Читать книгу: «Золотой астероид»

Антоний Алексеевич Анфимов

Шрифт:

Название: Золотой астероид

Автор(-ы): Антоний Анфимов

Ссылка: https://author.today/work/306299

От автора

Автор выражает благодарность всем дорогим читателям, кои решили открыть этот роман.

Автор берёт на себя ответственность доказывать право этого произведения быть причисленным к жанру Научной фантастики.

Автор понимает значение слова Антиутопия.

Автор понимает значение слова Гравитация.

Автор понимает принцип работы Солнечного паруса.

Автор поддерживает теорию наличия у каждой звезды собственной Гелиосферы.

Автор НЕ является членом или участником каких-либо политических движений и партий.

Автор осуждает все проявления нетрадиционных ценностей.

Автор осуждает все проявления национальной неприязни.

Автор осуждает романтизацию арестантского уклада.

Автор призывает любить ближнего своего, не возжелать жены ближнего, уважать старших и пользоваться кремом от загара.

Благодарю.

Пролог

Грей заставил себя ждать. Сутки после посадки я просто гулял по паркам и рощам. Не подумайте, что на Марсе много парков, планетка небольшая. Что-то красивое растёт только в тех местах, где за ним ухаживают. Бамбуковым же зарослям наплевать где расти, лишь бы было жарко и влажно. Компанию бамбуку составляют многочисленные виды пальм, тропических деревьев и редкая сакура – причина аллергии у всех людей не марсианского рождения. Надевайте маски и респираторы, мойте руки перед едой, кушайте побольше местных крестоцветных и не побрезгуйте марсианскими яблоками сорта антоновка-макинтош.

На второй день заглянул в Музей Астроинженерии имени Сергея Павловича Королёва. Именно заглянул, потому что на обзорную экскурсию для туристов нужно записываться за год. К тому же, в составе групп, а у меня, как у работника Комитета Дальней Космической Разведки, бесплатный билетик только на осмотр внешнего контура музея. Мы, сотрудники Комитета, нечастые гости в Солнечной системе.

Много лет назад на Марс спустили повреждённую «клешню», космический завод для плавки астероидов. У самых первых заводов были проблемы с источником энергии. Плазматроны жрали за троих, а жрали они отнюдь не капусту марсианскую и не яблочные очистки. Реакторы отрабатывали свой ресурс, потом вся конструкция шла на слом.

Эта – самая первая “клешня”. Плавила в экспериментальном режиме даже те космические камушки, которые современные уставы требуют помечать буквой "Г", в смысле "гамма", и не трогать. Вот и подавилась малышка парой таких на букву "Г".

Восстановить реактор на орбите не взялись, а для образовательных целей “клешня” оказалась как раз. Километр на километр – хорошая конструкция. Внушает, право слово. Колоссальная!

А теперь представьте, что двенадцать ступеней лестницы перед музеем выдолблены в граните с золотыми прожилками в форме вертикальной надписи «Слава Труду!». Буквы лежат ровно, там где нужно. Всё бы ничего, да нет на Марсе гранита в таких масштабах, чтобы золотые жилы содержала. Вообще, эта равнина есть ни что иное, как континентальная плита. Геологи обещали найти в недрах уран, но нашли лишь гранит. Хотя какой там "лишь"! Вот он, под ногами истирается и выветривается! Буквы, конечно же, не природной жилы, но выглядят грандиозно.

Давно не касался золотой руды. Надо сказать, что впечатлений с той экспедиции мне хватило по горло и на половину жизни. Потянулся спустя много лет за новыми впечатлениями, а тут…

Вот, что же меня удивляет больше, артефакты и строения со спутника Брелок в далекой системе Хоровод, или вид Доски Почёта с моим товарищем и другом, а именно Греем Эрлом Якобсеном? Заслуженный работник промышленности, начальник артели редкоземельщиков. Жаль, что до сих пор не Герой Труда. Или да? Но, видите ли, член Партии, без этого никак.

Смотрю на его изображение, а ко мне подбегает пионер вожатый с фотоаппаратом в руках и глазными имплантами под чёрными бровями. Мальчишка высокий и узкоплечий с высоким голосом – дитя Марса. Слово за слово и я делаю несколько фото этого молодого человека с его пионерами. Потом отдельно по двое, по трое.

