Он замер и поначалу губы его оставались неподвижными под ее губами. Поцелуй любимой девушки удивил его, потому что прежде, она никогда себе этого не позволяла. Но через одно мгновение, он пришел в себя. Когда она собиралась отодвинуться, он крепко прижал ее к груди и возвратил ей поцелуй.

Его губы были теплыми и мягкими. Прежде, ей показалось, он так её не целовал. А сейчас, этот поцелуй был нежным и смягчался обожанием.

– Сереженька, мне пора домой, да и тебе тоже, ты еще дома не был, как приехал.

– Ничего, милая, я же вернулся навсегда, так что успею со всеми пообщаться! – не выпуская из объятий, он посмотрел в её глаза и улыбнулся, – хорошо, любимая, до завтра.

Сергей приоткрыл глаза. Яркое солнце заставило его тут же зажмуриться, натянув на голову одеяло, удовлетворенно вздохнул. Ему было тепло и уютно, и он решил поспать подольше. Но не успел погрузиться в сон, как к нему в комнату кто-то вошел. Он приоткрыл уголок одеяла и увидел мать.

По лицу матери он понял, она чем-то огорчена и спросил:

– Мама, что-то случилось?

– Да, сынок, случилось! Ты еще не успел переступить порог дома, а разговоры уже поползли по селу! – сердито проговорила она.

– Какие разговоры? Что я сделал не так, мама?

– Вот, что я тебе скажу, Сережа! Про Тоську и думать забудь! Пока я жива, не бывать ей в моем доме, а тем более невесткой!

– Ах, вот ты о чем! – его брови подскочили вверх, он сделал не большую паузу, – ну, почему, мама?

– Потому, что, она тебе не пара!

– Это мне решать, пара она мне, или нет, – спокойно ответил он. – Я люблю ее! Думаю, ты не станешь, навязывать мне свое мнение?

– Я не навязываю, а хочу оградить тебя от такой невесты!

– И в чем ты ее обвиняешь и почему нужно ограждать меня?

– Потому, что желаю тебе счастья!

– Если ты и, правда, желаешь мне счастья, то прошу, не влезай в мою жизнь, я уже не мальчик, как-нибудь разберусь сам!

– Ты посмотри, Сережа, сколько вокруг хороших девушек! И красавицы и работящие и умные, а эта! – ее голос перешел на крик. – Что ты в ней нашел? Твои глаза подобно туману мешают тебе разглядеть ее. Я думала, ты в Армии поумнеешь, а нет, каким был таким и остался! Зачем тебе нужна такая невеста? У нее нет ни образования, ни положения, что коровам дойки будет дергать?

– Мать, ничего ты не знаешь о Тосе! – жестким голосом проговорил Сергей.

– И знать не хочу! Не нравится она мне, и чтобы ноги ее не было в моем доме!

– Вот теперь понятно, мама, ты открыла мне глаза! – Он запрокинул голову, посмотрел на потолок, слабая улыбка едва заметной тенью скользнула по его губам.

– А я люблю ее! И женюсь на ней, как бы ты не хотела этого! – Он встал с постели, торопливо натянул брюки.

– Ты должен знать, Сережа, она гулящая! Ты думаешь, если она живет в другом селе, и о ней ничего неизвестно? – она ехидно улыбнулась, – ты уж поверь, я не сидела, сложа руки. Пока ты в Армии служил, навела о ней справки. Моталась, где-то. Не было ее в деревне несколько лет, где она была все это время? А, теперь ее в наш дом! И надо же, никого ни будь, выбрала, а тебя! – со злостью проговорила она.

– Не она меня, а я выбрал! Понимаешь, я! И если ты хочешь, знать, как ты говоришь, моталась где-то, то Тося уезжала в Новосибирск, окончила там медицинский институт. Поэтому ее не было в селе. Сейчас вернулась и работает терапевтом в своем селе! А ведь ей предлагали работу в Новосибирске, но она решила вернуться домой!

– Ну, да решила она! Кому она такая нужна?

– Она всем нужна и мне нужна, и тебе тоже нужна, у тебя будет дома личный врач, – улыбаясь, сказал Сергей, засовывая тонкие длинные пальцы в свои слегка волнистые каштановые волосы.

