Оторва, или Двойные неприятности для рыжей

Глава 14

– Забирай меня скорей, увози за сто морей… – раздавалось из динамиков над танцполом, будоража и без того разгоряченную толпу отрывающихся студиозов.

– И получишь десять лет, восемнадцати мне нет! – жизнерадостно добила я.

– Извращенка, – хмыкнув, прокомментировала Краснова без малейшей тени улыбки на лице. Моя уязвленная личность от услышанного впала в некое подобие ступора… ну, на пару секунд.

– Лен, вот честно, – фыркнула я, пристраивая лапки на круглые хромированные перила балкончика, помешивая трубочкой лед в высоком стакане. – У вас, золотой молодежи, детства вообще не было? Эту добивку песенки Жукова каждый дурак знает!

– Смотря что ты подразумеваешь под детством, – пожала плечами староста старост, обхватывая губами соломинку, устремляя взгляд со второго этажа, где мы с ней стояли на балконе, на бушующий народ внизу.

– Бросать шифер в костер, есть сухой «Инвайт», меняться вкладышами жвачек «Турбо», носить топик с «Титаником», – машинально перечислила я самые запоминающиеся моменты. – Денди, сега, фишки с покемонами…

– Сега была, – хмыкнула Краснова и уточнила. – Лет на пять раньше, чем у остальных.

– Бедные детки, – жалостливо протянула я, сочувственно качая головой. И снова посмотрела вниз.

Наши университетские «детки», надо признать, отжигали сегодня совершенно не по-детски. По ним так сразу и не скажешь сейчас, что в бурные девяностые (которые с хвостиком) и двухтысячные годы они чем-то отличались от моих обычных сверстников. По крайней мере, хотя бы музыка им была знакома – песню «Крошка моя», завывал хором весь танцпол!

Ну и от количества лосин кислотного цвета жестко рябило в глазах.

Хмыкнув, я машинально одернула полы голубой джинсовой жилетки без рукавов и отложным воротничком. В комплект к ней на мне была коротка юбочка в складочку и босоножки на платформе с квадратным каблучком. Тоже джинсовые. Я даже белые носочки с рюшечками надыбала для такого дела! Руки чесались сделать еще два высоких хвостика, но я отринула эту идею, остановилась на небольшом начесе и косичках. Я ж этот, как его… мини-начальник клуба, во! Сливаться с коллективом не полагается по статусу.

Официантки сегодня бегали в белых блузочках, прямых коротких юбочках и жилетках на молнии и тонкими лямками. Все это из плотной «вареной» джинсы, на голове по два низких хвостика за ушами. А еще на всех белые кроссовки – кто б знал, чего мне стоило выбить энное количество пар одинаковой обуви разных размеров! Жуть просто! Не, закупить – не вопросов не возникало, все-таки финансирование «проекта» было выше всяких похвал. Вопрос встал, как доказать сонному директору клуба, что все это действительно надо!

Мое непосредственное начальство долго отнекивалось, отбрыкивалось, отвякивалось… а потом просто махнуло рукой.

Что сказать, соседушка сам виноват! Хотел меня в админы клуба, получил меня в админы клуба, а вместе с тем дичайшую головную боль и сорок пять килограмм ходячей вредности, резво бегающей по его владениям.

Я ж не виновата, что мой первый полноценный рабочий день, то бишь ночь, выпала аккурат на вечеринку с посвящением!

За два дня я провернула непроворачиваемое и впихнула, что называется, невпихуемое. Персонал от меня повесился, поставщики обалдели, арт-директор поседел, и только диджей с ведущим поржали и обещали сделать все в лучшем виде.

Сделал. Да и остальные, надо сказать, тоже не подвели.

Студентики элитного ВУЗа пищали от восторга, отрываясь на тематической вечеринке.

– Что ты за это хочешь? – неожиданно спросила Краснова, не отрывая внимательного взгляда от сокурсников, дрыгающихся под незабвенный «Тополиный пух» внизу.

Я с разбегу подавилась безалкогольным освежающим мохито, который потягивала, зорко оглядывая с высоты вверенную мне территорию разгула, пьянства и шального настроения.

– Ась?! – уставилась я на старосту всех старост, упакованую по случаю дискотеки в стиле девяностых в черные лосины, кроссовки и короткую футболочку с надписью «Love is», чей рукавчик красиво сползал с одного плечика.

– Я говорю, что ты хочешь за все это? – окинув взглядом общую стилистику клуба, слегка измененную для сегодняшнего вечера, переспросила Краснова. И, не глядя на меня, усмехнулась, ковыряя лед в бокале. – Ты же не просто так забрала на себя все обязанности по организации мероприятия? Да брось, Ань, ты разве что в программу вечера не влезла! Так что ты хочешь от меня за это?

– Эм-м-м, – протянула я, судорожно обдумывая ошарашенным мозгом варианты ответов, приемлемых для благополучного исхода дела. Наполеон с его великими планами из меня, честно говоря, фиговенький: ростиком не вышла, на Жозофине жениться не умудрилась, да и вообще, треуголку свою где-то благополучно посеяла… Разве что с ограниченным временем для сна и, как результат, стойким желанием убивать всех жителей этого ненавистного мира я в точку попала.

Если лабать, как говориться, по-чесноку, то я всего лишь на всего выполняла свою работу, строго оговоренную временным трудовым контрактом. Ну, есть у меня такая дурацкая привычка, если я берусь что-то делать, то делаю это до конца!

Наверное потому я мозги всем выношу качественно и с любовью… Ну, не суть.

Вот такая вот обязательная я. Только никому не говорите, засмеют ведь!

Раз взялась за подработку, теперь честно отрабатываю свою гонорар. О корысти я думала в последнюю очередь, но не признаваться же теперь Красновой в своей недальновидности! Во-первых, не поверит, во-вторых, не оценит. Да и потом, упускать подобный шанс вообще грешно и недальновидно…

Так что делаем кровожадную морду зловредного гения и царственно выдаем, как будто так и задумывалось:

– Зачет авансом… по физ-ре!

– И все?

Я возмущенно поперхнулась воздухом.

Вот так всегда! Строишь тут из себя великого злодея, вселенского завоевателя, Темного Властелина, блин! А все твои коварные планы по завоеванию мира легко и играючи рушат парой-тройкой простых слов и насмешливым взглядом.

Не. Я так определенно не играю!

– И все, – недовольно протянула моя местами оскорбленная невинность, улыбаясь во все свои неполные тридцать два зуба. Точнее, уже полные, хотя еще недавно таковыми не являлись. Спасибо за сей кратковременный феномен стоит сказать, конечно же, моим любимым работящим сусликам, которые, пылая неугасаемым чувством мести за предоставленное количество разномастных машин вместо благоговейно ожидаемого светлого нефильтрованного, тайком сунули мне в бутерброд маленький камушек.

Сонная я, которую добило похмелье, отключение света и некие странные личности, желающие единения тел и прикосновений устами, с утречка куснула любимый бутер… И выплюнула его вместе с осколками собственной зубной эмали

На учебу я тогда так и не вернулась, после работы пришлось ползти с полузакрытыми глазками к стоматологу – сколотый зуб резал язык, бессмысленно и беспощадно. Да и жевать собственную щеку при разговоре удовольствие ниже среднего, знаете ли…

– Без проблем, – пожала плечами Краснова, снова устремляя взгляд вниз, на толпу. Она вообще сегодня какая-то странная была. В меланхолии прибывать изволила, громкими заявлениями не бросалась, за порядком не следила от слова совсем… И все время оглядывала танцпол зорким взглядом, словно ждала и жаждала чьего-то появления.

Итак, уважаемые знатоки, вопрос! Кого ожидает здесь увидеть бескомпромиссная, беспощадная, беспринципная староста всех старост? Время пошло!

Я даже сама перегнулась через перила, дабы узреть предмет интереса нашего непоколебимого и острого на язык лидера. Нифигашечки – ни на ком из буйствующих в хмельном разгуле студиозов ярлык «я тут!» не обнаружился. Зато я имела сомнительную честь узреть кое-что куда более интересное и, сняв с пояса портативную рацию, поднесла ее к губам, нажимая на кнопку сбоку, произнося с самым жутким выражением морды лица:

– Алик, хватит спаивать нашего сисадмина!

