Читать книгу: «Частная лекция», страница 6

Глава 13. Осечка

Её голос звучал переливами весенней капели, перебирал чистым перезвоном по тонким струнам души, дурманил обволакивающими нотами на нижнем регистре.

Ролан хотел слушать её и слушать. Вот так просто, неформально, легко, о чëм угодно. Ещё она очень мило сопела. Ролан улыбался, чувствуя, как в груди разливается и движется по венам нечто тёплое, неуловимое, и дыхание становится глубже, свободнее, и сердце стучит в каком-то особом ритме.

«Эллина. Эллиночка. Ночка. Ноченька».

«Кажется, попал ты, Ролан Александрович».

***

С Эллиной он проговорил примерно полтора часа. Вернувшись домой около полуночи, Ролан надеялся, что Злата уже спит.

Он так надеялся…

Смотреть ей в глаза не хотелось, говорить с ней – не моглось. В мыслях была только Эллина. Тёмные окна квартиры воспринял, как добрый знак. Но уже в лифте навалилось гнетущее, давящее ощущение. Ролан постепенно созревал к глобальному решению. Надо было поговорить. Но сейчас этого делать не собирался – разговор обязательно затянется, будут слёзы, а им завтра обоим рано вставать, рабочие трудовые будни. Квартира – его. Ещё побежит куда-то в ночь.

Тихо прокрался внутрь квартиры, раздевался, как мышь, следил, чтобы ключи не звякнули об стол, не включал свет ни в прихожей, ни в коридоре. Зашёл освежиться в ванную, а, когда вышел, с облегчением вздохнул – по-прежнему тишина. Пройдя в кухню, обнаружил на столе остывший ужин. Блюда со свининой на рёбрышках в соусе барбекю, греческий салат. Две погасшие свечи. Ждала.

Со вздохом завозился с тарелкой, съел два уже прохладных рёбрышка, смыл руки под тонкой струйкой воды в кухонной раковине, и двинулся по коридору, когда в открытой спальне вспыхнул свет.

Его ждал очередной сюрприз. Злата медленно вышла из спальни в прозрачном красном пеньюаре с комбинацией под ним, подчеркивающей достоинства её фигуры и скрадывающей недостатки. Чуть сонная, явно дремавшая вечером, но при полном макияже, с алой помадой на сделанных губах формы бант, на манер Джоли, слишком больших для её лица с мелкими чертами и небольшими глазами. Её длинные золотистые локоны струились по телу пониже груди.

– Заработался? – проговорила сипло со сна и двинулась к нему.

«О нет. Нет, только не это. Плохая идея. Очень плохая». Тут уже включились все моральные терзания одновременно и притом в штанах ощутимо напряглось.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, и заснула… – томно протянула она, ведя пальцами по его рубашке.

Ролан нервно облизнул губы. Если сейчас оттолкнет её, это будет смертная обида. И опять начнётся: «Почему, когда хочешь ты, я всегда, а если я, то ты…» Но каким образом заниматься сексом с женщиной, когда в голове сейчас просто фейерверк по отношению к другой? Это кончится плохо. Чисто логически. А кроме того – просто ужасно некрасиво по отношению к Злате. Ролан даже несколько досадовал, что тело всё равно откликалось. Полторы бутылки шампанского плохо влияли на самоконтроль. И он слишком здоров, заводится с пол оборота.

– Я видел. Ужин… Я написал, что буду поздно. Прости.

– Не думала, что настолько, – капризно протянула она и коснулась губами губ. – Ты пил шампанское?

– Да, с коллегами после работы… Отмечали законченное дело.

– Вот как… С коллегами, – покачала она головой.

Ролан всё же собирался с мыслями, что сказать, чтобы свалить от неё в кровать, со своим возбуждением он как-нибудь сам разберётся, но она закрыла ему рот поцелуем, как чувствовала, и быстро расстегнула его нехитрые застёжки ремня, пуговицу и ширинку. Очень шустрые маневры. Будто торопилась.

– Подожди… – прошептал он, делая слабую попытку, только она не слушала. Рывком приспустила с него штаны до середины бёдер и опустилась на колени.

– Не могу, – проговорила она, подняв влажные глаза с поволокой желания, прежде, чем заняться им вплотную.

***

Глубокий минет отключил ему на время мозг. Злата сегодня была старательной, как никогда. Набросилась с таким рвением, что Ролан реально видел искры перед глазами под охренительно пошлые, влажные звуки. И кончилось не менее взрывным сексом уже в постели, контроль упал куда-то в бездну, и он плохо осознавал реальность, растворившись в ощущениях.

Густая, тихая тьма ночи разрезалась только блядскими стонами, хриплым дыханием и мокрыми шлепками на дикой скорости. Злата кричала, задыхаясь, и просила ещё. И было, с чего. Ролан будто задвигáл в неё весь спектр чувств, переведя их в плоскость телесной сладкой пытки. И случилось то, о чëм предостерегало внутреннее предчувствие.

Он не сразу понял, что произошло. Только его щеку обожгло ударом до рези в дëснах и глазах, и в спальне вспыхнул свет. Злата смотрела с яростью, её зрачки сузились до предела, и потому глаза казались слишком… Не естественно светлыми.

– Ты что делаешь? – рыкнул он, схватив запястье.

– Эллина, значит?! – задыхаясь и от гнева, и от бешеной скачки, выдохнула она, будто плетью стеганула.

«БЛЯДЬ!»

– Ты где был, Шувалов? С коллегами, значит, пил шампанское? Какая, к чертям, Эллина?!

Она не кричала на уровне ультразвука, нет, она била по ушам и голове низкими децибелами, ощерившись, как разгневанный зверь.

Ролан мог бы начать отпираться. Мог бы попытаться сгладить ситуацию враньëм. Но враньё ему претило. Дипломатических уловок хватало и на работе. Дом, семья, близкие – безопасная зона, в которой он не стремился никого из себя изображать. Он мог бы растянуть неизбежное во времени. Только смысла это не имело: станет только хуже.

Ночь, так ночь.

У него изменилось понимание измены. Измена уже была. Она не в половом акте и даже не в поцелуях. Она располагалась в эмоциональной вовлечённости. Даже, если без прямого контакта. Ролан получал от Эллины секс не единожды, он пронизывал его изнутри, передаваясь воздушно-капельным и вербальным путями. Мыслями, чувствами и стремлениями. Конкретно соитие – это уже последствия, последняя точка после целой цепи внутренних волн.

Также существовали отмашки в виде путаницы с именами, что могло возникнуть на фоне усталости или случайной связи ощущений с чем-то, что было в прошлом, но Ролан не обманывался на этот счёт. Он точно знал, кто у него был в голове, и почему это всë-таки предательски сорвалось с языка, когда он физически догнался до определённой точки кипения, совпавшей с образными желаниями.

Он поднялся с кровати, натянув боксеры, и обречённо, но при этом уверенно, проговорил:

– Оденься. Будем разговаривать.

Они сидели в кухне друг напротив друга. Говорили долго. Муторно. Мучительно. Тихо двигалась стрелка на кухонных часах, делая круг за кругом. Ролан обозначил свою позицию довольно коротко. Дальше был допрос с пристрастием. Он делал всё, чтобы задвинуть Эллину как можно дальше. Они расстаются не из-за неё. Конкретизировать Эллину нельзя. Интуитивно, рефлекторно.

– Но ведь всё было нормально! – возражала Злата, взъерошенная, вздыбленная, глядя на него исподлобья.

– В том и дело. Что нор-маль-но.

– Ах, тебе стало скучно?

– Не в этом дело.

– В чëм?

– Я ничего к тебе не чувствую.

– Да ну? А сейчас что было? И два года – что было?!

– В этом нет жизни. Есть привычка. Просто однажды вдруг понимаешь, что всю жизнь ты так не хочешь. Я не хочу свадьбы. Это жвачка, Злата. А мы только начали. И оно уже так.

– То есть я тебе типа сестра?

– Вроде того.

– С сексом.

Ролан кивнул.

