Читать книгу: «Король-феникс», страница 6

Тревога ледяными иглами пронзила его насквозь.

– Муфтаса… – произнес Лио с нажимом.

Глава разведки вздохнула и открыла свой комм. Появилось изображение девочки с волосами цвета звезд.

– Их дочь недавно попала в больницу с ожогами. Поначалу мы считали, что она просто обгорела в пожаре, однако, как потом выяснилось, именно она его и устроила. Утверждает, будто ей явилась сама Феникс.

– Обгорела? – хмыкнул Сэмсон. – Было же сказано, что Пророк не горит.

– Горит – но лишь единожды, – уточнил Лио. – Считается, что Феникс отмечает своего Пророка ожогами, после чего пламя ему более не страшно.

– А если этот так называемый Пророк не знает о своих способностях? Ну не горит и не горит – что с того?

– Да, она вполне может оказаться безграмотной идиоткой, – признал Лио. – Только от этого не перестанет быть Пророком. Проверка огнем поможет ее вычислить.

Сказав это, он весь внутренне содрогнулся. Девочка идеально подходила под описание. Казалось бы, можно вздохнуть спокойно, но отчего-то ужас только усиливался. Если эта девушка – и правда Пророк, Лио предстоит совершить самый страшный из всех мыслимых грехов. Его будут ненавидеть, его проклянут. И никакой Ашантой преступление не отмолить.

С другой стороны, если дать Пророку волю, его прегрешения померкнут в сравнении с тем кошмаром, в который погрузится мир.

Лио знал легенды. Прошлый Пророк была безумицей – и в своем безумии сжигала целые армии, а леса обращала в суровые, безжизненные пустыни. Никто не мог ее остановить. Ни у кого не хватало сил.

– Так, так, постойте, – вмешался Сэмсон. – Это же бред. Я ничего не смыслю в вашей вере, но… Пророк? Вы правда верите, что где-то есть божество, желающее уничтожить мир руками безумного фанатика? – Он издал смешок. – Вы серьезно?

Ариш возмущенно кашлянул, а Муфтаса нахмурилась. Лио хотел было отчитать Сэмсона за богохульство, но не стал.

Мальчишка, по сути, прав: кто в здравом уме поверит этим россказням?

Он ведь и сам не верил. Поначалу. Да что там, в глубине души Лио по-прежнему считал все эти притчи и легенды придумкой жрецов вроде Сайны, стремящихся внушать окружающим страх и покорность.

Но вместе с тем он видел руны на спине юноши. Чуял запах паленой плоти. Сайна ни за что не подвергла бы члена своего Ордена подобному зверству. Вечное пламя обладало силой, отрицать которую было невозможно. Лио сидел среди огней, ощущая их жар и голод.

От посланий пламени нельзя просто так отмахиваться.

– Может, ты уверуешь, когда огонь оставит такие же знаки на твоей коже? – вкрадчиво поинтересовался Лио и, когда Сэмсон не ответил, указал на парящее в воздухе изображение: – Истории можно переврать. Подделать. Однако огонь есть огонь. Он не лжет. Ты понимаешь? Что-то грядет, и неважно, будет это Пророк или нет. Я не собираюсь пускать дело на самотек, особенно когда нам предстоит разобраться с угрозой арохассинов и джантарцев.

– Ваше величество, – подал голос Ариш, – но почему вы так уверены, что седьмой Пророк непременно сожжет мир, как и его предшественник? Ведь все пять Пророков до этого были святыми – можно сказать, богами. При них царила юга мира и благоденствия.

– Увы, Ариш, – грустно улыбнулся Лио. Его Астра был человеком глубоко верующим и оттого цеплялся за религиозные догматы, как путник, попавший в песчаную бурю, цепляется за свой фонарь. – Юга божественных благодетелей закончилась на шестом Пророке. И седьмой будет не лучше… Где девчонка? – спросил он, обращаясь к Муфтасе.

– В трущобах на западе столицы, – ответила та. – Ее зовут…

– Не надо, – резко оборвал ее Лио. Невидимая рука снова скрутила ему внутренности. – Я не хочу знать.

Пускай остается безымянной. Имена тоже обладают силой; они могут смутить разум, сбить с намеченного пути. То, что Лио видел ее лицо, и без того усложнило задачу – незачем усугублять дело еще сильнее.

