Нелюбимый

– Машка, не будь занудой, мы же мороженого поесть собирались, а сейчас тебе вдруг домой понадобилось, – ехидно заметила Ритка.

"Вот зараза", – подумала Маша и послушно залезла на заднее сиденье.

– Девчонки, держитесь, – предупредил Вовка и утопил педаль газа в пол. Машина взвизгнула и рванула с места. Ритка ойкнула, Маша закусила губу. Вовка насмешливо смотрел на неё в зеркало заднего вида.

– Ну и что же тут криминального? – орала Рита, перекрикивая Аллегрову.

Вовка довольно улыбался, только Маша сидела, как на иголках. Вова, к неудовольствию Риты, остановился у их дома.

– Иди, сестрёнка, уроки делай, – усмехнулся он.

– Ну, Вовка, – надула губки Рита.

– Иди, я сказал, – жёстко сказал Вовка. Рита не посмела ослушаться. – Куда поедем, принцесса? – обратился он к Маше, когда Рита захлопнула за собой дверь. – В ресторан, – провозгласил он, не дождавшись Машиного ответа. – Гуляем, красавицу мою надо обмыть.

– Только без красавицы, – согласилась Маша.

– Твоя взяла, – ответил Вовка, – Ох, и зануда ты иногда бываешь.

Маша закусила губу. Ей нравилась Вовкина решительность, с ним не нужно было ни о чем думать, ничего решать. Но иногда это ужасно раздражало.

– Где ты был? – спросила она, когда Вовка сделал заказ.

– Какая разница, принцесса? Вот он я, весь твой, – заржал Вовка.

– Не паясничай, – одернула его Маша. – И прекрати называть меня принцессой.

– Как скажешь, принцесса, – ухмылялся Вовка. – Ладно, прости.

– Где ты был? – повторила свой вопрос Маша.

– Там, где я был, меня уже нет, – снова отшутился Вовка.

– Я серьёзно, – Маша даже не улыбнулась.

– Я тоже, – подмигнул Вовка. – Ладно, ладно, работал я, Маша, в поте лица, – Вовка был абсолютно серьёзен.

– И где столько платят? – поинтересовалась Маша, обведя рукой ломившийся от яств стол.

– Ешь, пей и не забивай свою хорошенькую головку, – ответил Вовка, – За тебя, красавица, – он опрокинул рюмку водки и смачно закусил солёным огурцом.

– Не делай из меня идиотку, – разозлилась Маша, её тарелка и бокал оставались полными.

– Слушай, дай отдохнуть, – разозлился Вовка. – Напашешься, а потом ты мозг клюешь. – В отличие от сидевшей истуканом Маши, Вова ни в чем себе не отказывал, особенно в спиртном. – Голубчик, принеси ещё графинчик, – нетрезвым голосом пролепетал Вовка.

– Я хочу знать о тебе все, – не сдавалась Маша.

– Должны же у меня быть свои тайны, – возразил нетрезвый Вовка. Маша любящим сердцем чувствовала неладное. Во что-то нехорошее Вовка вляпался.

– Вова, я тебе помочь хочу, – с нежностью сказала Маша. – Мне ты можешь все рассказать.

– Да не нужна мне твоя помощь, – взревел Вовка, – у меня все хорошо, вот бы у всех так было. Да я икру впервые в совершеннолетнем возрасте попробовал. – Вовка указал на пиалу красной икры на столе. – Мать на двух работах пахала, чтобы нас с Риткой прокормить. А я не хочу так жить, понимаешь, не хочу.

– Не кричи, на нас и так все смотрят, – зашептала смущенная Маша.

– Пусть смотрят, – ещё громче заорал Вовка, – и завидуют, – уже тише добавил он.

– Не в этом счастье, Вова, – возразила Маша.

– А в чем, в чем счастье? – заплетающимся языком спросил Вовка. – Что ты вообще понимаешь? Что ты в жизни видела? Ты же в тепличных условиях росла, жизни не нюхала.

– Кое-что понимаю, – спокойно ответила Маша. – Надо по совести жить.

– По совести? – скривился Вовка. – А что такое совесть?

– Это когда спать спокойно можно и по улицам ходить, не оглядываясь. Учиться, тебе, Вова, надо, пока не поздно.

– Учиться? – заржал Вовка. – Чтобы инженером на заводе корячиться, как мой батя, за копейки?

– Вова, брось все, пока не поздно, – увещевала Маша. – Что бы это ни было. Я прошу тебя, – со слезами в голосе добавила она.

– Достала, – заорал багровый от злости и выпитого Вовка. – Иди, живи, по своей совести, а я уж как-нибудь проживу. Иди к своему, этому, как его, Вите, ты же с ним, кажется, гуляла, когда меня не было. Иди, и из него делай инженера.

Маша бросилась вон и только на улице дала волю слезам. Она брела по вечерним улицам, ничего не видя и никого не замечая за пеленой слез.

– Девушка, с вами все в порядке? – спросила какая-то сердобольная старушка.

– Да, спасибо, – отмахнулась Маша.

Дойдя до дома, Маша вытерла слезы и тихонько скользнула в квартиру.

– Доча, с тобой все в порядке? – крикнула из кухни мама.

– Да, мама, голова болит. Хочу прилечь.

– Есть будешь?

– Нет, спасибо, я не голодна.

До самой ночи Маша пыталась делать задания для института, но мысли все время возвращались к Вове и его обидным словам. "Как же спасти любимого?" – крутился в голове вопрос. Маша твёрдо решила поговорить с Ритой по поводу брата, воззвать к её здравому смыслу.