Хроники Альта. Ловец эфира. Том второй

***

– Ты спятил, командор! Кто дал тебе право? Теперь гномы совсем слетят с катушек! Чего ты добился?! Забрал девчонку, которую можно было просто выкупить, если поторговаться получше? – под молчаливое одобрение остальных посланников торговой гильдии Жарме распалялся все сильнее, испытывая терпение Дрегори. Во время пламенной тирады торговца командор успел приготовить себе болеутоляющее, принять его, закусить горькую микстуру чудесным персиком и, наконец, потерять терпение.

– Выкупить? А во сколько ты оценил бы свою жизнь? – спокойно, даже с искренним интересом поинтересовался командор.

– В смысле?

– В прямом. Сколько ты готов заплатить за свою жизнь? Во сколько ты оценишь жизни моих людей?

– Что за дурацкие вопросы? Не уходи от разговора, Дрегори! Не время играть словами!

– Командор Дрегори, – холодно поправил раскрасневшегося торговца гравимаг, – ты глупец, Жарме, и совсем перестал понимать жизнь.

Командор подошел вплотную к человеку, который по мнению гравимага затеял всю сцену лишь для того, чтобы сохранить уважение коллег по гильдии. Время напряженных приятельских отношений и лживых улыбок прошло. Раз за разом Дрегори проигрывал Жарме политические схватки, лишаясь поддержки Совета. Проигрывал, но учился. Он был вынужден рвать жилы, прилагая все усилия, чтобы приблизить Острова к необъятному северу. После того, как в тронном зале отзвенела последняя нота его клинка, Дрегори понял, что все изменилось. Понял это и Жарме – теперь влияние командора на Совет Островов станет намного более осязаемым. Глава торговой гильдии всегда считал, что Дрегори слишком старательно пускал деньги Островов на ветер. А теперь, когда командор умудрился одержать победу над одним из самых опытных воинов-гномов, гравимаг, вероятно, совсем обнаглеет. Любовь воинственных пустословов ему обеспечена…

– А как же иначе? Герой, наследник древних воителей прошлого… Ура, давайте отодвинем Острова подальше от гномов, чтобы пивом не воняли… в какую сторону копать? – Жарме действительно был опытным политиком. Конечно, он видел, чего может добиться удачливый командор, и злился. Глава торговой гильдии был уверен, что командор в виду того, что всю жизнь готовился к войне, не видит очевидного – что его «хотелки» ослабляют Острова. Все эти безумные траты на инженеров и бредни о многомильных мостах приведут острова к серьезной ссоре с гномами. По сути, он мог запросто перечеркнуть все то, чего Жарме добивался долгие годы. В то время, как он вел правильную игру с торговцами, неважно, гномы они или люди, можно было не только сохранить существующий порядок вещей, но и достичь большего – более выгодных условий торговли, а значит, лучшей жизни. Жарме давно пришел к выводу, что Дрегори толкает Острова к безумной, губительной войне. И уже было не важно, из каких соображений действует так командор – стремясь ли к единоличной власти или просто по глупости. Теперь, глядя в глаза воину, недавно одержавшего ошеломляющую победу, Жарме уверился, что его опасения не были напрасны.

– Не меньше, чем твоя, Дрегори. Не думай, что тебе удастся испугать меня. Я уже давно не мальчик. Ты сейчас считаешь себя героем, но ты ошибаешься – ты только что подтолкнул Вольные Острова к безнадежной войне. Ты перечеркнул мой многолетний труд. Теперь о честной торговле с гномами можно забыть. Самое время готовиться к голоду и ненужным смертям… Так что ты теперь собираешься делать, блистательный командор?

– Выживать! Выживать в неизбежной скорой войне, не видеть которую может только слепец, – Дрегори устало вздохнул, ссора с упрямцем Жарме была совершенно некстати, и командор сменил тон, – ты сказал, что хочешь для островов лучшей жизни – это чего конкретно?

Жарме ни секунды не медлил с ответом, он не раз на Совете растолковывал глупцам и упрямцам, как нужно делать дела, чего добиваться: снижения пошлин, увеличения квот на поставку, более выгодных цен, предсказуемого порядка в делах.

