Читать книгу: «Капризная с-сука!..», страница 18

24. Своя.

Проснулся от того, что дама, лежавшая перед ним, заёрзала, пытаясь вырваться:

– Хватит уже! Обхватил, как удав беззащитного кролика! Отпусти, говорю!

Проворчав: «Это кто тут – «беззащитный» кролик?!», Ходжес действительно разжал сцепленные, оказывается, в буквально стальной захват перед грудью, руки, и выпустил женщину. (Вот, значит, до чего доводит инстинкт – «Никому! Ни за что!..») Проморгавшись, посмотрел на неё, то одним, то другим глазом. И обеими.

Наиля, выбравшаяся «на свободу», слезла с их двуспальной. Она нисколько не стеснялась своей наготы: встала прямо перед койкой, повернулась: то налево, то направо. Тряхнула, подняв к ним руки, гривой коротких спутанных, но всё равно пышных волос. Игриво глянула искоса на Ходжеса. Выгнула спину: та ещё «кошечка»!:

– Ну? Как тебе моя божественная стать?

– Супер! Ва-аще классно! Такая, такая… э-э… Грациозная! Поджарая! Спортивная. Может, начнём утро с… Приятных процедур?

Наиля рассмеялась: просто и весело. Лицо вдруг посерьёзнело:

– Нет! Вначале схожу кое-куда, умоюсь, наштукатурюсь. Я должна выглядеть!

А потом ты проводишь меня к доку Людвигу. На перевязку.

– Болит?

– Ну… Есть немного. Отходит блокада. А вернее – уже отошла. Больно.

– Понял. – ему по сердцу резануло, когда она, взявшись за приятные округлости, чуть поморщилась: он и так знает, что мужественная. Терпит!) – Хорошо, провожу. Ты, надеюсь, оденешься?

– Нет, так пойду! Что за дурацкий вопрос?

– А откуда я знаю? Может, ты захочешь сразу… это, как оно называется… Эпатировать всех ребят?!

– Эпатировала я вас всех – с самого начала. И сейчас добавить к этому мне почти нечего. Разве что громко …кнуть!

Ходжес невольно покраснел, поскольку, пусть и не громко, но она… Сделала это!

– Ага! Купился! Ладно, не красней. Я снова пошутила. Имитировать этот звук губами я научилась ещё в четыре года. Мне уж больно нравилось, как он шокировал всех этих маминых гостей и многочисленных родственничков! Ладно – я, чур, первая – туда!

Ходжес не возражал, а только, ухмыльнувшись во весь рот, откинулся на подушку, пытаясь собраться с мыслями, и хоть чуть-чуть отойти после вчерашних (А вернее – сегодняшних!) подвигов. Наиля отправилась в ванну. Он покачал головой.

Как же ему теперь себя с ней вести?

Как муж?

Но ведь она скоро будет «женой» и всем остальным мужчинам на «Пронзающем».

Как любовник?

А как ведёт себя любовник? Он затруднялся с ответом, поскольку никогда не выступал в этой роли. Как, впрочем, и мужа… Но зачем – «париться»?

Наиля у них – умница. Наверняка сама всё подскажет. А он – подстроится!

А сейчас…

– Э-эй! Горазд же ты дрыхнуть! Оставила его буквально на пять минут одного – и нате вам! Храпит на три каюты! – полностью одетая женщина стояла над ним, тряся за плечо.

Ходжес, кинувший взгляд на часы над дверью, невольно отметил себе, что «пять минут» растянулись вообще-то на сорок, но благоразумно попридержал язык. Наиля, явно увидевшая, куда он посмотрел, довольно кивнула:

– Молодец! Быстро освоил специфику общения со мной. Главное – молчи. И соглашайся со всем, что скажу. И предложу. Мысль понятна?

– Да, ласточка моя! И как это я, балбес такой, сразу не просёк эту специфи…

– Ну-ка, замолчи! А то мы, кажется, договоримся. До очередного семейного скандала. Давай уже – вставай и одевайся. Пора к доктору!

Пройдя по коридору буквально пять шагов, Наиля остановилась, держась за стену:

– Проклятый Шмутц. Чтоб у него геморрой на глазу вылез. Нет, так не пойдёт. Подставляй-ка ты мне снова своё широкое и мужественное плечо!

Путешествие до медотсека много времени не заняло. По дороге им встретился только старший лейтенант Харпер. На приветствие Ходжеса он ответил, чуть улыбаясь:

– Здравия желаю и вам, старший техник, и вам, уважаемая… э-э… Самая лучшая часть любимой женщины всей нашей команды!

«Любимая женщина» фыркнула, и Ходжес поспешил развернуться, чтоб теперь её голова оказалась напротив лейтенанта:

– Здравствуйте, лейтенант Харпер. Согласна: эта часть у меня – самая лучшая. Потому что всегда молчит! И – красива!

– Согласен. Божественно красива. Впрочем, у вас и лицо, и всё остальное ничуть не хуже! Спасибо вашим родителям – наследственность у вас отменная!

– А я смотрю, мои уроки не проходят даром. Если все вокруг будут отвечать мне «в моём стиле», скоро мне и самой станет стыдно так… пошло и вульгарно шутить!

– Собственно, леди, я и не думал шутить. – приподнятая бровь не давала понять, говорит ли старший лейтенант правду, или действительно шутит, – И пусть вы от второго помощника капитана и ждёте только официальных разговоров, я считаю что в данном случае должен всё-таки… Сказать правду, называя вещи своими именами!

– Лейтенант! Прекращайте говорить мне комплименты! А то я могу подумать, что вы пытаетесь влезть вне очереди – все знают, как мы, дамы, падки на лесть!

Лейтенант весело рассмеялся:

– Ну, а если серьёзно, я чертовски рад. Что вы настроены оптимистично, хоть и, думаю, испытываете сильную боль. Вашему мужеству, миссис МакГоннегал, мог бы позавидовать любой из нас. Ну а сейчас – не смею задерживать! Техник! Прошу доставить вашу подопечную в медотсек как можно быстрее. И – несите осторожно!

Словно хрустальную вазу!

– Есть, сэр!

Удаляясь по коридору с похихикивающей Наилёй на плече, техник невольно вздохнул: где это он только недавно слышал это выражение?!

Доктор Людвиг сегодня не только хмурился, но и цокал зубом, и качал головой:

– Миссис МакГоннегал! Вы что – скакали верхом, что ли? Или в американский футбол играли?!

– Ну… Не совсем, доктор. Я… Повышала своё настроение. И самооценку. И заодно иммунитет. А что? Стало намного… Хуже?

– Ну… Хуже, конечно, не стало… Но я вынужден констатировать весьма слабую ремиссию повреждённых тканей и мышц. Вы перегрузили их. Можно вас попросить как-то… э-э… – заметно было, что доктор смущён, – снизить нагрузки на эту область?!

– Конечно, доктор Людвиг! Разумеется, попросить вы можете.

– И – что? – доктор снова нахмурился. Но Наиля решила не дразнить его:

– И я обещаю последовать вашим рекомендациям. Разумеется, после того, как вы наложите новую повязку!

Доктор фыркнул:

– Ох, сочувствую я вашим… Будущим партнёрам-мужьям!

– Это почему же?!

– Да потому что, если вы брякнете что-нибудь подобное, в вашем, так сказать, «фирменном» стиле – перед этим делом, ни у кого из них банально не встанет!

Наиля рассмеялась: просто и весело. Ходжес, сидевший на табурете в углу операционной, только вздыхал. Женщина чмокнула доктора прямо в уже поросшую за часы дежурства мелкой щетиной щёку:

– Док, вы прелесть! Обещаю впредь перед «этим делом» молчать, и только сексуально улыбаться и извиваться! Блинн… Говорю же – вы – прелесть! Такой весь… Неиспорченный и наивный! И краснеете почти так же мило, как вон тот балбес в углу.

«Балбес», переглянувшись с доктором Людвигом, только пожал плечами. Доктор умудрился хитро подмигнуть. После чего оба, не сговариваясь, вдруг принялись смеяться.

Наиля надулась:

– Ну-ка, прекратите немедленно! А то я, я… Расскажу вам очередную историю о своей подруге! Другой, у которой три брата-алкаша и сестра-стриптизёрша.

Под угрозой столь «крутого» наказания оба виновника немедленно поспешили покаяться, «прекратить», и уверить в том, что они смеялись вовсе не над ней.

А над анекдотом, рассказанным вчера в столовой радистом Джастином Хьюзом.

В столовую на завтрак они попали ближе к десяти часам – раньше перевязку закончить не получилось. Да и после неё доктор всё же решил применить электрофорез, и Наилю десять минут облучал слабо жужжавший массивный белый аппарат, похожий на томограф. На вопрос Наили доктор ответил, что это, собственно, он и есть – дело только в соответствующей перенастройке. Которую он и провёл, пока они… Отсыпались.

Наиля поблагодарила.

До столовой Ходжес всё же нёс Наилю на плече, на её ворчание, что «стыдно!» логично указав, что время завтрака давно прошло, и они вряд ли кого встретят. Так и произошло, но перед дверями Наиля всё равно потребовала спустить её на пол, и предложить ей руку.

На ней она с большим удовольствием буквально и повисла всем весом. Буркнув:

– А молодец у вас док. Снова – как новенькая. Почти не болит. Но мышцы от этой блокады жутко тянет. Веди, давай.

В огромном помещении уже действительно почти никого не было, и Наиля, помахав приветливо рукой немногим, сидящим за столами, и громко сказав «Привет всем!», и кивнув на ответные приветствия, прошла с помощью Ходжеса к перегородке, за которой располагался собственно камбуз. Где приветливо поздоровалась через гигантский проём в передней стенке с шеф-поваром:

– Доброе утро, сержант Вайс!

– О, кого я вижу! – лицо шеф-повара расплылось в приветливой и открытой улыбке, – Доброе утро, миссис МакГоннегал! Разве капитан уже разрешил вам приходить прямо сюда? И разве… Док Людвиг разрешил вам – вообще ходить?!

– Да. Они оба разрешили. Капитана я спросила сразу после процедур у доктора. И Пауэлл сказал, что теперь я могу ходить по «Пронзающему», куда и когда мне вздумается. Разумеется, в сопровождении хотя бы одного члена экипажа. Чтоб он мне всё объяснял и показывал. Ну, и поддерживал, конечно. А док Людвиг поворчал, конечно…

Но он – очень добрый!

– Кто? Док Людвиг?! Добрый?! Да не смешите мои вставные титановые суставы! Свирепей дока Людвига я у нас на корабле никого и не знаю! И уж если он приказал – постельный режим – значит – постельный режим! Без вариантов!

– Ну, видите, какая я у вас очаровательная, обаятельная, и милая? Без мыла – в любую … влезу! Я уговорила даже вашего «грозного» доктора Людвига!

– Поражаюсь! Но… Ему виднее. Итак. Что вам положить, миссис МакГоннегал?

– Да всего самого обычного. Чего и всем!

– Хорошо. Вот вам – пюре. Вот котлета… Нет: две. Салат. Погодите-ка, я тушёной цветной капусты положу тоже побольше. Она очень полезна. А вот и компот из сухофруктов. Дам-ка я вам два стакана… А то свежие фрукты будут, как сказал док Маркс, только через две недели.

– Спасибо. – женщина оглянулась, – Но…

– Минутку, миссис МакГоннегал. – Ходжес поспешил схватить поднос, – Я отнесу, потом вернусь за вами. Куда хотите сесть?

– А где ваш столик?

– Вон там! Сейчас он пуст.

– Вот и славно. Двинулись туда!

На подносе, который спустя минуту Ходжес принёс себе, котлета имелась только одна. И салата было куда меньше. И компот – один. Наиля сказала:

– Во-первых, перестань опять звать меня на «вы». А во-вторых – вот тебе половина моей второй котлеты. Всё-таки тебе – положено. Как моему главному перемещателю. И утешителю. Ну, и спасителю.

– Вот уж спасибо. Не откажусь. – техник сел напротив женщины, коротко глянул ей в глаза. Улыбнулся в ответ. Вздохнул, – Ну, приятного аппетита!

– Приятного аппетита!

Приём пищи занял не более пятнадцати минут. За это время в столовую входили и из неё выходили немногочисленные люди. Ходжес объяснил, что это те, кто что-то спешное или важное доделывал или чинил. И поэтому задержался с приёмом пищи.

Наконец Наиля, довольно рыгнув, (Техник снова чуть не подпрыгнул на стуле!) откинулась на спинку. Пресекла возможные комментарии:

– Хватит! Это – не отсутствие культуры! А дань уважения стараниям вашего шикарного кока! Кроме того, так и полагалось делать в древней Норвегии, чтоб показать хозяевам, что гость наелся и доволен!