– Так привести ее? – спросила Муфтаса.

Лио смотрел на девочку с волосами, в которых струились звезды. Ее необычайно ясные глаза будто бы видели его насквозь. Сердцем он ощутил укол вины – возможно, даже раскаяния, – но заглушил в себе это чувство.

– Да. И прочешите столицу. Всех, кого еще найдете, тоже ко мне. Пророка необходимо отыскать.

«Прежде чем она нас уничтожит», – договорил он уже про себя.

Глава 9. Яссен

Юми – народ гордых и сильных воителей. Смертоносные волосы-лезвия передаются только по женской линии. Веками они вели в бой непобедимые армии, некоторые даже становились правительницами. Немногим избранным доставалось божественное могущество. Их называли ямуна, повелевающие огнем. Шестой Пророк поголовно истребила ямуна и почти уничтожила юми. Выжили всего несколько сотен, и большинство из них затворились в Мокше – королевстве юми, отделенном Ахийским морем от внешнего мира.

Полная история Сайона, гл. 30

– Готов? – послышался из-за двери раздевалки голос распорядителя арены.

Яссен, закусив губу, неуклюже натягивал громоздкое магнитотрико на правое плечо. После утреннего перелета рука совсем не двигалась. Яссен чувствовал себя дряхлым и неповоротливым. Как в таком состоянии драться? Когда он рассказал Сэмсону о вызове принцессы, тот обеспокоенно заходил кругами по комнате.

– Это проверка, – заключил он. – Побеждать нельзя.

– Но если проиграю, меня не возьмут в ее охрану, – возразил Яссен.

Дело было даже не в самой проверке, а в ее безвыходности. Стоит проиграть – и Элина с радостью вышвырнет Яссена вон. Стоит победить – и принцесса, и ее Копье будут посрамлены.

А нет ничего хуже, чем уязвить гордость монаршей особы.

Зашипев от боли, Яссен застегнул молнию и вышел из раздевалки. Распорядитель арены дважды хлопнула его по груди, и трико туго обтянуло тело, подчеркивая каждый выступ и складку. Яссен размял пальцы – костюм податливо, словно шелковый, подернулся рябью в ответ.

– Неплохо, – хмыкнула распорядитель, разглядывая точеные мышцы Яссена.

Он позволил себе усмехнуться уголком губ. В последний раз он надевал магнитотрико, когда проходил подготовку у арохассинов.

Там пользовались специальной моделью под названием «кавач» – доспех.

Этот доспех отслеживал все жизненные показатели организма: от частоты сердцебиения и перепадов температуры до скорости реакции. На основе полученных данных техники создавали индивидуальное оружие для каждого новобранца, прошедшего обучение. Яссен получил свой пульсер первым, поскольку был лучшим в наборе – это выяснилось довольно рано. Там, где другие сдавались, он стоял крепко и твердо, словно корень баньяна. Даже Сэмсон при всей своей смекалке и очаровании уступал Яссену в меткости.

Распорядитель привела его в стеклянную ложу, нависающую над тренировочной ареной. Пол арены был засыпан черным песком, который взметнется вверх при включении магнитного поля, создавая дополнительные препятствия для бойцов.

Зажглись бледно-голубые лампы, вделанные в ониксовые и гранитные цветки лотоса. На дальней стене тлел знак Феникс.

Сэмсон сидел перед панелью с экранами, но при появлении Яссена вскочил ему навстречу.

– Я думал, у тебя аудиенция с королем, – сказал Яссен.

Сэмсон прижал его к себе и прошептал:

– Не теряй голову. Один неверный шаг – и нам обоим крышка.

На большее времени не хватило. В ложу вошла Ферма; от ее магнитотрико струился пар.

– Твоя очередь, – сказала она.

Распорядитель арены закрыла за Яссеном дверь. К разъемам в трико подключились сенсоры, и кожу со знакомым ощущением кольнул электрический разряд.

Лазер сканировал организм Яссена, а костюм то сжимался, то расширялся, проверяя давление и считывая жизненные показатели. Правую руку сдавило, раздался тихий писк датчика. Распорядительница, нахмурившись, взглянула на монитор, затем на Яссена, но ничего не сказала. Она ткнула в пару кнопок, и рукав стал плотнее, добавляя защиты.