– Ага, сейчас, приму ее с распростертыми руками! Личный врач, так я ей доверюсь! Это тебя она окрутила, а я еще из ума не выжила! – она подошла к раскрытому окну, облокотилась на подоконник и, глядя за окно, продолжила: – ну, и сыновей вырастила! – ничего не могут сами, даже бабу выбрать себе! Одна только была нормальная сноха Нюрка, продавцом работала, все в дом тащила, и деньги и подарки мне давала. А, что взять с этих? Нищенки! Что у Тольки, что у Петьки, только и приходят за тем, чтобы взять у свекрови, тьфу, – сплюнула она и обтерла рукавом свои губы, – чтоб вас разорвало!

Сережа с изумлением смотрел на разгневанную мать и удивлялся ее порыву злости. Скажи ему об этом кто-нибудь, он бы не поверил.

Аксинья ходила по комнате в зад и вперед, ругала своих сыновей. Еще больше ее давила жаба. – Неужели, правда, Тоська выучилась на врача? Такая пигалица, кто ее туда взял? Даже если и выучилась, то и врач с нее такой же, как она сама? Пусть она будет хоть царевна, а мне в снохи не нужна, принципиально!

– Мама, Тося очень хорошая девушка, – пытался убедить ее Сергей, – она ждала меня из Армии три года. Хочешь, я покажу тебе, сколько писем получил от нее? – он достал солдатский чемодан и открыл крышку, – смотри, сколько писем в нем, в него даже носки не вместились! А сколько в них нежных и добрых слов! От тебя я даже в детстве таких слов не слышал.

– А ты, дурачок, и уши развесил! – взбесилась мать, – она прошла и Крым, и рым, повидала немало, знает, чем парня захомутать. Я не удивлюсь, если ты уже переспал с нею!

Наговоры матери на любимую девушку, Сергея вывели из себя.

– Мать? – он повысил голос, – если ты не перестанешь, оскорблять Тосю, и не разрешишь мне привести ее в наш дом, тогда я сам уйду к ней!

– Только через мой труп! – в голос матери закралась нотка истерики, – не хочу я видеть эту воблу в своей избе!

– А может, мать, ты через мой труп готова перешагнуть, только бы не видеть меня счастливым!

– Может, быть! – поспешно ответила Аксинья ехидным голосом, и была довольна, что задела сына за живое.

Сережа с болью в сердце посмотрел на мать, но не мог подобрать слова, чтобы ответить ей. Он пошел к выходу, остановился у двери, обернулся к ней, посмотрел в ее глаза, будто бы хотел, убедиться, его ли она мать, что с легкостью перешагнула бы через его труп.

– Эх ты, мама, мама! – с обидой сказал Сергей и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Аксинья стояла посередине комнаты. Лицо ее покрылось бурыми пятнами. Она и глазом не моргнула, когда сын вышел из комнаты. Да и несвойственно ей было кому-то уступать, она всю жизнь заботилась только о своем благополучии и любила только себя.

Сергей расстроенный вышел на улицу, на ходу застегивая светло-голубую рубашку, долго стоял у дома, не зная, на что решиться. Неожиданно ему пришла в голову мысль, где он может, успокоиться и переждать время до встречи с Тосей. Через какое-то время, он уже шел вдоль берега реки, пытался не думать о разговоре с матерью, но ее слова так сверлили его голову, что он не мог от них избавиться. Они душили его, сдавливали грудь. Ему обидно было до слез, что мать не слышит его. Он долгое время прохаживался по берегу, пытался успокоить себя какими-нибудь приятными воспоминаниями, но кроме ядовитых слов матери, в его памяти будто бы никогда ничего не было. Он разулся, закатал штанины брюк и зашел в прохладную прозрачную воду. Некоторое время он стоял неподвижно, запрокинув голову. Смотрел на безоблачное голубое небо, будто искал в нем то, что могло бы ему помочь решить все вопросы. Но ни на один вопрос, он не мог найти ответ, его мысли, были сплошным лабиринтом. Прохладная вода придала ему бодрость, он будто бы проглотил глоток живой воды, и разум его заговорил:

– К чертям все, что хочет моя мать, я сделаю, так как считаю нужным! – от этих мыслей он почувствовал в себе силу и уверенность. Посмотрел на часы и сам себе сказал: – Тебе пора на свидание, Сергей!

ГЛАВА 2

Сад для влюбленных

Тося ждала его в саду, увидев Сергея, она побежала, к нему на встречу. Ее шелковое голубое платье и длинные локоны белоснежных волос развевались от легкого ветра, а на лице была ослепительная улыбка, отчего она казалась прозрачным облачком. – Сереженька! – воскликнула она, в ее голубых глазах светилась любовь, – она обвила своими руками его шею. Он подхватил ее на руки и закружился в объятиях. Взглянув в его темно-зеленые глаза, она увидела в них грусть. – Сереженька, что-то случилось? – тревожно спросила она.

– Ничего не случилось, Тося, все хорошо, – он привлек ее к себе, – все хорошо, любимая!

В объятиях они стояли несколько минут. Тося услышала в его груди усиленное биение сердца, – Сережа, у тебя точно все хорошо?

– Да, милая, а почему ты спрашиваешь?

– Сердечко твое мне жалуется, – с нежностью сказала она и ласково улыбнулась.

– Нет, милый доктор, у меня все в порядке, а сердце заволновалось от радости, что снова увидел тебя, – нежно сказал он.

Тося на мгновение задумалась, – у него произошло что-то серьезное, может, из-за меня? – она пристально посмотрела на его мрачное лицо, – я не хочу, Сережа, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

Сережа изумленно посмотрел в ее голубые глаза, – какие неприятности, Тося, о чем ты говоришь?

Она не хотела сейчас заострять внимание на его вопросе и спокойно ответила: – ни о чем, Сережа, я просто так сказала. Ты забыл пиджак, а сегодня немного прохладно, – она накинула на его плечи свой широкий, мягкий шарф, – давай, Сережа, присядем на, лавочку – она потянула его за локоть и после подлезла под его руку, как цыпленок под наседку.

– Как уютно и тепло у тебя под рукой!

ОН привлек ее к себе, укрыл шарфом, – так почему ты решила, что у меня неприятности?

– Да просто, Сережа, не хочу, чтобы ты страдал из-за меня, – она придвинулась к нему плотнее и тяжело вздохнула, – мне тоже грустно, когда грустишь ты!

– Спасибо, милая, но у меня все хорошо, – сделав минутную паузу. – Выходи за меня замуж, любимая! – со всей серьезностью вдруг произнес он.

От неожиданного предложения Тося встрепенулась, внутри себя почувствовала жар, она отодвинулась от него и молча смотрела в его темно-зеленые глаза.

– Ну, что ты смотришь на меня своими незабудками и молчишь? – он взял ее руки в свои мягкие ладони и ждал ответ.

– Сережа, – через какое-то мгновение заговорила она, – ты сказал так неожиданно! – она улыбнулась и застенчиво сказала: – я давно жду, когда ты скажешь мне эти три заветных слова! – она обняла его, – Сереженька, я согласна!

Он привлек ее к себе. В своем сердце он почувствовал благодать и душевное спокойствие. – Спасибо, милая, а я подумал, что ты не согласишься, – он подхватил ее на руки, засыпая поцелуями, уносил в сельский сад.

Старый сад, был на много старше всех влюбленных. Это чудо природы напоминало красивую сказку. Вокруг стояли высокие тополя, на них, еле слышно, как бы перешептывались зеленые листья. Ярко светила луна, зеленая, как ковер трава манила к себе и стала для них брачным ложе.

– Спасибо, любимая, я мечтал об этой минуте! – он не выпускал ее из своих объятий.

Она пыталась что-то сказать, но он не дал, закрыл ей рот поцелуем. Они забыли обо всем, открывая для себя страстную неземную любовь.

– Теперь я спокоен, ты моя. Слышишь, Тосенька?

– Слышу, Сереженька, – тихо c сладкой истомой произнесла она.

– А, ты мой!

Они долго лежали на зеленом ковре, смотрели в голубое небо.

– Как красиво здесь, Сережа! Смотри, вот два тополя, один повыше, а второй пониже.

– Вижу, милая, это мы с тобой!

– Как ты догадался?

– А, ты присмотрись, как мы похожи на них! Так же обнимаются и любят друг друга!

– Знаешь, Сережа, мне кажется, мы в гостях у самого Бога!

– Ты права, любимая, так и есть! Нам несказанно повезло, нашу первую брачную ночь, мы провели на небесах. А свидетелем нашей любви стал сам Господь Бог.

– Я буду помнить об этом, Сережа, всю мою жизнь!

– Мы оба будем помнить, любимая! – он заботливо укрывал ее шарфом, – тебе не холодно, Тося?

– С тобой, Сереженька, жарко! – она глубоко вздохнула.

– Отчего так вздыхаешь?

– От счастья, милый, – она улыбнулась, – Сережа, а не мог бы ты рассказать мне о своей семье?

Больше всего, он не хотел говорить об этом сейчас, да еще в такую незабываемую ночь, которая соединила их сердца.

– Обещаю, любимая, рассказать, но только не сейчас.

Они любили друг друга, и не заметили, как забрезжил рассвет, и запели деревенские петухи.

– И что им не спится? В такую рань начинают кукарекать, и стараются перекричать друг друга!

