Читать книгу: «Конструктор времени 1. Три недели в настоящем», страница 3

Глава 4. Вспышка неизвестной болезни

Ночью приснился кошмар: безо всяких часов и сияния, прыгаю в прошлое, там вижу мальчугана с торчащими в разные стороны ушами, достаю пистолет и стреляю ему в сердце. При этом вижу лицо: это я сам, пуля попадает в сердце не ему, мне…

Я убил себя! Проснулся в холодном поту… Под рёбрами жжёт, но бьётся часто-часто, пуля в сердце…

На часах – три ночи. Сижу на кухне, пью горячий чай и не могу согреться… Откуда такой нелепый сон? Пойти в прошлое – убить ребёнка или самого себя?

Утром с Профессором планировали длинный бросок на несколько часов в прошлое. Сразу позвонил Димке, сказал, болею, спокойно лёг и уснул. Кошмаров больше не снилось.

В час дня встал как огурчик, бодрый и жизнерадостный. Через час произошло то, о чём скажу чуть позже, всему своё время! Потом позвонил Профессор, спросил, не надо ли чего. Ответил, беру отгул. Но это только для него. Наша встреча, я знал точно, ещё состоится.

После него позвонила Ленка Рязанова. Она считалась подругой в прошлом году. Мы с ней были действительно близки. По крайней мере, жили вместе как семья. Думал, всё будет нормально, но нормальное кончилось быстро. После надеялся вернуть…

И вот прошёл год. Казалось, былое забыто, осталось плохим воспоминанием, я вытравил в памяти её образ и стёр номер в контактах смартфона. Но это лишь верхушка айсберга. Ленка по-прежнему снилась той милой девчонкой, какую увидел на встрече одноклассников.

И ведь был в то время хороший выбор! Почему выбрал Ленку никто теперь не скажет.

– Привет. – отвечаю и жду, пусть сама скажет зачем понадобился.

– Валюр! – о, да, когда-то я млел от такого обращения. – Привет, милый! Ты на меня всё ещё дуешься?

– Привет, Лена! – не хотел выглядеть хамом, но после всего решил дистанцию не сокращать. – Какими судьбами в наших краях?

– Ой-ой! – она это умела, унизительно насмехаться, ничего не говоря, одними интонациями демонстрируя твою глупость. – Глупенький! Судьба меня просто влечёт в твои края! Как ты думаешь, может сегодня встретимся? Я стала забывать, как пахнут твои волосы…

Фу ты! Как она быстро умела привлечь оппонента на свою сторону. Щелчок пальцами, и ты в когтях! Умение это родилось раньше её самой. В Ленке нравилось всё, но бесила лёгкость, с которой приближала и отталкивала. После всего, что было, стал консерватором и хотел видеть рядом настолько же предсказуемых.

– Что-нибудь новое? Про волосы уже слышал.

В трубке тишина. Щелчок пальцами не долетел, вышел холостым.

– Может всё-таки встретимся?.. – голос стал почти нормальный, ушло счастливое повизгивание.

Значит теперь можно нормально говорить. У меня такой возможности не было давно.

– Нет, Лена! У нас с тобой ничего не сложилось и вряд ли сложится. Мы разные…

– Ну, Валюр! – новая попытка по старым рельсам. – Чего ты? Зачем усложнять? Нам было так хорошо!

Раньше я тоже так считал.

– О хорошем у нас разные понятия…

И мы помолчали. Я хотел уже дать отбой, когда Лена сказала:

– В общем-то я и не надеялась, что простишь… – помолчала. – Как ты?

Ещё одно вовлечение в разговор. Надо ли ловиться на эту удочку? Лену не волнует моё. Она так и сказала прошлым летом: «Да пошёл ты со своими проблемами!..». Я злопамятный!

– Ещё что-нибудь хочешь спросить?

Вопросов больше нет, поняла, кашу не сварит. Но это совсем не её стиль, раньше она как дятел долбила бы эту точку, пока не добьётся чего хочет. Днём и ночью! Видно, в ней что-то сломалось.

Наконец, когда стемнело, пришёл Димка.

– Кончил болеть? – вместо «здравствуй». – Думаешь, я с пустыми руками?.. Не надейся! Вот! – и протянул пакет.

– Немецкий радиометр… – не открывая, вспомнил я.

– Откуда ты знаешь? – удивился Димка, пытаясь на пакете разглядеть признаки немецкого радиометра.

В пакете коробка с прибором, напоминающим старые сотовые телефоны без кнопочного поля. Здесь вместо кнопок – джойстик.

– Счётчик Гейгера. Смарт! – с придыханием стал объяснять Димка. – Последняя разработка, сплошные удобства, подсчёт фоновых значений, вычисление суммарной дозы, составление графиков…

– А где датчик на проводе? – парировал.

Все измерители у нас были с вынесенным датчиком.

– Чудак! У него датчики такие большие и хрупкие, что их лучше держать в корпусе.

Ядерный монстр на руке пугал. Надо с ним определиться.

– Давай попробуем!

Засветился дисплей. Секунд через сорок первое показание – «0,06» микрозиверта.

– Зиверт? Шесть сотых это много? – потребовал объяснений.

– Видишь надпись: «Радиация в норме»! – Димка знал всё: – Нормой считается то, что не превышает двадцать девять сотых микрозиверта… Тащи часы, проверим!

Когда принёс, у часов стало 0,12 микрозиверта.

– Теперь испытаем при работе! – я закрепил на себе часы.

– Понимаешь, он дал радиометр на пару часов. Из соображений секретности я не потащил Вовку сюда, он ждёт там. И другого случая не будет. – объяснил, почему следует спешить.

– Давай уже! – разбираться нет времени.

– Погоди… – Профессор попытался меня остановить. – Давай рассчитаем…

– Рассчитывай сам, мне пора! – ответил и легонько толкнул Димку к стулу.

Всё давно приготовил, прицепил смартфон, термометр, надел очки, к руке тонким скотчем приклеил радиометр.

– Ну, как?

– Давай подумаем, куда тебя заслать. – он ещё не понял, что всё давно случилось.

– Во-первых не куда, а когда!.. – ответил. – А где твой японский фотик? – чтобы уйти от той темы.

– Ох ты! – огорчился Профессор и стал шлёпать себя по карманам, надеясь в складках обнаружить Никон с треногой.

Пока занят, воспользовался новой технологией, выставил время и активировал защиту.

– Ты куда?.. – Димка, раскрыв рот, смотрел на меня.

– Вперёд, в прошлое! Ты чего такой озабоченный? Сядь и наслаждайся! Увидимся через три минуты… – нащупал красную кнопку, вдохнул и сделал шаг.

Ослепительный свет, холодный воздух… Если не шевелиться, холод не морозит. Прошло одиннадцать секунд и пять часов в реальном времени! Глаза закрыл и ничего не видел до самого выхода. Как моё зеркальное отражение на выходе стоял двойник и улыбался. Это та дневная встреча, описание которой отложил.

Как другому человеку, протянул ему руку, он крепко пожал и мы обнялись, ткнувшись друг другу в плечо. Куда там близнецы, нас разделяло лишь пять часов реального времени!

– Что новенького? – спросил двойник. Голос похожий, но не мой. Тон выше, и более хриплый. Я переспросил:

– Что нового? Пришёл Профессор… – показал двойнику радиометр.

– Что это?

– Немецкий радиометр…

– Ух ты! Такой маленький. А как работает?

Неужели, это я был такой любопытный?

– Это пусть Димка объяснит, а у меня только три минуты… Кстати, тебе скоро позвонит Ленка…

– Это которая?

– Та самая! Только не прикидывайся, что забыл!..

– Ну и как она?

– Тебе, дурила, она до сих пор нравится!.. – вздохнул сам. – Она всё такая же, хочет, как в первый раз, легко прийти. Будет уговаривать встретиться.

– И что ей сказать?

– Сам решай. Но тебе будет интересно оценить артистические способности.

Мы помнили Ленку какая была раньше. Милая. По утрам счастливо улыбающаяся. Не умеющая готовить и ненавидящая уборку. Ушедшая потом к какому-то белому и пушистому Славику…

– Ты… это… – очнулся двойник. – Время-то ещё есть?

Оставалось тридцать четыре секунды, целая вечность!

– Немножко. – ответил и вспомнил что сейчас попрошу.

– Сними очки. – сказал он, я снял. – И повернись!

Я прокрутился на месте и перевёл стрелку:

– Теперь – ты!

Валерка-второй, как на подиуме, широко улыбаясь, прошёл к окну и вернулся.

– Слушай! Мы так похожи!.. И роста одинакового! – выдал двойник.

– Ты окончательный, бесповоротный дубина! – сказал сквозь смех.

Это снова было забавно. И мы, хлопая друг друга по плечам, хохотали до самого отбытия. Свет померк, качнуло, Валеркина тень кинулась сквозь меня и никаких ощущений не вызвала.

Большой красный диск за окном склоняясь поплыл к нижнему углу оконного проёма. Какое-то облако стало сгущаться передо мной. Когда в облаке разглядел знакомые черты, посветлело, на меня смотрел Профессор.

– Ну как? – с Димкой синхронно спросили друг друга и тоже засмеялись.

– Как радиометр? – уточнил Дима.

Только сейчас заметил звуки. Кричалка детектора прижата к руке, а цифры на лицевой панели стали красными: «3,2». Развернул к Димке, чтобы показать.

– Ого! – сказал он. – Больше трёх микрозивертов!

– А допускается три десятые. – напомнил.

Тот успокоил:

– Это лишь вспышка, а не фон. Фоновые, то есть постоянные, три десятые уже не допускаются! А они у нас меньше трёх десятых… Рентгеновский аппарат выдаёт около миллизиверта, в сотни раз больше, но секунду, при этом считаясь безопасным. Смертельной будет разовая доза в несколько зивертов. От того что у нас не умрёшь! В миллион раз меньше смертельного.

Немного успокоило, осторожно снял часы и стал отлеплять от руки радиометр. Со скотчем из руки выдрал и волоски, больно!

– Но дядя Витя умер от рака…

– Он с детства играл с часами и умер после многих десятков лет такой возни. Можешь уже озаботиться безопасностью старости и выкинуть машину времени в мусор!

Он вовремя ввернул про машину времени на помойке. Настолько ценными вещами нельзя разбрасываться! Лишив себя такой фантастической игрушки, ждать счастливой старости глупо!

Пришла любопытная мысль:

– Интересно, в каком году стало возможным использовать ядерные источники в бытовых целях?

Мы смотрели друг на друга удивлённо. Жизнь с реактором небезопасна. И будущее вряд ли настолько изменится. Маленький Витя получил доступ не к бытовому прибору. Наверняка это опытный образец…

Около восьми Димка решил вернуть Вовке радиометр и ушёл. А я оставил личную машинку перемещений во времени на видном месте стола. Она почти безопасная!

Глава 5. Невезучее минувшее

При пробуждении вспомнить не мог что приятное снилось ночью. Но настроение поднялось!

Вчера разговаривал с собой, будто вернулся в детство, встретил забытого друга…

Встал готовить завтрак, в дверь позвонили. Думая о соседях, открыл дверь, там Лика, явление природы.

– Заходи! – пригласил, и вернулся следить за яичницей.

Лика через минуту зашла на кухню и тихо устроилась на стуле. Спросил:

– Ты чего не в школе?

Молчит.

– Есть хочешь? – решил, могу поделиться.

– Я завтракала. Спасибо.

Нет, так нет! Завтракаю быстро. Навёл порядок и мы стали говорить. Лика спросила:

– Ты ещё увидишь папку?

Звучало как утверждение. В прошлый раз я этот вопрос пропустил, но сейчас у нас шла подготовка к этому событию. Ответил:

– Конечно!

– Скоро?

– Да. – на самом деле правильный ответ не мог быть таким однозначным. «Скоро» включало с этого дня до ближайших выходных. С Профессором ещё не обсуждал. Он считал, мы должны просчитывать возможности и постепенно увеличивать дистанцию, пока не сможем уверенно обеспечить безопасный прыжок. Но я продолжал бояться, что энергии нам может не хватить и был готов сделать это сейчас. Для решения нуждался только в союзнике.

– А ты мог бы у него… нет… ему передать, что…

Началось! «Ты не мог бы…»

– Лика! Я что, телефон? Возьми напиши, как смогу, передам. Бумагу дать?

Она смотрела остолбенело. Такое впечатление, идея письма ей и нравится, и совершенно неприемлема. Пока она боролась с сомнением, сходил за бумагой, положил перед ней. Лика долго сидела над листом в напряжённой позе, потом всё-таки достала из сумки ручку и повернулась ко мне.

– Пообещай, читать не будешь!

Вроде, приказала.

– Не стал бы читать и после разрешения. – считал недостойным читать чужие записки.

Лика моё утверждение приняла, стала писать.

– Давай подожду в другом месте. – предложил, вставая, надо было прибраться в комнате.

– Нет-нет! – встрепенулась она. – Ну, пожалуйста, посиди, одна заревусь.

Пришлось сесть, раз такая рёва-корова. Лика писала долго и в какой-то момент стала вычёркивать, потом смяла исписанный листок. Извиняющимися глазами посмотрела на меня, я понял и принёс ещё три листка. Больше в принтере не оставалось.

Всё сначала! Лика теперь лихорадочно заполняла строчку за строчкой, от усердия высовывая язык. Мне никто не мешал сделать это, взял Самсунг, стал снимать. Лика была неотразима! Покажу Виктору Александровичу какой стала. Когда она поставила точку, сунул смартфон в карман и, куда меня понесло, стал шутить.

– Теперь считаем это документом. – произнёс серьёзным тоном. – Поставь дату и распишись. Не забудь свернуть и сверху подпиши: кому и когда. – вспомнил записку Виктора Александровича, ждавшую шесть лет.

Она удивлённо распахнула глаза, серьёзный тон подвёл Лику, не поняла шутки.

– Шучу! – поспешил сказать, над бумагой уже занесена ручка. – Прости, я пошутил!

– Подписываться не надо? – Лика смотрела серьёзно.

– Можешь, но, я думаю, он и так поймёт. Сама сверни, у меня с закрытыми глазами не выйдет.

Она перечитала, свернула и положила передо мной на стол. Спросил:

– Что в школе пропустила?

– А! – беззаботно махнула рукой. – С утра пошла в медпункт, сказала, плохо себя чувствую, простудилась. Врачиха сказала: «Иди домой. Я сама сообщу кому надо». Она нормальная тётка. Так что я свободна!

Ответить не успел, пришёл Профессор. Лика первая выпорхнула из кухни открывать, открыв, сказала:

– Здравствуйте, профессор!

Когда я подошёл, Димка был в шоке. Пришлось помогать:

– Лика, он Профессор только для друзей. Это не учёная степень, а прозвище. И здороваться-прощаться с ним не принято. Это традиция.

– Правда? – спросила Лика Димку. Видно, в моей честности появились сомнения.

И Димка кивнул. Прошли снова на кухню. В комнате со вчерашнего трудного дня лёгкий кавардак. Предложил неофициально организовать клуб, раз все мы так удачно собрались. Димка удивился, поставил вопрос ребром:

– Клуб?.. Может не стоит? Не хочу утечки…

Я перебил:

– Ты о какой утечке?.. Меня имеешь в виду? – Димка молчал и взгляд его показывал, что я близок к истине. – Считаешь, привлекаю новых, непроверенных?..

И он кивнул.

– Угу! – сказал я. – А ещё собираюсь разболтать какому-то Виктору Александровичу…

– Но это другое!.. – вспыхнул Димка. – С Виктора Александровича всё и началось, он…

– Хорошо! – снова перебил. – А то начал считать себя предателем…

Ирония Димку смутила.

– Ты, Дима Калашников, самый новый, и менее всего проверенный член клуба. Меня в этот клуб включили, когда исполнилось шестнадцать, более шести лет назад. – Димкино лицо вытягивалось. – Я не святее Папы Римского, взял и тебя в тайну машины времени посвятил… – Димка с этим не согласился, считал, что открытие сделал он и посвятил в это меня. Но я продолжил: – Самым проверенным членом клуба среди нас является Анжелика. Она в нём с рождения и ни разу не подвела.

Поднял престиж Лики на небывалую высоту. Мне так надо. На кухне тишина. Обвёл взглядом окружение. Лика смущённо молчит, Профессор хочет сказать, но не решается.

– Ты Дима, куда хотел меня сегодня отправить? – задал Профессору вопрос.

Димка:

– Не куда, а когда… – вернул моё возражение. – Для начала, на несколько суток, завтра, на несколько месяцев и только потом…

Жестом заставил Профессора молчать.

– Друзья, рад сообщить, благородная дата: «ТОЛЬКО ПОТОМ», пришлась как раз на сегодняшнее число! – обвёл их глазами. – Думаю, пора!