Процедура заняла не больше минуты. Яссен вернулся в ложу и оглядел себя. Теперь трико ощущалось еще более невесомым – будто родная кожа. Только безупречная и невредимая.

– Ты словно призрака увидал, – послышался певучий голос.

Рядом с Фермой стояла Элина. Принцесса смерила Яссена оценивающим взглядом, отдельно задержавшись на его груди и плечах.

– Я уже давно не надевал трико, – ответил он.

– Почему?

– Это личное.

Яссен вспомнил, как легко в руке ощущался пульсер, который ему вручил наставник Акарос. Как естественно и плавно осуществлялась перезарядка. И как больно было обо всем этом думать теперь.

– Итак, бойцы, прошу на арену, – произнесла распорядитель, и двери в дальнем конце ложи разъехались.

Проходя мимо Сэмсона, Яссен сжал другу локоть и сказал вполголоса:

– Скорее уж: один неверный шаг – и я не жилец.

Голубой свет вспыхнул ярче. Лампы-лотосы на потолке стали вращаться, загудело активированное магнитное поле. Ферма стояла напротив Яссена. Трико плотно обтягивало ее поджарое тело, всё в буграх мышц – результат постоянных тренировок, боев и службы. «Интересно, – подумал Яссен, – какие болевые точки скрывает ее костюм?»

Ферма распустила волосы, и те упали на плечи длинными шелковистыми прядями.

Яссен знал, что волосы служат юми источником силы и щитом. Они могут превращаться в миллион острых игл, способных пронзить человека насквозь. Яссен однажды видел такое, когда был воришкой на улицах Рани. Воительница-юми, будучи не в патруле, задержала мужчину, который хотел изнасиловать девочку. Она волосами проткнула ему ладони и протащила за собой через Монетную площадь, чтобы все увидели. И только после этого надела на нарушителя наручники и отвела в больницу.

– Бойцы, приготовиться! – раздался голос распорядителя арены.

Ферма церемониально опустилась на колено, Яссен тоже. Коснулся пальцами песка – теплый. Сверху, из ложи, наблюдала Элина. В ее глазах горел молчаливый вызов, но также и интерес. Яссен задержал взгляд на принцессе… Раздался звук гонга, и Ферма ринулась в бой.

Двигалась она быстро, даже удивительно. Не успел Яссен распрямиться, а волна волос уже летела к нему. Острые лезвия исполосовали песок, но Яссен вывернулся и пнул Ферму по голени. Волосы плетью ударили его по щиколотке.

Сдерживая вскрик, Яссен отскочил. Умное трико ожило, снимая боль и восстанавливая надорванную мышцу. Ферма медленно развернулась. Ее волосы свились кольцами, темно-желтые глаза светились. Она стала наступать на Яссена, и он пожалел, что у него при себе нет столь же смертоносного оружия.

Он глубоко вдохнул, готовясь отражать удар, но тут песок под ногами загудел и зашевелился. Яссен отскочил назад, а в следующее мгновение на том месте, где он стоял, образовался провал. Ферма оступилась, и песок начал ее засасывать. Рыча, она мотнула головой, сумев-таки уцепиться волосами за край ямы. Яссен решил воспользоваться представившейся возможностью.

Когда Ферма выбралась из провала и встала на ноги, он наконец ударил ее в полную силу, прямо по хребту. Юми пошатнулась, но равновесия не потеряла. Черные лезвия волос взметнулись вверх, и одно из них рассекло Яссену щеку. Кровь теплой струйкой потекла по лицу.

«Хитро́».

Яссен попробовал сделать подсечку, но Ферма оказалась проворнее. Легко отскочив в сторону, она перешла в наступление. Яссен уворачивался от ударов и летевшего в глаза песка. Постепенно он почувствовал ритм в движениях Фермы и последовательность в ее атаках.

Схватка превратилась в танец. Она нападала – он отступал. Он делал выпад – она уворачивалась. А Элина, распорядитель арены и Сэмсон наблюдали за ними из ложи.

На лбу выступил пот, и все же Яссен наслаждался происходящим. Эта пляска заставила его вспомнить, что такое жар боя. Восторг нанесенного удара. Пульсирующий в жилах адреналин.

