Читать книгу: «Убийство на скалистом утесе», страница 3

Помимо средств, выделяемых Гильдией волшебников, Приют регулярно получал деньги от независимых благодетелей. Кто-то хотел поддержать исследования старости, проводимые в стенах Приюта, кто-то полагал, что солидный взнос на ремонт или строительство новых домиков обеспечит в далеком будущем более комфортные условия для проживания, кто-то вносил пожертвования в память о почившем родственнике или коллеге. На деньги жертвователей были построены: обсерватория, библиотека, зал искусств и часть системы прудов и фонтанов, украшавших территорию. Гости как раз обходили сложную конструкцию, включающую в себя пятиярусный фонтан, скульптурную группу, изображающую укрощение малых драконцев волшебницей Фреей Златокудрой, и несколько прудов, связанных цветочными мостиками.

– Прекрасно, не правда ли? – с неподдельной радостью человека, приобщившего неофитов к сокровищам, вопросила Белла, глядя на пруды и статуи.

Яркое солнце пригревало все сильнее и сильнее. Вскоре Скай снял камзол, оставшись в шелковой рубашке, и вздохнул с облегчением.

Белла подвела волшебников к длинному трехэтажному зданию, разделенному на две части. Каждая часть была выкрашена в свой цвет и имела отдельный вход.

– Вот мы и пришли, – женщина остановилась у левого крыла, окрашенного в насыщенно-синий цвет. – Нам сюда. Здесь у нас лазарет, а в подвале – прозекторская.

– А что справа? – полюбопытствовал Скай, кивнув в сторону темно-зеленой части здания.

– Справа исследовательский дом. Настоятельно прошу не входить туда, – голос их спутницы стал строгим. – Пациентам нужна тишина, а эксперименты требуют концентрации. Впрочем, вы и сами прекрасно это знаете, – снова улыбнулась она.

Белла поднялась на крыльцо лазарета и толкнула тяжелую на вид дверь с ухватистой круглой ручкой.

– Можно пройти через подвал позади здания, но, как я поняла, вы хотите побеседовать с целителем Эрисом? Можем сначала подняться к нему, – женщина вопросительно посмотрела на дядюшку, а тот покосился на племянника.

– Тебе где интереснее, дружок? – спросил дядюшка таким елейным тоном, что Скай чуть не споткнулся на ровном месте.

Видимо, почтенный родственник решил изобразить заботливого дядюшку при непутевом племяннике, который все еще подает надежды и которого надо всячески обихаживать, чтоб ненароком не свернул с проторенной многомудрым дядей дорожки. Вариант, возможно, и неплохой, вот только предупредить о нем стоило заранее, чтобы не ставить «непутевого племянника» в неловкое положение.

Однако высказать свое отношение к дядиным шуточкам можно было и позже, сейчас же Скай сказал, добавив ленивого любопытства в голос:

– Сначала давайте на труп посмотрим.

Белла бросила на главного библиотекаря Гильдии сочувствующий взгляд и предложила пройти в подвал.

Прозекторская Приюта впечатляла мощной магической защитой и дорогой отделкой. Совершенно непонятно, кого именно должны были ежедневно поражать белоснежные плиты лиссейского мрамора, декоративная отделка из зеленого и синего пестрого камня, привозимого из одного-единственного уголка Веррии, и позолоченные магические светильники, заполняющие прозекторскую ровным неярким светом. Столы пустовали, лишь на одном были разложены зловещего вида щипцы, ножницы, скальпели и даже небольшая пила.

– Том, у нас гости! – громко позвала Белла.

Открылась неприметная на белом фоне дверь в стене, сразу за столом с мрачными инструментами. Из-за двери вышел здоровенный бородатый детина, больше похожий на мясника или разбойника, чем на работника заведения для престарелых волшебников.

Здоровяк уставился на гостей, и Скаю стало жутковато.

Ничего, способного подкрепить дядюшкины подозрения, Том не сообщил. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он вовсе не так страшен, как выглядит. Более того, Том ужасно переживал, поскольку до недавнего времени не видел покойников, умерших не своей смертью. Привыкший иметь дело с упокоившимися от старости благообразными волшебниками, парень с нескрываемым ужасом живописал, как жутко выглядел разбившийся господин Хенн.