– Казна вырастет, и вырастут, кстати, и траты на твою любимую Академию… Мира, в конце концов! Мы не Корона и не Кланы! Мы застряли на кучке скалистой земли среди злых морей и можем сколько угодно кичиться своей, так называемой, свободой, но настоящую свободу нам может дать только торговля и союзы с сильными мира сего. Время скалить зубы давно прошло. Альт изменился и изменится вновь, если ты, командор, своей глупой дерзостью подтолкнешь нас к чужой войне. Пусть сильные разбивают себе лбы. Для Островов лучше успеть прикурить от разлетающихся искр и спокойно дождаться конца драки, заработав и окрепнув на чужой войне. Только так – и никак иначе!

Спорщики замолчали. Молчание, очевидно, затягивалось, но его никто не спешил нарушить. Дрегори как-то отстраненно, с сожалением смотрел на Жарме. То ли осознавал, что тот ровным счетом ничего не смыслит даже в торговле, то ли подумал, что даже блестящая победа, как и ожидалось, сулит ему большие неприятности дома, на Островах. Жарме, в свою очередь, размышлял о том, что «упрямого мальчишку» уже уму не научишь, и придется взяться за него всерьез, и ждал, что Дрегори скажет что-то действительно достойное внимания, а не снова начнет бредить о союзе с Севером. Затянувшееся молчание нарушил порученец, сообщивший, что прибыл уважаемый Ванер, сын Ланера, и что его сопровождает гвардеец Кейла.

– Не буду вам мешать, командор, вы, вероятно, истосковались по невесте. Не смею смущать счастливую пару пророчествами о кострах и гробах. Всего хорошего, командор Дрегори, поздравляю вас с победой! – Жарме вышел из комнаты, не подав оппоненту руки, а остальные торговцы поспешили составить ему компанию, задержавшись у самых дверей, чтобы уступить дорогу рослому гному Ванеру и бледной, как мел, Кейле.

На пилотессе не было лица. Сердце девушки стучало, словно барабан на параде в честь дня свободы. Оно билось так сильно, что ей казалось, что она вся вздрагивает при каждом его ударе. Волноваться её заставляла такая простая, но такая неправдоподобная мысль:

– Похоже, что я все-таки вернусь домой. – Комок, откуда-то появившийся в горле девушки, все больше мешал, заставляя затаивать дыхание. – Только бы не заплакать. Только бы не разреветься. При всех…

Провожатый Кейлы, Мастер-Воин Ванер, тоже волновался. Его просто разрывало от желания швырнуть перчатку Дрегори в лицо, но строгий запрет мудрого отца и дружелюбный прием командора не дали мечтам молодого мастера сбыться. Дрегори встретил Кейлу сам, тепло обнял и, укрыв плащом, несмотря на летнюю жару, заботливо провел в свои покои. Выдуманная легенда требовала подтверждения. Кейла – невеста Дрегори, по крайней мере, до тех пор, пока воздушный шар не оторвется от земли и не двинется к Островам. Формальный обмен любезностями между послом Вольных Островов и посланником Совета Мастеров состоялся. Заверения в искренней дружбе между соседними государствами были подкреплены грамотами и затяжным, неприлично крепким, рукопожатием. Дрегори с пониманием перенес стальную хватку Ванера, лишь извинился за необходимость составить компанию невесте после долгой разлуки. Обмен натянутыми улыбками поставил точку в работе посольства. Теперь к отъезду было все готово, но делегации Островов пришлось задержаться на землях гномов лишние два дня.