– Да, милая, у них работа такая, а жен у каждого петуха, что у Шейха в гареме, и каждый хочет показать свое превосходство перед соседними петухами! – Тося рассмеялась.

– У них тоже, как у людей, есть любимые и не любимые, и даже есть любовницы! Представляешь, они изменяют своим курам с соседскими курами, конечно, если появится такой шанс. Но, если не успеет убежать от соперника, если тот сильнее его, получит такую трепку, дерутся не на жизнь, а насмерть!

Они оба представили петушиную драку и заразительно смеялись.

Тося смотрела на Сергея влюбленными глазами. Ей нравилось, как он говорил, голос у него был шелковый, ласковый и мягкий баритон. – Интересно, как устроена жизнь, Сереженька!

– Да, любимая, все интересно и красиво! Казалось бы, петух, что он значит в природе? Выходит много, вот взять сегодняшнее утро, всех разбудил. Посмотри вокруг, как все на глазах стало меняться и оживать! Запрыгали и запели птички! Всего лишь несколько минут назад, была полнейшая тишина, они будто подслушивали и подсматривали за нашей любовью, сидели тихо!

– Теперь, Сережа, они расскажут о нас всем!

– Обязательно расскажут! – он нежно целовал ее лицо, губы, шею и опять губы.

– Пусть все узнают, как мы любим, друг друга! – он приподнялся, посмотрел на примятую зеленую траву, осторожно погладил ее рукой, как бы в знак благодарности, что приютила их, и лег на спину.

– Иди ко мне, любимая!

Она припала к его горячей груди.

Он осторожно обнял ее, – какое блаженство, – подумал он, – о таком я и мечтать не мог!

– Тосенька, знаешь, о чем я сейчас думаю?

– Нет, Сереженька, не знаю, расскажи.

– Когда у нас родятся дети, мы с ними будем приходить на наш ковер.

– Обязательно, Сережа. А кого ты хочешь вперед дочку или сына?

– Дочку хочу, чтобы на тебя была похожа, такая же голубоглазая, белокурая, с маленьким вздернутым носиком и пухлыми губками!

– А я хочу сына, он будет, как ты с каштановым цветом волос, с темно-зелеными глазками, общим все как у тебя.

– Только нос пусть будет никак у меня!

– Почему, Сережа? Носик твой очень идет тебе, небольшой и аккуратный, а главное он смотрит в рюмку!

– Почему в рюмку, ты хочешь сказать, что я охотник до спиртного?

– Нет, Сереженька, так говорят, когда кончик носа не вздернут, значит, человек серьезный и положительный, но эта примета на женщин не распространяется.

Он улыбнулся, – тебя это точно не касается! – он посмотрел на ее красиво вздернутый нос и притронулся к нему пальцем. – Раз уж мы все решили, теперь осталось дело за свадьбой! Как ты, любимая, не раздумала?

– Нет, Сереженька, не раздумала и не раздумаю! Можешь, засылать сватов!

Он с минуту молчал, вспомнил о словах своей матери, «о Тоське и думать забудь!»

– Что-то не так, Сережа, почему ты молчишь?

– Нет, милая, все в порядке не волнуйся, за тобой приду со своими братьями, но без матери.

– Почему, Сережа, без матери? – она напряглась в ожидании ответа.

Он не знал, как объяснить любимой, что мать не любит ее и не даст согласие на благословение.

– Ничего, Тося, все будет хорошо, просто моя мать сейчас немного не здорова!

Тося поняла, что он лукавит, но ей хотелось, чтобы Сергей был с ней откровенен, и пошла на хитрость.

– Сережа, может, мне обследовать ее? Подлечить у нас в больнице, если что!

– Нет, милая, ничего ненужно! Нет причин для беспокойства, а сватов жди!

– Значит, правду люди говорят, Аксинья Васильевна не любит меня, – с горечью сказала Тося.

– Родная моя, никто и ничто не помешает нам быть вместе, я люблю тебя, и это главное!

ГЛАВА 3

Реальная угроза

Рано утром к Аксинье в дом ворвалась Потапиха – жена ее любовника Михаила. У неё двойной подбородок, губы озабоченно сжаты в жесткую черту, это говорило о нелегкой задачи быть женой неверного мужа.

Аксинья стояла у кухонного стола, услышав шаги, она повернулась, в метре от себя увидела разъярённую Потапиху, – зачем пришла? – гневно спросила она.

– А ты не знаешь, стерва, – и неожиданно вцепилась в густые волосы Аксиньи, – шлюха, я выцарапаю тебе глаза!

