Читать книгу: «Навсегда твой», страница 6

19 Лиза

Закончился июль, наступил август – дни полетели невероятно быстро. Сашка работал на двух работах и был занят почти все время. Мы виделись редко, иногда всего два раза в неделю, как правило вечером. И обычно шли на стадион, гуляли вдоль набережной, либо сидели на лавке. Нам было хорошо везде – главное быть вместе. Пару раз везло и нам удавалось провести вместе целый день, но пойти ко мне мы не могли, к нему и подавно, поэтому гуляли по городу, ходили в парки. Словом, я никогда не ощущала себя такой счастливой, и мне кажется, он тоже.

Мама один раз застукала нас целующихся, когда Сашка провожал меня домой. Она ничего не сказала, а на следующий день, когда отец ушел на службу, зашла ко мне в комнату, чтобы провести лекцию на тему «безопасного секса».  Я уверила маму, что ничем таким мы еще не занимаемся и будем осторожны если что. И почему она не рассказала о нас отцу?

Одноклассники потихоньку начали возвращаться в город. Лето быстро пролетело, август заканчивался и впереди уже маячил сентябрь и школа. В один из последних дней лета, ребята из школы предложили устроить вечерние посиделки на набережной с гитарой и шашлыками. А еще на такие сборища иногда приносили пиво. Я решила, что родители отпустят меня – весь август я вела себя примерно и никуда не ходила после девяти вечера. Про выпивку я им не скажу, я же и не собираюсь пить. Один день – попрощаться с уходящим летом, разве много? Короче, я сразу согласилась.

Саше это конечно не понравилось, но он согласился пойти со мной. А вот Катька в последний момент отказалась – они с мамой на два дня собрались ехать к ее бабушке в другой город. Как я и ожидала родители не были против, только наказали вернуться до десяти.

В день вечеринки я немного нервничала – мы с Сашей в первый раз будем в компании как пара. Я так привыкла, что мы прячемся от моей семьи, что теперь не знала, как себя вести на людях. К тому же, думалось, что лучше пока скрыть от остальных наши чувства, ведь если будут знать в школе, то могут узнать и родители. А с другой стороны шила в мешке не утаишь. Можем шифроваться, когда будем в школе, а в компании можно вести себя естественно.

В два часа дня ко мне в комнату вошла мама. Мне показалось, она специально ждала, когда отец с братом уйдут по своим делам, чтобы поговорить со мной.

– Собираешься? Можно тебя отвлечь? – она застыла на пороге, сжимая в руках расческу, в ее светло карих глазах читалось беспокойство и решимость.

– Да, конечно.

– Я хотела поговорить о твоем друге. – Мама вошла и села на мою кровать на против меня.

– Я все еще девственница, если ты об этом. Волноваться не о чем.

– Я не об этом. – Она улыбнулась. – Меня волнует, что мы о нем ничего не знаем. Ты не знаешь.

– Нет, это вы не знаете! А я знаю его всю свою жизнь. – Я сидела на стуле перед столом, развернувшись в сторону кровати и слегка подалась вперед от возмущения.

– Ты знаешь только ту его сторону, которую он показывает сам. А какой он настоящий? Какой он, когда злиться, когда пьян? – Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла, мне нечего было сказать на это.

Сашка редко выходи из себя, он всегда соглашался со всем, что предлагала я. Иногда мне казалось, что он даже чересчур мягкий. Мама удовлетворенно кивнула и продолжила.

– Все это было неважно, пока вы были просто друзьями. Он всегда был спокойным, сдержанным, даже слишком сдержанным и надежным, возможно в надежде получить твое расположение.  Теперь все иначе – вы встречаетесь, доверять ему так, как раньше уже нельзя. Что не позволено другу, можно возлюбленному. Если он собственник – он это покажет, если ревнивец – ты это тоже поймешь. Вопрос в том, на сколько все это может оказаться опасным для тебя. Все в той или иной степени имеют темную сторону, бывают агрессивными, кроме святых. А Саша не святой.

– Но ты всегда отпускаешь меня с ним, доверяешь ему. Даже сейчас. Хоть и не рассказала до сих пор о нас отцу. – Я не знала, как все это понимать.

