Читать книгу: «Зомби-апокаллипсис», страница 2

Шрифт:

Зомби-апокаллипсис
(Фантастический рассказ позднесоветского периода)

Вот как всё началось: В Китае снова что-то пошло не так. То ли крысу, то ли крота подали на ужин – никто толком не понял. Зато ясно было одно: это животное было заражено новым вирусом под названием «Крузе». Сначала никто не обратил внимания, но вскоре стало очевидно, что вирус передаётся от человека к человеку с пугающей скоростью. Мир вспоминал старые эпидемии: бубонную чуму, испанку, птичий грипп и COVID-19. Однако «Крузе» превзошёл их всех. За считаные недели более 90% населения планеты оказались инфицированными.

И это было только началом. Вирус «Крузе» изменял людей до неузнаваемости. Оказалось, что он перестраивает мозг, стирая личность и разум. Люди, заразившиеся им, превращались в злобных существ, движимых лишь одним инстинктом – жаждой плоти. Они больше не понимали слов, не узнавали близких. Это были не люди, а нечто, что можно было описать как ходячие трупы. Они охотились, нападали, пожирали тех, кто ещё оставался нормальным. И чем больше вирус распространялся, тем сильнее погружался мир в хаос. Дороги были завалены брошенными автомобилями, дома горели, города тонули в страхе и крови.

Я выжила. С первого дня я следила за новостями. Стоило заговорить о новой болезни, как я начала носить маску, дезинфицировать всё подряд, избегать людных мест. Я пила всё, что хоть немного могло укрепить иммунитет, и даже антибиотики, пусть врачи и говорили, что это бесполезно. Когда всё рухнуло, я уже была готова – укрылась дома, плотно закрыла окна, запаслась водой, консервами и медикаментами.

Моим соседям, коллегам и даже некоторым родственникам не повезло. Они заразились, а потом превратились. Зрелище было не для слабонервных: их кожа начинала гнить, глаза тускнели, движения становились дёргаными, но в этом безумии была сила. Они не чувствовали боли, они не уставали. Иногда я слышала их за дверью. Они стонали, царапали стены, разбивали окна. Это была толпа обезумевших зомби-маньяков.

Защищаться пришлось по-другому. Когда стало ясно, что они не отступят, я вооружилась. Ничего сложного: револьверы «Смитт-и-Вессон» калибра.357 Магнум стали моими лучшими друзьями. Пуля в голову – и проблема решена. Эти зомби не были бессмертными, просто трудными. Я тренировалась стрелять, настраивалась на то, что убивать их придётся снова и снова.

Выход на улицу стал испытанием. Иногда приходилось отправляться в магазины, чтобы пополнить запасы. Зомби не трогали консервы. Их деградировавшие мозги не понимали, как открыть банку, да и не интересовались ничем, кроме свежей плоти. Я осторожно передвигалась по улицам, следя за каждым углом, за каждым звуком. Если сталкивалась с заражёнными, действовала быстро. Один выстрел – и дальше.

Мир изменился до неузнаваемости. Но я жива. И, кажется, всё это теперь только начало.

Доверять никому нельзя. У меня не было друзей, ни партнёров. Сначала я верила, что выживание в этом хаосе зависит от объединения людей, но дважды жестоко ошиблась. Оба раза это заканчивалось предательством. Люди, которых я считала своими союзниками, бросали меня в самые критические моменты: один сбежал, оставив меня в окружении зомби, второй украл мои припасы и исчез. После этого я решила, что верить можно только себе. Никто не спасёт тебя, кроме твоих собственных сил.

День начался с неприятного воспоминания. Ранним утром, около десяти часов, я вспомнила, что оставила на работе планшет. На нём хранилась важная информация: карты местности, заметки о маршрутах, списки оставшихся запасов в магазинах. Без него было рискованно. Решив, что откладывать нельзя, я взяла своё оружие и отправилась в офис.

Город был страшен. К десяти утра солнце уже поднялось, но его свет только подчёркивал ужас вокруг. На тротуарах лежали скелеты людей и животных, обглоданных до последней кости. Перевернутые машины преграждали дорогу, их двери были сорваны, а салоны залиты засохшей кровью. Витрины магазинов, когда-то наполненные яркими товарами, были разбиты, а изнутри всё вынесено мародёрами. Многие дома сгорели дотла, оставляя лишь обугленные остовы. Никаких звуков жизни – только стоны зомби и хруст битого стекла под моими ботинками.

Прорываясь через орды заражённых. Скоро они начали замечать меня. Взгляды пустых глаз, рывки в мою сторону. Первый зомби, мужчина в рваной рубашке, бросился на меня с открытым ртом, из которого капала чёрная слюна. Я не дрогнула. Выстрел – его голова дернулась, тело рухнуло.

Второй был крупнее, и, казалось, быстрее. Он настиг меня почти мгновенно, но я увернулась и выстрелила в висок. Его массивное тело грузно упало.

Третий и четвёртый подошли одновременно, издавая утробные звуки. Один из них был в рваном костюме, другой, судя по всему, рабочий, с засаленными руками. Я сделала шаг назад и успела выстрелить обоим в головы. На земле остались два безжизненных трупа.

Последними были старушка и молодой мужчина. Мужчина пытался меня обойти. Поймав его движение боковым зрением, я сделала шаг в сторону и выпустила пулю ему прямо между глаз. Ещё одно тело рухнуло. Но старушка… Эта зомби была не просто врагом.

Тётя Фрося: зомби и при жизни мерзкий человек. Старушка-зомби лежала на земле, её колени были прострелены, и она не могла ходить. Но это её не останавливало. Она ползла ко мне, оставляя за собой кровавый след, шипя, издавая жуткие звуки, словно смесь рычания и хрипов. Её глаза были мутными, как бельмо, но слух остался острым – она поворачивалась на каждый мой звук.

Это была тётя Фрося. При жизни она была злым и мерзким человеком: писала доносы в милицию, обсуждала соседей за спиной, разносила клевету. Она однажды облила мочой двери моей квартиры, обвинив меня в «гулящем» образе жизни. Теперь её лицо выглядело ещё отвратительнее – серо-зелёная кожа, кровавые раны, из которых сочился гной.

Она всё ещё пыталась добраться до меня, шипя и пытаясь вытянуться вперёд.

– Ладно, покойся с миром, – сказала я. – Я тебя прощаю.

Я подняла револьвер, прицелилась и выстрелила. Череп разлетелся, куски плоти и костей упали на землю. Шипение прекратилось. Тётя Фрося замерла, а затем обрушилась в мёртвом покое.

Я перевела дыхание и пошла дальше.

Офис оказался ловушкой для зомби. Когда я добралась до здания, то заметила, что сигнал пожарной тревоги был включён. Автоматические двери закрылись, блокируя доступ свежего воздуха, чтобы якобы предотвратить распространение огня. Пожара, конечно, не было, но люди, оказавшиеся внутри, попали в западню. Теперь это были зомби – мои бывшие коллеги, слепо тыкавшиеся об стены, прозрачные перегородки и двери. Они бродили взад-вперёд, не понимая, как выбраться.

Для меня это оказалось к лучшему. Прозрачные стены отделяли их от меня, и я могла безопасно пройти дальше, наблюдая за ними.

Среди зомби – бухгалтерша тётя Клава. Через одну из перегородок я заметила тётю Клаву, местную бухгалтершу. Она всегда обманывала нас с зарплатами и премиями, выискивая любые способы «сэкономить» на нас ради собственного блага. Теперь её тело было жутким зрелищем: распухшая, как надутый воздушный шар, от газов, выделяемых гнилостными бактериями. Её кожа блестела, будто готова вот-вот лопнуть. Казалось, если поднести к ней спичку, она взорвётся, как гигантская гнойная бомба.

Тётя Клава заметила меня и пришла в ярость. Она ударялась о прозрачную дверь с такой силой, что казалось, стекло вот-вот треснет. Её руки дергались, а чёрные ногти оставляли следы на стекле. Она смотрела на меня бельмами и скрежетала зубами.

– Спасибо, премию выпиши себе, – съехидничала я, проходя мимо.

Скелеты и зомби в коридоре. По пути мне попадались останки людей – кости, вывернутые в неестественных позах. Некоторые были обглоданы до последнего кусочка плоти, на других висели жалкие клочки мышц. Среди них шлялись несколько зомби. Я их пристрелила без раздумий, ведь медлить было нельзя.

Одного из них я знала – это был водитель нашего шефа. Мрачный, всегда молчаливый, он никого к себе не подпускал. Ему, как и мне, не везло с друзьями, и теперь он был одним из этих ходячих трупов. Я нажала на спусковой крючок, не чувствуя ни жалости, ни сожаления.

Неприятный сюрприз в моём кабинете. Когда я дошла до своего кабинета, то увидела, что дверь была открыта, а внутри царил полный разгром. Столы перевёрнуты, бумаги валялись повсюду, мой стул был сломан. Посреди всего этого хаоса стоял мой бывший шеф, Задулла Тигранович. Ему было 53 года, и при жизни он был не просто отвратительным начальником, но и похотливым совратителем. Он строил карьеру женщин через свою постель, вынуждая молодых секретарш и стажёрок соглашаться на интим, чтобы они могли остаться на работе. Многие уходили, не выдерживая давления, и я однажды тоже оказалась в списке тех, кого он пытался уволить. Пандемия спасла меня, хотя теперь он стоял передо мной уже не как босс, а как зомби.

Шеф-зомби: омерзительное зрелище.

– Здрасьте, Задулла Тигранович. Вы что делаете в моём кабинете? – сказала я, вскинув револьвер.

Он взвыл и подпрыгнул, увидев меня. От него несло ужасным запахом – смесью гниения, испражнений и чего-то химического. Хотя, если честно, он и при жизни пах не лучше. Его грязный костюм был покрыт пятнами, а откуда-то из штанин стекала жуткая жидкость. Пальцы шевелились так, будто кости в них стали гибкими, как змеи. Его язык высовывался изо рта на целых 50 сантиметров, извиваясь, как слизень. Глаза были жёлтыми и налитыми кровью.

Он рычал, скрежеща зубами, и делал шаги в мою сторону.

Мне было противно находиться рядом с ним, даже смотреть на это существо. Я прицелилась и, не раздумывая, выстрелила. Пуля вошла прямо в лоб, разорвав череп. Он рухнул, как мешок с мусором, и замер. Трупное зловоние стало ещё сильнее, но мне уже было всё равно.

– Ну, теперь уж точно никаких повышений, – пробормотала я, отвернувшись.

Я забрала свой планшет из-под завалов на столе и направилась к выходу. Со стены я сняла катану, что привезла когда-то из Японии, будучи в командировке.

Встреча с Сергеем Краковски. Я вышла из офиса и практически сразу столкнулась с Сергеем Краковски. Этот человек когда-то был депутатом нашего парламента – типичный шовинист и коррупционер, который, прорвавшись во власть через партийные списки, успешно распиливал государственный бюджет. Его действия оставили за собой недостроенные школы, больницы, дороги и тысячи разочарованных граждан. Он слыл олигархом, купающимся в роскоши. Но деньги не спасли его от вируса «Крузе».

Теперь Краковски выглядел как и миллионы других зомби. Его костюм был в лохмотьях, галстук наполовину разорван, а дорогие ботинки облеплены грязью. Его лицо было в пятнах гниения, одна щека провалилась, открывая зубы и челюсть. На руках и ногах сквозь порванную кожу проглядывали кости.