Снизу под балконом, где располагалась барная стойка, раздался жалобный звон безвременно почившего о каменный пол стакана, попавший аккурат в секундную паузу между песнями. Над потолком клуба разнеслось дикое для современной молодежи «мы не жалкие букашки, супер-ниндзя черепашки!..», а в наушнике, спрятанном у меня в ухе под волосами, послышалось настороженное и жалобное:

– Анна Сергеевна, вы вездесущая, да?

– Вездесущая, – кровожадно подтвердила я, прижимая рацию к губам. – А еще всезнающая, ясновидящая и беспощадная! Ребятушки, у нас договор, помните? Кого увижу с алкоголем, тот работает сегодня бесплатно! Возражения есть?

А в ответ тишина…

Эх, как же приятно, когда тебя понимают с полуслова!

А если серьезно, вы же не думали, что мы с персоналом «Максимуса» пересекаемся в первый раз? Фигушечки, ребятушечки, я местным работникам уже давно всю плешь успела проесть и далеко не один раз!

Мой соседушка иногда привлекал меня, как временного работника, водился за ним такой грешок. А я чего? Мне не накладно! Недосыпно, конечно, но когда отсутствие полноценного сна являлось серьезной помехой для активного заполнения собственного постоянно худеющего кошелька? К тому же, в такие моменты моя корысть расцветала буйным цветом – работа в таком заведении, официально оформленная, конечно же, являлась для моего образования несомненным плюсом!

Бесило одно – местный контингент. А именно мальчики и девочки, дяденьки, тетеньки и иже с ним, считающие себя пупком земли, а остальных так, на побегушках. Отношение к обслуживающему персоналу, как к прислуге, я терпеть не могла. Никак! И, стоило только завидеть издалека или услышать краем уха пренебрежительное или хамское отношение ко мне али к моим подчиненным… Усё, как говорится, пиши-пропало! Тормоза вырубались напрочь.

А завсегдатаи элитного клуба, они вам не Харлей, они молчать не будут, огребя литрушечку всикарика по своей драгоценной черепушке. И радостно гоготать тоже.

Портить репутацию заведения моего любимого соседушки отчаянно не хотелось, а потому на сладкие посулы я реагировала исключительно редко. Михась, кстати, своими прошениями не злоупотреблял, хотя активные попытки переманить меня любимую все же имели место быть. Ибо у меня было то, что можно редко отыскать в кандидатках на должность админа элитного клуба.

Ни внешность. Ни уверенность в себе. Ни умение выстраивать отношения и даже ни хорошие мозги и знания.

Опыт. Все дело в опыте. У меня он был, хоть и не совсем по части клуба. Плюс средне-специальное образование и бонусом к нему пока неоконченное высшее. Именно посему Лександрыч постоянно радел за перевод моей драгоценной тушки под свое единственное, незыблемое и неповторимое руководство.

Однако покидать насиженное местечко под сильным, загорелым и надежным крылом Дмитрия Аристарховича мне не хотелось. Ну, сработались мы с моим любимым начальством, я на него пашу, как никак, с подросткового возраста!

Одно плохо – с моими сусликами у нас не было никакого контакта. Вообще!

Здесь же я сразу предупредила: как вы ко мне, так и я к вам. Я не кусаюсь, вышестоящему руководству не стучу, войду и пойму положение каждого… Но халатного отношения к работе не потерплю.

И ведь послушались же! Два дня всего прошло, а каков итог! Механизм работает быстро и слажено, как швейцарские часы, без ругани и сбоев…

Может все-таки дело в контингенте, и мою бригаду на мойке действительно стоит заменить? Все-таки гопота, как говорит Аристархович, явно не мой профиль… Я с ними договариваться долго не буду – чуть что мыло в глотку, сковородкой по тыкве, безвольные тела в багажник, а где достать соляную кислоту, шеф, так уж и быть, мне смской скинет….

