Читать книгу: «О Дхане и Земле. Все книги трилогии», страница 12

Глава 13. 4 ― 3 гг. дкс
Приключения отца Иоанна

Записки отца Иоанна с комментариями Розы

Дети мои, на исходе дней моих берусь я за написание правдивых записок о моей грешной жизни. Не для того, чтобы прославить самого себя, а для того, чтобы показать, как вершится воля Божия независимо от человека. И как ошибочно бывает мнение людское, приписывающее все заслуги человеку, а не провидению Всевышнего. Надо бы было написать эти заметки давным-давно, чтобы не создавать ложного мнения у людей, спасённых через моё посредничество. А мнение это создалось вплоть до греховного желания некоторых объявить меня святым. А я и оправдаться не мог, поскольку нельзя было выдавать секреты врагу нашему. Но враг исчез, и я волен теперь исповедаться перед всеми вами!

Комментарий Розы.

Записки отца Иоанна написаны в первом году пкс (после конца света), когда главный наш враг, демон Упыг, покинул Землю. А события, в них описанные, относятся к 3-ему году дкс (до конца света).

Итак, слаб человек, не уберёг я своих обетов монашеских, обрюхатил девицу невинную да и сбежал от неё, повинуясь страху своему человеческому. Долго молился я Богу о прощении моего греха, но не добился прощения, замучила меня совесть, заставила собрать котомку и отправиться куда глаза глядят. Дал я себе зарок не поддаваться более страхам, а во всём полагаться на волю Божью.

Шёл себе спокойно по дороге и пел псалмы, Бога славящие. И вышли навстречу мне люди неведомые с оружием в руках. Не испугался я их и был прав! Погрузили они меня в вагон с решётками и отправили поездом вместе с другими людьми несчастными, чтобы облегчить нам путь предназначенный.

Привезли нас на площадь голую, забором с собаками вокруг огороженную. Понял я, что ждёт Господь от нас деяний правильных, потому и отгородил нас изгородью от соблазнов мирских. Ещё более уверился я в том, когда обнаружил, что не кормят нас охранники и кормить не собираются. А дело было, как оказалось, в том, что было среди них много некрещёных, а среди крещёных ― не исповедовавшихся уже много лет и не принимавших причастие. Потому и меня привезли вместе с ними, чтобы провёл я эту работу необходимую. Всё необходимое было у меня с собой в узелке, который так и не отобрали у меня охранники. Бог закрыл глаза их, у всех всё отбирали, а меня не тронули.

Комментарий Розы.

Попал отец Иоанн по глупости своей в так называемый лагерь смерти, где людей морили голодом до смерти. В конце войны люди Упыга уже боялись открыто убивать, но представляли смерть несчастных, попавших в их лапы, как смерть от естественных причин. Я взывала к отцу Иоанну с настоятельными просьбами бежать из этого лагеря смерти, что для него было бы просто, так как научила я его летать, но он не хотел бросать свою паству. Научить их летать он тоже не мог, так как среди них не было людей с телепатическими способностями.

А он мне был нужен, терять его я не хотела! Пришлось сначала просить, а потом даже шантажировать Саида, грозя ему тем, что откажусь передавать сведения от Радека… Да, Радек благополучно осваивал профессию официанта в клубе тринадцати, играл придурковатого оболтуса, а сам копался в мозгах этих тринадцати и передавал всё через меня Саиду.

В конце концов, Саид бросил на этот лагерь свой спецназ и освободил узников. У него был и свой интерес, он хотел заиметь к себе отца Иоанна и использовать его в своих целях, но не вышло.

Так обратил я к Богу всех несчастных, тут и от Розы пришла весть, что не забыл нас Бог, что уже завтра мы будем свободны! Последний раз отслужил я обедню в этом лагере спасения, ободрил всех вестью о скором спасении да и вознёсся в небеса на глазах верующих, отправляясь в свой дальнейший путь.

Люди военные никак не могли успокоиться на Земле-матушке, опять меня схватили и опять повезли… Опять в лагерь, и повторилось всё в точности, как в предыдущем лагере.

Комментарий Розы.

Опять отец Иоанн влип, и опять пришлось умолять Саида о спасении узников очередного лагеря. Опять Саид отказывался, говоря, что не интересуют его людишки никчёмные, и только с неуловимым отцом Иоанном хотел бы он познакомиться, что только ради него он соглашается на бессмысленное это деяние. Да, спасённых узников Саид откормил и отправил в товарном вагоне «мне в подарок».

Видно, многое я должен был совершить, чтобы избыть пред Богом грехи мои, поскольку ещё много раз попадал я к людям несчастным, должен был окормлять их и спасать их души грешные. Только успевал достать необходимого для служения, как в очередной раз арестовывали меня и везли к нуждающимся. Но всё кончается, кончился и мой урок перед Богом, в очередной раз поймали меня люди военные, а поскольку везти меня уже было некуда, то решили они меня пристрелить на месте. Объяснил я им, что приблизилось к ним царство Божье, что окончена война бесовская и что могут бросить они оружие своё на землю и идти по домам к матерям и жёнам. Все внимали моим словам с верою, лишь один командир их поднял на меня своё ружьё, но тут же и выронил. Обожгло оно руку его по воле Божьей, и отнялась рука его грешная. Упал он передо мною на колени и просил умолить Господа вернуть ему руку. По молитвам нашим вернул Бог силу руке его, и пошли все мои неприятели бывшие по домам, неся свет спасения своим близким.

Так в трудах и приблизился я к крепости огромной, где спрятали мою любимую с ребёночком нашим новорожденным. И не только она, но и сотни других женщин с детями малыми были заперты в крепости этой. Все эти женщины превзошли науку телепатную, все мысли читали и передавать могли, а охраняла их отборная гвардия демона Упыга в шлемах защитных и новейшим оружием всевозможным снабжённая. И заминирована была крепость сия, чтобы защитить её от попыток героев неведомых освободить своих любимых.

Подошёл я этак пешочком к воротам крепости оной и попросил меня пустить внутрь. Не пускают, говорят, что там одни бабы рожающие и что мужикам там не место! Говорю: «Не мужик я, а батюшка, священник, и очень я этим бабам нужен, так как без меня они и окрестить-то младенцев не смогут». Долго держали меня пред воротами, так что бабы-телепатки крик подняли. Действительно, всем им окрестить дитятко хочется.

– Ну, ― говорят, ― поп, проходи, но обратно мы тебя уже не выпустим! Так на всю оставшуюся жизнь и будешь здесь работать.

А я и не против. Пошёл такой радостный! Там и свою любимую встретил с дитём нашим. Там и окрестил его по святцам Георгием. А свою любимую Наилу окрестил именем Нина. И все женщины ко мне приходили, и сами крестились и детей своих не забывали. Там-то я встретил и Любушку нашу, она готовилась рожать, но не приняла она от меня крещения, а сообщила весть горькую, что перешли они с Радеком в мусульманскую веру. А ещё, чтоб не рассказывал я ей ничего, так как обязана она всё передавать врагу нашему. А если что затею по спасению, чтобы дал ей питья сонного, а ребёнка, что у неё родится, тайно спас и отвёз бы к сестре её Розе на воспитание! Грустно мне от этого стало, но видел я, что борется она тоже с врагом нашим общим, хотя и непонятным мне способом. Так что обещал я ей сделать всё так, как она просила. На следующий день она и родила. Отдала мне новорожденного, говорит:

– Окрести скорей!

– А каким именем крестить-то?!

– Да как надо по святцам, мне это даже знать не важно!

Так и окрестил я младенца Варфоломеем. Хорошенький такой мальчик, глазёнки умненькие, мыслишки проворные, чувствуется, что родители телепаты! Отнёс я его мамаше, он так и приник к груди, зачмокал! А она впервые улыбается.

Но обещание выполнять надо! Связался я с Розой и с Саидом, сообщил, что готов к спасению несчастных женщин. Саид проинструктировал меня, как организовать спасение. Так что на следующую ночь дал я Любе сонного питья, взял от неё маленького Варфоломея и разбудил всех женщин.