– Салям, Сергей, – спокойно произнесла я, наблюдая, как он жадно поедает пойманную крысу.

Он поднял голову, и его взгляд был пустым, бессмысленным, наполненным лишь злобой. Казалось, он был ходячим трупом ещё до эпидемии, только тогда это выражалось в его амбициях и действиях, а теперь – в его физической сущности.

Краковски резко вскочил, отбросив крысу, и бросился на меня. Его движения были порывистыми, неловкими, но достаточно быстрыми, чтобы стать опасными. Я плавно выхватила катану, висевшую за спиной, и одним точным движением полоснула по его шее.

Голова Краковски отделилась от тела и, перевернувшись в воздухе, покатилась по дороге. Тело, лишённое управления, сделало пару шагов вперёд, пошатнулось и упало в открытую канализационную шахту, скрывшись в тёмной глубине.

– Теперь не будешь воровать из наших налогов, – тихо сказала я и двинулась дальше к магазину «Лукошко».

Магазин: припасы и алкоголь. У магазина витрины были разбиты, стеклянные осколки хрустели под ногами. Однако полки с консервами сохранились в удивительном порядке. Я взяла сгущённое молоко, абрикосы, тушёнку, зелёный горошек и вакуумный хлеб, аккуратно сложив всё это в рюкзак. Мне хватило бы такого запаса на пару дней.

– Может, взять чего-то выпить? – пробормотала я себе под нос и пошла в отдел алкогольных напитков.

Полки радовали разнообразием: виски, текила, водка, джин, а вот пиво оказалось просроченным, его я даже трогать не стала. Выбор пал на бутылку виски. Взяв её, я вдруг услышала позади знакомый голос:

– Ты не отказываешь себе в привычках, Зилола.

Встреча с Бахромом Тулягановым. Я обернулась и увидела Бахрома Туляганова – сына министра финансов. Молодой мужчина был одет в удобную, но дорогую одежду, приспособленную для выживания. Он держал в руках дробовик калибра 12—70 – мощную штуку, способную разорвать зомби на части. Его лицо было чистым, ухоженным, но в глазах читались высокомерие и привычка доминировать.

Когда-то Бахром считался обычным избалованным богатым сынком, привыкшим к вседозволенности. Он окончил престижный университет, связанный с дипломатией, и готовился отправиться на работу в США. Однако пандемия разрушила его планы, и теперь он выживал в этом хаосе. Возможно, у него был врождённый иммунитет к «Крузе», как и у меня.

– Да, могу себе позволить, – ответила я, не сводя руки с кобуры, где лежал мой револьвер.

Бахром ухаживал за мной ещё до эпидемии, но всегда действовал нагло, что меня раздражало. Его наглость доходила до похабства, и меня абсолютно не впечатлял его статус «белой кости».

– Это грабёж, – усмехнулся он, указывая на мою добычу. – Ты не платишь за товар.

– Грабежом занимался твой отец, когда был министром финансов, – ответила я, не отводя глаз. – А сейчас деньги не имеют смысла, и платить некому. Где кассирши? – я махнула рукой на пустой магазин.

Бахром оскалился, и в его глазах запрыгали недобрые огоньки. Он выглядел напряжённым, готовым стрелять в любой момент.

Напряжённая атмосфера. Я знала, что он не рискнёт убить меня без причины, но всё же оставалась настороже. Его взгляд был оценивающим, словно он думал, как лучше взять меня под контроль.

– Может, выпьем вместе? – предложил он, будто пытаясь перевести разговор в шутку.

Я молча сложила бутылку в рюкзак и, сделав шаг назад, направилась к выходу.

– Ты напрасно отказываешься от моей защиты! – крикнул мне вслед Бахром. Его голос звучал раздражённо и немного обиженно. – У меня армия!

