Лис. Аромат пары

Глава 6

Ульяна

Неладное я заподозрила, еще когда мой маньяк протащил меня по довольно светлому широкому коридору, спустился по лестнице из серого вроде бы мраморного камня, м-да уж, непрактично как-то, мрамор-то скользкий, наверное, не уронил бы. Хотя вон огонек топает спокойно, значит, не такой уж и скользкий, да и такой, как он, точно бы не уронил, только если на свое большое тренированное тело в тех самых белоснежных трусиках-боксерах, м-м-м. Так, Льянка, слюни обратно слизни, еще не хватало его штаны домашние заляпать. Осторожно провела по вышеупомянутым штанам пальчиком, мягонькие какие. Ой, только бы не заметил. А он и не заметил, или сделал вид. Вон как тело на секунду напряглось.

Так. Затем мы спустились на еще один этаж вниз, еще ниже, а потом еще, в пещеру, что ль, несет?

В это же время кто-то как раз поднимался наверх, и этот кто-то, судя по звуку шагов, мужчина. Огонек чуть повернулся полубоком, и мне открылся вид на черные туфли этого кого-то, начищенные такие, и в то время, как я задумчиво на них любовалась, их хозяин удивленно проговорил:

– Сэр, я как раз шел за вами. Э-э-э, а что это у вас не плече?

– Не что, а кто, приятель, – прокряхтела я, завозившись на мужском плече в попытке извернуться и взглянуть на говорившего, да и отличительный знак на груди в виде маленькой брошки немного давил, причиняя легкий дискомфорт, но была коварно слегка подброшена вверх и для надежности придавлена сильной рукой.

– Не вертись. Живот будет болеть.

– Заботливый какой, лучше бы на ноги поставил, а то вишу, будто мешок картошки, – пробурчала, тем не менее послушно повиснув тряпочкой, и мрачно подперла руками подбородок, мстительно упираясь острыми локтями в широкую спину, но огонек, кажется, и не почувствовал. По крайней мере, даже не дернулся.

– Эм. Сэр?

Интересно, что это за обращение такое «сэр»? Чудное какое-то. Никогда не слышала. Похожее на сыр. Хи-хи. Ясное дело, я сразу поняла, что таким образом мужчина вежливо обращался к перчику, я же не дура. Ну, собственно, как и у нас в стране, в зависимости от расы. В частности, ко мне и моим соплеменникам – вейдари, вейдар, или к верховным и прочим высокородным лицам: ваэри, ваэр, но все же – правда, немного смешно. А вот мой тихий смешок был очень даже услышан, потому как тяжелая ладонь вдруг нагло спустилась ниже и сжалась на моей, к-хм, ягодице.

– Эй! – возмущенно стукнула по его заднице. – Не твое, вот и не лапай!

В ответ раздался задумчивый хмык.

– Кто бы говорил. Займись рабочими вопросами, Лесли. Хотя нет, давай за мной. Ты как раз и можешь помочь прояснить один интересный вопрос.

Я посочувствовала пока невидимому мне туфельке.

– Какой непоследовательный. Сначала иди, потом не иди. Бедняга Лесли.

– Рыжим слова не давали, помолчи пока.

– Кто бы говорил, – вернула его же слова. – И без рукоприкладства, я попрошу!

Меня проигнорировали, обошли того самого Лесли и начали спускаться на еще один лестничный пролет, а вот туфли растерянно потоптались на месте и все же направились следом.

Рассматривая их, я раздумывала: как долго этот щеголь их полировал, или зелья какие применил? Хм, если так, то нужно обязательно вызнать их составляющие, подобные бытовые зелья далеко не дешевые и трудны в изготовлении, может, поделится по дружбе огонька, эх, разбогатеем.

Замечтавшись, едва не пропустила момент, когда мы спустились в подвальное помещение, если судить по сумрачной обстановке и очертаниям накрытой белой тканью мебели, подошли к стеллажу, послышался глухой щелчок, и меня пронесли в тускло подсвеченный проем.

– Ого, у него там тайная комната, что ли? Лаборатория? – восхитилась я.

– Нет, не лаборатория, – ответили мне.

– А что? Зельеварная? Зелья варганите, я угадала?

