Это просто дождь

***

Две сотни промокших солдат карабкались по крутому склону. Шум дождя практически заглушал их шаги. Древки копий, что использовались как опора при подъёме, амуниция, свёрнутые знамёна, одежда – всё было в такой грязи, словно мы побывали в болоте.

Даже когда до вершины осталось совсем чуть-чуть мы так и не увидели ни одного часового. Это настораживает.

– Двако! – я шёпотом позвала командира второй сотни и по совместительству командующего этим маленьким вторжением. – Там никого не видно, и даже разговоров не слышно. Похоже, в их штабе вообще никого нет. Такого просто не может быть. Что-то не так.

– Нет, слышишь звуки битвы. На том склоне, должно быть, ожесточённая схватка. Поэтому враг отправил всех людей туда. Это нам на руку.

– Враг не может быть настолько опрометчив. Это не похоже на военного тактика.

Мои дальнейшие увещевания Двако проигнорировал и продолжал лезть вверх, ведя за собой отряд. Я бы предпочла, чтобы на его месте был Идаир, он не только думает своей головой, но и слушает других. К моему сожалению, Идаир приписан к другому подразделению и в лучшем случае находится сейчас по другую сторону холма.

– Ратмир, – я обратилась к заместителю, а заодно и ко всем, кто был рядом. – Может всякое случиться, будьте готовы.

Члены моего отряда кивнули. Честно говоря, в этом их кивке не было ни капли уверенности и решительности. Они просто показали, что слышали меня. Поверьте, я сама буду рада, если ошибаюсь.

Дождь начал стихать. Наконец, мы добрались до места, когда уже были видны вражеские знамёна, шатры и навершия шлемов редких часовых. На противоположном конце штаба спиной к нам стоял командир с двумя телохранителями и тремя посланниками и наблюдал за битвой, развернувшейся на склоне.

Это тактик? Мы и впрямь добрались до самого штаба так легко. Сейчас главное – не испортить эффект неожиданности…

– Двако, ты куда? Напролом собрался? Он слишком далеко даже для стрел!

– Отряд «Ко»! В атаку!

Конечно, он меня не слушает. В его глазах я новичок. Но доверять такую задачу тому, чей талант в грубой силе, а не тактическом нападении…

– Командир, прикажите следовать за отрядом «Ко»? – спросил Ратмир.

– Стой.

Что-то… что-то не так. Слишком много шатров для такой небольшой площади земли. А Двако и его отряд просто бегут прямиком через штаб к противоположному концу холма, где стоит тактик. Почему он даже не обернулся? Боевой клич отряда «Ко» не услышал бы только мёртвый.

Чья-то команда вдруг сотрясла воздух, заглушив почти стихнувший ливень. Я даже не сообразила, кто и что прокричал, как из шатров выбежали солдаты. «Ко» остановился в замешательстве. Его окружили ни много, ни мало тысяча воинов. Слишком много для охраны лагеря, когда на другой стороне холма разворачивается битва. Так вот зачем было столько шатров!

У меня всё внутри оборвалось, а по телу бежали мурашки. Они нас ждали…

– Всего-то сотня? А мы ожидали более крупную добычу, – тот, кто стоял к нам спиной, повернулся и лениво обвёл всех взглядом.

Это не он! Этот человек никак не подходит под описание вражеского тактика, что нам дали!

– Убить их, – спокойно сказал их командир и снова отвернулся.

Я слышу звук натяжения сотни луков. Плохо!

– Отряд «Ли», в атаку! Нужно пробить это окружение! Отряд «Ко», защищайтесь щитами и прорывайтесь назад!

Мы выскочили из-за деревьев и бросились на врагов прямо перед нами. Не успевшие повернуться стали лёгкой добычей. Перед тем как отправиться на задание, я собрала свой отряд и дала инструкции. Не то что бы я сказала что-то оригинальное, но на случай, если кто-то и впрямь ни разу не выходил на поле боя.

– Сначала все объединитесь в «пятёрки». Желательно, чтобы командиром «пятёрки» был человек с опытом сражений. Когда идёте в бой, следите за своими четырьмя товарищами. Не отходите от них более чем на десять шагов. Вы отвечаете не только за свою жизнь, но и за их. Поэтому атакуйте и защищайтесь все впятером. Для новичков это самый эффективный способ выживания в бою. Когда вас атакуют вражеские лучники, соберитесь вместе и выставите щиты плотной стеной. Не опускайте их, пока стрелы не прекратятся, но в то же время следите за ситуацией вокруг. Если надо, продвигайтесь вперёд и обезвредьте лучников или наоборот отходите из-под обстрела. Рука с оружием всегда должна двигаться свободно и быть наготове, так что, даже прикрываясь щитом, сосредоточьте внимание на ней.

Когда я всё это говорила, многие просто смотрели на меня и моргали. Нет, только не надо смеяться. Они всё-таки фермеры, плотники и пастухи. Эх…

– Просто запомните свои «пятёрки». И в атаке, и в защите ориентируйтесь на них. Если вдруг потеряли свою «пятёрку», присоединяйтесь к ближайшей. И не паникуйте, – заключила я, надеясь, что эта речь была хоть каплю полезной. Хотя я ведь сама в первом сражении забыла обо всём на свете.

В момент, когда мы врезались во вражеский строй, сотня стрел сорвалось с тетивы и несколько сотен копейщиков устремились к отряду «Ко». Люди Двако выстроились оборонительной фалангой и начали продвигаться… к вражескому командиру. Тц, не таким же числом! Их раздавят прежде, чем они вообще доберутся до противоположного края лагеря!

– «Ли», постройтесь клином! Задние ряды, оставляйте путь к отходу открытым!

В результате таких действий клин, «остриём» которого служила я и двое моих подчинённых, прорывался к отряду «Ко», вытягиваясь всё тоньше. Какой-то инстинкт резко сказал мне: «Стой!». Да, если вытянуть построение ещё больше, то его тут же сломают, и нас перебьют поодиночке.

– Двако, Возвращайся! Тактика здесь нет! – я пыталась докричаться до него в этой суматохе, но мой голос был так тих по сравнению с криками остальных солдат.

Я снова и снова выкрикивал это.

– Неважно! Я возьму голову этого командира, даже если это будет стоить мне жизни! – наконец, прокричал он.

Дурак! Его голова не стоит жизни двух наших отрядов, даже если он тысячник!

– Вали отсюда! Я всё равно на тебя не рассчитывал!

Что… ты сказал?

Я почувствовала, как у меня кружится голова. Говорил ли Двако что-то ещё? Не знаю. Я видела только, что его от меня отделяет всё больше врагов, а отряд «Ко» тает, как снег в горячих руках.

– Командир Акили! – крикнул только позади.

Чёрт! Клин предназначен для прорыва, а не для статичной обороны. Стоило мне остановиться, как его тут же сломали пополам. Наш отряд превратился в два одиноких островка посреди моря врагов.

– Отряд «Ли», отступаем! Прорываемся обратно к склону!

Лучники были заняты остатками отряда «Ко», поэтому нашей проблемой были только длинные копья пехоты. Для меня было привычно защищаться от копейщиков и отходить назад. За спиной я чувствовала «щит» – моих людей, так что за тыл я не беспокоилась. Что резало слух, так это крики со стороны, где я в последний раз видела Двако и его отряд.

Если сейчас не произойдёт чуда, и наша армия не придёт с другой стороны холма… Впрочем, крики уже стихли. Что бы сейчас ни произошло, для отряда «Ко» уже слишком поздно. Они мертвы. Все.

Мы прорвались обратно к склону и чуть ли не кувырком спускались с него, увязая ногами в мягкой почве. Долго нас не преследовали, только лучники сделали несколько выстрелов. Стрелы, что преодолели барьер деревьев, оставили навсегда лежать на этом склоне с десяток человек отряда «Ли». После изнурительного спуска и множества падений мы, зажимая раны, выбрались из этой ловушки в составе сорока двух человек…

– …Так отряд «Ко» уничтожен, – констатировал командующий тремя тысячами Кон Кей с каменным лицом, когда я доложила ему ситуацию.

В тот день мы не только не убили вражеского тактика, но и не взяли холм, который нам так нужен, чтобы двигаться дальше. В результате атаки вторая армия потеряла две с половиной тысячи человек. Слишком много для тех, кто находится в самом начале пути завоевательной кампании.

– Что же в этом время делал отряд «Ли»? – под сухим тоном я чувствовала неописуемую злость.

– Как я уже говорила, отряд «Ли» держал отрытым путь отхода, но командующий операцией сотник Двако после обнаружения засады не пожелал им воспользоваться и предпринял попытку атаковать вражеского тысячника. После того как он осознал безнадёжность ситуации, он приказал нам отступать. Его отряд к тому времени был практически уничтожен, и не имел шансов пробиться через подавляющее количество врагов к выходу. Отряд «Ли» последовал приказу и отступил. Вражеский тактик в том лагере так и не был замечен, – я тщательно продумала и заучила эту речь, чтобы произнести её бесстрастно, но горечь в горле казалась почти нестерпимой.

– Каковы потери?

– Потери двух отрядов составили 158 человек.

Мой голос был спокоен, но плечи постоянно передёргивало от воспоминаний.

– Бесполезные …! – взревел Кон Кей. И это было самое мягкое слово в его речи. Поток его ругательств продолжался ещё очень долго и, наверное, был слышан на весь лагерь.

Держись! Терпи! Мне хочется плакать. Нельзя!

Когда Кон Кей, наконец, замолчал, чтобы отдышаться. Я рискнула воспользоваться этой передышкой и попросить:

– Разрешите идти.

– Вон! – трёхтысячник запустил в меня кубок, в котором ещё плескалось вино. Больно.

Я чуть склонила голову и быстрым шагом вышла из шатра командующего. Окружающие солдаты смотрели на меня. Я отвернулась от них и куда-то зашагала, не знаю куда. Мне хотелось скрыться от всех взглядов, от осуждения, жалости и прочего. Я просто хотела отдохнуть и отпустить свои слёзы.

Даже не сразу заметила, что Ратмир молча шёл за мной на некотором отдалении. Остановилась.

– В каком состоянии отряд?

– Тяжелораненых нет. Отряд «Ли» в состоянии сражаться, командир, – спокойно отвечал Ратмир.

Остатки отряда «Ли», ты хочешь сказать. Даже смотреть на них не хочу. Боюсь не найти среди выживших лица, что я запомнила перед боем.

– Хорошо. Пусть позаботятся о ранах и отдыхают. Неизвестно, когда нас снова бросят в бой.

– Так точно.

Я подняла глаза к небу.

– Всего сорок два, да? Двое из них из отряда «Ко», приткнувшиеся к нашим рядам в суматохе… Снова дождь собирается. Скажи им, чтобы не стояли под ним. Заболеют ещё.

Что я говорю, это же просто дождь…

– Эй! Я тебя повсюду ищу! – возглас Идаира застал меня уже на другом конце лагеря в направлении к лесу.

Остановилась, но не повернулась, чтобы поприветствовать друга. Идаир тоже встал, так и не решаясь подойти.

– Даже спрашивать не буду. Вижу, что не в порядке, – констатировал он. – Ты плачешь?

– Нет, – вздохнула я и обернулась, я действительно не плакала. Как будто я могу позволить себе это, когда меня видит столько народа. Мои глаза и щёки сухи. – Ты хотел меня подбодрить?

Я даже печально улыбнулась.

– Вряд ли я скажу тебе что-то, чего ты не знаешь, – отвёл глаза Идаир.

– Что-то элементарное вроде: «Это война. На ней есть победы и поражения. Не только слава, но и смерть»?

– Да, вроде того. А ещё отругать, что ты слоняешься тут, а раны не обработаны.

– А…

– Никаких «а»! Пойдём.

Он схватил меня за локоть и куда-то повёл. Мне было абсолютно всё равно, что он делает, и куда мы идём. При взгляде на него мои слёзы отступили, и я просто безвольно позволила себя вести. В итоге мы расположились у одного из костров. Идаир принёс ковш с водой и несколько чистых повязок.

– Я не знаю, через что ты там прошла. Но если для тебя это непомерно тяжело, ты ещё можешь отказаться, пока не зашла слишком далеко.

Отказаться? И что у меня останется?

Он закатал мой рукав, намочил тряпицу и начал медленно промывать рану на предплечье. Она не слишком серьёзная, так что пока он её не коснулся, я даже забыла, что меня задели.

– Всё в порядке, – тихо сказала я, – Я уже успокоилась.

– Нет, правда. Нельзя превращать войну в своё ремесло – так говорят мудрые учителя. Тем более ты – женщина. Ты не думала, что можешь выйти замуж и иметь детей? Зачем тебе военная карьера?

– Конечно, думала. Но это не то, что может понять мужчина. В том, что я стала военным, нет ничего странного.

– По-моему, это более чем странно.

– Всё просто. Когда женщина не может позволить себе быть женщиной, она, выживая в одиночестве собственными силами, становится воином. Если она оказалась никому не нужна как женщина, она пытается оказаться нужной как воин.

«Я всё равно на тебя не рассчитывал!», «Бесполезные…!».

– Хм… Всё, я закончил, – вскоре объявил Идаир, затягивая узелок на повязке. – Тебе лучше пойти к своему отряду. Они тоже расстроены. Ты нужна им сейчас.

Нужна?

Я встала и подставила лицо начинающемуся дождю.

– Скажи мне, Идаир: я, правда, нужна этой эпохе или никто не заметит, если я умру? Хотя нет… не отвечай.

***

Не плачь, Акили. У нас всё будет хорошо. Я не позволю случиться иному. Не грусти, если у тебя много врагов. Радуйся, что у тебя есть друзья. Ведь всего ужасней пустота, когда нет ни врагов, ни друзей.

Кажется, эта двухчасовая поездка домой пролетела, как пять минут. Это было тяжёлое сражение… Я потеряла столько людей и ещё Двако… мне жаль тебя, но ты такой дурак! А вот альфу мне не жаль совсем! Да что б она вес набрала!

Этот день ещё может кончиться хорошо. Если он кончится хорошо, я забуду про все печали. Скорее домой! Результаты конкурса на Собрание писателей уже должны быть вывешены. Как там его сайт назывался? Я знаю некоторых людей, кто тоже подавал туда заявки. Интересно, мы встретимся с ними?

Мы виделись лишь однажды во время какого-то съезда молодых прозаиков и поэтов. Это был первый и последний раз, когда меня куда-то приглашали. Я была так счастлива. Обычно неразговорчивая я с удовольствием обсуждала творчество с единомышленниками. Посмотрела, вот они какие, кто написал эти произведения, мои ровесники, обычные такие люди. Мы гуляли по городу, фотографировались. Во время завтрака и обеда говорили о многих вещах, находясь на одной волне. Врали администратору кафе, что столы мы не сдвигали, вдоволь наелись на прощальном банкете. А потом разъехались по домам в разные концы страны. Четыре года прошло. Жаль, никакая переписка не заменит тех двух дней. А вот и списки прошедших на собрание…

…Снова нет, да? В этой комиссии хотя бы прочитали, что я написала? Ну, почему? А этого парня из списка я знаю, точнее, знаю, как он пишет. В интернете читала. Он там все продукты своего творчества выкладывает и по социальным сетям трубит о них. При всём уважении, господа, я пишу лучше. Или это вопрос самопродвижения?

Я тоже выкладываю свои произведения на нескольких ресурсах: от сайтов любительской прозы до сайтов для фанфиков. И вот опять: впервые за много дней у меня аж два просмотра… содержания. Никто даже не открыл ни единой главы. Почему?

Почему же то, что я делаю, никому не нужно?

«Бум-бум» за стенкой, «Moi je m’appelle Lolita, Lo ou bien Lola…»⁶

Твою…! Опять! Который час?! 1:15 ночи – прекрасно! Я так спешно выезжала из дорогого жилья, чтобы переехать в комнату совсем чуть-чуть дешевле прежней и вляпаться в ЭТО! Соседки – мои ровесницы, но заурядней женщин я ещё не встречала. Единственные темы их разговоров (которые я, к сожалению, прекрасно слышу через тонкую дверь) – это «Дом-2», похудение и парни.

Что за массовое помешательство у современных женщин? И это я странная?

Всё, что приходит на ум при мысли о типичных тусовщицах из среды шумной и, скажем так, несерьёзной молодёжи, это про них. Ну, кроме наркоты, разве что. Ещё чего не хватало! Что? Я предвзята? Ладно, вот вам одна их очень положительная черта – они до безумия обожают свою домашнюю шиншиллу. Несмотря на это весомое достоинство, окончательную веру в то, что мы поладим, я потеряла в тот момент, когда услышала от них:

– Знаешь, здесь вообще-то молодые люди живут. Мы хотим отдохнуть в выходной. Почему мы должны подстраиваться под тебя? Ты наша ровесница, а живёшь как пенсионерка. Мы не думали, что с тобой такие проблемы будут, когда ты въезжала.

Это со мной проблемы?! Когда я просила их сделать музыку тише, они лишь прибавили громкость и начали ещё подпевать! Ох, мало того, что я невысокого мнения об их музыкальном вкусе…

*Да во втором часу ночи о любом вкусе будешь невысокого мнения

…так им ещё и медведь на ухо наступил! Только не говорите мне, что спьяну они не в курсе, как отвратительно поют! Я-то хоть про свои уши и медведя знаю и не пою при людях.

Эх, и что же мне делать? Говорить с ними бессмысленно. Зайти к ним и выбросить музыкальную установку в окно? Не пойдёт, иначе на следующий день я свои вещи увижу за окном, замков-то на дверях комнат нет. Люди в соседних квартирах, вызовите полицию, пожалуйста! Бесполезно… Мне даже снотворное не помогает, и читать не могу под такой шум. Хочу спаааать!

4:02. Вырубили. Славно. Но, совесть, ты в курсе: не будет мне покоя, если я это так оставлю.

*Не переживай, совесть в доле

Вот и ладушки…

9:00. Всё по закону. На-чи-най! Я прибавила громкость на ноутбуке до максимума. Бум-бум-бум! Alpha Eastman: «Ransen» – чего только не заваляется в аудиозаписях. Жалко, у меня нет колонок, ноутбуку не тягаться с музыкальной установкой, но будем надеяться, что этого хватит.

Ха! Я слышу: они проснулись! Полагаю, они поняли всю глупость своего убеждения «если человек хочет спать, он заснёт в любом случае». Ещё минут десять и пойду досыпать. Надеюсь, поймут.

Всю неделю и впрямь было тихо, и я радовалась нашему взаимопониманию, но в ночь с пятницы на субботу…

«Moi je m’appelle Lolita, Lo ou bien Lola…»

Баста! Я съезжаю!

***

Штурмовать холм одной лишь грубой силой значило потерять много людей, преимущество местности у врага. Если мы бросим сейчас всех в атаку, то подавляющим большинством холм всё же захватим, но с такими потерями продвижение на северо-восток станет бессмысленным. Командование это понимало. История знала эпизоды, когда генералы отправляли противнику, засевшему в глухой обороне, женское платье как обвинение в трусости⁷. Были даже случаи, когда противники на это покупались и покидали свои укрепления. Поистине нет хуже советчика на войне, чем уязвлённая гордость, и глупее причины умереть – тоже.

Я бы за платье «спасибо» сказала, подари мне его кто-нибудь. Но вражеские командиры из штаба на первом холме разорвали его на лоскутки на глазах обеих армий. У них здравомыслящий советник.

Мы стоим в этой долине уже несколько дней. Наши генералы несколько раз посылали в атаку малую часть войска, но результата это не приносило – её тут же оттесняли назад. В один из дней в атаке участвовал и отряд «Ли». Единственное, что я сказала своим воинам в день, когда погибла большая часть отряда, это:

– Не забывайте павших и гордитесь, что выжили. Остаться в живых при подобных обстоятельствах уже можно назвать победой.

Надеюсь, это были правильные слова.

За дни, проведённые вместе, слушая их разговоры, я кое-что узнала. Мой заместитель Ратмир раньше был слугой у старосты деревни. Сейчас женат и имеет малолетнего сына. Война для него не более чем способ заработка. Ческа уверен, что он худший землепашец в деревне, и решил доказать, что способен стать лучшим в деревне воином. Эд – весельчак, что жаждет прославиться, у него озорные глаза.

Мальчишка Кою, который младше меня на несколько лет, мечтает основать династию военных. Его иногда гложет, что он, будучи единственным сыном, оставил мать в деревне одну, но дружеское похлопывание по плечу от товарищей сразу возвращает ему хорошее расположение духа.

– Что ж. В таком случае тебе придётся не умереть на пути к этой цели, – я с улыбкой потрепала его волосы, из-за чего и он, и я тут же остолбенели.

Что это я делаю? Во мне проснулся комплекс старшей сестры или матери? Вот же несостоявшаяся женщина…

Когда нас бросили в атаку, я не могла не заметить, что веду себя слишком осторожно. Когда за моей спиной люди, я будто защищена щитом с тыла, но он стал для меня и якорем. Я не бросаюсь в самую гущу схватки, как сделала бы это, если бы отвечала лишь за свою жизнь. Мне придётся это преодолеть.

Сегодня и та, и другая стороны вели довольно пассивные действия. Генералы обеих армий дали приказ отступать, но из вражеских рядов вдруг выскочил один пятисотенный отряд под знамёнами «Рей» и продолжил атаку. Лучники из нашего арьергарда ответили на этого тучей стрел. Командир «Рея» на коне, как ни в чём не бывало, укрылся щитом и продолжил прорываться в наши ряды, смеясь и крича союзникам что-то вроде «Отступайте, а мне достанется вся слава!». Его напор остановили наши копейщики совсем близко от отряда «Ли». Вдруг над всем полем боя взревел голос вражеского генерала:

– Рейдан! Если ты сейчас же не притащишь свой зад сюда, я лично тебя четвертую!

– Пф! Генерал Феаген слишком осторожен! – фыркнул названный Рейданом и развернул коня. Боевые действия в этот день были закончены.

В лагере я ходила подобно привидению. Ни сотники, ни тысячники, ни уж тем более командующий тремя тысячами Кон Кей не обращали на меня внимания. Даже если я что-то у них спрашивала, они невпопад отвечали парой слов. Последний вообще относился ко мне как к пустому месту, что злило меня ещё больше. Проходя мимо его шатра, я слышала, как он обсуждал с тысячниками прошедший военный совет. Командование пытается придумать способ выманить армии противника из этой природной крепости. Пока решено продолжать осаду на истощение.

Генералы врага уже давно показали, что не настолько глупы, чтобы взять и покинуть укрепления, а осада может затянуться надолго. И они, и мы находимся на границе своих государств. Кто знает, когда к врагу могут прийти подкрепления. Согласно сведениям разведки, значительная часть сил противника сейчас находится на другом фронте, поэтому наша сторона предприняла попытку атаки. Но если они закончат раньше, чем мы достигнем цели, ситуация обернётся для нас катастрофой.

Плохо то, что мы просто не можем обойти эти холмы. Хоть они холмами и называются, на деле это две горы, между которыми пролегает узкая дорога. Сунься мы на эту дорогу, нас тут же зажмут обе армии противника. Ах, и всё потому, что враг успел первым занять оба холма!

Если не получается выманить войско через командование, то можно попробовать по-другому. Это не настолько эффективно, но…

– Командующий Кон Кей, – я вошла в его шатёр, когда тысячники начали расходиться. – Я знаю, что может помочь нам победить, – он уже открыл было рот, чтобы выставить меня вон, но я быстро сказала. – Вам не придётся ничего делать и рисковать. Я всё сделаю сама. Если мне удастся, то я скажу, что эта идея принадлежала вам.

Не будет мне покоя, если я не сделаю что-то в этой войне.