С улицы доносился хохот вперемешку с выстрелами. Его дружки, такие же избалованные и наглые, как он сам, явно развлекались, отстреливая зомби. В их глазах это была не борьба за выживание, а очередное дурацкое соревнование. Некоторые стреляли, не целясь, громко выкрикивая шуточки, другие забавлялись тем, что загоняли зомби в тупик и поджигали их. Пары всполохов огня на улице, сопровождаемые зловонным дымом, подтверждали их методы.

– Твои дружки разорвут тебя на части, если им самим будет что-то угрожать, – бросила я, не оборачиваясь. Я слишком хорошо знала, что предают обычно друзья, а не враги. Но Бахром этого не понимал.

– Это верные мои солдаты! – выкрикнул он в ответ. – Если бы ты стала моей женщиной, то была под надёжной защитой!

Не удостоив его взглядом, я лишь подняла руку и показала средний палец. Этот жест вызвал взрыв его гнева.

– Ты ещё пожалеешь… шлюшка! – донеслось до меня.

Но его оскорбления не ранили меня. За всю свою жизнь я научилась постоять за себя. Я доказала это, когда отбивалась от уличных хулиганов, когда бродила по миру, полному зомби, и теперь, когда отказывалась быть частью его жалкой «армии».

Планы на защиту. Вернувшись домой, я понимала, что пора уходить. Бахром был упёртым и мстительным. Я знала его достаточно хорошо, чтобы понять – он попытается прийти сюда внезапно, чтобы показать свою силу.

Я глубоко вздохнула, достала с полки книгу отца, «Системы-ловушки и противопехотные мины». Отец был полковником в отставке, прошедшим множество горячих точек. Его опыт и знания могли сейчас спасти мою жизнь.

Открыв книгу, я с интересом пролистала разделы, отмечая, что можно сделать из подручных средств. Выпив пару глотков виски, я почувствовала лёгкость и сосредоточенность.

Изготовление ловушек – этим я и занялась в последние часы, прежде чем солнце ушло за горизон, и город погрузился в темноту. Пришлось включить фонарь.

Пружины и колья. Я использовала старые матрасные пружины, которые укрепила у входа. На концы пружин закрепила заточенные колья, сделанные из ножек стульев и обломков деревянных досок. Это устройство должно было выбрасывать колья при открытии двери, поражая нападающего на уровне груди или головы.

Самодельные мины. Из пороха, который я выковыряла из патронов, зажигалки, металлической кухонной посуды и стеклянных бутылок я собрала несколько мин-растяжек. Проволока от старой люстры идеально подошла для создания детонаторов, которые активировались при малейшем натяжении.

Капканы. На входе я установила пару ловушек-капканов с механизмами из ржавых ножниц и стальных прутьев. При срабатывании эти устройства должны были мгновенно пробивать ноги противника, делая его неспособным двигаться.

Баррикады. Я переместила мебель так, чтобы образовать баррикады перед окнами и вторым выходом. К баррикадам привязала верёвки с привязанными консервными банками, чтобы предупредить меня о любом вторжении.

Уловки с горючими веществами. Я смешала бензин из канистры с мылом, создав липкий горючий состав. Это вещество я распределила по бутылкам с самодельными фитилями, которые легко превращались в коктейли Молотова.

Последние приготовления. Когда всё было готово, я оглядела свой дом. Теперь это было не просто место для сна – это была настоящая крепость. Ловушки и устройства помогали мне чувствовать себя увереннее.

Я достала рюкзак и приготовила всё для побега на случай, если Бахром всё же решит проверить мою стойкость.

Лунная ночь и зомби. Ночь выдалась полнолуной, и яркий свет луны заливал разрушенные улицы города. Зомби продолжали бродить в поисках еды. Их неволновала усталость, боль или холод – они двигались, ведомые лишь голодом. Поскольку живых людей почти не осталось, эти существа охотились на крыс, птиц и домашний скот, который уцелел. Правда, и коровы, и бараны нередко становились зомби, их раздувшиеся тела с истекающей гноем плотью можно было заметить среди бродячих стад. Зомби-скот был особенно опасен: крупные, сильные, они ломали стены домов и подминали под себя всё, что встречали.

