Мертвец на арбузном поле

– И что же тебе нужно? Откуда ты?

– Меня зовут Энди, я с Окленд Фарм. У нас еще рядом арбузное поле есть.

– А, сынишка Акселя! Вот уж не думал, что ты такой взрослый! И когда успел вырасти? Как отец поживает? Надеюсь, с ним все в порядке?

– Да, с папой все хорошо. И с мамой тоже. Мистер Пивзнер, мне нужно узнать кое-что о пропавшем ребенке.

– Пропавший ребенок? – всполошился мужчина. – У нас давно никто не пропадал!

– Я знаю, – перебил его Энди. – Но мне нужно узнать про одного конкретного ребенка – нашелся он. – Вот, – сказал Энди, протягивая полицейскому газетный лист.

– А почему это тебя так интересует? – внимательно посмотрел на него мужчина.

– Понимаете…. – Энди опять запнулся, не зная, что сказать. И в этот раз ложь пришла сама собой. – Я учусь в колледже и пишу доклад по правоохранительной системе своего города. Ну, вы знаете, презумпция невиновности, всякие де юре и де факто, – Энди начал сыпать терминами, которые только мог припомнить после нескольких лекций юриспруденции.

Мистер Пивзнер очень долго смотрел на Энди, как бы сканируя его. Но, к чести самого Энди, он не дрогнул, не отвел взгляда и даже, как ему показалось, не моргнул.

– Ладно, если посмотреть архивы такой давности, хуже никому не станет, – наконец ответил полицейский. – Но только ничего не брать, не прятать и не записывать.

– Хорошо, мистер Пивзнер! Спасибо большое!

– Эй, Кларисса, детка! Иди сюда, – к столу подошла миловидная девушка, примерно одного возраста с Энди. – Покажи этому мальчугану архивы за 1958 год по пропажам. И не позволяй ничего записывать.

– Хорошо, папа, – ответила девушка, а потом грозно взглянула на Энди. – Пошли!

– Это что, твой отец? – спросил он Клариссу, еле поспевая за не следом.

– Да, – коротко ответила та.

– И ты тоже полицейский… то есть полицейская? – исправился Энди

– Полицейская бывает форма и машина. А я делопроизводитель. Поэтому у меня и есть допуск в архив. Усек?

Энди, не ожидая такой грубости, не нашелся, что ответить.

– Вот здесь, – показала Кларисса на полку, – все дела о пропажах, датированные 1958 годом.

Энди поблагодарил девушку и наугад взял в руки папку. Это был пропавший в январе мужчина, нашелся почти через месяц, когда промотал все деньги в казино. Следующей была женщина – найдена мертвой, февраль месяц.

Перебрав еще несколько папок, он попал на май. Вот и оно – дело пропавшего Майкла. Майкла Кука. Мальчик так и не был найден. Энди вздохнул и вернул папку на место.

– Скажи, Кларисса, а бывает так, что человек нашелся, а в дело это не занесли?

– Всякое бывает, – пожала плечами девушка. – Но, если человек находится или возвращается, родственники сами все нам рассказывают. К тому же городок маленький – шила в мешке не утаишь.

Энди еще раз вздохнул и побрел по коридору, предоставляя Клариссе, гремевшей ключами, догонять его.

В самом отделении он попрощался с мистером Пивзнером, пожелал всему отделу счастливого Рождества и вышел на улицу. Падал легкий снег, где-то рядом распевали рождественские гимны.

Поняв, что сегодня он уже ничего не добьется, Энди поехал домой. На часах было без четверти восемь.

***

Ароматы запеченной индейки, имбирного печенья и горячего глинтвейна Энди уловил еще на подъезде к дому. Отец и мать уже вовсю колдовали над праздничным столом.

– Энди, дорогой! Наконец-то ты пришел! – воскликнула мать, увидев, как он заходит в дом с подарками в руках.

– Извини, что задержался, – виновато произнес Энди. – Чем вам помочь?

– Уже все готово. Сейчас вот только индейка… – с этими словами мать убежала на кухню.

Отец раскладывал столовые приборы. Энди, отойдя к елке и притворившись, что поправляет гирлянду, как бы невзначай спросил:

– Пап, а что это за сумасшедший старик ходит по городу? Все время повторяет «это был я».

– Ааа, – протянул отец, – ты наконец-то познакомился со стариком Форрестом! Что он тебе рассказывал?

– Мне? Да ничего особенного, – смутился Энди. – Я столкнулся с ним в магазине. Я не помню, чтобы встречался с ним в детстве.

– Старик Форрест – такой же символ Кинг-Рут, как и водонапорная башня. До войны он был нормальным – семья, дети, все как у всех. А после войны он вернулся слегка не в себе. Бог знает, что он там пережил. Но иногда мог накинуться на прохожего с воплями «смерть япошкам». Но это было редко, в остальное время он был обычным работягой. А потом тут, – отец сделал многозначительное лицо и постучал пальцем по виску, – у него совсем разладилось. Жена уехала, забрав детей, а он так и остался жить один.