Да, он раскаивался в том, что делал для арохассинов. «Но нет ничего, – думал он, глядя, как Ферма, пригибаясь, уходит от очередного удара, – способного превзойти азарт схватки».

Песок снова загудел, вздымаясь столпами. Ферма тенью скрылась за одним из них, только волосы свистнули. Яссен стал осторожно обходить песчаную колонну, и вдруг Ферма напала на него со спины. Волосы резко и с силой полоснули его по правому плечу.

В обожженной руке вспыхнула боль. Яссен как мог сдержал крик и нырнул за колонну, чтобы избежать очередного удара. Ферма развернулась, и он заметил, что ее дыхание стало тяжелее, а движения – медленнее.

Яссен подпустил ее поближе и вдруг схватил за руку. Ферма удивленно ахнула, но остановиться и вывернуться уже не успевала. Яссен поднырнул под копошащиеся волосы и мощным апперкотом угодил Ферме точно в челюсть. Юми рухнула на песчаный пол, и звякнул гонг.

– Раунд! – объявила распорядитель арены.

Яссен тяжело дышал, а юми тем временем поднималась с пола. Вид у нее был ошеломленный, а взгляд пылал злостью.

– Мы с тобой одинаковы, – тихо, чтобы никто, кроме нее, не слышал, сказал Яссен.

– Ничего подобного, – гневно возразила Ферма.

– Мы оба воины. И у нас общий интерес – благо Раванса.

– У тебя только один интерес – свой личный, – прошипела юми, усмиряя волосы.

Дверь открылась, и на арену вышла Элина.

– Спасибо, Ферма, ты свободна, – сказала принцесса. Она тоже облачилась в магнитотрико, подчеркивавшее упругие груди и бедра, а также крепкую мускулатуру. – Дальше я сама.

В суровом взгляде Фермы читалась молчаливая угроза. Он не посмеет тронуть принцессу, а если оставит хоть царапину – жестоко поплатится. И Элина это знала. Взгляд ее темных глаз был холодным и злым. Она определенно намеревалась сделать Яссену как можно больнее, а ему оставалось лишь покорно сносить удары.

Юми, ковыляя, покинула арену, и Яссен остался один на один с будущей королевой Раванса.

Противники поклонились друг другу. Ударил гонг, и Элина тут же вскочила. Только не грациозно и ловко, как Ферма, а стремительно и с хирургической точностью движений.

«Мать моя золото, она владеет унсунгом!»

Яссен знал эти стойки, когда вес тела удерживается не на пятках, а на носках. Однако кружение принцессы по арене напоминало еще и танец. Песчаный вихрь на ветру. Ноги двигаются легко и быстро, руки подняты и напряжены. В одно мгновение она готова отскочить, увеличивая дистанцию, в другое – рвануться вперед и заехать коленом в челюсть.

Яссен встряхнул и размял кисти. Обожженная рука по-прежнему ныла, а от локтя расползалось онемение. Он понимал: Элина ищет возможности нанести удар, как и он только что в схватке с Фермой.

Их взгляды встретились, и время на мгновение прекратило свой ход. Глаза Элины пульсировали холодной яростью, будто готовые вспыхнуть угольки. Но было в них и кое-что еще. Страх.

Всякий боец перед спаррингом нервничает, а кто утверждает обратное – врет. Однако нервничать не значит бояться. Страх – удел солдат, воров, убийц. Вися на уступе над бушующим морем, Яссен чувствовал именно страх. Боятся те, кому есть что терять.

А что боится потерять наследная принцесса Раванса?

Песчаные столпы гудели и вихрились. Яссен сделал обманный шаг влево – настолько очевидный, что, когда Элина возникла справа, он едва успел приготовиться к удару.

Прямой рукой она врезала Яссену по ребрам, отчего из легких вышибло воздух. Он отпрянул. Песок, шипя, осыпался. Элина пошла в наступление, Яссен откатился в сторону. Принцесса двигалась легко и уверенно. Яссен попытался ее упредить, схватив за руку, но она распознала маневр и коленом блокировала выпад.