Самая мелкая, рыжая и в веснушках, пионерка увидела на моей куртке шеврон Комитета, и попросила вожатого сделать наше совместное фото на фоне Доски Почёта. Стоим мы с ней в эпических позах: руки сложены на груди, левое плечо вперёд, подбородки задраны и никаких улыбок. "Какой ваш позывной, товарищ разведчик?" – спрашивает меня мелкая. "Кулик" – честно вру я, ведь проверить это она не сможет. "После Комсомола я к вам пойду работать!" – обещает девочка и убегает вслед за отрядом внутрь периметра музея. "Лучше не надо, милая" – говорю ей вслед, но она моих слов не услышит.

Смотрю ещё раз на фото Грея. "Наверное, ты уже Герой Труда, мой старый друг," – пробормотал я и вспомнил его жалобу и похвальбу, когда мы с ним проводили многочасовую беседу по видеосвязи. Это случилось после нескольких лет взаимного молчания. Он, как слушатель не очень, ведь не просёк, что я снова в деле и уже на Веге, готовлюсь к экспедиции. Зато как рассказчик Эрл – льёт мёд в уши, и жалоба его была на то, что ему выдали несколько тонн икринок карпов кои.

То была очень уважаемая Премия имени Председателя Лю за что-то хорошее и крайне полезное. Ну, и похвальба была об успехах рыбного хозяйства. Сам я дома держу пять бассейнов с радужной форелью, чисто на нужны нашего поселения. Так что, и мне есть чем похвастать, но обязательно спрошу товарища о масштабе его успехов.

На третий день ко мне в номер постучался невысокий сотрудник Эрла Грея. Синий комбинезон с золотыми отражающими полосами – это форма артели редкоземельщиков. Кажется, это женщина. Не марсианин(-ка). Пискляво извиняется от лица начальства за долгое ожидание. Сообщив, что начальник артели будет ждать через час, передал(-ла) мне ключи от глайдера.

– У меня же нет свидетельства на право управления! – протестую я, ожидавший, что полечу пассажиром, а никак не с рычагами управления в руках.

– Не переживайте так, Павел Карлович, всё схвачено. У вас с этой минуты временное разрешение и пропуск на целые две суток. Только куртку оставьте, пожалуйста, в гостевом доме, уж слишком много взглядов она привлекает.

– Да, и не по погоде, – соглашаюсь я, смотря как из-за крыш соседних зданий со стеснением выглядывает искусственное солнце.

– Да, Павел Карлович, вчера было прохладно, сегодня до сотни по Фаренгейту.

Как же давно меня на славянский манер не называли.

Нижайший поклон Грею за такое редкое счастье – полёт на глайдере. Если не разобьюсь при взлёте, то с горем пополам долечу и так же удачно сяду. Саму же работника-работницу забрал вездеход.

Длинная машинка на шести осях при четырёх рулевых колёсах. На дверях багажного отсека было наклеено изображение панды, упитанной, земной, мирно жующей стебель бамбука. Местные панды тощие, длинные и менее лохматые. Рядом с наклейкой была надпись иероглифами, что-то про Зелёную планету. Качнувшись на гидравлике вверх-вниз, колёсная гусеница понеслась резво и, подняв пыль грунтовой дороги, скрылась в тропических зарослях. Заросли эти начинаются прямо здесь, за сетчатой оградой гостевого дома, а кончается у первого забора самого предприятия. До Комбината отсюда километров шестьдесят.

Глайдер – не вертолёт и не корабль с кучей маневровых двигателей. Это медленная дура с очень ограниченным радиусом и потолком. Электромагнитный колебательный контур, воздушная подушка для посадки и очень шумный и примитивный двигатель.

Пролетая над зарослями бамбука, иногда сменяемыми тропическим лесом, то и дело слышу и ощущаю копчиком касания дна о верхушки растительности. Высота тридцать-сорок метров. Распугиваю крупных марсианских кукушек, они как раз гнездятся у озёр и мелких речушек, поближе к насекомым. Есть на Марсе и болота с гнусом и изобилием лягушачьей фауны, но мне к ним не надо.

