Читать книгу: «Забвение», страница 2

Глава 3

Доезжаем к ночи, как и планировалось.

И я вижу темные силуэты зданий, что возвышаются над нами. Сразу же чувствуешь себя песчинкой.

Мы останавливаемся неподалеку на въезде в Веллингтон, и все выходят из машин, забирая всё необходимое.

Поднимаю голову к верху, смотря на саму тьму, что заставляет сердце сжиматься в груди. Хотя… если бы я увидела свет в одном из зданий, то испугалась бы сильнее.

Мы собираемся в небольшой круг, когда Ник убирает рацию себе на пояс, подвешивая её на специальный ремень, чтобы не мешалась.

– Разделимся. Я, Шоу и Айрис займемся северной частью города, остальные второй половиной, южной частью, соответственно, – начинает он. – Ночью лучше не действовать. Найдите подходящие укрытие и переночуйте, мы поступим также. Начнем на рассвете. Айрис, ты отдала часть взрывчатки?

– Да. Джеймсу.

– Хорошо. Как все будет готово, то взорвем здесь всё, когда отъедем на безопасное расстояние. Если встретятся безумные в большом количестве, то не рискуйте. Лучше спрячьтесь, переждите. Взрыв всё равно от них ничего не оставит.

Ранее я задавалась вопросом, почему нельзя все оставить, как есть? Сохранить здания, а не уничтожать их. Понятно, что мы не будем тут каждое взрывать, лишь определенные, которые пострадали после дня Х сильнее всего от нашествия безумных. Или те, где мутантов окажется больше всего. Причина проста – люди боятся, что где-то в укромном темном месте их будет поджидать безумный. Как только мы закончим, то через время Совет выделит людей, возможно, через, несколько месяцев, чтобы начать обустраивать, отстраивать Веллингтон. Возможно, возведут какие-нибудь стены или тоже силовое поле в виде купола или нечто подобное, чтобы защитить людей, что будут здесь жить после.

– Интересно, – протягивает Джеймс, засовывая руки в карманы и кивком головы указывая на Ника. – А кто вообще решил, что ты главный?

Ник не поднимает бровь, не меняет интонации, но его взгляд становится острым:

– А ты думаешь, кто-то должен был назначать?

– Ну да, так обычно работает, – с усмешкой отвечает Джеймс. – А то я что-то пропустил момент, когда все начали слушаться именно тебя.

– Просто я тот, кто умеет планировать, – парирует Ник.

– Умеет, спору нет, – соглашается Джеймс и наклоняет голову, будто рассматривая Ника под другим углом, – но деление на группы мне не нравится.

А мне не нравится их перепалка, но я молчу.

– И что же ты предлагаешь, Джеймс?

– Всё просто. Я, ты, как бы мне не хотелось, и Шоу в одной группе, Айрис, Эндрю и Заин в другой.

– Почему именно так?

– Потому что, – Джеймс бросает на меня быстрый взгляд, – мы уже работали с Шоу и тренировались. Я знаю все её действия, слабые места и могу прикрыть если что, – вижу, как у Ника дергается уголок губ.

– Не убедил. Я знаю Шоу с детства, поэтому неважно тренировались мы или нет.

Айрис закатывает глаза, когда Эндрю и Заин терпеливо ждут.

– Даже и не пытался тебя убеждать, Николас.

– Всё, – тут в разговор вмешивается Айрис, поднимающая руку вверх. – Я пойду с Заином и Эндрю. Эти двое совсем не смыслят во взрывчатке.

– Эй, – отзывается Заин.

– Не обижайся, но это так. А то ещё случайно себя подорвут. Джеймс, ты… мы с тобой ни разу не работали, но то, что я видела в испытательной комнате с тем образцом, – о чем она? – тоже оставляет желать лучшего. Ты, Ник, вроде бы в этом соображаешь.

– Спасибо, Айрис, – с усмешкой произносит Ник.

Две пары глаз холодно-зелёные и прищурено-серые сцепляются между собой, но Ник выдает утвердительный кивок. Его убедил именно довод Айрис.

– Хорошо. Делимся так. Связь поддерживаем по рациям. Встретите людей, сразу же сообщите. В контакт не вступать.

Прежде, чем уйти, то я переглядываюсь с девушкой и желаю им удачи.

Как только отходим от машин, то я касаюсь лямок рюкзака и поглядываю на Ника и Джеймса, идущих от меня по левую и правую сторону, соответственно.

Чувствую себя странно.

Не хочу заострять внимание на них, потому что кожей ощущаю напряжение между этими двумя. Они, кажется, на дух не переносят друг друга ещё со школы.

Здания впереди уходят в темноту, туда, куда мы и направляемся.

Мы ступаем вглубь улицы, и шаги эхом разлетаются между пустыми фасадами.

Запах пыли и старого металла висит в воздухе, будто город не дышал уже долгие годы.

Ник идёт, сосредоточенно сканируя всё вокруг и иногда он сверяется с планшетом, точнее, с картой, что в него загружена.

Глаза Джеймса постоянно цепляются за окна, крыши, переулки.

Через минут двадцать мы останавливаемся напротив небольшого трехэтажного здания, бывшая библиотека, понимаю по вывески.

– Проверим её частично и остановимся на ночь, – говорит Ник, когда мы лишь молчим.

Как только захожу внутрь, то в нос ударяет запах… разложений, даже приходится лицо частично рукой закрыть.

– Почему так пахнет? – спрашиваю я.

– Где-то должны быть трупы, – отвечает Джеймс.

– Кого? И в каком количестве?

Я кашляю, так как вонь просто невыносимая.

Ник молча достаёт фонарик, и его свет выхватывает из тьмы ряды старых полок, кое-где свалившихся, словно кто-то нарочно прорубал себе путь. Пыль висит в воздухе, и каждый шаг отдаётся приглушённым гулом.

– Шоу, держись ближе, – произносит Ник, не оборачиваясь.

Джеймс усмехается, но без веселья:

– Ага, а я тогда буду прикрывать вас обоих.

Я бросаю на него косой взгляд, не зная, шутит он или на самом деле уже мысленно готовится к неприятностям.

Запах усиливается, чем глубже мы идём. В какой-то момент я понимаю, что он тянется не с улицы, не с верхних этажей… а снизу.

Ненавижу подвалы.

Достаю пистолет и свой фонарик, подсвечиваю им также пространство.

Мы преодолеваем лестницу буквально за полминуты, но останавливаемся прямо на ней, так как я уже замечаю размазанные кровавые следы, словно…

Крик из темноты звучит слишком резко, я успеваю лишь вздохнуть, но никто не стреляет. Он сдавленный, словно лишенный жизни, и такой может принадлежать только одному существу – безумному.

Следом крики звучат ещё и ещё, а я делаю шаг назад, ступая на ступеньку выше.

Свет от фонарей сначала ничего не выхватывает, за исключением темноты впереди, но когда моя рука дрожит и немного опускается, то прямо на полу я замечаю… Приглядываюсь лучше, чтобы убедиться в том, что вижу.

Человеческая рука, оторванная. Пальцы. Куски кожи. Кости. Разложившийся труп. Один, два… Их много. Какие-то пострадали сильнее и от них почти ничего не осталось, другие выглядят так, словно пробыли здесь не больше месяца.

Безумные затащили их сюда?

– Уходим, – шепотом велит Ник, и мы делаем сначала неторопливые шаги, правда, как только слышим их шаги, то срываемся на бег.

– Сколько их там? – спрашиваю я, когда мы уже не заботимся о тишине.

– Хочешь проверить? – задает встречный вопрос Джеймс, когда мы вновь оказываемся в холле.

– Не горю желанием.

Ник уже на ходу проверяет магазин, взгляд сосредоточенный и мрачный.

– Их слишком много для ночёвки здесь, – коротко бросает он. – Пойдём искать другое место, пока они не вырвались наружу.

– А я думал, что мы решим заночевать с ними по соседству.

– Ты от Акселя заразился?! – Как Джеймс может шутить в такие моменты?

Он не отвечает.

Я киваю на слова Ника, стараясь не оглядываться, но запах, кажется, преследует меня даже на выходе. Он въелся в волосы и в одежду.

Мы буквально выбегаем обратно на улицу, закрывая за собой двери и несемся в сторону другого здания, слишком большого, которое при других обстоятельствах мы бы не выбрали, и скрываемся внутри в тот момент, когда безумные просто сносят двери библиотеки.

Удача явно не на нашей стороне, если первое место, куда мы зашли, кишит безумными.

Здание когда-то было офисным.

