Читать книгу: «Убийство на скалистом утесе», страница 2

Пит, внимательно глядя на воду, сказал:

– Мне видится, что вода цвет меняет. Но на самом-то деле там кто-то есть, так ведь?

Скай как мог описал мелких речных духов, добавив, что, по-видимому, они меняют цвет в зависимости от глубины, показывая, где прячутся рифы и отмели.

Едва волшебник закончил объяснять, как за его спиной снова раздался скрип. Волшебник в очередной раз обернулся.

– Ваше мажество, прибываем через полсвечки. Костюм готов, – голос Ника звучал официально и удручающе сдержанно.

Сам помощник уже облачился в приличествующий случаю неброский, но изящный черный сюртук. К бледной коже и темным кудрям наряд отлично подходил, придавая Нику торжественно-аристократический вид. Даже жаль, что прекрасных дам, способных оценить такую красоту, в месте назначения не предвидится. Если не считать тех прелестниц, чей возраст давно перевалил за сотню.

Скай вздохнул, оторвался от борта и побрел в каюту.

Чем ближе подходил кораблик к берегу, тем сильнее качался. Во всяком случае, Скаю казалось именно так: почти прошедшая дурнота накатила новой волной, и облачение в парадный костюм потребовало не меньше времени и сил, чем приличный магический ритуал. Так что на берег волшебник сошел нарядным, голодным и мрачным. Земля поначалу подрагивала в такт корабельной качке, не особенно улучшая настроение Ская.

Остальные волшебники, несмотря на печальный повод, казались оживленными и без умолку болтали, будто пестрые южные птицы, галдящие в темно-зеленых кронах прибрежных деревьев. Только господин Арли, державшийся рядом с племянником, то и дело бросал угрюмые взгляды на высящийся на утесе Приют. Впрочем, возможно, к другим ученикам почтенного Хенна Скай просто-напросто не приглядывался с должным вниманием.

Почетных гостей встречала целая делегация: шестеро мужчин в похожих синих камзолах и две женщины в строгих платьях того же цвета. Приветственные речи Скай пропустил мимо ушей, наслаждаясь тем, как постепенно земля под ногами перестает покачиваться. К тому же оказалось, что деревья, цветы и бабочки, если смотреть на них не с борта корабля, а стоя на твердой земле, выглядят куда веселее и ярче. Даже солнце теперь светило иначе, не ослепляя, а лишь подчеркивая красоту окрестных пейзажей.

Взаимные приветствия заняли не более четверти свечки, так что вскоре и встречающие, и гости шумной толпой двинулись по тропинке вдоль ограды виноградников вглубь берега, а затем повернули налево и вверх.

Дорога заняла почти две свечки, и если бы по пути Ник не подкармливал «хозяина» пирожками из благоразумно взятой с собой корзинки, сил на то, чтобы любоваться незнакомыми деревьями, пестрыми цветами и яркими птицами, у Ская бы не осталось. Будь его спутниками обычные люди, Приют прислал бы кареты для почтенных господ, но для волшебника, даже разменявшего шестой-седьмой десяток, путь в две свечки скорее в радость, чем в тягость. Если, конечно, волшебник не страдает от недавно пережитой качки. Дядя, его друзья и даже совсем пожилые волшебники шли бодро, то и дело угощаясь пирожками из большой корзины, которую нес Пит.

У встречающих в синем тоже нашлись свертки с пирогами и мешочки с сухофруктами, так что до Приюта полные впечатлений волшебники добрались вполне благополучно, в приятном предвкушении обеда.

Приют Почтеннейших встречал гостей тремя цветущими аллеями, расходящимися от ворот. Слева шумели златоцветные акареции, справа сплетались коридором магнолии с нежно-розовыми цветами, а прямо шелестели белые облака яблонь. Деревья цвели не по сезону, да и все лепестки, на какие падал взгляд, казались нарочито свежими – ни единого жухлого. Дорожки между ними были узорчато вымощены светло-серыми и темно-серыми камнями. «Яблоневая» самая широкая: по ней могли идти плечом к плечу шесть-семь человек, «розовая» самая узкая – тут гулять рядышком получилось бы только у троих не слишком упитанных визитеров.