Тяжело дыша, он отскочил от очередного удара. Элина усмехнулась. На этот раз, когда она ринулась вперед, Яссен сделал шаг навстречу и принял удар ногой в живот. Тело пронзила боль, дыхание перехватило. Дальше все прошло быстро; не встречая сопротивления, Элина принялась осыпать Яссена градом пинков и тычков.

В каждом выпаде чувствовались точность и расчет. Яссен вскинул руки, защищая лицо, а Элина, развернувшись, с размаху засветила пяткой ему прямо в грудь. Яссен полетел на песок.

– Довольно! – послышался окрик Сэмсона.

Сквозь пелену перед глазами Яссен увидел, что друг стоит у самой стеклянной перегородки. Его губы были плотно сжаты.

– Думаю, ваше высочество, на этом испытание можно прекратить.

Элина встряхнула руками и посмотрела на Яссена, который, распластавшись по черному песку, ловил ртом воздух.

– В следующий раз, убийца, – очень тихо, только для него одного, проговорила принцесса, – пользуйся унсунгом, а не прикидывайся куклой для битья.

Поморщившись, Яссен стукнул себя кулаком по груди.

– Рад служить, ваше высочество.

Элина замерла. На мгновение по ее губам как будто пробежала улыбка, но тут же лицо принцессы посуровело.

– Привести его в порядок, – приказала она, оборачиваясь. – Побитый охранник мне в свите ни к чему.

Элина вышла с арены, что-то бросила Сэмсону за стеклом, потом удалилась в сопровождении Фермы. Только после этого Яссен медленно поднялся на ноги. Грудь сдавливало от боли. Очень давно он не подвергался подобному избиению – и последний обидчик был уже мертв.

Сэмсон дождался, пока Яссен примет душ и переоденется в чистое. Распорядитель арены приняла у него трико и с сочувственным видом протянула кусок льда. Яссен приложил его к щеке.

– Рука, – сказала распорядитель вполголоса. – Тебе нужно показаться врачу.

– Спасибо, обязательно.

Женщина лишь покачала головой.

– Все вы так говорите…

С этими словами она ушла. Яссен остался наедине с Сэмсоном.

– Прости, – сказал друг после некоторого молчания.

– Все в порядке.

– Нет, Касс, не в порядке. – Сэмсон покачал головой. В глазах у него зажегся тот же дерзкий огонек, как и в ту ночь, когда он пообещал вытащить Яссена из лап арохассинов. – Я дал слово, что спасу тебя, но эти люди…

– У меня есть когти, Сэм. Хватит жалости. – Яссен бросил лед в мусорную корзину и сжал другу плечо. – Если мы всё это выдержим, то ты станешь королем, а меня помилуют.

Сэмсон открыл рот, как будто хотел что-то возразить, но лишь вздохнул.

– Ты прав. Иди, тебе полагается отдых. Я пришлю за тобой позже.

Яссен хлопнул друга по спине и ушел, оставив его одного в освещенной голубым светом каморке.

Он быстрым шагом направлялся к себе в комнату, стараясь не замечать слуг, удивленно пялившихся на его изукрашенное кровоподтеками и царапинами лицо. Яссен подвернул рукав. Отметины на руке изменились: покраснели и стали теплее на ощупь. Он чувствовал, как жар медленно, с покалыванием поднимается вверх от пальцев к плечу.

Перед глазами поплыли черные точки. Яссен как раз успел свернуть в коридор, ведущий к его комнате, когда мир вокруг начал вращаться. Яссен пошатнулся, колени у него подкосились. Во рту стало металлически солоновато.

Держась здоровой рукой за стену, он осторожно двинулся вперед. В глазах потемнело. Правую руку пронзила обжигающая боль. Пальцы нащупали что-то гладкое и холодное. Панель! Яссен приложил ладонь к считывателю. Дверь открылась, и он ввалился в комнату.

Лица коснулся теплый и невесомый пустынный ветерок. Дуло, кажется, из распахнутого окна. Странно: перед уходом Яссен точно его закрывал. Он попытался проползти дальше, но не смог пошевелиться. Ветерок зашелестел у него над ухом, неся с собой сладкий запах летней грозы и влажного песка, – а потом все пропало.

Глава 10. Лио

Пламя бывает трех видов. Есть пламя Феникс – безжалостное и необузданное. Есть драконье пламя – холодное и надменное. Но есть и третье, которое дарит жизнь, питает и исцеляет. Я не знаю, откуда берется у огня такая сила. Мне еще предстоит это выяснить.

Из дневников Ному, жрицы Пламенного ордена

Лио с Аришем вошли в личный королевский кабинет – не парадный, что за тронным залом, а настоящий, примыкающий к опочивальне. Войдя, Лио сразу почувствовал запах мокрого песка: скоро будет ливень. Хорошо. Немного дождя городу не повредит.

Кабинет представлял собой круглое помещение. Пол был устлан любимым дедовым ковром с затейливой вышивкой; у огромного, во всю стену, окна, завешенного роскошными алыми портьерами, стоял стол из черного с золотыми прожилками гранита. Под стеклянным куполом, рассеивающим солнечный свет, располагалась зона с сандаловыми креслами и кушеткой, на которой могли усесться трое.

Однако больше всего в обстановке Лио нравился огонь, пылавший по периметру кабинета.

Треск пламени умиротворял. Поначалу Лио недолюбливал жар и непредсказуемые ослепительные вспышки, после которых перед глазами еще долго плясали тени. Постепенно, впрочем, он проникся величием и мощью огня, его изменчивой красотой. Предки, основавшие Раванс, преклонялись перед пламенем – такое же уважение отец привил и Лио.

Он подошел к столу и положил ладонь на инкрустированную панель.

Пол задрожал, и плита с эмблемой Феникс отъехала в сторону, открывая взору уходящие в темноту каменные ступеньки. Ариш взял лампу, парившую возле кушетки, и отправил ее вниз освещать путь.

– Погоди, – сказал Лио и махнул рукой. Пламя вдоль стен взметнулось к потолку: теперь никому в кабинет без спроса не войти.

Вслед за Аришем Лио спустился в подземные тоннели.

Этот ход прорыли двести оборотов назад по приказу короля Фарзанда на случай, если понадобится бежать из дворца. Тогда джантарская армия пересекла пустыню и осадила столицу. Ходом, впрочем, так и не воспользовались. Ночью, когда враг подступил к стенам, грянула буря. Началась она с легкого, как шепот, ветерка, едва касавшегося кожи, но затем за несколько минут разметала джантарцев, после чего опытные пустынные отряды Фарзанда без труда с ними расправились. К утру никого из захватчиков не осталось.

Королеве Джуми, наследнице Фарзанда, так понравился подземный ход, что она велела его расширить, и вскоре под Дворцовым холмом образовалась целая сеть залов и тоннелей, ведущих в пустыню и в город. Именно там была обустроена Королевская библиотека – высокое прохладное помещение, где хранились древние свитки и бесценные книги.

Войдя туда, Лио вдохнул прелый запах полуистлевшей от времени бумаги.

Ариш подтолкнул шар-лампу вверх, чтобы осветить уходившие далеко в темноту книжные стеллажи. На пыльных полках громоздились стопки свитков и тянулись ряды корешков. Ощущая движение, зажигались всё новые лампы, мирно парящие у стен, и наконец по библиотеке разлился теплый и мягкий свет.

Лио с ужасом взирал на бесконечные стеллажи. Силы небесные, как можно расшифровать руны, если не знаешь, с чего начать?

Он никогда особо книгами не интересовался, а в библиотеке бывал редко и почти всегда на бегу. В первый раз он попал сюда еще мальчишкой: отец показывал будущему наследнику накопленное предками. Во второй раз – когда демонстрировал молодой супруге тот кладезь знаний, который теперь принадлежал и ей тоже. А в последний – через несколько циклов после смерти королевы, чтобы немного побыть в месте, приносившем ей столько радости.

Ахна обожала книги, читала и перечитывала свитки, умело ориентировалась среди полок. В какой-то момент она узнала некую правду о Равансе – но унесла ее с собой в могилу.

А в библиотеке остался призрак Ахны. Лио повсюду чувствовал след своей возлюбленной, своей королевы. Вот этих полок она касалась. Вот эти свитки перебирала ловкими пальцами. Одна мысль о ней, самое мимолетное воспоминание причиняли душе Лио мучительную боль.

Сколько раз Ахна просила его поработать здесь, в библиотеке, подле нее? И сколько раз он игнорировал эти просьбы, слишком поглощенный государственными делами?

Дрожащей рукой Лио провел по краю полки. Он бы все отдал, чтобы увидеть, как Ахна сидит тут за чтением. Он отложил бы любые встречи, лишь бы еще разок услышать ее тихий, убаюкивающий голос, рассказывающий о чем угодно – да хоть о тайнах Алабора Раванса – так, что даже самые несусветные выдумки казались правдивыми.

– Думаю, стоит начать поиски со сведений о Бессмертных, – мягко предложил Ариш, возвращая Лио в настоящее.

Разумно. Феникс – Бессмертная, и на спине молодого жреца выжжено Ее перо.

– Хорошо, – сказал Лио, и они пошли вдоль изгибающихся стеллажей в самый конец библиотеки.

Золотая табличка гласила, что на полках с первой по триста двадцать вторую хранятся тексты и хроники, посвященные Бессмертным.

При взгляде на высоченный стеллаж сердце у Лио скрутилось, словно грязная сырая ветошь. Усилием воли он загнал горе поглубже и приступил к поискам. Не стоило задерживаться здесь дольше необходимого.

* * *

В самом начале его правления, спустя всего несколько оборотов после коронации, Ахна сказала, что нашла один любопытный свиток.

– В нем повествуется о сотворении мира. Оказывается, все началось не с Феникс, а с трех видов пламени.

Лио слушал жену вполуха; его внимание было поглощено свежими сводками об анархистах, призывающих свергнуть королевскую власть. В последние циклы они осмелели, и, хотя Ариш предлагал не обращать на них внимания, Лио не мог допустить беспорядков, особенно когда у него вот-вот родится ребенок.

– Неужели? – спросил он, жестом приближая голографическое досье юного монархиста по имени Джангир.

«Ты должен окружить себя людьми, которые верны лично тебе, а не трону, – наставлял отец. – Они станут твоими глазами и ушами».

Лио нечасто прислушивался к хиреющему, выживающему из ума старику, но этот совет, следовало признать, был дельным. Возможно, за деньги Джангир согласился бы внедриться в ряды бунтовщиков. Стоит обсудить с Муфтасой…

– Ты меня вообще слушаешь?

– А? – Лио посмотрел на супругу, глаза его упали на очерченную под куртой округлость.

– Мать моя золото… – Ахна со вздохом потянулась за стулом. Лио вскочил помочь, но она лишь отмахнулась.

– Ахна, ребенок…

– Да, да, драгоценный продолжатель рода правителей Раванса. Только об этом ты и готов слушать, – говорила она ворчливо, но на губах играла нежная улыбка. – Я чувствую, как она толкается.

– Прямо сейчас?

– Нет, когда я читаю. А когда я нашла тот свиток, она стала толкаться сильнее.

– Ну, и о чем в нем речь? – спросил Лио.

Глаза Ахны, тогда еще ясные, загорелись. Сплетя пальцы, она подалась вперед и начала говорить, с каждым словом все больше распаляясь. Лио ощутил прилив любви, мощный и теплый.

Так завораживающе, как она, не рассказывал истории никто.

– В этой части своего дневника жрица Ному пишет, что мир берет начало от трех видов пламени. Первое – золотое, самое жаркое, яркое и опасное. Второе – голубое, медленное и змееподобное, горящее вечно и терпеливое. А третье – красное, способное, по слухам, освещать даже самые темные места. Казалось бы, такие разные, они должны были бы пожрать друг друга, но между ними царило равновесие. Пока однажды… – Для пущего эффекта Ахна сделала паузу, но вдруг, расширив глаза, положила руку на живот. – Феникс всемогущая, Малхари, она опять толкается!

Лио взял ее ладони в свои и поцеловал.

– Требует, чтобы ты рассказала до конца.

– Эх… – Ахна тяжело вздохнула. – Конца-то как раз и нет. Точнее, не так. Жрица Ному пишет, что равновесие пламени было нарушено, но как и чем – неизвестно.

– Ясно.

– Что значит «ясно»?

Лио засмеялся, не зная, почему так сказал и что дернуло его заронить в разум жены зерно любопытства, которое в итоге свело ее с ума.

– Значит, тебе нужно найти то, что не смогла эта твоя Ному. И закончить историю.

– Я не жрица, – проговорила Ахна, задумчиво поглаживая живот. – Можно, конечно, обратиться к Сайне, только…

– …Она скажет, что это богохульство, – договорили они вместе.

Лио снова поцеловал ей пальцы, затем коснулся губами руки, дошел до шеи, после чего перегнулся через стол и стал целовать ей лицо, взяв его в ладони, а Ахна счастливо улыбалась.

– Малхари…

– Тс-с…

* * *

В одно из редких просветлений, пока безумие не поглотило ее окончательно, Ахна поведала Лио про свою систему. По ее лицу плясали тени, отбрасываемые огнем в очаге, и в тот момент она казалась Лио одновременно прекрасной и пугающей.

– Мои инициалы. – Она музыкально засмеялась, будто капельки стучали по карнизу после ливня. – А-Эм. Фамилия девичья.

– А почему именно она?

– Потому что родовое имя Равансов проклято, любимый, – спокойно сказала Ахна, будто сообщала широко известный факт. – Зачем мне проклятая фамилия? Уж кому, как не тебе, это знать.

И все же отыскать логику в оставленном женой хаосе было непросто.

Лио направился к стеллажам, где хранились записи жрицы Ному, за которыми Ахна проводила больше всего времени. Полки она, конечно, пометила, но про классификацию свитков ничего не сказала. Лио тупо перебирал их один за другим: дневниковые записи, молитвы, церемонии, обряды, незнакомые руны… Шли часы, над головой болтались и двигались парящие лампы. Просмотрев все на нижних полках, Лио встал на круглую каменную платформу, дважды стукнул по ней каблуком, и она подняла его вверх.

Ариш вдруг посмотрел на часы.

– Мать моя золото, у вас же назначен обед с ее высочеством!

Лио вздохнул и дважды топнул ногой. Платформа начала опускаться, и вдруг он заметил, что прямо под золотой табличкой с номером 52 аккуратным почерком было выведено «А.М.».

И перечеркнуто.

Чувствуя, как заколотилось сердце, Лио стал просматривать свитки. Один из них, в отличие от прочих, был перехвачен металлическим кольцом с выгравированным на нем пером Феникс. В свете лампы оно поблескивало красным.

Лио осторожно развернул свиток. Тонкая бумага, казалось, могла рассыпаться от малейшего дуновения. И посреди текста он увидел перо и незнакомый символ – те самые, что были выжжены на спине у жреца.

По словам Сайны, надпись означала «Дочь пламени», но Лио хотел убедиться в этом лично. И понять, что недоговаривала верховная жрица.

Он снова взглянул на полку. На ней лежали еще два свитка, перехваченные металлическими кольцами. Лио подхватил их и убрал во внутренний карман куртки.

Когда Лио с Аришем вернулись в кабинет, огонь приветливо затрещал. Лио махнул рукой, и пламя стало утихать, пока не остались лишь тлеющие угольки.

– Обед с Элиной перенеси, – велел он. – И чтобы ближайшие два часа меня никто не беспокоил.

В это же мгновение на столе зажглась панель. Ариш, наклонившись, прочел сообщение.

– Джангир, ваше величество.

Лио кинул свитки в ящик стола. Джангир Мена был предводителем золотошапочников и, пожалуй, самым ценным информатором. Они познакомились в ходе одного из первых появлений Лио на публике после коронации. Джангир кричал громче всех, восхваляя правителя. Но не лесть впечатлила Лио, а то, как Джангир заставлял толпу вокруг себя скандировать вместе с ним. Как своим громовым голосом заглушал прочие выкрики. Именно Джангир убедил народ встать на сторону Лио во время анархистских бунтов на заре его правления. Джангир показал себя политиком до мозга костей. И Лио нашел способ извлечь пользу из его талантов.

Поначалу это были небольшие поручения в обмен на незначительные милости. Гравикар за помощь в поимке коррумпированного чиновника. Дом с видом на барханы за выслеживание экстремиста. Приглашение на бал за организацию народной поддержки вокруг дорогостоящего инфраструктурного проекта. Однако постепенно влияние Джангира и его золотошапочников возросло, и Лио нашел им новое применение: они стали его глазами и ушами в стране.