Ветер с необычным постоянством дул с моря, по горизонту в опасной близости ходили грозовые облака, а рвать жилы из пилотов, заставляя их идти против ветра в грозу, Дрегори не хотел, опасаясь, что шары отнесет обратно на материк и возвращение затянется. Он ждал хотя бы короткого штиля или, если повезет, попутного ветра. Эти бесконечно долгие дни гвардейцы встречали Дрегори парадной стойкой каждый раз, когда он выходил из своей комнаты или в коридор. Командор устал делать им замечания, чтобы они вели себя по уставу и более не тратили сил впустую. Именно такая открытая демонстрация восхищения раздражала Жарме больше всего. Он хотел вернуться на Острова, не дожидаясь всего посольства, но пилоты просто-напросто отказались поднимать планеры в небо без приказа командора, а унижать себя напрасными просьбами глава торговой гильдии не мог.

Жарме работал, готовясь к возвращению на Острова. Он написал несколько десятков посланий, которые планировал разослать сразу, как только сможет быть уверенным, что голубей не перехватят гостеприимные хозяева. Теперь же, вынужденно бросая взгляды на спокойную физиономию командора, назвавшего его прилюдно дураком и имевшего наглость сидеть в общей гостиной в десяти шагах напротив стола Жарме, глава торговой гильдии гадал, как он мог так ошибиться в этом человеке? Теперь ему все же предстоит сделать все, чтобы Дрегори сместили с поста командора. Ожидание отлета изрядно утомило всех островитян, но для Жарме оно стало одним из самых суровых испытаний в жизни. Он кожей чувствовал, как утекает драгоценное время. Возможно, таяли последние мирные деньки, а он был вынужден сидеть в Малых Чертогах и бездействовать. Особенно раздражало, что командор посмел ему, Жарме, что-то запретить. Командор действительно строго-настрого запретил всем выходить в город и даже пить горячительные напитки, хотя сам попивал вино, якобы по настоянию лекаря. Дескать, чтобы быстрее поправиться после потери крови.

Несмотря на внешнее спокойствие, ожидание тяготило и командора. Небо словно издевалось, так невовремя посылая встречные ветра, застрявшим в золотой клетке гномьего гостеприимства, островитянам. Дрегори чувствовал, как иссякает чаша терпения хозяев, словно проткнутая его мечом там, в тронном зале. Нужно было уходить с материка с первым же ветром. Среди множества тревожных знаков, отчетливо проступавших сквозь путаницу строк донесений, был один, который не мог не радовать командора. Кейла, оказавшись среди своих, с каждым часом все больше походила на ту жизнерадостную наивную девчонку, что умудрилась уснуть на приеме у командора. Она вдохновенно поблагодарила Дрегори за спасение, краснея чуть не до синевы. Оставшись наедине, она пересказала ему свою историю. Склонившись над картой, два пилота пытались проложить маршрут, опираясь на девичью память, которая вопреки расхожему мнению, оказалась очень крепка. Рассказ о ее приключениях походил на дурную сказку менестрелей, но Дрегори ни разу не усомнился в правдивости ее слов. Подробная карта перелета через перевалы с отметками высот и площадкой для ночлега теперь лежала в вощеном конверте у его сердца. Карта была трижды скопирована. Все копии были заключены в контейнеры, подобно тому, что получила Кейла с посланием северянам, и розданы тем офицерам, кому командор доверял не меньше, чем себе. Попади хоть одна из этих карт в лётную академию – и все. Хоть завтра высылай посольство на Север! Полная победа! Самые смелые надежды становились реальностью.

Командор поймал на себе очередной тяжелый взгляд Жарме, сидевшего напротив командора с видом потревоженного солнцем филина, и в который раз поборол желание уйти в свою комнату. Почему? Во-первых, отведенные ему комнаты он делил с Кейлой, а оставаться с совсем юной девушкой наедине ему было неудобно. Стоило командору зайти в свои покои, как девушка начинала искать пятый угол, не зная, как себя вести. Мучить совершившую невозможное девушку Дрегори не собирался. Во-вторых, командор рассудил, что если Жарме что-то не устраивает, то пусть он убирается в свою комнату сам. Недобрых взглядов командор вдоволь навидался за годы службы. Они перестали действовать на командора ровно с того момента, как он понял, что нравиться всем у него никак не получится. Добиваясь намеченной цели, он обязательно так или иначе перейдет кому-то дорожку: получит должность, на которую метил другой, заключит сделку с «не тем» поставщиком, просто окажется слабее или сильнее кого-то, – мало ли может быть причин для неприязни? Поэтому он вернулся к своему занятию – разбору почты. По сравнению с возможной войной с гномами склока с Жарме казалась ему мелкой неприятностью, на которую можно не обращать внимания до поры до времени. Что бы ни случилось, главным сейчас было без приключений вернуться домой на Острова.

– Подумать только, Синий кондор… – пробормотал Дрегори, взяв бумагу и перо. Почтовый сокол дожидался своего часа. Командор решил написать Теомиру, чтобы тот не сошел с ума в ожидании друга. Самое время было готовить новый перелет более представительного посольства, чем одна юная белокурая красавица.

«Дорогой Толстопуз! Спешу лично сообщить, что с попутным ветром спешу вернуться домой. Я и моя милая избранница близки к союзу как никогда… Свадьбу, наверное, отпразднуем за Холмами в Северной беседке уже этим летом. Да-да, все очень даже неплохо. Готовься к моему возвращению и не скучай. Кстати, закажи фигурку моей невесты в полный рост, чтобы установить рядом со стариной Пиром, а то ему одиноко (слово есть слово)».

Дрегори выпустил птицу. Невзирая на злой встречный ветер, она долетит до Чашки намного быстрее голубя, не говоря уж о планерах. Лишь только сокол скрылся за крышами домов, как в дверь забарабанил дежурный гвардеец. Едва дождавшись дозволения войти, он вбежал в гостиную:

– Срочное донесение! Командор, в городе беспорядки! Ходят слухи, что в Ограде был убит глава гильдии паровиков! Завтра кланы собираются на площади у Малых Чертогов! Поговаривают, что в Ограде война началась…

Дрегори замер у открытого окна, всем своим видом демонстрируя, что все в порядке, что все так и должно быть и шокирующие известия вовсе не сюрприз для руководства. Под внешним спокойствием командор умело скрывал недоумение и страх, хотя в разуме стучалась предательская мысль: «Не успел!». Но само звание «Командор» обязывает знать, что делать в любой ситуации. Дрегори начал отдавать приказы:

– Приказываю. Собираться без спешки – мы не убегаем, а степенно уходим. Завтра с первыми лучами солнца все должны быть в порту. Ты отвечаешь за погрузку.

– Кейла, дорогая! Выйди к нам, пожалуйста! – из кабинета Дрегори в гостиную вошла Кейла, затянутая в идеально выглаженную офицерскую форму.

– По вашему приказанию явилась! – отрапортовала Кейла, роль «невесты героя» ей очень льстила, но вжиться в нее до конца у молодой летуньи не получалось. Разговаривать с самим командором на «ты» она была не способна физически.

– Ты поступаешь в распоряжение охраны, из кабинета не выходить, немедленно собирайся, с рассветом отправляемся домой. Мы летим на шаре. Кто-нибудь, дайте мне золотые чернила! Нужно написать слова соболезнования гномам. Если Стимарт действительно мертв, то у гномов начнется возня. Будет смута между кланами или же они сплотятся против Короны! Я ставлю на второе. Ты еще здесь? Марш собираться! Где перо?! Ленивые крабы! – за пару минут Дрегори разогнал буквально всех, кто попался ему на глаза, с поручениями «различной степени тяжести», как выражался его первый наставник.

Когда начинается война, все должны быть при деле, чтобы панике и страху не осталось места, а то, что война началась, Дрегори понял сразу. Стимарт – гений. Его смерть – трагедия для всех гномов и многих людей. Стимарта не просто уважали – его любили. Со своего кресла неожиданно спокойно подал голос Жарме, одетый в халат и явно домашние тапочки. Весть о войне он воспринял противоестественно спокойно, словно получал подобные известия каждый день.

– Дрегори, нужно послать письмо с соболезнованиями кланам и быстрее убираться с Ручки. Помощь нужна? – он подошел к окну и уселся в кресло напротив командора.

– Отбываем завтра на рассвете. Я распорядился уже. От помощи не откажусь, соболезнования – не мой конек. Я приказал принести золотые чернила…, – Дрегори с удивлением отметил, что у него совершенство отсутствует желание вставить уместное «я же говорил» или что-то вроде того. Жарме так же спокойно, отложив обиды на потом, подвинул ближе к себе кофейный столик и принялся набрасывать текст письма главам Кланов.

– Золотые – это хорошо. Это правильно. Знаешь, командор, я решил, что не так уж и плохо, что Малрод не снес тебе голову. Ты же понимаешь, что я постараюсь поставить тебя на место по возвращении домой? – Жарме отложил один исписанный лист и принялся за другой.

– Спасибо за откровенность. Я с радостью займу свое место, вот только знать бы теперь – где оно? Мы опоздали. Все случилось слишком рано. Мне нужен был еще один год, а теперь остается, как ты выражаешься: «скалить зубы с наших камней». Только это и остается. Начинать масштабную стройку, когда война у берегов – безумие, – Дрегори помолчал немного, сел напротив Жарме и после недолгих сомнений продолжил, – когда доберемся до дома, я покажу тебе одно занятное письмецо, которое, возможно, заставит тебя по-другому посмотреть на жизнь.

– Жизнь есть жизнь, как на нее не смотри. Когда доберемся…, – Жарме вытер испачканные в чернилах пальцы об отворот халата и бросил хитрый взгляд на командора, – лучше сказать – если доберемся. Так, где твой лентяй с чернилами? Вот прочти, командор Дрегори! Ты посол – тебе и подписывать.

***

Есть люди, которым скучно жить даже во время прыжка с горы в не самое глубокое озеро. Спокойная жизнь для таких людей скорее приговор, чем недостижимая цель. Вот и для старого друга командора Дрегори – Теомира настали тяжелые времена. Он сидел в порту Чаши сутками напролет и до рези в глазах всматривался в горизонт. Дрегори не возвращался. Из донесений Теомир уже знал, что все прошло хорошо, несмотря на строжайший запрет Дрегори рассказывать кому-либо о случившемся непосвященным, – шила в мешке не утаишь. Буквально на следующий после поединка день молва каким-то чудесным образом разнеслась по Серпу и перелетела через неспокойные воды Шумного пролива. Дрегори побил Малрода. Спас невесту, по полной посрамив гномов. Примерно так можно было коротко обобщить массу небылиц, которые плодились быстрее, чем комары в июне. Сколько в них было правды, Теомир не знал.

– Сокол! – он заметил птицу, которая промелькнула пернатой стрелой прямиком к его дому, что с комфортом примостился к внешней кромке Чаши. Любимый дом, в котором он не жил уже несколько лет. До Кромки Тео понесся с такой прытью, что за ним, словно за мальчишкой, увязалась стая портовых собак, пытаясь ухватить беглеца за пятки. Не поленившись облить преследователей из ведра скопившейся дождевой водой, что так удачно подвернулось под руку у порога, он вбежал на второй этаж и вышел на балкон – к птичьим клетям. Сокол сидел на жердочке, с интересом разглядывая почтовых голубей. Бедные птахи, переполошившись, испуганно выгибали шеи, жались к углам клетей, лишь бы оказаться подальше от быстрокрылого хищника. Торопливо сняв послание и наградив птицу куском сочного мяса, он впился глазами в мелкие буквы на измятом клочке бумаги. Прочитав записку, Теомир буквально запрыгал от радости, окончательно примеряя на себя образ непоседливого мальчишки. Сокол принес радостные вести: стало ясно, что союз с севером реален, а значит Кейла действительно жива. У Теомира отлегло от сердца:

– Бестолковой девчонке явно везет, – решил он, направившись в погреб за лучшей бутылкой вина. Сегодня у гравимага был очень удачный день, потому что Дрегори неосмотрительно поручил ему готовиться к возвращению посольства.

Изнурительному бездействию, от которого изнывал деятельный гравимаг, пришел конец. Однако у людей, которые привыкли рисковать не только своей жизнью, но и жизнями других, со временем неизбежно развивается чувство юмора, но оно обретает довольно странные формы. Такие люди – те, которые живут широко, помогая выбрать путь всему Альту, шутят тоже не без размаха. Теомир злорадно улыбнулся, припомнив, как Дрегори издевался над ним после того, как Теомир однажды «немного перебрал» на одном из приемов, утратив контроль над собой. Тогда Дрегу пришлось тащить его до повозки, а с их разницей в весе это было крайне комичное зрелище. Теомир вздрогнул, вспомнив похмелье того злосчастного утра, когда он проснулся, невесть как очутившись дома. Он даже не стал пытаться что-то объяснять избраннице, которая, поджав губы, поставила бокал пива со льдом рядом с лежащим на полу у дверей гравимагом, и вышла из дома, громко хлопнув дверью. Её невежливое поведение было вполне объяснимо. Теомир смутно припомнил, как появился дома прошлой ночью и как объяснял причины своего состояния, сообщив примерно следующее: «Да пьян, если в помаде, значит, случайно. Подробности завтра кто-нибудь точно расскажет, но я не виноват. До кровати не дойду… накрой, а то простыну». После чего отправился почивать в Тень. Все было бы ничего, если бы жена не заявилась со скандалом к Дрегори и не наговорила страдавшему немногим меньше Теомира гравимагу не пойми чего. После того памятного вечера будущий командор не упускал случая подначить друга. Вместо того, чтобы просто рассказать все то, что с ними случилось – напомнить, что вытворял маг, пока его сознание уже блуждало в винных полутенях, Дрег выдавал подробности по одной. Со временем история того пьяного дня обросла совсем уж неправдоподобными подробностями, а проверить, что было правдой, а что Дрег добавил для красного словца, не было никакой возможности. Так Дрег заставил Теомира извиниться перед ректором за то, что он забросал его карету камнями, чего, судя по всему, не было. Позднее, когда Теомиру не повезло на тренировке сломать ребро, Дрег присоветовал ему обратиться к магессе-лекарю, которая очень хорошо помнила бедокура, хотя он явно видел ее в первый раз. Тот памятный визит легенда тайной службы запомнил на всю жизнь. Так страшно за свою жизнь ему не было никогда.

– Что же, теперь моя очередь шутить! – Теомир с преувеличенным театральным злорадством потер руки. Говорят, что в хорошей шутке главное знать, когда вовремя остановиться, но заскучавший Теомир явно не собирался следовать этой народной мудрости. Он быстро собрался, намазал занывшие от беготни коленки мазью с мятным ароматом, взял из тайника увесистый кошель с золотом и отправился в город. Теперь у него появилась крайне непростая задача – успеть подготовиться к возвращению друга как следует. Он улыбнулся щедрому летнему солнцу и зашагал по центральному тракту в элитный квартал. Он шел, здороваясь с соседями, которые не успели привыкнуть к внезапному возвращению давно пропавшего гравимага. Перебрасывался избитыми шутками с уличными торговцами и любовался знакомым с детства видом. Пестрый рисунок разноцветных черепичных крыш домов, узор узких кривых улочек, спускавшихся по склонам к строгим сторожевым башням, что столпами строгости и порядка возвышались над портом у самого входа в бухту, неизменно радовали глаз гравимага. Гуляя по улицам, он словно ненадолго снова становился тем мальчишкой, который с утра до ночи носился по городу в поисках приключений. Каждый раз поднимаясь вверх по тракту, выходя на Кромку – улицу, что огромным кольцом опоясывала вершину острова, он окунался в прошлое. Тут все осталось как прежде, будто и не было его отъезда на материк. Нехватка земли уже ощущалась, но пока еще позволяла отказывать богачам, что все сильнее и сильнее наседали на Совет Островов, предлагая разрешить застроить хотя бы часть улицы. Теомир не поленился подойти к фонтану, который, по укоренившемуся суеверию, приносил удачу, сделал ровно три глотка и умылся оставшейся в ладонях водой – сделал все как положено. Ветер приятно охладил влажное лицо. Гравимаг невольно приосанился, распрямил спину и вдохнул полной грудью родного вольного воздуха. Хорошее настроение сделало опытного воина немного сентиментальным. С Кромки открывался прекрасный вид на подлинное сокровище островов – внутреннее озеро Чаши Дракона и Летную Академию. Все состоятельные люди селились именно на Внутренней Кромке. Теомир решил более не откладывать дела и в отличном настроении отправился к первой из своих намеченных жертв – художнику, что жил совсем неподалеку.

– Нет! Нет! Нет! Носилки должны быть обязательно прямо от воздушного порта, и еще нужно поставить дежурных на взлетную площадку, если они решат приземляться у Академии. Я за все уже заплатил! – Теомир очень быстро уговорил художника взяться за организацию празднования возвращения героев и сделать так, чтобы люди запомнили их возвращение на всю жизнь. Но как только дело дошло до обсуждения деталей, сговорчивость и понятливость живописца сошли на нет. Гравимаг основательно разгорячился. Оказалось, чтобы общаться с творческими людьми нужно иметь вместо нервов канаты, но художник и лучший на Чаше устроитель праздников в одном лице, был непреклонен.

– Встречать так встречать! С размахом! Будет процессия с факелами – если они прилетят в темное время, и цветы – если в светлое, и никаких носилок: героев будет хуже видно! – щуплый живописец был намерен умереть, но не допустить непотребство во вверенном ему торжестве. – Повозка, утопающая в цветах!

– Носилки нужны обязательно! Пусть они будут открытые! Пусть их понесут высокие люди. Тогда их будут видеть отовсюду на всем пути! Договорились? —Теомир уже набрал больше воздуха в грудь, чтобы продолжить спор со строптивым деятелем искусства, но тот удовлетворился предложенным компромиссом и на удивление легко сдался.

– Ладно, значит договорились: добавим открытые носилки, носильщиков, цветы и факелы в счет, – подытожил художник. Теомир обреченно выдохнул и закрепил договоренность пожатием руки художника.

Гравимаг раскрыл свой замысел некоторым влиятельным друзьям, после чего немедленно получил на задуманную «встречу героев» неприлично крупную сумму, но теперь стало очевидно, что ее не хватает. В ход пошли почти все его личные сбережения. Взвесив изрядно похудевший кошель, Теомир отправился по следующему адресу. Миновав Веселый квартал, усеянный тавернами на любой вкус, он начал спускаться ниже по внутреннему склону. Поравнявшись с домом, на воротах которого красовалось изображение арфы, гравимаг тяжело вздохнул и потянул за шнур колокольчика. История с художником повторилась. Однако, Теомир учел полученный опыт общения с людьми искусства.

– Ладно! Пусть барабаны будут только на площади, но тогда трубы должны быть обязательно и звучать так громко, чтобы до площади они не могли внятно сказать и слова! Ты понял меня, гений?! Это очень важно! – Теомир стукнул рукой по столу так, что на мизинце проступила кровь, а лежащая на дальнем конце стола скрипка, подпрыгнув, жалобно пискнула. «Гений» отшатнулся, решив проявить благоразумие – уступил щедрому заказчику, опасаясь за судьбу любимого инструмента. От музыканта Теомир отправился пообедать. Не куда-то, а в «Сердце Дракона» – таверну для гурманов, еда в которой стоила столько, что у любого здравомыслящего человека пропадал аппетит. Возможно, именно поэтому порции в этой таверне были невелики. Почтенный господин скульптор принимал заказы только в этом заведении и только за счет клиента. Теомир одобрил такой практичный подход к делу и решил взять его на вооружение. Несостоятельные заказчики ради заказа памятника в «Сердце Дракона» не сунутся, а так и время хорошо можно провести и еще заработать.

– Вы понимаете, что они прибудут завтра или послезавтра, и все равно готовы взяться? Все должно быть готово или пеняйте на себя.

– Не нужно меня пугать, Теомир. Да, я знаю ваше настоящее имя. Не стоит удивляться. У меня много солидных клиентов и не только как у неплохого скульптора. Сам Жарме частенько приглашает меня сюда, чтобы обсудить дела насущные. – Он улыбнулся служанке – через мгновение на столе появился десерт. Лишь после того, как девушка удалилась, он продолжил, тоном все понимающего отца. – Вот вам мой бесплатный совет: не стоит грубить малознакомым людям, Теомир. Не волнуйтесь, у меня есть пара достойных заготовок. Месяц назад мне заказали женскую скульптуру в полный рост, лицо в деталях придется доделать после. Извините, я не знаком с невестой командора, но узнаваемость гарантирую, – старик пригубил бокал «Янтарной лозы» – вина, которое доставляли с крайнего юга земель Короны, и степенно приступил к десерту, давая понять, что тема исчерпана.

– Ну, тогда мне пора. Вот ваш задаток, – тяжелый кошелек упал на стол перед загадочным скульптором.

– Заберите деньги, Теомир, они вам сейчас нужнее. Заплатите позже, если сочтете нужным. Кстати, вот вам еще совет. Сегодня же навестите главу инженерных служб Академии, – Теомир не заставил себя уговаривать. Похоже, что за время его отсутствия, жизнь на островах изменилась, появились новые, неизвестные гравимагу влиятельные люди.

– Я обязательно зайду к вам познакомиться при более располагающих к беседе обстоятельствах, господин… – Теомир предоставил «скульптору» удобную возможность проявить дружелюбие к офицеру тайной гвардии Островов и представиться более известным в узких кругах именем.

– Фарта. Зовите меня Фарта. Заходите через недельку. Кстати, спасибо за обед. Я рад знакомству. Странно, что оно не состоялось раньше, ведь я о вас так много слышал, – Фарта не поленился встать и проводить Теомира до двери, на прощанье пожав магу руку. При этом он стрельнул глазами в сторону пары господ, оживленно беседовавших неподалеку от «Сердца Дракона». Они так удачно расположились, что один – тот, что повыше, отлично мог наблюдать за входом в таверну, поглядывая чуть выше головы собеседника. Скульптор Фарта вернулся к десерту, а Теомир, оказавшись под лучами вечернего солнца и мимолетными взглядами провожатых, был заинтригован беседой. Дела двигались, но их еще оставалось слишком много.

– Ну, вот и люди Жарме подтянулись – хорошо работает старый лис. Что же, тогда быстренько к поэту, портному, к певцам потом заскочу… Хорошо хоть с поваром проблем нет, – нисколько не сомневаясь в дельности полученных советов Фарты, Теомир решил переночевать в Летной Академии. – Утром на обратном пути как раз будет удобно навестить пару знакомых и напомнить о срочности работ.

Визит к главному инженеру Летной Академии Карлосу действительно не следовало откладывать. Теомир собирался навестить однокашника после возвращения Дрегори, но задуманное требовало большей инициативы, и отсутствие Дрегори было ему только на руку.

Гравимаг решительно двинулся к пристани, где нанял лодку, тем самым легко избавившись от незваных провожатых, которые пытались незаметно следовать за ним от «Сердца Дракона». Издевательски помахав им на прощание рукой, он с огромным удовольствием совершил небольшую водную прогулку по озеру до западного склона, где навестил оставшихся адресатов, и скоро уже спешил в альма-матер. После полученного распоряжения готовиться к встрече посольства, Теомир задействовал все свои таланты и связи, чтобы по-настоящему удивить командора. Этот день он запомнит навсегда. В этом Теомир был уверен. Почему-то сегодня под мерный плеск волн гравимагу думалось особенно легко и свободно. Он размышлял то о прошлом, то о будущем, неторопливо сопоставляя события давно минувших эпох и той чехардой, которая происходила на материке в эти минуты. Ветер доносил до лодки манящие летние запахи созревающих фруктов и резковатый запах сохнущей на берегу свежей мяты. Теомиру было хорошо. Пожилой лодочник не лез с разговорами и предоставленный целиком самому себе к немалому удивлению обнаружил, что его память хранит множество мелких причин для большой дружеской мести.