Тело, хранившееся в ледяном коробе, однако, выглядело удивительно чинно. Том объяснил, что господина Хенна, конечно же, привели в надлежащий вид, и теперь дядюшкин учитель, облаченный в парадные одеяния, смотрелся страшноватой куклой в человеческий рост.

– Могу я остаться наедине с… учителем? – тихо сказал господин Арли.

– Конечно-конечно, – кивнула Белла. – Мы подождем снаружи. Том, пойдем.

Когда сотрудники Приюта вышли, Скай спросил:

– Нам тоже подождать в коридоре?

Дядюшка молчал целых три глубоких вдоха. Потом отозвался:

– Нет. Нам надо осмотреть тело. – Легкая заминка перед последним словом была почти незаметна. – Пит, поможешь?

– Конечно.

Пит подошел к коробу.

– Ник, пригляди за дверями, чтобы никто не вошел не вовремя, – распорядился господин Арли тихим решительным голосом. – Скай, если хочешь, можешь посмотреть.

Пит уже расстегнул нарядный камзол и быстро расшнуровывал шелковую рубаху покойного. Дядюшка растирал ладони, готовя чары Особого взгляда. Скай последовал его примеру, однако не заметил ничего подозрительного.

– Как по мне, маловато ушибов для того, кто упал со скалы на камни, – негромко заметил Пит. – Понятно, что часть ран замазали, но все же видел я тех, кто убился похожим способом, – другая картина вырисовывается. Сплющивает их, прошу прощения, куда сильнее. Разве что в том месте, куда свалился господин Хенн, песок, да и то – сомнительно, что вышло бы.

– А если перед падением учитель успел выставить Защиту? – спросил господин Арли, глядя на тело почти спокойным взглядом. – Наверное, камней было слишком много, и в конце концов Защита не выдержала… Видишь, вот тут, над ухом, трещина, а ниже явно была глубокая рана: видимо, учитель сильно ударился головой. Если бы упал иначе, мог бы выжить…

– Возможно, – кивнул кучер. – Или по голове его ударили перед падением. Тогда он не смог толком сосредоточиться…

Скай не очень-то представлял себе, как должен выглядеть человек, упавший с большой высоты, но, кажется, Пит прав: лежащее перед ними тело выглядело слишком хорошо. С другой стороны, поговаривали, что ритуальных дел мастера без всякого волшебства были способны превратить жуткий труп во вполне приличный.

Питу наверняка виднее.

Падение с высоты… Скаю невольно вспомнились зимние горы в окрестностях Ларежа, и Крей, рванувшийся за записями смотрителя Ганна. Тело Крея, наверное, пострадало не так сильно, как тело господина Хенна, ведь он упал в снег. И навсегда упокоился в ледяном безмолвии.

Погрузившись в воспоминания, Скай не слушал, о чем спорили дядя и Пит, и пришел в себя, только когда господин Арли тронул его за плечо и сказал, что они закончили.

Пит, завершив осмотр, приводил в порядок одежду господина Хенна. Вся процедура заняла не больше четверти свечки. Вышколенные работники Приюта смирно стояли за дверью до тех пор, пока господин главный библиотекарь, сопровождаемый своими спутниками, не вышел в коридор.

– Благодарю за любезность, – проговорил он. – Теперь, если можно, проводите нас к целителю господина Хенна.

Из окна кабинета целителя Эриса открывался вид на море: голубые волны сливались с такого же цвета небом, создавая бесконечный и одновременно ограниченный горизонтом простор. Пронзительные крики белых морских чаек доносились и сюда сквозь шорох перебираемой ветром листвы.

– Господин Эрис, – с улыбкой сказала Белла, – у нас гости. С вами хотят побеседовать господин Арли и его племянник господин Скай. Я пока проверю, как освоилась на месте Дейра. Вернусь через четверть свечки.

– Через половиночку, дорогая моя, – внес предложение Эрис, моложавый мужчина с курчавой шевелюрой и умными серыми глазами, и довольно потер руки. – Так, мои хорошие, давайте-ка рассаживаться. Дядюшка вот в это синенькое креслице, племянничек, дорогой мой, вон в то, зелененькое.

Скай еле сдержался, чтоб не поморщиться: вот что называется «приторно-сладкий»! Только от этой сладости сводит зубы и к горлу поднимается противная тошнота. То ли дело медовый взвар или малиновая пастила – хорошие сладости, приятные.

Пока волшебники рассаживались, Белла удалилась, оставив их наедине с приторным целителем.

– Итак, мои хорошие, что вас беспокоит?

– Не то чтобы беспокоит, – пожал плечами дядюшка: его-то, кажется, целительская манера общения совершенно не волновала. – Просто хотелось бы узнать, как чувствовал себя учитель Хенн в его последние дни.

Эрис закивал:

– Да-да-да, вы же у нас ученик! Любименький ученик нашего дорогого Хенна.

«Хорошо хоть не Хеннчика!» – мысленно порадовался Скай.

– Так-так, вот наша карточка, – продолжал целитель. – Ну, в целом для наших преклонных годочков со здоровьицем все было в порядке. С сосудиками, с давленьицем все хорошо. Кишочки работают молодым на зависть. Вот косточки уже не такие крепенькие, конечно. Но зубки отличные, покушать мы любим… любили. Кхм… вот так вот.

– Скажите, а какие у вас были отношения с учителем Хенном? – поинтересовался дядюшка.

Эрис рассмеялся.

– Хотите знать, не злила ли его моя манера общения? В восторге он, конечно, не был, но что делать – всем не угодишь! Наши старички и старушечки – народ с характером, сложненький контингентик. К каждому свой подходик еще поди найди. Но это к нашим девочкам-сиделочкам, а у целителя другая задача.

– Вы уверены, что учитель Хенн покончил с собой?

– Уверенным быть можно только в самом себе, да и то не всегда, – пожал плечами Эрис. – Так что нет, я не уверен. На мой взгляд, это скорее прискорбненький инцидентик. Весьма прискорбненький.

– То есть вам не показалось, что учитель Хенн был чрезмерно подавлен? – не отставал от целителя господин Арли.

– Ну, дорогой мой, любезненький, как же можно вот так ставить вопросик? – приподнял брови Эрис. – Что у нас может стать мерильцем подавленности? Почему мы должны принимать во вниманьице мои впечатления? Если оставаться профессиональненьким, то я могу рассказать только о здоровьице Хенна. Если интересно, то вот его температурочка, давленьице, результатики анализов. Зачитываю…

На «профессиональненьким» Скай не выдержал и поежился. Молодой волшебник никак не мог избавиться от ощущения, что приторный целитель не только прекрасно понимает, насколько сильно его «инцидентики» и «вопросики» раздражают окружающих, но и совершенно искренне наслаждается этим. Интересно, господин Эрис ведет себя так, чтобы никому и в голову не приходило лишний раз обращаться к нему за «советиком», или потому, что нашел для себя приемлемый способ скидывать напряжение, неизбежное при работе с пациентами, которые никогда не уходят из Приюта выздоровевшими?

В дверь кабинета постучали, прерывая приторно-подробный отчет целителя, и из коридора донесся робкий девичий голос.

– Простите, господин Эрис, вас просят подойти в лазарет. Очень-очень просят!

– Прошу прощеньица, – встал целитель. – Как видите, дела-делишки не ждут.

Встретившая их в коридоре Белла предупредила, что через полсвечки можно будет поесть, но если кто голоден, кухня открыта и днем и ночью. Есть после осмотра тела никто не хотел, так что женщина проводила их к домику и откланялась.

Едва вся компания вошла в дом, как господин Арли спросил:

– Теперь-то ни у кого не осталось сомнений?

– Если вы с Питом уверены, что господин Хенн выставил Защиту, то у меня сомнений нет, – отозвался Скай, усаживаясь в мягкое кресло с высокой спинкой.

– А он не мог передумать в последний момент? – осторожно предположил Ник.

– Если он был в таком отчаянии, что решился прыгнуть, то никак не мог, – вздохнул господин Арли. – Но это на учителя не похоже. А вот до последнего бороться за жизнь, пытаясь смягчить падение чарами, – вполне.