Держу курс вдоль трассы, идущей под лесом и различимой сверху только по синим фонарям, шахтам вентиляции и по редким вышками связи. Пробовал задрать нос, но нет – двигатель не тянет. Потолок глайдера метров пятьдесят, так что Долину Маринера мне в этот раз не увидеть. Самая большая плотина в Солнечной системе расположена именно там. Моря в ближайшую тысячу лет не предвидятся, а дамб, плотин и водохранилищ рука человека создала с избытком. Хватает и на нужды сельского хозяйства, и на производство электричества для миллиарда населения. При этом пробуждающееся ядро – является источником энергии для самого большого в Метрополии Комбината. На маленьком Марсе очень много всего "самого большого". Местные жители одни из самых высоких среди Хомо Сапиенсов. Самая большая Гора Олимп прямо по курсу. Вершину мне с поверхности Марса не увидеть. Подножие оживающего вулкана, широкое и размазанное на многие гектары, уходит в облака на высотах от полутора километров. Смотровые площадки на главную достопримечательность ныне Зелёной планеты парят значительно выше уровня облачности. На них так же годовая очередь, как и в Музей Королёва. Любоваться придётся при взлёте или с орбиты. Выше Олимпа – только самомнение Эрла Якобсена Грея.

Шутка ли?! Ты летишь, летишь, летишь, а гора ближе не становится. Наконец, ландшафт чуть приподнимается, и становятся различимы дымы Комбината и столбы испарений из градирен. На площадку складов, по сути комбинатский космопорт, прибывает платформа с грузом астероидной руды. С диспетчерской мне командуют принять в сторону административных зданий. Сажусь. Где же Эрл?

Выглядел Грей молодо, но седые виски и чёрная крашенная борода выдавали моего ровесника, человека, который на своё омоложение потратил очень много средств. Морщины разглажены, оспин или пигментных пятен не увидел. Голос и интонации моего друга напоминали о возрасте, а глаза были глазами старого мудреца, у которого есть все ответы на все вопросы. И ему достаточно только посмотреть в бухгалтерию на дебет и кредит, чтобы ответить "да" или "нет" любому проекту, с которым к нему приходят сотрудники артели. Потом удачный проект станет его проектом, и уже он сам пинком откроет дверь в администрацию Марса, чтобы ещё более мудрый чин посмотрел на свой дебет-кредит и ответил Грею "да" или "нет".

– Нет, друг, я в этом участвовать не буду, – это был мой ответ на его предложение на трёх силиконовых страницах, лежащих предо мной на столе.

– Стари-и-ик, – протянул Эрл.

– И не уговаривай, братишка, с меня довольно астероидов, тем более, что на Психее итак всё шурфовано вдоль, поперёк и вглубь. Нечего мне там делать.

– Пауль, это разработка, а не разведка. Посмотри в аннотацию ещё раз и увидишь планы на следующие сто лет. Психея это не только золото, но в первую очередь – это сталь для Марса и для новой верфи. На Веге скоро кончатся стальные астероиды и ваша верфь захиреет, а за ней и вся звёздная система. Тем временем, Марс получит шанс занять высокое место в кораблестроительной отрасли.

– На Веге верфь обрабатывает сталь в полном цикле и прямо на орбите. Тебя ввели в заблуждение, не кончится там сталь в ближайшее сто или двести лет.

– Я сам на Вегу гружу родий с титаном, Пауль. Специальные конструкционные марки ваша верфь производить уже не может. Марганец откуда? С Земли весь марганец!

– Не весь, не думай так. Добыча ведётся и в колониях Лиры, но их масштабная разработка тормозится Комитетом.

– И я воспользуюсь этой заминкой. Мне всего лишь нужен опытный человек на должность начальника управления разработки на самом астероиде.

– Это не всего лишь, Эрл. Я не в Партии. Раз…

– Я тебя назначу, а партбилет оформлю быстрее, чем ты скажешь "Комитет Дальней Космической Разведки"…

Он замолчал на секунду, на две… Смотрю на него и вижу некоторое непонимание. Мои коллеги, которые годами в разведке трудятся, при единственном упоминании Комитета готовы щёлкнуть каблуками и запеть гимн, но я уже не из них. Я – ветеран на контракте, и мне вообще не положено на спутники спускаться. Только уговоры и обещание премии подтолкнули меня согласиться спуститься на спутник Брелок. И я об этом не жалею ни секунды.

– Ты почему не реагируешь ваще никак на упоминание Комитета? У тебя с головой всё в порядке?

– Как раз из-за того, что всё у меня именно с головой в порядке, я и не реагирую, Грей. Тебе, значит, нужен не просто начальник на Психею, а партиец?