Но, несмотря на угрозу, зомби были прямолинейными. Их можно было предугадать. Эти существа не лгали, не строили козни, не предавали. Чего нельзя было сказать о живых людях. Пандемия «Крузе» раскрыла самое тёмное и чудовищное в их природе: ложь, подлость, предательство. Люди обманывали, чтобы спасти себя, предавали даже самых близких, чтобы получить лишнюю банку тушёнки или несколько глотков чистой воды. В мире зомби самым страшным монстром оставался человек.

Первая ловушка. Я знала, что Бахром не оставит меня в покое. Его эго было задето моим отказом, и он жаждал мести. Поэтому я не сомневалась, что он появится этой ночью.

Где-то около часа ночи я услышала пронзительный крик:

– А-а-а-а!

Это кричал человек, и я сразу поняла, что кто-то напоролся на ловушку у гаражей. Колья пробили грудь, и несчастный издавал дикие, иступлённые вопли, нарушая правило скрытности.

Похоже, Бахром осознал, что план нападения провалился. Я услышала его гневный рык:

– Штурмуйте дом!

Взрывы и хаос. Повсюду раздались взрывы. Боевики Бахрома попали на самодельные мины. Металлические осколки разлетались в разные стороны, отрывая конечности и осыпая землю кровавыми брызгами. Раненые корчились на земле, вопили и умоляли о помощи. Но их мольбы услышали не люди, а зомби. Привлечённые запахом крови и криками, они двинулись на раненых. Твари бросались на людей, разрывая их на части. Крики становились всё более отчаянными, пока не заглохли, сменившись отвратительными звуками хруста костей и чавканья.

В темноте вспыхнули острые лучи фонариков, освещая улицу, залитую кровью. Бахром и его банда открыли огонь по зомби, методично отстреливая их. Однако часть его людей бросилась ко мне в квартиру. Теперь Бахромом двигали не страсть или жажда покорить меня, а злоба и желание отомстить за своих убитых товарищей и униженное самолюбие.

Я слышала, как тяжёлые ботинки боевиков приближаются. Их фонарики освещали каждое движение, и я воспользовалась этим. Присев за укрытием, я открыла огонь из револьверов. Мои выстрелы были точными: один за другим падали четверо боевиков.

– Дурачьё! – истошно завопил Бахром. – Выключайте фонарики! Она вас видит!

Противостояние. Темнота снова окутала улицу. Но теперь я знала, где находятся враги. Адреналин хлестал в моей крови, и я была готова встретить их до последнего патрона.

Бахром понял, что я приготовила для него и его людей сюрпризы, но это только раззадорило его. Он кричал, раздавая приказы:

– Осторожнее! Она приготовила нам ловушки!

Однако в его банде начали проявляться смятение и страх. Кто-то из боевиков не выдержал:

– Ты нам не говорил, что она умеет такое мастерить! Лучше дождаться утра, чтобы всё увидеть!

Этот голос принадлежал молодому бойцу, который, видимо, впервые оказался в таком аду. Бахром, с его завышенным эго и нетерпимостью к возражениям, выстрелил в парня, даже не задумываясь. Пуля пробила голову несчастного, и он рухнул, будто марионетка с перерезанными нитями.

– Никакого утра! – заорал Бахром. – Штурмуем её дом! Иначе она в темноте уйдёт!

Банда бросилась в атаку, хотя многие явно не понимали, зачем им всё это нужно. Зачем они умирают из-за какой-то девушки, которая ничего плохого им лично не сделала? Почему Бахром ставит своё тщеславие выше их жизней? Мир уже стал достаточно страшным: зомби, голод, страх перед завтрашним днём. А теперь они рисковали жизнью из-за того, что кто-то посмел сказать «нет» этому самовлюблённому нарциссу.

Решение уходить. Я же знала, что никакой пощады ждать не стоит. Мир зомби превратил выживших в зверей. Если они захватят меня, то устроят настоящий ад – не из-за того, что я чем-то их обидела, а просто из-за своей злобы и ожесточённости.

Я решила уходить. Но не просто сбежать – я хотела оставить их с таким уроком, чтобы охота преследовать меня пропала навсегда.

Ночь стала моим союзником. Темнота скрывала меня, а лунный свет помогал видеть силуэты врагов и зомби. Последние были моими непреднамеренными союзниками: услышали выстрелы, крики, запах крови, и теперь сбегались к банде Бахрома.

Я прижалась к стене, слушая, как шаги боевиков скрипят по осколкам стекла. Когда двое подошли слишком близко, я выскочила из тени и выстрелила. Пули прошили их головы. Они упали так быстро, что не успели даже крикнуть.

Другая группа заметила меня. В темноте вспыхнули короткие огни выстрелов, но я, пригибаясь, перебежала к соседнему укрытию. Раздался хлопок – кто-то угодил на ещё одну мою ловушку, и звуки взрыва привлекли зомби.

– Чёрт, эти твари идут! – услышала я голос одного из боевиков.

– Заткнись! Стреляй по ней! – рычал Бахром.

Я вскинула револьвер и выпустила две пули. Один из стрелков схватился за живот и рухнул, другой отшатнулся, но, поскользнувшись, упал прямо на зомби.

Зомби в бой. Пока банда была занята мной, зомби подошли достаточно близко. Их отвратительные тела блестели в лунном свете, а голодные рычания нарастали. Они обрушились на боевиков, вгрызаясь в их плоть.

– Назад! Отступаем! – закричал кто-то из оставшихся.

Но Бахром не сдавался. Он вёл своих людей вперёд, несмотря на то, что терял их одного за другим.

Я перезарядила револьвер и огляделась. В темноте нашла окно, ведущие на улицу, и выбралась наружу. Теперь мне нужно было только уйти достаточно далеко. Зомби стали моим прикрытием. Пока боевики пытались отбиваться от мертвецов, я, перебегая от укрытия к укрытию, растворялась в ночи.

– Найдите её! – вопил Бахром. – Она не должна уйти!

Но его люди были слишком заняты собственной жизнью, чтобы слушать приказы. А я растворилась в темноте, оставив их сражаться с тварями, которых они не могли победить.

Охота в одиночку. Бахром начал охоту в одиночку, доказав, что, несмотря на свою заносчивость, он был умелым преследователем. Он шёл по моим следам уверенно, без паники, анализируя каждую деталь. Зная, что я предпочитаю темноту и избегаю открытых маршрутов, он выбрал направление, которое позволяло ему перехватить меня на пути к безопасному выходу из города.

Его план оказался прост, но эффективен: он поджидал меня там, где уцелели машины. Среди них выделялся чёрный «джип» с массивными колёсами и усиленным бампером – машина, принадлежавшая бывшему хозяину магазина «Лукошко». Этот внедорожник был идеально приспособлен для пересечения разрушенных улиц и позволял выбраться из заражённого города без лишних остановок.

Схватка на стоянке. Когда я оказалась на стоянке, меня встретил Бахром. Его лицо пылало яростью, и дробовик в его руках уверенно нацелился на меня. В ответ мои револьверы уже держали его на прицеле. Мы замерли в тишине, обмениваясь взглядами. Оба понимали: если кто-то нажмёт на курок, другой тоже не успеет выжить.

– Давай без оружия, – усмехнулся он и бросил дробовик на асфальт.

Я оценила его жест, но оставалась настороже.

– Давай, – сказала я, аккуратно кладя револьверы рядом с собой.

– Рукопашная, – продолжил он, вынимая нож и отбрасывая его в сторону.

– Только на кулаках, – подтвердила я, снимая с пояса катану и укладывая её рядом с револьверами. Сжав кулаки в кожаных перчатках, я без промедления бросилась в атаку.