– Дочери мои любимые, ― говорю им, ― призвал меня Господь, чтобы спас я вас из плена бесовского, где собираются погубить души детей ваших малых. Помолимся все вместе Богу и попросим Землю-матушку отпустить нас в поднебесье, чтобы улететь от людей злых. Вышли мы все на лужок, темно, новолуние, но тепло, первые дни июля… Настройте мысли ваши, ― говорю. – И все настроили, все со способностями к телепатии. – Возьмите на руки детей ваших и мысленно повторяйте за мной молитву Богу и Земле-матушке, чтобы отпустила вас на свободу.

Тихо-тихо взлетели все со мною в поднебесье и, как косяк гусей перелётных, полетели к поездам товарным. Там Саид один вагон для нас приготовил, коврами застелил, фруктами и овощами на дорожку снабдил. Так мы все в этот вагон и влетели и улеглись, каждая на своё место ― сто тридцать девять женщин с детьми да я с маленьким Варфоломеем. В углу Саид сидит. Тут-то я с ним и познакомился. Снаружи вагон закрыли, опломбировали, и поезд тронулся.

Три дня ехали, три дня пытал меня Саид о жизни моей грешной. И я исповедовал ему грехи мои тяжкие.

Под конец поинтересовался у него, что это за особенный вагон он нам припас, что я в этом вагоне не слышу, как обычно, мыслей Розы моей любимой. Саид объяснил мне, что вагон приобрёл по случаю, когда выкупал жизни Радека с Любой. Именно в этом вагоне они и содержались. А вагон этот специальный и сделан для перевозки людей со способностями телепатическими, чтобы не могли использовать дар свой для спасения.

Тут вагончик и до нашего полустанка докатился, дальше его трактором перетащили в госпитальный посёлок. Но из вагона нас выпускать пока не спешили….

Целый месяц ютились мы в вагоне этом, пока для нас делали при церкви большой дом с защитой от телепатии. Материал специальный для защиты целого дома тоже привёз Саид, он собирался с его помощью защитить свою усадьбу, но в последний момент решил отдать всё для защиты детей малых. Так дети с мамашами в этом доме потом ещё три года жили, опасаясь, что нападут демоны на след их мысленный. Только теперь они опять свободны и гуляют все счастливые по траве зелёной. И рядом со мною моя жена Нина да два сыночка: родной Георгий и приёмный Варфоломей, ею выкормленный.

Любу и Радека я так больше и не увидел. Говорят, что нет их на Земле, улетели спасать от демонов другую планету. Может, так оно и есть, Господь с ними!

Итак, записки мои показывают, что нет особой моей заслуги в спасении несчастных от погибели души и тела. Нет поэтому и причины, чтобы объявлять меня святым. Всё спасение производилось руками Саида, а уж его христианским святым объявить никак не возможно, ― мусульманин он. И проповеди мои душеспасительные не помогли ему познать веру истинную!

Из дневника Розы

Отец Иоанн написал подробно, как были спасены дети, которых хотел использовать демон Упыг для дел своих нечестивых. Бедная Люба не должна была ничего знать о планах отца Иоанна. Она проснулась утром в абсолютной тишине и сразу поняла, что осталась одна. Ощутила она потерю своего сына Варфоломеюшки, которого ещё вчера прижимала к груди своей. И взвыла она нечеловеческим голосом по всем каналам возможным, так что часовые в шапках своих защитных за головы схватились. Так что Упыг проснулся в холодном поту, а Радек, перебив тарелки, помчался в аэропорт.

Через день Радек был уже на площадке рождений в крепости и обнимал свою Любу:

– Любочка, Любочка, ну перестань, всё ж хорошо, мы так всё и планировали, ― шептал он. И поцеловал её в шейку.

Вдруг развернулась Любочка и ударила его прямо по носу. Фонтан крови залил пол. А Люба не унималась, как Радек ни уворачивался, ― она била и била его. Рубашка его превратилась в лохмотья. Ногой попав в живот, она сбила его с ног и навалилась сверху. Радек рванул на ней платье вниз, сковывая руки с острыми ногтями.

Я решила, что он справится, и отключила видение.

Радек потом рассказывал, что пришли они в себя от вызова Упыга.

– Ай, молодцы ребята! Порадовали старика! Такая первобытная ярость! Такая кровь! А затем ― потрясающий зверский секс! Я всё записал на кристалл с эффектом присутствия! Да от такой записи в инопланетных мирах с ума сойдут! А ребёночка мы твоего, Люба, обязательно найдём! У нас возможности преогромные!!!

Но не нашёл Упыг ребёночка нашего, нашего первенца Варфоломея, жаловалась потом Люба. На всю жизнь осталась от этого на лбу у неё горькая складка. Жизнь военная продолжалась, хотя война уже полностью сошла на нет. А Радек и Люба тренировались и готовились!!! К чему? Неизвестно!

Глава 14. 3 ― 1 гг. дкс
Немой

Моя автобиография

(рассказ Лёвушки-Лисёнка о самом себе)

― Чёрт бы побрал твоего идиота! Он опять сожрал всю сметану!

– Успокойся! Он же ненормальный, ничего не понимает!

– Я покажу ему! Дай только его найти! Пять лет парню! Даже собаку за это время можно было выдрессировать!

– Поспешим, опоздаем на поезд! Потом найдёшь!

Он тихо лежал в сарае, спрятавшись под рухлядью. Он не слышал, что говорили родители не только потому, что сарай был далеко от дома, но ещё и потому, что был глухим. Он не мог слышать и не умел говорить. Он даже не знал своего имени, но каким-то образом знал всё, что происходило сейчас между его родителями. Вот они кончили перепираться и заспешили на станцию. Наконец, свободен! Свободен от жалости матери, свободен от гнева отца.

Родители… Почему он так плохо понимает, что они от него хотят? Почему отец такой злой, а мать ― вся дёрганая… Он лежал тихо, воображая себя бревном. Тихо-тихо, рука его привычно метнулась в нужную сторону, и скоро на зубах захрустели нежные косточки молоденькой мышки…

Он помнил те ужасные времена, когда даже ходить не мог от слабости, а желудок его не принимал никакой пищи. Кто-то сказал отцу, что в госпитале можно купить лекарство. Отец притащил пачку таблеток, которые он никак не хотел есть! Отец держал его за руки, а мать силой заталкивала таблетки в горло… Сколько-то он потом выплюнул, но, наверное, не все. С тех пор здоровье его наладилось, но вместе с ним появилось непреодолимое желание мяса и молока. Его уже в который раз наказывали за кражу сметаны. Мясо в доме бывало редко, поэтому он повадился ловить мышей и лягушек. Подождав немного, он медленно выполз из-под груды тряпья и выглянул из сарая. Начиналась осень, сыпал мелкий дождик на пожелтевшую траву и вскопанный под зиму огород. На улицу ходить не стоило, там дразнятся соседские ребятишки. Вышел через пролом забора и привычно скатился в сырой овраг. Замер, через минуту он уже знал всё: где сидят лягушки, где затаилась мышь, а под дальним кустом ― два зайца ― но их ему всё равно не поймать, вот лиса… нет, лисы сегодня не было. Он любил смотреть, как лиса гонит зайца, и всё мечтал увидеть, как она его поймает, но с этим не везло. Зато не раз видел, как лиса ловит мышей. Спустившись вдоль оврага к озеру, сел у края воды.

Мелкие капли дождя создавали на неподвижной глади озера замысловатые переплетающиеся узоры, он застыл, наблюдая за жизнью дождевого орнамента. Интересно, как капли узнают, куда надо падать, чтобы получилась такая красота? А может, это всё делается только для меня?! Рука его привычно метнулась в воду, разрушив картину, зато на зубах захрустела неосторожная рыбёшка…

Он отвлёкся от воды и ушёл в бесконечное ничто, где он мог всё видеть и чувствовать. Что-то его сильно беспокоило ― там, где поднимается по утрам солнце, там было нечто большое, злое и непонятное. Как будто тысячи отцов жаждали побить его за съеденную сметану. И это что-то неслось, как дождевая туча, всё ближе и ближе… Он привычно метнулся вдоль оврага к забору, в сарай и затаился на своём обычном месте.

Он не слышал, как грохот моторов заполнил испуганную деревню, но ощутил дрожь земли. Он не видел, как согнали всех жителей на площадь и погрузили в машины, но ощутил отчаяние тех, кого отрывают от родного жилища. И ещё глубже закопался в грязные тряпки…

Потом всю ночь было светло как днём ― горели избы. Утром ― снова рёв моторов и дрожь земли, война двинулась дальше по своему разрушительному пути. А он остался.

Ощутив, что в деревне нет ни души, обошёл обгоревшие избы в поисках пропитания. Нашёл довольно много ― всё стащил к себе в сарай. Опять зарылся в тряпьё и спокойно заснул. Наконец, он был счастлив. Исчезли те, что дразнили его, еды было вдосталь, так что отец его похвалит и не будет бить за съеденную сметану.

Так началась его новая жизнь. Родители так и не вернулись домой, зато несколько раз приезжали машины со злыми людьми. На полусгнивший сарай никто внимания не обращал. Затем наступила зима с глубоким снегом и ещё более глубокой тишиной. Впрочем, тишины он тоже не мог слышать. Тёплой одежды не было, поэтому он не выходил из сарая, а только ел и спал. Лежал под кучей тряпья и мысленно улетал в морозный лес. Однажды, наблюдая так за лисой, он увидел-таки, как она поймала зайца. Это было так неожиданно: лиса спокойно бежала мимо густых кустов, вдруг ― прыжок через куст и в зубах заяц! Затем почудилось, лиса подмигнула ему ― вот, мол, как надо ловить зайцев! Учись!

И опять он спал и спал… Время потеряло смысл, дверь сарая завалило снегом. В щель под дверью нанесло внутрь сарая небольшой сугроб. Он оттаивал в ладонях снег для питья, кроме того, была снедь, найденная в опустевших домах… Так всё и шло, пока однажды поутру он не почувствовал мелкие щелчки у стены сарая. Если бы он мог слышать, то понял бы, что это капель, что наступила весна. Но он не спешил, пока было холодно ― прятался в сарае, и только жаркое майское солнце заставило его выползти наружу… Ноги с непривычки подгибались. У стены уже подросли листочки сныти, которую он с жадностью съел.

Через неделю прогулок по окрестностям он полностью оправился. Удивительно, он всегда не любил окружающих его людей, а теперь с удивлением ощущал, что опять хочет их видеть. Его чутьё, обострившееся за зиму, позволило почувствовать направление на источник иной мысли. Чужая мысль встрепенулась:

– Ты кто?

Он испуганно юркнул в своё тело и затаился. Немного постоял, неуверенно озираясь, а потом решительно зашагал в ту сторону!

Две жизни он прожил, впереди его ожидала третья, пока неведомая ему жизнь. Но он не боялся. Он был уверен, что справится.

Трудности не заставили себя ждать: ботинки жали, их пришлось снять и выбросить, затем настала очередь одежды, которая цеплялась за ветки кустов и расползалась на глазах. Так он шёл и шёл, пока не настала ночь, ещё холодная по весне. Прочувствовав темноту вокруг, обнаружил совсем недалёко три испуганных мыслишки, как бы попискивающие мысленно от ужаса перед холодом и одиночеством. Прополз под кустами на этот зов вниз, в широкую нору. Три тёплых испуганных комочка прижались к его груди. Дно пещеры, выстланное шерстью, приятно грело замёрзшую спину. И он заснул. Проснулся оттого, что кто-то ласково погладил его по лицу горячим языком. «Опять приснилась лисичка», ― подумал он. Ласковая серо-бурая лисичка, пахнущая зверем и молоком. Пушистые комочки зашевелились под его пальцами и поползли на запах молока, он тоже захватил свободный сосок и зачмокал… Через пять минут он опять спал, прижавшись на этот раз к горячему боку лисы. «Теперь ты моя мама», ― подумал он. «Твоя, твоя», ― тявкнула ему во сне лиса.

Утро встретило росой и солнцем. Всё семейство выбралось из норы на полянку. Трое лисят увлечённо гонялись друг за другом и радостно приняли его в свою игру. Он был самым неуклюжим из всех. Много раз его укусили, прежде чем он догадался опуститься на четвереньки и сам легонько укусить пробегавшего лисёнка. Мама лиса лежала в отдалении и напряжённо глядела куда-то. Он подошёл и тоже уставился в ту сторону. Там было что-то большое и сердитое.

– Он проснулся, ― сказала мысленно ему лиса, ― голодный и злой. Он сейчас не разбирает, если найдёт нас, спросонок всех съест! Как я мышей.

Кто-то там тяжело ворочался и скрёб землю, затем начал приближаться.

– Надо бежать, ― сказала лиса, тявкнула лисятам и подхватила одного из них за шиворот. Он схватил под мышки двух оставшихся, и они побежали. Через кусты, на твёрдую дорогу, вдоль по камням, затем в ручей… и ползком через чащу колючих кустов. Потом ещё долго шли за мамой лисой, пока не добрались до другой норы. Эта нора была в ложбинке на высоком берегу большой реки. Остаток дня отсыпались, а вечером мама лиса убежала, а он опять грел маленьких испуганных лисят.

Так началась его новая жизнь, как он потом вспоминал, самая счастливая из всех. Обнимая свою маму лису, он чувствовал её искреннюю любовь, она его кормила молоком и мышами. А самое главное, она умела с ним мысленно говорить. Он впервые в жизни мог поговорить с любимым и любящим существом. Лисьи слова были всегда кратки и конкретны:

– Вон жук жёсткий ― съешь? Тогда я.

А он, включая своё ощущение, указывал:

– Там мышь! ― показывая маме образ мыши под землёй. Мама делала стойку и прыгала точно туда, куда он указывал, вытаскивая из-под земли пищащую и вкусную мышь.

Чутьё лисы было гораздо лучше, чем у него, но он мог и без чутья видеть запах мысли всех, кто был рядом, а порою и вдали. Всё время он с опаской наблюдал за тем большим и сердитым, от которого они бежали… Но пока тот был вдали и не приближался. А в какой-то момент мама лиса сказала, что тот уже сыт и неопасен!

Так наступило весёлое лето, время игр и изобилия. Он катался с лисятами с обрыва вниз к воде, временами плюхаясь в воду. Не умея плавать, он подражал лисятам, бил лапами по воде и опять взбирался на скользкий берег… и снова ― в воду. Вместе с лисятами учился охотиться и бесшумно бегать по лесу… Казалось, любви и нежности его мамы лисы нет предела. Он был по-настоящему счастлив!

Но всё кончается. Однажды перед норой появился большой рыжий лис с чёрной полосой вдоль хребта. Мама лиса испуганно замерла, пока красавец лис придирчиво осматривал её потомство. Он почувствовал, что лису он совсем не нравится. Лис поравнялся с ним, поднял ногу, окатил горячей струёй, сморщил нос и отвернулся.

Затем независимо убежал в лес. Мама лиса тяжко вздохнула и побежала следом. С этого момента характер мамы изменился. Она уже не приносила им мышей. Не звала поиграть, а, вернувшись домой, покусывала за ноги, как бы говоря:

– Вы ещё здесь? Неужели не понимаете, что вам пора!?

Один за другим лисята убегали и уже не возвращались домой. Скоро остался только он один. В очередной раз вернувшись в нору, лиса задумчиво остановила на нём свой взгляд, забыв даже в очередной раз укусить. Он чувствовал, что лиса действительно в затруднении… Как бы спрашивала его: «Кто же ты на самом деле? И зачем ты здесь?»

Наконец, решилась и мысленно позвала за собою. Долго бежали вдоль реки, пока не увидели дорогу и мост. Лиса вывела его на мост и больно укусила за ногу. Он вышел на дорогу, оглянулся на свою любимую маму лису. Но та сердито зарычала. Тогда он встал на обе ноги и не оглядываясь пошёл вперёд. Он понял, что прошлая жизнь окончена и что у него начинается новая неведомая жизнь.

Из дневника Розы

Третий год дкс (до конца света) был для меня очень тяжёлым. Я оказалась единственной на всём земном шаре, кто мог обеспечивать связь между многочисленными изолированными группами телепатов, оставшимися в живых после войны. Надо было налаживать хоть какую-то упорядоченную жизнь, спасать от голода тех, кто выжил. Ещё необходимо было координировать борьбу против ставленников Упыга. Организованные военные действия прекратились, но многочисленные группы боевиков до сих пор терроризировали население. Впрочем, уничтожением таких групп занимались люди Саида и достаточно успешно, на мою долю оставалась только связь. И главное ― связь с Радеком и Любой, которые прочно обосновались в «клубе 13-и» где-то на островах на юге. Сами они не могли передавать какую-либо информацию, так как находились под постоянным мысленным контролем со стороны Упыга и его помощников, так что мне приходилось каждый раз подключаться к их мозгам, что было весьма непросто даже для меня, и считывать самостоятельно нужную информацию о тех или иных «пакостях» Упыга.

Кстати, в это же время удалось и выдворить самого Упыга из его загородной резиденции. Выдворили его банальным способом, доказав, что он живёт по фальшивым документам. На взгляд обычного обывателя это был заурядный судебный процесс. Вот только присутствовали на этом процессе более сотни телепатов, собранных со всей страны, которые противодействовали любым попыткам Упыга повлиять на ход разбирательства. Упыг уехал на остров в «клуб 13-и». Смешно, но и там он решил сохранять инкогнито. Упыг обосновался на острове как престарелый дедушка Радека и Любы, так что, кроме них двоих, никто и не подозревал, что неприметный дедушка является руководителем всей системы. Несмотря на удалённость острова, деятельность Упыга продолжала представлять для нас серьёзную опасность. Радек и Люба передавали, что был реализован некий секретный план по уничтожению нашей телепатической сети. Действительно, в последние дни стали замолкать мои связные в разных точках Земли, невидимая смерть настигала их ночью, виновных найти не могли.

Жизнь нашего госпитального посёлка тоже была весьма непростой. И полторы сотни младенцев с разноязычными матерями, привезённые отцом Иоанном, не облегчали ситуацию. Борьба с голодом шла по двум направлениям: во-первых, расширялось производство бактериального препарата с Дханы, позволяющего человеку усваивать грубую клетчатку, во-вторых, разрабатывались новые пищевые концентраты, основанные на том же препарате в смеси с естественными добавками, как то: планктон, трава, грибы… Все эти новые технологии приходилось внедрять в различных странах с разными вкусовыми предпочтениями. Как телепата-полиглота на эту работу пришлось поставить отца Иоанна, который теперь мотался по всему земному шару на личном самолёте, сжигая последние тонны бензина. Промышленность была загублена войной. Добыча нефти почти прекратилась. Оставшиеся в живых требовали еды и тепла, а мы могли предложить только таблетки, концентраты да программу закаливания от холода.

Всё это я должна была лично координировать, а мой милый днём и ночью пропадал в им же самим организованном детском доме для летающих детей ― слава Богу, пока ни один у него не улетел и не потерялся. Кроме того, со дня на день я должна была рожать свою третью дочку ― Раису… Вся надежда была на помощь моей названой матери, цыганки Деллы. Как заботилась она обо мне и моей дочке Вале в годы войны!!! Я так и не решилась сказать ей, что я не родная её племянница. И вот ― страшное несчастье ― Деллу нашли убитой прямо около нашего дома. Как мог проникнуть убийца в наш посёлок, охраняемый сотней телепатов? Кроме того, непрекращающееся «соединение четырёх» должно было бы «выжечь мозги» любому злодею, приблизившемуся к нам ближе 4-х километров. Сам УЫЫ – и тот поостерёгся бы приближаться к нам!! К сожалению, собственных криминалистов у нас не было, а вызывать их из города, где подобные убийства случались чуть ли не ежедневно, было бы просто смешно. Надо сказать, что люди мало изменились во время войны, лучшие из них спасались на «островках» вроде нашего, защищённых от происков зла телепатическими «соединениями четырёх». Оставшиеся в городах выживали как могли, не брезгуя грабежами и убийствами. Я думаю, что города бы и вовсе вымерли, если бы местные бандиты не организовывали кое-какую защиту крестьянских обозов с продовольствием… Впрочем, всё это было далеко от меня…

Странный телепатический сигнал недалеко от нашего посёлка я впервые услышала ещё весной, но не придала ему особого значения. Это не был сигнал о помощи, а дел своих у меня было выше головы. Видимо, какой-то способный малыш потерял свою маму и позвал её. Позднее я порой ощущала этого малыша где-то за рекой недалеко от нашего городка. Судя по всему, он нашёл свою маму и был доволен жизнью. Однажды осенью я ощутила его совсем близко на дороге, ведущей в госпиталь. Видно, что-то случилось, и мать отправила малыша к нам. Я послала двух своих помощниц встретить, накормить и обогреть малыша. Но они его не нашли. Кстати, и я вдруг потеряла его в мысленном пространстве, так что решила, что малыш убежал обратно к своей маме на противоположный берег реки.

А потом… потом стали пропадать куры. Это была трагедия для нашего маленького мирка. Я понимала, что всё человечество с трудом выживает на концентратах, но это не означало, что и наши дети должны лишаться яиц и куриного мяса, тем более что восстановить наше «куриное стадо» в сложившейся обстановке вряд ли было бы возможно. Так, несмотря на всю мою занятость, мне пришлось заняться поисками вора. Я сразу почувствовала, что во всём виноват именно тот малыш, которого упустили мои помощницы. Видимо, он голоден и одинок. Кроме того, он отлично умеет прятаться, – так, что даже я не могу его обнаружить. Но он должен хоть что-то любить кроме кур. Например, можно предложить ему на выбор хлеба, масла или сметаны. Так мне удалось приманить малыша и поладить с ним. Увы, этот пятилетний ребёнок оказался совершенно глухим. К тому же последнее время он жил с лисицами и перенял их повадки. Лисёнка, так мы его называли, нельзя было отправить к другим детям, он остался со мной, так как только мне он пока доверял и только со мной мог общаться. Днём он прятался у меня под кроватью, а ночью убегал на улицу. Кур и яиц он больше не воровал.

Лёвушка-Лисёнок

Итак, предыдущая моя жизнь закончилась прощальным рычанием моей мамы лисы на мосту. Перейдя через мост, я понял, что должен искать своё новое место в жизни. Я шёл вдоль дороги, привычно затаиваясь в кустах, когда видел проходящих по дороге людей. Люди были враги лис, это я помнил отчётливо из инструкций мамы лисы. Но в то же время только у них я мог достать необходимую мне еду, так как окружающий их поселение лес имел отметки чужого взрослого лиса, с которым я не готов был сражаться. Некоторое время я жил, вылавливая кур в человеческом поселении. Затем мне повезло, я почувствовал призыв любящего существа, желающего стать моей мамой. К моему удивлению, она была человеком, но понимала меня не хуже, чем мама лиса. Как давно я не пробовал сметаны!!! Мама Роза догадалась принести на нашу первую встречу банку сметаны. Я сразу ощутил, как трудно живётся моей новой маме, какая она усталая от постоянного беспокойства за своих детей, кроме того, скоро у неё должны были быть новые лисята, и, кроме меня, некому будет их защищать, когда она будет уходить на охоту.

Так я принял её в свои мамы, так началась моя новая жизнь. Мама Роза запретила мне охотиться в человечьем поселении, объяснив, что это не моя территория, несмотря на то, что она не отмечена по всем правилам. А я объяснил ей, что не могу охотиться в лесу, так как там тоже территория чужого лиса. Мы решили, что, пока я не в силах прогнать чужого лиса, она будет сама кормить меня своей добычей, а я буду помогать ей с её новым ребёнком (а не лисёнком), так называются дети у людей. Мама Роза сказала мне, что и я теперь человек и должен изучать людские обычаи. Первое, что мне пришлось сделать, это вымыться и надеть трусы. Как сказала мама Роза, мыться мне теперь придётся каждый день, чтобы смыть лисий запах, который в человечьем поселении может быть опасным. Я всё это хорошо понял, лисий запах действительно может помешать притворяться человеком; трусы же я помнил ещё по своей первой жизни в сарае…