– Вау… – послышалось вдруг сбоку. – Рыж, а ты в курсе, что выглядишь сегодня, как воплощение тайной мечты педофила?

– Ну, слава валенкам Лексадровича, что я давно совершеннолетняя, – прыснула я, узрев боковым зрением личность дарителя сомнительных комплиментов. Задумчиво поболтав в бокале подтаявший лед с остатками напитка, я задумчиво протянула, снова поднося рацию к губам. – Вот прям даже и не знаю, обидеться или оскорбиться… Вовчик, второй столик сейчас лопнет от пустых бутылок.

Официант в зале, у которой из средств связи был только наушник, понятлив кивнул и моментом отправился исправлять досадное упущение, а я же повернулась к новенькому лицу в нашей тихой и уютной атмосфере, иронично замечая:

– Да и вы на старого извращенца что-то не тянете, Олег Геннадьевич… К тому же, как хорошо, что я не завожу служебные романы!

– Эх, – разочаровано отозвался рокер, не отрывая взгляда от моих ног, почти не прикрытых короткой юбочкой. – А как иногда хочется пойти на превышение должностных полномочий, кто бы только знал…

– Ань, я бы на твоем месте согласилась, – окинув внимательным взглядом вошедшего на балкон Верещагина, насмешливо протянула Краснова, машинально облизнув пересохшие губы.

Я едва не застонала.

Блин, ну это-то куды??

Я все понимаю, Олежек хорош, как черт, с какой стороны не глянь. Высокий, черноволосый, долговязый, но сильный, а в байкерском амплуа так вообще офигенный экспонат для музея традиционных архитипов прекрасного женской половиной человечества…

Но почему, стоит только увидеть данного индивида в прикиде а-ля депутатская охрана, в классическом старом костюме, аляпистом галстуке и черных очках, девчонки сразу начинают на активное слюноотделение переходить?

Вот честно, я уже восемь раз пожалела, что обрядила начальника службы безопасности и его подчиненных в подобные одежды – им бабоньки университетские сегодня просто прохода не давали! Нет, надо было послушать Арину, ту самую синеглазку, и в малиновые пиджаки их упаковать…

И чем я только думала?

Спинным мозгом, вестимо. Не иначе!

– Анна Сергеевна, а вы сегодня со мной потанцуете? – не обращая внимания на мою старосту, нахально продолжил флиртовать мой коллега, нахально щурясь. – Ну так, в качестве исключения?

Я нервно одернула края жилетки, пылая нестерпимым желанием застегнуть ее на все кнопки. Не, я никогда особо не комплексовала по поводу своего бараньего веса и средненького размера бюста, но дурацкий топик с приветом из родимых нулевых, из ярко-голубой синтетики, с тонкими нитями-резинками, перехлестывающимися на шее сзади, переходящими в шнуровку, оставляя спину практически открытой, заставлял себя чувствовать себя неуютно. Иногда. Живот он открывал полностью, декольте образовывал – мама не горюй, благо хоть обнаженную спину жилетка прикрывала.

Мечта педофила… фигушки вам, скорее мечта каждого извращенца! Не, мой образ выглядел органично, местами смотрелся даже миленько, но вызывал у кое-кого весьма определенные желания на особо выдающуюся нижнюю часть тела!

И я сейчас вовсе не о пятках и пальцах ног говорю.

После произошедшего на автомойке меня периодически настигала мания преследования. Ну серьезно! Ходют, понимаешь ли, всякие, в темноте с поцелуями лезут, а я потом стой, балдей и думай, а кто же все-таки настолько охамел?

Круг подозреваемых ведь так и не сузился! На самом деле же хрен поймешь, кто там ночного целовальщика изображал: Олег, желающий повторить пройденное; вконец обнаглевшая нехристь, почувствовавшая послабление; или Богдан, невесть с чего решивший нарушить френдзону. А может и вовсе, Санек где-то головой стукнулся али Михась вдруг воспылал «чуйствами», положенными настоящему, я бы даже сказала натуральному, жениху.

Олег, кстати, со счетов так и не был сброшен, не смотря на наш с ним хреновенький, но все-таки опыт в столь сомнительном деле. Ведь один разговор, когда тебя в пылу драки жамкает в губы разъяренный байкер, в попытке успокоить собственную странную фобию и ненависть желтого цвета (да-да, все те же личностные таракашки!), и ты при этом совсем не отвечаешь. Другое – такой вот волнующий момент, неожиданный, загадочный, таинственный, но заявляющий о вполне конкретных чувствах и желаниях.

Так что Олежка наоборот занимает пока лидирующие позиции на должность моего личного полуночного маньяка! А посему я вполне обоснованно старалась тактично избегать его общества. И не только его, кстати.

И если с другими сей номер пока прокатывал, то не общаться с собственным коллегой пока не выходило никак и абсолютно!

– Фу-фу-фу, Олег Геннадьевич, – фыркнула я, пристраивая полупустой стакан на столике в самом углу балкона. – Как вам не стыдно…

– Стыдно, когда соседские дети на тебя похожи, – коротко хохотнул Врещагин. Краснова прыснула, а я же протянула, ехидненько-ехидненько так:

– А чего, Олег Геннадьевич, неужто лично представилась возможность сравнить?

– Тьфу, – сплюнул Олежик, оскорбленный до самого дна своего неоскорбимого байкерского самолюбия. – Язва! Я тут к ней со всей душой, а она, понимаешь ли, свой носик в веснушках воротит!

– Сам такое слово, – не удержавшись, я показала другу язык. Да-да, вот так вот просто, банально и совершенно не профессионально! Я такая, я могу… Иногда.

– Готовность номер один, – вдруг раздался из наушника голос Славика, стоящего у нас на фейсконтроле. – Начальство изволило пожаловать-с!

Мы с Олежкой одновременно поморщились, переглянулись, тяжко и печально вздохнули, а я еще и поинтересовалась:

– Кто именно?

– Оба, – последовал краткий и лаконичный ответ. – С вип-гостями.

– Твою ж маму за ногу… – вырвалось у меня вслух, благо я вовремя успела убрать пальчик с кнопочки. Как я недолюбливала особо почетных привилегированных гостей, здесь знали, конечно, если не все, то многие. И все же, некулютурно и трехэтажно выражаться маленькому начальству не престало!

Деловой этикет соблюдать – это вам не коленки воробьям выкручивать!

– Рыж, а напомни-ка мне, – внезапно нахмурился мой товарищ по несчастью, постукивая выключенной рацией по бедру. – Кто у нас там в списках значился-то?

– Пропавших без вести? – хмыкнула я, снова опираясь на перила. – Не знаю, Олежка. Лександрыч сделал морду тяпкой, но твердо решил поиграть в партизана на допросе. От Харлея я тоже ответа не добилась. Есть варианты?

– Есть, – внезапно протянул Верещагин, пристраиваясь рядом и указывая в сторону входа внизу, аккурат напротив балкона. – Три штуки только что зашли. Какой выберешь?

– Упакуйте все три, – отчаянно застонала я. – Желательно в мусорный пакет!

Ибо вип-гостями, сопровождающими блистательных директоров клуба, вошедших сейчас в свои владения, оказалась «святая» троица в своем полном, незаменимом, неповторимом составе!

Ну а Аленка, видимо, шла приятным бонусом к высоченному светловолосому предателю эльфийского разлива.

Почему предателю? Да потому что казалось мне, что знает что-то интересное мой белобрысый дружок, но усердно помалкивает в тряпочку. К тому же, появилась странная тенденция за последние дни: где бы не появлялся Липницкий, там же оказывался Исаев и Полонский. Эдакий треугольник звездочек нашего университета, в центре которого очутилась вдруг бедная и несчастная я. Причем без каких-то усилий с моей стороны!

А я ведь не особо люблю, когда решаю не я, а решают за меня…

– Олежек, – негромко позвала я, разглядывая три до боли знакомых фигуры. – А Исаев и Полонский давно враждуют?

– Еще со школы, – пожал плечами Верещагин и поинтересовался. – А что?

– А причину знаешь? – так же равнодушно спросила, наблюдая за тем, как новоявленные персоны осматриваются, словно пытаясь отыскать кого-то в толпе отрывающихся хмельных студиозиков. Угу, незаметно так пытаются!

Дайте угадаю, кого ж они с таким упоением ищут-то!

– Да банально там все, – махнул рукой Верещагин, всматриваясь куда-то и хмурясь все сильнее и сильнее. – Их отцы всегда соперничали, как в личных делах, так и в бизнесе. Богдану и Демьяну это фактически по наследству передалось. Желание превзойти соперника во всем статьям у них, считай, врожденное… Черт! Я же просил ее не покидать второй этаж!

– Арина, радость моя, – тоже узрев причину гнева начальника охраны, то есть девушку, пробравшуюся сквозь нестройные ряды отжигающих кислотных лосин, приветливо встретившую начальство и остальных, и уводящую их же в сторону второго этажа, я потянулась к рации. – А какого ж мадагаскарского пингвина твоя юбочка тут мелькает, а? Кивни, если слышишь.

Ариша, поднимающаяся по мерцающим ступенькам, кивнула, стараясь не привлекать к себе внимания. Переглянувшись со злым Олежиком, я снова потянулась за средством связи:

– Катя где? Она тебя отправила?

Девушка снова кивнула, а Олег, прекрасно все расслышавший и увидевший, красочно выругался.

– Я б сказала пожестче, – хмыкнула уставшая я, потирая пальцами переносицу. Усмехнувшись, дружище высказался еще раз. Я уважительно присвистнула. – Не, я так не смогу… Итак, коллега, что делать будем?

– Найду, башку сверну, – красноречиво пообещал рокер, берясь за рацию и переключая ее на отдельную, выделенную волну, по которой общалась только охрана, чтобы не забивать основной эфир.

Именно благодаря подобной связи осуществлялось непосредственное управление работой ночного клуба. Ну в самом деле, невозможно же носиться по двум этажам, кухне, двумя барами и приличным количеством отдельных кабинетов! Официантки были снабжены только односторонней связью, они слушали, но не отвечали. Если необходима была моя скромная помощь, они подходили к любому бармену и тот уже по средствам рации взывал к духу своего вездесущего младшенького начальства. Еще одна рация была на кухне, во втором баре, у охраны, естественно… И у второго админа.

Который, кажется, совсем потерял страх, не смотря на то, что проходил стажировку всего лишь второй день!

Вот ведь традиционным русским матерным было сказано и на лбу у особо непонятливых готическим шрифтом высечено – Арину на первый этаж не выпускать! Девочка была слишком маленькой и хрупкой, вызывая у подвыпивших мужиков активное желание ее потискать, а у представительниц гнилых досочек, ну, то есть слабого пола, всласть ее пошпынять из традиционного чувства зависти.

Сама девушка, кстати, оказалась на диво работящей и сообразительной. Столь ценный кадр терять не хотелось, так что на внеочередном собрании постояльцев Лысой горы… э-э-э, то есть на общей обязательной планерке, конечно же, было решено, что Ариша работать останется, но обслуживать будет исключительно кабинки для парочек наверху. И кабинет Лександрыча – мой соседушка отныне и навсегда был внедрен ее заботам.

Этот паразит, кстати, теперь только из ее аккуратных лапок свой кофе принимал!

Собственно, именно из-за мгновенно вспыхнувшей любви к официанточке, умеющей готовить обожаемый бодрящий напиток, что приводил Алехина в великолепное расположение духа, Олежка тогда и сцепился с одним из завсегдатаев клуба, решившим прижать Арину к стеночке. А яркий желтый цвет его рубашки так, особо раздражающим фактором выступил, не более того.

И я точно знаю, что именно стажерка Катя как раз и должна была встретить вип-клиентов, чтобы потом проводить их в забронированный кабинет, но никак не Арина!

Р-р-р-р… поймаю, лично порву на бантики для бородушки Харлея!

– Нет, вы представляете! – внезапно раздалась в наушнике сквозь треск и шебуршание. Мы с Олежкой переглянулись, не обращая внимания на стоящую рядом Краснову, о присутствии которой вообще как-то подзабыли, и дружно навострили ушки. – Вот всем хорош, мерзавец, но так далеко живет… Пока до него доберешься, уже все желание пропадает! Я ему и так и эдак намекала, мол котик, ты так далеко живешь, мне ездить не удобно… Подари мне машину! А котик отказывается, прикньте! Ну ничего, я его добью рано или поздно, вот увидите!

Мы с Олегом синхронно застонали вслух. Эта дура, прости осспади, та самая тщательно разыскиваемая, сейчас с кем-то активно делилась своей личной жизнью, скорее всего привалившись боком к стеночке, совершенно забыв о том, что висящая на поясе рация включается от легкого нажатия! И естественно, ее перлы и жалобы на интимную жизнь сейчас услышали абсолютно все работники клуба! Забавные стенания, кстати.

Я буду не я, если с упоением в них не влезу!

– Тогда получается, что это не котик, а прям какой-то дальневосточный леопард, – хмыкнула я, отправляя посыл по всему эфиру. Официантки на танцполи замерли, как-то странно задрожав, бармен внизу звякнул бутылками, а Олег тихо скрючился от смеха. Я же насмешливо добавила. – Кать, уволена. Документы завтра заберешь.

– Анна Сергеевна, за что?! – послышался возмущенный крик через наушник. Я хмыкнула. Ну да, действительно, за что ж я так гневаюсь-то на исполнительную девушку, прям-таки образчик тактики, культуры, воспитания и трудоспособности!

Ай-я-яй, Анна Сергеевна, какая ж вы удивительная гадость все-таки!

– А чтобы больше времени для поездки к твоему котику оставалось! – мстительно припечатала я. – Все, разговор закончен. Али есть у кого еще желание пожаловаться на своих уссурийских тигров?

Работнику внизу мгновенно принялись трудиться в ускоренном режиме!

Эх, вот это я понимаю. Мотивация, мать ее итить!

Но вопрос о поиске админа для клуба встает уже довольно остро, угрожающе порыкивая в мою сторону. Пока Екатерина, с ее превосходным резюме и хвалебными рекомендациями с прежнего места работы, оставалась далеко не единственным кандидатом на эту должность… Но если уж она умудрилась так накосячить, что ж другие-то вытворять будут!

Не, я Лександрыча нежно люблю и конкретно балую. Но не до такой же степени, чтобы угробить собственную тушку на двух ночных работах!

– Алик, заряжай машину, Ариша, дуй за шефским кофе и вечерним пайком, – отдала распоряжение и, махнув рукой Олегу, отправилась в выделенный мне кабинетик с прозрачными стенами, соседствующий с огромной квадратурой кабинета вышестоящего руководства. Вход туда находился тут же, на том конце балкончика, сразу за проходом на второй этаж с лабиринтом.

Основной свет я включать не стала, плюхнулась за стол и, шлепнув по настольной лампе, с наслаждением размяла шею, ожидая пока ноутбук загрузится, наслаждаясь минутами покоя и тишины. Стеклянная перегородка и дверь, сделанная на заказ, отлично глушила ревущую на танцполе музыку. Не, Ласковый май с его «Детством» – это, конечно, классика жанра, почти ярлык определенного временного промежутка… но не фанат я Шатунова, хоть увольте!

Обидевшийся на все и вся сисадмин, которому никто и никогда не разрешал пить на рабочем месте, давным-давно отключил всем доступ в соц.сети. Неприятно, конечно, но не страшно: аська-то осталась! Что поделать, Сашку временами было жалко, но данные правила устанавливала не я, и даже не Лександрыч! А… приготовьтесь громко и неприлично ржать – сам господин рыжебород, гордо именуемый по паспорту Ильей Алексеевичем Добрыниным!

В простонародии известный так же, как Харлей.

Ну или небритус хариус, питекантроп рыжий обыкновенный, пакость нецензурная и непробиваемая… И прочее, прочее, прочее.

Честно, я когда первый раз услышала его богатырское во всех смыслах имя, долго и весело каталась в банальной истерике без шансов на возвращение в прежнее адекватное состояние. Это ж блин-блинский просто, иметь такое имечко, вкупе с такой вот внешностью! Не, телосложение там воистину богатырское, что ни говори. Но в остальном, прекрасная маркиза… ну просто полный разрыв шаблона!

Долго хихикать мне не пришлось, кстати. Харлей, который на все присужденные ему эпитеты только посмеивался в короткий рыжий ус и прощал все мои обзывалки в его адрес, хохотунчики в адрес его настоящего имени не простил. И стоило мне только, икая от смеха и вытирая выступившие слезы, ехидно протянуть необидное «Илюшенка!..», как меня тут же перебросили через коленку, а потом весьма больно и обидно выпороли!

Больше именовать обидчивого австралопитека по присвоенному ему отделом ЗАГСа имени я зареклась в ближайшем обозримом будущем. Эх, таракашки, таракашки, тараканчики… Где ж вас берут, родненькие вы мои, препротивненькие?

Укажите мне сие местечко злачное, я ж его за три километра буду обходить!

Искомый моей зловредной личностью персонаж оказался в зоне интернет-доступа. Да кто б сомневался, собственно, я ж эту пакость невозмутимую как облупленную знаю!

Потирая лапки в предвкушении, быстро набрала текст, проигнорировав положенное приветствие и, сунув сигарету в зубы, развалилась в удобном офисном кресле в ожидании ответа. Впрочем, он долго себя ждать не заставил. Диалог вышел… содержательный, что ни говори!

Я: «А не желает ли один отморозок симпатичной наружности получить в своё безграничное владение ночной клуб и целую ораву жаждущий подчиняться и выполнять приказы личностей? Признавайся, ледяная моя, ты давно этого хотела!».

Эльза: «БДСМ не мой профиль, ты же знаешь».

Я поперхнулась дымом и, уткнувшись, попыталась прекратить громко и с наслаждением хохотать. Извращенная фантазия, помноженная на слишком живое воображение, упорно подкидывали гадкие картинки одной моей хорошей знакомой, облаченной в латексный костюм, с хлыстом в руке, которым девушка сладострастно охаживала упакованного в кожаные шорты и маску Верещагина. На фоне того, что эти двое не переносили другу друга с приставкой «совершенно», а Эльзой девушку прозвали отнюдь не за просто так… картинка выдалась ну прямо мама не горюй!

Тихо похрюкивая от смеха, пристроила тлеющую сигарету на краю пепельницы и быстро набрала ответ. Кто б сомневался, что дальнейший наш диалог как всегда тонко намекал на прямую путевку в места не столь отдаленные, с энным количеством мягких стен и добрых дядей санитаров, жаждущих раскрыть свои могучие объятия по нашему долгожданному приезду:

Я: «Ну не скажи-и-и… Помню я ту Сессию в магазине, когда кто-то из продавцов решил, что денег у тебя нет и не предвидится. Я конечно не в Теме, но даже меня проняло!»

Эльза: «Для того, кто не в Теме ты слишком много знаешь. Но прогиб засчитан».

Я: «Я польщена! Ну ладно, оставим в сторону твои извращённые предпочтения… А всё-таки, радость моя слегка отмороженная, почему нет?».

Эльза: «Потому что я не люблю толпу?».

Я: «Не катит!».

Эльза: «Потому что я не люблю клубы?».

Я: «Ага, и это не ты зажигала тогда на танцполе, что бы после отшить парней одним лишь взглядом ледяным…».

Эльза: «Ла-а-адно… Потому, что у меня уже есть постоянная работа и я не имею никакого желания браться за чей-то клуб?».

Я: «Близко к истине, но… А картошка не сгорит?».

На этом месте мой собеседник пропал, а я коротко хохотнула, возвращаясь к останкам сигареты, прям-таки ощущая, как моя вечная визави сейчас гордо окрестила меня «сволочью»… И торопливо вернулась к плите, спасая от пригорания свой неизменный ночной перекус.

Знаем мы эту личность хладнокровную, у нее как только за полночь время перевалит, так сразу наступает «ночной дожор! Всем выйти из холодильника!».

Как будто первый день знакомы, ну.

Затушив окурок, пристроила рацию на краю стола и, придвинувшись поближе, снова принялась за диалог: