Читать книгу: «Басенная осень», страница 3

Басня о неизменном человеке

Однажды Бог, чтоб мир стал более сердечный,

Позвал к себе: людей, да всех, кто – подопечный,

– Вот ты, мой зверь, скажи, зачем ты всех кусаешь? -

Спросил Господь. – Зачем ты зло распространяешь?

– Охочусь, сторожу, кусать не перестанем,

Такими ты создал, другими мы не станем.

– А ты, ползучий гад, зачем ты брызжешь ядом?

– Я тоже есть хочу и гнать, кто бродит рядом,

Бывает впрысну яд… А кто меня осудит?

Таким меня создал, другого-то не будет.

– А ты, орел небес, клюешь и рвешь когтями

Зачем? – Бог вопросил. – Зло сеешь между нами?

– Какое зло, господь!? – орел тут удивился. -

Ты хочешь, чтобы род навек остановился:

Лихой орлиный род!? Мы созданы к охоте.

Такими сотворил, когда-то в прошлом, вроде?

– Да, – согласился Бог. – Давно, в начале века.

– А ты зачем вредишь? – спросил он человека.

– Бывает, извини, под гнетом обстоятельств:

Страстей, желаний, слов… и долга обязательств.

Чего-то совершу, с тебя же не убудет.

Я тот, каким создан, другого-то не будет.

Задумался Господь о человечьем нраве.

– Что хищникам прощу, тебе спустить не в праве, -

Ответил он. – Тебе я дал и ум, и волю,

Возможность выбирать себе любую долю:

И сотворить себя, как только пожелаешь,

И много лучше стать, когда себя заставишь!

Ответил человек: – Меняться не желаю!

Люблю себя, как есть, каким давно уж знаю,

– Гордец! – сказал Господь. – Рождён для Воскресенья!

Ведешь себя, мой сын, как дьявола творенье!

Мораль, как свет проста, проста: зло сеют зверь, иль птица…

Но виноват лишь тот – кто может измениться.

Басня о веретеннике и лягушках

В приметно неудачный понедельник

Присел на край болота веретенник.

Он принялся лягушкам объяснять,

Как надо правильно летать.

Нашел, дурашка, где хвалить жизнь птах,

Болото не нуждалось в небесах.

– Какой глупец! Лечить его должны,

Лягушкам крылья вовсе не нужны! -

Вокруг худые кваканья взорвались,

Да вот не на того они нарвались:

Тот проповедовал, покуда было сил,

Пока болотный дух его не поглотил…

На том мораль взросла совсем простая:

Чужды идеи, если чужда стая.

Басня о споре двух дураков

Два дурака средь мира жили,

И хоть с мозгами не дружили,

Но каждый мудрым мнил себя,

Другого ж – не виднее пня.

И чтобы прекратить бардак:

– А докажи, что не дурак! -

Сказал один из дураков,

Пусть это будет Острослов.

– Легко, – сказал другой дурак,

Пусть это будет Весельчак.

– Я хорошо учился в школе,

Читал, паял, пел в школьном хоре…

– Не впрок пошло… с твоим умом,

Ведь ты остался дураком! -

Прервал огласку Острослов.

– Что ж, докажи, что не таков

Дурак, каким клеймить мастак,

Других! – воскликнул Весельчак.

– Интересуюсь многим я:

Стихами, музыкой, меня

Влечет политика и бизнес…

– Но с головой, как прежде, кризис, -

Ответил шуткой Весельчак.

– Пусть Баха слушает ишак,

Но он не станет человеком,

Вот так и ты – мудрец для смеха…

Их спор был долог… – вот напасть:

В бездонной яме не упасть.

Везде, где царствует дуэль,

Там истине закрыта дверь.

Басня о споре трех крохалей

В богатых северных краях, между весной и летом,

На глади озера, меж тьмой ночной и светом

Сошлись три крохаля – утиный род бывалый -

Один большой был, средний был и малый.

Критически они друг друга оглядели

И в споре важном шумно загалдели…

– Я главный крохаль, с гуся я размером,

Красив душой своей, прекрасен телом! -

Загоготал Большой и клювом застучал.

А Средний ему с чувством отвечал:

– Хоть меньше я, сравним лишь с крупной уткой,

Зато перо с отливом, красен грудкой!

Конечно, я главней, хоть вес мой послабей…,

Но клюв мой поизящней и верней…

Тут Младший вставил кряк – не удержался:

– Хоть я луток и мелок, но признаться,

Мой хохолок чудесен, как корона,

А вы предо мною, как вороны…

О что тут началось, не силясь уступать,

Родной родного принялся щипать,

И в этом шуме все снискали бед:

К охотнику попали на обед.

Мораль у басни – есть мораль всем нам:

Не щелкай клювом, глянь по сторонам,

Не надо ссориться всем близким и родне,

Услышит враг, легко возьмет извне.

Басня о потерянном счастье

В один богатый край слетелись как-то птицы,

И расплодились в нем, ведь благо поживиться

В том крае было чем: привычную кормежку

Бросали, словно сор, совсем не понемножку.

– Летите к нам быстрей, – звала ворона близких, -

Здесь сытно и тепло, и можно очень низко

Летать, парить, сновать и не перетруждаться -

Но к кухне ближе быть, не переохлаждаться.

– Летите к нам быстрей, – чирикал воробьишка. -

Кормушек здесь полно, а крошек – даже слишком,

– Летите к нам быстрей, – трещала вдаль сорока. -

Здесь есть что ухватить и охраняют плохо,

В богатый этот край птиц много налетело,

Вселились, обжились, и вскоре стали смело

Смотреть в житье-бытье грядущее пернатых,

Но зависть не щадит ни бедных, ни богатых,

– Да как же это так!? Мы большего достойны! -

Кричало воронье, летая беспокойно.

– Что семечки для нас, откройте складов двери!

– Шумели воробьи, помет и перья сея.

– И золота для нас, без злата мало толку! -

Сороки в один глас трещали без умолку.

Богатый этот край тьма скрыла плотной тучей

Бунтующих пичуг за жизнь за долю лучше!

Свобода криков птиц всё в мире заглушила,

И вспомнил Кто кормил: без птиц так мило было!

Отходы стали жечь, кормежку отменили,

Птиц принялись травить, чтоб боле не вопили.

Осталось их чуть-чуть… – Сорока, да ворона

И тощий воробей на дереве под кроной,

Присели отдохнуть, и тут разговорились:

– Какого черта мы так громко возмутились?

Прекрасно было всё: тепло, зерно и злато,

Теперь такого нет. Зачем же было надо

Так глупо прокричать, так глупо тучей реять?

Так долго счастье ждать, так быстро всё посеять…

Мораль проста: порой, как лучшее искать…

Готовы счастьем мы, как картой, рисковать,

В азарте проиграть, на призрачной надежде,

Чтоб создавать всё то, что радовало прежде.

Басня об инстинктах паразитов

В одном, ох, тепленьком местечке,

Где был и стол, поближе к печке,

В комфорте жили паразиты,

Подогревая аппетиты,

То в редкости, то в тесноте…

Но постоянно в темноте…

Средь них встречались мудрецы,

Кричали: Отдадим концы,

И ринемся, друзья, все к свету:

В то Царствие, где мрака нету.

Но дом блага жильцам дарил,

На выход мало кто спешил.

Однако, выпадает доля,

Когда господствует неволя,

Она возникла вновь рекой,

И многих увлекла толпой

Навстречу дню, навстречу свету,

Словно на новую планету…

Но паразиты, встретив свет,

Вскричали дружно: "Боже, нет!!!

Здесь мало пищи, нет комфорта,

Там было мягко, здесь так твердо!!!

Твой Рай, для нас он сущий Ад!!!"

И ринулись толпою в зад…

Не все, конечно же, вернулись,

Кто не успел, увы, загнулись.

Мораль, известна и избита:

Как человек схож с паразитом,

Всю жизнь стремится, милый, к свету,

Но травит близких и планету,

И в вечной странности такой

Находит радость и покой.

Басня о манерах обсуждения

Собралась живность на совет,

Чтоб важный обсудить предмет,

В котором не важна нам суть,

А важен доказательств путь:

Собака принялась кусаться,

Кобыла ей в ответ лягаться,

Рябинник сеять свой помет,

…,

А мудрый филин тут не в счет.

Вот точно так и средь людей:

Кому-то оскорблять милей,

Кому-то – лгать, кому – шутить,

Кому-то – просто в рожу бить,

…,

А образованность с культурой,

Тут схожи с дураком иль дурой.

Басня о завышенном самомнении

В ослином стаде, чтоб возвысить род,

Задумал царь ослов переворот:

Назвать ослов почтенными зверями,

А именно большими, злыми львами.

Казалось, что ослов их вера защит,

И из ослов во львов мгновенно превратит.

Все поддержали радужный почин:

Ослы голосовали как один,

Считая, если дружно угодят…,

То им зачтется, свыше защитят.

И смело стал ходить осел к своей ослице,

Не иначе как лев к своей подруге львице,

Да только выпало такому уж случиться,

Что лев реальный рядом стал водиться…

Ох много тут перевелось ослов,

Которые сочли себя за львов…

Ослы, казалось, ну какой с них спрос?

Но люди также действуют всерьез.

Мораль проста, что стоит ли писать:

От самомненья можно пострадать.

Басня о носе и аромате

Жил-был нежнейший нос, принадлежал он телу,

Которое, пардон, помыться не хотело…

Но к красоте стремилось…, и свершилось:

Парфюмом чудным счастье объявилось.

– Твои надежды, милый, оправдаю,

Я в высших сферах люб, с царицами летаю, -

Заверил аромат, благоуханья множа,

– Тяжелый дух уйдет и станет свежей кожа…

Нос вскрыл флакон: один, второй…десятый,

Он вышел в прежний мир букетами объятый

Божественно волнующих духов,

Но тяжкий дух был всё же жив-здоров.

– Не помогает средство, – шмыгнул нос.

– Купи другое, милый, не вопрос…, -

Повеял аромат, надежды носа множа.

Надежда на обман – для многих не похожа…

И так пошло: нос тратил деньги, силы

На то, чтоб скрыть душок, его душе не милый,

Вместо того, чтобы его убрать…,

Что ж, аромат умеет сладко лгать!..

Бывает средь людей, что водят их за нос,

Беря за видимость совсем не малый взнос,

Чаруя, увлекая мишурой,

Ну а под ней: всё тот же дух дурной.

Басня о медведе и его чучеле

В местах, где общество лениво отдыхало,

Медвежье чучело восторги вызывало.

Тому возревновал живой медведь:

– Несправедлив наш мир, при жизни бы иметь

Такие поклоненье, славу, дружбу… -

Какие чучело берет, неся простую службу!

Тут чудо снизошло: и чучело ожило,

Не полностью – лишь ртом – оно заговорило:

– Мой брат – медведь живой, ты не ругай безвестность,

У славы норов зол: она не любит честность.

Пока ты жив медведь, ты можешь быть опасен,

И твой призыв к любви без плутовства напрасен.

Лишь мертвого экстракт – поваренное любят,

Живое – ключ причуд, желаний… – часто губят.

– Тогда весь мир – задрать! – взъярился косолапый.

– Куда против ружья? Тут можно только драпать,

Протестных шкур полно, неисчислимо чучел:

Один твердил, что Бог, другой, что Солнце круче,

Чем матушка Земля, куда простому мишке

Тягаться с мощью сил, надстроенных с излишком.

Что им твои клыки? Что им когтей заточка?!

Там сталь, там легион, там власть, ты – одиночка!

– Что же теперь – молчать, и по лесам скрываться? -

Спросил медведь, сердясь, – любил он задираться.

– Безвестность – жизни луч, признания капризны,

А вечное из нас соткут лишь после тризны,

Причем такое, что…, когда его ты встретишь,

Увиденному, друг, ты вовсе не поверишь:

В такое превратят, так счистят мясо, мысли…,

Вот чучело – вот я – совсем иное в жизни…

Но именно оно, куда милее людям,

Чем то, кем мы с тобой, в действительности будем.

Всё мертвое вокруг удобнее живого -

Оно не возразит на каверзы любого.

– Грустны твои слова, пойду быстрее в чащу,

Чтоб не попасть в прицел, медведя не щадящий,

Стать грудой, стать сырьем…, я не хочу – к героям.

Пойду, пока я жив, пока не стал тобою! -

Сказал медведь, ушел, а чучело: – Забавен!

Зачем расправ бежит, когда стремился к славе?

Суть этой басни в том, что в зависти к достатку

Никто не видит путь, а он порой не сладкий.

Суть этой басни в том: людское поклоненье

Идет к вещам, к чинам по правил разуменью.

Суть этой басни в том, что идол – плод творенья -

Из мертвого создан, хоть царь живого мненья.

Кто жив не на холсте, не в камне…, и не в чине

Почтенья пусть не ждет, но не хранит унынье:

Знакомый нам медведь, на почести так падкий,

Достиг при жизни их, но только – в зоопарке.

Басня о трусе и храбреце

Храбрец и трус в одной квартире жили,

Но меж собою вечно не дружили.

Храбрец кричал: – Давай на баррикады!

А трус в ответ: – Мне этого не надо!

Храбрец кричал: – Давай пройдем по крыше!

А трус – ему: – Оттуда падать выше!

Храбрец твердил: – Давай же жить достойно!

Трус добавлял: – И чинно, и спокойно!

Храбрец воспламенял: – Для дел больших рождён…!

Трус охлаждал: – Не лезть же на рожон…

И в этом споре жизнь их проходила:

Храбрец всё рвался в бой, а трус держался тыла,

Но оба жизнь окончили в один и тот же миг:

Храбрец и трус – один имели лик.

Басня о неравенстве своей и чужой боли

Случаются везде не шуточные драки,

И вот опять: сцепились две собаки,

И каждая сильней стремилась укусить,

Чтобы соперника пронять и устрашить,

Но боль рождала новые нападки,

И не было конца крепчавшей только схватке…

Рычал один: – Что ж, ты, всё не уймешься?..

Визжал другой: – Ты ж тявкнул… и дерёшься!

Тебе намерен кожу я снести…

– Ах, боль вонзилась в бок! Не сможешь унести

Ты с поля битвы лап, тебе их обкусаю…

– Ох гад, ах лапы, лапы! Отомстить желаю,

И в шею я тебе всей челюстью вопьюсь…

– О шея! Боль моя! Чтоб сдох ты! Не сдаюсь!

Чуть вырвусь и кишки твои пущу наружу!

– Ах, вырвался, вот зверь! Ах, мой живот прокушен!..

Не будем наслаждаться этой схваткой…

То ль пес один погиб, то ль убежал с оглядкой,

Не важно, соль же в том: хоть каждый и скулил,

Да вот чужую боль своей не ощутил…

Вот, если б наносимый вдаль удар

Любой бы ощущал, как собственный кошмар,

Тогда бы отрезвел от мести бесконечной,

Толкающей к морали басни вечной:

Всяк собственное зло не хочет оценить,

Но вечно жаждет отомстить.

Басня о счастье

Свинья хозяина хвалила сильно:

– Он добр ко мне, кладет еды обильно.

Он дал мне крышу, в эту жизнь билет,

Растил меня он с самых малых лет…, -

Так хрюкала свинья, хваля свое житьё,

Покуда не зарезали её…

Мораль к короткой басне этой

Не осознать покуда в жизни – лето,

Что кормят нас, растят, готовы что-то дать…,

Чтобы использовать и всё потом забрать.

Басня о кошечке и скворчонке

Один скворчонок выпал из гнезда

Он принялся кричать: Беда! Со мной беда!..

Конечно, он взывал к спасенью своему,

Но кошечка услышала мольбу…

В ветвях и на лету скворчиха причитала,

А кошечка вослед скворчонку путь держала:

– Зачем же ты, малыш, от помощи спешишь?

– Так, кошечка, ведь ты меня страшишь.

Как сможешь ты меня в гнездо поднять,

Которое сумел я потерять?

– Глупыш, птенец, как мысль твоя нескладна:

Как я могу помочь, вернув тебя обратно?…

Птенцам мы так не можем пособить,

Но голод свой тобой способны утолить…

И сразу, ты поверь, несчастья прекратятся,

Спасешься ты от бед, даже от тех, что снятся.

Мораль в том состоит, что помощь временами

Мы просим у господ, что пользуются нами:

Как выгодно карьере, животу, карману,

Отчету, где строкой войдем в угоду плану…

Весь мир таков, как то ни горько мне,

Что каждый помогает сам себе!

Басня о дурных примерах

Учитель танцев хромоногий,

При должности, к канонам крайне строгий,

От всех студентов требовал одно:

Чтоб танцевали так, как быть должно.

Питомцы слушали, да у него учились…

И танцы хромоногими сложились.

Вот так и в обществе бывает человечьем:

Им верховодит в общем-то увечный,

Но требует от подданных всегда,

Что сам не соблюдает никогда… -

Вот так желанья здравых перемен

Калечатся о копии манер.

Басня о хомяке и кабане

Хомяк, уставший, уходил с полей,

Желая зёрна спрятать поскорей,

Вдруг видит, что на входе в его дом

Лежит кабан и спит сладчайшим сном.

– Милок, кабан, – хомяк пролепетал. -

Иду домой я, ты б чуток привстал.

Кабан глаза лениво приоткрыл

И хомяку надменно процедил:

– Я отдыхаю, ты меня тревожишь,

Неужто, подождать не можешь?

Присел хомяк, вепрь веки притворил,

И в тихом ожиданье день проплыл…

Просил хомяк ещё, но понял вскоре:

Всё тщетно… – и быстрей к собачьей своре…

– Не обижайте псы, взываю к вашей чести, -

сказал хомяк. – Вот вам благие вести:

Я знаю, где кабан большой и жирный,

Там нет трудов, а ужин будет видный.

– Где ужин? Где кабан? – пролаяли собаки. -

Веди быстрей к нему, охочи мы до драки,

Услышав только лай, кабан легко поднялся

С ним более хомяк по жизни не встречался,

Вот так и мир живет: сильнейший, как глухой,

Когда не видит силы за тобой.