– Ты не очень идейный выйдешь партиец, Пауль, но ничего. Я пообещал в администрации, что будет руководить ветеран-разведчик, а партийцы требуют члена Партии, плюс к тому, в министерстве захотели такого человека, который уже имел опыт работ на подобных астероидах. И таки я пообещал большим людям вчера всё, что они хотели, а печати мокрые с отпечатками и подписями – сегодняшние! Ты не просто так имел удовольствие прогуляться по Марсу, ведь я в это время под тебя бумаги готовил, а ты сразу "нет". Давай, будем договариваться. Что тебе надо? Денег? Не обижу! Полёт на Ганимед в санаторий "Амфора"? Я тебе ещё абонемент на массаж простаты подарю! Ну, просто скажи, что я, должен сделать, чтобы ты, ветеран-разведчик и будущий партиец, прямо сейчас поставил свой отпечаток в контракте?

Грею моё присутствие в проекте было очень нужно и он не скупился на задобрения. Воспользоваться его щедростью я не имел морального права, ведь мой проект на Брелоке с куполом, взявшемся неизвестно откуда на краю Млечного пути, мог принести мне много больше, чем пообещает Грей и сможет дать вся артель с администрацией вместе взятые.

– Венец златой, зерцало в изумрудной рамочке и цветочек аленький, – я говорю эту белиберду с серьёзным лицом, а Грей смеётся.

– Три коммуникатора портативных, три набора косметики для молодой кожи, саженцы яблонь антоновка-макинтош! Тоже три! Тебе на перепродажу или просто дома девкам раздать? Слушай, а может быть тебе девок надо? У нас комсомольская бригада квартируется в пятом гостевом доме. Все девушки… – Грей выпучил глаза и нарисовал двумя ладонями в воздухе эскиз груши, – всё, как ты любишь!

Я рассмеялся. Давно мне не предлагали на выбор невесту.

– Удиви меня чём-нибудь ещё!

– Глайдер, на котором ты сюда прилетел, станет твоим всего за одну подпись и согласие быть начальником, – в голосе Эрла звучала мольба, его козыри кончались.

– Нет, друг. Пока текущий проект не закончу, я не могу подписывать контракты. Так прописано в моём договоре с Комитетом. Меня там ценят в том числе за опыт работы на астероиде типа Психеи.

– О! Это уже лучше, – мой друг привстал из-за стола и потянулся к звёздной карте, – как далеко ты сейчас работаешь?

– На твоей карте нет этих звёзд. Всего один переход и можно вылететь за край Галактики.

– В Гало работаете? Прямо на границе? – начальник артели удивился.

– Я тебе этого не говорил. Секретная информация для внутреннего пользования. К тому времени, как мы закончим тот проект, звёздная система точно появился у тебя на карте. Так и запомни: "Хоровод".

– Запомню, – сказал мой старый друг и нажал на кнопку коммуникатора, – Астрид, подай кофе. Нам нужно сделать паузу.

Ответа не было, но Грей, громко выдохнув, встал, подошёл к стеллажу и полез куда-то за коробки с надписью "Артель REE ltd."

Пока он там копался, я успел рассмотреть шкаф с книгами. Шкаф не из пластика из-под принтера. Это был старомодный шкаф из настоящего дерева. И книги в нём тоже были из настоящей бумаги. Встал, подошёл к этому сокровищу. Каждая печатная книга стоит как борода Эрла.

– Это моя библиотека, состоящая из моих книг, – без тени стеснения заявил Грей и поставил на стол вазочку с шоколадными конфетами "Маска".

Эти конфеты есть ни что иное, как одно из двух сладостей нашего общего с Эрлом детства. Ко второму лакомству, маминому торту, он был равнодушен, а конфеты мы использовали как предмет обмена, как деньги, которые оставляли друзьям горстями взамен игрушек, побрякушек и прочих вещей, чью ценность мы не могли оценить с высоты ребёнка из киндер-гартена. С тех пор мы усвоили правило обмена и даже торговли: Фейр-трейд, только честный обмен и никаких денег. И этому правилу следуем до сих пор.

– Честный обмен? – говорит волшебную фразу Эрл.

– Что на что? – спрашиваю, вспоминая, а что есть у меня в трюме парусника.

– Конфеты и кофе за уделённое время. Годится?

– Добавь пару грамм этанола и мы договорились.

– Идёт!

Мы пожали руки. И под гордым взглядом хозяина библиотеки я стал выбирать книгу. "Социализм vs Социократия", "Самоуправление: работа Артели", "Артель как инструмент социалистической экономики". Труды достаточно спорные, однако на каждом имелся QR-код, чётко говорящий, что скачать электронные версии – можно в любой точке исследованной Галактики.

Я протянул руку восьмому тому "Артель REE: доказательство экономической эффективности". Открыл. К моему удивлению, это был не печатный экземпляр – это была рукопись! Под каждой страницей стоял отпечаток пальца автора.

– За данные каждой страницы я отвечаю своей головой, – пробурчал себе в бороду автор и, нажав на кнопку на столе, громко спросил: – Астрид! Мне твоей тёте пожаловаться?

Не прошло и минуты, как в дверях появилась Астрид в белой блузке и в длинной черной юбке. Вместе с ней в кабинет проник ободряющий запах настоящего кофе. Семи футов росту, широкоплечая рыжеволосая девушка, с большими зелёными глазами, несла на круглом подносе кофейник с двумя чашкам. Она шла танцуя, почти не касаясь пола. Обувь моего размера, без каблука и с декоративными пряжками из светлого металла. На запястьях – несколько браслетов с самоцветами. Маленькая роскошь для маленькой планеты.

Когда кофе был разлит по чашкам, сотрудница Эрла стрельнула в меня взглядом, хлопнула ресницами, но, не получив обратной связи, удалилась так же паря над полом. Начальник артели вздохнул и, как бы извиняясь за высокую девушку, сказал:

– Племянница жены, Астрид Альфсдоттир Иттербю.

– Жена твоя такая же красавица или дело ещё и в фамилии? – я решил подколоть друга, ведь самому мне рыжие, к тому же такие высокие, никогда не нравились, а Иттербю – земное поселение, от которого именуют редкоземельный металл – Иттрия.

– Лучше, – Эрл вдохнул аромат кофе, проглотил конфету, выкинул фантик куда-то под стол, и как бы между прочим добавил: – Фамилия у Астрид от первого мужа.

В том смысле, что в разводе девушка. Эрл так прощупывал почву для дальнейших уговоров меня на работу на Золотом астероиде – Психее. Но я даже бровью не повёл. Ещё раз осмотрев библиотеку Начальника Артели, поставил книгу на место и спросил:

– Книги твои одобрены хотя бы каким-то ведомством, кроме Артели REE?

– Обещают одобрить для изучения в ВУЗах, как только смогу ещё более кратко написать "Артель по добыче редкоземельных элементов", – Эрл сунул руку под стол, достал фантик и положил в карман брюк, урны в его кабинете почему-то не было.

– "Артель REE" – для них не достаточно? – я глянул на нижнюю полку, там вместо книг стояли прозрачные кубы с образцами тех самых редкоземельных элементов.

– Когда вопрос решится, я тебе подарю свои рукописи, – автор махнул рукой; он говорил уже не о вопросе одобрения МинПросвета, а о нашем вопросе.

– Давай сначала по кофе.

– Давай.

Мы сели, выпили. Пока без этанола, но в прикуску с конфетами "Маска". Вкус из детства. Конфеты и торт моем мамы.

Из воспоминаний меня выдернул Начальник Артели и начал наступление по всем фронтам:

– Для скорейшего окончания твоего контракта могу предложить провизию. Карп консервированный с марсианской капустой, кукушка большеротая тушка замороженная, кофе зерновой в мешках по четыре фунта. Насколько это ускорит твой проект?

– В кофе я поверю, но карп и кукушатина?!

– Ага! – потёр руки Грей, – мне есть, чем тебя удивить! У меня теперь в артели два рыбных дня в неделю. Кукушка гнездится повсюду, отстреливать не успеваем, а кофе – с Ганимеда.

– Если заберёшь две отработанные алмазные головы, то трюм весь твой, – говорю, прикидывая, что эти головы во вторую экспедицию со мной летают, а применения не находят.

– Головы беру! Даже отработанные мне в самый раз, чтоб пробы брать в мягком грунте, а нет ещё чего от Комитета?

Эрл как-то воодушевился, стал размахивать руками, чуть не опрокинул кофейник.

– Только две головы и пустой трюм тонны на две, как раз под консервы, заморозку и биг-бэг кофе.

– По рукам! Третий ангар?

– Третий ангар. Честный обмен, Грей, – мы снова пожали руки, отпили замечательного кофе, прикусили конфетами.

– Отлично! – он хлопнул в ладоши, – теперь подмахнёшь контракт на Психею?

Эрл Якобсен Грей – не тот, человек, которому можно единократно сказать "нет" и надеяться, что разговор закончен. Он будет добиваться своего любыми способами.