– Пока он был другом, да. Я знала, что он не обидит тебя.

– А теперь он почему должен меня обидеть? Ведь ничего не изменилось, он всегда любил меня. И тогда, и сейчас.

Мама взяла меня за руки и заглянула в глаза.

– Я просто беспокоюсь о тебе. Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь меня. – Она вздохнула и прищурилась, наклонившись ко мне. – Он никогда не пьет, а почему? Подросткам все любопытно, и многие пробовали уже. А он нет. Чересчур сдержан, друзей нет, не считая тебя. – Мама выпрямилась, сжав мои руки. –  Все, о чем прошу – проверь его.

– Что?!! Как? – Я вырвала свои руки из ее. Это серьезно говорит моя мама?

– Сделай что-то, что разозлит его, заставь его приревновать тебя. Ты знаешь Сашу хорошо, наверняка есть что-то, что выведет его из себя. И посмотришь реакцию. Поверь, лучше избавиться от иллюзий сейчас, чем потом, когда ваши отношения зайдут слишком далеко и он сделает тебе больно.

– Он никогда не обидит меня.

– Вот и проверь это. – Она встала, показывая этим, что разговор закончен, и ушла к себе.

Вечером мы шли по набережной, ища подходящее место для нашего праздника. Сашка держал меня за руку, а я все прокручивала мамины слова в голове «проверь его, проверь его». И я решилась. Алкоголь отпадал – парень ни за что не стал бы пить. Значит надо было его заставить ревновать, либо разозлить как-то иначе. Вот только как?

На месте выяснилось, что ребята принесли паленый алкоголь. Двое парней из нашего класса достали несколько бутылок непонятного зелья. И тут меня осенило – Сашка точно разозлиться, если я решусь выпить. Правда пить эту гадость совсем не хотелось – я не знала какие могут быть последствия. И все же решила рискнуть. Когда стали разливать, я тоже подставила свой стаканчик.

– Ты же не будешь это пить? – Саша смотрел на меня с удивлением и сомнением.

– Почему же. Саш, я хочу попробовать.

– Если пробовать, то хотя бы лицензированный алкоголь типа шампанского или вина и уж точно не на улице и в компании подростков! – Он начал сердиться и попытался выхватить стаканчик из моих рук, от чего жидкость слегка расплескалась.

– Нет уж! Я хочу именно это и именно сейчас. И кстати, компания у нас хорошая. Не вижу причины не пить с ними.

– Замечательно! Здорово! Как хочешь! – Парень говорил уже очень громко и расхаживал передо мной размахивая руками. Ребята смотрели на нас, но только посмеивались. – Ты знаешь, что таким пойлом можно отравиться и ослепнуть?!

– Уверенна, ребята не принесли бы ничего опасного для жизни. Ты зря паникуешь. Тебе бы, кстати, тоже полезно было бы расслабиться. – Я протянула ему стакан с напитком.

– Это без меня. – Саша оттолкнул протянутую руку, расплескав еще немного жидкости и широким шагом пошел в сторону. Но не ушел совсем, как я ожидала в начале, а сел на бревно у нашего костра и, скрестив руки на груди, сердито сверлил меня взглядом. Проверила, блин!

Пить это пойло не хотелось совсем. Но я уже заявила о своем намерении выпить и теперь ребята, уже хорошо подвыпившие, подбадривали меня, скандируя: «Пей, пей!». Я неуверенно взглянула на Сашку – тот злорадно улыбался, видимо надеясь, что я пойду на попятную. Это придало решимости и я, улыбнувшись, сделала глоток. Жидкость обжигала горло, и я закашлялась. Компания дружно загоготала, но кто-то подал мне воды.

Я не могла никак сфокусировать взгляд – глаза слезились, вообще ощущение было такое, что вся жидкость из моего организма решила вылезти наружу – сопли, слюни – представляю, как я выглядела со стороны! Но что-то было не так, не получилось даже глотнуть воды сразу. Я попыталась пойти к бревну, на котором мы сидели с Сашей, но споткнулась, и уже летела к земле, когда меня поймали чьи-то руки.

– Надеюсь, это стоило того? – Удерживая меня от падения, прошептал Саша мне на ухо.

