Город тысячи зеркал – 1. Селена

Глава семнадцатая.

Хороший сон – лучший способ привести мысли в порядок и самое замечательное в нем то, что участия человека в этом процессе не требуется. Лежи себе под одеялом и все. Плохо только, что время от времени сон отказывается приходить, хоть ты тресни. Особенно часто такое случается сразу же после того, как раскроешь тайну, связанную с магией из древнейших времен, когда наш мир был совсем другим. Ну вы знаете, как это бывает. Так что не было ничего удивительного в том, что остаток ночи, пока бессовестный ткот, загрузившийся шоколадом по самые уши, дрых на кровати, выгнав из нее Элемроса, сам Элемрос читал книгу по фехтованию. Читал тщательно, впитывая каждую страницу и каждую иллюстрацию, стараясь изо всех сил вообразить, что наяву, а не в воображении выполняет все приемы, описанные великим Анджело. Короче делал именно то, что настоятельно советовал ему Гриф. Время от времени, благодаря, вероятно, недосыпу, Элемрос впадал в некое дремотное состояние, вязкое и липкое, как сон вполглаза, похожий на тот, который припечатывает к постели в тот момент, когда ты вот-вот заболеешь. В такие мгновения Элемросу начинало казаться, что он слышит звон стали, вдыхает запах металла, ударяющего о металл, и даже слышит некий далекий-далекий голос, сурово говорящий ему, что и как делать: как правильно ставить ноги, сгибать и распрямлять руку со шпагой до и во время удара, как парировать выпады противника и все прочие премудрости фехтовального искусства, записанные на страницах старой книги.

Ночь пролетела незаметно, и как только ожил будильник, Элемрос решительно захлопнул книгу, которую начал читать уже во второй раз. Удивляетесь, как это он успел? Тому есть причина, о которой он расскажет вам сам, попозже. Пока же давайте я вам расскажу, как ткот…

Ткот положил лапу на руку Элемроса как раз в тот момент, когда Элемрос уже собирался позвонить Максвелу, чтобы поделиться отличными новостями. До этого момента ткот себе такого не позволял. Я имею в виду, не позволял себе выпускать когти.

Элемрос ойкнул и удивленно посмотрел на ткота.

– Прежде чем ты позвонишь, – с трудом сказал ткот, старательно отводя глаза, – хочу кое-что тебе сказать… И это трудно, знаешь ли.

Заинтригованный и немного встревоженный Элемрос молча смотрел на ткошачьи уши, еле заметно без остановки шевелящиеся.

– Мелли и Гриф, – медленно сказал ткот. – Они… в общем они не смогут пойти с нами в город тысячи зеркал.

– Что? – Элемрос вытаращил глаза. – С чего ты это взял?

– С того, что знаю, – ткот фыркнул, стараясь злостью прикрыть смущение. – Ты мой призванный и портал, что я открою, сможет вытащить из этого мира только меня и тебя. Таковы законы магии. Вытащить вместо ткота и одного призванного ткота и еще троих, так же невозможно, как… я не знаю… ну вот на крючок можно поймать одну рыбу и вытащить ее из воды и все будет нормально, но, если попытаться вытащить сразу три рыбины, леска просто оборвется и все.

Элемрос ошеломленно потряс головой.

– Но они… – прошептал он, – они так надеются.

– Мне самому это чертовски не нравится, – поспешно заговорил ткот, – извини, что вываливаю это на тебя прямо сейчас, но мне подумалось, что… ты должен знать.

– Нужно рассказать им, – решительно сказал Элемрос. – Нельзя такое скрывать.

– Подожди, – поморщился ткот. – Я понимаю, что это хочется сделать в первую очередь, но… а что, если они откажутся помогать нам? Как мы сами справимся?

Элемрос растерянно посмотрел куда-то в пространство за окном.

– Мне это не нравится так же, как и тебе, – медленно и убедительно заговорил ткот, – я это уже сказал и повторяю. Но выбора просто нет. Ничего не изменится, если мы расскажем им. Не изменится в том плане, что пройти через портал они все равно не смогут, но… я просто не хочу… не могу рисковать тем, что застряну здесь и прошу тебя помочь мне.

– Солгать? – горько сказал Элемрос.

– Промолчать, – серьезно сказал ткот. – Просто промолчать, пока не настанет пора уходить.

Ткот немного помолчал и добавил:

– У них нет шансов попасть в город тысячи зеркал, а у нас есть. Нет смысла рисковать и застрять тут всем нам.

Часы на каминной полке заполнили едва слышным тиканьем наступившую тишину. Ни ткот ни Элемрос не спешили ее нарушать.

– Ладно, – наконец сказал Элемрос бесцветным голосом и поднялся с кровати, прихватив куртку. – Поедем к Грифу, он нас уже ждет.

Элемрос помахал телефоном, на который минуту назад пришло сообщение и быстрым шагом вышел из комнаты. Марта уже ушла на работу, дом был тих и пуст.

Как вы помните, от дома Элемроса до улицы Больных было не так далеко, вот почему всего через пять минут, Гриф уже открыл дверь, с улыбкой глядя на хмурого Элемроса и прячущего глаза ткота, стоящих на пороге.

– Хмурое утро? – спросил Максвел. – Плохо спали?

– Вы не сможете пойти с нами в город тысячи зеркал, – спокойно сказал Элемрос, глядя Грифу прямо в глаза.

Ткот издал странный звук – нечто среднее между кашлем и мяуканьем.

Максвел молча смотрел на своих гостей, больше не улыбаясь. Элемрос повернулся к ткоту.

– Нельзя отнимать у людей выбор, – серьезно сказал он. – Никогда и ни при каких условиях. Это так же отвратительно, как поработить кого-нибудь.

Элемрос повернулся к Грифу и продолжил:

– Вы можете отказаться помогать нам и это будет понятно, если вы так сделаете, но я почему-то думаю, что вы не откажетесь.

После секундной паузы Гриф положил руку Элемросу на плечо и с улыбкой посмотрел ему в глаза.

– Спасибо за правду, приятель. Я рад, что между ней и ложью ты выбрал ее, – серьезно сказал он, продолжая почему-то пристально всматриваться в глаза героя нашей с вами истории. – Честность – единственная вещь во вселенной, за которую никогда не бывает стыдно… Только знаете что? Давайте Мелли я сам об этом скажу… попозже. Пусть у нее еще останется немножко надежды.

Элемрос отвернулся и проглотил подкативший к горлу комок.

– Простите, – тихим и умоляющим голосом сказал ткот. – Я очень не люблю врать, мне стыдно и перед вами, и перед тобой, Элемрос, просто…

Ткот отвернулся и довольно долго молчал, прежде чем добавить:

– Просто я очень хочу домой.

– Не расстраивайся, – Гриф присел на корточки и погладил его по опущенной голове. – Я хоть тебя и не оправдываю, но прекрасно понимаю. Так что давайте считать инцидент исчерпанным.

– Вот так просто? – хмуро сказал ткот, по-прежнему не поднимая головы.

– Если человеку недостаточно искреннего извинения, – пожал плечами Гриф, – значит и извиняться перед ним не стоило. И потом, мы ведь почти были уверены, что так оно и будет… Что пройти через портал мы не сможем. Это было еще одной, такой тайной, никогда не озвучиваемой причиной, по которой мы не особенно старались искать способ уйти отсюда после того, как Мария и Александр пропали.

Он пропустил гостей в дом и закрыл за ними дверь.

– И тот факт, что мы теперь знаем это наверняка, – добавил Максвелл, – ничего не меняет. Так что давайте сосредоточимся на нашей задаче, так как проблем впереди много, а времени мало.

Гриф поднялся на ноги и прошел к обитой стальными полосами двери в глубине комнаты, знаком предложив Элемрос проследовать за ним.

– Признайся, – подмигнул Элемросу Гриф. – Тебе наверняка хотелось узнать, что за тем черным окном в моем доме?

– Было дело, – не стал притворяться Элемрос, донельзя заинтригованный.

– Ну что ж, – сказал Гриф и потянул дверь на себя. – Сейчас и узнаешь.

Элемрос к своему стыду, аж высунул слегка язык изо рта, так ему стало любопытно, что там за дверью. К сожалению, кроме непроглядной темноты и куска мягкого, пушистого ковра он не рассмотрел ничего.

– Извини, приятель, – Гриф хлопнул его по спине. – Глупая шутка, иногда со мной такое случается. Это сумрачная комната. Когда-то, давным-давно, что-то похожее использовали индейцы племени майа. Тогда они называли ее “сумрачная пещера” или “вигвам духов”. Это было полностью закрытое помещение, без света, где-нибудь в глуши, в горах, чтобы человек, входящий внутрь, мог полностью отрешиться от окружающего мира и погрузиться в память предков.

– Ничего не понимаю, – честно признался Элемрос.

– Видишь ли, – наморщил лоб Гриф, – ученые до сих пор спорят, сохраняется ли у человека эта самая память предков, так называемая генетическая память. И если сохраняется, то можно ли ею как-то воспользоваться. Майа не сомневались в этом. Поэтому после достижения мальчиком этого племени 14 лет, каждый из них проходил церемонию под названием “разговор с духами”. В “сумрачную пещеру” входил обычный подросток, а выходил из нее уже воин, способный сражаться не хуже опытных бойцов. Как говорили майа “духи предков послали знания своему потомку”.

– Извините, – помотал головой Элемрос, – но звучит это…

– Как бред, – сказал ткот.

– Не спорю, – легко согласился Гриф. – Многое из того, что дошло до нас с незапамятных времен кажется бредовым. Но в нашей ситуации, когда времени до сражения остается все меньше и меньше, я бы не пренебрегал даже призрачным шансом отыскать способ победить.

– Сражением? – робко спросил Элемрос.

Гриф внимательно посмотрел сначала на него, а потом на нахохливщегося ткота. Было видно, что он как будто бы решается на что-то, словно старается в последний раз взвесить какие-то “за” и “против”.

– Думаю тебе придется сразиться с ним, – сказал наконец Гриф. – С тем… незнакомцем. Видишь ли, если мы… устраним его, арестуем или он будет убит, придет кто-то еще и еще и еще. Единственный способ прервать эту цепочку, это если ты бросишь ему вызов. Как это бывало в древние времена. Если хотели избежать битвы между армиями, выбирали двух человек, которые сражались друг с другом, и победа одного решала судьбу всего сражения. Благодаря принятому у них кодексу, он не сможет отказаться от вызова на бой. И если ты победишь, у нас будет сколько угодно времени для поисков анкерной пирамиды, так как над нами не будет висеть угроза уничтожения. Как ты понимаешь, это теория, основанная на легендах, но теория крепкая.

– А… почему я? – Элемросу наплевал на свой явно испуганный голос. Ему было страшно, что вполне простительно, как вы, надеюсь, согласны. – Почему именно я должен с ним сразиться?

– Ткот пришел к тебе, – тихо сказал Гриф. – И, прежде чем ты совсем отчаешься, вот еще что: это я обрисовываю тебе действия на самый крайний случай. Если мы не уложимся в срок, который он нам предоставил. У нас есть еще восемь дней. И если мы совершенно точно узнаем, где находится анкерная пирамида, всего этого не понадобится.

– Значит, – медленно сказал Элемрос, – восемь дней?

Гриф кивнул.

– Это снова предположение, но основанное опять же на сведениях из мифов, – тихо сказал он. – После ультиматума вииманам и взрывом прошло девять дней. И раз нам ультиматум предъявили вчера, то…

Элемрос собирался было сказать что-нибудь по поводу всего этого безобразия, но не смог, так как услышал усталый и обреченный голос ткота:

– Лучше бы я не приходил в этот мир, – вяло сказал ткот. – Жаль, что у нас бастерий нет выхода и на сигнал фатумлимора мы не можем не откликнуться.

Как ни странно, но отчаяние, явно прозвучавшего в голосе ткота, помогло Элемросу взять себя в руки. Он опустился на пол рядом с ткотом и погладил его по ссутулившейся спине. Ткот поднял на него грустные глаза и Элемрос внезапно рассмеялся, настолько тот вдруг стал похож на всем известного мульт персонажа.

– Ну чего, – пробурчал ткот. – Смешно ему, видите ли… Самое время ржать.

Я тут в “вигвам духов” собираюсь, – сказал Элемрос, – привезти что-нибудь с той стороны?

Ткот потерся щекой о руку Элемроса.

– В какую-то дурацкую сказку я тебя затянул, правда? – сказал он.

– Да нет, – пожал плечами Элемрос. – Счастливым в любой хорошей сказке бывает лишь конец. А у нас тут, похоже, все только начинается.

Глава восемнадцатая.

Второй этаж дома Грифа был завален всякой всячиной. Здесь были свернутые в рулон рукописи, стопки криво составленных книг, некоторые из которых развалились, стены, завешанные старыми картами: все это создавало ощущение некоего упорядоченного хаоса. Знаете, который для постороннего взгляда выглядит как бардак, но хозяин всего этого, может с легкостью отыскать нужную ему вещь в любой момент.

– Если бы всю нашу работу можно было делать в интернете, – проворчал Гриф, перешагивая через ворох чего-то непонятного, – мой дом выглядел бы пристойнее.

Элемрос и ткот деликатно промолчали. Гриф одобрительно кивнул.

– По поводу “вигвама”, – сказал Гриф. – Ткота тебе надо взять с собой. Только тебе придется закрыть глаза, – добавил он, обращаясь уже к ткоту.

– Зачем это? – подозрительно спросил ткот.

– Коты в темноте видят, – пояснил Максвел. – А в “сумрачной пещере” должно быть темно не для драматизма, а для того, чтобы можно было полностью, как я уже говорил, отрешиться от окружающего мира. И это одинаково обязательно и для проходящего испытание и для его тотемного животного.

– Но ведь…

– Считается, – Максвел поднял руку, упреждая последующие вопросы, – что тотемное животное, это добрый дух, покровительствующий человеку, который может также служить проводником в потустороннем мире.

– Думаете, – прозорливо сказал Элемрос, – что майа так описывали путешествия призванных с ткотами?

– Браво, – Гриф похлопал в ладоши. – Вероятно они что-то знали об этом. Или может те ткоты, которые застревали в этом мире помогали юношам из племени майа в “вигваме духов” получить доступ к знаниям их предков, каким-то образом.

– Я хочу попробовать, – быстро сказал ткот. – Что-то в этом есть. А вдруг я смогу… неважно.

Ткот внезапно смутился.

– Переместиться? – сочувственно спросил Гриф. – Вряд ли это возможно. В любом случае, – серьезно добавил он, переводя взгляд с ткота на Элемроса и обратно, – никто не знает, что с вами там может случится. Контакты с миром духов могут плохо закончится и если бы не крайняя необходимость…

– А в чем она? – вдруг перебил его Элемрос. – Почему вы решили, что этот… “вигвам” поможет мне?

– По той же причине, по какой я дал тебе книгу «Школа фехтования». Ты ее прочел? Нет, конечно, но…

– Прочел, – сказал Элемрос. – Почти закончил читать во второй раз.

Гриф приподнял брови в безмолвном изумлении.

– Скорочтение, – смущенно сказал Элемрос. – В прошлом году увлекался… ну и… получилось неплохо, в общем.

– Замечательно, – кивнул Максвел. – Это нам на руку.

– Так чем это поможет? – спросил на сей раз ткот.

– Книгу нужно было прочесть, – медленно заговорил Гриф, четко выговаривая каждое слово, – в качестве первого шага. Это вроде как вступить в холодную воду, медленно погружаясь в нее. Ну а второй шаг, это “пещера духов”, чтобы попытаться достучаться до генетической памяти автора этого учебника Доменико Анджело.

Ткот присвистнул.

– То есть он… – ошеломленно пробормотал Элемрос.

– Твой предок, – кивнул Гриф. – Если найдешь свое генетическое древо, составленное родителями, на одной из его ветвей будет величайший учитель фехтования всех времен.

Оглушенный Элемрос потряс головой.

– Если мы сможем пробудить твою генетическую память, – сказал Гриф, – возможно ты получишь знания Анджело и сможешь виртуозно владеть шпагой. Я как-то пробовал провести такой эксперимент над собой, но, разумеется, у меня ничего не получилось. Вероятно, не было у меня в роду великих мастеров боя на мечах.

– Или у вас не было меня, – восторженно воскликнул ткот. – Как вы меня назвали? “Тотемного животного”.

– Извини, если это тебя задело, – улыбнулся Гриф. – Именно. Сейчас, когда у нас есть ткот, все может получиться.

– Ну так не будем терять время, – решительно сказал Элемрос, по своей привычке не откладывая дело в долгий ящик. – Пошли в “вигвам”, животное.

– А ты ни о чем не забыл? – спросил ткот, выразительно вытаращив глаза.

– Ах да, – спохватился Элемрос. – Похоже мы нашли…

– Ты нашел, – ставил ткот.

– …ключ к знаниям магов, это фульгурит.

Гриф замер и посмотрел на него слегка вытаращенными глазами, став немного похожим на ткота.

– У меня, – Элемрос откашлялся, – было что-то вроде видения, сложно объяснить. Думаю, мама с папой дали мне подсказку. Да и потом очень уж все сходится, ведь фульгурит, это как раз то, что образуется при сочетании воды, огня, воздуха и земли.

– Не хочу показаться банальным, – тихо сказал Гриф, – но, предельно банально выражаясь, ты говоришь об этом только сейчас?

– Не хотелось вас перебивать, – скромно сказал Элемрос. – Вы так интересно рассказывали про “вигвамы” и все такое прочее…

Ткот фыркнул, а Гриф поджал губы.

– Из тебя может вырасти очень вредный молодой человек, – Гриф покачал головой в притворном неодобрении. – Но новость настолько потрясающая, что я даже не расстроен… Фульгурит, значит… Действительно, если подумать, вариант практически идеальный.

– Осталось только найти ту самую книгу, где содержится указание на источник магии, – скептически сказал ткот. – Не хочу показаться пессимистом, но книг на свете очень много.

– Нам нужна не столько книга, сколько бумага, – сказал Гриф. – Нужно найти очень древнюю бумагу, с не настолько древним текстом на ней. Если вы внимательно слушали рассказ Мелли, то понимаете, о чем я.

– Это, конечно, сужает поиск, – сказал ткот, – но…

– Извини, приятель, – мягко сказал Максвел, – но не беспокойся об этом. Мы все эти годы не сидели сложа руки. С помощью родителей Элемроса, мы отыскали несколько книг и рукописей, которые выглядят многообещающе. Так что, если догадка с фульгуритом верна, скоро могут появиться хорошие новости.

Элемрос промолчал, хотя и подумал, что во всей этой речи слишком уж много “если”.

– Ладно, – сказал Гриф. – В любом случае не будем терять время. Если не передумали насчет “вигвама”, отправляйтесь в комнату, а я пойду к Мэлли, постараемся найти что-нибудь в тех книгах и рукописях, о которых я говорил… и вот еще что:

Гриф поднял вверх палец.

– Внимательно прислушивайтесь к собственным ощущениям и, если почувствуете, что что-то не так, при малейшем намеке на опасность, немедленно выходите из комнаты. Тут вам ткошачье ночное видение поможет. Запомните, как я уже говорил, контакт с миром духов может быть очень опасен. По большому счету, я вообще не знаю, что вас там ждет.

– Обнадеживает, – ткот неуютно поежился.

– Видение с моими родители было полезно, – сказал Элемрос. – Может и тут что-нибудь выйдет?

– Оно было полезным только если фульгурит сработает, – парировал ткот, – а так пока не ясно, была ли это подсказка или просто видение ни о чем.

Максвелл посмотрел на часы и слегка постучал носком ботинка по полу.

Элемрос глубоко вдохнул.

– Подумать только, – сказал он, – еще несколько дней назад я бы ни за что не поверил в такую ересь, как этот вигвам… не обижайтесь.

– Я понимаю, – усмехнулся Гриф. – Как видишь, когда в твоей жизни появляется что-то волшебное, поневоле начинаешь шире смотреть на вещи.

Элемрос сделал еще несколько глубоких вдохов, словно ныряльщик перед погружением, после чего они с ткотом переглянулись и дружно шагнули за дверь таинственной комнаты Грифа, прямо в кромешную темноту.

– Удачи, – сказал Гриф и захлопнул за ними дверь.

Ощущение было довольно неприятное. Думаю, все из нас когда-нибудь оказывались в непроглядной темноте, когда не видно совершенно ничего. В такие минуты слышишь в основном лишь стук сердца, да ощущаешь непередаваемый кислый привкус во рту.

Элемрос стоял и честно пытался полностью перестать думать. Именно так он понял указание Грифа об отрешении от окружающего мира. Трудно было сказать, сколько он вот так пытался, во всяком случае, как Элемросу показалось, не прошло и пары минут, и он кое-что услышал:

– Бред какой-то, – сказали внизу и Элемрос едва не подпрыгнул от неожиданности. – Как ты там? Ощущаешь уже себя великим фехтовальщиком?

Элемрос поморщился.

– И в самом деле, – неохотно признался он. – похоже вся эта чепуха с “вигвамом” чепуха и есть.

– Предлагаю подождать еще немного для приличия, – сказал ткот, – и идти отсюда. Как-то мне совсем неуютно с закрытыми глазами.

– Согласен, – сказал Элемрос, чувствуя, как помимо кислого привкуса и стука сердца появилось еще и странное ощущение покалывания в ногах.

– Говорила мне мама, – уныло сказал ткот, – не буду слушаться, обязательно вляпаюсь в неприятности. И знаешь, что самое обидное? Я вот слушался, а не помогло.

Элемрос засмеялся.

– Расскажи о себе, – попросил он ткота, – раз уж с генетической памятью ничего не вышло. Я вот помню, что ты назвал себя “бастерия” или как-то так. Что это означает?

– Фелисия Баст, – сказал ткот, – была первой, кто услышал зов фатумлимора. Согласно легендам, конечно. Это было на заре времен, так что никто не знает, что там произошло на самом деле. Во всяком случае в “Хрониках Зеркал” ее история занимает полстраницы. Она была первой, кто открыл Тропу и прошел по ней, приведя с собой Первого Призванного. Мой народ называет себя «бастериями» в ее честь… Ну а мама всегда говорила, что если Фелисия и существовала, то скорее всего имени у нее не было. В те далекие времена, когда на месте города тысячи зеркал шумел Изначальный лес ни у кого не было имен.

– А твоя мама… – осторожно начал Элемрос.

– Умерла, – тихо сказал ткот. – Я… Это было давно, в общем.

– Извини, – пробормотал Элемрос.

– Ничего, – вздохнул ткот. – Когда из твоей жизни уходит кто-то дорогой для тебя, в сердце остается рана. Проблема в том, что раны эти не исчезают, а счастье в том, что они затягиваются.

Элемрос с ткотом еще немного помолчали.

– Хочешь услышать “Песню менестреля”? – застенчиво спросил ткот. – Ее мне мама пела… это… такая походная песенка для маленьких бастерий. Меня она всегда подбадривает в трудной ситуации.

– Давай, – согласился Элемрос. – Похоже это именно то, что нам сейчас нужно.

Ткот откашлялся и запел, довольно-таки приятным, хоть и хрипловатым голосом:

Дорогой долгой менестрель,

Идет к себе домой,

Под пенье птиц и шепот звезд,

Шагает под луной.

И теплый дождь смешит его,

Деревьям он поет,

Когда ленивый, сонный еж,

К ногам певца прильнет.

Туман укутает его,

Под звонкий треск костра,

И на ковре из вещих снов,

Он дремлет до утра.

Лишь заяц солнечный его,

Сумеет пробудить,

Росой умыться, ягод съесть,

И время уходить.

И пусть далек и труден путь,

А в мире много зла,

Он унывать и слезы лить,

Не будет никогда.

Случись беда, не грех ему,

И шпагу обнажить,

И чашу горькую судьбы,

С улыбкою испить.

Сражаться не впервой ему,

Он вступит в бой всегда.

За пенье птиц, за шепот звезд,

За сонного ежа.

– Славная песенка, – сказал Элемрос. – И у тебя хороший голос.

– Спасибо, – смущенно сказал ткот. – Слышал бы ты… хотя ладно, неважно. Думаю, пора выходить отсюда. Пора сказать Грифу-Максвелу, что “фигвам” у нас вместо “вигвама”… Я открываю глаза.

Элемрос затаил дыхание. Ненадолго.

– Что видишь? – почему-то шепотом спросил он.

– Досадно, – сказал ткот, – но ничего интересного. Просто комната. Совершенно пустая, полностью черная. Потолки, пол, стены… все покрашено черным… Ага, вон там дверь, у тебя за спиной.

Элемрос вытянул руки и повернулся, стараясь не потерять равновесие. Глаза он раскрыл, но темнота вокруг была совершенно непроглядная.

– Где она?

– Вон там, – сказал ткот, потянув Элемроса за штанину. – Ты не видишь, но я различаю слабое свечение из-под порога. Дверь неплотно закрыта.

Шаркая, словно лыжник, Элемрос пошел вперед, пока не уперся ладонями в стену.

– Левее, – скомандовал ткот, – просто надави руками, дверь наружу открывается.

Довольно-таки тусклый свет резанул по привыкшим к темноте глазам словно огонь сварочного аппарата. Элемрос сощурился и с минуту не мог проморгаться. Ткот тем временем запрыгнул на стол и потянулся за лежащей на полке шоколадкой.

– Фух, – выдохнул Элемрос, понемногу приходящий в себя. – Надеюсь у Грифа получится с рукописями лучше, чем у нас. Зря только время потеряли.

Элемрос услышал звук падающей на пол шоколадки.

– Это точно, время мы потеряли – слабым голосом сказал ткот. – Посмотри-ка сюда.

Элемрос в недоумении обернулся. Ткот вытянул лапу и ткнул ею в циферблат допотопного электронного будильника, размером с тостер.

Челюсть у Элемроса отвалилась:

– Мы что, – прошептал он, – пробыли там пять часов?