Что тут началось! Лика засмеялась, захлопала в ладоши, Димка, не верил ушам, стал уговаривать «не делать глупостей». Слушал всё с непроницаемым лицом. Взял себе союзника, Димка остался в меньшинстве. Он со своей теорией безопасности, мог зарыть в песок любое славное дело. Чего стоил наряд, в котором он хотел отправить меня в будущее.

Сборы продолжались, начало всё откладывалось.

Вопрос о времени, когда застану Виктора Александровича дома, остался нерешённым, Лика сказала, в этот день папка на работу вроде не ходил. «Вроде» – понятие неопределённое, всё могло быть! Мудро выбрали вторую половину дня, время после обеда. И речь зашла о погоде в конце сентября одиннадцатого. Об этом не думал, идея пришла Профессору.

Попытка выяснить прошлую погоду в интернете, наткнулась на вакуум. Хоть долгосрочные прогнозы давали стабильные данные на начало месяца, конец даже не упоминался. Попытка выяснить в службе гидрометеорологии и мониторингу, была провальной изначально. Наткнулись на непробиваемую стенку бюрократического «как бы чего не вышло». Но Димка вспомнил парня, который давно вёл погодный дневник.

На наше счастье, про этот день данные были. Оказалось, погода двадцать четвёртого сентября две тысячи одиннадцатого была великолепной. Парень, обладающий недюжинной памятью, вспомнил, что ходил в этот день по грибы. Температура днём до шестнадцати тепла, ветер северо-западный умеренный, солнечно. Бабье лето!

Для визита ограничился летней спортивной курткой и тонкой водолазкой, если вдруг поднимется этот самый умеренный ветер.

Вопрос с документами. Всё могло случиться, вдруг понадобятся документы и деньги. Ведь как может случиться, никто не ведает. От документов отговорил Димка:

– Нынешний паспорт когда получил? Случаем, не в тринадцатом? Кому такой там покажешь? Сочтут фальшивым и хорошо, если не конфискуют. – он мыслил уже переходами.

Паспорт и банковскую карточку, которой тогда не было, отложил. Водительские июля пятнадцатого, тоже. Пропуск в бассейн тем более не нужен.

Вспоминали маршруты на этом пути. Единодушно решили, билеты тогда были дешевле. Профессор предложил не ехать туда в этом времени, а сигануть отсюда, чтобы сэкономить. Возразил, выгадывать копейки от визитов в прошлое, что колоть орехи старым микроскопом!

Отложили на визит часов пять-шесть. Так бы и трёх хватило, но дорога, то да сё… Надо иметь запас. Знал бы, насколько мы правы, выбирая шестичасовой вариант!

Собираться закончили в полдень. Лике пора, занятия в школе кончились, и мама её могла уже искать. Вышли все вместе, Димка, сказав: «Вернёшься – позвони», от подъезда свернул к своему дому. С Ликой пошли к конечной остановке. Ехать нам в одну сторону до конца. Правда, доедем в разное время, я должен доехать лет на шесть раньше.

На улице один оказался одет не по сезону. Редкие прохожие посматривали, кто с иронией, а кто с сочувствием. На бомжа не похож, на моржа тоже. Сам понял, весь путь по такой погоде не пройти. И когда вышли на остановку автобуса, где с Ликой снова оказались одни, сказал:

– Дима прав. Холодно, начну переход отсюда. Одна доедешь?

Лика ничего не ответила. Может, задумалась, пропустила вопрос? Её несогласие ничего не изменит. На часах параметры выставил ещё дома. Время там – шесть часов. Осталось только нырнуть в благодатную тёплую осень две тысячи одиннадцатого…

На конечной никто не заметит моего исчезновения. Замёрзшими пальцами наощупь стал снимать защиту. И, когда добрался до красной кнопки, Лика, будто очнувшись, сказала:

– Подожди! – и потянулась к моему воротнику.

Подумал, хочет что-то поправить, нагнулся. Она притянула, её лицо оказалось рядом, к моим прижались её губы. Это был поцелуй. От неожиданной нежности всё поплыло. Поцелуй долгий, чувственный. Словно вишенка… Неосознанно указательный палец, оставшийся под часами, предательски вдавил последнюю кнопку. Понял это двумя секундами позже, когда застывшие глаза Лики озарились ослепительным светом, а меня отбросило прочь. Удержал равновесие, Лику загородил тип в яркой холодной куртке с буквами «Россия» на спине.

Думать о произошедшем, некогда, чтобы не тратить силы, расслабился и закрыл глаза. Изменить что-либо невозможно и если в тёплом сентябре две тысячи одиннадцатого на этой остановке найдут бездыханное тело, пусть Лике станет стыдно, умер от её любви…

За веками мерцает пламя, в ушах полное безмолвие!

Переход, ожидаю, продлится не больше полминуты. Это мне ещё доступно. И стал считать… Спазмов пока нет, но с каждым мгновением близится потребность вдохнуть.

Но с прогнозом ошибка… Время идёт, стала кружиться голова, теряю направления, расставил шире ноги. Желание вдохнуть стало постоянным и стоит перестать сопротивляться, станет ещё хуже.

Конца не видно. Вскоре потерял счёт и поплыл… Окружающее юлой…

Когда всё кончилось и вернулось сознание, я уже дышал… Вдох!!! Ноги дрогнули, но устоял. Как же сладко вдыхать полной грудью! Какой живительный, вкусный воздух. Его надо так много, что захлёбываюсь… Это витамин!

Голова кружиться. Положение в пространстве контролирую только ногами. Начинаю чувствовать стороны! Верх, низ, право, лево…

До конца не отдышавшись, открываю глаза и ничего не вижу. Зрение пропало. Отчего? Бесконечная чёрная бездна…

Стараясь определить, что рядом, вытянул руки, шагнул и коленом упёрся в препятствие… Чудом не перелетел бетонную урну. Откуда взялась? Не было здесь никакой урны. По опыту прежних вылазок во времени знал, пространство в прошлом неизменно. Откуда стартуешь, там и окажешься.

Там, где мы с Ликой стояли, закатанный асфальт автобусной остановки. Здесь на месте остановки урна. Если бы вначале меня не отбросило, переломал бы ноги.

Чувствовать мир наощупь неудобно, стал оглядываться. Поднял голову и увидел звёздочку, сияющую надо мной.

Звезда не одна, рядом неспешно проявляются, как на химической фотографии другие белые точки. Целые россыпи точек… И тут проявились чёрные области, укрывающие края звёздного поля.

На них лишь кое-где теплились бледные пятна. Дома… А между домами внизу угадывалась улица, низ имел зеркальные поля, в которой мерцали отражения звёзд.

Что случилось? Почему темно? Планировался день в две тысячи одиннадцатом… Переход длился дольше, занесло не туда? И темно… Вспомнил про время на часах, отогнул рукав и увидел сияющие белые цифры. Строка присутствия: 24.09 2011, время: 2 часа, 02 минуты. Не доверяя глазам, прочёл вслух:

– Двадцать четвёртое сентября две тысячи одиннадцатого, два часа, две минуты…

Как можно так ошибаться? Хотел появиться в два часа дня и вместо четырнадцати, набрал двойку… Всё посыпалось, полная катастрофа! Прибыл на двенадцать часов раньше, ночью… Почему же не проверил там и что делать теперь? Вариант вернуться исключён! Присутствовать в этом времени придётся до утра. Присутствие кончится в восемь…

Виктор Александрович спит. Вряд ли ждёт ночью! Вернуться домой ждать момента возвращения невозможно, квартира в этом времени не моя. А я живу у родителей, в двух кварталах отсюда. Туда тоже пойти не могу, там меня не признают.

Где есть места, где можно согреться, переждать? Ночных кафе тогда не было. И с Димкой Калашниковым ещё не знаком, учились в разных школах…

Стоп! Условия изменились, но цель должна оставаться прежней. Автобусы ночью не ходят, так что на автобусе сэкономлю даже больше ожидавшегося. Иду пешком.

Идти лучше, чем стоять. После выхода из сиявшей проруби вневременья, мгновение казалось, тепло. Но здесь ещё холоднее. Лужа на асфальте, в которой мерцали звёзды, по краям в ледяной пене. Дует студёный ветер, задувает под куртку, и тонкая трикотажная водолазка не может удержать тепла. Иду, обхватив себя руками, вперёд к центру города. Часа за два, если, конечно не замёрзну, доберусь до цели путешествия – квартиры, где живёт Лика.

Под ногами шуршат падшие листья. Осень. Ледяной пронизывающий ветер гонит в спину. Для согрева набрал скорость.