Моя внутренняя ведьма недоверчиво сощурилась. Все-таки ведьмак? Да еще и инициированный, видать, не то что я. Только как сразу не поняла? Потому и не поняла, что не похоже же. Хм. А если вспомнить о туфлях, тьфу, то есть о Лесли, то и вовсе два ведьмака.

– Какие зелья? – несколько обалдело спросил Лесли и затем возмущенно: – Мистер Фоксайр никогда не запятнает себя делами с наркоторговцами, юная мисс!

– Ну, тебе виднее, – хмыкнула я. А сама задумалась: что еще за торговцы такие? Судя по возмущению: не очень хорошие ребята. Запрещенкой, наверное, балуются. Ну, если мистер Фоксайр не такой, то я только рада. А Фоксайр, видать, у нас тот самый перчик-огонек. Ему идет.

– Лесли прав. Никаких наркотиков, – строгим тоном поддакнул огонек.

Так, все, я запуталась. Ведьмаки или нет, ну? Хотя с другой стороны, при близком контакте я бы точно почувствовала собрата по расе. Что я туплю? Можно же проверить! Заодно посмотрим, что там с магией.

Воодушевившись, потянулась к силе. Немного онемевшими от долгого лежания на плече пальцами перебираю в воздухе в попытке почувствовать потоки, и к моей всепоглощающей радости, они откликаются, правда, не сразу и очень неохотно, будто их что-то конкретно так блокирует.

Похоже, стены этого дома из антимагического камня, что меня не удивило совсем, если бы я оказалась в логове инквизиции. Помимо воли душу сковывают щупальца легкого страха и беспомощности, а я терпеть не могу чувствовать себя слабой.

Разозлившись, сильнее дернула на себя крохи достающейся окружающей силы, на кончиках пальцев собралась легкая дымка, трансформируясь в маленькие огоньки, способные только что зажечь небольшую свечу.

Досадливо поморщилась.

Энергии катастрофически мало. Мне хватает понять, что двое мужчин все-таки не ведьмаки, определенно не ведьмаки. Вариант с инквизицией, несмотря на ситуацию, я тоже опровергаю. Не похожи они, и темной магии в обоих ни капли, зато есть что-то иное. По крайней мере, в отношении огонька. Он не так прост. Совсем не прост. Внутри него будто… Будто нечто живое, сильное и малость раздраженное, угрюмое.

Святые зелья, ну и бред. Или не бред?

Да что за хня тут творится? То ли неоднократные полеты вниз головой повлияли, то ли оказалась слишком впечатлительной и надумала себе невесть что. А может, мне просто показалось. Прислушавшись к крупицам силы, не слишком уверенно кивнула. Да, показалось.

Убедив себя, облегченно вздохнула, осторожно отпустила магию, и она с легким треском развеялась.

Туфли, к-хм, Лесли, резко остановился:

– Ох. Что это было?!

– Я тоже слышал.

Огонек замедлился, как-то весь подобрался и, совсем остановившись, осторожно спустил меня вниз, развернул к себе спиной, давая ощутить, насколько он напряжен, к-хм, как-то везде напряжен, и положил руки на плечи, слегка придавливая, и хоть спустил меня он действительно медленно и аккуратно у меня все равно немного закружилась голова. Зажмурилась от заплясавших перед глазами мушек.

– Сэр, мне кажется, я видел что-то в руках вашей, эм-нем, гостьи, нечто похожее на… огонь. Но сейчас не уверен.

– Огонь? – скептически переспросил мужчина.

Он повернулся к слегка дезориентированной мне, склонился к хлопающему ресницами лицу, затем резким движением взял мои ладони в свои, внимательно рассматривая. Ничего не увидев, перчик бросил задумчивый взгляд мне на платье и потянул к нему свои загребущие ручки, а точнее, к лифу, намереваясь… А что это он намеревается? Мне он, конечно, пришелся по вкусу, но не так быстро! Тем более при свидетелях. Я не почитатель подобных игрищ, несмотря на то, что ведьма!

– Эй! Да не огонь это! Что, никогда не видели контр-заклинаний? Или решили вменить мне применение сканирующего заклятия? Ага, щас. Оно входит в перечень разрешенного, и вообще, строжайший запрет налагается только на нелицензированное зельеварение, да на проклятийный раздел, остальное условно разрешенное. Я знаю свои права! – гордо вздернула нос и скрестила на груди руки, прищурено уставилась на двоих подзависших мужчин.

