Цитаты из книги «Горюч камень Алатырь», страница 2

терпимо хотелось ткнуться лицом в снег – и остаться так… Но, глядя на осунувшееся от голода и кашля лицо Петьки, обмёрзшие ресницы Василисы, окаменевшую, тёмную физиономию Ефима, Устинья из последних сил гнала страшные мысли, вставала – и шла дальше. Только Танюшку не зацепило общее уныние. Она весело ворковала, выглядывая из платка на груди у матери, удивлённо гудела, показывала пальчиками на заснеженные деревья, досыта

волчьим взглядом. Рядом заливалась в три ручья Танюшка. Устинью держали сразу два рослых мужика, а третий, сквозь зубы ругаясь, крутил ей руки. – Эй, Ванька! Живой там? – позвал Гришка. – Вот ведь дурная баба… Обварила! И башку чуть не разбила!  – послышался стонущий голос из избы. – А Егору жилу перекусила: кровища так и хлещет

Будем, Ефимка, в череду храпеть, ни

мальчишки забивают котёнка! И выбросила в пруд! И делает вид, что его никогда не было и нет! Вот что мне в ней невыносимо! Всё, что в человеке есть человеческого – для неё мерзко, отвратительно, постыдно! И любовь для неё сродни дурной привычке, о которой неприлично упоминать в обществе! – Ольга очень любит детей, – тихо на

молодого человека. – Ты становишься невыносимой! Никогда прежде ты не говорила так о людях! – О людях – не говорила и не буду говорить! – отрезала Аннет. – А твоя Ольга – железная машинка с ключиком! Как часы! И заводится тоже, как часы! От слов «дело», «польза» и «общественное

слыхала, малой! Они – нелюди, так ты-то таким же не будь. Идущий рядом Егор обиженно насу

комнате Лазарева небрежным жестом показала мужу на стул

тыми клавикордами сменяли друг друга Наташа Тимаева и Надин Стевецкая. Надин почти не умела играть, но

месяца назад я носил кандалы на Акатуе! – Полагаю, что здесь, в Сибири, возможно многое из того, что не мыслится в России, – усмехнулся Михаил. – Судите сами: до Иркутска – четыреста вёрст. Вокруг – каторжные поселения, захолустье, никакого общества. Молодых людей мало, вернее – их вовсе нет. На вечерах обычно присутствует с десяток девиц из здешних порядочных семей… ну и мы с Васильем Петровичем! Так Лазарев ещё и женат, следовательно – для дела не пригоден! А я… Меня, признаться,

Мать-Богородица, это откуда же чудо такое?! Закатов не успел ничего ответить – а Силин уже с молодой прытью нырнул