– она схватила со стола нож, зрачки ее расширились, она напоминала кошку готовую к прыжку. Будь она худее, так бы и произошло. Лицо её исказилось, а в глазах вспыхнул опасный огонек.

Недолго раздумывая, Аксинья со всей силы оттолкнула её в сторону, где стояла жестяная ванна, наполненная холодной водой, Потапиха упала в ванну, брызги воды разлетелись по всей кухне. В следующее мгновение Аксинья вырвала у нее нож и вертя им перед её лицом, пригрозила: – прирежу как жирную свинью! – отбросив нож в сторону, вцепилась в её лицо, – не ты, а я тебе выцарапаю глаза! – затем схватилась за косу, уложенную вокруг головы, и стала наносить по ней удары. Затем схватила ее за горло и душила, пока та не захрипела и не произнесла: – отпусти, су…

– Ах ты, тварь, я покажу тебе кто я! – она продолжала царапать ее лицо и бить кулаками по голове, – вот кто я, вот! – приговаривала она. Наконец, запыхавшись и почувствовав себя удовлетворенной, отошла в сторону, а теперь пошла вон, чушка!

Потапиха, еле выбралась из ванны, с ее юбки ручьем стекала вода. Она вновь набросилась на Аксинью, но та держала в руке нож.

– Ну, давай, попробуй, я с превеликим удовольствием продырявлю твое жирное брюхо!

Проводив любимую, Сережа вернулся к себе домой. Поднялся на крыльцо, перед ним неожиданно с шумом открылась дверь, и из коридора запыхавшись, выбежала женщина. С её одежды стекала вода, он узнал ее. Она была в ярости. На лице кровавые царапины, а серые глаза сверкали огнем. В следующую секунду её гнев вырвался наружу.

– Шлюха, я уничтожу тебя!

Невольно Сергей отодвинулся назад, уступая ей дорогу.

Она выкрикивала нецензурную брань. А из комнаты доносились ответные фразы ничуть не лучше его матери.

– Сама такая. Ты еще пожалеешь, что приходила ко мне! А Мишка был моим и будет, и ничего ты не сделаешь!

Обезумев от злости, Потапиха была готова вернуться обратно и задушить соперницу.

По виду женщины, Сергей понял, была драка, она вся тряслась от злобы, ее волосы были растрепаны, кофточка разорвана, а в руке держала шелковый цветной мокрый платок, и прикрывала им обнаженную свою грудь. Увидев Сергея, она приостановилась и, глядя на него в упор, громко проговорила: – как не стыдно, такие взрослые сыновья, а ты все кувыркаешься с чужими мужиками! Еще раз приловлю с моим мужем, подожгу сеновал, сгоришь заживо, запомни, стерва! – она оттолкнула Сергея в сторону и удалилась с бранными словами.

От увиденного представления Сережа был обескуражен. Несколько секунд он приходил в себя и стоял под дверью, но зайти в дом не решался. Он даже представить себе не мог, как встретиться с матерью и, что она скажет в свое оправдание, если узнает, что ему все известно.

После драки разъяренная Аксинья не могла успокоиться и кричала ушедшей сопернице матерные слова.

– Нет, не хочу её видеть, – сказал себе Сергей, резко развернувшись, пошел от дома, не осознавая, куда идет. Перед глазами он видел только Потапиху и слышал матерную брань.

Поправив на своей голове растрепанные черные волосы, Аксинья подошла к окну. Открыв занавеску, она ужаснулась, за окном был Сережа, он медленно шел от своего дома в сторону соседней улицы. – Сережа! Неужели он все слышал! – подумала она, отчего ее охватил стыд, а в голове зазвенело. Она смотрела сыну вслед, пока он не скрылся за домами. Она еще долго стояла у окна, не веря тому, что сын стал свидетелем драки.

– Что сказать ему, если он все слышал?.. Ничего, как-нибудь выкручусь, а Потапиха пусть не надеется, что на этом все закончилось, все только начинается!

– Что же ты, мать, делаешь? Позоришь нас. Как нам жить с этим позором? Почему твои сестры живут, как все вдовы тихо и скромно? А ты, мне даже стыдно думать об этом! Плохо, что родителей не выбирают!.. И зачем только я вернулся домой? Какой стыд перед людьми! В селе ничего не утаишь, все как на ладони. Как мне смотреть в глаза Тосе, что она подумает? Ведь яблоко от яблони не далеко падает… А может, это и к лучшему, теперь она не раскроет рот против Тоси, пусть только посмеет, я найду, что ей ответить!