Вот площадь Строителей, всё ещё окраина. За поворотом налево прямая мокрая дорога, ведущая через мост за реку. Оттуда ещё восемь километров по своему, но чужому городу.

На площади встретился первый не спящий житель. Земляк из две тысячи одиннадцатого, в расстёгнутом плаще, сидел на мокром бордюре, и искал что-то в куче мусора перед собой. Здесь все странные и всё странное!..

Мимо с недозволенной скоростью, промчались сразу два такси с жёлтыми шашечками на крыше. Дорогу благоразумно уступил.

Глаза привыкли к сумраку. Ближе к центру свет в окнах встречался чаще, при этом путь казался веселее, даже несмотря на холод.

Перед мостом на последнем перекрёстке обогнала полицейская Нива. Белая с тёмной полосой. Разглядел цифры – 044. Нива остановилась у обочины, и я бодро, не сворачивая с проезжей части, её обогнал, потом только сообразил, что нарушаю, но обошлось.

На мосту ветер стал пронизывающим и я побежал. Сперва вприпрыжку, потом, набирая ход, перешёл на спортивный аллюр. Через минуту, уже на середине моста, стало даже тепло. Холод отступил, изо рта, в свете звёзд, валил пар, уносимый речным ветром…

Ослепительный свет фар заплясал по асфальту моста, когда впереди осталась примерно треть расстояния до другого берега. Чтобы не обрызгали, прижался к обочине. Обогнала давешняя полицейская «Нива» 044. Остановилась метрах в десяти передо мной, из неё вышел сержант.

– Минутку! – строго сказал.

Послушно остановился, не доходя.

– Куда спешим?

– К родственникам иду. На Партизанскую, сто восемь. – ответил, ни в чём не солгав.

Сержант оглядел меня с чёрной вязаной шапки до ботинок. Скривил недовольное лицо, и снова посмотрел в глаза.

– К родственникам, говоришь?.. Документы!

Началось! С документами проблема, в карманах пусто, за исключением мелочи, смарта, ключей и аккуратно сложенного письма Лики в нагрудном кармане, которое тоже можно считать документом. Пришлось, с озабоченным видом хлопать себя по карманам. Для сержанта театрально развёл руками: нету!

– Та-ак! – почти обрадованно пропел сержант. – Проедем с нами!

– Куда? – не понял я.

– В отделение, куда же ещё! Ну-ка расставь ноги и руки подними.

Зайдя со спины, бесцеремонно ощупал сверху до низу. Самсунг в кармане не заинтересовал. Глянул на часы, выглянувшие из рукава.

– Что это на руке?

– Часы. – ответил как мог более хладнокровно.

Сержант хмыкнул, но спрашивать больше не стал. И усаживая, больно надавил на затылок. Сидевший в Ниве рядом с водителем лейтенант скомандовал: «Поехали», и мы тронулись. Автомобиль развернулся в обратную сторону и покатил в нарушение правил, по встречке. Мне только двести метров оставались до другого берега.

Ехали по городу незнакомыми путями. И всё дальше уезжали от моста. Вздохнул, но делать нечего, сам виноват! Были и плюсы: меня везли бесплатно, в кабине тепло. Впервые с момента как возник на остановке этой ночью, почувствовал удовлетворение.

У отделения выходить никто не помогал, сержант поторопил:

– Не тормози!

В тесном, ярко освещённом помещении, меня за плечо подвели к какому-то лысому и без кителя мужичку, который сидел за столом и писал что-то в большом журнале.

– Вот! Без документов! – объявил сержант, и подтолкнул к столу.

Мужичок отвлёкся от журнала, буркнул:

– Садись!

Вдоль стены в беспорядке стоят стулья, сел на ближний. Сержант растворился у меня за спиной и мы остались вдвоём. Лысый занят делом, я скучаю. Но вскоре подошёл доставивший меня лейтенант.

– Привет, капитан! – по-свойски обратился он к лысому.

Тот, продолжая писать, кивнул. Потом поднял голову, спросил:

– Что с этим? – кивнул на меня.

– На мосту задержали, бежал. Говорит, к родственникам… Да, обыскали. С собой ничего. Так, что пусть посидит до утра в обезьяннике… Можешь не оформлять.

– Ну, нет! – возразил капитан. – Оформить придётся, раз попал сюда…

Лейтенант вздохнул и прошёл куда-то по проходу, хлопнула внутренняя дверь. Как я понял, положение усугублялось. Во-первых, на меня оформят трудно смываемую метку о задержании. Теперь возможности навестить Виктора Александровича не будет, придётся ночь провести в каком-то «обезьяннике», а утром, в определённый программой момент, вознесусь, попросту исчезну, что усугубит факт задержания… Впрочем, появлюсь в своём времени тоже в обезьяннике, о выходе придётся мечтать… И с повтором визита в этот год придётся потерпеть.

– Ну, что, молодой человек, давай побеседуем! – лысый, разделавшись с журналом, снова обратил внимание на меня. – Фамилия, имя, отчество, адрес, место работы или учёбы?..

Не задумываясь, стал излагать персональное:

– Валерий Евгеньевич Евграфов, родился 20 августа 1995 года, холост, работаю… – запнулся, живущий здесь Валерий Евгеньевич, родившийся в тот же день, учится в школе, значит не работает, и возраст вызывает сомнения… На всякий случай сказал: – Не работаю. – ведь у себя я в отпуске.

– Где живёшь? – задал вопрос капитан.

Вопрос небезобидный. Назвал адрес родителей:

– Пионерская 10, квартира 33. – там я в это время и обитал.

– И куда следовал в такой час по мосту?

– Я… – надо постараться избежать лишних разговоров.

– Ладно! – неожиданно освободил от ответа капитан. – Сейчас оставишь всё, что с собой здесь. – он выдвинул из полки на стене какой-то ящичек, и поставил его на стол. – Деньги, ключи… Это для безопасности. Потому что соседи по камере могут обчистить. Где полиция – не пропадёт!

Видя, что я замешкался, поторопил:

– Давай-давай, у меня дел и без тебя хватает!

Вздохнул, понимая что с оставленным в коробке придётся распрощаться… Стал доставать мелочь, ключи от квартиры в две тысячи восемнадцатом, смартфон. Такие, как этот, тогда не выпускались, тонкий, крутой. И с моими контактами. Положил в коробку, опустил руки. Капитан засомневался и крикнул куда-то мимо меня:

– Сидяк!

Тотчас где-то загремела дверь и кто-то отозвался:

– Да, товарищ капитан!

– Иди сюда! – приказал лысый. – Обыщи.

Уже знакомый с этой процедурой, расставил ноги и поднял над головой руки.

– Курточку сними! – почти ласково сказал подошедший Сидяк, совсем молодой парень в новенькой, с иголочки, полицейской форме.

Я куртку снял. Сидяк обыскал её и обратил внимание на «котлы».

– Часы – сюда! – рукой похлопал по коробке.

Но я этого сделать не могу! Это хуже казни, удар ниже пояса! НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕЛЬЗЯ СНИМАТЬ С РУКИ ЧАСЫ ДО ПОЛНОЙ ОТРАБОТКИ ПРОГРАММЫ!.. Так завещано, придётся зависнуть на годы. В будущее часы не смогут отправить! Сниму, и действие программы прервётся, не вернусь в четырнадцатое марта восемнадцатого! Надо срочно придумывать план спасения.

– Это не часы. Снимать нельзя!.. – противоречил сказанному раньше.

Сидяк посмотрел на начальника, но тот с любопытством следил, как подчинённый выйдет из непростого положения. Предоставил меня ему. Я понял, о безопасности должен думать сам. Главное, не дать сдёрнуть…

– Снимай быстро! – с угрозой прошипел Сидяк.

Левую руку для защиты прижал к груди. Защищаться до последнего!.. На чёрных часах непрерывно тикает зелёный глазок… Шанс! Действие стало склеиваться на лету. Импровизирую:

– Сам сними! – вытянул левую руку к Сидяку. Снять тоже большая проблема.

Увидев чёрный светящийся предмет у лица, Сидяк отступил. Чтобы повергнуть визави окончательно, добавил:

– Я не самоубийца!

Трогать часы он не стал. Обыскал, хлопал по всем местам, избегая тревожить опасную руку. Ничего не нашёл, и капитан его отпустил.

– Что это? – спросил про котлы.

– Кардиостимулятор. – соврал не моргнув.

– Сердечный, что ли? – взглянул в глаза капитан.

– Вроде… – решил не вдаваться в подробности, в каких не смыслил.