– Предлагаю пока попереваривать информацию, – подал голос Пит. – А завтра решим, что делать.

* * *

Ник впервые в жизни видел столько пожилых людей сразу. И никак не мог перестать вглядываться в исчерченные морщинами лица. Был ли дедушка Рейник похож на кого-то из этих старцев? Или, может, он вовсе не был стар? Самому Нику точно нет еще двадцати, а значит, его дедушке могло быть около шестидесяти. А могло быть и гораздо больше. Но совсем старый человек, наверное, не стал бы бродить по всей стране в поисках трав и заказов… А что, если он только так мог прокормить себя и внука?

И снова, как Ник ни старался, ни одного ответа он не находил. Сколько лет было дедушке? Каким он был? Что с ним стало?

В одном Ник был почему-то уверен: тут, в Приюте, дедушке бы не понравилось.

Глава 4

Погребальный обряд проводили на той самой площадке, с которой рухнул старый Хенн. Тело, обернутое в бело-золотую ткань, покоилось на сооруженном чарами невысоком каменном постаменте. Чаще всего умерших волшебников предавали огню: так живые издревле могли быть уверены, что покойный товарищ не восстанет из мертвых, не станет прибежищем нежити и не окажется жертвой негодяев, практикующих запрещенное волшебство. Времена изменились, а традиции, как водится, нет, так что ученики почтенного Хенна собрались вокруг постамента, с приличествующей случаю печалью глядя на бренные останки учителя.

Скай, одетый в темный костюм, взятый специально для прощальной церемонии, стоял рядом с дядюшкой. Ник и Пит на площадку не пошли.

На похоронах до сего дня Скай ни разу не был. Во всяком случае, в сознательном возрасте. Дядюшка, по счастью, жив и здоров, все знакомые преподаватели и студенты из Академии – тоже. Вроде как у Ская где-то были дедушки и бабушки, но он никогда их не видел. Что, в общем-то, не было удивительно: среди волшебников не было принято цепляться за семейные связи – с родителями общались почти все, а вот с дядями, тетями, кузенами и старшим поколением – почти никто.

На церемонию собрались все тридцать шесть прибывших в Приют учеников Хенна, с десяток постояльцев и шесть или семь сотрудников. Все были одинаково торжественно печальны и тихи. Дующий с моря ветер развевал темные шарфы и края мантий, путался в длинных волосах и тяжелых подолах черных платьев.

Дядюшка Арли подошел к самому постаменту и произнес короткую речь. Его слушали внимательно и молча. Кое-кто подносил к глазам платки, но не было ни бурных рыданий, ни надрывного плача. Что ж, бо́льшая часть присутствующих полагала, что учитель Хенн прожил долгую интересную жизнь и благополучно завершил ее, пусть и чуть раньше положенного срока.

Дядюшка вернулся, а его место занял хмурый Лэмм.

Прилюдно попрощаться вышли десять волшебников, но никто не стал затягивать прощание, так что и свечки не прошло, как над постаментом взметнулось магическое пламя. Столб огня, как и положено, взмыл метров на пять в высоту, потом опустился и, тихо потрескивая, окутал тело.

Скаю вдруг вспомнилось, что он уже стоял вот так рядом с дядюшкой. Только тогда костров было два, а дядюшка был почему-то намного выше, чем сейчас.

Надо же, а он ведь был уверен, что помнит родителей только на портретах в дядюшкином особняке. Хотя можно ли это непрошеное воспоминание, от которого подозрительно щиплет глаза, считать настоящим? Считается ли оно вообще?

Скай знал, что родители погибли, когда ему было три, и что дядя взял его на воспитание, забрав в столицу. Молодой волшебник смутно помнил няню, читавшую ему сказки на ночь: не столько даже ее саму, сколько негромкий голос и легкий запах яблочных пирогов. Кажется, она не смогла поехать в Аэррию вслед за воспитанником. И, кажется, он очень обиделся на совсем чужого тогда дядю Арли, разлучившего его с заботливой доброй нянюшкой, заменявшей вечно отсутствовавших маму и папу. А вот от родителей в памяти Ская не осталось ничего, кроме двух погребальных костров.

Дядюшка, по-прежнему глядя в огонь, поднял руку и положил ее племяннику на плечо. Скай вздохнул, постаравшись сделать это как можно тише, и молча кивнул. Скорее всего, дядюшка этого не видит, но, наверное, догадывается, что Скай признателен ему за поддержку.

Высокий столб плотного черного дыма почти не дрожал под порывами свежего морского ветра. Величественная колонна незыблемо и неотвратимо поднималась к высокому чистому небу.

…Те колонны, что прятались в детских воспоминаниях, были уже и вроде бы светлее. Но точно так же невозвратно уходили в небо, прощаясь.

После церемонии, включавшей в себя не только сжигание тела, но и поминальный обед, парусник «Ай-ту» отправился обратно в столицу, увозя бо́льшую часть временных гостей Приюта.

Перед отплытием в дверь сдвоенного номера, который занимали Скай с помощником и дядюшка, постучали.

Ник открыл дверь, и в комнату широким шагом вошел Лэмм.

Дядюшка встал ему навстречу.

– Ты таки с нами не плывешь, Арли?

– Да, мы с племянником пока побудем здесь.

Лэмм покосился на Ская и кивнул.

– Мне, знаешь ли, смерть учителя тоже кажется подозрительной, – заявил дядюшкин приятель. – Не так, как тебе, но все же. Однако, сам понимаешь, остаться я никак не могу. Через неделю контрольное взвешивание, и так боюсь не успеть! Ох уж эти помощнички! Ничего им поручить нельзя.

– Так найми других, – хмыкнул дядюшка, нимало не впечатленный страданиями Лэмма.

– «Других»! – фыркнул тот. – Я этих-то еле-еле выучил и к делу приставил. Но, кажется, я отвлекся. В общем, мне нужно ехать, но мысленно я с тобой! К концу месяца освобожусь – если будешь тут, заеду. Вдруг все же попаду на дегустацию на королевских виноградниках!

– Если тебя вина интересуют, то какая разница, буду я тут или нет? – хмыкнул Арли.

– Не начинай! Знаешь же, что я имею в виду: совмещать приятное с полезным – милое дело, а ради развлечений из столицы выбираться – никогда. Ну все, мне пора.

Друзья обнялись на прощание, и Лэмм, ворча под нос, удалился. После него проститься заходили еще четыре волшебника и две волшебницы, но подозрениями, если они и были, больше не делился никто.

Когда дверь закрылась за последней визитершей, спохватившейся, что до отплытия осталось совсем чуть-чуть, главный библиотекарь королевства объявил, что пора провести совещание и наметить план дальнейших действий.

– Итак, в несчастный случай, думаю, уже никто не верит, – господин Арли обвел взглядом немногочисленную, но внимательную аудиторию. – И высота ограждения, и характер повреждений на теле учителя Хенна исключают такую возможность. Второй вариант – самоубийство – тоже не подходит. Причины в целом косвенны: характер покойного, предположительно выставленный щит, отсутствие прощальной записки и желание переговорить с учеником, но в совокупности дают достаточно пищи для размышлений и выводов. Остается только один вариант – убийство. Обсудим возможные мотивы.

– Страсть тут явно не подходит. Семьи и, соответственно, наследников у господина Хенна нет, – начал Ник. – Значит, остаются месть и тайны.

– А как же деньги? – спросил Пит. – На них и прочую собственность не только семья может рассчитывать.

Господин Арли покачал головой:

– Бо́льшую часть имущества учитель оставил Гильдии, меньшая отходит Приюту после его смерти. Так здесь заведено, так что убивать учителя из корыстных соображений бессмысленно.

Он обвел взглядом слушателей и продолжил:

– Вернемся к прочим мотивам. Мстить учителю Хенну некому и не за что. Он не испортил никому карьеру, никогда не присваивал чужие открытия, не вмешивался в гильдейскую политику. Всегда поддерживал учеников. Не враждовал ни с кем ни в Академии, ни в Гильдии вообще.

– Но вполне мог узнать чью-то тайну, – резюмировал Скай. – Осталось выяснить, чью именно.

– Кого-то из целителей или кого-то из постояльцев Приюта, – предположил Ник.

– Или кого-то из сиделок и прочей обслуги, – вставил Пит.

– Вряд ли сиделка или повар решатся убить волшебника, пусть и пожилого, – нахмурился травник.

– Еще как решатся! – фыркнул Пит. – Тайны, достойные того, чтобы за них убивали, знаешь ли, заводятся не только у великих волшебников или королевских советников.

– Тайны-то, может, и заводятся, а вот возможности убить волшебника вряд ли появляются, – все еще сомневался Ник.

– Увы, человека убить легко, даже волшебника. Особенно если он не ожидает подвоха, – развел руками Пит.

Дядюшка кивнул:

– Да, можно напасть со спины и скинуть с обрыва. Или ударить по голове, а потом скинуть с обрыва. Или отвлечь, подвести к ограждению и толкнуть… На теле учителя сейчас столько чар и замаскированных в прозекторской ран, что уже не разобраться, что именно и как произошло.

– Вряд ли тайна приехала с господином Хенном из столицы, – высказался Скай. – Тогда он не стал бы так долго ждать, а сразу поделился бы с тем, кому доверяет. А он ведь провел здесь не один год.

– Чуть больше трех лет, – уточнил дядюшка.

– Именно, – кивнул Скай. – Значит, скорее всего, губительная тайна открылась ему уже в Приюте.

– Притом не так давно, – вставил Пит. – А значит, надо разузнать, что тут случилось, скажем, в течение пары последних месяцев. Или кто сюда приехал примерно в это время. Господин Арли, вы пообщайтесь со знакомыми волшебниками, я покручусь среди слуг. Ник, ты присматривайся ко всем, кого увидишь, и попробуй прогуляться по окрестностям. Но никому не попадайся на глаза.

– А мне что делать? – спросил Скай, уже предчувствуя ответ.

– А вам, ваше мажество, надо греться на солнышке, любоваться пейзажами, скучать, но не так чтобы совсем сильно, и таскаться куда не просят с помощником под мышкой, – подмигнул Пит.

Скай обреченно кивнул. Как водится, ему досталась самая утомительная и скучная часть. Но, увы, без этого никуда: чтобы Пит мог работать, а Ник осматриваться, их «хозяин» должен бродить вокруг, не вызывая подозрений.

Пит и дядюшка вскоре удалились, а Скай и Ник решили начать свою разведывательную деятельность с исследовательского дома. Травник, зябко передергивая плечами, уверял, что если тут и есть мрачные тайны, то именно там. Похоже, что слово «эксперименты», применяемое к людям, до сих пор вызывало у него страх и отвращение.

Четверть свечки спустя Скай, прогуливаясь по саду с Ником, решил пройтись вдоль изящных трехъярусных клумб, напоминающих то ли фонтаны в королевском саду, то ли причудливые подставки для сладостей. В пользу второго сравнения говорили пестрые цветы: леденцово-полосатые, желтые, как лимонное желе, вишневые, малиново-алые и безейно-белые. Разглядывая такие цветочки, точно захочешь заглянуть в столовую.

Хотя Ник вот проголодавшимся не выглядит. Уставился на цветы, каждый чуть не обнюхал, кивая сам себе с придирчиво-внимательным видом, будто шеф-повар перед дегустацией: все вроде хорошо, но надо бы еще раз перепроверить.

– Петуния… лиссейские коготки… бахриома веррийская… – бормотал себе под нос травник.

Скай невольно улыбнулся и своим специфическим «съедобным» аналогиям, и увлеченности приятеля. Хорошо, что можно идти медленно-медленно: пусть Ник порадуется. Вот бы еще перекусить чем-нибудь.

Травник сунул руку в карман и, не глядя, протянул волшебнику горсть засахаренных орешков.

– Пит велел взять. Сказал, что долгий бесцельный путь тебя утомит и ты оголодаешь.

Скай поблагодарил приятеля и принялся грызть орешки, чуть-чуть сожалея, что сам не догадался прихватить чего-нибудь вкусненького. Хорошо, конечно, что друзья всегда знают, чем его порадовать, но вообще-то взрослый самостоятельный волшебник должен уметь сам о себе позаботиться. И пока Скай жил в столице, он вроде бы справлялся, а вот в последний год без Пита и Ника никуда. Но справедливости ради стоит сказать, что раньше он и не бывал ни на границе с Дараком, ни в ларежских катакомбах, ни на морском побережье.

Орешки незаметно кончились, а дорожка обогнула крошечный прудик с розовыми незнакомыми Скаю цветами и вывела к раскидистым цветущим яблоням, за которыми – кто бы мог подумать? – оказалось знакомое сине-зеленое здание.

Скай не удержался и наложил на себя чары Особого взгляда. Оранжевый мир вокруг был пронизан золотистыми ниточками чар. А здания – и исследовательский дом, и лазарет – сверкали золотом как сказочные дворцы.

Разглядеть что-нибудь подозрительное во всем этом свечении было решительно невозможно. Впрочем, Скай и не рассчитывал на столь беззаботно легкий исход. Если бы роковую тайну можно было разглядеть Особым взглядом, она не долго бы оставалась тайной в месте, населенном волшебниками.

– Давай-ка посмотрим, как там внутри, – вслух предложил Скай тоном, который, как он искренне надеялся, приличествовал молодому бездельнику.

– Но Белла ведь говорила, что…

– Подумаешь! – отмахнулся волшебник. – Я просто гляну одним глазком – и все. Если уж у них тут веррийский мрамор в прозекторской, то здесь-то наверняка еще роскошнее. Любопытно – жуть!

Ник смиренно кивнул, и они двинулись к темно-зеленому крыльцу.

Однако не прошел Скай и трех шагов, как зеленая дверь открылась и на пороге возник хмурый, слегка запыхавшийся мужчина лет тридцати. Он плотно закрыл за собой дверь и, недвусмысленно перегородив вход, спросил:

– Что-то случилось? Чем я могу помочь?

– А вы кто? – бесцеремонно поинтересовался Скай.

– Целитель Тани. Вы ведь прибыли с главным библиотекарем, так? Его племянник, если не ошибаюсь. Что-то стряслось с вашим дядей?

– Нет-нет, с дядюшкой все в полном порядке, – заверил молодой волшебник. – Но…

– Тогда, – перебил целитель, – я должен вернуться к работе.

– Я хотел бы заглянуть в исследовате…

– Это невозможно! – отрезал Тани. – В исследовательском доме должно быть тихо и спокойно. Если вы просто гуляете, я приглашу помощника Шона, он проводит вас до игровых залов. Там вы прекрасно проведете время.

Целитель вмиг оказался за дверью и захлопнул ее.

Ник шепнул:

– Очень подозрительно.

Скай кивнул.

– Проверь, запер ли он дверь.

Стоило Нику подняться на крыльцо, как дверь приоткрылась и из исследовательского дома вышел молодой человек в форменном синем костюме. Травник отпрянул, чтоб не столкнуться с незнакомцем, и чуть не упал с крыльца.

– Ох, простите, господин! – сокрушенно воскликнул парень. – Ни в коем случае не хотел вам навредить.

– Все в порядке, – буркнул Ник, прыжком очутившись на земле.

– Я Шон, – представился молодой человек и получил имена гостей в ответ. – Господин Тани сказал, что вы ищете игровой зал и галерею. Я провожу вас.

– Вообще-то мы хотели попасть внутрь этого здания, – в меру недовольным голосом заявил Скай.

На подвижном курносом лице Шона отразилось самое искреннее сожаление:

– Простите, господин, но это невозможно. Исследовательский дом закрыт для посещений. Зато можно наведаться в галерею: там много очень интересных работ, – предложил парень, спускаясь с крыльца. – Или в столовую! В обеденном зале вы, конечно, уже были, но можно пробраться на кухню, там-то куда интереснее!

Шон весело подмигнул и так добродушно улыбнулся, что если бы Скай уже не преисполнился подозрений в адрес его хозяина, то мог бы счесть чужого помощника хорошим парнем.

– Между прочим, твой хозяин вел себя неподобающе, – встрял Ник, которого приятная улыбка нового знакомца не впечатлила ни капельки. – Можно даже сказать, оскорбительно. Благо мой хозяин, господин Скай, милостив и не ищет ссоры.

Скай кивнул с подобающей случаю важностью.

Шон прижал руки к груди и рассыпался в извинениях. Никакой радости от этого процесса Скай не испытал, потому скоро прервал парня, сказав, что хочет тогда уж увидеть этот игровой зал, или как там его, а потом и поесть можно будет. Есть, конечно, хотелось уже сейчас, но расспросить Шона будет проще без свидетелей.

– Ты служишь лично целителю Тани? – уточнил по пути Ник.

– Нет, здесь помощники приписаны к самому Приюту. Мы – и секретари, и ассистенты, и травники, и массажисты, и подай-принеси – всё понемножку! – улыбнулся Шон. – А ты личный помощник господина Ская, да?

Ник кивнул.

– Вы из самой столицы прибыли, господин? – повернул голову Шон.

– Да.

– А правда, что ваш дядя – самый главный библиотекарь королевства?

– Именно.

– Как здорово! – восхитился парень.

Вроде как вполне искренне.

– Я вот не доучился, – продолжал он со вздохом. – Мечтал остаться в столице, карьеру сделать, но не сложилось.

По пути разговор крутился вокруг Академии, учебы, библиотеки и студенческой жизни. Собеседником Шон оказался приятным, но не слишком полезным. Едва речь зашла о работе исследовательского дома, как он с самым печальным видом заявил, что совсем не разбирается в том, что там творится.

– Моих познаний хватает только на то, чтобы простейшие зелья варить – и то по инструкции и под присмотром. А так я в основном бумаги для отчетов перебираю, слежу за уборкой и бегаю за взваром для господина Тани и других целителей. Что они там делают и как, знать не знаю.

В это Скай не поверил, но настаивать не стал: что толку? Раз не хочет об этом говорить, надо попробовать его расспросить о чем-нибудь другом.

– Ладно, – покладисто согласился волшебник. – В общем-то, мне исследовательский дом интересен стал ровно потому, что меня оттуда выгнали. Мы сюда приехали на церемонию прощания с господином Хенном, а тут дядюшка каких-то знакомых встретил, так что мне только и остается, что гулять. Тут же решительно нечем заняться!

Не то чтобы он совсем уж лгал этому Шону, но уж точно недоговаривал, оттого Скаю было самую малость муторно. Зато безрадостность в голосе вышла совершенно натуральная.

Шон сочувственно кивнул, и Скай решил развить тему.

– А ты, кстати, знал господина Хенна?

– Конечно, как и всех остальных постояльцев. Их здесь не так много. Да и живут они тут по большей части не год и не два. Но близко мы знакомы не были.

– Эх, жаль… Я господина Хенна толком и не помню, но дядя был к нему сильно привязан, так что я был бы рад узнать о Хенне побольше. Может, знаешь, с кем он тут дружил?

Шон задумался ненадолго, потом сказал:

– Из сотрудников вроде бы ни с кем. То есть у господина Хенна со всеми были хорошие отношения: он спокойный был – никаких проблем.

Скаю ужасно хотелось спросить, а с кем же из постояльцев проблемы были, но он сдержался и вместо этого уточнил:

– А с другими здешними обитателями?

– Да вроде как тоже дружить ни с кем не дружил. Мне кажется, он с местными больше времени проводил, чем с постояльцами.

Волшебник озадаченно воззрился на Шона.

А Ник не менее озадаченно задал вопрос:

– А местные – это кто?

– Деревенские! – рассмеялся парень. – Вон там, – он махнул рукой направо, – на побережье, рыбацкая деревушка. Я вроде слышал, что господин Хенн то ли учит детишек, то ли фокусы показывает. В общем, они к нему часто забегали: я и сам его несколько раз видел с мелюзгой из деревни.

– То есть сюда может войти кто угодно? – с подозрением спросил Ник.

– Ну, в общем-то да. Сюда же и родственники приезжают, и поставщики продуктов, и гонцы из Гильдии, и те, кто себе или родным местечко под старость присматривает. Мы всем рады.