Великая Восьмёрка

Шак’Хид

– Шак’Хид, что с тобой? – спросил меня Гробовщик.

– Ничего. С чего ты взял, что со мной вообще что-то может быть?

– Я же вижу. Это лицо. Оно полно отчаяния и неопределённости.

– Ладно, только никому…

– Конечно. Я буду молчать.

– Я, на самом деле, совсем не понимаю, что со мной. Но, – я сделал голос тише, – когда я смотрю на Пустошь… Меня всего распирает. Когда я в облике человека, сердце сильно бьётся, щёки краснеют.

– А-а-а… Ясно.

– Что со мной?

– Ты, друг мой, – он положил руку мне на плечо, – влюблён.

– Влюблён? Нет, быть не может! Я не могу просто так подвергнуться любви.

– С чего ты взял?

– Мне казалось, это не так просто. Ведь, любовь нельзя обрести просто так… Лишь… Со временем…

– На самом деле, всё бывает по-разному. Нет точной схемы возникновения этого чувства. Так что, в этом нет ничего странного… Но учти: ты должен делать всё предельно аккуратно. Любовь, друг мой, – опасная штука. При неправильном обращении, она может сломать тебя.

– То есть из-за неё я могу потерять свою эффективность? И что же мне со всем этим делать? Оставить всё, как есть?

– Ни в коем случае! Если будешь бездействовать, будешь страдать. И тогда твоя эффективность упадет. Причём сильно.

– Гробовщик! Говори же! Что делать?

– Поговори с ней. Пригласи её на танец. Послушай, какая музыка играет! А потом признайся в своих чувствах. А там будь что будет.

– Что ж, попытаюсь.

– Я верю в тебя, Шак’Хид!

Осушив ещё один бокал «Нектара Жизни» и собравшись с мыслями, я наконец встал из-за барной стойки. Пора положить этим раздумьям конец. Пора поговорить с Пустошью. Но как лучше предложить ей уединиться? Пригласить её на танец?.. Или просто поговорить?

Задумавшись, я сам не заметил, как оказался рядом с ней и начал говорить автоматически…

– Как настроение?

Она замялась, буквально на секунду.

– Неплохо… Правда, здесь довольно шумно…

– Не хочешь… Не хочешь потанцевать?

– Я бы с радостью… Но… Я не умею танцевать…

– Тогда, может просто поговорим?

– Хорошо, только не здесь. Еле слышу собственный голос.

Мы устремились на верхний этаж квартиры. Здесь не было ни души. Все веселились внизу. Даже музыка с трудом доходила до сюда. Размеры этой квартиры были поистине впечатляющими.

– Так о чём ты хотел поговорить?

– Я хотел бы поговорить о тебе… И о чувствах, что давно тревожат меня.

– Каких… чувствах?

– Ты уже знаешь, что я не человек. И я вряд ли смогу понять все те чувства, что испытывают люди… Например, радость, грусть, сожаление, любовь…

– К чему ты клонишь?

– Я заметил, что когда не нахожусь рядом с тобой, меня начинает сильно тянуть… к тебе.

– Я, похоже, начинаю понимать, о чём ты… Прости, но… Я дала себе слово не влезать в любовные отношения. По крайней мере, пока не разберусь в них сполна. Я ведь тоже ничего об этом не знаю…

– Но, Пустошь… Идина… Я думал, мы сможем познать все тонкости жизни вместе…

– Я бы с радостью… Но мне нужно время. Я не могу просто так с головой погрузиться в неизведанное. Судя по моему опыту, ни к чему хорошему это не приведёт.

– «Судя по опыту»?

– Да. Я кое-что не рассказала. Когда я пошла искать отца, поиски удались не сразу. Сначала я пришла в его старую квартиру. По соседству жил один мужчина средних лет. Его прозвище – Пузан. И волей судьбы он стал насильником.

– Ты всерьёз?

– Да. И он воспользовался моим неведением, чтобы попытаться затащить меня в постель. Хорошо, что добрые люди успели прийти на помощь.

– Какая он мразь… Я его…

– Успокойся. У него были свои причины…

– Какие причины для этого?

– Тс-с-с-с.

Она прижалась ко мне своим мягким телом. На меня будто упала воздушная простыня.

– Забудь об этом. – прошептала она. – Всё уже не важно. Главное – я не заставлю тебя долго ждать. Постараюсь как можно быстрей понять все тонкости отношений и чувств. От тебя я прошу лишь одного – дай мне немного времени.

Я тяжело вздохнул, но внутри почувствовался прилив радости. Похоже, сработало. Мне стало легче. Пожалуй, и вправду, нужно дать ей больше времени. Ещё раз вздохнув, теперь уже с необычайной лёгкостью, я ответил:

– Как скажешь…

Эпилог

Очкожуй

Я проснулся первым. Не выпил ни капли спиртного за вчерашний вечер. Сразу видно разницу. Совершенно выключенный, храпел на соседнем кресле Гробовщик. Шак’Хид, чтобы не занимать места, подвесил себя к потолку. Он был погружён в глубокий сон. Лицо его переливалось волнами. Эсс Шейкер лежал на диване, обхватив его полностью, а Катрен – на полу перед диваном, видимо, свалившись с него перед тем, как заснуть.

Девушки лежали в отдельных комнатах. Я лениво проходил мимо их дверей. Одна была открыта. Заинтересованный, я заглянул внутрь. В середине комнаты, на одноместной кровати, теснясь, спали Зеленоглазка с Педро. По всей комнате были разбросаны элементы одежды. Да… Видимо, идея сдружить членов Татар Гетто была не напрасна… Я прикрыл дверь и пошел дальше.

Проходя через танцпол, я находился в свете переливающихся разноцветных огней, которые мы забыли погасить на ночь.

На полу лежал разбитый бокал. Я покачал головой, нагнулся к битому стеклу, аккуратно собрал все мелкие осколки в самый большой и выбросил получившуюся кучку в ведро.

Подойдя к выходу на панорамный балкон, я потянул ручку двери вверх. Двери распахнулись, в квартиру залетел январский ветерок. На такой высоте воздух казался ещё холоднее. В первое мгновенье меня даже пустило в дрожь. Но, чуть-чуть привыкнув, я вышел на балкон.

Вот это вид… Хоть я и наблюдал за планировкой квартиры, видел её на многих этапах строительства. И за всё это время ни раз выглядывал из окна… Всё равно не смог привыкнуть к такой красоте. Отсюда была видна вся Казань. Сейчас она представляла собой огромное сборище белых, блестящих на солнце, домов. Снег продолжал оседать на крышах зданий. И даже дороги покрывались белизной. Хоть и ненадолго, до первой машины, но покрывались. И это прекрасно!

Я стоял и смотрел на город ещё какое-то время. Наконец, из квартиры послышались голоса. Я радостно поднял голову и сказал сам себе:

– Ну что, приступим…