– Нет, Грей, я занят проектом, а дома будет много дел из-за моего очередного годового отсутствия.

– Перевози свой дом на Марс! – предложил простое решение мой друг.

– Насколько это просто в реализации? – я спросил сразу и дал Эрлу повод задуматься.

Он постучал пальцами по столу, будто по кнопкам калькулятора, поджал губы и сказал:

– Ты мне только сразу только скажи, новая зам министра тяжёлой промышленности, Уксунйоки Феона Паульсдоттир, – тебе не родственница?

– Впервые слышу! – отмахиваюсь, ведь и вправду о такой не слышал.

Эрл снова задумался, но пальцами стучать перестал. Наконец, выдал предложение:

– Думаю, что смогу это сделать для главного человека на Психее за… Год! Просто дай первые результаты, а уж регистрацию человек на пять и пару котиков я тебе сделаю. Всех определю в ртель!

– Даже котиков?

– Мышеловами на мясокомбинат. Ох! Я же не рассказывал?! Мы решили коз разводить и получили почти безотходное производство. Часть отходов в рыбхоз едёт, часть аграриям, кое-что остаётся для текстильной фабрики, но это совсем крохи.

– На твоём козрыбхозе специалист по разведению форели радужной не нужен?

– Я тебе на Психее бассейн сооружу, будешь там её выращивать. Каждому своё хобби, в конце концов, – Эрл проглотил шоколадную конфету, толком не прожевав.

– Эрл, меня бы на пенсию пора, с Малым Вымпелом от Комитета, а ты мне начальственную должность предлагаешь в Метрополии.

– Тогда по-другому, – он напрягся, – что тебя останавливает от ответственности быть начальником на астероиде?

– Опыт быть начальником на астероиде, – я выпалил сгоряча.

– Будет рассказ? – Грей аж заёрзал в кресле.

– Будет, Эрл, будет. Прикажи чаю, и от сладкого не откажусь, – говорю, прихватывая из вазочки сразу пару штук "Маски".

– От сладкого ты никогда не отказывался, – Грей вызвал Астрид, – Astrid, ich bin für niemanden außer dem Minister zu sprechen. Leg uns klassische Musik auf. Wir werden Tee trinken. (Астрид, меня нет ни для кого, кроме Министра. Включи нам классическую музыку. Мы будем чай пить. нем.яз.)

Заиграла музыка. Из тумбочки выехал робот-мусорное ведро. Эрл тут же накормил его фантиками от конфет. Тот поморгал зелёными глазками-диодами и преподнёс Начальнику бутылку этанола. Настоянный на марсианском пиковом древе, он обладал зеленоватым оттенком и мятным ароматом. Грей быстро разлил грамм по пятьдесят, мы выпили и развалились в креслах друг напротив друга. Это был живительный яд, лучше которого нельзя и придумать!

Эрл кивнул мне: "Хорошо?"

Я ответил большим пальцем вверх: "Отлично!".

Чай Астрид готовила ещё дольше кофе. Мой друг снова начал извиняться за свою помощницу, сказал, что первый муж её лупил за медлительность, но я слушал музыку. Уловил последние ноты мелодии из оперы "Волшебная флейта". После неё началось вступление к менее древней опере "Узница планеты Таллера".

Или этанол из пикового древа на меня так подействовал, или вкус конфет "Маска", но я заслушался и пропустил реплику Эрла. Он что-то говорил уже достаточно долго и не про рыжую Астрид. Я же слушал музыку и попробовал подпеть, прошептал первую строчку: "Atme ein…" (Сделай вдох. нем.яз.)

– Что-что говоришь? – Эрл ждал ответа на свой вопрос, который я не услышал.

– Извини, Эрл. Мелодия из оперы… Её пела моя жена. Эта мелодия настраивает меня на какую-то сентиментальность.

– Сентиментальность? – нахмурился Эрл, но потом просиял, плеснув себе и мне на дно чашки этанола: – Так даже интереснее! Значит, будет история про женщин?

– Только не торопи.

Ария рабыни Динарии из оперы "Узница планеты Таллера"

(24.. год н.э. или 488 год со Дня Первой Революции)

(Wunder, сл. Andreas Bourani, лит. пер. с немецкого А.Анфимов)

Сделай вдох.

Ночь застала нас врасплох.

Ты в Галактике без снов,

Король спиральных рукавов.

Фортуны Колесо

Не прокрутить назад.

Открой своё лицо

И выдыхай.