– Я не понимаю, почему тебя переклинило в последние пару месяцев, – с прищуром смотрела она. – Ты думаешь, я не заметила? Я видела. Многое. Молчала. Наблюдала. Вроде ведь ничего не происходило, но…

– Ты всё пытаешься найти виноватого. Где-то вне. Его нет. Есть я и ты, – настаивал он на своём. – Не было измены, я ни с кем не спал. Почему я сказал другое имя, не знаю. Устал. Людей много вокруг, ты прекрасно знаешь, в каком режиме я сейчас живу.

– Может, дело в этом? Может, стоит немного сбавить обороты тогда? Нет такой необходимости с утра до ночи работать. Но ты ведь делаешь всё, чтоб отдалиться. Мы даже на отдыхе были порознь.

– Мы давно порознь. Ты просто не заметила. И неважно, что физически мы вместе.

Ролан с удивлением отмечал, что чувствует только напряжение во всём теле, а под напряжением – пустота. Она нападает, он отвечает. Будто стоит в кругу обвинителей где-то на сцене под софитами. И легко говорит. Слова слетают сами. Без пауз, без волевых усилий над собой. Не верил, что это происходит. Что так легко… Рвать.

И слова звучали сухо и спокойно, как если бы он заранее заготовил речь. Возможно, это… Что-то вроде шока? Кладя руку на сердце, хотелось просто уйти подальше. Злата искрила высоковольтным напряжением и готова была взорваться в опасной близости. Как и любой человек, Ролан плохо переносил давление, но он не смог бы так поступить. Нужно было дойти до конца, а не сбегать.

Злата шарила по нему взглядом так пристально, как будто искала жучок. И глаза её были как будто пустыми. Ролан не мог разглядеть в них никакого выражения. Стекло. Жесть. Наледь. Говорила зло и крайне чётко, только до надрыва было недалеко.

– Почему именно Эллина тогда? Если от усталости?

Естественно, волновало её в основном это.

– Я не знаю.

Ролан делал это не для себя. Для неё. Лаврову в это впутывать было категорически нельзя. Но он уже успел её впутать и не знал, что теперь делать.

– Давно были порознь… Отлично. Просто отлично. У меня нет слов, – всплеснула она руками. Но слëз при этом не было. Глаза высохли от ярости. – Хорошо хоть подготовка к свадьбе ещё не началась, гостей не приглашали. А так бы ты когда мне об этом сказал, в ЗАГСе? Если бы сегодня не…

– Завтра-послезавтра. Я не хотел в ночь, – честно сказал Ролан.

Злата копалась в деталях. Допытывалась. Почему то, почему это. Но Ролан всё-таки обрубил эту долгоиграющую пластинку.

– Всё проще. Я просто тебя не люблю. И тут неважно, кто и что делал. Я не люблю, – сложил он вместе слова, которых, как казалось, у него и в лексиконе не было. Только губы двигались, он говорил.

У неё подрагивали ноздри и губы, она чуть покачивалась на стуле. Гримаса ярости сменилась на разбитое выражение. Злата побледнела до состояния белого полотна. Побелели даже губы.

– А я всё… Думала… Ты никогда не говоришь о любви, потому что… Просто человек дела. Поступков. Не розовых соплей. Думала, мы оба из другого теста, а любовь это сказки для маленьких девочек. И вот… – она мелко кивала своим дрожащим словам. – И вот… Про любовь я, наконец, услышала, – голос плотно налился слезами, звучал из самой груди.

Ролан молча смотрел на неё, понимая, что это неизбежно. Он видел внешние признаки её состояния, но не воспринимал его чувствами, сердце стучало спокойно и почти неслышно, только кровь пульсом била по вискам чуть громче. Лицо обратилось в каменную маску. Злату это бесило только больше.

– И… Не будет этих соплей про, «но как человека, как сестру» и вот это всё?

– Тебе станет от этого легче?

Злата покачала головой и шмыгнула носом.

– Я не хочу жить без чувств. Просто потому, что удобно. И не хочу, чтобы ты так жила…

– Забота! – хлопнула она ладонью по столу. – Спасибо, милый!

– Нам не за чем.

– За двоих решил?! А что чувствую я – имеет значение?

– Имеет.

– Так вот, милый. Я тебе не верю. Я кожей чувствую, что ты просто куда-то присунул и почувствовал «счастье», а теперь сидишь и заливаешь мне. Поэтому ты ещё раз хорошенько подумай. О том, что теряешь из-за Эллины.

– Нет никакой Эллины! Что ты взъелась?

– Я даже предполагаю, какая конкретно! – голос, пробитый грозовой волной, прозвучал одновременно с очередным хлопком ладони по столу.

– Она знать не знает, что, как ты выразилась, я ей «присунул». Не впутывай в это других людей. Эллин много.

Злата скрипнула зубами, снова вцепившись в его лицо остекленевшими глазами, сейчас они казались совсем прозрачными, и взялась за голову, бессильно облокотившись на стол.

– Причём здесь кто-то третий, если я тебе прямо говорю – я тебя не люблю? Свадьбы не будет. Ничего не будет.

– То есть ты просто вот так бросаешь меня? С ничего. Именно в тот вечер, когда пришёл в полночь, пахнешь шампанским, и назвал меня в постели другим именем. Именно сегодня. И это, как ты говоришь, с этим всем не связано. Просто так совпало. Да?

Он планировал разговор другим… Без этих вводных. Но…

«Надо было остаться в гостинице до утра, сказать, что сплю на работе. Боже… Идиотизм».

– Нет. Просто обстоятельства сложились так. Ты ведь не дала мне ни слова сказать. Я не собирался заниматься…

Злата вскочила и убежала в ванную, хлопнула дверью. До Ролана донеслись её громкие рыдания. Он прикрыл ладонями лицо.

«Знал, что будет сложно, но… Не так. А завтра ещё конференция на работе…»

Пока она была в ванной, он вернулся в комнату, лёг в постель. К его удивлению, она не стала ничего больше говорить. Никуда не собиралась. Не пыталась выгнать его из кровати или уйти в другую комнату, а просто легла рядом.

Ролан думал, что теперь не заснёт, но вырубился меньше, чем за минуту, едва успев распознать её сдавленные всхлипы за спиной.

***

– А знаешь, что самое обидное? – сказала Злата следующим утром, когда Ролан ещё «раскачивался» с кофе в руке. – Что круче, чем вчера, ты не драл меня никогда, – она горько хмыкнула. – Только драл ты Эллину! – взвизгнула имя. – Сукин сын.

«Как её переключить с неё? Блять, что я наделал, а…»

Глава 14. Игра или нет?

«Как всё прозаично» – думала Эллина, с ухмылочкой занося так и не переименованный контакт Ролана Александровича в чëрный список. Он больше не позвонил и не написал ни на следующий день, ни на выходных. И всю последующую неделю не появлялся в академии. Его пары были отменены и заменены другими предметами. Два этих фактора Эллина между собой не связывала. Мало ли, снова командировка. Или что там у него. Неважно.

А по поводу молчания выводы напрашивались сами собой. Обычная «вилка». Либо «маринует», как заправский пикапер, либо понял, что она не даст – и забил. Попросту слился. Что первый, что второй вариант для неё были показательными. Обиды не было. Только привкус разочарования в… НЁМ.

Разговоры были лишь прощупыванием, этакой последней отмашкой.

Очередной со своим кипящим: «Вотпрямщас или сдохну, так хочу». Никто ещё не сдох. Обычно, находят варианты попроще. Тем более, у Шувалова с этим явно никаких проблем быть не могло. Слишком хорош, харизматичен, и с очередью выпрыгивающих из трусов девок. И невеста. Эллину больше всего злило, что её кипрский ОН оказался таким гондоном. Лучше б и не видеть его никогда после этого, не узнавать. Ещë жениться не успел, устать от бытовухи, а уже затаскивает студенток в номера. И, что циничнее всего, для молодожёнов. Фу! Дотерпи уже до свадьбы, молодожён недоделанный.

Было стыдно, что позволила себя целовать в комнате отдыха. Но там её слишком увлекла моментально возникшая в голове идея, когда он заговорил про «сделку». И ей надо было сделать вид, что на всё согласна, чтобы не заподозрил подвоха. Это было правдой на половину. Она лукавила и перед собой. Не смогла не поддаться на его очевидное очарование, и поцелуи её даже временно парализовали. Но это не отменяло настоящей цели. И дело не в том, хочет она или нет, а в том, как это всё происходит.

О том, чтоб открыть невесте глаза, она не помышляла. Вот куда она не хочет вмешиваться, так это туда. Брать на себя ответственность. Ещё виноватой останется. Обязательно останется.

Посреди следующей недели Эллина сидела со Светой в столовой. Они готовились к семинару по юридическому английскому. Им предстояли дебаты на рандомную тему, которую озвучит преподаватель. Эллина ненавидела дебаты на английском. Именно юридическом. Свете они давались гораздо лучше, поэтому они разложили учебники между чашек кофе, подруга помогала ей подготовиться и почувствовать себя увереннее. Эллина была очень рада, что попала в одну группу с ней. Света не раз выручала подсказками или мягко вклиниваясь в ответ Эллины, подводя её к нужным фразам. Очень много юридических идиом на английском еще не успели осесть в голове новенькой. Света же как будто уже умела думать юридическими категориями. Сейчас подруга держала лист с материалами лицом к себе и говорила ей термины. Вроде Property Law, government responsibility, а Эллине нужно было раскрыть понятия и описать подробно, причем устойчивыми выражениями.

Время поджимало, хотя по ощущениям тянулось медленно, как кисель. Она боялась вопросов, мгновенно отвечать на этом предмете пока было сложно. Сначала структурировать на русском, потом переводить на английский, и это был в корне неверный подход. Нужно было именно за-пом-нить формулировки, так как строились они совершенно иначе. Эллина старалась. Тем более на дебатах нужно было не просто выдать термин, а апеллировать ими уже легко и непринуждённо. Темы там были не детские. Типа – отношение к абортам в соотношении взглядов закона и самих женщин. Голова начинала пухнуть очень быстро.

Под конец перерыва Светка склонилась над учебниками к ней поближе и тихо проговорила:

– Злата на тебя смотрит уже минут десять. Тихо, не поворачивайся. Она вроде бы невзначай, но как будто хочет тебе дырку в затылке прожечь.

Эллина и не собиралась поворачиваться. Опять Света со своими фантазиями. Краем глаза она всё же приметила светловолосую девушку через несколько столов в окружении однокурсников. Они лениво перебрасывались репликами, занятые едой, Злата практически не участвовала. Выражение лица у неё было не очень. Кирпич.

Эллина со вздохом посмотрела на Светку и склонила голову набок.

– Может, хватит выдумывать всякую ерунду?

– Да не выдумываю я. Она правда как-то очень пристально на тебя смотрит. Ну. Когда ты не видишь.

– А ты всё видишь. Света, хватит! – жёстко сказала Эллина. – Мне надоело твоё помешательство на «кто с кем» и привычка приписывать людям то, чего нет.

Света явно обиделась.

– Да ну тебя, – только и сказала она.

Когда они пошли на выход, Эллина всё же заметила недобрый блеск льдистых глаз. Злата сидела за столом, подперев кулаком подбородок, и как-то тяжело посмотрела сквозь неё, поглаживая пальцем нижнюю губу. Эллина не придала значения. Злата, скорее всего, её даже не видит. Иногда бывают такие оптические иллюзии.

К девушке Ролана Александровича у неё не было ярко выраженного отношения. Вообще никакого. Красавицей она бы её не назвала. Высокая, лощеная, ухоженная, да. Но не красивая. Её губы скорее всего были очень тонкими, судя по контурам, и от того, закачанный в них филлер, делал их слишком выпуклыми. Вперёд и вниз. Это нарушало пропорции лица.

Плохо коррелировало с небольшим лицом, крупным носом и маленькими, круглыми глазками, которым она умело придавала красивый контур длинными стрелами. Увеличенные скулы хоронили пропорции полностью. Скорее всего, не тронь она это всё, была бы миловидной.

Эллина не то, чтобы сильно её рассматривала, но, что успела заметить при взглядах вскользь. У них таких сделанных было довольно много. Основным достоинством её внешности были роскошные длинные волосы, блестящие и переливающиеся многогранными оттенками пшеницы и ржи. Всегда распущенные, и даже визуально можно было понять, насколько они нежны и шелковисты. Без хорошего трихолога здесь явно не обошлось.

***

В конце недели, в воскресный вечер, Эллина сидела в гостях у Мироновой. Предыдущей ночью они сделали забег по злачным местам. Начали с бара, в котором Света уже пыталась «ловить мужика», поев там суши и, разогревшись алкогольными коктейлями, девочки поехали в ночной клуб, входивший в топ-три Москвы. Там Света вертела головой ещё усерднее, чем обычно. Эллина в основном сидела у барной стойки и наблюдала за трясущейся в такт электронной музыке с вкраплениями попсовых песен. Несколько раз всё же втиснулась, вместе со Светой, к людям и даже с удовольствием попрыгала и побесилась в мерцающем электрическом свете прожекторов. Общий цвет был тёмно-синим. По бокам от сцены в огражденных квадратиках пританцовывали тонкие, гибкие феи, демонстрировавшие упругие ягодицы под короткими серебряными и белыми юбочками.

Эллину всегда веселила мысль, что если выключить свет и убрать музыку, люди будут похожи на смешных креветок, которых пробивает судорогой, как будто по ним бьют током. Она любила прибрежные кабаки на морях, но не любила замкнутые ночные клубы мегаполиса. Тем не менее, согласилась покататься с подругой, которая была голодной до московских вечеринок. Из Ростова приехала в Москву только три года назад, поступив. Нет, Эллина нисколько не смеялась над провинциальной восторженностью, и не относилась свысока, но замечала за Светой этот флëр.

Миронова в очередной раз получила укол разочарования. К ним несколько раз подходили знакомиться и звали танцевать парни и мужчины в сильном подпитии, которые с трудом стояли на ногах и ворочали языком. Света была достаточно брезгливой и хотела именно галантности, поэтому неудавшиеся кавалеры получили разворот. Эллина вообще молчала, скрывая одолевшее её нешуточное напряжение. Но в целом была готова довольно громко и убедительно послать их. Этого так и не потребовалось. Света ещё немного понаблюдала за контингентом, выдула очередной мохито, и они поехали дальше. Снова подкрепиться в ближайший фаст-фуд. Мироновой не так давно купили машину, и она старалась ездить на ней, как можно больше, но этим вечером они пользовались… Попутками. По двум причинам. Первая – Света хотела пить алкоголь. И вторая, по которой именно попутки, а не такси: она ловила именно дорогие тачки.

До того, как получить свою машину, Света регулярно так ездила из академии домой, в надежде, что водителем окажется тот самый.

Ещё в прошлом году, она таким образом познакомилась с греческим бизнесменом на последнем «мерсе». По её словам. Который теперь отчаянно пытался добиться её внимания. И часто её подвозил. Водил по ресторанам. Но он был слишком старым и некрасивым, чтобы Света согласилась на нечто бóльшее, чем подарить ему приятное времяпрепровождение в ресторанах. Всё это, опять же, по её словам. Эллина не ставила под сомнение, но и не питала сильного любопытства. Просто слушала и кивала. Иногда Света рассказывала удивительные истории на грани фантастики, и Эллина предпочитала просто хохотать над ними, а не разбираться, что правда, а что нет.

Света той ночью хотела поехать в ещё один клуб, но Эллина уже ужасно хотела спать ближе к четырём утра, поэтому они поехали по домам. А вечером воскресенья Эллина приехала к ней в гости. Теперь сидели в бледно-розовой Светиной комнате с высокими потолками, слушали любимые Светины песни и пили мартини Asti, которую она выпросила у матери.

Света ещё ни разу не была у Эллины дома. Да и она редко кого туда приводила в последнее время. Её квартирка была личным убежищем.

Девочки ели десерты с безе, перемазавшись сахарной пудрой, пили мартини и покачивались на кровати в такт песням про любовь. Сейчас у Светы любимой была «Обручальная» Авраама Руссо. Любимый рок Эллины Света слушать не могла категорически. Слишком тяжëлый.

Они тихонько хихикали, пока Света взахлёб рассказывала попавшиеся ей последние сплетни академии. Но на них она делала малый акцент. По большей части говорила о своих поклонниках. Не так давно познакомилась с мальчиком со второго курса, который ей понравился, но нисколько не подходил на роль кандидата для её сердца. Слишком беден по её меркам, без лоска, но зато с каким властным норовом. Светка морально металась, но его внимание ей нравилось. Показывала от него смс-ки, и они обсуждали, что ему ответить. Эллину это порядком веселило, но уже хотелось домой.

– Может, фильм какой посмотрим? – предложила Света. – Или сейчас сходим куда? Например, в «Луч».

– Ну да. Мы же давно там не были. Вдруг новых мужиков со вчера завезли, – хохотнула Эллина, подбирая растрепавшиеся волосы и закалывая на затылке.

– Ой, ну брось.

– Давай фильм.

– Давай «Укрощение строптивого»? Обожаю. Умираю от Орланы.

– Можно. Я сейчас приду.

Света доставала и включала ноутбук, пока Эллина ушла в ванную комнату.

Эллина пропала там надолго. На кровати тем временем разрывался вибрацией и громкой мелодией телефон. Сначала Света его не трогала, но он быстро ей надоел. Звонил не записанный номер. Уже раз в третий. Света нажала кнопку сбоку, и он замолчал, осталась только вибрация, но и она вскоре прекратилась.

Телефон лежал сбоку от открытого ноутбука, Света искала сайт для просмотра фильма. И тут посыпались сообщения. Миронова чисто рефлекторно бросила взгляд на загоревшийся экран, на котором в всплывающем окне засветились буквы:

«Это Шувалов. Возьми трубку».

Светка чуть безе не подавилась. Снова звонок. Молча смотрела на экран, сильно втянув щеку.

После пяти гудков снова сообщение.

«Эллина, перезвони. Я объясню».

«Что… Объяснит?» – мозг Светы лихорадочно заработал, проматывая в голове все подходящие паззлы за всё время. Эллина как будто в Нарнию ушла и не возвращалась. «Может… Гражданское право?.. По телефону? Ну нет..»

Снова завибрировал телефон. Света засунула в рот остатки безе и облизнула пальцы, всё же взяв его в руки. Пароля на экране не было, поэтому она легко зашла в пропущенные. Которых там было… До хрена за весь день.

«Эллиночка. Не вынуждай ехать на Чистые Пруды. Мне необходимо тебя увидеть. Это важно».

«Точно не по учёбе» – окончательно утвердилась в мысли Света и отбросила телефон подальше, услышав тихие приближающиеся шаги по коридору.

– У тебя телефон звонил как подорванный, я выключила звук, – сообщила ей Света, которую распирало от любопытства, а Эллина даже не взяла гаджет в руки, приготовившись смотреть фильм. Её надо было направить. Теперь Света наблюдала во все глаза.

Эллина с абсолютным спокойствием египетского сфинкса просматривала сообщения. У неё даже бровь не дëрнулась, единственное, она равномерно становилась всё розовее, но тут сложно было понять, от какой именно эмоции. В глазах читалась ленивая усталость. Уголок рта поехал вверх. Эллина как будто ухмылялась, прищурив один глаз.

– Кто там? – не выдержала Света. Вопросы напрямик задать пока не решалась. Эллина отличалась какой-то странной скрытностью. Вдруг, вообще ничего не скажет? Только Света отчётливо вспомнила лекцию, когда Шувалов выгнал её, а потом они вернулись друг за другом с разницей в пять минут. И губы Эллины однозначно были зацелованы. Света не ошибалась. Только… Ей в голову не пришло, что зацеловал их Шувалов. А вот сейчас приходило.

Эллина быстро посмотрела на неё и отложила телефон.

– Спам, – не моргнув глазом, соврала ей подруга, с которой она сама делилась чуть ли не ВСЕМ. Это что за… Дружба такая?..

Телефон снова завибрировал, и Эллина взялась за него с уже видимой нервозностью.

– Да ладно. Спам?

Эллина читала сообщение долго. В итоге сказала:

– Я сейчас, – и, с телефоном в руке, вышла в коридор. По шагам Света поняла, что она ушла опять в ванную и закрылась изнутри.

Ей было безумно интересно, поэтому уже через полминуты, она кралась по своей квартире следом.

***

Эллина села на бортик ванной. Ролан Александрович внезапно начал звонить ей только сегодня. И его поведение укладывалось в понятие «маринада». За ним последовал «bombing». Он быстро понял, что все-таки заблокирован, и звонил с другого номера. Эллина сделала вывод, что блокировать бесполезно.

«Ну что ж ты…»

Последним его сообщением было:

«Молчание расценивать как окончательное решение?»

Эллина тëрла ключицы. Ей было жарко. Неудобно. Странно. Сомнения раздирали. И всё же… Всё же набрала. Он взял с первого гудка.

– Прости за навязчивость, – сразу начал он. – Я просто понимаю, что ты могла подумать.

– И что я подумала? – спросила она без выражения, решив говорить исключительно холодным, официальным тоном.

– Что я слился. Как минимум. Это не так. Неделя была просто ужасной. И… Я приглашаю тебя на свидание, – выпалил он с осязаемым волнением.

Эллина молчала, пытаясь мыслить здраво.

– Ролан Александрович, вам самому не смешно? – всё же заговорила она.

– Ты ведь ответила. Тебе не смешно. Мне тоже – нет.

«Подкованный какой».

– Вы немного не поняли. Я прожженная. И… Матёрая. Особенно в таких играх. От вас не ожидала.

– Прожженная, значит.

– Именно.

– Но ты ждала. Иначе бы мы не говорили.

– Наблюдала. Пока вы идёте по схеме. Я её знаю. И глупо делаю, конечно, что говорю об этом. Но, так как играть я не планирую, обозначаю правду.

– Ну какой схеме, Эллина? – он раздражённо выдохнул.

– Элементарной, профессор, – впервые назвала его так. – Думали, если помолчать недельку, то я уже буду подведена к нужной вам мысли. Но вы ошибаетесь. Не ждала и не думала. Вижу схему. Теперь присыпали активным вниманием.

– Иногда вещи не те, какими кажутся.

Эллина молчала. У неё люто горели ушки.

– И почему мы до сих пор говорим? – спросил он мягко.

– У меня есть порок.

– Так?

– Я пиздец какая любопытная, – сказала она и закусила губу. – И могу часами слушать лапшу. Это моё хобби. Веселит.

– Очень прожженная. Очень матёрая, – похвалил её снисходительным тоном, как если бы пятилетка рассказывала, как станет президентом. – Лапша очень проста. Свидание в «Экзюпери».

– Я могу прийти с подругой? – спросила Эллина, вставая на конька. Пока ни на какое свидание она не собиралась, ей было интересно попрогибать его.

Повисло молчание. Эллина улыбалась, болтая ногой.

– Да хоть с мамой. Я открыт.

– Насто-олько открыты? – громко спросила она, с трудом сдерживая смех.

С той стороны тоже как будто чуть смеялись.

– Эллина. Завтра в Экзюпери. Во сколько сможешь?

– А это где?

– Я скину. В идеале я могу тебя забрать, но, предполагаю, ты не согласишься.

– А можно, я Миронову вперёд отправлю? – ей было плевать, что он подумает о её интеллекте. Ждала, когда выбесится.

– Вместе с мамой.

– Ваш интерес к моей маме меня настораживает.

– Я был готов с ней сегодня знакомиться, если бы ты так и не соизволила ответить. Поэтому это закономерно.

«Тебя не вывести из себя, да? Даже глупостями?»

– Ролан Александрович. Кроме шуток. Я вот сейчас скажу серьёзно.

– Я весь внимание.

– Я не пойду на свидание с помолвленным человеком. Не говоря уже о гостиницах, мне странно, что приходится озвучивать это взрослому, серьёзному дяде-юристу, – твёрдо сказала Эллина. – Я не хочу вас обижать, мне у вас ещё учиться, но поймите правильно.

– Я понимаю тебя правильно. Я всё расскажу тебе на встрече.

– Что? Лапша будет жирнее? – не сдержалась она.

– Эллина, я разорвал помолвку.

Она замерла и сдвинула брови. Несколько секунд в мозгу происходило короткое замыкание, но потом всё встало на места.

«Ты вот настолько, да? Врунишка».

– Ну серьёзно, мне долго тебя выманивать?

– А зачем вам это? Сложно же. Неинтересно. Ещё и результат не определён и не гарантирован. Вообще не понимаю, чего вы со мной возитесь, – она прижала телефон к другому уху.