Город тысячи зеркал – 1. Селена

Глава четвертая

– Обманывать меня тебе вроде ни к чему, одна надежда, может ты все-таки шутишь? – уныло сказал кот, проводя когтем по оконному стеклу. Делал он это, кстати, уже в третий раз и, как и в предыдущие два раза, Элемроса с души воротило от этого скрежета. Пока он терпел из вежливости, но чувствовал, что запасы терпения стремительно иссякают.

– Я это к тому, – продолжал кот, – что у нас серебро и золото – самые грошовые материалы. Любой алхимик, да что там алхимик, даже ученик ученика может сделать сколько угодно серебра и золота хоть из рыбьей чешуи.

– Интересно, – удивился Элемрос. – Это что, такой несложный процесс у вас?

– Ну да. Самая легкая трансмутация. Я же говорю, даже новичок справится. Но как ни крути, при всей их дешевизне, серебро и золото – лучшие проводники магической энергии.

– Как это работает, – поинтересовался Элемрос, – открытие портала, я имею в виду?

– Просто, – вздохнул кот, соскакивая с подоконника. – Серебро принимает и передает энергию, золото принимает и преобразует, намного увеличивая. Если поставить два зеркала, серебряное и золотое друг против друга, мощность магической энергии между ними в конце концов возрастает настолько, что частично разрушается барьер между мирами. Поэтому зеркальный коридор, который получается, как я уже говорил, если поставить два зеркала друг против друга, может привести тебя в другой мир… Разумеется если ткот есть.

– Кто есть?

– Ткот. Т К О Т, Тот Кто Открывает Тропу то есть я… Надеюсь, ты не думал, что общаешься с обычным котом? – сурово добавил кот… в смысле ткот.

– И в голову не приходило, – соврал Элемрос. – Ткот… это у тебя титул, звание, что-то такое?

– Хм, – ткот почесал ухо лапой, – скорее уж профессия… династическая. Видишь ли, мало создать зеркальный коридор, нужно еще и поверить в возможность по нему пройти. В вашем мире летающие корабли есть?

– Имеются.

– Ну вот сам подумай. Подходишь ты к такой штуке, которая весит черт-те сколько, и кто-то говорит тебе, что эта фигня летает по небу, ты ему поверишь?

– Пока не увижу собственными глазами, наверное, нет, – немного подумав сказал Элемрос.

– Именно, – довольно кивнул ткот. – Пока не увидишь. Так и с зеркальным коридором. Я доказываю, что по нему можно пройти, когда прохожу по нему сам и как только ты поверишь в это, и ты тоже сможешь по нему пройти, иначе никак. Будешь биться головой об металл и все.

Элемрос устроился на стуле поудобнее. Настала пора перейти к более важным вопросам.

– Ты сказал, – осторожно начал он, – что “пришел убрать уныние и прочие отбивающие аппетит вещи” из моей жизни. Что ты имел в виду?

– А у тебя хорошая память, – похвалил ткот, в свою очередь устраиваясь поудобнее на подоконнике, куда снова запрыгнул. К слову сказать, он еще и поджал под себя лапы, что позволило Элемросу с облегчением вздохнуть, так как очередного скрежета когтем по стеклу он не выдержал бы.

– Если ждал какой-нибудь мути, – начал ткот, – по поводу того, что ты избранный или не тот, кем кажешься, то ничего такого. Ты тот, кто ты есть и нет в тебе ровным счетом ничего особенного.

Элемрос равнодушно пожал плечами. Не дождавшись другой реакции, на свое явно провокационное заявление, ткот слегка разочарованно фыркнул.

– Ладно, продолжим. После того, как ты заполучил в свои руки фатумлимор, – ткот приподнял ухо, словно отгоняя возможные вопросы, – камень, очень необычный, такой, какого ты в жизни не видел, на Стеле судьбы в главном зале башни призванных загорелся твой огонек, знак того, кому пришла пора войти в город тысячи зеркал. Я понимаю, что сейчас мои слова звучат как белиберда, это все потом станет яснее ясного, пока же тебе нужно уяснить вот что: меня прислали за тобой, чтобы привести на церемонию отражения, которая состоится через десять дней. Так что у нас совсем мало времени, чтобы найти эти два зеркала.

– А эти твои зеркала пробивают только пространство или пространство-время? – невинно поинтересовался Элемрос.

Ткот широко ухмыльнулся.

– А тебя на мякине не проведешь, приятель. Ладно, насчет 10 дней я соврал, для драматичности, ну и чтобы ты поторапливался, не терплю ленивых. Портал действительно пробивает пространство-время, так что сколько бы мы ни пробыли тут, если пойдешь вместе со мной, то появишься около города тысячи зеркал через 7 минут после того, как я оттуда ушел. Почему семь, не знаю, какие-то магические законы так работают, спросишь потом у порталоведов, если будет желание, когда прибудем на место.

– А если я откажусь? – спокойно спросил Элемрос.

Ткот засмеялся. Смеялся он довольно недолго, так как посмотрел в глаза Элемроса и понял, что тот не шутит.

– Серьезно? – спросил ткот. – Подросток, живущий самой что ни на есть обычной жизнью, с сестрой, похожей на тюремщицу, откажется отправится в приключение, которое самым волшебным образом изменит его жизнь?

– Скажем так, – Элемрос сцепил пальцы на животе, – нас и здесь неплохо кормят…

– Лол, чувак, – засмеялся ткот, – прикольная фраза. Подарю ее какому-нибудь своему родичу из параллельной реальности.

– Не знаю, что прикольного, но завязывал бы ты с этим интернет-жаргоном, котэ, так уже почти никто не разговаривает… о чем это я?.. А к тому, что живу я совсем неплохо, посмотри вокруг? Это же не сарай, не улица и я не голодающий сиротка. Да, есть мелкие проблемы, но могло быть гораздо хуже. Во вселенской лотерее мне достался очень неплохой билет, хотя бы потому, что есть что есть и есть что пить, а значит уже счастливее миллионов людей на этом свете. Ну и потом, не обижайся, конечно, но я так до конца и не уверен, что не сошел с ума и не разговариваю с пустотой или есть другой вариант. Ты реален и предлагаешь очень заманчивые вещи, но, если меня чему и научили в первую очередь, так это тому, что не нужно брать конфеты у незнакомцев.

– А ты рассуждаешь как-то совсем не по-детски, – ткот посмотрел на Элемроса внимательнее. – Ладно, ты во многом прав, но скажи-ка мне… Если бы я доказал свою реальность, ты бы рискнул пойти со мной, взял бы конфету, несмотря на все свое благоразумие?

– Да, – не колеблясь ответил Элемрос, сам удивляясь собственной импульсивности. – Я бы хотел увидеть город тысячи зеркал.

– Молодец, – похвалил его ткот, снова соскакивая с подоконника. – Повернись спиной.

– Зачем? – осторожно спросил Элемрос.

– Доказательства моей реальности нужны? Тогда поворачивайся.

Элемрос повернулся. Ткот исчез из виду и чем-то зашуршал на столе, около которого пристроился Элемрос.

– Так, – бормотал ткот, – что тут у нас…это не пойдет…а это что? Ага! То, что надо. Слушай, как у тебя с гибкостью? Дотянись-ка рукой до спины так далеко. как только сможешь.

Элемрос попробовал.

– Ну вот, – довольно сказал ткот, – есть у тебя на спине мертвая зона, до которой ты никак не дотянешься. Подожди-ка.

Прежде чем Элемрос сообразил в чем дело, ткот быстренько написал ему что-то в районе лопаток. Причем несмывающимся маркером. Красным, как выяснилось попозже.

– Ты что творишь? – возмутился Элемрос, вертясь вокруг собственной оси, как собака в погоне за хвостом. – Что ты там намалевал?

– Доказательство, – ткот был явно доволен собой. – И хватит на сегодня. Уже совсем поздно, так что ложись спать и завтра с утра посмотрись в свое замечательное кхитайское зеркало. На свежую голову, так сказать. Если у тебя на спине будет что-нибудь написано, значит я реален, так как сам ты в том месте точно ничего не мог бы накарябать. Так что давай, лезь под одеяло, а я немного поизучаю твой мир. Глядишь и найду что-нибудь полезное.

– При должной сноровке я смог бы там что-нибудь написать, – немного сварливо сказал недовольный Элемрос. А как бы вы себя чувствовали с разрисованной спиной?

– У меня красивый почерк, – горделиво сказал ткот. – Ты бы даже на листке бумаги не смог бы так красиво писать, не говоря уж о собственной спине. Завтра увидишь.

С этими словами ткот выгнал Элемроса с кресла, причем используя для этого угрожающе выпущенные когти и как только Элемрос залез под одеяло, положил лапу на мышь. Компьютерную, разумеется. После чего, довольно-таки бойко закликал, открывая браузер и поисковик.

– Что? – поймав недоуменный взгляд Элемроса поинтересовался ткот, – ты думал я по улицам пойду шариться? Спи давай. Интернет, который тут у вас используют все, я изучу в первую очередь, в других мирах, кстати, есть его аналоги, не слишком отличающиеся друг от друга. Очень удобная штука… Спи, говорю, продолжим завтра.

Внезапно Элемрос почувствовал, как же он устал за весь этот сумасшедший день. Сразу же после этого его веки мгновенно отяжелели и не прошло и нескольких секунд, как он погрузился в сон. Последняя мысль, что пришла к нему в голову, была о том, что ткотяра здорово умеет обращаться с мышью…

На следующее утро Элемрос проснулся от самого противного на свете звука. Но об этом потом. Случалось ли вам по-настоящему хорошо выспаться? Это когда встаешь утром бодрый, веселый, с ощущением того, что мир прекрасен и удивителен? Наверняка случалось. А теперь представьте себе все прямо противоположное. Вот именно так себя ощущал Элемрос, проснувшись, как я уже сказал, от самого противного на свете звука. Издавали его большие антикварные часы в виде замковой башни, весьма искусно скопированной с какого-то знаменитого средневекового сооружения. Название Элемрос забыл сразу же, как только получил эти часы в подарок от Марты на прошлый день рождения. Тогда он впервые испытал чувство, которое, кажется, называется “детство кончилось”. Именно эти часы и издавали тот самый звук, который походил одновременно на тихий вой несмазанной двери и хрип голодного гамадрила с ангиной. Более точного описания придумать Элемрос не мог. Звук этот исходил из часов в качестве замены оглушительного колокольного звона, издаваемого часами каждый час. Прекратить удары звоном по ушам можно было только нажав на скрытый в подставке рычажок. Колокольный звон пропадал, после чего появлялся звук.

Элемрос с трудом оторвал от подушки налитую свинцом голову и ошалело уставился на нечто похожее на рыжий ершик для унитаза, стоявшее рядом с хрипящими часами.

– Это что за дрянь? – спросил ткот, глядя широко раскрытыми глазами изнутри ершика, в который он превратился, вздыбив шерсть от испуга. – Где ты ее взял?

– Это подарок, вообще-то, – буркнул Элемрос. – Но не извиняйся, я тоже стал выглядеть примерно так, как ты сейчас, когда услышал этот звук в первый раз.

– Не в звуке дело, – задумчиво сказал ткот, понемногу принимая прежний почти приглаженный вид. – Что-то есть в этих часах… даже не могу объяснить… Магия, что ли?

Элемрос пристально посмотрел на часы и пожал плечами.

– Говорят, что старинные вещи перенимают что-то от своих владельцев, – сказал он. – Может этими когда-то владел какой-нибудь волшебник. Они же очень старые.

– Может быть, – сказал ткот, продолжая недоверчиво всматриваться в часы. – Ну ладно, оставим это сейчас. Пока ты дрых, я кое-что нашел.

Ткот элегантным прыжком перескочил от часов к компьютеру и гордо ткну лапой в монитор.

“Выставка предметов древнеегипетского искусства”. Это было написано в заголовке статьи.

– Смотри на фото номер 14. Кстати, отличное изобретение – фотография. Остановить мгновение и полюбоваться им снова. Не перестаю восхищаться всякий раз, когда натыкаюсь на него в любом из миров. Не так элегантно, как живопись, но намного быстрее.

Элемрос в другое время не преминул бы расспросить ткота по поводу других миров, но сейчас он был ошеломлен тем, что откопал ткот. Это была одна из тех удивительных случайностей, которые позволяют не терять надежду тогда, когда кажется, что выхода нет.

На фото были изображены два шлифованных зеркала, одно серебряное другое золотое. И они были в человеческий рост, так как на фото присутствовал улыбающийся работник музея, стоявший рядом с зеркалами.

– Здорово, правда? – гордо сказал ткот. – Кажется мы все-таки попадем в город тысячи зеркал.

– Я еще не решил, пойду ли с тобой. И кроме того, ты не забыл, что надо бы проверить, не псих ли я? – напомнил Элемрос.

На самом то деле он все уже решил, (какой тринадцатилетний пацан решил бы по-другому) но просто из чистого упрямства стоял на своем.

– Так в чем же дело? – улыбнулся ткот, который, похоже, вовсе не был обманут этой показухой. – Пора проверить.

– Вот именно, – сурово кивнул Элемрос, – ты мне там что-то написал…

Он хотел было подойти к зеркалу, но ткот его остановил.

– Давай это потом, – как-то слишком поспешно сказал он. – Для начала решим, что будем делать.

– Пойдем в музей, – пожал плечами Элемрос. – Создадим твой коридор и все.

– На глазах у всех, что ли? Так дела не делаются. Нас никто не должен видеть. Магия – тонкая наука, со своими законами и если ими пренебрегать, то можно черт-те что натворить.

– Кстати, о магии, – сказал Элемрос, – почему ты не можешь вернуться тем путем, что и пришел?

– Законы не моя придумка. Они просто есть и изменить их не получится. – развел лапами ткот. – Мне пришлось открыть выход из своего мира, который одновременно является входом в твой. По магическим законам нельзя войти через выход и выйти через вход. Это также невозможно, как в вашем мире, по физическим законам, для щепки упавшей в воду поплыть против течения. Ну или если по-другому объяснить… та тропа, которую ткоты открывают, как я уже говорил, открыла выход из моего мира и вход в твой, понимаешь? То, через что мне удалось пройти, это ВХОД в ваш мир. Даже если мы по нему пройдем, то снова окажемся здесь же.

– Логично, – наморщив лоб и немного поразмыслив признал Элемрос. – И значит…

– Значит, – сказал ткот, – нужно открыть выход из вашего мира, который одновременно будет входом в наш… Для этого нужны зеркала и я. А потому, нам нужно придумать способ, не привлекая к себе внимания, попасть в музей и остаться в полном одиночестве возле этих зеркал. Минут на пять, этого хватит для открытия тропы.

– Ничего себе задачка, – хмыкнул Элемрос. – В музее только ночью никого не бывает, после закрытия…

Ткот выразительно посмотрел на него.

– Ну уж нет, – возмутился Элемрос, – я в музей вламываться не буду.

– Значит найдешь другой способ, – ткот шмыгнул к окну и прежде чем ошарашенный Элемрос успел хоть что-нибудь сказать, протиснулся между рамой и стеной и был таков.

– Да ну на фиг, -решительно сказал Элемрос, потряс головой и через голову стянул футболку. – Сейчас я посмотрю на свою спину, увижу, что там ничего нет, а потом попрошу Марту отвезти меня в дурку.

Несмотря на все свою решимость, Элемрос все же медлил. Была у него хорошая привычка не врать никому и в первую очередь самому себе. И теперь он абсолютно искренне признавал, что не знает, чего ему больше хочется. Чтобы на спине ничего не было или чтобы там все-таки что-нибудь да было. Это только на первый взгляд кажется странным, вроде бы выбор очевиден, быть психом или отправиться на встречу приключениям в другой мир… Когда вы окажетесь перед таким выбором – это будет совсем другая история. А Элемрос колебался…

Правда недолго.

– Ладно, – прошептал он через пару секунд колебаний и повернулся спиной к зеркалу.

Какое-то время Элемрос всматривался в зеркальное отражение надписи, стараясь понять, что же там такое, а потом рассмотрел. На спине, большими красными буквами и действительно идеально красивым почерком было написано: “Лох”.

– Ах ты поганый комок шерсти! – возопил Элемрос, сжимая кулаки. – Оно ж теперь не отмоется!

– Успокойся, – сказал ткот, который оказывается все это время находился за окном, прячась за пустым скворечником. – Я все могу объяснить.

– Да уж постарайся, – прошипел Элемрос, с трудом сдерживаясь, чтобы не бросится на ткота.

– Если бы я написал что-нибудь мудрое, загадочное или значимое, у тебя остались бы сомнения, – закатив глаза и качая головой сказал ткот. – Сумасшествие может принимать какую угодно форму, но оно никогда не бывает смешным. Нет в нем ничего смешного, так что то, что я написал – это наилучший вариант.

– Что-то мне оно ни разу смешным не кажется, – буркнул немного остывший Элемрос. Так как он был не только правдивым, но еще и умеющим смиряться с тем, что не мог изменить, злость его уже подутихла.

Ну и кроме того, несмотря на крайне оскорбительную ерунду на спине, он был рад. Думаю, не надо объяснять почему.

– Хвалю твою выдержку, – ухмыльнулся ткот, от которого не ускользнули эти изменения в элемросовом настроении. – В прошлый раз в меня в аналогичной ситуации из бластера шмальнули. Вон, даже проплешина небольшая на лапе осталась. Ерунда… Так что? Когда будем брать музей?

– Жаль, что у меня бластера нет, – вздохнул Элемрос. – Я б не промахнулся.

Глава пятая

Немного погодя, когда в дверь постучали и не ожидая ответа в комнату энергично вошла Марта, Элемрос завтракал.

Чипсами.

Обычно сестра без стука не входила, но сегодня этот хоть и неожиданный, но не катастрофичный проступок, оказался для Элемроса сродни ушату ледяной воды на голову. Но сначала о чипсах. Вообще-то Элемрос придерживался здорового питания, но кроме того еще и мнения Парацельса, что все в мире яд, вопрос лишь в дозировке. Поэтому, когда ему хотелось поесть какой-нибудь нездоровой, но вкусной ерунды, он ее ел. Редко и помалу. Тем не менее, его принципиальная сестра не одобряла, само-собой, даже таких излишеств. Так что не было ничего странного в том, что Элемрос, при виде входящей в комнату сестры, укусил себя за пальцы и просыпал чипсы на постель. Удивительного тут ничего не было. Правда не по той причине, что вполне естественно испугаться, если кто-то неожиданно входит к вам в комнату. Даже если вы едите то, что этот самый кто-то не на дух не переносит. Дело осложнялось тем, что, когда вошла Марта, рядом с элемросовой кроватью сидел ткот и яростно отплевывался. Видите ли, минуту назад Элемрос угостил его чипсой со вкусом хрена. Сами понимаете, поквитаться с ткотярой за надпись на спине было просто необходимо. К сожалению, как выяснилось, Элемрос немного переборщил. Ткот плевался, вопил и бегал по комнате, стараясь отчистить высунутый язык обо все, что только можно. Вот почему Элемроса словно холодной водой окатили, когда появилась Марта. Ее вообще-то не должно было быть дома. Само по себе ее присутствие в 10 утра где-нибудь помимо рабочего места было событием беспрецедентным.

– Что ты делаешь, Элем? – спокойно спросила Марта, не обращая ни малейшего внимания на беснующегося у кровати ткота. – Я, кажется, ясно дала тебе понять, что не хочу, чтобы ты употреблял в пищу эту мерзость.

– Я,.. это, – промямлил Элемрос, совершенно не понимая, что происходит.

– Пожалуйста не бубни, – Марта подняла руку давая понять, что разговор окончен. – Собирайся, мы идем в музей. Сегодня один из немногих дней оставшихся у тебя каникул, (вы помните, что дело происходит в июне, правда?) постараемся, чтобы он не пропал зря. Прибери здесь и встретимся перед домом через 15 минут.

С этими словами Марта повернулась и вышла из комнаты.

– Ладно, – невнятно прохрипел ткот, тяжело дыша. – Мы квиты. Конечно, если ты меня не отравил, тогда это уже перебор.

– Они не ядовитые. Во всяком случае убьют тебя не сразу, а попозже, если верить диетологам, – промямлил Элемрос. – Что это было? Почему…

– …она меня не увидела? – продолжил ткот. – А как же иначе? Фатумлимор ведь у тебя, а не у нее. Ткота может увидеть только тот, к кому он пришел, и никто другой. Только призванный, словом. Это как если у тебя есть микроскоп, а у кого-то нет, то микробов ему не увидать. Что, кстати, совсем не помогает, когда пытаешься доказать очередному вновь прибывающему, что он не спятил.

– Ясненько, – сказал немного успокоившийся Элемрос. – Она ведь сказала “музей”, я не ослышался?

– Именно, – ткот пару раз втянул воздух сквозь зубы и окончательно пришел в себя, похлебав воды из Элемросовой кружки. – Так всегда случается, если в твоей жизни начинают происходить волшебные перемены. Когда у тебя оказался фатумлимор, это похоже на то, как в воду упал камень. От него начинают расходиться круги. Они все ровные и симметричные. Так что одно событие следует за другим, постепенно приводя тебя к цели.

– И все становится легко и просто? – недоверчиво спросил Элемрос.

– Разумеется. – беспечно сказал ткот. – Кроме тех случаев, конечно, когда все получается наоборот… Хватит рассусоливать. Сейчас нас, похоже, подхватило правильное течение, так что не сопротивляйся и одевайся быстрее, твоя сестренка, как я понимаю, шутить не любит. И дай мне еще водички, кстати. Смыть вкус твоей отравы.

Если вы закатили глаза, когда Марта произнесла чудовищную фразу о том, что день каникул нужно потратить на что-то полезное, то я вас не осуждаю. Но постараюсь внести ясность. Марта была не в восторге от современного образования. Она была убеждена, что самообразование и домашнее обучение должны играть в воспитания человека намного большую роль, чем традиционно считается. “Учебники и школа, – говаривала она, – это вроде как тело, с которым ты рождаешься. А вот будет оно красивым и здоровым, зависит уже от твоих собственных усилий”.

Именно поэтому, раз в неделю Элемрос проводил почти весь день с сестрой в музее, на выставке, в художественной галерее, одним словом, там, где можно было узнать что-нибудь полезное для интеллектуального развития. Каникулы от этой традиции не освобождались, как вы уже поняли.

“День брокколи”, так его называл сам Элемрос. Брокколи – продукт безусловно полезный, но на вкус… Словом, не мне вам объяснять. Ах да, забыл сказать, что “день брокколи” приходился обычно на субботу, когда занятий в школе не было, что само собой добавляло ему прелести, как вы понимаете. Когда же начинались каникулы, ни один день недели не был застрахован от превращения в “день брокколи”. Ну что ж, по крайне мере сегодня, помимо выслушивания очередных лекций Марты, у Элемроса появилась возможность осмотреть зеркала и предполагаемое место преступления, которое ткот подбивал его совершить.

Вот почему Элемрос был не слишком расстроен, садясь в машину Марты на заднее сидение.

Ровно через полчаса Элемрос и Марта уже рассматривали экспонаты. Это увлекательное действо, естественно, сопровождалось подробными комментариями. Марта была очень эрудированной молодой женщиной и обожала это демонстрировать.

– …именно благодаря этому, неандертальцы исчезли, а кроманьонцы заняли их место.

Ткот царапнул Элемроса по ноге. Хорошо, что делал это он по дороге в музей достаточно часто, как только видел через окно машины что-нибудь любопытное. Элемрос благодаря этому выработал некий иммунитет и больше не вздрагивал.

– Это очень интересно, Марта, – сказал Элемрос. – Но мне бы хотелось взглянуть на выставку древнеегипетского искусства. Я прочитал, что они выставляют ее в последний раз.

– Хорошо, что ты используешь интернет для чего-то полезного, – одобрительно кивнула Марта.

В этот момент Элемросу показалось, что в глазах сестры мелькнуло замешательство. Хотя скорее всего это просто воображение разыгралось.

– Ну что ж, – сказала Марта, поправляя шляпку. – Я и сама хотела взглянуть на эти экспонаты.

– Течение нас вынесет куда надо, – шепнул ткот, и шмыгнул куда-то в сторону. – Но и подгрести ручками никогда не помешает, – добавил он, прежде чем пропасть из виду.

В музее было довольно многолюдно. По прикидкам Элемроса, примерно треть горожан сегодня точно была здесь. Особенно много посетителей пришло посмотреть на то же, на что и Элемрос с ткотом.

Прямо в центре экспозиции красовался отреставрированный саркофаг с мумией не фараона, конечно, но кого-то тоже весьма значительного. Придворного лекаря любимого кота фараона, как предполагал Элемрос. Он бы с удовольствием узнал бы, кого именно, так как мумии и вообще Древний Египет были предметом одного из его докладов в прошлом году. Он тогда получил высший балл и выучил бесценный урок. Когда по-настоящему заинтересован в предмете доклада, работа движется намного быстрее и приятнее. Так что Элемрос уже было собирался подойти к саркофагу и послушать, что ему сможет рассказать Марта, как вдруг в зале оглушительно завыла сирена. Как всегда и бывает в подобных случаях, все сначала замерли, а потом стали крутиться на месте, выискивая причину срабатывания пожарной тревоги.

– Все в порядке, дамы и господа, – один из служащих музея протиснулся в центр зала, – нет никаких поводов для паники. Вполне возможно, что это ложная тревога. Тем не менее прошу всех организованно и спокойно покинуть помещение музея. Следуйте за мной и все будет замечательно.

Марта решительно взяла Элемроса за руку и вместе с другими посетителями они спустились сначала по лестнице на первый этаж, а потом и вышли на улицу. Все столпились около здания и внимательно наблюдали, не покажется ли где-нибудь дым.

– Можем идти домой, – безапелляционно сказала Марта. – Это надолго.

Ногу Элемроса царапнули.

– Останься, – прошипело внизу.

– Я могу остаться? – спросил Элемрос.

– Музей скоро закроют, – пожала плечами Марта. – Даже если там ничего нет, по инструкции при эвакуации они обязаны проверить каждое помещение, а это займет не меньше часа. До закрытия останется минут двадцать или ты забыл, что он открыт всего несколько часов в сутки?

– Хочется осмотреть древнеегипетскую коллекцию. Когда еще предоставится такой случай? Кроме того, вдруг они продлят время работы из-за этого перерыва?

– Ладно, – немного подумав сказала Марта, прибавив немного загадочную фразу, словно отвечая самой себе на какой-то сложный вопрос – Может так даже лучше… Позвони мне, когда закончишь и я тебя заберу.

– Хорошо, спасибо.

Марта несколько мгновений будто бы колебалась, прежде чем уехать. Такое проявление нерешительности со стороны сестры чем-то слегка напугало Элемроса. Как это бывает, когда кто-то, кого вы знаете как облупленного, как и все его привычки, вдруг начинает вести себя нетипично. Хорошо хоть Марта быстро взяла себя в руки и коротко кивнув брату, села за руль. Как только ее машина тронулась с места, ткот потянул Элемроса за штанину, не давая времени поразмыслить над странноватым поведением сестры.

– Вон туда, к запасному входу.

Элемрос поспешил за ним. По счастливой случайности, около запасного входа в музей, который находился за углом, никого не было. Дверь, правда, была закрыта, но ткота это, похоже, не смущало.

– Этот вход ведет в подсобное помещение, за которым лестница для персонала, – возбужденно сказал ткот, выглядывая за угол. Люди продолжали толпиться у главного входа и все взгляды были устремлены к окнам. – Я вчера нашел план музея. Подожди меня здесь, я проберусь через центральный вход и открою тебе дверь.

С этими словами ткот по своему обыкновению мгновенно испарился, оставив Элемроса размышлять о том, что ему делать если вдруг подойдет кто-нибудь и спросит, что он тут делает.

– Сигнализацию, значит, ты врубил, – пробормотал Элемрос, имея в виду ткота, разумеется.

Дверь, возле которой он стоял, внезапно распахнулась. Перепуганный Элемрос с колотящимся сердцем увидел, как на пороге вырос человек, одетый в форму охранника. В моментально вспыхнувшем мозгу Элемроса одновременно мелькнули видения некоей тюрьмы для подростков и рассерженной Марты, причем второе испугало его намного сильнее.

– Входите, молодой человек, – сказал охранник и только сейчас Элемрос осмелился поднять глаза.

Перед ним стоял Белый Гриф. Тот самый второй обитатель улицы Больных, который обожал фехтовать мечом у себя на заднем дворе.

– Не стой на пороге, – спокойно сказал Гриф. – Ты ведь здесь из-за зеркал, верно?