Тут в комнату вошла мать, неся на подносе огромную, зажаренную до хрустящей корочки, индейку:

– О чем разговор? – поинтересовалась она.

– О старике Форресте. Энди «посчастливилось» сегодня столкнуться с ним.

– Уж не тот ли это Форрест, который одно время охранял наше поле?

– Да, он самый, – кивнул отец.

– Поле? Наше арбузное поле? – Энди был ошарашен.

– Ну да, – ответил отец. – Мы в тот год только поженились с твоей мамой. Медовый месяц, все дела – сам понимаешь. А присмотреть за фермой и полем некому. Вот мы и наняли старика Форреста. Он тогда еще более-менее нормальный был, приступов этих у него почти не было.

– И что потом?

– В каком смысле?

– Ну, что потом было? – нетерпеливо притопнул ногой Энди – оставшаяся с детства привычка.

– Потом ты родился, – улыбнулся отец.

– Да нет, что потом стало со стариком Форрестом?

– Ааа… Да все в порядке с ним было. А года через два он окончательно сошел с ума. И с тех пор все повторяет «это я». Бог знает, что у нег в голове творится. Война – страшная вещь, – подытожил разговор отец.

– Ну, все к столу! – воскликнула мать. Она уже включила телевизор, там начинался рождественский благотворительный концерт. Радость от встречи с родителями и семейного ужина все же ненадолго вытеснили мысли о ненайденном Майкле и старике Форресте.

В разгар веселья зазвонил телефон – друзья родителей приглашали их в бар на рождественскую вечеринку. После семейного ужина, разумеется. Дорис долго мялась, не зная, как вежливо отказать: она переживала, что Энди обидится, если они уедут, ведь они так долго не виделись. Но тут в разговор вступил сам Энди:

– Поезжайте, я останусь дома. Буду отъедаться печеньем, а потом завалюсь спать – что еще студенту нужно в каникулы. Я даже могу отвезти вас, если хотите!

Мать, обрадованная этими словами, поблагодарила голос в телефонной трубке за приглашение и сказала, что они приедут часам к десяти. Трубка в ответ булькнула и замолкла.

К назначенному времени Энди уже привез родителей в местный бар и, осторожно объезжая припозднившихся гуляк, поехал домой. Включив телевизор, он бездумно щелкал по каналам, таскал с кухни индейку и имбирное печенье. Наконец, остановившись на очередном фильме про рождественское чудо, он задремал. Но тут же открыл глаза, услышав по дому чьи-то легкие неуверенные шаги.

– Мам? Пап? Это вы? – в ответ тишина, даже шаги прекратились.

Вооружившись для храбрости стеклянной вазой, стоявшей на журнальном столике, он вышел из гостиной в холл. Ни в холле, ни в гостиной, ни на лестнице не было никого. Дверь так и была заперта. Успокаивая себя тем, что это ему приснилось, Энди уже хотел было вернуться к телевизору, но тут услышал на кухне тихий вздох.

– Эй, кто здесь? – снова крикнул он, медленно приближаясь к кухне.

Отблески света, долетавшие из холла, освещали кухню только наполовину. Энди отчётливо видел рабочий стол и раковину, плиту и холодильник. Задняя часть кухни и дверь тонули во мраке. И вдруг взгляд его уловил в этом мраке какое-то движение.

– Эй! Хватит прятаться! Предупреждаю: я вооружен! – крикнул Энди, судорожно сжимая во внезапно вспотевших ладонях вазу, которая стала очень и очень скользкой. – Ну же, выходи!

С этими словами он потянулся к выключателю, под потолком вспыхнула лампочка, заливая вокруг все желтым неживым светом. У задней двери неясной фигурой стоял Майкл – Энди узнал его по соломенной шляпе. В следующее мгновение он двинулся к Энди, протягивая к нему руки в умоляющем жесте. Энди попятился, ни жив ни мертв от страха, зацепил ногой табурет и с грохотом упал. Фигура Майкла нависла над ним:

– Пожалуйста, не надо, – крикнул призрак прямо в лицо Энди, а в следующее мгновение произошло несколько вещей одновременно: Майкл начал бледнеть, на глазах превращаясь в клок тумана, лампочка под потолком загудела, испустила поток искр и погасла, а задняя дверь хлопнула с такой силой, что зазвенели стекла в доме.

Испуганный и ошарашенный, Энди лежал на полу, по-прежнему сжимая в руке вазу. Через несколько секунд щелкнул замок – родители вернулись домой. Они застали его, уже стоявшим посреди холла с вазой в руках.

– Энди, милый, с тобой все в порядке? – испуганно спросила Дорис, увидев сына.

– Д-да, – ответил тот. – Просто я задремал, и мне показалось, что в доме воры.

– Эх, лучше бы вор и в самом деле был, – притворно вздохнул отец. – Тогда бы ты мог разбить о его голову эту безвкусную вазу. В целях самозащиты, конечно же!

Дорис толкнула его в бок локтем, но уже и сама не могла сдержать смех: