Цитаты из книги «Детская книга», страница 4

Если ты понимаешь ход чьих-то мыслей, значит, этот человек тебе нравится?..

представления об английском семействе: дети носятся на свободе в совершенно безопасном лесу, испещренном пятнами солнечного света, и родители встречают улыбкой их, запыхавшихся и исцарапанных, когда они возвращаются из древесного дома с его незатейливыми секретами. Они были одно — как единая нитка разнокалиберных бус, занятые своими делами дети, все одинаковые, все разные, как это всегда бывает с детьми; их всех поглощала повседневная жизнь, всех едва заметно ограничивала, сдавливала

Ничто не бывает окончательным, подумала практичная Дороти и сделала окончательный выбор.

- Я учился на психоаналитика, - сказал он.

- А теперь?

- А теперь я прихожу в себя после обучения на психоаналитика.

“— Если женщин допустят на выборы, это уберет унизительное различие между ними и мужчинами — одно из многих. И тогда, может быть… в каком-то новом мире… женщины и мужчины смогут разговаривать друг с другом. Как люди.”

Дороти закрыла глаза, чтобы с ней не заговаривали, и попыталась думать о любви с научной точки зрения. Это — заболевание нервной системы. Оно чем-то связано с аурой, которая, как говорят, предшествует эпилептическим припадкам. Это заболевание человек не сам навлекает на себя. Оно подобно удару по голове. От него можно оправиться.

“— Флоренция, ты у меня такая умница. Ты всегда будешь такой?

— Нет. Скорее всего, с возрастом я ужасно поглупею. Похоже, так со всеми бывает.”

Она стала настолько красивой, что почти перестала быть привлекательной. Спокойное, чистое лицо было словно высечено из камня — и это легко могло показаться холодностью. Палевые косы были уложены такими идеальными кольцами, что нарушать их порядок не хотелось — хотелось лишь восхищаться издали.

Вольфгангу удавалось сидеть на заборе, разделяющем юность и взрослость, невинность и опыт, и непринужденно кататься на калитке туда-сюда. Смуглая, острая, сторожкая улыбка одновременно лучилась юношеской дурью и хитро прятала намек на сексуальность.

Люди говорили и думали о сексе — легкомысленно и серьезно. В то же время у них появилась парадоксальная склонность — прятаться в детство, читать и писать приключенческие романы, сказки про пушистых зверьков, драмы о детях, не достигших половой зрелости.