Читать книгу: «Он»

Нулевая глава

Сегодняшний сон. Там я, проходя между трибун, искала человека. Мужские тела закрывали собой синие пластиковые сиденья. Пространство вокруг казалось чуть встревоженным. Я шла вперёд, точно чувствуя, куда мне нужно. Даже, если бы мне закрыли глаза – нашла бы то, к чему меня так тянуло. К кому. Там было много мужчин, я могла бы выбрать любого. Но я целенаправленно искала лишь одного.

Вот! Кажется, на самом последнем ряду, сложив руки на груди, сидит Он. Мужчина выглядел старше. Словно Ему было совсем не сорок с небольшим, а все шестьдесят, или даже семьдесят. Во мне зародилось сомнение – Он ли это? Но, приглядевшись, я рассмотрела знакомые черты.

Подбежав ближе, я аккуратно присела к Нему на колени. Мужчина даже не посмотрел на меня; лицо Его было напряжённо. Словно, Он что-то скрывал, оберегая меня от чего-то страшного…

Уже не помню, какие слова Он произнёс, когда Его рот открылся в злобном оскале. Помню лишь то, что они были до глубины души обидны. И лишь потому, что это Он их произнёс, мне было так больно…

Мужчина продолжал пялиться куда-то мимо меня, когда я пыталась мягко возразить, говоря что-то вроде: «Не ругайся», «Что ты бухтишь». А Он, так и не взглянув на меня, продолжал свои, казалось, высосанные из пальца, обвинения, которые я была не в силах осмыслить.

Я была так опечалена, что мои руки бессильно упали, как плети, а в груди зародился зудящий ком. Он раньше не позволял себе такого… разве что раз.

Мужчина был зол, а я не понимала – почему? Может, из-за усталости или порыва ревностных чувств..? Я помню только последнюю обидную фразу: «Почему ты не умеешь разговаривать?». После неё я начала обливаться слезами и с непониманием бормотать.

Бормотала я о том, как жесток Он ко мне; чересчур. Что раньше, Он никогда мне такого не говорил. И что, я никогда бы Ему такого не сказала, не обидела бы так. Заглядывая мужчине в глаза, выпалила, что всё равно выбрала – Его; среди всех этих парней и мужчин. Насколько бы Он стар ни был! Его! Такого какой есть! Даже когда Он критикует меня с полным злобы лицом; кажется, ни за что.

Что я сделала не так..?

И сейчас пытаюсь понять, сидя на краю кровати.

Сомнения. Страхи. Раздражение. Ревность. Гнев. Ярость.

Да. Я знаю. Он злится на меня, злится бесконечно. Я только могу с этим смириться, хоть это Ему всё равно не поможет. Но ведь виновата в этом вовсе не я, правда..?

Ах, да! Этот неизвестный «Он» – мой, всей душой любимый, человек. А я Его… так ведь..?

От мысли меня оторвала открывающаяся балконная дверь. Перешагнув балконный порог, на меня смотрел молодой парень. Курить ему нужно было меньше. Может, это бы скрасило и вкус его слюны, и, может, он в свои двадцать пять не выглядел бы так… плохо.

Чёрные волосы. О, как мне не нравятся эти чёрные волосы! Они ложатся прямыми полосами по поверхности головы, и немного падают на лоб. Кажется, что они всегда грязные…

Его глаза большие. Но когда я в них смотрю, не вижу ничего. Только пустота. Все попытки, взглянуть в эти, казалось, две тёмные бездны, оканчивались провалом. У них оказалось слишком мелкое дно…

Вытянутое лицо пыталось выдать парня за интеллектуала. А пухлые губы хотели сказать: «Я так горяч в постели». Но для меня он не был ни интеллектуалом, ни романтичным любовником. Наоборот. Все его черты отталкивали меня. Его повадки. То, чего он хотел.

Губы, которыми он хотел прошить мне кожу, казались мне столь мерзкими, как для кошки чуять запах псины. Вот сижу и вижу. Ходит внизу. Глазами хлопает и смотрит прямо на меня. Смотрит, а достать не может. Вот. Вот что мне так нравилось в этой помойной псине.

Но я! Я казалась ему более чем привлекательной. И так уж получилось, я пригласила его к себе. Мы делали общую работу, и чёрт меня дёрнул обнять его… всё покатилось…

Нет. Между нами ничего не было. Я бы никогда не смогла бы переспать с таким, как он. Я просто хотела унять боль, которая так давно прорастала во мне колючим плющом. Боль, которая, казалось, не имеет конца; хоть это всего-то несколько лет страданий…

И даже так; эта боль лучше, чем секс с этим… чудовищем..!

Я думала, что на этих объятиях сегодня всё и закончится. Но так, мало-помалу, он сначала поцеловал меня, что было крайне неприятно; а потом уложил на мою же кровать.

Склонившись надо мной, парень начал двигать бедром между моих ног. Я чувствовала эти усиливающиеся толчки и скольжение, через жёсткую ткань джинсов. Да, это было приятно, но не приносило мне радости. Это было не то, чего я хотела. Не то, чего ждала.

Говорят, оргазм влюбляет, но меня это только оттолкнуло. За проделанную “работу” я не была особо благодарна. Да и сама я бы сделала её лучше и быстрее…

Ах, да! И легче мне по итогу не стало. Я стою в коридоре напротив двери, плечом оперевшись о стену и исходясь в нетерпении. Ожидая, когда этот уже переступит за порог моей квартиры, и свалит, когда я захлопну эту чёртову дверь, прямо перед его мерзким лицом!

Но он тянется ко мне, беззвучно прося прощального поцелуя. Мне противно. Но было бы странно, если после всего того, что сегодня произошло, я бы отказала ему в последнем поцелуе. Парень притягивает меня, и я безвольно закрываю глаза.

– Я так не хочу уходить. – Жалобно стонет Данила, отрываясь от моих обслюнявленных им губ.

А я жду не дождусь, когда ты уже оставишь меня..!

Я пытаюсь не показать, как сжались зубы. Приходится отвечать с выражением понимания, и даже, какой-то грусти. Иначе я буду выглядеть странно..! Я и сама злюсь на себя, что не могу сказать ему прямо: «Отвали от меня, придурок!».

– Сам же говоришь, у тебя дела. – Пытаюсь сдержать раздраженные нотки, что хотят прорваться наружу.

– Да, блин, – ещё жалобней произносит парень, – а так не хочется уезжать…

– Давай, давай, – подгоняю я его, – ещё встретимся же. – Вру я, ведь знаю, я никогда больше не подпущу его к себе.

– Поскорее бы.

Дверь захлопнулась с нелёгкого движения моей руки, я выдохнула, заливаясь внутренним хохотом от чего-то. Не раздумывая больше ни секунды, я направляюсь в ванную. Я мечтала об этом ещё с того момента, когда этот первый раз прикоснулся ко мне.

Я наклоняюсь к крану, из которого льётся струя холодной воды. Это словно воскрешение; какое-то благо, снизошедшее на мою дурную натуру. Я набираю в рот этой чистой воды и поласкаю раз за разом, смывая всё чужеродное. Всё, чего там быть не должно.

Так я делала и раньше. Всегда. Когда, думая, что мне поможет близость ртов, давала кому-то целовать себя. Всегда это было неприятно. Всегда в этом было что-то мерзкое. И, на самом деле, мне никогда не хотелось этого делать.

Но я продолжала отдавать своё тело, в надежде, что это облегчит мою, ставшую нормой, боль. А сейчас, спустя несколько таких попыток, понимаю – ничего не изменится. Зачем мучить себя? Нет. Больше этого не будет со мной. Я больше не позволю никому касаться меня. Только тому, от кого я больше всего этого хочу…

Так приятно чувствовать, как чистая, горячая вода обрызгивает моё тело; как струями стекает вниз, к самым ступням. Моя запачканная одежда и осквернённое постельное бельё; всё это уже купается в стиральной машине, издавая шумный звук.

Каждый раз не получалось затушить эту боль.

И сегодня тоже.

Мне стало лишь больнее… ещё больнее..!

Из моих рук выскользнуло мыло и с грохотом свалилось на дно ванны. Весь этот шум давил мне на мозги, бил, словно ударом по наковальне. Хотелось уже скорее лечь в чисто застеленную кровать, и уснуть сладким сном…

И когда я наконец закончила с душем, быстренько побежала в кровать. Упав в неё, я прикрыла глаза. Было так приятно осознавать, что никто не хочет тебя трахнуть. Тело больше не борется. Лишь мышцы расслабляются от того, что никого не нужно от себя отталкивать.

Без этого Данилы всё кажется таким спокойным, безопасным и мирным. Я будто проваливаюсь в матрас всем весом тела, приближая его к земле.

Всё бы ничего, но в воздухе до сих пор витает чужеродный запах. Я ощущаю его на своей коже. От этого меня передёргивает изнутри; к горлу подкатывает вязкий, кислый ком. Я смахиваю с рук невидимое присутствие этого мерзкого Данилы.

Так не хотелось слезать с тёплой кровати, но, пересилив себя, я открыла окна. Ведь чувствовать мерзкий шёпот на своей коже – всё равно, что не смыть грязь с рук.

Я вернулась в объятия кровати и уже закрыла глаза, пытаясь уснуть. Что-то мне подсказывало, что это будет сложно.

Я ворочалась сначала пять минут, десять, полчаса. Если из комнаты почти сразу выветрился этот “чужой” запах, то из моей головы никак не могли выветриться назойливые мысли.

Я думала о многом. Вспоминала то, что было сегодня между мной и Данилой, попутно клянясь, что со мной больше никогда этого не произойдёт. Представляла то, как сказать ему, что между нами больше ничего не будет. И…

Он же всё это видел…

Моё тело пронзает холодная волна.

Я ужасная…

Где-то возле переносицы начинает сильно щипать.

Прости…

Горячие слёзы начинают стекать по моему лицу.

– Прости, – забормотала я в пол голоса, – я конченая мразь. – Голос мой дрожит, дрожу и я, выговаривая слова. И даже не знаю, кому они адресованы. Самой себе? Ему? Да нам обоим. Самой себе, как страшный диагноз. Ему, как исповедь. Но не жду, что Он меня простит. Потому что за такое не прощают…

Я вспомнила, как Он смотрел. Как пристально Он наблюдал за тем, как этот Данила целовал мой рот и как двигал коленом между моих ног.

Зачем?! Зачем Ты смотрел на это всё, милый..?

Разве Тебе нравилось на это всё смотреть..?

Больно. А ведь я хотела всё это остановить! Но не смогла…

Этот урод был слишком настойчив, сколько бы я ни сопротивлялась. А теперь не могу найти себе места. И закрывая мокрое лицо краем одеяла, съёжившись, лежу и плачу от накрывших меня боли и раскаяния. Я словно хочу сжаться, став очень маленькой, чтобы меня не было видно.

А ведь только Он сам за всем этим наблюдал! Никто не заставлял! И сам Он мне всегда говорил: «Тебе нужно кого-то найти»! Что, доволен?!

Только легче мне от этого не становится. Недостойная. Убогая. Предательница. Будто чувства Его взяла, сжала в ладонях так сильно, что они начали литься между пальцев, а потом отпустила, и сгусток полетел вниз, окончательно разбился, и в стороны разлетелись брызги.

И как я себя чувствую? Я чувствую себя шлюхой. Но не для всех, а только для Него. Я ощущаю это полностью, когда Его взгляд касается меня.

Ревность, гнев, боль… это Он сейчас чувствует? Тогда почему, ну почему Он спокойно лежит, обнимая меня сзади, словно ничего и не произошло? Привык? Нет… или да?