Хроники Альта. Ловец эфира. Том второй

– Ну что, командор, начинай. – Свет факелов играл на доспехах гнома. Он три раза ударил секирой о щит, предупреждая противника, что бой начался, и пошел на Дрегори. Командор, вооруженный только привычным добротным, лишенным чар полуторным мечом, начал по кругу обходить противника.

Самое время добавить действия для заскучавшей публики. Пробный выпад без замаха прямо от пояса в голову попадает в блок секирой.

Чтобы бросить вызов главе гильдии воинов, нужно быть либо безумцем, либо очень уверенным в себе разумным. Дрегори всегда относил себя ко второй – меньшей половине человечества. Поступив в летную академию, уже на третьем году обучения он вошел в число самых перспективных учеников и стал девятым из десяти лучших мечей гвардии. Дрегори знал толк в хорошем поединке.

Уклон от ответного выпада обоюдоострой секиры гнома и безуспешная попытка достать его запястье – броня легко спасает своего владельца.

На четвертом году обучения талант Дрегори раскрылся в полную силу, и приглашения на службу в гвардию и в торговый флот потекли рекой – прирожденный гравимаг Дрегори открыл в себе дар управления ветром. К пятому году он был достаточно силен, чтобы встать за штурвал воздушного шара и обеспечивать Островам, а заодно и себе, безбедную жизнь, но предпочел иной путь. Он поступил в тайную гвардию Островов и стал скрывать свой новый талант.

Лязг оружия отражается от стен Тронного зала и растекается звонкой рекой по тоннелям твердыни гномов. Поток огня срывается с перчатки Малрода. Если бы Дрегори не был гравимагом, то был бы уже мертв. Гравимаг, управляя своим весом, может двигаться по недоступной обычному воину траектории. Дрегори вовремя увеличивает свой вес: падает, пропуская над головой атаку гнома. Тронный зал наполняют одобрительные крики гномов. Падение переходит в слитное движение: кувырок к ногам гнома, подъем на одно колено и удар левой рукой в открывшийся бок гнома. Ошибка. Глупая ошибка, но в бою нет времени на точный расчет. В реальном бою за тебя думает и решает тело. Заученные на тренировках связки и серии практически невозможно остановить. Удар гравимага кастетом в область печени отбрасывает закованного в доспех Малрода на шесть шагов, но кости левой кисти командора не выдерживают нагрузки. Дрегори приказывает себе забыть про боль и левую руку.

Дрегори нравилось обучение в тайной гвардии, тренировки были всегда особенными. Никакой муштры и рутины. Всегда новые, неожиданные задания. Одним из подобных было упражнение «неравный бой» – поединок с заведомо сильнейшим противником. На тот момент таким противником для будущего командора был Теомир. Проигрывая по ходу схватки, ища пятый угол в квадратном зале, чтобы отдохнуть от непрерывных атак живой легенды тайных дел, Дрегори и придумал новый, не опробованный способ использования своего нового таланта.

Малрод падает на бок. Его дыхание сбито, печень сжимает спазм, возможно, сломаны ребра, но Мастеру-Воину достаточно трех ударов сердца, чтобы встать на ноги даже в полном доспехе. На его правом боку отчетливо различим отпечаток кастета командора. Из левого плеча командора течет кровь – Малрод, падая, смог достать его секирой. Бои настоящих мастеров редко длятся дольше хорошей песни. Долго может длиться лишь бой по правилам или бой неумех, неспособных пробить доспехи. Встав на ноги, Малрод сразу отбрасывает щит и делает рывок к Дрегори. Заклятье – огненный поток прошел левее гравимага. Малрод не промахнулся. Нет. Он знал, что правша Дрегори будет уходить с линии атаки именно влево. Еще один поток огня правее человека, чтобы рефлексы не дали ему уйти вправо. Пусть отходит назад, как делают только новички и «песнь крикуна» – рваный гортанный крик Малрода ворвался в разум Дрегори. Он мешал сосредоточиться, лишал воли. Дрегори видел, что от Малрода его отделяет не больше четырех шагов. Секира гнома уже начала свой смертоносный танец. Ложный замах гнома в плечо Дрегори и длинный рубящий удар наискось сразу переходит в завершающий удар сверху. Оба противника понимают, что через мгновение бой закончится.