– А когда ты успела побывать в Норвегии?

– Хватит хитро щуриться, и подкалывать. Читала я про неё. И вообще: еда и правда была вкусной.

– Ты права. Спасибо Вайсу. Кормит отлично. Жаль, что у него все колени – титановые. Поэтому он не смог сделать карьеру профессионального солдата, но, слава Богу, у него имелось хобби. Его он и превратил в свою вторую профессию!

– Надо же. Вот так про вас, красавцев, и узнаёшь такое, чего никогда бы не подумала. Но он и правда – мастер!

– Ага. А ещё мастер – док Маркс. (Прости за каламбурчик!) Именно его (Ну и, понятное дело, Хвана!) стараниями все наши фрукты-овощи-корнеплоды столь вкусны и полезны! А ещё он выращивает (Ну, ты видела!) даже дыни!

– Прекрасно. Мне сейчас как никогда нужны дыни. Прямо слюнки потекли! А ещё хочется чего-нибудь солёненького. И вообще – меня с утра что-то подташнивало.

Лицо у Ходжеса вытянулось, а улыбку как рукой смыло:

– Ты – что?! Уже?! Так… Быстро?!

– Расслабься. Это я снова – шучу. Разморило меня что-то после сытной и вкусной еды! Да и накинулась сдуру, даже почти не жуя: словно с голодного края!

– Ха! «С голодного края»! Мы с тобой потеряли столько калорий – и не сосчитать! Думаю, килограмма по два точно сбросили!

– М-м-м… Пожалуй. Но теперь – помоги мне. В-смысле – убери посуду, и доведи меня до кока.

Кок, отошедший к одной из десятка плит, на которых уже что-то кипело и шкворчало к обеду, очень быстро подошёл, оставив очередную гигантскую кастрюлю, над которой колдовал, когда Наиля крикнула ему через проём:

– Спасибо, сержант Вайс! Было и правда – очень вкусно!

– Наздоровье! Рад, что понравилось. Но… Вы – как? Сможете прийти на обед?

– Надеюсь. Недаром же капитан выделил мне в моё полное распоряжение на сегодня – этого сильного и широкоплечего старшего техника! Уж как-нибудь дотащит меня!

– Да вы не смущайтесь, миссис МакГоннегал! Только намекните – и вас доставят сюда в лучшем виде… Да кто угодно!

– Ага, размечтались! – Ходжес фыркнул, – Так я и отдал свою даму каким-то дохленьким охламонам! Сам прекрасно доставлю! Тем более, до этого уже каких-то три часа.

– Вот-вот, доставляй. Теперь можно делать это смело. Ребята этому гаду… Всё сказали! И если он сюда ещё раз сунет свой поганый нос, я съем свой поварской колпак!..

Ходжес мысленно отметил, что кок ничем особо не рискует: «поварского колпака» у него отродясь не водилось!

Наиля тем временем повернулась к тем немногим, кто ещё оставался в столовой. Руки сцепила перед грудью. Говорила громко:

– Я, я… Спасибо, вам, ребята! Я так… – тут у неё на глаза навернулись слёзы, и она вынуждена была замолчать, опустив голову.

Пятеро присутствовавших, отставив еду, подошли. Они смущённо молчали, очевидно, стесняясь сформулировать. За всех высказался капрал Карпов:

– Вам больше нечего бояться на нашем, а теперь – и вашем корабле, миссис МакГоннегал. Мы… Не допустим ничего такого в будущем. Да и…

Этот гад уже слинял отсюда, словно крыса, поджав хвост! И драпает к Земле!

– Я… Спасибо! И… называйте меня – просто Наиля!

– Договорились, Наиля. И – всегда к вашим услугам!

Ходжес был вынужден почесать затылок. Из глаз их «неприступной и гордой» «стервозины» сами-собой текли крупные слёзы, оставляя на щеках мокрые дорожки. Мужчины, подошедшие к ней, очевидно, оказались растеряны ничуть не меньше его: потупились, стали переминаться с ноги на ногу, явно стесняясь подойти ближе. Положение спас вышедший из-за перегородки Вайс:

– Наиля, солнце вы наше! Вот носовой платок: не сомневайтесь, он чистый! Я ношу его в кармане по привычке – в силу традиций!

Наиля промокнула платком оба глаза. Вдруг кинулась коку прямо на широкую грудь, рыдая в голос:

– Спасибо! Спасибо вам всем! Я… Знаю: вела себя, как последняя свинья! Всё пыталась остаться независимой! Гордой!

Кок чуть усмехнулся, нежно похлопывая женщину по сотрясающейся спине:

– Да ладно вам, Наиля. Мы это понимали. Ну, почти все – понимали. И мы не в претензиях! Да и вообще: вы – самая замечательная и прекрасная леди на всём белом свете!

– Ну, в этом-то я никогда не сомневалась… Тем более, что я – и правда, теперь – единственная и неповторимая! И переполнена благодарностью и желанием загладить свою вину! – Наиля, отстранившись наконец от широкой груди в белом халате и фартуке, посмотрела на кока, и на всех остальных, – И я вам это… Докажу! Делом!

Правда-правда!

Широкие улыбки показали ей, что мужчины вполне оценили её подвиг.

И горят нетерпением.

В ожиданием доказательств.

Малькольм сердито трахнул по пульту кулаком.

Проклятье! Никакой надписи ни перед одной горой не было!

Да и вообще: он кружил тут, над Мохаве, уже три дня, и въедливо и пристально изучил все, так сказать, местные закоулки. Но ничего даже отдалённо напоминавшего бы человеческую деятельность, не обнаружил. Плохо.

Потому что у него так и так скоро закончится пища и вода. Да и кислорода…

Осталось всего на месяц. Последний баллон оказался заправлен не полностью. Сволочи! Они там, на «Пронзающем», специально всё так подстроили, чтоб у него не оставалось вариантов!

Ну ничего. Он им всем покажет! И докажет…

Ладно, надо так и так спускаться. Потому что чего тянуть-то?!..

– Внимание, автопилот. Приказываю: произвести посадку вот в этой точке, в километре от вот этой горы.

– Приказ понятен, сэр. Прошу пристегнуть ремни.

Спуск прошёл именно так, как ему снилось: толчки и рывки, казалось, сейчас оторвут кресло вместе с ним от пола капсулы!

Хороший признак.

Наверное.

Поверхность оказалась покрыта толстым слоем песка – вот его в сне точно не было! – и ботинки скафандра здорово в нём увязали. Пока дошёл до скалы, которую почти «вспомнил», буквально улился потом: спасибо, климатизатор отсасывал лишнюю влагу.

Как ни странно, но и приямок и створки стальной двери действительно здесь имелись. Но Шмутц невольно закусил губы: вдруг вспомнил, где на самом деле увидел впервые эти створки!

Не во сне! А во время обучения: им показывали документально-учебный фильм про подземные Убежища и секретные Базы!

Чёрт. Неужели…

Его самые худшие подозрения подтверждало и то, что створки массивных дверей оказались приоткрыты. Нет, не открыты, а именно – приоткрыты. Человек бы протиснулся, а вот никакая техника бы не проехала…

Перекрестив на счастье пальцы, он протиснулся. Внутри темно. И ни одна лампочка у кнопок не горит. Пришлось включить налобный прожектор.

Ну и никого!

А вот дальние створки обеих внутренних дверей оказались открыты настежь: заходи кто хошь, бери, что хошь! Экое разгильдяйство.

Похоже, опоздал он. Не осталось тут никого живых. Иначе двери бы закрыли. Но проверить всё равно – надо.

Мало ли!

Обход первых десяти подземных Уровней, к которым его привёл длиннющий наклонный коридор, сильно утомил его. Но ничего не дал.

Как ни странно, нигде не было даже трупов! А ведь он осматривал огромные помещения, буквально заваленные разным оборудованием и техникой, очень тщательно!

Сев на ступеньки межуровневой лестницы, он перекусил. И водички попил. Кислорода в скафандре осталось на пять часов – можно, вроде, двигаться дальше…

Вот только сознание говорит о том, что бесполезно всё это. Не осталось живых!

И, тем не менее – он профессионал. А профессионал обязан во всём убедиться лично. И – так, чтоб не оставалось неясности.

Он нашёл их на последнем, пятнадцатом, этаже Убежища.

Все они лежали прямо на полу, буквально штабелями.

Скелеты. Целые, или уже рассыпавшиеся в труху или на отдельные обломки… Черепа, некоторые ещё обтянутые скальпами из слежавшихся и спутанных волос.

Было видно, что лежат они тут и гниют (А вернее – сгнили!) уже давно.

Десятки лет.

И, конечно, тут оказались не только скелеты женщин, но и скелеты мужчин. И их даже было больше. На некоторых были надеты белые халаты, но на большинстве – стандартная армейская форма. А вот на женщинах – комбинезоны. С бейджиками. Смешно.

Шмутц постоял несколько минут прямо в центре огромного тёмного зала. Он медленно поводил лучом прожектора на лбу направо и налево. Нет. Полное запустение. И дальше идти – некуда! Проклятье! Всё, значит, напрасно.

Погорели его амбиции и надежды.

Ладно, нужно возвращаться в капсулу. Всё-таки какое-никакое, а – убежище! Да и тепло там… И хотя бы почесаться можно спокойно.

Войдя внутрь, и выбравшись из скафандра, он запоздало подумал, что не провёл никакой «санобработки». Собственно, в тамбуре капсулы никаких приспособлений для этого и не было. Да и …р с ней! Он не верил в бациллы и вирусы, так чего париться!..

Однако попариться всё же пришлось.

Буквально через десять минут после прибытия у него засвербило в носу, и начало сводить горло. Заболела голова. Дышать стало очень… Трудно: словно ему в лёгкие какая-то сволочь налила пенистого геля для бритья, и он там загустел. И продолжает загустевать! Где же аптечка?!

Открыв бокс, он принялся рвать упаковки, и заглатывать чёртовы антибиотики, и всё, что попадалось под руку более-менее подходящего. Вкатил себе и три инъекции из шприц-тюбиков.

Не помогло. Дышать становилось всё трудней, и явно лезла кверху температура… Перед глазами всё стало нерезко, и по краям зрения словно появился кровавый туман!

Он из последних сил забрался в кресло. Приказал:

– Автопилот. Взлетаем на предыдущую орбиту!

– Приказ понятен, командир. Пристегнитесь.

Какого …рена он приказал это?! Ведь на борту капсулы – только простейшие лекарства! И … они помогут! А в космосе, на орбите – ни души!!! Разве что…

Вот погодите!

Прилетят чёртовы «посланники» к другим звёздным системам – а он – тут как тут!

И если захотят исследовать его разложившийся труп – милости просим! Заражайтесь, твари, наздоровье! Потому что если уж ему суждено подохнуть – так хоть не в одиночестве! И он постарается захватить с собой ещё… Хоть кого-то!

Но вообще-то…

Свинья он самая банальная.

Что ему сделали чёртовы другие космонавты?!

А до тех, кому он хотел бы навредить, отомстить, разделаться, сейчас не достать…

Но что-то делать нужно. Потому что терпеть эту адскую боль, что сейчас терзает его лёгкие и всё остальное тело, и даже, кажется, мозг, сил просто нет!

– Автопилот. Отмена предыдущего приказа. Приказываю: найти жерло ближайшего действующего вулкана, и на самом полном ходу врезаться в лаву внутри него!

– Приказ понятен, командир. Выполняю.

Он метался по креслу, пытаясь вдохнуть ставший тягучим, словно патока, воздух. В груди жгло. А тело словно превратилось в один сплошной нарыв!

Почему же так долго-то?!

Он уже ничего не видел, в ушах жутко звенело, перед глазами плясали цветные пятна, и дыхание словно пробивалось сквозь ту самую вожделённую обжигающую лаву!.. А в сознании его страждущий покоя и забытья мозг удерживала только одна мысль: будь прокляты его бывшие товарищи, обрекшие его на эти муки! И будь проклята эта вонючая с-сука, из-за которой он и повёл себя, как последний дурак!..

Чтоб они все сдохли, как тараканы! Чтоб им там всем повылазило!.. Твари!

Но вот громовой гул затопил всё сознание, и перед глазами закружился круговорот огненных спиралей!.. Это – что?!

Может, он проваливается в какую-то огнедышащую подземную пещеру?!

Или уж – в объятия самого Люцифера?!..

Но то, что это – Ад, у него сомнений не возникало!

Страшного удара, сплющившего в бесформенную груду металлолома спасательную капсулу, он уже не почуял…

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии ССО. (Бесплатные иллюстрации. Женщина. Космос.)