Я слышала разочарование и сарказм в его голосе. Замечательно, сориться с ним, я точно не хотела, но и признавать поражение тоже.

– Все нормально. – Я вздернула нос.

– Я вижу. – Усмехнулся парень и повел меня к нашему месту.

Как-то было все неправильно – реальность стала бешено кружиться вокруг меня, в голове стоял немыслимый шум, я судорожно пыталась удержаться в этом мире, сжимая руку моего парня. Но проблема была в том, что я никак не могла увидеть Сашино лицо, я уже ничего видела, я проваливалась в черную дыру. Все ниже и ниже. Пока не погас свет и все звуки не смолкли.

20 Саша

Лиза просто внезапно обмякла в моих руках. В сгущающихся сумерках я не заметил, как она побледнела, хотя все тело ее дрожало, и она явно не слышала, что я ей говорил. Я знал, что так быть не должно. Всю жизнь я жил рядом с алкоголиком и понимал, что пьянеют не так. Не отключаются от одного стакана. Не через полчаса. А она потеряла сознание.

Горе-одноклассники, тоже чувствовали себя плохо, но я не обратил на это внимание сразу, не мог, видя, что Лиза теряет сознание.  Если я прав, и за место самогона в бутылках был технический спирт или что-то подобное, то этим ребятам грозила слепота, в лучшем случае. Я взял ее на руки и стал подниматься на верх. Руки и ноги Лизы безвольно болтались от движения. Мне стало не хорошо от одной мысли, что она может умереть. Нужно было вызвать скорую и привести врачей к костру.

Оказавшись наверху, я судорожно осмотрелся. Обычно в это время много собачников гуляет, но как назло все дворы были пусты. Я побежал к домам и наконец удача – человек! Наспех рассказав о случившимся, я попросил его позвонить в скорую. Спасибо парню, он сразу поверил мне.

Врачи приехали быстро. Положив Лизу в машину, они проверили пульс. Он был слабый, но прощупывался. Я отвел их вниз к костру. Картина предстала перед нами ужасная – все пятнадцать человек наших одноклассников валялись на траве. Некоторые тоже были без сознания, другие корчились в судорогах.

Через пол часа мы уже ехали в больницу. Мне с большим трудом удалось добиться разрешения остаться в приемном покое. Через час доктор наконец вышел. Он сел рядом со мной.

– Твоя подруга пока не очнулась. Если она не придет в себя до утра, то это будет означать, что она впала в кому. Двоих ребят спасти не удалось – они скончались еще в карете скорой помощи. – Врач вздохнул.

Я испуганно таращился на него, повторяя про себя как мантру всего одно словосочетание: «Она не умрет».

– Сейчас сюда приедет милиция. Так положено по правилам. Ты не пил и единственный из всех ребят находишься в сознании, так что они возьмут у тебя показания. – Я молча кивнул. – И еще, нам нужны домашние телефоны всех ребят, нужно сообщить их родителям о случившемся. И твоим, кстати, тоже.

– Я знаю телефон только Лизы. Думаю, остальных родителей телефоны продиктует Лизина мама, она в родительском комитете состоит. А у меня родителей нет, некому звонить.

Минут через сорок приехал один милиционер. Он наспех записал мои показания прямо там, в приемном покое. Я не знал, кто и откуда достал палёный спирт, но скорее всего те двое, которые сейчас находились в морге. Так что винить было в данный момент некого. И он ушел, сначала взглянуть на тела погибших, потом, наверное, к себе в отделение. А я остался один.

Меня грызло чувство вины. Учитывая, что я был единственным посетителем здесь, то мог по полной заняться самобичеванием, благо времени хоть отбавляй! Ведь я же мог остановит Лизу, мог не дать ей выпить эту гадость. Да, она бы рассердилась и до конца вечера не разговаривала бы со мной, но была бы жива и здорова. Я виноват в случившемся. И если она… Нет, Лиза не умрет, не может умереть и точка! Как бы ни было, ее привезли быстро, оказали всю посильную помощь, и выпила она всего один стакан. Завтра утром Лиза очнется. Обязательно.

Из приемного отделения меня, слава Богу, не выгоняли. Охранник дремал на своем посту, и я предавался своим невеселым мыслям под его тихое сопение. Через некоторое время в дверях появилась Лариса Сергеевна – бледная, с опухшими глазами, наверняка плакала. Ее светло русые волосы были стянуты в неопрятный, явно наспех собранный пучок, легкий плащ распахнут, обнажая серый свитер и джинсы. Я равнодушно посмотрел на нее. Что я мог ей сказать? Она вправе обвинить меня в случившемся и будет права. Но женщина, увидев меня, сразу подошла и села рядом.

– Как она? – Спросила Лариса Сергеевна вместо приветствия.

Я рассказал, все, что мне было известно. Женщина внезапно помрачнела, согнулась, опустив голову на руки, и произнесла сдавленным голосом:

– Это я во всем виновата.

– Что! Почему? – не такой реакции я ожидал.

– Накануне я посоветовала Лизе проверить тебя, какой ты, когда злишься. Она и проверила – наверняка выпила, чтобы тебя позлить.

Я не верил своим ушам.

– Саш, ты прости меня, пожалуйста. Ты лучше, гораздо лучше меня. Лиза бы ни за что не стала пить, если бы я не подтолкнула ее к этому.

– Вы ошибаетесь. Если кого и винить, то это меня – Это был весьма странный разговор. Я привык к тому, что ее семья ненавидит меня и не собирался давать ей возможность мучиться в одиночку. – Вас там не было. Я мог остановить ее, не дать ей пить. Но не сделал этого.

– Лиза бы все равно сделала это. – Женщина помотала головой и выпрямилась, внимательно посмотрела на меня весьма ясным, хотя и уставшим взором. – В любом случае – сделанного не воротишь. И ты не виноват. Ни в чем. Чем бы все это не закончилось.

– Она не умрет. – Уверенно сказал я. Женщина только кивнула в ответ, затем поднялась и пошла искать врача.

И что бы все это значило?

Я закрыл глаза, пытаясь представить лицо Лизы, но всплывала только страшная картина ее бездыханного тела в моих руках.

Лариса Сергеевна вскоре вернулась, очень быстро получив нужную информацию и передав телефоны родителей отравившихся ребят. Я взглянул на большие круглые часы на стене – они показывали половину третьего ночи. Женщина тоже посмотрела на них.

– Вот что, уже поздно и я предлагаю поехать домой – нет смысла сидеть здесь до утра.

Меньше всего на свете мне хотелось сейчас домой, когда Лиза была между жизнью и смертью. Здесь я был ближе всего к ней. К тому же смотреть на пьяную рожу моего отчима после всего казалось полным безумием.

– Вы поезжайте. Я останусь.

Наверное, я действительно плохо выглядел, потому что Лариса Сергеевна села рядом, жалостливо разглядывая меня. Но я ненавидел жалость.

– Я разговаривала с врачом. В данный момент мы ничем помочь ей не можем. – она положила свою руку по верх моей, лежащей на подлокотнике. – Обещаю, утром я сама отвезу тебя обратно.

Мой взгляд упал на наши руки: ее ухоженные длинные пальцы поверх моих мозолистых и грубых. Мне было не комфортно. Обычно я не люблю прикосновения, из-за отчима, даже простое рукопожатие приносит муки. Причем не важно, школьные это товарищи или взрослые люди. Исключением является только Лиза – она может делать со мной все, что заблагорассудиться.

И что мама Лизы хочет этим сказать. В чем подвох? После признания о проверке – не хочет ли и она проверить меня тоже? Голова пухла от тысячи вопросов без ответов.

– Обещаю. – Повторила Лариса Сергеевна.

Сомневаться не было сил. И я согласился.

У Лизиных родителей был автомобиль – белоснежная Нива. Ее отец, водитель со стажем, ездил даже в другие города, но я удивился, увидев за рулем ее мать. Оказалось, они пользовались машиной по очереди и по мере надобности.

Мы сели в автомобиль и поехали.

Почему-то все звуки воспринимались очень громко – рев мотора, звук включающихся поворотников, дворников, вытирающих капли начинающегося дождя. Ехали мы в абсолютной темноте и тишине – приборная панель единственная светилась неярким светом, немного освещая салон внутри.

– Куда тебя отвезти? – Прервала наконец затянувшееся молчание Лариса Сергеевна и, быстро взглянув на меня, добавила – Если ты не хочешь сейчас к себе домой, можешь переночевать у нас.

Я что ослышался? У меня явно что-то со слухом. Она же не может знать про отчима? Или может? Лиза не могла рассказать, скорее всего женщина сама обо всем догадалась.

– И ваш муж не будет против? – Я задал главный вопрос.

– Его нет сейчас. Он двое суток будет на службе. И Степы тоже нет – он у друзей.

– Вы не сообщили Николаю Олеговичу о случившемся?

– Пока нет. Я знаю, что он будет безумно нервничать, а с работы его не отпустят. Так что, – женщина вздохнула, – я скажу ему завтра вечером.

– Ясно.

Мы вошли в квартиру так же в тишине. Лариса Сергеевна включила свет.

– Ты голоден? – Она скинула обувь и направилась в кухню.

– Нет.

– Тогда спать. Я постелю тебе в гостиной.

Когда я последний раз ночевал в этой комнате, Лиза пришла ко мне в своей маленькой ночной сорочке, нереальная как самый сладкий сон. Похоже уснуть я сегодня не смогу.

21 Саша

Проснулся я в чужом доме, на чужом диване и не сразу сообразил где нахожусь. И да, я все-таки заснул. Видимо сказался вчерашний стресс. С кухни доносились дивные запахи чего-то жаренного. Я взглянул на часы – было уже почти восемь утра. Я никогда не спал так долго. Даже если накануне ложился поздно.

– Доброе утро!

На кухне меня ждал сюрприз – Лизина мама пекла сырники. Правда выглядела она уставшей и встревоженной.

– Доброе. – Это было странное приветствие, учитывая обстоятельства.

– Сегодня ты, надеюсь, не откажешься позавтракать со мной.

Что я на это мог сказать? Лариса Сергеевна почему-то решила быть дружелюбной со мной. Наверное, это хорошо. Мы сели завтракать.

– Саш, скажи, почему в детстве ты всегда отказывался обедать, когда приходил к нам?

– Эм. – Она что серьезно? – Я ел.

– Один единственный раз в день нашего знакомства.

– Мне казалось, это было неудобно.

– Тебе зря так казалось. – Она улыбнулась. Я нет. Ну и ладно. Я не мог сегодня улыбаться.

Она исполнила обещание и отвезла меня утром в больницу. Врач не смог сказать ничего нового – Лиза так и не очнулась. Однако ночью скончался еще один наш одноклассник. В общем то они и выпили больше остальных, так что не удивительно. Я приготовился сидеть в приемном отделении пока Лиза не очнется, но не тут-то было!

– Э… Саша. Я думаю, тебе лучше сейчас отправиться в школу. Глупо пропускать первый день из-за всего этого. – Мама Лизы смотрела на меня виновато и неуверенно.

Она что, серьезно решила избавится от меня?!

– Я никуда от сюда не уйду! – Отчеканил я каждое слово.

– Подумай сам, когда Лиза очнется неизвестно, но ей надо будет наверстать упущенное за время – она помедлила, тяжело вздохнув – болезни. И ты сможешь помочь ей не отстать слишком сильно.

– Сегодня первое сентября – вряд ли будут что-то задавать.

– И все же первый день важен. Уверена, Лиза бы расстроилась, если бы ты пропустил занятия из-за нее.

Что я мог сказать на это? Лариса Сергеевна взялась отвести меня за учебниками домой, а оттуда я пошел в школу. Я уже пропусти первый урок, и пришел сразу на второй. Вся школа гудела – от куда-то стало известно о вчерашних событиях и ко мне лезли с расспросами и подробностями. Я отбивался как мог. В нашем классе отсутствовало больше половины учеников. Но больше всего угнетала пустая парта прямо передо мной, где обычно сидела Лиза. Единственным человеком, которому я рассказал все о случившемся была Катя. Мы договорились поехать в больницу после уроков.

Сидя на последнем уроке я вдруг понял, что Лариса Сергеевна не избавиться от меня хотела, а отвлечь. Не то чтобы я не думал о Лизе все время, но возникающие сиюминутные задачи, которые надо было быстро решать, отвлекали и не давали сердцу разорваться на части. Это смахивала на заботу. Вот только, зачем это Ларисе Сергеевне?

В больнице нас наконец ждали хорошие новости – Лиза очнулась, но из-за обожжённой гортани пока не могла нормально говорить, зато она не ослепла. Хуже дела обстояли с остальными ребятами – двое продолжали находиться в реанимации, несколько ребят ослепли полностью. Но к больным пока не пускали. Мы сели с Катей в приемном покое. Обычно веселая хохотушка Лизина подруга, сейчас молчала.

– Кать, все будет хорошо. – Мне хотелось как-то подбодрить ее. Вид непривычно грустной девушки сводил с ума. Было противоестественно, просто против ее природы то, что девушка была в печали.

– Уже не будет. Трое ребят умерли. И я их знала! – Она вздохнула, глядя прямо перед собой. Потом повернулась ко мне. – Одного не пойму, с какой стати Лиза пила самогон?

О да, в своем рассказе я упустил пару моментов.

– Ну, – я посмотрел на свои сложенные на коленях руки. – Она решила попробовать, и мы поссорились.

Катя кивнула.

– Уверенна, этому есть логическое объяснение. Более того это точно кто-то из ее заботливой семейки натолкнул ее на мысль о пробе. – Она, наконец, улыбнулась – И не вини себя. Лиза сама сделала выбор.

– Спасибо.

Через час нам все-таки разрешили навестить пациентку. Лизу уже перевели из реанимации в обычную палату, и мы пошли к ней. Когда мы вошли, девушка сидела на кровати, укрытая одеялом. Выглядела она плохо – кожа бледная, под глазами синяки, да и сам их цвет голубой стал почти прозрачным, светлые волосы спутаны, мне даже показалось, что она похудела килограмм на десять. Но я был рад, видеть ее. Она попыталась что-то сказать, но закашлялась.

– Привет! – я подошел и сел на край ее кровати. – Как ты, малышка?

Я взял ее холодную ладонь в свою, и Лиза сжала ее. На удивлении пожатие было крепким. Она улыбнулась, а затем расплакалась. Я не удержался и обнял Лизу – видеть ее расстроенной было невыносимо.

– Прости меня. – Это все что она прохрипела.

Я заглянул в ее глаза. Девушка всхлипывала.

– Я не думала, что так выйдет. Я просто хотела, хотела…

– Проверить меня? – Я хитро улыбнулся.

Разве мог я сердиться на мою девочку, когда она была рядом, живая и страшная потеря больше не грозила. Я чувствовал Катин взгляд на своей спине. Вот тебе и подтверждение догадки.

– От куда ты знаешь?

– Мне твоя мама рассказала.

– Катя, ты что-нибудь понимаешь? – Позвала Лиза подругу.

Та тоже подошла и села на кровать, с другой стороны.

– Твоя мама приезжала вчера ночью в больницу, думаю она во всем покаялась твоему парню. Я права?

Веселость возвращалась к Кате, и я был этому рад. Она улыбалась, глядя на нас.

– Права. Она даже отвезла меня к вам домой и накормила завтраком. Я честно говоря не понимаю, чем заслужил такой прием.

– Думаю, она наконец поняла какой ты. Мама на самом деле хорошая. – Лиза грустно смотрела на меня. – Мне жаль, что все так вышло.

– Главное, что ты очнулась. Все самое страшное уже позади. – Я позволил себе еще одну хитрую улыбку – Так я прошел проверку?

– На сто процентов. А я оказалась подлой и не достойной тебя. Любовь никогда не нуждается в проверке и строиться на доверии. – Лиза покраснела, говоря это.

Чего я не ожидал так увидеть румянец на почти абсолютно белом лице. Я был рад.

– Лиз, мы всегда знали, что если кто и не достоин любви, так это я, потому что…

– Так, хватит нести чушь! – Перебила Катя, закатив глаза и вознеся руки к потолку

– Лучше поцелуйтесь уже! – Подруга моей девушки счастливо улыбалась.