Выйдя победителем именно из такой ситуации, Дрегори стал первым мечом Вольных Островов. Его спасла импровизация, по сути, случайность, – заклятье «воздушная стена». На первый взгляд совершенно бесполезное в бою заклятье на мгновение сгущало вокруг мага воздух. Оно было сложным и неэффективным, намного слабее классических «шубы», «смерча» или «пурги», но Дрегори почему-то применил именно его. Воздух вокруг изможденного ученика сгустился настолько плотно и необычно, что Теомир оказался к этому не готов. Потеряв равновесие во время атаки, он дал возможность Дрегори проскользнуть под ударом. Воздушный поток увлек новичка за спину Теомира и позволил победить не очень красивым ударом в спину. Позднее командор разработал свою новую боевую технику боя, основанную на способности совмещать гравимагию и магию воздуха.

Воинов разделяют три шага. Секира Мастера-Воина неумолимо приближается к гравимагу. Рывок навстречу Малроду – «воздушная стена» выбивает воздух из легких гнома, окружая Дрегори плотным кольцом. От такого странного удара воздухом гнома не защитил ни доспех, ни комплект защитных амулетов. Заклятье не было атакующим, просто воздух, который мы обычно не замечаем, словно расступился перед гномом. Тонкой, едва ощутимой стеной он отделил закованного в броню гнома от гравимага, позволив тому пропустить секиру в ладони от виска. Полуповорот – на мгновение Дрегори оказывается спиной к Малроду так близко, что его куртку задевает шип на локте гнома. Теперь поворот на опорной ноге. Левая рука едва касается рукояти секиры Малрода сверху – секира резко ускоряет свой полет. Правая рука продолжает круговое движение, и жесткая, доступная лишь гравимагу, остановка – обе ноги на мгновение сливаются с полом. Скрип каблуков армейских сапог о каменный пол сливается с гулким ударом навершия меча командора о бронированный затылок Малрода. Секира гнома с тонким звоном впивается в полированный до блеска каменный пол Тронного зала. Малрод падает рядом. В повисшей тишине отчетливо слышен гулкий звон секиры гнома, застрявшей в идеально отполированном розовом полу, и тонкое пение клинка Дрегори. Командор наносит удар рукоятью не из тонкого расчета или сострадания к противнику – он слишком близко к Малроду, чтобы завершить дело, проломив ему шлем клинком. Удар настолько сильный, что Дрегори не удерживает меч – он повисает на ременной петле, больно ударив хозяина по бедру. Командор привычным движением подхватывает клинок и отдает честь поверженному противнику. Туше! Занавес!

Командор не спешил убирать меч в ножны. Эффектный финал пьесы состоялся, но теперь нужно, чтобы зрители поняли, какую мысль хотел высказать автор. Поскольку в Подгорном театре любили прозрачные намеки, то Дрегори решил не заставлять зрителей фантазировать.

– Ланер, жизнь Малрода в ваших руках. Прикажите послать за Кейлой немедленно, и не будем опускаться до банальностей.

Дождавшись едва заметного кивка Главы Клана Синих Гор, командор убрал меч в ножны и направился к выходу. Сопровождавшие его офицеры быстро взяли командора в кольцо. Никто из людей не знал, чем для них обернется поступок командора, а Дрегори лишь гадал, выживет ли Малрод: шлем не спасает от сотрясений мозга. И сколько костей сломано в его руке?

Все. Пьеса сыграна. Осталось дождаться оваций и уйти. Живым.

***

Толстый слой пыли на полу и зыбкий свет, скудно озарявший мрачные каменные стены. Нет, ничего не изменилось. Кошмар магессы и не думал заканчиваться. Наоборот, творившееся вокруг безумие становилось только ярче.

– Зачем ты звал меня, человек? – голос зверя был лишен эмоций, он словно холодный поток талых вод заполнял каждый уголок сознания девушки. В нем чувствовалось спокойствие и спящая сила визитера. Эфир был по-прежнему далек и безразличен к усилиям Авины, а зверь не утратил своего ледяного, отстраненного любопытства. – Кто ты? Лишь Носящий Корону людей имеет право звать меня так, как это сделала ты. Но не бойся, человек. Я не причиню тебе вреда. Не ты первая бежишь в Тень при первой встрече со мной. В этом нет ничего зазорного. Зови меня Флегма. Успокойся и сообщи, зачем ты взывала к тирлам.

– Я? Взывала? – Авина нашла силы сесть и посмотреть в темный провал открывшегося окна. В то, что это не глупый розыгрыш, она поверила сразу, как только снова увидела два тускло светящихся по-звериному желтых глаза: больше в темноте шахты разглядеть ничего не удавалось. – Тирлы? Ты хочешь сказать, что ты тирл?

– Да и да. Глупо отрицать очевидное. Я представился – назови твое имя. Пока действует станер, я не могу узнать тебя в водах Великого Эфира.

– Я Авина, учусь в Академии первый год. Вот забрела сюда, и дверь захлопнулась. Не подскажите, как отсюда выйти? – откровенничать с оказавшимся, на удивление, реальным древним существом ей совершенно не хотелось, а вот извлечь пользу из странного знакомства было жизненно необходимо. Однако в ответ зверь издал звук, отдаленно напоминавший смех.

– В «комнату тайных бесед» не попадают случайно. Станер молчал четыре века. Ты совершила рискованный поступок, так не теряй же время попусту… Что там у тебя? Оружие? Артефакт? – Флегма явно пытался лучше рассмотреть злосчастный Прибор у ног Авины.

– Это? Так – никчемная вещица, ее сделал один знакомый… – Авина услышала второй смешок зверя. – Не считай меня глупцом, Авина, дочь Бувиля, теперь я узнал тебя. Назвать Ловца Эфира «никчемной вещицей» может только человек, – зверь на мгновение задумался и продолжил, – мне не дано понять ваш род, но спрятать Ловца в Станере, на удивление, разумная мысль. Что ты хочешь за него? – за стеной раздался шорох и звук осыпающихся вниз камней. Авина жалела, что рядом нет всезнающего отца. Все происходящее сплелось в столь причудливый клубок, что распутывать его в одиночку она не хотела, но выхода не было в самом прямом смысле. Единственным путем к выходу из ловушки для нее мог стать пугающий разумный зверь, от которого Авину отделяли спасительные толстые стены древней башни академии.

– А что я могу получить взамен? Кроме свободы, разумеется, – Авина приосанилась, рассудив, что если дело дошло до торга, то сказочный Флегма мыслит примерно такими же категориями, что и люди или гномы, а значит, она сможет договориться. Зачем ему мог понадобиться сундук Райза, и почему он именует его таким звучным именем, было совершенно непонятно. Выходило, что Райз не так прост, как она думала. Возможно, он вовсе и не тот человек, за которого себя выдает.

– Мне он без надобности. Цену предложат эльфы. Зов Ловца Эфира уже пробудил их. Не сомневайся – они придут. Грядет война. Носящий Корону людей предупрежден, гномы тоже не смогут остаться в стороне. В этот раз эльфы не уступят так легко.

– Эльфы? Война? Все из-за этого сундука? – любопытство понемногу завладевало магессой, – сожгу его, да и дело с концом!

– Неразумно. Эльфы уже проснулись. Мудрая Эйлин уверена, что они уже в пути. Я бы сохранил Ловца до момента, когда они осадят города и все согласятся поговорить до того, как станет ясно, кому благоволит Великий Эфир. Они обязательно придут за Ловцом и тем, кто его создал. Поэтому Мудрая Эйлин отправила меня в Лонириум, чтобы найти мага, именуемого Райзом.

– Мудрая Эйлин? Кто она? Зачем вам нужен Райз? Если вы отключите этот самый Станер, то я смогу сообщить Райзу, что его ищут, возможно, даже устрою встречу, – Авина решила, что узнала достаточно для начала и пора озаботиться своим спасением.

– Если бы Станер можно было отключить, то зачем он был бы нужен? Эфир скоро продолжит свой бег. Знаю, что для мага трудно терпеть хладность его утихших волн. Ты спрашивала о Мудрой Эйлин. Она хочет поговорить с тобой и прямо сейчас, и немногим позже. Знай, что это большая честь. Постарайся не оскорбить её ложью, иначе мне придется убить тебя. – Зверь умолк, а Авина успокоилась: действие непонятного Станера скоро иссякнет, и она в тот же момент распрощается с Флегмой навсегда. Наплюет на излишнюю осторожность и перенесется к отцу так быстро, как сможет. Встречаться с Мудрой Эйлин, способной посылать чудовищ с поручениями, сегодня в ее планы точно не входило. Однако, все снова пошло не так, как можно было предположить. Страшные глаза тирла вдруг стали зелеными и голос его изменился, обрел мелодичность и очевидные для эгомага Авины женские интонации.

– Здравствуй, Авина. Так вот ты какая… Я давно наблюдаю за тобой. Меня зовут Эйлин, я одна из тех, кого гномы называют мудрыми, а люди тирлами. Не удивляйся. Я сейчас далеко, но могу и видеть, и слышать тебя с помощью Флегмы. Время на исходе. Эфир оживет, и я не смогу тебя больше слышать. Слишком далеко…. Слушай. Слушай очень внимательно. Скоро все изменится, и чем раньше мы встретимся, тем лучше. Жду и тебя, и твоего мужа в гости. Вы найдете меня в предгорьях Великого Хребта. Мой дом на перевале, у той горы, что ближе других к водам Великой. Ближе к долине, что соединяет Рукоять Серпа и земли Короны. Если знать, кого искать, то отыскать легко.

– Мужа? Я не замужем, – Авина обрадовалась ошибке неведомого зверя или таинственной Эйлин. Если они ошиблись один раз, значит, могут ошибиться другой, а значит, верить и всем остальным их словам тоже нужно с оглядкой.

– Разве маг Райз не муж тебе? Как иначе он смог доверить тебе Ловца Эфира? – в голосе зверя чувствовалось искреннее удивление, – ошибки быть не может, вашему сыну суждено спасти Альт от гибели.

Авина задохнулась от возмущения, на мгновение даже забыв про то, с кем разговаривает. Как кто-то может решать, с кем ей создавать семью? Судьбы вообще нет. Это давно доказанный факт. Тем временем далекая собеседница продолжила:

– Я не прошу многого. Просто приходи поговорить. Магам Райзу и Бувилю я тоже буду рада. В доказательство важности нашей встречи я дарю тебе вот это, – в каморку просунулась когтистая лапа, и к ногам Авины с когтя зверя упало кольцо, которое по размеру больше походило на браслет. – Это – допотопная вещица. В ней скрыто очень редкое и опасное заклятье. Используй его, только если будет совсем трудно…

Авина подняла подарок из пыли и сразу почувствовала, как что-то изменилось: эфир ожил, его ласковые потоки снова качнулись, повинуясь её воле, и магесса не теряла ни секунды. Беседа с Мудрой Эйлин может подождать, а другой возможности покинуть проклятую каморку может и не представиться. Авина перенеслась сперва в библиотеку, в ранний час там обычно никого не было, и оттуда сразу за ограду академии. Разумеется, сработали сигнальные артефакты стражи. Взвинченные ночными гостями стражники и маги с удвоенным старанием отрабатывали свой хлеб – искали взломщицу, но Авина не боялась быть обнаруженной. Если ее не нашли за столько часов, то не найдут и во время бегства. Она боялась только одного, что отца не окажется в таверне. Она просто спасалась бегством. В Ограде Бувиль опасался только ректора Касиля. Рядом с отцом Авине была не страшна ни стража, ни какие-то тирлы. В тот момент девушка была готова рискнуть всем, лишь бы больше никогда не чувствовать той холодной пустоты вместо ласковых могучих потоков Великого Эфира.

Вскоре Авина, тяжело дыша и едва удерживаясь, чтобы не перейти на бег, распахивала тяжелую дверь таверны. Ей даже повезло сразу найти отца, но вот поговорить с ним не удалось – он был очень увлечен беседой с гончим короля Оттором и Райзом. На мгновение встретившись с Бувилем взглядом, Авина подала ему знак опасности. Набросив капюшон мантии, девушка тихо проскользнула к лестнице и поспешила к своей комнате. Давать Оттору повод заинтересоваться её скромной персоной не следовало даже при таких странных обстоятельствах. Некогда самоуверенная магесса трясущимися руками заперла дверь, едва справившись с щеколдой: ей явно что-то мешало, доставляло неудобство. Более-менее успокоиться девушке удалось только после того, как она подперла дверь стулом и заперла ставни на позеленевший от времени медный крючок, словно он действительно мог оградить её от встречи с существом вроде Флегмы. Напившись воды прямо из графина, девушка устало опустилась в кресло у окна – графин жалобно звякнул, ударившись о мягкий поручень. Что-то все еще не давало девушке покоя. Звук удара металла о хрусталь сложно спутать. Такой звук просто не мог родиться от удара графина о кресло. Разгадка отыскалась легко: в правой руке девушки, обвивая два пальца, красовался перстень с изображением дракона.

***

Кир торопился уехать из города. После длительного общения со стряпчими и торговцами он был утомлен не меньше, чем после зимней охоты. Хотя короткий отдых, который он себе позволил, развеял неприятные последствия порошка Фирла, Кир все еще чувствовал себя разбитым. Синяк на полспины, которым он обзавёлся при крушении планера, успел пожелтеть и больше не доставлял северянину особого беспокойства, в отличие от судьбы Кейлы, которая не давала ему покоя. Почтовая карета уходила уже сегодня, вещи были тщательно упакованы. Рюкзак Кира заметно разбух и потяжелел. Чтобы прихватить все, что заинтересовало северянина в славном городе Тиле, ему пришлось обзавестись парой вместительных седельных сумок. Можно было сказать, что, покидая город, Кир был горд собой. Следуя совету капитана Олсена, он старался как можно быстрее перенять привычки и образ жизни южан. На этом поприще, как казалось самому Киру, он добился заметных успехов. Теперь он вполне сносно ориентировался в ценах, мог самостоятельно сделать покупку в местных лавках и даже заметно сбить цену товара. Наблюдая за недавними словесными баталиями стряпчего, он уловил общий смысл странных южных ритуалов, сопутствовавших торговле. Утром он без особого труда сговорился с хозяином таверны, разжившись припасами в дорогу, сбив первоначальную цену вдвое. В конюшне его уже ждал прекрасный гнедой жеребец. По заверениям стряпчего, ему достался один из трех лучших скакунов в Тиле. Солнце поднималось все выше – час отправления кареты приближался. Кир сам вынес вещи во внутренний двор и довольно споро снарядил лошадь. Он действительно все больше приспосабливался к привычкам южан, открывая для себя все больше занятного в странной жизни людей по эту сторону гор. Настоящим же шоком для северянина стало осознание, что даже лошади по эту сторону гор едят лучше некоторых артелей в голодную зиму. Здесь, в Тиле, лошадей не гнали на выпас, а кормили зерном. Осознав глубину пропасти, разделившей север и юг, он никак не мог избавиться от острого ощущения несправедливого положения северян. Фирл учил, что злость – плохой советчик, но Кир никак не мог с собой совладать, а его наставник снова оказался прав.

Когда некромант уже поднялся в седло, к нему пристал с глупым вопросом какой-то незнакомец. Кир, вместо того, чтобы просто уехать, зачем-то нагрубил ему, поздно поняв, что перед ним один из магов, о ссорах с которыми его предупреждал капитан Олсен. К тому же, судя по всему, маг признал в Кире чужака, что было вовсе скверно. Теперь ему точно нужно было быстрее покинуть город. Тронув бока гнедого каблуками новых сапог, он направился к городским воротам. Почтовую карету вполне можно было подождать и за городской стеной, подальше от назойливых торговцев и других излишне любопытных тильцев. Миновав рынок, Кир, расстроенный подведшей несвойственной ему несдержанностью, направил жеребца в сторону западного тракта. У ворот, откровенно скучая, стража с ленцой проверяла бумаги путников, попутно не забывая взимать плату за въезд в город. Капитан заверил Кира, что рубиновая брошь и бумаги Оттора лучше любого ключа распахнут перед ним даже самые крепкие двери, но некроманта не покидало ощущение тревоги. День выдался жаркий, поэтому стражники тянули лямку в тени арки ворот. Кир подъезжал не спеша, опасаясь задеть кого-нибудь из прохожих, шумным потоком обтекавших его гнедого с обоих боков. Северянину даже стало казаться, что он движется против течения живой реки, в которой вместо капель мелькали лица людей. За последние пару дней он встретил столько разумных, сколько на севере не встретишь и за всю жизнь. Он даже поймал себя на том, что ему постоянно стали мерещиться знакомые лица в толпе. Люди тут, словно нарочно, чтобы казаться одинаковыми, носили похожую одежду. Вот и в этот раз некроманту показалось, что, скрывшись в тени каменного свода арки ворот, мимо стражников быстрым шагом прошел его знакомый – стряпчий. Тот вроде даже оглянулся, то ли помахав Киру рукой, то ли просто поправив широкий рукав куртки. Мелькнул – и снова словно растворился в толпе. Это было подозрительно, странно даже для южан. Насколько Кир успел заметить, по эту сторону гор тоже вполне чтят обычай приветствовать друг друга при встрече. Выходило, что стряпчий, чей хлеб – умение ладить с людьми, повел себя грубо. Конечно, если это действительно был он. Кир собрался с мыслями, чтобы осмотреться с помощью дара фиолетового мира. Стражники, судя по бледному мерцанию нитей, делали настолько привычную работу, что их разум пребывал в сумеречном состоянии, где-то между сном и явью. В тени у самого входа в город, незаметные с первого взгляда, обнаружились два мага. Узором нитей жизни они напоминали огневиков, которых здесь называли пиромагами. На приближение Кира они никак не реагировали, просто продолжали сидеть и вести неспешную беседу, удостоив северянина лишь надменными взглядами.

– Доброго пути уважаемому господину, извольте показать ваши бумаги, – обратился к Киру ближайший стражник. – Выезд на королевский тракт – три монеты с каждого конного.

Пока все шло хорошо, Киру даже не пришлось демонстрировать брошь Оттора. Он потянулся за кошельком, тот предательски звякнул. Нити разума стражников тут же засветились ярче, воины оживились, словно очнувшись ото сна.

– Бумаги остались в таверне. Я немного прогуляюсь на новой коняге – и назад, – со всей дружелюбностью начал некромант, потрепав гнедого по загривку. Если ему придется показывать грамоту гончего, то он, несомненно, привлечет к себе ненужное внимание.

– Никак нельзя, господин. Приказ гончего Короля – без документов никак нельзя.

Из тени ворот вышел пиромаг. Светловолосый человек лет пятидесяти встал за спинами стражников, прислушиваясь к эфиру.

– Может, как-то можно решить этот вопрос? – предложил Кир, снова слегка звякнув кошелем. Он уже понял, что по эту сторону гор деньги ценят гораздо больше, чем на севере. Вопреки ожиданиям охотника, пиромаг, напротив, насторожился. Словно невзначай, он украдкой бросил взгляд на какой-то кристалл, зажатый в руке, потом снова, но уже более внимательно, на вещи Кира.

– Уважаемый господин, не могли бы вы показать ваш меч из вот этого свертка. Пиромаг уверенно указал на завернутый в плащ меч Оттора.

– Конечно, а в чем дело? – Кир потянулся к застежкам седельной сумки и вдарил пятками по бокам коня. Гнедой рванул с места, одним прыжком перейдя в галоп. Не ожидавшее такого вероломства, животное вихрем понеслось сквозь акру ворот, стуком подков разгоняя бредущих в город людей.

– Это он! Взять его! – запоздало заорал пиромаг. Огонь ударил вслед Киру, но было поздно. Магическое зрение в очередной раз не подвело некроманта. За мгновение до атаки он подал коня правее. Почти прижавшись к стене, охотник доверился испуганному животному, и гнедой промчался мимо створок почти вплотную. Согнувшись, прильнув к шее лошади, не различая пути из-за бьющей по глазам гривы гнедого, Кир покидал славный город Тиль. Он не видел, как за его спиной вспыхнули алыми языками деревянные створки ворот, честно служившие городу больше века, не видел, как стражники запоздало схватились за арбалеты и выводили лошадей. Он просто изо всех сил старался удержаться в непривычном седле, уговаривая гнедого не сбрасывать неумелого наездника.

Гнедой нес северянина мимо полей, опоясывавших город, быстро приближаясь к полоске леса. Почувствовав, что конь вот-вот надорвется, Кир натянул поводья, переводя коня на рысь. Обернувшись, он убедился, что без еще одной погони не обойдется. Стражники были уже в седлах и спешили за ним. Увидев погоню, северянин с удивлением понял, что он вопреки логике, спокоен. Он чувствовал себя ничуть не напряженнее, чем на охоте – он давно привык и хорошо умел и убегать, и догонять. Он вновь бежал в сторону леса – его самого близкого друга, повстречавшегося по эту сторону гор. Гнедой отрабатывал каждый золотой, заплаченный за него и его упряжь. Изредка оборачиваясь, Кир видел, что погоня отстает, грузные стражники на усталых лошадях, спешно поставленных под седло, не могли держать заданный его гнедым темп. Здешние стражники явно не ожидали, что кто-то всерьез решит противиться их воле. Слишком уж привыкли они полагаться на могущество магов. В любом случае рисковать не было никакого смысла, от погони следовало оторваться как можно быстрее. Кир ласково коснулся нитей разума своего скакуна. Он еще не мог многого, на что был способен Фирл, когда ему приходилось сталкиваться с животными, но вполне был способен унять усталость коня. Гнедой пошел резвее, заставляя своего седока подняться на стременах. Беглец снова стал быстро удаляться от преследователей, и вот уже вокруг частоколом замелькали непривычно высокие деревья.

Лес принял охотника как брат брата, вернувшегося из дальних странствий. Радушно распахнув свои тенистые объятья, он манил, предлагая скорее уйти с тракта, свернуть наугад на любую из троп поменьше, которые словно паутиной окутывали близкий к городу лес. Северянин не стал заставлять себя долго упрашивать – свернул на неприметную тропку уже через четверть часа. К вечеру он дал скакуну заслуженный отдых. Спешившись на поляне у ручья, он долго выхаживал его по кругу, чтобы усталость не загнала животное в Тень. Когда кровь гнедого остыла после долгой скачки, Кир позволил ему напиться. Искупав его, смыв проступившую соль и накормив животное, он смог подумать и о себе. План, предложенный капитаном, провалился. Было очевидно, что без оставленного в живых Оттора не обошлось.

Жалел ли некромант о своем поступке? Нет. Отнимать жизнь у человека, который, по сути, не сделал Киру большого зла, было против всего, чему его научил суровый родной край. Конечно, он понимал, что теперь его будут искать все стражники от Тиля до Ограда, в этом не было никаких сомнений. Однако, очутившись в лесу, таком огромном и гостеприимном, северянин почувствовал себя уверенно. Словно лес действительно мог позаботиться о понимавшем его законы человеке. Выследить его среди этих вековых деревьев будет очень непросто, даже с новым четырехногим другом. Кир был уверен, что сможет одурачить погоню.

Листья потемнели, приобретя более глубокий оттенок зеленого: солнце уверенно уходило за скрытый кронами горизонт. В хор голосов лесных жителей все чаще вплетались трели знакомых северянину вечерних птиц, а ручей журчал так тихо и размеренно, что волнение, овладевшее Киром, окончательно отступило. Сразу напомнили о себе руки и ноги, занывшие от усталости. Все вокруг, даже пришедшая усталость, было близко и привычно охотнику с севера. У Кира даже появилось ощущение, будто артель где-то рядом, а он просто отправился на охоту и немного заплутал. В тот вечерний час единственным недругом Киру оставались лишь заработанные мозоли, вечный спутник неопытных наездников и не разношенных сапог. Искупавшись в ручье и использовав заметную часть мази Фирла, Кир решился развести небольшой костерок. Он был уверен, что погоня отстала, как минимум, до утра. Без собак найти его в лесу будет не под силу даже опытному следопыту. Приготовив нехитрый ужин, он растянулся на плаще, подложив под голову седло. Несмотря на усталость и сгустившийся мрак, Тень никак не могла отыскать Кира. Северянин ворочался с боку на бок, слушая лес, снова и снова пытался решить, что ему делать дальше, считал воображаемых прыгающих белок, но сон все не шел.