Любезный провожатый махнул рукой в яблоневую аллею.

– Нам сюда, к главному дому, уважаемые, – и, не дожидаясь вопросов, пояснил: – Золотая аллея ведет к залам для упражнений, за ними смотровая площадка, а розовая аллея ведет к домикам наших постояльцев. Если хотите, после встречи с господином Фарном можно будет организовать экскурсию. А пока – прошу за мной.

Волшебники вереницей потянулись за провожатым по широкой мощеной дороге. Кто-то вполголоса обсуждал поддерживающие цветение чары, но бо́льшая часть прибывших хранила молчание.

Яблоневая аллея вывела гостей к пруду, вернее к целой цепи прудов, простирающейся до самого главного дома – солидного здания, похожего скорее на крепость, чем на место обитания отошедших от дел престарелых волшебников. Скай успел во всех деталях рассмотреть выглаженные временем камни стен и прорезные переплеты стрельчатых окон, украшающих здание вместо приличествующих ему бойниц, пока процессия неторопливо брела вдоль прудов, на водной глади которых покоились крупные бело-розовые лотосы.

На крыльце главного дома волшебникам встретились две женщины средних лет в темно-синих форменных платьях. Они поклонились, глядя на визитеров с доброжелательным вниманием, и поспешили по своим делам.

– Бр-р-р, они так посмотрели на меня, будто уже прикидывали, куда меня положить, чем кормить и во сколько гнать на боковую! – негромко, но выразительно пробурчал Лэмм.

– Точно! – хмыкнул кто-то.

– И вовсе нет! Просто посмотрели – и все.

– Каил, ты насколько моложе Лэмма? На двадцать лет? Двадцать пять? Вот потому на тебя они и смотрят без интереса, а вот старина Лэмм для них уже почти добыча, хе-хе!

– На тебя так же посмотрели, дорогая Дори!

– Эй, даме напоминать о возрасте – это неприлично!

– А разве старина Лэмм когда-то был приличным человеком?

Волшебники разошлись вовсю и в этот момент очень напоминали Скаю однокурсников во времена учебы: так же ехидничали и обменивались колкостями, хихикали, а некоторые, кажется, даже флиртовали. Хотя, с точки зрения молодого волшебника, сложно было представить место, менее подходящее для легкомысленной болтовни и кокетства.

Прибывших проститься с учителем Хенном рассадили в небольшом зале. В свое время это, кажется, был обеденный зал, сейчас же его переоборудовали в помещение для проведения торжественных мероприятий: небольшая сцена с трибуной, ряды уютных кресел, затененные плотными занавесями окна. Лекционный зал Академии это помещение тоже напоминало. Правда, в студенческих аудиториях были жесткие скамейки, а тут мягкие кресла с подушками, но в остальном сходство было несомненным.

Волшебники уселись кто где хотел, и вскоре открылась дверца на сцене. К трибуне неспешно вышел худощавый темноволосый мужчина в роскошном темно-синем костюме, расшитом серебром.

Он оглядел аудиторию и заговорил сильным, хорошо поставленным голосом:

– Уважаемые волшебники и волшебницы, меня зовут Фарн, я управляющий Приютом. Приют Почтеннейших выражает вам глубокие соболезнования в связи с утратой любимого учителя, выдающегося ученого и прекрасного человека – господина Хенна. – Выразительная, скорбная пауза. – Теперь, когда собрались все желающие проститься, Приют проведет церемонию и, по традиции, предаст тело уважаемого господина Хенна огню. Церемония состоится завтра в полдень, на смотровой площадке.

Фарн снова сделал паузу, вполне убедительно выражая всей фигурой приличествующую случаю печаль.

Затем управляющий Приютом тяжело вздохнул и продолжил:

– Теперь несколько суетных организационных вопросов. Вновь прибывших разместят в комнатах для гостей на втором этаже этого здания или в домиках для гостей – по вашему желанию. Завтраки, обеды и ужины подают в столовой. Она находится в хозяйственном доме – вас проводят. Купальни в подвале, но всем желающим будет предоставлена вода для умывания в комнаты. К сожалению, практически весь персонал у нас закреплен за постояльцами, так что выделить каждому личного помощника не получится. Но я надеюсь, многие из вас прибыли со своими слугами и помощниками…

– Разберемся! – отозвался кто-то из волшебников.

– Прекрасно. Да, кстати, можно провести экскурсию по территории Приюта, если есть желающие. Но это, надо полагать, после церемонии. Кхм, так… ну что ж, у кого-то есть вопросы, дамы и господа?

– Да, у меня, – дядюшка Арли поднялся с места. – Как именно умер учитель Хенн?

Остальные волшебники согласно зашумели.

– Несчастный случай, – печально вздохнул Фарн. – Господин Хенн упал со смотровой площадки и разбился.

Волшебники снова зашумели.

– Как так?!

– Учитель что, был там один?

– А это точно несчастный случай?

Фарн немного подождал и, когда шквал вопросов слегка утих, ответил:

– Господин Хенн любил смотреть на море. Да, конечно, он был один: Приют обеспечивает постоянный присмотр только тем, кто не может сам о себе позаботиться. Господин Хенн до последнего дня оставался в добром – для своего возраста – здравии и сохранял ясность разума, так что ему не требовался надзор. Очевидно, у него закружилась голова, и он упал. Скорбим вместе с вами: у нас все любили господина Хенна. И сотрудники, и постояльцы – все!

Больше вопросов ни у кого не было, и вскоре господин Фарн откланялся, объявив, что обед подадут через полсвечки.

Дядюшка шепнул Скаю:

– Хочу поговорить с уважаемым управляющим в приватной обстановке. В несчастный случай я не верю ни капли. Учитель Хенн хотел меня увидеть, чтобы рассказать что-то важное, – и вдруг скончался. Да, я знаю, о чем ты думаешь, Скай, что он был стар. Но учитель вполне мог протянуть еще лет десять. А столь «своевременный» несчастный случай – это почти нелепо. Я намерен разобраться с тем, что тут творится. Составишь мне компанию?

– Конечно, – кивнул Скай.

Дядина тревога если и не заразила его, то во всяком случае, заставила насторожиться.

Остальные волшебники разбрелись кто куда. Одни, видимо, решили воспользоваться предложением осмотреться, кто-то мечтал умыться с дороги, а кому-то наверняка не терпелось добраться до выделенной комнаты и разложить вещи.

Господин Арли подождал, пока сотрудник Приюта, приведший сюда гостей, отдаст последние распоряжения, перепоручив почтенных гостей коллегам, и поинтересовался:

– Где я могу найти господина Фарна? У меня есть пара вопросов, на которые сможет ответить только он.

Любезный, но непреклонный тон главного библиотекаря сделал свое дело, и настойчивого гостя с увязавшимся следом племянником провели в левое крыло Приюта, где, судя по солидным табличкам на дверях, располагались кабинеты администрации.

– Прошу сюда.

Тяжелая створка с красивой металлической ручкой в виде виноградной лозы гостеприимно отворилась, и волшебники вошли в кабинет.

Темные старомодные шкафы и комод с медными ручками, петлями и декоративными узорами, глубокие темно-синие кресла с высокими подлокотниками, тяжелые портьеры в тон роскошному ковру оттенка грозового неба, украшенному волшебными знаками. Скай заметил чары успокоения, чары, отгоняющие вредителей и грызунов, и сигнальные заклинания.

За солидным столом из дорогущего черного дерева восседал господин Фарн. Вблизи была заметна легкая проседь на висках, глубокие морщины, пролегающие от крыльев носа до уголков рта, и сумрачный взгляд утомленного заботами чиновника средней руки.

– Господин Арли, мое почтение… – Фарн глянул на Ская, но, видимо, так и не понял, как обращаться к молодому волшебнику, потому ограничился многозначительной паузой.

– Позвольте представить вам моего племянника, Ская. Мы приехали, как только закончилась весенняя конференция: он выступал там с докладом о Подземном Страже и доказал, что это существо вовсе не миф! – полным гордости тоном представил родственника господин Арли.

Скай слегка поклонился господину Фарну, стараясь не краснеть слишком уж явно: дядюшка то ли пытался выдать его за настоящего ученого, то ли попросту хвастался его достижениями. И то и другое было в высшей степени неуместно.

– Похвально, похвально, – кивнул управляющий. – Приятно, когда подрастающее поколение идет по стопам старших. Вот, например, внук нашего почтенного постояльца Бирна блестяще защитил диссертацию и трудится в архиве Гильдии. А правнуки уважаемой Рены – вы их, наверное, знаете – прекрасные артефактеры, и старший, и младший. Или вот ученик господина Орли…

Управляющий с воодушевлением предавался воспоминаниям, то и дело повторяя, как, мол, замечательно, когда молодежь достойно продолжает дело старших.

Дядюшка кивал с самым довольным видом.

– Жаль, что мы встречаемся при таких печальных обстоятельствах, – вздохнул наконец Фарн. – Увы, это один из немногих недостатков моей работы… Итак, что вы хотели обсудить, господин Арли? У вас есть пожелания по проведению церемонии?

– Нет, я уверен: вы лучше знаете, как провести прощание, – покачал головой дядюшка. – Меня все же интересуют обстоятельства смерти учителя Хенна. Уверен, Приют заботится о безопасности своих обитателей, так что вряд ли возможно случайно перевалиться через ограждение.

Управляющий вздохнул еще раз, теперь невыразимо печально, помолчал, перебирая аккуратно разложенные на столе письменные принадлежности, и наконец произнес:

– Надеюсь, это останется между нами, господин Арли, – он перевел взгляд на молодого волшебника, – господин Скай… Не то чтобы это тайна: мы ничего ни от кого не пытаемся скрыть. Просто не хотелось бы досужих сплетен и пустых разговоров… Вы правы, это был не несчастный случай. Дело в том, что господи Хенн покончил с собой.

Глава 3

Дядюшка Арли озадаченно нахмурился:

– Вы хотите сказать, что учитель Хенн… Нет, это невозможно! Я прекрасно знаю… знал учителя. Он никогда бы не наложил на себя руки.

Во взгляде управляющего Скаю почудилось что-то вроде «ох, сколько раз я это слышал!», но голос господина Фарна прозвучал на удивление мягко и участливо:

– Господин Арли, я понимаю ваши чувства. Вы негодуете, вам кажется невозможным то, что я сказал, вы, вероятно, даже подозреваете меня лично или весь Приют в ужасных злодеяниях, но поймите, вы хорошо знали учителя Хенна несколько лет назад. Да, я знаю, что вы вели переписку, и не сомневаюсь, что учитель вам доверял. Но, уверен, он не стал бы жаловаться.

Скай бросил взгляд на дядю: кажется, господин управляющий не ошибся и старый учитель не был из тех, кто постоянно ворчит и сетует на все на свете.

– А ведь почтенный Хенн, увы, терял и здоровье, и волшебные силы… – грустно продолжал управляющий. – Он ведь был очень и очень старым волшебником. Сто восемьдесят пять лет – возраст более чем почтенный. Представьте, каково ему медленно, но неотвратимо переставать быть собой? Нет, он и здесь не жаловался. Ни другим постояльцам, ни сотрудникам. Но невозможно скрыть ни подавленное настроение, ни дрожь в руках, ни возрастающую забывчивость. Если хотите, вы можете поговорить с целителем, который опекал уважаемого Хенна, и с женщиной, которая поддерживала чистоту в его домике.

– Буду признателен, – кивнул дядя. – А могу я… можем мы взглянуть на тело учителя?

– Если вас это утешит… – вздохнул Фарн. – Некоторые из учеников почтенного Хенна уже простились с его бренным телом, так что не вижу никаких препятствий. Что ж, если вопросов больше нет, то после обеда вас проводят в холодный зал.

– Благодарю.

Дядюшка и Фарн обменялись положенными любезностями, и вскоре главного библиотекаря и его племянника препроводили в отведенный им домик, ненавязчиво напомнив, что через десятую часть свечки будет обед.

– Вот видишь! Они что-то скрывают, – заявил господин Арли, едва они с племянником остались наедине на крыльце дома. – О каком самоубийстве может идти речь, если учитель ждал меня после конференции?

В домике волшебников поджидали Пит и Ник, явно не сидевшие без дела: одежда была развешана, обувь вычищена, комнаты проветрены.

Дядюшка несколько рассеянно поблагодарил помощников, затем сотворил Купол тишины и сказал:

– После обеда пойдем смотреть на тело учителя. Ник, ты с нами. Пит?

– Вы подозреваете, что со смертью господина Хенна что-то нечисто? – вопросом на вопрос ответил тот.

К счастью, в присутствии господина Арли не было необходимости притворяться обычным слугой.

– Управляющий Фарн поведал, что учитель Хенн покончил с собой. Якобы из-за того, что его начали покидать силы. Я в это не верю: учитель никогда бы так не поступил. Ну ладно, допустим, это очень субъективное суждение, но! – дядюшка поднял указательный палец. – Но есть и объективное: если бы он собирался самостоятельно завершить свой земной путь, зачем он стал бы писать мне, что хочет что-то обсудить, и приглашать к себе?

Ник с легким смущением предположил:

– А что, если ваш учитель хотел обсудить именно это? Закончить все дела и объясниться с вами, ну, попрощаться… Или дать напоследок распоряжения, кому достанутся его книги и всякие памятные вещицы?

Все уставились на Ника, и он, смутившись еще больше, исправился:

– Хотя нет, тогда бы он дождался приезда господина Арли…

– Именно так, – кивнул дядюшка.

– А версию с несчастным случаем вы тоже отметаете? – уточнил Пит.

– Да. Как я уже сказал господину Фарну, не думаю, что в Приюте можно случайно погибнуть. Заметьте, самому управляющему версия о несчастном случае тоже кажется не слишком убедительной, иначе он ее и придерживался бы. Значит, остается одно…

Господин Арли сделал паузу и обвел внимательным взглядом слушателей.

Скай вздохнул:

– Остается умысел.

– Именно так! И поскольку я очень сомневаюсь в том, что это был умысел самого учителя, мне понадобится ваша помощь, чтобы узнать, кто же убийца.

Скай переглянулся с Питом. Поездка в Приют Почтеннейших уже перестала казаться молодому волшебнику скучным выполнением долга перед старшим родственником. Если учесть не слишком убедительные объяснения управляющего и письмо, полученное дядей, дело действительно походило на убийство.

– А можно задать глупый вопрос? – подал голос Ник.

– Конечно, – кивнул дядюшка.

Он так и не уселся в кресло, а продолжал стоять, но, удивительное дело, не нависал над молодежью глыбой непререкаемого авторитета, а напоминал скорее встревоженного посетителя лазарета. Может быть, потому, что впервые на памяти Ская дядюшка нуждался в помощи племянника.

Ник тем временем спросил:

– А что, если уважаемого Хенна вынудили совершить самоубийство? Ну, например, обращались с ним так плохо, что он не смог дождаться вас?

– С волшебником? – усомнился Пит. – Вряд ли.

– Но он же был уже старым и совсем одиноким, – развивал мысль травник. – Еще на корабле я слышал, что у господина Хенна не было ни детей, ни внуков. А Гильдия далеко…

– Насколько я знаю, Приют содержится на средства Гильдии. – Пит вопросительно взглянул на волшебников и, дождавшись подтверждения, продолжил: – То есть скрыть от волшебников то, что здесь творится, практически невозможно. Значит, систематические издевательства над пожилыми волшебниками исключены: сюда ведь приезжают и из Гильдии с проверками, и новые постояльцы, и гости. К тому же здешним обитателям не запрещено писать письма, так что хоть кто-то уже пожаловался бы.

Пит сделал паузу и задумчиво закончил:

– Конечно, это не значит, что никаких серьезных трений между теми, кто тут живет, и теми, кто тут работает, не бывает. Хотя, конечно, где люди, там и простые человеческие ссоры. На почве скверности характера или личной неприязни, например. Кстати, а персонал тут из волшебников?

– Все ответственные лица – волшебники, – кивнул дядюшка. – Целители, конечно, тоже. Что касается сиделок и разнорабочих, то они, насколько мне известно, обычные люди. Местные, полагаю.

В дверь постучали, и тихий женский голос напомнил об обеде.

– Господа волшебники скоро будут готовы! – крикнул Пит.

«Господа волшебники» спешно принялись переодеваться и переобуваться.

Любопытство разжигало аппетит не хуже всамделишного волшебства, так что Скай уже готов был съесть кого и что угодно. И пока любезная седовласая женщина в синем платье провожала их к столовой, аппетит лишь возрастал.

– За рощей – площадки для упражнений, рядом художественный зал и игровые комнаты. Там у нас и ксадар, и иноземные игры с фигурками. Я раньше и не знала, что их столько существует! – лицо их спутницы озарила улыбка. – И человечки маленькие, и лошадки со всадниками, и грифоны – красота! И с гладкими штуками вроде камушков игры есть, и те, где карточки нужно волшебной Силой двигать… Много всего! Наши постояльцы и играют, и рисуют, и зарядку делают.

В голосе женщины звучала искренняя гордость.

– Вон там у нас Небесная башня: в ней телескоп, а внизу библиотека, – сотрудница Приюта указала в сторону возвышающейся над густыми кронами красно-коричневой башни с округлым куполом. – А за теми деревьями домики наших постояльцев, очень уютные, – красота да и только! Сама бы хотела такой на старости лет, но, увы, не волшебница.

Женщина добродушно рассмеялась, затем снова взялась пояснять, что есть что:

– В той стороне смотровая площадка. Там завтра состоится прощание с уважаемым господином Хенном…

– Вы были близко знакомы? – будто невзначай спросил дядюшка.

– Его личной сиделкой я не была, да, впрочем, у него и не было личной сиделки: господин Хенн у нас самостоятельный был. А так, конечно, я его знала. Я вообще всех наших постояльцев знаю: и кому какие сладости нравятся, и кто какие книги читать любит, – женщина светло улыбнулась, будто говорила о любимых детях, а не о пожилых волшебниках. – Почтенный Хенн все книги в библиотеке перечитал и все новых требовал, из города. Еще любил на птиц смотреть, а вот на звезды, дивное дело, не очень. Говорил, что они «слишком далеки во всех отношениях».

– Мы слышали, что в последнее время господин Хенн чувствовал себя не очень хорошо… – осторожно поинтересовался Скай.

Женщина погрустнела:

– Да, увы. Господин Хенн стал рассеянным, раздражительным. Мог забыть выйти к завтраку или к обеду. Перестал замечать сладости и орешки, которые ему приносили в домик. Читать перестал – вот уж странность так странность. Эх… К сожалению, все мы не вечны, с этим ничего не поделать… О, а мы уже пришли. Это столовая, а смежное здание – хозяйственный дом. Прошу сюда.

Уже на входе пахло умопомрачительно: то ли Скай изголодался за время путешествия по Руанне, то ли готовили тут и правда хорошо. Из столовой доносились ароматы жареного мяса, чесночного соуса и творожного пирога.

Большой зал со светлыми стенами и огромными окнами полнился не только аппетитными запахами, но и голосами: тут собрались и местные постояльцы, и гости, прибывшие на похороны господина Хенна, и пара-другая личных слуг и сотрудников Приюта – всего человек пятьдесят.

Три стола на компанию в десяток волшебников и пяток столиков поменьше были заняты от и до.

Если учитель дядюшки все же стал жертвой преступления, то кто же виноват в его смерти? Кто-то из работников в форменных синих одеяниях? Один из постояльцев, столь же древний, как и сам господин Хенн? Господин Фарн? Целитель? Чужак, забредший в Приют с недобрыми помыслами? А может, кто-то из учеников или бывших коллег, навестивший старика? Что такого мог узнать, увидеть или услышать старый волшебник, что стоило ему жизни?

Впрочем, стоит ли задаваться столь серьезными вопросами на пустой желудок? Сначала надо подкрепиться как следует, а потом уже размышлять.

– Сюда, Арли! – махнул рукой Лэмм.

Рядом с ним сидели двое очень-очень пожилых волшебников, один из которых, завидев подошедших к столу, заметно оживился и проскрипел:

– Сколько лет сколько зим, мальчик мой! – Он привстал с места и обнял дядюшку Арли тонкими руками в мелких созвездиях пигментных пятен.

– Учитель Тинн, не знал, что вы здесь, – дядюшка обнял старика так бережно, словно тот был не человеком, а фигуркой из тончайшего стекла.

– А я здесь совсем недавно, – мелко засмеялся учитель Тинн, усаживаясь на место.

– Это мой племянник, Скай, – спохватился дядюшка. – Скай, это Тинн Мудрый. Ты должен помнить его учебники по основам зельеварения и трактат «О свойствах вещей».

Скай помнил. Еще как помнил! За учебниками Тинна Мудрого он просидел немало свечек в библиотеке, и, надо сказать, в отличие от большинства прочих учебников эти были увлекательными. Тинн умудрялся рассказывать о том, как устроен мир, содержательно и в то же время просто, будто делился знаниями с несведущим в науке, но горячо любимым внуком.

К стыду своему, Скай был уверен, что почтенный Тинн уже давно отправился в мир иной, а меж тем автор интереснейших учебников и занятного трактата сидел прямо перед ним на стуле с подлокотниками и высокой спинкой и хитро улыбался.

– Большая честь для меня, – поспешно поклонился Скай. – Конечно, я читал все ваши учебники! Они очень интересные!

– Если они не вызывают сонливость у молодых волшебников, значит, отчасти я свою мечту исполнил, – добродушно прищурился Тинн. – Помнится, в дни моей молодости учебниками можно было усыпить кого угодно и где угодно.

К столу подошли две женщины и молодой человек в синем и, весело поздоровавшись, взялись расставлять блюда с мелко нарезанным мясом, тушенным с овощами в сырно-пряном соусе, и копчеными колбасками, при виде которых Скай ощутил, что еще чуть-чуть – и он позабудет об этикете, накинувшись на угощения. На овощную нарезку, рыбные рулетики и рагу в большущих ракушках из теста молодой волшебник уже и внимания не обратил. Как выяснилось через четверть свечки – зря: все, что подали к обеду, было выше всяких похвал.

После рагу и рулетов молчаливый старый волшебник, выглядевший едва ли не старше Тинна, кивком простился с сотрапезниками и медленно, но твердо поковылял к выходу.

К разговорам утомленные дорогой и изрядно оголодавшие волшебники приступили только во время десерта, когда улыбчивые работники Приюта принесли маленькие кексы с разноцветными шапочками из сливочного крема и фруктовыми начинками. Скай как раз выбирал между желтым кексом с лимонной начинкой и красным – с клубничной, когда дядюшка Арли, выразив вполне уместное восхищение искусством здешних поваров, спросил:

– Учитель Тинн, что вы думаете по поводу гибели учителя Хенна?

– Эх, печальное это дело. Хенн ведь моложе меня почти на тридцать лет! – горестно вздохнул старый волшебник. – Но поговорить мы с ним и не успели толком. Я как раз накануне его смерти приехал.

– Вы верите, что учитель Хенн мог покончить с собой? – спросил дядюшка, внимательно глядя на старика.

– Хенн? Нет! – твердо ответил тот. – Ни за что.

– Вот и я так думаю, – кивнул дядюшка.

– Погоди! – вмешался Лэмм. – Говорили ведь, что это несчастный случай!

Дядюшка Арли пожал плечами и заметил:

– Не все, что нам говорят, правда.

– Ну, это-то само собой! – раздраженно отмахнулся Лэмм. – Но с чего ты взял, что это самоубийство?

– Побеседовал с глазу на глаз с управляющим Фарном. Мы с племянником хотим взглянуть на тело учителя и поговорить с целителем, который его пользовал.

– Вам нужен Эрис, – кивнул старый волшебник. – И, прошу, держите меня в курсе.

– Конечно, учитель.

Арли помедлил, а потом все же спросил, пристально глядя на старика:

– А мог ли кто-то – чисто гипотетически, конечно! – лишить учителя Хенна жизни?

Лэмм возмущенно замахал руками: мол, такая подозрительность – это уже чересчур. Но старый Тинн отвергать предположение об убийстве не спешил.

– Все может быть, мой мальчик. Все может быть…

– Но зачем и почему? – продолжал горячиться Лэмм. – Преступные страсти в Приюте Почтеннейших? Безумец, убивающий добропорядочных пожилых волшебников? А где тогда другие жертвы? При всем уважении так бывает только в приключенческих романах в библиотеке Арли.

Тинн покачал головой:

– Жизнь порой сложнее самых интригующих сюжетов, – проскрипел он.

– Изредка жизнь, конечно, поражает воображение, – пожал плечами Лэмм. – Но чаще она проста и незамысловата. Все же бо́льшая часть преступлений совершаются из жадности и ревности.

Когда волшебники покончили с кексами, к их столу снова подошли две женщины и молодой человек. Женщина постарше помогла подняться старому Тинну и медленно повела его к выходу из столовой.

На прощание старый волшебник сказал:

– Увы, в благословенные изобильные времена люди иногда совершают преступления не от недостатка денег или любви, как ты полагаешь, Лэмм, но от избытка времени и возможностей.

Когда Тинн и его спутница отошли на несколько шагов, парень в синем напомнил Лэмму, что тот собирался присоединиться к экскурсии на побережье. Лэмм проворчал, что вообще-то хотел на виноградники, но, мол, ладно, и побережье сгодится, затем взял с дядюшки обещание поговорить о «несчастном случае и преступных страстях» попозже и удалился.

Третья работница Приюта улыбнулась и сказала:

– Меня зовут Белла. Мне поручено сопроводить вас куда пожелаете.

– Замечательно, Белла. Будьте добры проводить нас к телу учителя.

Белла перестала улыбаться и грустно кивнула.

– Идемте, господа волшебники. Примите мои соболезнования: смерть господина Хенна – огромная утрата для всех нас.

Идти после плотного вкусного обеда в мрачные недра прозекторской не хотелось, но Скай стряхнул с себя ленивую сытость. Надо собрать как можно больше сведений, чтобы было над чем работать. Пока что поведение работников Приюта не вызывало подозрений: все вроде бы искренне любили покойного волшебника, никто не отказывался поговорить о нем и не скрытничал. Но ведь хорошо замаскированное преступление и не должно вызывать никаких подозрений. Однозначно нужно посмотреть на тело и убедиться, что с ним не все в порядке.

Нельзя не учесть и еще один вариант: что, если старый Хенн действительно начал терять Силу и память, дряхлеть? Скай попытался представить, что сделал бы он сам, неотвратимо теряя здоровье и способность накладывать чары и заряжать артефакты, но тут же отогнал от себя эти мысли. Есть вещи, о которых не хочется думать даже теоретически.

Идти пришлось долго, почти через всю территорию Приюта. По пути господин Арли беседовал с Беллой, обсуждая историю заведения. Скай слушал краем уха: все-таки нужно знать, куда его занесла судьба и дядюшка. Пит и Ник, как и полагается, следовали позади безмолвными почтительными тенями.

Приют был построен примерно пять веков назад и все это время принадлежал Гильдии, ни разу не переходя ни в частные руки, ни под контроль Короны. Ежесезонно Гильдия присылала солидные суммы на содержание и важные, но не срочные проекты, в связи с которыми желательно было услышать мнение старейших волшебников.

Надо же, как продуманно устроено взаимодействие с Приютом: вроде бы и не забывают ушедших на покой уважаемых старцев и стариц, а вроде и понятно, что все действительно значимые вопросы решаются не здесь, а в столице теми, кто у власти. И, насколько понял Скай, обитателей Приюта такой вариант устраивал полностью. Сотрудников, видимо, тоже: во всяком случае, Белла с превеликой радостью рассказывала, как именно помогли ее подопечные решить вопросы с общежитиями для студентов Академии десять лет назад, с ростом цен на лиссейские пряности шесть лет назад и с подъемом урожайности на расположенных по соседству королевских виноградниках два года назад.