Смертельный спарринг. Он был каратистом, я – мастером джиу-джитсу. Наш бой был равным, но от этого только опаснее. Я уклонилась от его мощного прямого удара, шагнув в сторону и ударив его в бок. Однако он был быстрее, чем я ожидала, и тут же попытался нанести удар локтем в мою голову.

Я пригнулась, нанося удар по его колену, но он смог уклониться. Его кулак со свистом пронёсся рядом с моим лицом. Он орудовал руками жёстко и стремительно, каждый удар был рассчитан, чтобы причинить максимальный урон.

Я нащупала его слабость: из-за привычки полагаться на силу, он иногда терял баланс. Использовав этот момент, я увернулась от его очередного удара, резко обернулась и нанесла мощный удар ногой в сторону его колена. Сустав не выдержал. Хруст костей раздался в ночной тишине.

Бахром вскрикнул, теряя равновесие, и рухнул на асфальт.

Последние слова. Я отступила на шаг, тяжело дыша.

– Теперь ты успокоился? – спросила я, глядя на него сверху вниз.

Бахром лежал, стиснув зубы от боли, его руки судорожно сжимали землю. Он понял, что я победила. Его гнев и гордость сменились горьким осознанием: он зря потратил силы, ресурсы и товарищей ради своей злобы.

– Ты… крепкий орешек… – процедил он сквозь зубы.

Я не ответила. Его беспомощность говорила сама за себя. Развернувшись, я направилась к джипу. Бахром, оставленный позади, мог только смотреть, как я ухожу.

– Я тебя всё равно найду! Ты будешь моей! – орал Бахром мне вслед, пытаясь перекрыть боль и отчаяние голосом, но его слова тонули в ночной тишине и реве мотора.

Я не обернулась, садясь в кабину чёрного джипа.

– Не в этом мире, Бахром, не в этом! – бросила я, закрывая дверь.

Побег в новый мир. Машина была крепкой, выносливой, и мне не составило труда завести её без ключей. Через несколько секунд дизельный двигатель фыркнул, оживляя джип. Полный бак топлива был настоящим сокровищем, и я знала, что теперь могу уехать далеко. Очень далеко.

Моё направление было ясно – в горы. По радио в первые недели пандемии сообщали, что зомби не могут подниматься в высокогорья. Чистая вода, рыба, плодородные земли и отсутствие заразы. Это было место, где я могла начать всё сначала, возможно, в одиночестве, но свободной.

Включив фары, я вывела джип со стоянки. Забор оказался преградой, но ненадолго: мощный автомобиль с треском прорвал металлическую сетку. С грохотом машина выехала на улицу, за ней в образовавшуюся брешь хлынули зомби. Их движения были хаотичными, но голод подгонял их вперёд, туда, где чувствовалась жизнь.

Я не слышала криков Бахрома, но мне не нужно было их слышать, чтобы понять: его время истекло. Весь его гнев, амбиции, тщеславие – всё это не смогло защитить его от голодных тварей.

Мир после вируса. Глядя на мерцающий свет фар и пустые улицы, я думала о том, как изменился мир. Он перевернулся с ног на голову, но не изменил человеческую природу. Вирус «Крузе» лишь обнажил то, что всегда было внутри нас. Одни цеплялись за жизнь, защищали близких и сохраняли человечность. Другие – как Бахром – раскрывали свою жестокость, жадность и ненависть, попутно уничтожая всё, к чему прикасались.

Эта пандемия не была просто катастрофой. Она была этапом эволюции. Возможно, она поставила точку на человеческой цивилизации, какой мы её знали. Но жизнь не стояла на месте. Даже сейчас, среди руин и ходячих мертвецов, она искала свой новый путь.

Я продолжала ехать вперёд, оставляя позади разрушенный город и весь этот мрак. Мотор гудел, фары резали ночной воздух, и в глубине души я чувствовала: это не конец. Это – начало.