Луна уже показала свой желтый бок над деревьями, когда со стороны дороги, по которой к поляне пришел сам Кир, послышались голоса и хруст веток. Ругая себя за самоуверенность, некромант наспех затушил костер, собрал вещи и увел коня глубже в лес. Звуки явно приближались: на поляну выходили люди. Первым, освещая дорогу, шел маг, судя по нитям разума, огневик. Вторым под серебряные лучи ночного светила вышел пожилой воин с двумя мечам. Оба клинка покоились в ножнах, покачиваясь на поясе ветерана. Его седые, коротко остриженные волосы не хуже свет-кристалла светились на темном фоне леса. Выйдя на поляну, «Седой» остановил мага, положив руку ему на плечо. Следом за ним из леса выходили люди, вооруженные короткими луками и копьями, что сперва совсем не понравилось Киру, но вскоре на поляну стали прибывать и люди с поклажей в руках. Люди несли мешки и корзины, послушно следуя за магом. «Седой», оказавшись на поляне, по-волчьи повел носом по воздуху, безошибочно определив направление, в котором некромант решил устроить себе ночлег.

– Хозяева, мы пришли с миром, не стреляйте. Мы сбились с дороги и хотим лишь разделить эту поляну с вами до утра.

Фиолетовый мир подсказал Киру, что «Седой» не лжет, но и не говорит всей правды. Коснувшись разума гнедого, Кир успокоил недовольное ночной прогулкой животное. То уходя в фиолетовый мир, то крадясь в мире красок, бесшумно обходя кусты и деревья, северянин зашел за спину еще совсем молодому пареньку и приставил к его горлу нож.

– Тихо, – прошептал Кир. – Кто вы и зачем пришли?

Мальчишка едва не онемел от страха, но ответил:

– Мы торговцы. Идем в Оград, лошадь отца испугалась змеи и понесла. Перекресток рядом, куда его теперь занесло – непонятно. Пробовали искать, но следы уводят с дороги. Клаус, наш маг, почувствовал, что близко есть огонь и привел нас сюда. Мы думаем, что отец может выйти на ваш костер.

Кир обругал себя последними словами. Он не предполагал, что выбрал поляну вблизи от перекрестка дорог, и его костер вполне мог быть виден с одной из них. Убрав нож от горла мальчишки, он вышел из тени леса, показавшись «Седому». Перевёрнутая жизнь юга уготовила ему роль хозяина в чужом краю – не предложить тепло и ужин заблудившимся путникам Кир просто не мог. Клаус легко вернул к жизни затушенный Киром костерок. Больше ни о чем не заботясь, маг устало плюхнулся прямо на землю, подложив под бок травяной мешок. Пришедшим не было до Кира никакого дела. Удача снова улыбнулась ему: северянин встретился с обозом, который направлялся в Оград.

Наутро, когда рассвело, к костру действительно подъехал всадник – хозяин обоза. После недолгой беседы Кир был нанят охранником. Конечно, ему пришлось сочинить для торговца нехитрую сказку про то, как его пытались ограбить, как он потерял часть вещей и все бумаги. Добротная одежда и хороший конь лучше всяких слов убедили людей в том, что Кир вполне достоин уважения и доверия. Плененный некромантом мальчишка действительно оказался сыном хозяина обоза. Он с таким восхищением рассказывал отцу, что Кир умеет ходить тише тени и знает, с какой стороны держаться за меч, что «Седой» – начальник охраны обоза, сам предложил северянину «прогуляться» до Ограда. Бумаги о найме выправили по всем правилам, что и разрешило недавние сомнения некроманта. Жизнь снова стала понятной. После недолгих сборов Кир снова был на пути в Оград.