был весёлый, когда у него всё получалось, и ходил хмурый, если что-нибудь не ладилось. В такое время Серёжа и Вова старались к нему не подходить со своими делами. Они знали, что папе лучше не мешать.

А сегодня можно. И как только отец разделся, умылся, вручил всем маленькие подарки, Вова немедленно решил приступить к делу.

– Папа, мы летом поедем отдыхать в лагерь, а не к бабушке.

– А что говорит мама на этот счёт?– спросил папа. – Она не возражает?

– Нет, не возражает, – попытался Вова сразу покончить с этим вопросом.

– Она не возражает, но сказала, что окончательно мы это решим вместе с тобой, – уточнил Сережа.

– Ну, вот видите – решим вместе. А ты, Вовочка, уже заявляешь: не поеду и всё тут.

– Папа, в лагере очень хорошо, и ребята из нашего класса едут, – не отступал Володя.

– А к бабушке ты совсем не хочешь ехать? Ведь мы обещали ей.

– Мы половину лета будем у бабушки, а половину —в лагере.

– Позови, Сережа, маму. Мы сейчас это обсудим, – предложил папа.

Вскоре было принято решение: сначала поехать в деревню, а потом – в лагерь.

Путёвки были приобретены заранее. Все были довольны…

Вот оно долгожданное лето. Пришло. Учёба закончена, а впереди целых три месяца без уроков и без домашних заданий.

…Бабушка радовалась, увидев своих внучат. Может быть, в последний раз. Она уже старенькая и часто болеет. Всю свою жизнь провела в деревне, с детских лет трудилась на земле и не знала отдыха. Только последние два – три года бабушка не могла работать. Руки её совсем ослабли, пальцы не слушались – долгие годы деревенского труда забрали все силы. Старик умер несколько лет тому назад, и она в одиночестве доживала свои годы. Старшие её сын и дочка обзавелись семьями и жили в городе. Второй сын – младшенький – как она говорила, со своей женой и тремя детьми остался в этой же деревне и помогал матери по хозяйству. На его просьбы, перейти к нему жить, бабушка отвечала:

– В этом доме я родилась, прожила жизнь и здесь хочу дожить оставшиеся дни.

Больше всех она любила детей своей дочери, и приезд Вовы и Серёжи был для неё самым большим счастьем.

Братья с удовольствием проводили время в деревне. Последние дождливые дни июля не испортили ребятам настроенья – они очень любили купаться и, только что научившиеся плавать, готовы были в любую погоду бултыхаться в речке. И надо же было так случиться: перед самым отъездом Серёжа простудился и с высокой температурой лежал на бабушкиной кровати. Бабушка очень переживала за него и не отходила от постели ни на минуту.

Вера Никифоровна, мама Вовы и Серёжи, приехала за детьми, чтобы отвезти их в лагерь. Путёвки били на август месяц, а тут такая неприятность: Серёжа кашляет, с постели не встаёт. Что делать? Надо ехать в лагерь, а бабушка уговаривает маму, не отпускает Серёжу.

– Ну как можно, Вера, в таком виде везти ребенка? Ведь он больной ещё, ему несколько дней надо полежать дома. Пусть Вовочка уезжает с тобой, а Серёжа отлежится у меня, потом, если захотите, приедете за ним. А не приедете, так он у меня поживёт до конца лета. Лагерь ваш не убежит, в следующем году Серёжа туда поедет.

Серёже не хотелось оставаться без брата, но мама, кажется, согласилась с бабушкой и готовилась к отъезду.

– Серёженька, родной, ты полежишь здесь несколько дней, а потом я приеду за тобой.

– Я не хочу без Вовы оставаться, – настаивал Серёжа, – мне здесь будет скучно.

– Но ведь с тобой остаётся собачка. И ребята, с которыми ты подружился, будут приходить к тебе.

– Всё равно мне будет скучно.

– Что же делать, сынок? Тебе нельзя сейчас ехать в лагерь. Вот и бабушка говорит. Ты там совсем сляжешь.

После долгих разговоров мама с Вовой уехали, а Серёжа со своим Тузиком, которого они каждый год привозили к бабушке, остался в деревне.

Прошла неделя. Папа снова уехал в командировку, а мама не смогла приехать за Серёжей. Он уже был здоров и ждал её.

Тем временем шел август, солнце опять щедро отпускало тепло на политую дождями землю. Она была мягкая, ласковая, душистая. Пчёлы собирали нектар, запасаясь на зиму, и разноцветные бабочки порхали над зелёными травами.

Серёжа в компании деревенских мальчишек снова целыми днями пропадал на речке: они купались, играли в футбол или другие мальчишеские игры. Серёже пришлось смириться с выпавшей на его долю судьбой.

Однажды, воскресным утром Серёжа вместе с Тузиком, по приглашению Юрки, соседского мальчишки, собрался в лес за грибами. Инициатором этого похода был Юркин папа.

– Мы далеко не будем ходить, – говорил по дороге дядя Толя.– Я знаю грибные места здесь рядом. И грибов там – тьма.

Дядя Толя – бывший моряк. Он всегда говорил коротко и ясно, не любил длинных предложений.

– Договоримся так: в лесу расходимся в разные стороны. Идём параллельным курсом. Всё время держать друг друга в виду! Понятно?

– Понятно.

– Ну а если случится такое, что кто-то отстанет – не паниковать! Здесь все дороги ведут к дому. Идти надо против солнца. Тоже понятно?

– Тоже все ясно, – подтвердили ребята.

Сначала они шли по дороге. Тузику почему-то не нравилась такая ходьба, и он забегал то справа, то слева, отмечая на деревьях путь своими собачьими отметками. Спустя полчаса, дядя Толя сказал:

– Вот мы и пришли. Пять минут отдыхаем – и по грибы!

Они ушли недалеко от своей деревни, и Серёжа прекрасно запомнил дорогу. Конечно, если бы пришлось ему назад одному возвращаться, он не заблудился бы и без отметок Тузика.

Когда дядя Толя скомандовал: «пошли», все поднялись и свернули с дороги вправо. Серёжа пошел маршрутом ближе к дороге, Юрка чуть правее его, а дядя Толя ещё дальше. Тузик не выбрал себе никакого маршрута, он бегал то к Юрке, то к Серёже. Ничего не понимает в грибах!

Сначала попадались только красные сыроежки. Их было много – и маленькие и чуть больше, и совсем большие с сухими шляпками. Дядя Толя сказал, что лучшие грибы – это белые, только их и надо собирать. А сыроежки оставались нетронутыми.

Но белых грибов почему-то попадалось немного. Серёжа срезал всего пять штук, Юрка – на два больше. Ребята шли недалеко друг от друга, и всё время были в курсе дел своего соседа.

– Юрка, давай сыроежки собирать, – предложил Серёжа.

– Нет, не надо, – отклонил предложение Юрка, – папа не велел их брать.

– А белых грибов мало. Ты сколько нашёл?

– Восемь,– пересчитав в корзине свою добычу, сообщил Юрка. – А ты сколько?

– А я всего пять.

– Не бойся, Серёга, мы ещё найдем грибную поляну, – успокоил друга Юрка.

– А где она?

– Иди, иди, иди и найдёшь. Папа! Папа! – закричал Юрка.

– У-у-у, – донеслось справа. Отец был совсем рядом и, прикрыв рот ладонями, изобразил голос издалека.

– У тебя много грибов?

– Сколько есть – все мои, – ответил тот.

– А у меня восемь,– сообщил ему Юрка.

Тузику надоело бегать по лесу, и он плёлся вслед за Серёжей

Дальше грибов стало попадаться больше. Серёжа так увлёкся их сбором, что не заметил, как потерял из виду своего друга.

Всё время тот шёл справа, а теперь его нет. Наверно ушёл вперёд. Серёжа хотел крикнуть, но тут снова увидел гриб и вот еще два гриба. В такое время не до крика. Целое семейство белых грибов нашёл Серёжа. Все они молодые, крепкие, красивые.

Когда Серёжа срезал все грибы на этой поляне, он поднялся, посмотрел вглубь леса и, никого не увидев, начал кричать. Ответа не было.

«Ну, Юрка! Наверно, тоже нашел поляну, да не хочет отзываться, – подумал Серёжа и пошёл дальше.

Лес был густой, и грибов в нём стало попадаться меньше. На все крики Серёжи никто не отвечал. Он понял, что потерялся, отстал от Юрки с папой. Только Тузик всё также преданно шёл следом за ним, как бы выражая этим – не бойся, мол, я с тобой.

Серёжа не испугался. Он знал, что если ему придется идти домой одному, то он пойдёт сначала влево, найдёт дорогу и потом по ней – навстречу солнцу. Напутствие дяди Толи, сказанное полушутя, полусерьёзно, он помнил хорошо.

Прошло ещё некоторое время, корзина у Серёжи наполнилась почти доверху. Ему уже больше не хотелось собирать грибы. Хоть он и не испугался, но была какая-то внутренняя тревога, которую он ещё не осознал.

– Ну что, Тузик, потерялись мы с тобой? – обратился он к своему другу. Тот взвизгнул и, ласкаясь, завилял хвостом.

– Не бойся, не пропадем,– успокоил его Серёжа, тем самым успокаивая себя.– Сейчас отдохнем, потом пойдём туда, к дороге, и по ней навстречу солнцу.

Серёжа сел на, лежащий на земле, ствол дерева, поставив корзину рядом. Тузик улегся у его ног, положив мордочку на ботинок, и сразу же закрыл глаза. Ему было так хорошо: хозяин рядом – можно вздремнуть.

Посидев несколько минут, Серёжа дёрнул собаку за ухо.

– Идем, Тузик. Надо искать дорогу домой.

Он быстрым шагом пошёл в том направлении, где, как он считал, должна находиться дорога. Он и теперь не боялся и верил в то, что дом где-то недалеко. Тузик то бежал за ним, то стремительно вырывался вперёд.

Прошёл почти час, Серёжа всё шёл и шёл, а дороги не было.

И тут всё началось…

Серёжа на фоне лесного шума – слабого шелеста листьев и нежных звуков птичьего щебета – услышал звук, похожий на журчанье ручья. Этот звук был повсюду: сверху, снизу, сзади, спереди. Серёжа слышал, но источника звука найти не мог. Может быть, это кровь шумит в висках?

Он помнил, как в прошлом году случилось ему угореть в деревенской бане. Баня была старенькая, как и сама бабушка, и отапливалась «по-чёрному». Таких бань во всей деревне осталось одна-две, не больше, а бабушка другую не хотела. Если в такой бане угарный газ не успеет выветриться, то туда лучше не заходить.

И Серёжа испытал на себе действие этого газа. По недосмотру бабушки. Вот тогда он почувствовал давление в висках и шум в голове.

Но здесь-то не баня, угарного газа нет!

Временами шум становился тише, потом снова нарастал и слышался ближе, сильнее. В голове у Серёжи была полнейшая путаница: то он мыслил ясно и чётко, то не мог сосредоточиться на чём-то одном. В минуты просветления он начинал более глубоко осознавать своё положение заблудившегося, отчетливее воспринимать всё окружающее.

Впереди, между деревьями показался просвет. Серёжа думал, что это дорога, и быстро направился к ней. Но дороги не было, он вышел на поляну.

Шум в голове стал настолько различим, что от него нельзя было избавиться. Серёжа остановился, бережно, точно боясь рассыпать грибы, поставил корзину на землю и начал осматриваться по сторонам. Тузик был рядом и тихо, но непрерывно, скулил. Он сначала прижимался к Серёже, потом отошёл в сторону и улёгся на землю.

Что-то серое, расплывчатое, словно дождевое облако, только совсем близкое, висело над небольшой поляной. «Облако» почти полностью её закрывало. По краям оно было прозрачное и не имело очерченных границ. В центре заметно некоторое сгущение, но нельзя было различить или хотя бы предположить границы и форму этого облака. Серёжа широко открытыми глазами смотрел вперёд и не мог понять, видит ли он что-нибудь. Может быть, это туман или туча мелких насекомых?

Серёжа стоял возле дерева и вдруг услышал голос. Нет, это был не голос, это была какая-то чужая мысль, рождающаяся у него в голове.

– Я встретил тебя, малыш и рад этому. Я хотел и искал такой встречи. Теперь мы будем друзьями. – Эти слова не были произнесены голосом, но были чёткими и ясными. Серёжа не понял, откуда слышится голос. Он посмотрел по сторонам и, никого не увидев, удивился ещё более.

На фоне журчащего шума снова послышались слова:

– Ты меня не видишь пока и не знаешь, кто я такой, но скоро ты всё поймешь и, я надеюсь, ты не откажешься от моей дружбы. Скажи, как тебя я могу называть?

– Серёжа. Я Серёжа Умаров, – неуверенно ответил неизвестному собеседнику Серёжа. Но тот его перебил:

– Нет, нет, не сопровождай свои мысли звуком. Ты только подумай, а я тебя пойму.

– Кто ты такой? Покажись мне, – опять робко произнес Серёжа. А Тузик в это время поднялся и, навострив уши, как бы прислушивался к тому, что кому-то говорит Серёжа. Ведь, кроме него, Тузика, рядом никого нет. Но смотрел он не на Серёжу, а туда, в сторону серого облака.

– Я рядом с тобой, Серёжа, но для тебя невидим. Я прибыл сюда с другой планеты и скажу тебе, что, в некотором роде, я тоже мальчик. Только я не похож на тебя. У меня нет тела.

– Тогда что же ты такое? – удивился Серёжа, – Как можно жить без тела?

– Я только мысль. А точнее – сконцентрированная энергия мысли.

– Не понимаю, как это может быть.

– Не надо, не старайся сейчас понять, Серёжа. Со временем ты всё узнаешь. Давай лучше поиграем.

– Э-э…,—Серёжа не нашёл слов для ответа на такое предложение. Он вдруг схватился за голову и закрыл глаза.

– Что с тобой, Серёжа? Я вижу тебе плохо.

– Голова,– произнёс он медленно, – голова раскалывается.

– Я понял, Серёжа, тебе вредно долго находиться со мной в контакте. Иди домой, а завтра приходи сюда же.

Это были последние слова, которые Серёжа слышал и понимал. Потом всё, вдруг, закружилось: синее небо, деревья, земля смешались в единую серую массу, и мальчик, потеряв сознание, упал в траву. Тузик своим собачьим умом понял, что его хозяин попал в беду. Он стал кружиться вокруг Сергея и громко лаять, словно пытался разбудить его, привести в сознание.

Доносившийся издали голос Тузика первым услышал Дружок. Он вскочил, напрягся и сначала урчаньем, потом громким лаем, отреагировал на тревожный призыв Тузика.

Капитан Гончаренко и лейтенант Кравчук сразу поняли, что Дружок поднимает тревогу не зря.

– Тихо, тихо, Дружок, – попытался успокоить четвероного помощника Кравчук. Он сначала взял его за холку, потом погладил, приговаривая, – не шуми, Дружок, не шуми.

– Что-то здесь не так,– высказал предположение Гончаренко. – Он не будет зря поднимать такой переполох.

– Думаю, в этом есть нечто подозрительное.

Дружок, тем временем, продолжая лаем отвечать на тревогу Тузика, начал делать невразумительные движения перед молча стоявшими милиционерами. Он отбегал на десять-двенадцать метров в сторону доносившегося лая Тузика, потом возвращался на место и снова повторял свои призывные движения.

Кравчук и Гончаренко тоже стали различать в тишине далёкий собачий лай и понимать метания Дружка.

– Услышал своего деревенского сородича? Хочешь познакомиться? – спокойно прокомментировал Кравчук поведение Дружка.

– Надо проверить. Здесь что-то не так, – Гончаренко почувствовал в поведении Дружка тревогу, а не совсем обычную собачью солидарность. – Осторожненько будем выдвигаться в ту сторону. Здесь может случиться что-то неожиданное.

– Ты думаешь, это может быть связано с нашим заданием? – Ещё не осознавая сущности происходящего, высказал сомнение Кравчук.

– Не знаю, не знаю, не знаю, – тихо ответил Гончаренко, – но нам надо быть осторожными.

Медленно ступая по лесной траве и сучьям, они пошли вслед за бежавшим впереди Дружком.

Через несколько минут они вышли на небольшую полянку, по которой с лаем кружился встревоженный пёс. Дружок подскочил к нему и обнюхиванием пытался его успокоить.

Подойдя ближе, милиционеры увидели лежащего без движения мальчика.

– Он мёртв, – поспешил сделать выводы Кравчук.

– Нет, дышит, – возразил ему более внимательный капитан. Он тихонько ладошкой похлопал по лицу мальчика, произнося при этом, – ты живой? Очнись, мальчик. Ты меня слышишь?

Серёжа, приоткрыв глаза, долго смотрел на склонившихся над ним милиционеров. Он не сразу сообразил, где он и что с ним происходит. Только, увидев Тузика, радостно повизгивающего у его ног, и почувствовав остаточное слабое шумовое давление в голове, он вспомнил недавнюю встречу и мысленный разговор.

– Слава богу, живой, – вздохнул, не верующий в бога Кравчук. – Что с тобой? Что ты здесь делаешь? Как ты оказался в лесу?

– Я? – произнёс первое слово Серёжа, – за грибами пришёл. Вот.

Он указал на стоявшую в сторонке корзину с грибами.

– Это мы видим, – Гончаренко внимательно смотрел по сторонам. Он ещё опасался, нет ли рядом сбежавшего из тюрьмы Лютого. – Ты один пошёл за грибами? Что случилось с тобой?

– Нет, я был не один, но мы потерялись.

– Почему ты лежал? Тебе стало плохо?

– Да, я очень устал и прилёг отдохнуть.

– Ничего себе, отдохнул. Ты же спал мертвецким сном. – Кравчук был доволен встречей, которая даст возможность отвести мальчика домой, и тем самым, прекратить их с Гончаренко бесполезные хождения по лесу.

– Как тебя звать? – спросил капитан.

– Серёжа.

– Ты из Богачёва?

– Да, там живёт моя бабушка. Я у неё отдыхаю.

– Понятно. Ты, Серёжа, никого не встречал здесь чужих? Не деревенских?

– Да я и не знаю их, деревенских. Но я никого не встречал—не хотел говорить Серёжа о встрече с инопланетянином.

–Ты можешь дойти до дому?

– Могу.

– Мы тебя проводим, – быстро отреагировал на ситуацию Кравчук, хотя он и сам не очень чётко представлял обратную дорогу.

Прошло не более часа, когда Серёжа с полной корзиной грибов был уже дома, а через некоторое время появился и Юрка с отцом.

Майор Гончаренко и лейтенант Кравчук ещё долго ходили по селу, беседуя сначала с председателем Совета, потом с некоторыми жителями. Никто из них не мог что-либо конкретное сказать о появлении в самом селе или в окрестных лесах чужого, незнакомого человека. Но появление в их мирном, спокойном населённом пункте двух милиционеров с собакой, их загадочные расспросы о незнакомце вызывали тревогу и возбуждали в головах недоверчивых, но рассудительных селян, разные предположения. При этом, они не могли подумать о тех загадочных и страшных событиях, которые вскоре будут происходить в их округе.