Ха! Так их, Льянка. Мы, Лисовы, не лыком шиты, нас просто так за пояс не заткнешь.

Повисло ошарашенное молчание. Неприятное какое-то, и у меня внутри поселилось ощущение, что я сказала что-то не то. Совсем не то.

– Э-э-э… О чем она говорит, сэр?

– Шутит, наверное, – не слишком уверено ответили ему.

Небрежно фыркнула. Ага. Делать мне нечего.

– Если понадобится, буду защищаться и все отрицать до последнего, – отрезала вслух.

Огонек сузил глаза:

– Отрицать, значит, до последнего? Ну-ну, пойдем, дорогая, – и на контрасте с суровым, вымораживающим каким-то тоном, нежно взяв меня за локоть, протащил внутрь находящейся позади меня буквально в двух шагах комнаты. – Лесли, останься, – рыкнул он своему, пускай будет, другу и хлопнул дверью.

В комнате оказалось до невозможности ярко, и это с учетом того, что мы только что были в полутьме. А огонек еще тот садист, в самом деле. Протерев глаза, отошла от мужчины на несколько шагов, щурясь и заинтересованно оглядываясь.

– Это что, тюрьма? – невольно вырвалось у меня.

Да твою ж стекляшку. Куда и к кому я попала? Все как-то очень и очень странно. В инквизицию я по-прежнему верила слабо. Не бывает среди них обычных бездарных людей. А огонька и Лесли иначе не назовешь. Хотя в отношении огонька – я бы все же поспорила. Не так он прост. А вот по поводу попадания, назревали мысли о стихийном портале, тогда многое становилось логичным. А где тогда папенька? Может, его тоже сюда перебросило? Если он где-нибудь по соседству, то, надеюсь, его устроили куда более удобно, чем меня.

– Нет. Не тюрьма.

– Да? А как еще это помещение охарактеризовать? – покрутила рукой с выставленным вверх пальцем, еще раз придирчиво оглядываясь. Хотя на что там было смотреть.

В небольшой комнатке с серым каменным полом, ничем, прошу заметить, не застеленным, по сути, был только стол из грубого металла, к которому были прикреплены ну очень симпатичные кандалы, два на вид совсем неудобных стула из того же металла и огромное, во всю противоположную от входа стену, зеркало, вообще не понять, за каким оно здесь лешим нужно.

– Это допросная, – лаконично ответили мне.

– Ага, как мило. Это, конечно, утешает.

– Я рад, что тебе нравится. Располагайся поудобнее, – язвительно произнес перчик, кивнув на металлический стул. – И хорошенько обдумай, что будешь рассказывать. Хотелось бы правду. Скоро вернусь.

– Угу, – ошалело пробормотала, совершенно растерянная от того, что меня собираются оставить одну. Думала, сразу запечатают магию, прочитают нотации, какая я нехорошая. Хотя как знать, что хуже. – А…

Я хотела спросить о папеньке, волнуюсь же, но огонек уже скрылся за дверью. Ожидаемо щелкнул замок, и из меня будто воздух выкачали. Сгорбившись, потерла лоб.

Просто замечательно, Льяна. Даже страшно подумать, что теперь будет и чего вообще ожидать от рыжего. Сам он, может, и не инквизитор, но с легкостью им меня может сдать, и пускай разбираются, ему-то что.

Правда, самое неприятное, что может быть при собранной доказательной базе в отношении нелицензионной варки зелий – пожизненная блокировка сил, а лицензию можно получить, только пройдя инициацию, от чего я, собственно, так долго и отказывалась. А блокировка сил, даже временная ― это, поверьте мне, уж очень неприятно.

Я знаю, о чем говорю. Папенька, как-то особенно сильно разозлившись, на два часа, показавшиеся мне вечностью, нацепил на меня блокаторы, потом, конечно, долго извинялся, говорил, что погорячился, но те ощущения я запомнила на всю жизнь.

Ай, Льяна, справимся, и не с таким справлялись.

Ладно, кого я обманываю, это будет полная задница, потому что без магии ты никто. Не так, конечно, категорично, вон люди же как-то без нее обходятся, но они такие с рождения, привыкли пользоваться простенькими артефактами, кто побогаче, покупают бытовые порошки, зелья и более дорогие долговременные артефакты, как-то выживают. Но я… Я-то привыкла совсем к другому. Так что да, мне страшно. Страшно остаться без частички себя. Без очень значимой частички.

Твою ж, стекляшку. И где носит Рива, когда он так нужен?

Поникнув, с сомнением покосилась на стул, больше напоминающий пыточное устройство, молчу уж о кандалах, и, душераздирающе вздохнув, плюхнулась прямо на пол, собираясь погрузиться в себя и хотя бы попытаться наладить связь с фамильяром, и едва не подпрыгнула, изумленно ахнув. Пол неожиданно оказался теплым.

Ой, как тут заботятся о пленниках, даже приятно.

Глава 7

Адриан

Вместе с парнями из своего отряда наблюдателей – Хардом, Нейтом и управляющим ― задумчиво смотрели на рыжеволосую девушку по ту сторону зеркала Мозелла.

– К-хм, сэр, а почему она на полу? – с недоумением поинтересовался Хард.

– Ты у меня спрашиваешь? – изумился я.

– Ну, а у кого еще спрашивать?

– Очень логично, – язвительно буркнул. – С учетом того, что я ее сегодня впервые в жизни увидел.

– Может, ей так удобно? – предположил Нейт.

– Может. Так, хватит пялиться на девочку. Вы выяснили, кто она такая и каким образом очутилась в моем доме, да еще умудрилась в обход оборудования и всех вас проникнуть в мою личную спальню?

Хард почесал затылок, переглянулся с напарником и вновь уставился на мою рыжулю.

Я ревниво сцепил зубы. Еще раньше словил себя на мысли, что ни мне, ни моему зверю совершенно не нравилось постороннее внимание к малышке. Вот и сейчас я испытывал глухое раздражение. Зверь оскалил клыки, злобно фыркая и подбрасывая картинки, как мы с ним оттаскиваем парней от зеркала и мутузим всех троих, чтобы неповадно было пялиться на чужое. Но вместе с тем, чужое условно.

В девочке я не ощутил свою пару, и меня непомерно удивляла моя реакция и реакция зверя: если она не наша, то почему мне хочется откусить всем троим головы, а зверю ― разодрать в клочья? Что за фигня? Сделав себе пометку еще раз обнюхать девчонку, дабы убедиться в своих выводах, процедил, нарушая повисшее молчание:

– Ну? Я жду. Хард?

– Нет, сэр. Ничего конкретно узнать не удалось. Девушки нет ни на одной из камер. В вашей комнате камеры по вашему же приказу не установлены. Ее изображение не проходит ни по одной базе, ни в чем криминальном она не замешана. Поиск по лицу еще осуществляется, думаю, к утру будет результат, но пока глухо.

– Диапазон взят только по Столице, если она засветилась хоть на одной из камер, значит, найдем. Если же нет, во что верится с трудом, то будем искать по другим городам, – с секунду помолчав, Нейт спросил: – Может, через окно?

– А кстати, да, – поддержал его Рид, потирая подбородок. – Эти юные мисс и не на такое способны.

Это он явно помянул Ариадну. В прошлом был похожий инцидент, когда Рия, нарушая мой запрет на ночные гуляния, выбралась из дома через окно. Получила тогда по полной, конечно, но еще парочку раз, засранка такая, тем же способом пыталась из дома удрать. В отношении моей неожиданной гостьи версия была бы хороша и даже реальна, но имелся один существенный нюанс: Ариадна – оборотень, а моя загадочная летунья ― простой человек.

– На четвертый этаж? Она не похожа на экстремалку или самоубийцу, – скептически ответил я.

Мы все вновь уставились на сидящую в позе лотоса на полу и словно задремавшую девушку.

– Хм, да. Не похожа, – не слишком уверенно протянул Нейт. Хард согласно кивнул.

– На самоубийцу, может, и нет, а вот по поводу экстремалки я не был бы так уверен, – не согласился Рид, но, словив от меня предупреждающий взгляд, благоразумно заткнулся.

Вернул внимание девушке.

«Ей не холодно? – забеспокоился. Зверь приподнялся на лапы, подбираясь ближе и хмуро мотая хвостом из стороны в сторону, не меньше меня переживая за глупышку. – Застудит себе еще что-нибудь».

Лис недовольно фыркнул, призывая влететь в допросную и вздернуть рыжую вверх, уберечь от предполагаемой опасности в виде простуды или чего похуже, вдруг еще свою сладенькую девочку застудит, не дай боже, детей лишится, что нам тогда делать? И я было с ним согласился, но по поводу детей рано судить, все же обычно пару оборотень всегда чувствует сразу, за крайне редким исключением, если вдруг с обонянием проблемы, а у меня такой проблемы отродясь не имелось. Да и малышка выглядела спокойной и даже умиротворенной, будто действительно спала, и я успокоился сам.

«Она в порядке», – ответил ему, убеждая нас обоих.

Зверь рассерженно зафырчал, обзывая меня дураком, и отвернулся, нет-нет, да поглядывая на Ульяну жадно, с надеждой. И его поведение – огромный звоночек к тому, что девушка не так проста. Невольно задумался над тем, что она могла облить себя каким-нибудь средством, чтобы привлечь мое внимание, как уже было. Леонардо уже один раз так обжегся, но мы вроде прикрыли эту лавочку, или же не совсем? С подозрением прищурился. Может, цель рыжей ― не я, а кто-то другой в моем доме? Ревность неприятно хлестнула по нервам. Теория мне не нравилась от слова совсем, но ее требовалось проверить.

– Мистер Фоксайр, а может, девушка ― подруга вашей сестры? Она и дала ей доступ к кодовому замку?

– Неплохое предположение, Хард. Но что ее подруга вдруг делает здесь без нее самой? Странно, не находишь?

В ответ парни многозначительно промолчали.

– Так, ладно. Я позже свяжусь с Ариадной, а вы еще раз проверьте камеры, как-то же она прошла, даже если подруга моей сестры. Особенно если подруга.

Сурово глянув на подобравшихся подчиненных, попросил Лесли сварить и принести кофе с молоком, и когда он вернулся, забрал у него чашку, отпустил управляющего отдыхать, а наблюдателей – работать, вернулся обратно в камеру и сбился с шага, ошеломленный одуряющим, сбивающим с ног запахом, от которого мой зверь встал в стойку и тоненько завыл, заскребся изнутри, прося выпустить и заклеймить свою…

Девушка при моем появлении распахнула глаза, и я едва сдержался, чтобы не отшатнуться: вместо глаз – два черных провала, на дне которых опасно сверкали жутковатые темно-зеленые огоньки. Вокруг верхнего и нижнего века к вискам тянулись черные вены с огненными прожилками. Тяжело сглотнув, сжал чашку, осоловело моргнув, а когда вновь внимательно присмотрелся, на меня устало смотрели обычные и очень даже красивые серо-зеленые глаза, манящий запах пропал, будто его и не было.

Потер лицо, хмурясь. Что за чертовщина? Плохо выспался, вот и мерещится всякое. Правда, в глубине души верилось в это с огромным трудом. Тем более запах. Все же небезызвестное нам средство? Если так, то девчонке не поздоровится, вытрясу из нее всю душу, но она сознается, кто ее цель и кто покровитель. Вместе с тем, я спокойно поставил чашку, обернулся к все еще греющей своей красивой попой пол девчонке, оперся поясницей на стол.

– Удобно?

– Ничего так. Тепленько, – и в следующий момент закидала ну очень странными вопросами: – Я, конечно, в этом не разбираюсь, но каким образом идет подогрев пола? Вмурованы нагревательные артефакты, по всему периметру или только где-то конкретно, не слишком ли затратно на какую-то допросную? Или пол подогревается как-то по-другому, более бюджетно? Что? Мне интересненько.

– Садись за стол, мисс Интересненько, поговорим. Кстати, напомни, как твое имя?

Имя спросил, больше чтобы подразнить девочку. Конечно, я его помнил. Ульяна… Очень красивое. И редкое. Но Льяна мне нравилось гораздо больше. Мило, по-домашнему, и даже несколько интимно.

Так, Адриан, эта девчонка может оказаться преступницей, охотящейся за тобой или за кем-то из рода, утри слюни.

А если нет? Хотелось бы верить. Правда, хотелось бы.

– Ульяна, забывчивый мой, – тем временем ласково оскалилась рыжая, и от этой улыбки внутри все приятно сжалось, зверь довольно рыкнул.

Лисичка. Хитрая, верткая, притягательная и опасная.

Хм.

Вкусный коктейль.

* * *

Ульяна

От словосочетания «забывчивой мой» у огонька странно вспыхнули глаза, становясь еще более насыщенного изумрудного оттенка, прям фосфорного такого, и зрачок на секунду вытянулся.

Так разве бывает?

Я замерла, приглядываясь, даже усталость после изнурительной и оказавшейся бесполезной попытки установить мыслесвязь с фамильяром куда-то исчезла. Однако его красивые глаза были совершенно обычными, только все еще яркими, и от ответного долгого пристального взгляда меня пробрало, по коже побежали мурашки, и отнюдь не неприятные, я уже молчу о жаре, разлившемся по всему телу, и томительной легкой боли внизу живота.

Ничего себе: если судить по тем любовным романчикам, на которые я как-то наткнулась в библиотеке у одной из моих знакомых ведьмочек, то, что я сейчас испытала, было самое настоящее возбуждение.

Приятно, что уж там, немного странненько, но любопытно. И очень не вовремя.

Однако мне понравилось, я была не прочь еще раз, ладно, не раз испытать подобное ощущение, но только в отношении огонька. Только ему об этом не говорите, загордится еще. Знаю я этих перчиков, те еще проныры, оглянуться не успеешь, как окажешься со всех сторон инициированной.

– А это вообще нормально ― держать в своем доме допросную? – несколько срывающимся голосом поинтересовалась, послушно перемещаясь за стол. Нехотя отодвинула стул и присела на его краешек. Ну очень неудобный. В этот же момент я ощутила, как напрягся пристально за мной наблюдающий огонек.

– Твоя осведомленность наталкивает меня на определенные мысли, однако, почему ты решила, что дом мой?

– Ну, это же очевидно, – невинно захлопала ресницами и пожала плечами. – Ты явно начальник туфлям, ой, то есть Лесли, а если так, то, значит, хозяин этого дома.

– Туфлям? – мужчину разобрал смех.

Смутившись, буркнула:

– Я имела в виду Лесли.

– Я понял.

– И вообще, я свое имя тебе уже второй раз назвала, а ты свое ― нет. Как-то невежливо, не находишь?

– Адриан. Адриан Фоксайр.

Он застыл, внимательно вглядываясь в мое лицо, будто его имя должно было мне много сказать. Может, он шишка какая? Принц там, например? Но почти всех монарших особ нашего мира мы проходили по всемирному хисториведению, и ни о каких Фоксайрах я не слыхала. Может, некая новая ветвь? Но тогда бы я знала о нем из инофона. Или нет? Ой, да какая мне, собственно, разница. Пускай и принц, мне-то что с этого? К аристократии отношусь с безразличным уважением, они меня не трогают, и я их не трогаю, точка.

– Приятно познакомится, Адри, – мило похлопала ресничками, внутренне веселясь. У мужчины вытянулось лицо.

– Господи боже, меня никто так еще не унижал, то есть, не называл. Адриан, или лучше Риан.

– Как скажешь, Адри Риан, как скажешь, – мстительно улыбнулась. Это тебе за мою роль послушного мешочка на твоем плече. По детски, конечно, ну а как еще? Такая уж я.

– Ладно, Ульяна, я тебя слушаю.

– И о чем мне говорить, Адри-и-и?

– Так не пойдет, Ульяна. Риан или Адриан, запомни.

Упрямо поджала губы. Ага, щаз. Я еще не навеселилась.

– Нет? Что ж, хорошо.

С недоумением наблюдала, как огонек нажал себе на ухо, точнее, на сережку в виде черного маленького кругляша, приказал в пустоту принести ручку и тетрадь. Надо же, а я раньше и не заметила, что у него в ухе такой аксессуар, правда, он, к удивлению, не выглядел смешно, больше брутально.

Слюни, Льяна!

– К-хм, и зачем тебе писчие принадлежности?

– А они и не мне.

– А кому? Мне, что ли? Зачем?!

