Читать книгу: «Призрачный жених. Пьеса», страница 4

Зинаида посмотрела на Кирилла с интересом.

ЗИНАИДА. Я начала хорошо рисовать еще в школе. Дети мной восхищались, но не завидовали. В детстве завидуешь другим вещам – конфетам, шарикам, ручкам. Но не таланту. Зависть к таланту приходит позже, когда станешь взрослым. Вы знаете, Кирилл, местом моего воспитания стала Третьяковская галерея. Я начала туда ходить, как верующий человек в церковь. Практически каждый день.

КИРИЛЛ. Назло жлобам и ротозеям ходите, люди, по музеям.

ЗИНАИДА. Человеку необходимы яркие впечатления и эмоции, иначе можно потерять вкус к жизни. И картинная галерея – одна из таких эмоций. Для меня картина – не украшение стены, а раздумье, нацеленное на беседу, размышление.

КИРИЛЛ. И кто же ваш любимый художник?

ЗИНАИДА. Густав Климт. Он в полной мере воплотил в себе образ художника начала двадцатого века.

КИРИЛЛ. Эксцентричный гений, любвеобильный и непостоянный в своих пристрастиях, как в художественных, так и в личных.

ЗИНАИДА. Да, но с другой стороны, если бы не его романы и любовь к женщинам, то не было бы и его гениальных работ.

КИРИЛЛ. А сейчас на современных картинах все гладко и красиво?

ЗИНАИДА. Я бы сказала, одинаково. Одинаково усредненно. Вялость творческих идей, дефицит личностного начала, одномерность переживаний своего времени. Художникам нечего сказать.

КИРИЛЛ. Может, боятся. Все стали осторожными.

ЗИНАИДА. Чего бояться. Сейчас цензуры нет, пиши что хочешь. Штамп якобы полного подавления протестного искусства идет от искаженного мышления советских времен.

КИРИЛЛ. А ваши картины? Они о чем?

ЗИНАИДА. Я пишу, выражая свою индивидуальность. Хотите, покажу вам несколько своих работ? У меня есть их фотографии в смартфоне.

Зинаида достает смартфон и начинает показывать Кириллу свои картины. Кирилл сосредоточенно смотрит.

ЗИНАИДА. Вот эта картина называется «Воспоминание».

КИРИЛЛ. Немного непонятно.

ЗИНАИДА. Ну что же здесь непонятного? (Возвышенно.) Предмет моего интереса – случайный, мимолетный момент, который на холсте становится полузабытым или воображаемым воспоминанием. Как у импрессионистов. А вот «Будущее».

КИРИЛЛ. Опять ничего не понял. (Пауза, говорит тихо.) Наверное, тот жених был прав, о котором Жанна Александровна говорила.

ЗИНАИДА. Какой жених?

КИРИЛЛ. Не обращайте внимание. Так, вспомнил одну историю.

ЗИНАИДА (говорит с вдохновением). При написании картин свою главную задачу я формулирую как воплощение искренней любви к элементарной простоте, где богатство оформляющей энергии и изобретательной фантазии стремится к истинному лаконизму. Объекты, наполняющие пространство, выступают символом моего видения будущего. Теперь понятно?

КИРИЛЛ. Не совсем. А вот эта картина как называется?

ЗИНАИДА. Эта картина называется «Воспоминание». Я здесь отказалась от детализации, чтобы создать ясный и сильный образ, построенный на контрастах света и тьмы. Изображенные фигуры растворяются в пространстве, провоцируя ощущение, будто реальность ускользает от наблюдателя, и у зрителя возникает ощущение отголоска его собственного воспоминания. Вы это видите?

КИРИЛЛ. Пока нет. Нужно, видимо, долго смотреть на картину, чтобы это понять. И ваши картины покупают?

ЗИНАИДА (убирает смартфон, говорит гордо). Я думаю, нужно еще время, чтобы в полной мере оценить значимость моих произведений.

КИРИЛЛ. А портреты? Почему не пишете, ведь нет ничего интереснее человеческого лица?

ЗИНАИДА. Портреты совсем плохо продаются. Сейчас ценность искусства приравнивается к успешной продаваемости произведений.

Зинаида встает и начинает еще раз смотреть картины. Потом поворачивается к Кириллу.

Кирилл, а у вас отдельная квартира есть? Я, знаете ли, живу с мамой и бабушкой, и это очень неудобно. Я бы с удовольствием съехала от них к новому мужу.

КИРИЛЛ. Так вам муж нужен или квартира?

Зинаида ходит по залу.

ЗИНАИДА. И то и другое, и богатый муж, который бы восхищался моими картинами. Муж должен мне все время дарить подарки. А подарки должны быть полезны, например, я ему дарю бритвенный станок, а он мне шубу.

КИРИЛЛ. Шуба – хороший подарок и действительно полезный. А что, ваш предыдущий муж вам ничего не дарил?

ЗИНАИДА. Так, всякую ерунду типа цветов. Но главное не это. Между нами оказались культурные различия. Он хороший, порядочный, надежный, заботливый. Но постепенно я начала понимать, что между нами ментальная и интеллектуальная пропасть. Я начала чувствовать, что в плане каких-то культурных разговоров и обсуждений мне с ним неинтересно. Точнее, мне с ним комфортнее молчать, чем говорить. Тем более спрашивать совета, обсуждать что-то всерьез. Я всегда думала, что мужчина должен быть умнее, глубже, чтобы тянуться к нему.

КИРИЛЛ. Любовь любит равных.

ЗИНАИДА. Вообще, он оказался скучным домоседом, с которым не нашлось общих интересов. Романтика ушла, и оказалось, что нам с ним вместе нечем заняться. А с вами мне интересно, мы на одной волне.

КИРИЛЛ. Я всегда любил искусство и увлекался живописью. Я думаю, что вообще на свете есть только две вещи, которые оправдывают человеческое существование, – это любовь и искусство.

Зинаида посмотрела на Кирилла восхищенным взглядом.

ЗИНАИДА. Мой муж так бы никогда красиво не сказал. Фантазия – вот что отличает художника от других, обычных людей. Мы можем создавать воображаемые миры, а значит, и мир, созданный художником, будет особенным.

КИРИЛЛ. Ars longa, vita brevis. Жизнь коротка, искусство вечно. Но искусством лучше не объедаться, одного часа в музее вполне достаточно, дальше восприятие притупляется. Пойдемте лучше гулять по летней Москве.

ЗИНАИДА (восторженно.) Да-да, идем гулять. Я сейчас просто летаю по воздуху.

Зинаида берет Кирилла за руку, и они убегают со сцены.

Сцена 7

Занавес не раздвинут. Темный зал. Раздается телефонный звонок.

Голос Жанны Александровны.

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. Алло.

ЗИНАИДА. Жанна Александровна, здравствуйте. Это Зинаида.

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. Здравствуйте, Зинаида Андреевна. Рада вас слышать.

ЗИНАИДА. Я вам так благодарна, так благодарна. Кирилл – просто чудо. Он прекрасно разбирается в живописи, тактичен, настоящий мужчина. Я почувствовала радостное ощущение родства душ, единение мыслей, созвучие творческих идей. Мы были в музее, потом долго гуляли по Москве, а в конце встречи (игриво) даже поцеловались. Когда я могу его увидеть в следующий раз?

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. Ну не так все быстро, Кирилл много работает, постоянно занят. И вы знаете, у нас с первого числа увеличилась стоимость договора на двадцать процентов. Ничего не поделаешь, инфляция. Надо вначале подписать дополнительное соглашение.

ЗИНАИДА. Конечно, я согласна. Сегодня же приеду. Еще раз большое спасибо. Только вы уж Кирилла никому больше не показывайте, как будто нет у вас такого жениха.

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. Ну конечно, никаких проблем. Ваша просьба для меня —закон.

Пауза. Раздается новый телефонный звонок. Голос Кирилла.

КИРИЛЛ. Да.

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. Кирилл, привет, это Жанна Александровна.

КИРИЛЛ. Добрый вечер, Жанна Александровна.

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. Вы опять оказались на высоте. Зинаида просто в восторге от вашей встречи. Как вам ее картины?

КИРИЛЛ. Хорошо, что я их не видел вживую. Только на смартфоне. Если честно, я ничего не понял, какие-то мыльные разводы.

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. На меня они тоже не произвели впечатления. Ну да ладно.

Хочу вам дать маленький совет. Не торопите события на первых встречах, больше разговаривайте, говорите комплименты, гуляйте. Мы же с вами должны выбирать количество встреч по договору. Помните, стандартный договор – две встречи в месяц, комфорт – три, а ВИП – пять. А то мои дамы все в вас влюбляются после первой встречи. Не будьте таким идеальным.

КИРИЛЛ. Хорошо, принимаю ваши советы.

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. Вы театр любите?

КИРИЛЛ. Ступайте в театр, живите и умрите в нем, если сможете.

ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА. Ну, умирать не надо, а идти надо. У вас завтра встреча в театре с Викторией, а она большая театралка. Но особа нервная, раздражительная, не терпит возражений.

КИРИЛЛ. Хорошо, завтра буду. В какой театр идти?

Слышны гудки телефона.

Конец первого действия. Занавес.

Действие второе

Сцена 1

Фойе театра. В центре — дверь в зрительный зал. Слева и справа буфетные столики. За одним столиком стоят Виктория и Кирилл и пьют кофе. Они молчат. Голос диктора «Прозвенел второй звонок, спектакль начинается через пять минут. Просим зрителей пройти в зрительный зал».

ВИКТОРИЯ. Что-то у нас разговор не клеится.

КИРИЛЛ. Да, нашей беседе не хватает живости. Подождите минутку.

Кирилл уходит и через минуту несет два бокала шампанского из буфета. Ставит их на столик.

Давайте выпьем, трезвость вредит беседе.

ВИКТОРИЯ. Давайте, за знакомство.

Они чокаются и пьют шампанское.

А вы часто в театр ходите?

КИРИЛЛ. Стараюсь хотя бы раз в месяц. (Пауза.) А знаете, как раньше определялась длительность акта в театре, когда еще электричества не было? Продолжительностью горения свечи. Когда свечи догорали, нужно было устраивать перерыв.

ВИКТОРИЯ. Интересно. Я раньше мечтала стать актрисой. Но потом поняла, что беззащитнее актера вообще нет профессии. Ты зависишь от репертуара, продюсера, режиссера, гримера, зрителей, от уборщицы, наконец. Да и ожидание роли входит в актерскую профессию. Потом хотела стать поэтом, писательницей. Все время были сомнения, кем стать.

КИРИЛЛ. В актерскую профессию вскарабкаться трудно. И кем в итоге стали?

ВИКТОРИЯ. Банковским работником. Но театр все равно очень люблю. Так сказать, несбывшаяся мечта. Но спутник нужен, одной скучно ходить.

КИРИЛЛ (читает стихи).

Поэт – он тосковал о сцене,

Артист – о письменном столе,

И жизнь провел в кругу сомнений

О том и этом ремесле.

ВИКТОРИЯ. А вы где работаете?

КИРИЛЛ. Меня сейчас привлекает тема искусственного интеллекта. Искусственный интеллект способен имитировать человеческое мышление и думать, как человек. Просто удивительно. Я полностью погружен в эту тему, хожу на учебные курсы и пока не работаю. (Пауза.) Знаете, Виктория, в юности человек воспринимает мир обостренно. Юность – это надежда на успех в жизни. Человек верит в себя куда больше, чем в зрелые годы. А за что вы театр любите?

ВИКТОРИЯ (задумчиво.) Театр – место, которое делает нас людьми. В театре всегда живая эмоция. Это средство познания мира.

КИРИЛЛ. Вы абсолютно правы. Задача театра – спасать мир великой силой искусства. А сегодняшняя пьеса «Гамлет» – это премьера?

ВИКТОРИЯ. Вообще-то написано, что премьера. Но идет, кажется, уже месяца три.

КИРИЛЛ. А я люблю именно первый спектакль. Кстати, по-английски это звучит как first night, т. е. первая ночь. На первом спектакле еще неизвестно, как все сложится, и успех не гарантирован. Все случится в первый раз. А когда зрители приходят на десятый спектакль – это уже совсем другая постановка с размеченными реакциями. Здесь уже сами артисты знают, что в этом месте смеются, а в этом аплодируют. Чувствуете разницу?

ВИКТОРИЯ. Понимаю. Но мне кажется, что лучше смотреть спектакль, когда он уже состоялся и все ошибки первых показов исправлены.

Раздается третий звонок. Голос диктора: «Прозвенел третий звонок. Наш спектакль начинается, просим зрителей занять свои места в зале». Медленно гаснет свет.

Пойдемте, еще надо места найти.

КИРИЛЛ. Да-да, идем.

Они допивают шампанское и быстро идут в зрительный зал.

Полностью гаснет свет. За дверями зрительного зала слышен голос диктора: «Просим на время спектакля отключить мобильные телефоны. Фото- и видеосъемка спектакля запрещены». Играет музыка. Слышны отдельные фразы. Мужской голос: «О женщины, вам имя – вероломство», – аплодисменты, женский голос: «Милорд, из встреч последних много раз мне делал предложение он любви»; мужской голос: «Нет в Дании такого негодяя, который дрянью не был бы притом»; аплодисменты, шум зала, мужской голос: «Да, сэр, быть честным по нашим временам значит быть единственным из десяти тысяч»; аплодисменты, музыка, шум в зале, мужской голос: «Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ли смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье?»; музыка, шум в зале, мужской голос: «Прости тебя господь. Я тоже вслед, все кончено, Гораций. Простимся, королева, бог с тобой»; музыка, шум в зале, продолжительные аплодисменты.

Двери зрительного зала распахиваются, выходят Виктория и Кирилл.

КИРИЛЛ. О, буфет еще работает, давайте еще по бокалу шампанского.

ВИКТОРИЯ. Я не против.

Кирилл уходит и приносит два бокала шампанского. Они выпивают.

ВИКТОРИЯ. Ну и как вам спектакль?

КИРИЛЛ. Я не понял, почему Гамлет практически голый, а Офелия все время в шубе. Вообще по количеству голого тела наши театры приблизились к анатомическим.

ВИКТОРИЯ. Так видит режиссер.

КИРИЛЛ. Так видит? Театр не должен быть местом демонстраций амбиций режиссера. Театр – это место поиска и смысла, это игра ума и слова. А у нас на сцену хлынули мат и подзаборная лексика, обязательное снимание штанов, а любовь заменили соитием.

ВИКТОРИЯ. Чем крупнее режиссер, тем больше у него расхождений с драматургом.

КИРИЛЛ. Возможно, но этот драматург – Шекспир. Любое осовременивание классики ведет к безвкусице и шарлатанству. В пьесах Шекспира ничего менять не надо.

ВИКТОРИЯ. Не согласна с вами. Классика устарела. Режиссер хотел избавить эту пьесу от скучной буквальности, боролся против отжившего и набившего оскомину.

КИРИЛЛ. Пьесам нужна простота. А это освобождение от всего лишнего, от ложной красивости, от самопоказа, от эффектных, но не служащих делу приемов, от демонстрации своей гениальности и своего кругозора. Не надо ни лишних слов, ни лишних персонажей, ни лишних линий действия. Зрителям хочется, чтобы их удивляли чувством, искренностью, глубиной темы, хорошим диалогом, остроумием, а не внешними эффектами.

ВИКТОРИЯ. Режиссер очень важен. Он собирает мозаику спектакля, расставляет акценты. У него свое видение каждой сцены.

КИРИЛЛ. Я думаю, что режиссер – это слуга пьесы, он не должен заслонять собой актеров и драматургов. Кроме эпатажа и скандала, я не увидел в этом спектакле ничего. А ведь у режиссера есть в арсенале много интересных приемов. Вот, например, как бы вы обыграли следующую сцену. Женщина в ресторане гостиницы разрешает себе быть соблазненной официантом, и официант это чувствует.

ВИКТОРИЯ. Ну, это очень просто. Официант предлагает меню, делает комплимент ее платью, прическе. Интересуется, где она живет, знает ли город, он через час будет свободен и может показать ей город. А потом уже любовная сцена в номере гостиницы.