Мы прошли на второй этаж и пока остановились в одном из небольших кабинетов, где никого не обнаружили.

Я подошла к большим окнам с треснутыми в некоторых местах стеклами и посмотрела на то, как из библиотеки так и продолжают выбегать безумные. Их движения всё такие же резкие и слишком быстрые, иногда кажется, что быстрее, чем у обычных людей.

Нервно сглатываю и отхожу на два шага, облокачиваясь:

– Они нас услышали.

– Скорее всего, – подтверждает Ник. – Так бы не среагировали. Если всё утихнет, то заложим взрывчатку и в библиотеке.

– У них там что-то вроде логова.

– Возможно, они совсем тронулись и стали перетаскивать трупы в одно место, – предположил Джеймс.

– Тронулись? – я заметила, как Ник напрягся. – Ты так это называешь?

– Какая разница, как я это называю, если теперь безумные ещё и логова создают.

– Я пройдусь по коридору, проверю соседние кабинеты и вернусь, – тихо говорит Ник, проверяя, заряжено ли оружие.

– Пойду с тобой, – сразу откликаюсь я, но он качает головой.

– Нет, Шоу. Здесь слишком темно и слишком тихо… пока. Останься.

Я сжимаю губы, но всё же опускаю руку с оружием и остаюсь у окна, когда Ник выходит, растворяясь в коридорной тьме.

В тишине слышен только мой ровный, но всё же чуть учащённый вдох.

Джеймс уже сел в тени на одно из кресел, прислонившись к стене, и его глаза блеснули, когда он поднял взгляд на меня.

Откуда-то снизу, с улицы, врывается приглушённый вой. Затем ещё один, протяжнее. Отдалённые крики безумных стелются по ночному воздуху, и я невольно сглатываю.

Джеймс чуть подаётся вперёд, но ничего больше не говорит. А я, отводя взгляд, отхожу от окна и осматриваю комнату.

Мы не говорим ничего друг другу до прихода Николаса, и я замечаю, как он убирает нож.

– Кто-то встретился? Безумный, Ник?

– Да, Шоу.

– Ты слишком тихо разобрался с ним, – перевожу взгляд на Джеймса.

– Нужно было выстрелить, чтобы привлечь к нам внимание?

Теперь не отвечает Джеймс, когда я устраиваюсь на полу, прислонившись спиной к стене так, чтобы видеть и дверь, и окно. Сегодня здесь придётся спать… если это вообще можно будет назвать сном.

– Дежурим поочередно? Кто первый? – спрашиваю у этих двоих.

– Мистер командир?

– Слушай, – Ник снимает рюкзак с плеч и поворачивается к Джеймсу, – если тебя бесит отсутствие прежней власти, что была в Возрождении, то привыкай, Джеймс. Теперь так будет всегда.

Слышу, но не вижу со своего расстояния усмешку Джеймса.

– Власти? Если ты заговорил, то и сам думаешь о ней. Что? Отец всё забирает, а тебе остаются крошки?

Когда Ник делает шаг вперед, то я моментально встаю, но не приближаюсь, параллельно вмешиваясь в их разговор:

– Прекратите.

Атмосфера накаливается настолько, что напоминает жерло вулкана, который вот-вот начнет извергаться.

Ник замирает, но его плечи всё ещё напряжены, словно он готов рвануть вперёд. Джеймс смотрит на него чуть прищурившись, с тем самым выражением, которое будто подталкивает к драке и которое я уже различаю из-за того, что слабое естественное освещение подсвечивает его заостренные черты лица.

– Серьёзно? – мой голос чуть громче, чем нужно. – Мы в развалинах города, где каждый звук может стоить нам жизни, а вы хотите мериться… силой? Или чем-то ещё?

Джеймс отводит взгляд в сторону, но уголок его губ всё ещё дёргается в усмешке. Ник, наоборот, разжимает кулаки, глубоко вдыхая, словно стараясь утопить раздражение.

– Ладно, – он первый нарушает молчание, глухо. – Я дежурю первым.

– Вторым буду я, – тут же добавляет Джеймс, будто только чтобы не дать Нику возразить.

Похоже, это будет самая тяжелая и долгая вылазка в моей жизни.

Даже собственные вдохи теперь кажутся слишком шумными.

Джеймс для сна выбирает другое место, у соседней стены и ложится прямо на пол, подкладывая рюкзак под голову и прикрывая глаза, складывая руки на груди. Ник же подходит ко мне и садится рядом.

– Засыпай. Я буду охранять твой сон.

Эти слова, простые и сухие, почему-то пробирают сильнее, чем любые клятвы в безопасности. Я устраиваюсь поудобнее, рюкзак под шею, плечо к холодной стене, но сама так и продолжаю смотреть на него.

Протягиваю руку и касаюсь пальцев Ника. Он чуть поворачивает ладонь, позволяя моим пальцам скользнуть в его ладонь.

В темноте глаза парня становятся почти чёрными, а не темно-зелеными, и в них отражается слабый свет луны и звезд с улицы, преломлённый треснутым стеклом.

– Ты всё равно не уснёшь, да? – тихо спрашивает он, сжимая мою руку.

– Может быть… – улыбаюсь краешком губ, – но так спокойнее.

Ник не отвечает, только чуть сильнее удерживает мою ладонь, будто это единственное, что сейчас можно удержать в этом разваливающемся мире.

Отдалённые крики безумных перекатываются эхом по пустым улицам.

Я закрываю глаза, всё ещё ощущая тепло его пальцев.

Время идет, но так и не засыпаю, а крики безумных постепенно стихают. Не знаю, уснул ли Джеймс, потому что он, кажется, вообще не шевелится.

Мы так и держимся с Ником за руку, и, понимая, что в ближайшее время не усну, то тихо произношу:

– Иногда я думаю о том, что было на балу, Ник, – чувствую его взгляд на себе, поэтому приподнимаю голову. – Жаль, что Тэйт так и не понес никакого наказания. Как думаешь, он… жив? Мэди говорила, что он был с ней в одной эвакуационной группе. Зак, Эмерс… Раньше я ненавидела их, но даже не представляю свои чувства, если бы увидела их безумными. Убить того, кого ты когда-то знал, это тяжело.

Ник не отвечает сразу, думает о чем-то своем.

– Полагаю, что такие, как Тэйт, Эмерс или Зак, оказываются самыми живучими. Думаю, что с ними всё нормально, – Ник едва морщится. – Как ты себя чувствовала после случая на балу?

– Нормально. Почти нормально… Если бы Джеймс тогда не помог, – взгляд на секунды перемещается к парню и возвращается к слегка удивленному Нику. – Он отвел меня тогда в туалет и помог избавиться от содержимого, – изображаю рвотный рефлекс. – Уже после в больнице мне поставили капельницу на всякий случай, а уже дома я просто спала. Кажется, один раз температура поднималась, но в сравнении с тем, что было с тобой, это пустяки.

– Не пустяки, Шоу. Я не знал насчет Джеймса.

Он говорит это странно, задумчивым голосом, когда тоже смотрит на спящего неподалеку парня, но так более ничего и не произносит.

Сама и правда думаю о Тэйте, а ещё и о Николь. Она всегда за ним бегала, просто я этого не замечала. Девушка предала нашу дружбу ради призрачного шанса на то, что Тэйт обратит на неё внимание… Тогда, в детстве, я этого не понимала, только позже. Ещё Николь завидовала Мэди, ведь именно последняя нравилась этому придурку. Ощущение, словно это было в прошлой жизни. Наша школа, учеба, обычная жизнь…

Прошло слишком много и одновременно мало времени.

Я нахожусь с Ником и Джеймсом в Веллингтоне, в тысячи милях от Норт-Лэнда, в городе, где практически не осталось ничего живого.

Мэди мертва.

А они? Что с ними? Не скажу, что я бы расстроилась, но испытала бы чувство похожее на разочарование. Несмотря на все конфликты, что у нас с ними были, я никому не желаю встретиться с безумными или, ещё хуже, стать такими же мутантами.

Глава 4

Распахиваю глаза от того, что меня осторожно трясут за плечо и после зажимают рот.

Ник взглядом указывает на дверь и убирает руку от лица.

Пока я встаю, то он уже будит Джеймса, который также за секунды собирается.

Я слышу шаги.

Сердце в груди делает неприятный кульбит, когда я достаю пистолет, а Ник указывает, чтобы и мы двигались к запасному выходу сзади. Одна из причин, почему мы выбрали этот кабинет, так как он с двумя выходами.

Шаги приближаются.

Кто это может быть?

Может быть, безумные? Хотя на их походку это не похоже. Обычно они словно тащат за собой конечности, а не просто идут. Человек?

Мы успеваем скрыться за другой дверью в тот момент, когда я вижу, как ручка двери медленно открывается.

Точно не безумный. Они не умеют открывать двери.

Я с Ником скрываюсь с одной стороны, а Джеймс напротив нас, с другой.

Ник достает нож, а Джеймс выдает ему кивок.

Значит, будем ждать. Если сюда кто-то зайдет, то от него попробуют избавиться тихо, чтобы случайно не привлечь лишнее внимание.

За окном всё ещё темно, а это значит, что от силы прошло лишь пару часов.

Прислонившись затылком к стене, стала прислушиваться к шагам, чтобы понять один ли это человек или их может быть несколько.

Вроде бы… один.

Пожалуйста, пройди мимо. Не заходи сюда.

Судя по звуку, то человек по ту сторону стал осматривать кабинет, так как звук его шагов плавно перемещается по всему пространству.

Пистолет неприятно холодит руку, когда я думаю о том, что кем бы этот человек не был… его ждет смерть. Если он один, то точно умрет. Рейдер? Вероятно, это именно он.

Мы всё ещё ждем.

Задерживаю дыхание в тот момент, когда шаги только приближаются… Остается совсем немного.

Я вижу, как Ник, не издавая ни звука, меняет хват ножа, лезвие теперь направлено вниз.

Скрип пола под чужими ботинками становится громче, ближе, почти рядом с той дверью, за которой мы прячемся.

Кажется, я слышу его дыхание…ровное, человеческое.

Тень появляется на полу первой. Дверь начинает приоткрываться, и в узкой полоске света вырисовывается силуэт.

Неизвестный переступает через порог, и в тот же миг Ник бросается вперёд.

Замах его руки, но действие Ника, словно предугадывают.

Всё происходит слишком быстро, я не успеваю следить.

Очередной замах, перехват, неизвестный отступает, я вижу что-то серебристое в его руках… тоже нож.

Проходит секунд пять, когда слышу сдавленный выдох, и Ник гасит его движение коротким, резким толчком и прижимает к стене, зажимая рот.

Я сразу же наставляю пистолет, возможно, это и лишнее, потому что Ник прижимает лезвие ножа к горлу неизвестного, лицо которого скрывает капюшон. Единственное, что я понимаю, что нападавший сильно ниже парней, возможно, ростом с меня.

Джеймс подходит и движением руки снимает капюшон.

Это не он, а она.

Незнакомка.

Когда мой взгляд перемещается ниже, то я замечаю лезвие ножа, что приставлено к животу Ника. Слишком близко. Слишком опасно.

Она прищуривается и переводит взгляд с Ника на меня и Джеймса.

– Ты ещё кто? – задает вопрос Джеймс.

– А вы? Мародеры?

По голосу, да и по внешности понимаю, что ей не больше двадцати пяти лет.

– Тот же вопрос мы хотели задать тебе, – отзывается Джеймс, когда я и Ник молчим.

– Нет. Я жительница Веллингтона. Так, значит, вы из тех, кто прятался в бункерах. И, может быть, уберешь уже нож от моего горла? – тут взгляд девушки упирается в Ника.

– Сначала ты.

Секунда, и девушка опускает оружие, а Ник свое, отходя на шаг, но продолжая внимательно следить за ней.

– Что значит «жительница Веллингтона»? – спрашиваю я. – Ты жила здесь всё это время и в момент очистки тоже?

– Жила до очистки, после на год мы с родными ушли, а после очистки вернулись, так как тут стало безопасно. Ну, относительно. Газ помог в некоторой степени, только не помог с безумными, которые сюда, словно со всего земного шара хлынули.

Я взглянула на её одежду, слишком потрепанную и многослойную.

Куртка, штаны в заплатках, перчатки без пальцев, всё выглядит так, будто прошло через сотни ночёвок под открытым небом.

На шее виден верёвочный шнур с крохотным металлическим кулоном в форме ключа.

Символ? Память?

Она замечает мой взгляд, но не комментирует.

– И где твои родные сейчас? – спрашивает Ник, не сводя с неё взгляда.

– Здесь же. Только в центре.

Я замечаю, как и Джеймс, и Ник напряжены, потому что она им не нравится.

– Меня зовут Хлоя, – представляется она, – и не смотрите так. Я вам зла не желаю, в отличие от мародеров. Я просто хочу спокойно жить вместе со своей семьей.

– Тогда почему вы не попросили помощи? У тех же мародеров или сходили бы в один из городов на поверхности, – задает ей вопрос Джеймс. – Там бы вам помогли.

– Не помогли, – она качает головой, – я ходила. Нас туда не взяли, сказали, что мест нет, – у девушки вырывается грустная усмешка. – А мародеры… у них свои законы и правила, которые родным и мне не нравятся. А вы… здесь, чтобы всё разнести к чёрту, да?

Тишина на мгновения становится плотной, как дым.

– Как догадалась? – спрашивает Джеймс, на что Хлоя пожимает плечами.

– Это было очевидно. Кто-то тут должен был сравнять всё с землей. Веллингтон исчерпал себя, да и мы с родными собирались в ближайшее время его покидать. Отправимся куда-нибудь ещё. Тут стало слишком много безумных. Если хотите, то можете пойти со мной, там переночуете, там безопасно. И я вам даже помогу. Знаю город, как свои пять пальцев.

– Нет, – резко отвечает Ник. – Мы не нуждаемся в помощи.

– Ты всегда такой высокомерный? – она фыркает и складывает руки на груди. – Ну, и ладно. Я не настаиваю. Просто скажите, сколько у нас времени, чтобы мы собрали вещи и смотались к чертят отсюда.

– Три дня.

– Три дня… – она задумчиво кивает.

– Не знаешь, в городе есть ещё люди? Рейдеры? – спрашивает Джеймс.

– Вы первые, кого я встретила за последние три недели, так что, полагаю, никого нет.

Хлоя говорит это уверенно, но я всё равно ловлю в её голосе лёгкую неуверенность, как будто она либо что-то недоговаривает, либо сама до конца не уверена в своих словах.

– В любом случае, мой вам совет, – она отводит взгляд в сторону окна, – ночами лучше не шататься. Безумных стало больше, чем месяц назад. И они… – она замолкает, будто решая, стоит ли продолжать. – Они начали охотиться группами.

– Отлично, – мрачно комментирует Джеймс. – Прямо то, что нам сейчас нужно.

Ник чуть приподнимает бровь.

– Группами? Ты видела их сама?

– Да. И не раз.

– Что ты здесь делала? Ночью. Если говоришь, что лучше не выходить. Зачем тогда вышла сама? – замечаю взгляд Ника, направленный на девушку, такой, словно она ещё представляет угрозу.

Хлоя морщится, но отвечает:

– У нас есть кое-какие штуки, доставшиеся от мародеров. Некоторые из них реагируют на движения, – вероятно, эти самые «штуки» достались рейдерам от городов. – И мы их поставили в некоторые здания, сюда в том числе. И туда, куда они бы просто так не добрались, за закрытые двери. Позволите? – Хлоя поднимает руки и делает шаг в сторону, когда Ник кивает. Девушка выходит отсюда и возвращается в кабинет, после чего подставляет стул к шкафу и снимает оттуда датчик на движения. – Он захватывает всю площадь и…

Когда девушка спрыгивает, попутно объясняя, то Джеймс её перебивает:

– Мы знаем, как они работают.

Хлоя кивает.

– Так что… Вам просто не повезло или повезло, как посмотреть. Я решила проверить. Та-а-к… я могу идти?

Мы втроем снова переглядываемся, и я вижу сомнение в глазах Ника. Он сомневается её отпускать или продолжает раздумывать над предложением?

– Иди, – произносит, наконец, Ник.

Хлоя кивает и уже делает шаг в сторону, даже несколько, а Джеймс, наоборот, говорит:

– Стой. Возможно, эта неплохая идея, Максвелл. Мы можем не тратить время на поиски определенных зданий.

Ник медленно поворачивает голову к Джеймсу, и я почти слышу, как внутри него щёлкает раздражение.

– Или можем, – холодно отвечает он, – потратить больше времени, чем планировали, из-за того, что поведёмся на каждое заманчивое предложение незнакомцев.

Хлоя складывает руки на груди и встаёт так, будто собирается выдержать этот словесный бой.

– Можете не верить, можете считать меня кем угодно, – её голос звучит твёрже, чем раньше, – но за три дня вы сами поймёте, что зря отказались.

Джеймс усмехается, глядя на неё чуть прищурено.

– Ты удивительно спокойна для человека, у которого в паре шагов трое вооруженных людей, – он кивает в сторону Ника. – Либо у тебя стальные нервы, либо ты привыкла к таким ситуациям.

– Может, и то, и другое, – отвечает Хлоя, и в её тоне нет ни капли шутки. – И, к сведению, я тоже почти воткнула в него оружие, – кивком головы она указывает на Ника.

В комнате будто становится теснее, даже воздух пропитывается настороженностью. Ник молчит, но его взгляд буквально сверлит Джеймса.

– Ник, – совсем тихо обращаюсь к нему, когда Хлоя отходит в сторону, – думаю, это и правда неплохая идея. Мы сможем сэкономить время и не наткнуться на скопления безумных. Хлоя, ты ведь знаешь, где их больше всего?

– Конечно. Перечислить? Только вам нужно будет записать, список будет слишком длинным.

Мы с Ником упираемся друг в друга взглядами, прямо, как делали это в детстве. Наши «гляделки» длятся не так долго, когда он первым разрывает зрительный контакт и выдыхает.

Уже знаю, что он скажет.

– Ладно. Если предложение Хлои ещё в силе, то мы пойдем с ней.

Уголок моих губ подрагивает, ведь я знаю Ника. Он всегда мне уступает. Тем более, Хлоя не кажется плохой.

– Вам повезло, – произносит девушка. – Предложение в силе. Тогда лучше уйти сейчас, всё равно рассвет будет только часов через пять. Сократим и дойдем до моего дома минут за сорок. – Хлоя проходит мимо и останавливается в проходе. – И не шумите.

Мы следуем за ней, когда Ник бросает очередной взгляд на меня, говоря тем самым, что не доверяет ей.

Я лишь касаюсь его руки. Кажется, за два года люди растеряли всё доверие. Перестали верить в то, что кто-то может просто помочь.

Мы выходим отсюда через другой вход с противоположной стороны от места, где заходили.

Хлоя уверенно петляет между заброшенными машинами и проломленными ограждениями, иногда поднимая руку, чтобы мы остановились. Вероятно, Хлоя ориентируются и с закрытыми глазами в Веллингтоне.

Где-то неподалеку, на противоположной улице, раздается резкий вопль безумного.

– Здесь не поворачиваем, – тихо бросает Хлоя через плечо. – Там их очередное гнездо.

Я бросаю взгляд на Джеймса, и он лишь едва заметно усмехается, будто рад, что мы всё же пошли с ней. Ник, напротив, идёт с каменным выражением лица. А ещё мы так и не сообщили Айрис и остальным о том, что встретили человека.

– Давно безумные стали собираться стаями? – задаю вопрос тихим голосом.

– После того, как людей стало значительно меньше. Как вас, кстати, зовут?

– Шоу, – представляюсь я.

– Джеймс.

Когда девушка смотрит на Ника, то она спокойно говорит:

– Я не нравлюсь тебе. Из-за чего? Из-за того, что незнакомка? Или того, как выгляжу? Ты, смотрю, одет с иголочки. Хоть ваша форма и похожа, но у тебя она другая. Ткань не та.

Хмурюсь, когда Ник прищуривается.

– Как ты поняла?

– Хоть я и выгляжу, как оборванка, но многое замечаю. В том числе и отличие твоей одежды. При свете луны она немного по-другому поблескивает и стежки в некоторых местах иные.

– Это правда, Ник?

– Да, – отвечает он для меня и уже дальше обращается к Хлое. – Раз уж ты заметила отличия в ткани, то должна и была услышать, как мы обращались друг к другу. Поэтому имена наши уже знаешь.

Хлоя на его утверждение лишь усмехается, но не опровергает.

Пока мы идем дальше, то я смотрю на одежду Ника, после на Джеймса и пытаюсь увидеть те самые отличия. Да, они едва заметны, но это правда.

Ладно. Может быть, его отец позаботился о том, чтобы у Ника была другая форма. Не придаю этому особое значение.

Спустя минут десять дорога становится уже, здания вокруг нависают почти стеной. Воздух пахнет сыростью и старым металлом.

Хлоя останавливается посреди дороги, и я начинаю оглядываться, пытаясь понять, где то место, о котором она говорила. Все здания выглядят одинаково заброшенными.

– Теперь самое интересное. Уверена, вам понравится.

Девушка присаживается на корточки и… отодвигает крышку канализационного люка.

– Тут туннели. Так безопаснее передвигаться, чем по улицам. Безумные туда не добираются, я закрыла все возможные входы.

Хлоя уже скрываются внизу, спускаясь по ступеням.

Дальше лезет Джеймс, после Ник пропускает меня, чтобы самому закрыть люк.

Когда спускаюсь, то понимаю, что последних трех ступенек просто нет.

Придется прыгать.

Смотрю вниз, понимая, что достаточно высоко. Джеймс замечает мой взгляд и протягивает руку.

– Поймаю.

Что-то внутри замирает, и я снимаю с плеч рюкзак.

– Лучше я сама, – отдаю ему рюкзак и прыгаю, сохранив равновесие. Забираю рюкзак обратно на ощупь, так как теперь ничего не вижу из-за темноты. – Спасибо.

Включаем фонарики, и я сразу же замечаю, как здесь сыро… и крысы. Конечно, куда же без них.

Туннель тянется в бесконечность, который совсем не напоминает обычную канализацию.

Смесь гнили, сырости и чего-то железистого ударяет в нос. Ладно, по запаху и правда, как канализация.

Стены туннеля обшарпаны, кое-где проступает ржавчина, а с потолка капает влага.

Мы идем вслед за Хлоей. Крысы, спугнутые нашим появлением, шуршат в сторону, иногда исчезая в узких щелях.

– Туннели очень длинные, – шепчет она, – и некоторые ведут в странные места. Но сегодня мы туда не пойдём. Мы их обнаружили случайно, спасаясь от безумных.

Слова зависают в тёмном воздухе, и я ловлю взгляд Ника, он хмурится, словно запомнил их для будущих вопросов. Джеймс же, напротив, смотрит вперёд, будто в его глазах уже есть ответ, и он ему не нравится.

– Вы, кстати, здесь одни? Одни приехали? – спрашивает Хлоя.

– Одни, – отвечает Ник, и я не понимаю, почему он врет. Ради безопасности? Взгляд перемещается на рацию. Интересно, он ее заглушил предварительно? Чтобы не выдать, что с нами ещё несколько человек.

Вода под ногами тихо плещется, и я понимаю, что если фонари погаснут, мы окажемся в полной, безжалостной темноте.

– Как вы жили тут все это время? – спрашивает Ник, идя строго сзади меня. – Откуда доставали еду, оружие?

– Это был большой город. Запаслись.

– Так, что хватило на пару лет?

– У консервов большой срок годности.

– Но их не так много. Это первое, что взяли бы с собой люди, когда всё только началось.

Хлоя усмехается и оборачивается, светя на него фонариком.

– Нам повезло, Ник, – девушка специально выделяет его имя. – А из оружия были пистолеты, но пули закончились. Обходимся ножами.

– А мародеры, что наверняка сюда заходили? Как вы поступали с ними?

– Прятались. И ждали, пока они уйдут. От них всегда одни неприятности.

Это всё больше смахивает на допрос.

Хлоя перестаёт идти ровно, иногда чуть замедляется, словно даёт понять, она слышит в его вопросах не любопытство, а недоверие. Фонарик в её руке дрожит от шага, и свет выхватывает из темноты рваные силуэты труб и заросшие плесенью своды.

Я слышу, как Джеймс тихо выдыхает впереди меня, будто ему надоело слушать их перепалку, но он не вмешивается.

– Может, не только от мародёров, – бросает Ник, и я почти физически ощущаю, как в узком пространстве становится теснее.

Я иду впереди него, но напряжение тянется за мной, как проволока под током.

Через минут пятнадцать блужданий по одинаковым, монотонным коридорам туннель начинает расширяться, а потолок поднимается выше. Почти сразу же Хлоя сворачивает в боковой проход и останавливается у массивной железной двери, вросшей в бетонную стену.

Дверь выглядит так, будто её не открывали десятилетиями, ржавчина разъела края, а старый замок перекошен, но Хлоя уверенно поддевает его каким-то самодельным крюком.

Щелчок.

Скрежет металла по металлу прокатывается по туннелю, когда девушка толкает створку внутрь.