Огонек в ответ таинственно промолчал и улыбнулся при этом так ехидно, что мне, признаться, стало не по себе. В это же время дверь открылась, и к нам вошел Лесли, с каменным выражением лица вручил Адриану то, что он просил, и вышел. Перчик аккуратно положил ручку на обычную такую тетрадь и толкнул ко мне. Тетрадь с ручкой проехалась по столу и затормозила почти на самом краешке моей половины, едва не свалившись. Пальчиком подвинув предмет канцелярии, вопросительно взглянула на мужчину.

– Открывай и пиши, начиная с первой строчки: Риан. Адриан, затем снова Риан, и так далее.

– Да зачем?

– Таким образом ты точно выучишь мое имя.

– Не буду! – возмущенно фыркнула.

– Будешь.

– Нет!

– Да.

– Нет!

– Да.

– Нет!

– Да, Льяна, да.

– Вот еще! – сложила руки на груди. – Не заставишь.

– Отказываешься?

– Да! Отказываюсь!

– В таком случае, выбирай сценарий: покорно пишешь то, что я сказал, пока тетрадь не закончится, послушно называешь меня так, как я попросил, или…

Тяжело сглотнула, почему-то шепотом переспросив:

– Или?

Риан оперся ладонями о стол, наклонился ко мне и заговорщически прошептал, вынуждая завороженно смотреть на его красивые губы:

– Или я вздерну тебя со стула, оголю твою красивую попку, аккуратно скручу назад руку, уложу на стол животиком и с удовольствием отшлепаю твои сочные ягодицы, непокорная моя.

Мы отпрянули одновременно. Он – с видом искусителя-победителя. Я – с восхищенным ужасом.

– Ты не посмеешь, – еле слышно прошептала, заерзав на стуле, охреневая от того, какое действие возымели на меня его слова и как быстро забилось мое сердце, и это я еще молчу о накатившем томительном возбуждении, таком сильном, что я почувствовала, как там стало… влажно. Как говорит Рив – етить твою грелку.

– Ты хочешь это проверить?

Несколько минут мы мерялись напряженными взглядами, точнее, напряженным взгляд был только мой, его ― спокойный и даже насмешливый. Вот чем не ведьмак?! Если он и чистокровный человек, ведьмы в его роду точно потоптались!

– Ладно, Адриан, – с нажимом повторила его имя, капитулируя, – о чем говорить-то?

В изумрудных глазах на секунду промелькнуло разочарование, он со вздохом проговорил:

– О том, как ты очутилась в этом доме, конечно.

– Да если бы я сама знала, – призналась, взглянув на сиротливую чашечку с горячим напитком, и облизнула губы. Пахло вкусно. Молоко и стойкая горечь. Несколько специфично, из-за чего я невольно подумала о ядах.

Мужчина, как-то странно покосившись на мои губы, понятливо подтолкнул мне чашечку.

– Так это мне? – обрадовалась такому подарку.

– Тебе.

– Ой, как мило, – сцапала чашку, с любопытством спросила, принюхиваясь: – Небось, яду добавил.

Лицо огонька вытянулось в изумлении, а когда я, поболтав в чашке пальцем, облизнула его и скривилась, его глаза стали похожи на две плошки.

– Фи, яда нет. Так даже не интересно.

– Эта рыжая сведет меня с ума, – прошептал Адриан и рявкнул: – Сумасшедшая. Это простой кофе с молоком, не более!

Хм. Кофе? У нас тоже имеется такой бодрящий напиток, и название точь в точь, однако имеет совсем другой аромат, более слабовыраженный и мягкий, с нотками корицы.

Тем временем огонек все распалялся, уже натурально рыча:

– Какой яд? Стал бы я вести с тобой разговоры, если бы хотел от тебя избавиться. Да и яд? Серьезно?

– А чем тебе не нравится яд? Предпочитаешь избавляться от неугодных людей более радикальным способом? – в шутку спросила и не ожидала, что мне достанется настолько серьезный взгляд.

– Что, серьезно? Интересненько. Потом подробнее расскажешь.

Какой он у меня кровожадный, однако.

Но все же я надеялась на шутку.

Адриан тихо фыркнул.

– Вернемся к нашему разговору.

– Да что говорить?! Варила я себе спокойно зелья, кто ж знал, что инквизиторы заявятся, и у меня рука дрогнет…

– Прости, мне, кажется, послышалось. Ты что делала?

– Зелья, говорю, варила магические, что не понятного? А тут котелок взорвался, а потом эта тюрьма стеклянная, ну, а потом пол рухнул, и я здесь.

Во время моего сумбурного монолога лицо Адриана все больше вытягивалось.

– Я уже думала надо всем этим, и у меня только одно предположение.

– И какое же оно?

– Стихийный портал, иной вариант вряд ли можно найти.

– Портал, значит. Зелья, значит, – медленно проговорил он, смотря куда-то в сторону.

– Слушай, у тебя такое лицо, будто ты раздумываешь над тем, из какой я душеведки сбежала. А я, между прочим, правду толкую. Ай, не хочешь ― не верь. Хотя стихийники – редкое явление, понять тебя можно. Так, ладно, и так долго здесь у тебя прохлаждаюсь, лучше скажи: моего папу к вам не забрасывало случайно?

– Нет, а что, должно? – с мученическим видом уточнил он.

– Да откуда мне ж знать. Святые зелья, неужели все-таки его забрала инквизиция? Так, огонек, то есть, Адриан, где тут у тебя инофон, мне нужно связаться с отцом. Свой, как ты, должно быть, уже понял, я дома оставила, а то бы сразу с папой связалась. А он беспокоится, точно тебе говорю, а если папочка беспокоится, у-у-у-у, лучше всем прятаться.

– Ино что?

– Инофон. Ты что, о таком артефакте первый раз услышал? Из какой пещеры ты вылез?

Адриан вдруг устало потер лицо, настолько устало, что мне стало внезапно его жалко, и я даже привстала, чтобы подойти и обнять беднягу. Но вот он отнимает руку от лица, и его взгляд, холодный, настороженный и какой-то по опасному темный, заставляет меня рухнуть обратно на попу и тяжело сглотнуть, вжавшись в спинку стула.

– Ад-риан? Ты чего? Ну, прости, ляпнула лишнего про пещеру, но я ж не со зла. Чего сразу взглядом препарировать. Ик. Молчу!

Мужчина молча, но с очень неприятным скрежетом отодвинул стул с другой стороны стола и как-то тяжело на него опустился. Двумя ладонями провел от висков к затылку по мягким волосам и тихо, жутковато так тихо, попросил:

– А теперь еще раз, Ульяна, и подробно: как, когда и при каких обстоятельствах ты оказалась у меня дома. Потому что то, что ты говоришь, со стороны звучит до крайности абсурдно. Если бы я не чувствовал, что ты говоришь правду, да еще так искренне, подумал, что ты действительно сбежала из психушки и каким-то образом наткнулась на мой дом. Но поблизости, вот беда, никаких больниц для психов нет.

– Ты говоришь странные вещи. Больниц для психов? Психушка?

– Я говорю странные вещи? Занимательно. Психушка ― по-твоему душеведка. И если отречь абсурдность твоих слов и хоть капельку в них поверить, то ты свалилась на меня из другого мира, а это уже проблема почище несанкционированного проникновения в чужое жилище.

Ик.

Чего?!!

– Так, стоп, ты что, меня разыгрываешь? Святые зелья, нет?! Та-а-ак. Мамочки, и где это я?!

* * *

Интерлюдия

Бормоча под нос веселый мотивчик английской песенки, автор в превосходном настроении варганила себе завтрак, когда за спиной тихонько покашляли. Вздрогнув, автор крепче сжала в руке лопатку и медленно обернулась, с изумлением вытаращившись на смущенно переминающуюся с ноги на ногу рыжую девушку.

– Простите, что потревожила, но я слышала, именно вы всем этим балаганом заведуете, и вы, – на автора укоризненно выставили изящный пальчик: – притащили меня в мир огонька. Я пришла предъявлять претензии. Надо сказать, трудновато до вас было добраться, несколько раз заносило вообще непонятно куда и только с четвертой попытки получилось, слава верховной.

Угу, слава.

Автор неловко кашлянула, подумав, что насчет трудностей перехода – это как бы и неудивительно, с учетом того, где мир автора и где оборотней. Странно, что у них всех эти переходы вообще получались. Вот где странность так странность, но автор уже была привычной, смирилась, так сказать. Покосившись на сковородку с яичницей, на окно, где вовсю светило жаркое солнце, на часы, показывающие десять утра, буркнула под нос про аристократов и дегенератов, светским тоном уточнила: