Читать книгу: «Красный полуденный чай»

Пролог

Доктор Эмилио Варгас смотрел на экран, где билось сердце. Сердце, принадлежавшее… человеку. Не пациенту, не добровольцу, а именно человеку, лишённому права выбора. Он знал, что то, что он делал, было неправильно, отвратительно. Но он также верил, что цель оправдывает средства. Его работа могла спасти миллионы, избавить мир от болезней, перед которыми медицина была бессильна. И разве одна жизнь не ничтожна по сравнению с будущим человечества? Он попытался заглушить голос совести, заглушить его логикой, но эхо сомнений преследовало его, как тень. Отбросив эти мысли, он снова принялся за наблюдение. Всё равно уже было слишком поздно… чтобы прекращать эксперимент.

Свет флуоресцентных ламп, казался мертвенно-бледным. В бункере, спрятанном глубоко под землей, воздух был спертым и тяжелым, пропитанным запахом хлорки и страха.

Спустя какой-то год изоляции и экспериментов, его труд дал первые плоды… Но у всех подопытных волосы неизбежно окрашивались в красный цвет. Да ведь и не только цвет, сама структура была больше похожа на драгоценный камень… но им не являлась. Доктор всё кружил вокруг тела, измеряя уже привычные ему показатели. Попутно записывая их в блокнот с наблюдениями. Но что-то его отвлекло… Подопытный зашевелился? Не может этого быть… Эмилио стал снова вглядываться в тело за стеклом. И в друг это произошло снова…

Тишина лаборатории, до этого наполненная лишь мерным гулом работающих приборов, взорвалась. Сначала – тихий булькающий звук, словно у тонущего, а затем – резкий хриплый вдох. Веки, до этого плотно сомкнутые, дрогнули, словно против воли подчиняясь чужому приказу. И вот свершилось. Глаза распахнулись, и взгляд обрушился на доктора Варгаса, словно удар молнии.

Это был взгляд, лишённый всего человеческого. Только чистая, первобытная злоба, сконцентрированная в двух зрачках, чёрных, как сама бездна. Доктор, привыкший к бесчувственным телам и безмолвным приборам, отшатнулся, словно получив пощёчину. Глаза мужчины были абсолютно пусты, буквально бездонны, и уже от них становилось не по себе.

Тело в капсуле-стазиса дернулось. Слишком резко, слишком неестественно для только что пробудившегося существа. Кислородная маска сорвалась, отброшенная невидимой силой. Датчики, приклеенные к бледной коже, отрывались с хлюпающим звуком, оставляя после себя красные следы. Капсула закачалась, вода внутри взбаламутилась, словно закипела.

Мышцы, словно до этого пребывавшие в глубоком сне, напряглись, налились чудовищной силой. Размах. Еще размах. Металлическая колба, рассчитанная на огромное давление, задрожала, не выдержав напора. Визг металла, треск лопающихся креплений, и вот уже тело с рычанием, вырывающимся из груди, переворачивает массивный резервуар. Вода, словно извержение вулкана, хлынула наружу, смывая приборы, инструменты, заливая пол лаборатории. Мерцающий свет дезориентировал доктора, мешая ему чётко видеть происходящее. И в центре этого хаоса, обнажённый и разъярённый, стоит он – порождение науки, обратившееся против своего создателя. Его горящие злобой глаза по-прежнему смотрят только на доктора…

Тело окоченело от страха, Эмилио не знал радоваться ему такому прорыву в науке или стоит ужаснуться от того, то что он создал, способно его же и убить. Выбравшийся мужчина решительно двинулся в его сторону. Тяжёлые шаги эхом раздавались по лаборатории хлюпающим звуком. Он шел по полу, находясь по щиколотку в воде. Разбитое стекло приглушенно звенело, скользя по плитке. Он наступал босыми ногами на мокрые осколки, невзирая на боль. Вода вокруг окрасилась в бордовый цвет.

Эмилио пошатнулся, потерял равновесие и рухнул на пол, мгновенно промокнув до нитки. Но мокрая одежда была последним, о чём он сейчас думал. Животный страх сковал его, парализовав волю.

– Ты вероятно меня не поймешь… – он истерически усмехнулся, осознавая с кем он сейчас разговаривает. – Но я бы хотел перед тобой извиниться… И, если ты всё-таки убьешь меня, я это приму. Ты в полном праве на меня злиться… – он наигранно улыбнулся мужчине, по прежнему нависающим над ним. Доктор заглянул ему в глаза, с целью увидеть хоть намек на понимание, но его не было. Взгляд, как и прежде был пустой.

Эмилио не шелохнувшись лежал на полу, насквозь промокнув высвободившейся водой. Но его не волновало ничего кроме своего «ребенка». Тот лишь в уже привычном шуме оркестра стекающих капель молча смотрел на него.

– Дай мне хотя бы немного изучить тебя…

Мужчина склонил голову в лево, брови сдвинулись к переносице, будто тот понял, или пытался понять сказанное доктором. Его длинные волосы, отросшие за все это время, рубином переливались в тусклом мигающем свете. Он смахнул надоевшую ему прядь. И глянул на блокнот в руках Варгаса. Наклонившись он выхватил его из рук. От воды, чернила неизбежно поплыли по сырым страницам.

Эмилио аккуратно сел на пол, помогая себе руками, одежда неприятно облипала тело, он одёрнул руку в тщетной попытке избавиться от этого ощущения.

– Это твои показатели… – снова подал голос доктор. Мужчина лишь щурился, смотря на написанное. Его глаза бегали по тексту. – Это твой номер… – Варгас привстал, и указал пальцем на правый верхний угол страницы. – Двадцать пять, ноль четыре, – медленно ведя по строчке, проговорил он.

– Двадцать пять… – хрипло повторил мужчина. Уголки губ доктора поползли вверх, он не мог поверить своим ушам и глазам. Перелистывая страницу, мокрая и тонкая кожа, снова рассеклась в порезе. Он смотрел, как вода, пропитавшая страницы, впитывает кровь, превращаясь в причудливый акварельный узор. Багровые разводы расползались по тексту, словно кляксы, искажая буквы и стирая слова.

– Тебе не больно? – не успел доктор спросить, как порез уже начал затягиваться. Мужчина с интересом наблюдал как его кровь пропитывала листы бумаги. После его любопытства перескочило на руки создателя. Взяв Эмилио за запястье, он провел его рукой по краю страницы. Варгас зашипел от появившегося щипания царапины. Такая же красная капля окропила лист. Но рана доктора не спешила затягиваться так как его. Брови мужчины поползи вверх. Лежащее окровавленное стекло под его ногами привлекло его внимание. С секунду размышлений, тот поднял осколок и так же рассек его руку снова. Доктор упирался, и шипел, но мужчина продолжал истязать его руку в ожидании заживления. Но его не было. Тогда подопытный отпустил его запястье, переведя взгляд на его тело. – Стоп… что ты…

Не успевает он привыкнуть к тупой, ноющей боли в руке, как мир вокруг переворачивается. Резкий, обжигающий удар пронзает грудь, выбивая воздух из легких. Дыхание перехватывает, в горле застревает хрип, словно предсмертный стон. Каждое движение, каждый вдох – мучительная пытка. Грудь сдавливает, словно тисками, воздух больше не поступает в легкие, и наступает удушье. И последним кадром – торжествующий оскал на искаженном ненавистью лице.

Вскоре стали появляться дети нового вида, выделявшиеся своими алыми волосами. Их окрестили «красными», и интерес к ним вспыхнул мгновенно – от научного любопытства до откровенной ненависти. Многие жаждали препарировать их, как подопытных кроликов, но совесть, хоть и слабая, пока сдерживала их. Они ограничились наблюдением и небольшими экспериментами. Когда выяснилось, на что способны эти «красные», одних охватила зависть, а других – неприкрытая злоба. «Ошибки природы», – шептали они, – «подлежащие уничтожению».

За судьбой одним из таких детей, вам и предстоит наблюдать…

***

Гвен Садлер открыла глаза, и ее тут же осенило: это последний раз, когда она просыпается в этой комнате. Раздвинутые шторы пропускали яркий солнечный свет, заливая все вокруг золотом.

На прикроватной тумбе уже ожидал её привычный утренний чай, источая приятный аромат.

Она аккуратно смахнула с себя одеяло, ноги обдало непривычной прохладой, о чего девушка слегка поежилась, но встала. Потянувшись вверх, разминая затёкшее от долгого лежания тело.

– Госпожа, завтрак уже подан, вы немного припозднились, но ничего страшного, мы ещё успеем нагнать отстающий график, – подала голос прислуга.

– Я совсем забыла, что сегодня уже тридцать первое августа… Прости. Почему вы меня не разбудили? – зевая прикрыла рот девушка.

– Будили, только Вы не встали, – слегка усмехнулась служанка.

Гвен виновато поджала губы. Ведь она даже не помнила, что её пытались разбудить… Настолько была погружена в сон? В прочем… уже не важно.

– Принеси завтрак и позови, пожалуйста…

– Делмара? Да, сию секунду, – поняла её на полу слове служанка. Поклонилась и вышла из покоев.

Девушка тяжело вздохнула, вновь садясь на свою постель. Она машинально провела рукой по шелковистой простыне, ощущая привычную прохладу и мягкость. Взяв чашку в руки, она слегка отхлебнула ещё горячий напиток. Язык обожгло, девушка слегка поморщилась, смакуя его вкус, освобождаясь от сухости во рту.

В звенящей тишине, в которой гудели только её собственные мысли, раздался стук в дверь. Она тут же откликнулась, и дверь открылась. В неё вошел её телохранитель и уже буквально заведующий её прислугой мужчина. Осознавая, что впервые в её жизни с ним придётся так на долго расстаться, в носу защипало, а глаза затуманили слезы. Гвен пыталась привыкнуть к его образу и запечатлеть его надолго у себя в голове. Руки невольно дрогнули.

Он двигался плавно и грациозно, несмотря на свой рост, слегка наклонился, входя в дверь, чтобы не задеть перекладину макушкой. Не смотря на такой ранний час, Делмар уже был собран. Черный выглаженный деловой костюм, отдавал синим в переливах. Рубашка его была тоже угольно-чёрной, и только хлопчатые перчатки, словно белое пятно, выделялись из его образа.

– Гвен? – подал голос вошедший мужчина. Не понимая, почему его госпожа, застыла на месте.

Девушка уже давно понимала, что рано или поздно это произойдет, но не до конца осознавала, что это уже… произошло. Уже сегодня вечером она уедет в изолированную академию, и увидятся они, дай Бог, только на зимних каникулах. Поджав губы, девушка вновь встала, тщетно пытаясь сдержать свой порыв эмоций.

Ведь покидала дом она не навсегда… От чего тогда такая реакция? От тоски? Или от того, что привычная её установка дня уже не будет прежней?

Глава 1

Она привыкла, что утро начинается с едва слышного шуршания штор, которые отдергивает слуга, с аромата ее любимой овсянки с яблоком и корицей, которую подают прямо в постель. Сегодня же ее разбудил пронзительный мужской голос: «Дамы и господа, мы прибыли на место назначения».

Статус академии «Гранд Стоклер» является синонимом престижа и принадлежности к элите. Ее изолированность, расположение в смешанных лесах, и непревзойденное образование сделали ее лучшим учебным заведением столетия. Лишь единицы из тысяч абитуриентов удостаиваются чести поступить сюда, чтобы вскоре стать обладателями диплома «Гранд Стоклер» – знака качества, открывающего любые двери. Состоятельные родители готовы на все, чтобы их дети получили эту путевку в жизнь.

Всю дорогу Гвендолен сопровождала немногословная соседка, предпочитавшая её компании увесистый том под названием «Кризис современных ценностей: взгляд со стороны философии». Сложно было представить, как такая крохотная и хрупкая с виду девушка, будет читать такие большие книги. За несколько часов пути Гвен успела изучить её до мельчайших подробностей. Аккуратная, хрупкая натура, маниакально внимательная к деталям. Любая мысль, хоть немного зацепившая её внимание, тут же отправлялась в кожаный блокнот, обрастая собственными комментариями, написанными каллиграфическим почерком. Иногда Гвен казалось, что для соседки не существует ни её, ни всего остального мира – время словно остановилось вокруг неё. Загадочная попутчица так и не назвала своего имени, поэтому Гвен мысленно окрестила её «Филологиней». Рубиновые волосы, как у подавляющего большинства красных, подтверждали факт эволюции. Строгое каре с торчащими по сторонам прядями, которые, казалось, завивались от прикосновения её хрупких плеч. Скромный угольно-чёрный ромпер, застегнутый на шесть рельефных золотистых пуговиц в два ряда, с аккуратным белым воротничком и манжетами, подчёркивал её сдержанность. Белые кружевные колготки облегали её тонкие изящные ноги, заканчиваясь лакированными, словно детскими, туфельками на невысоком каблуке.

Перед тем, как выйти из автобуса, Гвен заметила, как Филологиня быстро что-то записывает в свой блокнот, словно запечатлевая момент напоследок. Она покорно дождалась пока та, встанет чтобы самой наконец выбраться из салона. А пока ждала её, наблюдала за тем, как автобус медленно пустел. Оставляя после себя лишь лёгкое напоминание о том, что кто-то долгое время находился в нём. Гвен встречала приятный лесной пейзаж и не менее приятный лесной воздух, который наполнял лёгкие. Хотя она и жила в городе, раньше этот ландшафт ассоциировался у неё с беззаботным детством, с летними каникулами у озера в окружении семьи. Но всё это осталось в прошлом. Теперь же лес вызывал не радость, а тревогу, высвобождая из заточения в подсознании болезненные воспоминания, которые она годами старалась похоронить. Гвен Садлер отчаянно зажмурилась, отгоняя тревожные мысли. Сделав глубокий вдох, она попыталась убедить себя, что всё будет хорошо.

Оглянувшись на ряд опустевших автобусов, где суетились рабочие, выгружая их вещи, Гвен почувствовала себя ещё более одинокой. Калитка за спиной захлопнулась, словно запирая её в ловушке, из которой она не сможет выбраться ближайшие четыре месяца… Выдохнув, Садлер остановилась рядом с толпой других будущих студентов. Перед ними стояла девушка, чьё презрительное выражение лица и высокомерный взгляд говорили сами за себя: она явно не хотела здесь находиться.

Чёлка, спадающая на левый глаз, мешала девушке, и она, то и дело, отбрасывала её резким движением головы. Густые и блестящие волосы ниспадали волнами, напоминая бурный водопад. Она была одета в красную кофту, из-под которой кокетливо выглядывала белая рубашка, слегка обнажавшая пупок. Длинная чёрная юбка до щиколоток с высоким разрезом до середины бедра дополняла образ. На ногах – остроносые туфли на высоких каблуках. Собравшись с духом и откашлявшись, она наконец начала свою приветственную речь:

– Все здесь? Второй раз повторять не буду, – девушка пренебрежительно мотнула головой. В её голосе читалось явное неуважение.

– Я считаю, что это неуважительно по отношению к нам, – выкрикнул кто-то из толпы. – В таком тоне с нами разговаривать …

– Ах, вот как? А я считаю, что вы слишком много на себя берёте. Думаете, я должна перед вами расшаркиваться? Забудьте. Я стипендиат III уровня, и, если я захочу, вы завтра же будете паковать чемоданы и возвращаться в свой особняк. Пешком пойдёте, чтобы лучше запомнили, – в её глазах вспыхнула ярость. Золотые нити, вышитые на шевроне с её именем, теперь казались угрозой. – Камилла Остен. Запомните это имя, потому что здесь вы будете часто его слышать. А теперь замолчите, пока я не решила, что ваше присутствие здесь – досадная ошибка.

Он едва не сорвался, но вовремя проглотил слова. Цена опрометчивости могла оказаться слишком высокой. Ее слова явно задели его. Гвен была уверена, что Камилла Остен обладает достаточными рычагами влияния, чтобы вышвырнуть их отсюда. Как именно? Ответа на этот вопрос пока у неё не было, если вспоминать, то что было указано на их официальном сайте. Зато на сайте подробно описывалась система уровней стипендий. Чем выше был уровень, определяемый результатами экзаменов, проводимых каждые три месяца, тем больше средств поступало на личный счёт.

Ничего не оставалось, кроме как следовать за гидом. Внезапно спокойное течение времени было нарушено. Что-то тяжёлое и неуклюжее обрушилось на Гвен, сбивая её с ног. Какой-то парень, явно обладавший немалым весом, свалился на неё, подняв целое облако пыли и мелкого гравия. Она закашлялась, чувствуя, как песок царапает горло.

Сквозь мутную пелену она увидела, как к ним со стороны общежития приближается высокая фигура парня. Одним движением он подхватил её под локоть и рывком поднял на ноги. Упавший же, пошатываясь, вскоре поднялся самостоятельно.

В этот короткий миг Гвен успела разглядеть высокого юношу, который по-прежнему держал её за локоть. Красные волосы парня, подсвеченные частицами пыли, мерцали, перекликаясь с цветом его кофты.

– Полагаю, ты не сильно пострадала? – с улыбкой уточнил спаситель, приподняв бровь.

– Надеюсь, я тебя не раздавил? – отозвался упавший парень, оттряхивая колени. Гвен с любопытством разглядывала упавшего. Волосы были растрёпаны, больше не из-за случившегося, а скорее были такими изначально, а их цвет… Рыжий. Вот и первый обычный, подумала про себя девушка. Гвен почти не общалась с обычными людьми своего возраста. Кажется, в последний раз это было прошлой весной, когда она экстерном закончила тринадцатый класс старшей школы. Успешно выпустившись в свои семнадцать лет, обгоняя всех на два года.

Его слова, похожие на извинения, приятно удивили её. Не все к ним относились с уважением. Даже не вся прислуга в её родном доме, отличалась подобной чертой.

– Ничего… бывает, – скромно произнесла она, оттряхивая длинный подол своего голубого платья. Девушка хотела бы одеть что-то более классическое для первого дня. Но её мать настояла на торжественном платье. «Это же твой первый день!», твердила она ещё сегодня утром.

– Я Маркус. И ещё раз извини… за такое знакомство, – виновато сказал он, поправляя взъерошенные волосы, словно это могло что-то изменить. На фоне остальных он выглядел вызывающе просто. Его видимо самодельная джинсовая куртка из двух лоскутов – нежно-голубого и чёрного – лишь подчёркивала этот контраст. Джинсы были под стать куртке – поношенные и небрежные. Трудно было поверить, что он мог поступить в это место. Но россыпь веснушек, словно солнечные зайчики, делала его взгляд удивительно открытым и располагающим.

Незнакомец был намного выше Маркуса. Примечательно, что у него такой же шеврон, что и у Камиллы. С таким же красиво вышитым именем на фоне герба академии – Оливер Хэйт. Гвен с трудом вспомнила, что это тот самый человек, который блистает на первой странице сайта учреждения – лучший стипендиат и гордость академии «Гранд Стоклер».

– Так значит, Оливер Хэйт… Чем обязаны такой честью? – подняв на него глаза, девушка чуть опешила, отдернув руку. Увидев с какой лисьей улыбкой он на неё смотрел… В ответ тот лишь слегка изогнул брови, будто не понимая, о чем она говорит.

– Вы знакомы? – выказал интерес Маркус.

– А ты его не знаешь? – удивилась его вопросу девушка. Его лицо было буквально на первой страничке сайта академии.

– С чего бы мне знать? Я только сюда поступил, – непонимающе изогнул брови тот. На что Оливер усмехнулся. Маркус протянул руку девушке в знак приветствия и виновато улыбнулся. – А тебя как зовут?

– Гвендолен… Садлер, – сказала та неуверенно, будто сомневаясь, что вообще хотела с ним знакомиться. И слегка покосившись на свою руку в перчатках, всё-таки ответила на рукопожатие. Его уголки губ весело, поползли верх.

– Стоп… когда мы успели отстать от общей группы?! – метко подметил парень, озираясь на образовавшуюся пустоту возле них. Гвен не успела опомниться, как обнаружила, что они остались совершенно одни. Экскурсия давно ушла вперёд, даже не заметив их отсутствия.

– Раз ваш гид ушёл, думаю, я могу уделить вам немного своего времени, – размышлял вслух стипендиат. Он развернулся и, не дожидаясь ответа, направился по тропинке.

Недолго думая, они двинулись с их новым сопровождающим до главного корпуса академии, проходя мимо общежития, а если быть точнее – их новым домом на следующие пять лет.

Гвен шла прямо за Хэйтом, смотря себе под ноги, пытаясь не обращать внимания на плывущие мимо деревья, от которых по рукам проходили мурашки. Идти приходилось не долго, но для девушки это оказалось испытание. Наверно, было опрометчиво поступать в такое отдаленное место, в связи с её страхом. Но других, таких же престижных, мест для красных ещё не было. И зачем было строить корпус общежития так отдаленно от академии? Недоумевала девушка.

Когда же Оливер остановился, она не успела вовремя затормозить и впечаталась лицом ему в спину. Но уже через секунду опомнилась и отпрянула от красной кофты. Реакцией сопровождающего был лишь еле слышный смешок. До того, как её настигло чувство стыда, она уловила легкий аромат миндаля, исходящий от его одежды. Почему-то именно эта ассоциация посетила её голову первой. Маркус же вообще не заметил этого инцидента. По его наивной детской радости было видно, что он всю дорогу любовался лесными пейзажами. Это заметно успокоило её.

Пока Гвен собиралась с мыслями, Оливер уже поднялся по злополучной лестнице к главным дверям здания. Садлер остановившись у первых ступеней, подняла голову вверх рассматривая богато-украшенный фасад. Но Маркус прервал её восхищение. Взяв её под руку, почти силком поднял до дверей.

– Ты чего в облаках витаешь, потеряешься же! – наконец, отпустил её парень. Истинный джентльмен! Скривилась Садлер, поправляя свой рукав, от образовавшихся складок.

Над входом величаво красовался герб, который теперь можно было рассмотреть во всех деталях – красный дракон, своим изгибом напоминавший букву S, размашистыми крыльями закрывал боковые углы желтого ромба. И так же витиевато было выведено всё то же название «Гранд Стоклер».

Из открывшихся дверей доносился шум. Внутри помещения веяло домом, похожим на тот, что находился за городом, хоть фасад и не сулил ни о чём таком. Здание было выполнено в готическом стиле – тонкие игольчатые башни, стрельчатые окна-витражи, изысканно украшенный фасад, поражающий своим многообразием деталей. А внутри оно было тёплым и светлым – цельное дерево, изящные лаковые лестницы и люстры из хрусталя. Чередование черных и белых квадратов на полу создавало иллюзию движущейся шахматной доски, от которой рябило в глазах.

– О, прямо как у моей бабушки, – прервал её размышления Маркус. – Всё обшито деревом и пахнет хлоркой, не хватает только ковра. Гвен невольно задумалась о том, насколько же разными были их миры…

Оливер словно не замечал их присутствия. Пока они шли по коридорам, перед ним расступались студенты и здоровались преподаватели. После приветствий Оливеру взгляды провожающих задерживались на идущих следом, а затем становились презрительными. Особенно доставалось Маркусу, чей экстравагантный вид привлекал нежелательное внимание. Гвен стало его жаль…

И от того даже странно, что именно Оливер Хэйт проводил экскурсию по «Гранд Стоклер». Хоть обход и проходил в молчании, это было лучше, чем слушать ворчание той стервы. Да и без его комментариев все было предельно ясно.

С безупречной вежливостью стипендиат проводил экскурсию, показывая ключевые корпуса и кабинеты. Он терпеливо ждал, пока новички восхитятся архитектурой. В целом, это была совершенно обычная академия – большие аудитории с хорошей акустикой. Просторный обеденный зал со сценой по центру помещения, вероятно, для живой музыки. Хороший актовый зал, похожий больше на театр, с множеством балконов, располагавшиеся на трех ярусах.

Проходя по коридору, она вдруг остановилась. Среди более скромных дверей эта резная двустворчатая дверь казалась настоящим произведением искусства. Садлер невольно задалась вопросом, что скрывается за её вычурной красотой. Она словно звала к себе, обещая нечто особенное тому, кто осмелится её открыть.

– А за неё что? – будто прочитав её мысли спросил Маркус. Ведь Оливер прошел мимо, не останавливаясь.

– Зал суда, – сухо отозвался тот.

– Суда?

– Студенческий суд по вопросам отчисления, нарушения кодекса поведения студентов, разрешение конфликтов между студентами и прочее, – пожимал плечами Оливер. Заметив их интерес, он вновь усмехнулся. – Я смотрю, вам натерпеться там побывать, – на что те отрицательно помотали головой, поспешив догнать их гида, который ушёл далеко вперед. Видимо об этом при первой встрече говорила Камилла…

Следующий поворот вывел их в коридор, над которым висела табличка «Клубные комнаты». С этого момента экскурсия перестала быть скучной формальностью. Гвен вспомнила информацию на сайте о широком спектре внеклассных занятий. В условиях их полной изоляции от внешнего мира это было крайне важно.

Заканчивался обход по главному корпусу – довольно просторным залом для отдыха. Где был мягкий ковёр, удобные кресла и журнальные столики создавали атмосферу уюта. В центре внимания был большой белый камин, словно символ домашнего тепла.

– Я читала, что у академии одна из самых крупных библиотек, – подала голос Гвен. Больше всего она хотела увидеть именно её…

– Да, она отделена от основного здания, мы как раз направляемся туда, – ответил ей Оливер, не оборачиваясь.

Внутренний двор оказался настоящим шедевром ландшафтного дизайна, воплощением французского паркового искусства. Идеально подстриженные живые изгороди из красных кустовых роз образовывали сложный геометрический узор, разделяя пространство на уютные тропинки. Они вели к фонтанам, струи которых искрились на солнце, и к скамейкам, приглашающим отдохнуть. Деревья, словно скульптуры, поражали разнообразием форм и безупречным видом.

– Просто сказка… – прокомментировал Маркус. Но в этот раз Гвен была с ним согласна.

Пройдя по коридору с аркадой из четырёх белых кирпичных арок, Гвен обратила внимание на толпу, собравшуюся посреди парка. Присмотревшись, она заметила в скоплении людей знакомую фигуру Камиллы. Отчего раздражительно сощурилась, жалея, что вообще изъявила желание смотреть по сторонам.  Отвлечением было новая остановка Оливера. Массивная дверь двухэтажного здания, ведущей в библиотеку. Шагнув внутрь Гвен вдохнула аромат старины, и наконец поняла, откуда исходит тонкий миндальный запах – от старых книг. Наверное, Хэйту часто приходилось здесь бывать.

В библиотеке сочетаются классические элементы и функциональность. Многоуровневое пространство организовано вокруг деревянных книжных шкафов, расположенных вдоль стен. Балкон второго этажа позволяет оценить масштабы библиотеки. Пол выложен узорчатой плиткой, которая создаёт яркий контраст с тёмным деревом мебели. Деревянные столы с настольными лампами обеспечивают комфортные условия для работы. Высокие арочные окна пропускают много естественного света. Завершает картину классический бюст, расположенный в дальней части зала, и высокий потолок, украшенный лепниной.

Выходя из библиотеки, радость Гвен сменилась раздражением, заметив, что Хэйт ведет их прямиком к их группе.

– Оливер! – завопила она, непривычно бархатным голосом. От чего у Гвен рефлекторно чуть сморщился нос.

Хэйт повернулся в сторону, откуда доносился голос, и вновь натянул свою фирменную улыбку, какой он одаривал преподавателей.

– И я тебя тоже рад видеть, моя дорогая Камилла, – монотонно протянул он.

– Разве ты не должен быть на банкете?

– Помогаю заблудшим душам, – ответил Оливер, не обратив внимания на её вопрос. Его приподнятые брови недвусмысленно намекали на то, кто именно виноват в их отставании.

– Да ладно, сами бы разобрались! Не думаю, что они совсем уж беспомощные, – фыркнула Камилла, закатив глаза.

Гвен и Маркус обменялись понимающими взглядами. Он явно тоже заметил, как изменились тон и манеры Камиллы. Они обменялись короткими улыбками и продолжили наблюдать за разговором.

Однако, чем дольше длилась беседа, тем больше Гвен становилось не по себе. Она внезапно осознала, что во время разговора Хэйт не смотрит на Камиллу.  Его взгляд был прикован к ней, к Гвен. Пока Остен в очередной раз жалуясь на что-то, совсем не обращала на это внимания. Она невольно поджала губы, непонимающе наклонив голову. Ведь было не ясно, что именно привлекло в ней его внимание.

– Маркус… – хотела она было окликнуть парня, но его уже и след простыл…