Читать книгу: «Анти. Дело экстрасенсов», страница 6

Глава 5.

– Алло. – Голос в трубке был сонный, и я было представил Галю, но вовремя одумался. Всему свое время, а сейчас мне нужна не эрекция, а холодный и трезвый расчет.

– Галь, доброе утро.

– Саша, что случилось?! Голова?..

– Ничего. Просто захотел услышать твой голос.

– В семь утра? Я еще сплю.

– Прости, я не смог больше ждать. Я хочу приехать к тебе, и кое-что сказать.

– Ну, скажи сейчас. – На том конце линии подавили зевок.

– Не могу. Это надо сделать лично.

– Ох. Ну хорошо. Только давай чуть попозже. Часиков в девять хотя-бы…

– В десять. И еще, Галь. Мне нужно, чтобы кроме тебя был еще кто-то. Сможешь пригласить свою подругу?

– Это еще зачем?

– Ну… Это важно. А то я ведь могу и не сдержаться, как накинусь на тебя…

– Хорошо, хорошо. – Она засмеялась. – Попробую. Маринка в десять открывает свой салон, а потом, наверное, сможет подъехать.

– Тогда, скажем, в пол одиннадцатого, договорились?

– Какой ты все-таки… И что это такое важное? Ладно. Пол одиннадцатого.

– Потерпи, и все узнаешь. Целую.

Я принял контрастный душ, побрился, проверил свои карманы, упаковал ноутбук в сумку, выпил двойную порцию черного кофе, достал бутылку вина и положил ее в сумку к ноутбуку. В десять я сел в такси, и поехал к Гале, по дороге остановившись у киоска с цветами. Ровно в десять тридцать я поднялся на крыльцо Галиного дома.

– Подожди меня.

Мать появилась за спиной настолько незаметно, что я даже вздрогнул.

– А где отец?

– Прости, Шати. Жакоб отправил его на переговоры на ту сторону. Он извиняется, но…

– Хорошо. Идем.

Галя была просто прекрасна. А с врученными ей розами вообще смотрелась сногсшибательно. Но главное, что и Марина была тут. Потому, что есть вещи приятные, а есть необходимые.

– Галя, это моя мама, Анжела. Мама, это Галя.

Пока они знакомились, я шагнул в комнату, служившую медицинским кабинетом, и открыл дверцу шкафа. Вот так. Если ты проходишь сквозь Двери, то должен попасть на открытое пространство, а не впечататься в деревянные полки. Я вернулся назад.

– Ну, и что ты хотел мне сказать, Саш?

– Сейчас, Галь.

Я выставил на стол бутылку грузинского вина, и положил ноутбук. На компьютер все посмотрели с недоумением, но никто не возразил.

– Галя, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Что, вот так вот сразу? – Она посмотрела мне в глаза. – Мы с тобой знакомы несколько дней.

– Я люблю тебя. И полюбил сразу, как только увидел. Ты выйдешь за меня?

– А… А если я не такая, как ты себе вообразил? – Она покраснела. Опустила глаза.

– Давай проверим. – Я отбросил все эти чертовы условности. Если я ошибся, то грош мне цена. Но я не мог ошибиться. – Я сейчас сниму блок. Ты сможешь прочитать меня. Ты такая, какая есть, и это главное. И именно такой я тебя люблю.

– Когда ты догадался?

– Я влюбился сразу. А догадался… Догадался, потому, что когда я звонил по телефону твоей уехавшей бабуле, трубку взяла ты. Если бы это был действительно забытый дома бабулин телефон, ты дала бы мне свой номер. Нет никакой бабули. А вот людей тут действительно лечили. Ты это делала то в образе, то так, как сейчас. Прости, но я немного поискал информацию…

В этот момент из «медицинской» комнаты вошел Вельз. Он держал на руках серого кота.

– Он умный мальчик, Кали. Анджи, подержи пожалуйста Шкета. – Вельз передал животное матери. – Сандра приносит извинения, но она занята. Шати, прости, что перебил.

– Я удостоверился на сто процентов в том, что ты наша сегодня ночью. Мы не заводим тут друзей и подруг среди людей. Только среди своих. Ты сама сказала, что Марина – твоя подруга. А Марина занималась достаточно долгое время предсказаниями людям, и эти предсказания сбывались. Причем, все они были не очень хорошими. Даже самый талантливый полукровка на такое не способен. Если хотите, – я осмотрел всех присутствующих, – открываем ноутбук, там есть все доказательства. Вельз, Сандра ошиблась. Ты тоже. Список вы мне дали бесполезный. А может, вы как раз и хотели, чтобы я мотался тут, высунув язык, и наткнулся на Галю? А, Вельз? Молчишь… Ну, ну. Ладно. У Селиванова слабый Дар. Но он сумел почувствовать отсутствие человеческой ауры у Марины, когда та пыталась найти себе еще одного подставного экстрасенса. Анна-Мария устала корчить из себя ясновидящую. Марине пришлось заниматься всем самой. Хотя она хотела делать это чужими руками, и просто стричь бабки. Пятьдесят на пятьдесят, полагаю? – обратился я к владелице салона красоты.

– И что? Эта блаженная всё испортила! – Марина щелкнула пальцами, и в ее руке появилась зажженная сигарета.

– Мара… – Галя посмотрела на подругу широко раскрытыми глазами.

– Что – «Мара»? Ты что должна была делать? Помочь мне заполучить Шати! Дерьмо голубя на ваши головы!

– А можно поподробнее, с этого момента? – Вельз придвинул к столу табуретку, и сел рядом с Мариной. – Ты сейчас у нас, и ты понимаешь, что рано или поздно, но все равно расскажешь все подробности.

– Конечно, расскажу. – Марина затянулась, с кончика сигареты сорвался столбик пепла, но растворился в воздухе, не долетая до стола. – Начнем с того, что Павел хотел попытаться провести операцию. Ну, Вы понимаете. Наш путь гораздо лучше вашего. Люди любят деньги, деньги дают власть, а те, кто имеют власть в конечном итоге определяют развитие человечества. Вы ведете людей не так, и не туда.

– Мы знаем ваши пути и методы, поэтому продолжай, пожалуйста, без основ. – Вельз поморщился.

– Кали должна была вывести на Шати меня. Я вышла бы за него. Родила детей. Но воспитала бы их в соответствии с нашими ценностями.

– А как-же верность жены мужу и его стороне? Ты просто поменяла бы взгляды после свадьбы. У тебя не получилось бы задуманное. – Вельз махнул рукой. – Пустой номер, и ваши стратеги не могли этого не знать.

– Это и есть ключевая точка эксперимента. Марина – образ. Устойчивый настолько, насколько это возможно. Павел решил, что если образ постоянно подпитывать, то он будет существовать бесконечно долго.

– В чем подвох? – Мать выглядела встревоженной. – Все равно ДНК образа поменяется после свадьбы.

– Это мой брат. – Тихо сказала Галя. – Мара. Образ поменяет полярность, а оригинал – нет.

– То есть, получается, что… Мда. Простыми разговорами тут не обойтись. – Вельз сдвинул брови. – Вот что. Мара, тебе придется погостить у нас. Не будем портить утро Шати и Кали еще больше. Пойдем?

– Пойдем. – Марина пожала плечами. – А ты, – она повернулась к Гале, – всегда была дурой. Зря Павел выбрал тебя, именно ты все испортила.

– Ну, ну. – Вельз похлопал ее по плечу. – Не стоит психовать. Идем же.

Они встали и прошли в другую комнату, к Двери. Мать опустила на пол кота.

– Кали, где у тебя хранятся бокалы? Шати, открой вино, и не смотри на животное с таким подозрением, это просто кот. По крайней мере, ужЕ.

– Я всегда чувствовала себя белой вороной. Я и правда дура. Круглая дура. – Галя сидела, опустив голову. На стол упала капля. Потом еще одна.

– Эй, ты чего? – Мать обняла ее за плечи. – Что случилось?

– Я же подвела всех. И наших, и Са… Шати. Кому я теперь нужна?!

– Мне. – Я встал перед ней на колени, и взял за руку. Она попыталась ее отдернуть, но не смогла, потому, что я крепко ее держал. – Галя, ой, прости. Кали, так ты выйдешь за меня?

– И ты мне это говоришь после всего этого?! – Она даже перестала плакать.

– А что такого произошло-то? Тебя просто попытались использовать в качестве наживки для меня. А я в тебя влюбился. Да и образ они твоему Маре выбрали не в моем вкусе. Знаешь-ли, я боюсь женщин с большой грудью: вдруг во сне не так повернешься, и цикл прервется от удушья… Ну, перестань. Просто скажи, что ты готова стать моей женой, и все. Согласна?

Она торопливо кивнула и шмыгнула носом.

– Шати, я же просила тебя открыть вино! – Мать была тактична, как всегда. – Кали, это наверное твой первый или второй цикл, верно? Привыкай. Нам, женщинам, приходится жить в мире, где правят мужчины. Мы все меняем сторону, и это нормально. А тебе даже, судя по всему, не придется слишком сильно меняться. Шати, разлей вино хотя-бы! Сейчас Кали придет в себя, а если ты будешь суетиться вокруг нее, то лучше не станет.

Я покорно поднялся, взял бутылку, и кроваво-рубиновая жидкость полилась в бокалы. На колени к Кали вспрыгнул Кот, и она его погладила.

– Мама, так что с котом? Что за фокусы?

– А… – Мать махнула рукой. – Это Жакоб. Он вбил себе в голову, что тебя непременно надо женить, и он непременно возродится именно в твоей семье. На нашей стороне. Но он слишком увлекся. Сандра с Аидой сейчас его приводят в чувство, видишь-ли, он перестарался. Сначала влил в животное каплю своего Дара, потом подпитал, потом – еще… Когда тебе сто лет, надо быть осторожнее. Мало того, что он вливал в кота Дар, так еще и делал это удаленно, из оазиса. В результате и Дар начал тут переливаться через край, и Жакоб стремительно ослаб. Ты не поверишь, – мать хихикнула, как девчонка, – но когда Жакоб влил в кота больше, чем это возможно, Дар начал проникать в других серых кошек. Старик от этого, боюсь, слегка повредился в уме. Кали, Шати, представьте: сначала смотришь на мир глазами кота. Потом двух. Потом – больше… А ведь у котов еще и свои желания есть, и это обратной связью проецируется на тебя. Одновременно ловить бабочку, удирать от собак, играть с клубком шерсти, сидеть на дереве… И еще не забывать следить за Шати. Ну что, может, пойдем в оазис? В конце концов, Кали надо готовиться к свадьбе, да и тебе, – Мать критически осмотрела меня, – не мешает привести себя в порядок.

– Ма, ну что ты со мной, как с маленьким!

– Неужто? Прямо, как с маленьким? А не ты ли меня упрекал, что я на тебя внимания не обращаю?! Нет уж, Шати, придется тебе теперь меня немного потерпеть! Во всяком случае, пока я не передам тебя в руки Кали, будешь делать то, что я тебе скажу! Кали, он очень обижается, если ему уделяют чуть меньше внимания, чем все сто процентов. То есть, если ты хоть на секундочку отвлеклась на что-то другое, значит, бедного мальчика бросили.

– Я учту. – Кали улыбнулась, глядя на меня. – Как голова, не болит?

– Если и заболит, то ты-же меня вылечишь, да?

– Я еще не закончила институт. Но что смогу, то сделаю.

– Наговоритесь еще. – Мать залпом выпила вино из бокала. – Идемте.

Я взял Кали за руку, и повел смотреть наш будущий дом сквозь зеркальную Дверь старого шкафа.