Читать книгу: «В шаге от пропасти», страница 2

– Вот тебе таланты, урод! – злобно прошипела себе под нос она, унося ноги прочь.

Однако девушка не знала, что через подсобную дверь за ней наблюдал тот самый мужчина, так и не дождавшийся своего заказа. Его взгляд был полон интереса и выражал уже совершенно другие эмоции. Он молча отряхнул серое пальто от капель дождя и направился к автомобилю, словно не увидел ничего странного. Внутри у него закралась душащая сознание мысль, которую тот усердно отгонял, голос в голове, который он так часто слышал, отчетливо шептал:

«– Принося в жертву, ты искупаешь грех, но и приобретаешь новый. Такова жизнь, мой маленький Джон, таков этот мир. Только так ты можешь очиститься, только так ты сможешь искупить…»

Глава вторая. Ближе, чем кажется

«– Кто ты такой? Скажи мне.

– Я не могу…»

Марго выбежала из запасного выхода, накинув капюшон толстовки. То, что она вообще успела переодеться – можно считать удачей. Девушка села в красный автобус и, проведя карточкой по терминалу, заняла самое дальнее место от дверей. И что теперь? Куда идти дальше и что делать? На сиденье рядом опустился мальчик. Он с аппетитом уплетал булочку с корицей, периодически вытирая рот от кунжутных семечек. Точно! Еда. День был долгим, и девушка совсем забыла о том, что не продумала свой ужин. Это значило, что выходить ей стоит на несколько остановок раньше обычной, дабы зайти в супермаркет.

На улице лил дождь. Зайдя в зал, Уокер сняла мокрый капюшон и чуть отряхнула волосы, спутавшиеся от влажности. Внутри всё пропитал запах хлорки, которой только что ополоснули пол. Белые софиты освещали аппетитные овощи, красиво разложенные на прилавках. Выбор на любой вкус и кошелек. Первым, где остановилась Марго, стал стенд с орехами. Стоило ей сделать пару шагов в другую сторону, как мужчина в конце зала также сменил своё направление. Довольно странно, что девушка, обладая чутким вниманием, не замечала его с самой остановки. Таинственный спутник следовал за её спиной, точно тень. Он не был из тех, которые легко сливаются с толпой. Напротив – молодой человек привлекал внимание, но только не её.

Он то очень близко, то вновь далеко. Среди толпы никто не обращал внимания. Британец размеренно оглядывается, продолжая свой путь за новой знакомой. Он внимательно наблюдает за каждым движением Марго, рассматривает все продукты, которые она складывает в железную корзинку. Она держит её своими бледными, тонкими руками. Её движения нервные, отрывистые. Блондинка то и дело поправляет пряди волос, падающие на лицо. По одежде можно смело заключить о материальном положении и привычном образе жизни – за годы практики Джон научился отлично читать людей. Каждая деталь выдает ту или иную особенность, способную рассказать о человеке больше, чем полное досье с документами.

***

Немного понаблюдав за ней, Джонатан заключил: она не воровка, а лишь та, что пренебрегла законом и любой моралью в этот раз. Видно – это несвойственное ей поведение, непривычный образ действий. Она переступила через черту в собственной голове, пойдя на этот шаг. Вся эта нервозность, синеющие пальцы, смущение и осторожность, поджатые от невидимого напряжения губы – официантка не была профессиональной воровкой со стажем. Она чувствовала себя подавленно.

Ему ли этого не знать? Удивительный момент. Момент, полный таинства и единения с собственной душой. Момент, когда ты переступаешь через собственные границы. Как правило, у людей это вызывает стресс, волнение, дикую тревогу. Кто-то умело скрывает это, а кто-то показывает истинные эмоции, чем часто выдает свой поступок.

Вопрос, томившийся в его голове не один десяток лет, не давал покоя даже сейчас: сколько времени нужно, чтобы с уверенностью заключить, что человек заслуживает наказания? Это годы или лишь миг? Чего достаточно, чтобы сказать, что приговор вынесен? И кто же судьи?

На секунду Джонатан подумал о том, что он с легкостью может дотянуться до неё. Он за спиной, слышит её дыхание. Интуитивное желание протянуть руку и дотронуться на секунду прошибло его тело насквозь. А что если он сделает это прямо сейчас? Вены на тыльной стороне ладони выступили куда более отчетливо. Он был близок к разоблачению как никогда, но не мог пошевелиться, сделать и шага назад. Девичья фигура дернулась. Миллер замер в немом ожидании, а после с облегчением выдохнул. Блондинка направилась к кассе.

Она расплатилась несколькими фунтами.

– Использует наличные – значит, на карте сумма от родителей, поступления с работы, возможно, иные начисления, и их обычно не трогает, – заключил Джон, подойдя к стеклянным дверям, которые автоматически распахнулись на улицу. Оттуда самым лучшим образом открывался обзор на кассы. Картина становилась яснее. Он видел в ней проекции других образов. Накладывал чужие роли, стараясь понять: та ли она, кем кажется?

В один момент Миллер оглянулся – он упустил девушку из вида. Джонатан скоро осмотрелся, пытаясь найти знакомое лицо, но тщетно. Мужчина мгновенно замер, когда Марго, прошла перед его носом, вставив в уши наушники. Он видел, как кожа её пальцев слегка покраснела от холода, а короткие ноготки посинели. Вблизи она выглядела такой хрупкой, точно фарфоровая кукла. Неуловимой, подобной призрачному сиянию из сна, но притом подчеркнуто живой, реальной.

В ней не было того приговора, который так ясно виднелся в остальных девушках. Она так жива, так хочет жить! Маргарет поправила волосы и накинула капюшон, не обратив никакого внимания на преследователя.

***

Узнать место жительства жертвы не составило труда – Джон всё дорогу следовал за ней, блуждая по вечерним переулкам. Район, не отличавшийся богатым убранством, представлял из себя узкую улочку с небольшим сквером посередине и кирпичными домами. Тихое и спокойное место. Эта пустота не была враждебна. Забавно, ведь даже это казалось Джонатану, выросшему в одиноком старинном особняке на отшибе леса, чем-то спасительным.

Марго вошла внутрь крыльца, отворив дверь из железной сетки. Внутри промелькнуло теплое освещение и кусочек лестницы. Типичный европейский домик из пяти этажей. Никаких лифтов и признаков изменений с двадцатого века.

На третьем этаже зажегся свет. Не обращая внимания на отсутствие штор, девица стянула футболку и, оставшись в нижнем белье, подошла к холодильнику. Джон чуть скривил уголки губ, сумев разглядеть в её юных руках какую-то яркую упаковку, похожую пачку с печеньем, – как мило. В этом чувствовалась её независимость и легкость по отношению к жизни. Никаких строгих правил, полноценного ужина в определенное время. Сейчас она скорее всего включит телевизор, сядет напротив с пачкой ароматных сладостей и будет смотреть его, шурша пластиком и просыпая крошки на ковер. В таком подходе было свое очарование. Деталь, которую многие пропустили бы мимо, Джонатан с обожанием разглядывал и раскручивал в голове как самостоятельный сюжет.

***

Черный автомобиль скрывался в переливах заката. Джон исподлобья взглянул в зеркало заднего вида и слегка протер глаза.

Его глаза на солнце выглядели ещё более голубыми, напоминая отцовские. Многие находили в них доброту, справедливость и даже привлекательность, но чего это стоит, если все, что он из себя представлял, – лишь умелая иллюзия.

Кто ты? Что ты значишь?

«Смотри, ведь ты – это она. Другие не смогут полюбить тебя так, как это делаю я. Истинная любовь опасна – она обжигает, она калечит изнутри. Сильные чувства толкают на безумные поступки. Смотри же, дорогой, ты – это она…» – как сгустившиеся тучи, всплыли слова, отдавая чем-то горьким на языке. Возможно ли изгнать этот голос или он уже стал его частью?

Время от времени ему приходится возвращаться в прошлое, в эти давящие, саднящие тленом и мраком стены.

Но как ему всегда заявляли – это единственная истина, что у него есть.

Машина привычно поворачивает в открывающиеся автоматические ворота, которые по его настоянию всё же были отремонтированы. Большая часть особняка заколочена, во всей второй половине, как и всегда, горит свет. Стоит признать, за последние двадцать лет особняк Миллеров стал выглядеть лучше. Внешне…

Однако его сущность всё ещё пропитана этой мистической тайной, а стены наполнены навсегда замолчанными историями.

Едва уловимый звон, зазывающий за собой. Этот звук Миллер мог бы отличить от тысячи похожих. Годы идут, но традиции не меняются. В холле вновь слышится прекрасный звук фортепиано. Мелодия, выходящая из-под тонких пальцев, наполняла всё пространство меланхолическим настроением. Игра прервалась мощным аккордом из перекрещенных рук, именуемым трезвучием. Фигура обернулась, открывая обзор на улыбающееся лицо.

Она выглядела так всегда: от первой их встречи и до нынешнего момента. Темные волосы аккуратно зачесаны назад, а уголки губ аристократически приподняты. Она молчит и улыбается, смотря в глаза мужчины. Когда она это делает, тело охватывает дрожь, и он, словно маленький мальчик, завороженно наблюдает за каждым движением родственницы.

Она вновь повернулась и продолжила свою игру.

– Тебя долго не было, Джонатан, – приподняв тонкую бровь, проронила Амели, не отрываясь от инструмента.

В детстве, когда тетушка сердилась, то всегда называла его полное имя.

– Я знал, что ты ждёшь меня, – ответил он.

Тон англичанина был уверен и добр. Обычно таким голосом говорят с возлюбленной после долгой разлуки или же с задушевным другом. Другом, который несмотря ни на что будет ждать тебя. Снова и снова… Он прекрасно знал, что Амели именно такой друг. Она единственная, кто, казалось, понимал его.

– Я узнаю это лицо; что-то случилось, но ты тянешь время, – пояснила женщина.

– Это так, – Джон действительно тянул. Он не хотел произносить этого. Новое имя – новая жертва. С каждым разом становилось всё тяжелее от подступающего комка в горле, отдаленно напоминающего чувство неизбежности.

– Я нашел её, – тихо произнес мужчина в надежде, что тётушка не услышит.

Однако Амели тут же убрала свои руки с клавиш, сосредоточив взгляд на племяннике. В её глазах виднелась заинтересованность, тщательно скрываемая радость и одобрение. Женщина встала из-за инструмента, слегка запахнув вязанный кардиган, отправилась в столовую.

Это была одна из комнат, на ремонт которой ему всё же удалось уговорить дорогую тётушку. Старые стены прикрывали сероватые обои, а современная плита с прозрачной панелью удивительно вписывалась в старинный интерьер.

Легкая рука аккуратно коснулась кнопки на серебристом чайнике, а затем открыла шкафчик с различными травами. Там же стояла коробочка с различными видами черного чая. Амели никогда не спрашивала, хотел ли бы Джон чая или же чего-то иного – она молча наливала черный чай с апельсиновыми корками каждый его визит и даже не обращала внимания, если племянник не прикасался к чашке за всю беседу. Так было и на этот раз.

– Тебе нужен совет, иначе бы ты не пришел. Хочешь разделить со мною своё решение, разделить… ответственность? – таким же размеренным тоном продолжала брюнетка.

– Ты хочешь меня задеть?

Женщина повернулась, а её брови слегка нахмурились, обрамляя лицо чертами беспокойства.

– Всего лишь понять, – пояснила она.

– Я не в восторге, что каждый раз мне приходится делать это. Я долго думал в последнее время: быть может, стоит остановиться? Быть может, мою душу ещё можно спасти, несмотря на всё, что я сделал?

– Только так ты можешь спасти её. И ты знаешь это лучше меня, дорогой, – последнее слово она произнесла с некоторым акцентом.

– Но это так мучительно! Всё более мучительно… Я уничтожаю…

– Никто не говорил, что будет легко, – Амели подошла сбоку, накрыв ладонью плечо мужчины и слегка впившись в него ногтями. – Ты всё ещё можешь спасти душу… стать хорошим человеком, помнишь? – склонившись, прошептала она.

В этот момент чайник закипел, и женщина поспешила налить воду в мраморный заварник. Джон обхватил голову руками.

– Ты бы не выбрал её, если бы на то не было причин, не так ли? Если бы в ней не было порока. Ты честный человек, Джонатан. Ты всегда делаешь правильный выбор.

– Я не уверен, что она так уж порочна, как ты думаешь – она… совсем дитя.

– Есть те, кто с малых лет посылается на землю в виде наказания, – она хладнокровно поднесла к губам обжигающий напиток и сделала глоток, даже не поморщившись.

– Она лишь украла деньги у своего начальника. Он накричал на неё, оскорбил, – продолжал рассуждать вслух Джонатан.

– Она взяла богатство ближнего. Она грешна, – вскинула брови Амели.

– Возможно, впервые…

– Разве это имеет значения? Все совершают что-то в первый раз, а дальше совершают зло раз за разом, снова и снова.

– А разве я не делаю то же самое?

– Конечно, нет, дорогой. Ты очищаешь и только, и очищаешься сам… Решайся, Джон – светлое будущее или нескончаемое настоящее, – она встала и, убрав чашку со стола, слегка коснулась рукой его плеча и спины.

От её рук исходило что-то особенное, что-то, чего были лишены прикосновения других женщин. Трепетное, холодное, но меж тем очень душевное и близкое. Амели знала это, а потому использовала как действенный прием.

Некоторое время спустя

Марго уже пару суток не выходила из дома, что значительно сказывалось на её душевном состоянии. Но жизнь продолжается, и нужно было решать накопившиеся вопросы. Хотя бы тот же вопрос с работой.

Не успев толком открыть глаза, девушка набрала в интернете запрос о работе. Сейчас ей подойдет всё, что сможет покрыть аренду и ближайшие расходы. Руки потряхивало, но она не теряла надежды. Если не можешь ничего сделать – делай хоть что-нибудь.

Вселенная ей благоволила: один бренд как раз отбирал девушек для съемок в каталог, и не воспользоваться таким шансом было бы глупо.

Марго вышла из многоквартирного дома в черных джинсах и белой футболке, вид на которую приоткрывался из-под спортивной куртки. Отсутствие макияжа ничуть не делало её лицо хуже – лишь выделяло природные черты, соболиные брови.

Джонатан следил за каждым её шагом. Прелестна и юна – так он описал бы её походку и вид в целом. Нужно признаться, что мужчина слегка задумался и не сразу понял, что произошло.

Девица резко остановилась, но дело было не в том, что она обнаружила слежку, как это могло показаться на первый взгляд. Мужчина на её пути напоминал пивную бочку. Нервно шмыгнув носом, она ускорила свой шаг. Она встретила своего бывшего босса, который явно не рад был её видеть, но искал этой встречи.

– Я не понимаю! – слышались обрывки разговора.

– Ты дала чертово интервью этой журналистке? Ты? Откуда ещё могли расползтись эти слухи про домогательства?! – он громко кричал на девушку, которая стояла как вкопанная в землю.

Она не давала интервью, и уж точно по поводу Хариса. Однако никакие аргументы не помогали – хозяин кофейни был в бешенстве.

– Я не давала никаких интервью!

– Кому ты врешь, чертова… потаскуха?! – грубиян долго не мог подобрать нужного ругательства, а потому изо рта вырвалось первое, что пришло в его дурную голову.

Лысый мужчина схватил её за плечи, с силой толкнув назад.

Вмешательство в ситуацию было необходимо, и Джонатан сделал это. Он возник за спиной Хариса и ловко оттащил нападавшего, смачно ударив того по лицу.

– Какого?.. – глаза Хариса заметно округлились, и тот даже забыл вытереть нос, из которого сочилась кровь. – мистер Миллер?..

Марго удивленно изогнула бровь. Они знакомы?

– Если ещё раз подойдешь к ней, – Джонатан выставил палец вперед, – пойдешь ко дну со своей забегаловкой, ты меня понял?

– Так вышло, что… – не успел закончить он.

– …что ты идиот, – огласил Миллер и отвернулся от него, не желая слушать далее.

Голубые глаза вновь устремились на Марго. Взгляд, который не спутать с другим. Возможно, эта ситуация сыграла ему на руку, чтобы быстрее заложить основы доверительных отношений.

– Вы в порядке? – вполголоса произнес Джон, осторожно придерживая за плечи новую знакомую. Мужчина чуть наклонился, осмотрев лицо.

Испуг, возмущение, легкий шок. Как часто он видел подобные взгляды, так часто, что это перестало быть для него чем-то странным.

– Да, спасибо, – выдохнула Марго, сохраняя зрительный контакт, – это же вы! – немного погодя огласила она.

Джонатан слегка нахмурился. Что она знает?

– Клиент из кофейни, – пояснила Марго.

Морщинка на лбу мужчины тут же разгладилась, а лицо застыло в доброй усмешке. Когда он улыбался, то выглядел столь искренне и прекрасно. Всё в его жестах и мимике вызывало абсолютное доверие.

– Я так и не принесла ваше эспрессо, прошу прощения, – отразив улыбку, покачала головой девица.

– Ничего страшного, это довольно легко поправимо, – ответил Джон.

Глава третья. Выбор

«– Я могу тебе доверять?

– Иногда я сам задаюсь этим вопросом…»

Они прогуливались по осеннему скверу, который едва припорошило снегом. Листья ещё сохраняли свою красочность, однако холод предвещал скорый конец очаровательной пестроте. Оттого ещё больше выделялись прожилки на листьях, отдавая вблизи багровым тоном. Природа готовилась к зиме, стремясь последний раз блеснуть своим великолепием. Завораживающее зрелище.

Марго ступала по хрустящим листьям, всё больше увлекаясь своим новым знакомым. Казалось, он знал о многом в этом мире и очень последовательно выдавал информацию в разговоре, старался не перегружать собеседника. Но порой в этих наивно-добрых глазах проскальзывал след печали. Но и сказать, что от него веяло пессимизмом, никак нельзя – мужчина много шутил и был заинтересован в разговоре.

– …Однажды я бежала через улицу, которая разделялась дорогой. Мой дом стоял на одной стороне, а на другой жила моя подруга. У меня был мешок с конфетами в руках, и я очень торопилась. Серьёзно, меня чуть не сбили, – со смехом пояснила Марго, – водитель грузовика остановился и открыл окно. Я думала, он будет кричать, но он сказал: «Хэй, ты, кажется, уронила свой мешок!» Это было так странно! – Марго громко рассмеялась. Джон легонько усмехнулся в ответ.

С каждой минутой ему становилось всё тяжелее. Улыбка мужчины уже не выглядела столь естественно и органично.

Она так любит жизнь… Она так жива…

– А что насчет тебя? – улыбка Джонатана слегка спала, а брови вопросительно приподнялись. Скрывать истинные эмоции всё трудней. Этот вопрос не был для него необычным.

Как правило, каждая девушка хотела познакомиться поближе, узнать о человеке больше, чем он рассказал. В таких ситуациях в ход шли самые разные легенды, меняющиеся в зависимости от спутницы. Но что на этот раз? Заранее продуманный разговор, так что же не так? Но что-то не давало ему рассказать очередную заученную легенду. Ведь если поступить так, в данный момент Джон выглядел бы крайне неестественно, чем излишне насторожил свою спутницу. Но попытаться всё же стоило.

– Я крайне старомоден, всё скучно, – пожал плечами мужчина, смущенно улыбнувшись.

Необходимо выстроить ситуацию так, чтобы создалось впечатление неожиданности данного вопроса.

– Да ладно, расскажи, – Марго слегка пихнула его локтем в плечо, совершенно по-дружески.

– Ну, знаешь… Классическая музыка, выставки импрессионистов.

– Это помогает тебе расслабиться и отпустить мысли?

– Это? Определенно нет.

– Тогда зачем ты это делаешь?

Как странно, но он не знал ответа на этот вопрос.

– А от чего ты получаешь удовольствие? Как расслабляешься?

– Я… Знаешь, я бегаю, – поджав губы, он развел руками и был честен в этот момент.

Марго с ужимкой посмотрела в сторону мужчины. Каждый раз она всё больше замечала, что её новый знакомый просто пожирает её глазами, притом стараясь скрыть интерес. Каждый миллиметр кожи, каждая маленькая морщинка – всё находилось под пристальным вниманием Миллера.

– Что-то вроде медитации, да? – за долю секунды внимание девицы переключилось. – Так, я же обещала кофе, верно?

Пара зашла в первую попавшуюся кофейню, которой заканчивалась нелюдимая аллея. Внутри было тепло и ароматно пахло. Джонатан тут же взял девушку за плечи, помогая снять её легкую куртку. Его пальцы заметно ощущались сквозь неплотную ткань, и нужно признать, довольно приятно. Стоило официанту подойти, как они почти единогласно заключили:

– Эспрессо, пожалуйста.

И оба посмеялись над милым моментом. Как в фильмах, поняли друг друга с полуслова. Обстановка располагала к легкому общению. Джонатан старался уходить от неудобных тем, ему куда больше нравилось узнавать детали жизни знакомой.

Спустя всего пару минут две чашки с кофейным паром стояли прямо перед гостями. Запах кофе один из тех, что не может надоесть.

– Мы нигде раньше не встречались? До знакомства в кафе? – девушка улыбнулась и чуть прищурилась.

– Я бы тебя запомнил, – сделав глоток, он быстро облизал верхнюю губу, приподняв бровь. Нервничает.

Чувство вины нарастало с каждой секундой. Она этого не заслуживает. Марго так беззаботно улыбалась ему, охотно отвечала на вопросы. Таким образом, стало известно, что девушка ещё даже не начала самостоятельной жизни. Она мечтает жить в Лондоне, подрабатывает моделью и ищет своё место в этом мире. Она мечтает, она дышит, она живет…

Эти двое были так непохожи: Марго рвалась на свободу, была птицей, выпорхнувшей из родительского гнезда. Джон же добровольно остался в нём. Словно жалкая ящерица – заполз под гнилые доски и мечтал лишь о покое. Он бесконечно винил себя за свой выбор. Всякий день и час, но ничего не делал.

***

Сигаретный дым заполнил всё пространство. Всё как и всегда. Спустя столько лет он всё ещё сидит в своем кабинете – изменилось лишь средство связи: телефон на проводе сменил ноутбук, через который легко было не только поговорить, но и увидеть собеседника. Прирожденный либерал, всегда мечтавший о том, чтобы приблизиться к вершине. Во всех смыслах.

Заработав целое состояние, будучи в самом расцвете сил, Генри Миллер мечтал походить на приближенных к английской короне. У него было всё – кроме венценосной фамилии, обозначающей, что его нельзя смешать с грязью. Формально. Бредовые идеи хороши тем, что не дают покоя, пока ты не исполнишь их. Дело сделано – и его наследник стал потомком знати.

Джонатан носил фамилию отца, однако с самого детства слышал, как все вокруг таинственно улыбались, узнав фамилию покойной матери. До определенного момента мальчик не понимал, стоит ли воспринимать это хорошо, ведь тётушка Амели всегда отдавала его перестирывать одежду, в которой он виделся с матерью, даже если та была чиста.

Да, его мать была потомственной баронессой, а Джонатан – баронетом. Но что это значило, если он помнил её грустной и вечно пьяной? Спасал ли титул его душу или лишь тешил самолюбие отца?

Что касается Генри, он любил всем говорить о той, на ком был женат, и это казалось Джону диким.

«– Ох, прекрасная Руби была бы счастлива…» – любил повторять он на людях или в присутствии именитых гостей.

Он прикрывался именем покойной, словно красивым палантином, переброшенным через плечо. Мальчик никогда не видел и того, чтобы родители целовались или даже мимолетно улыбались друг другу. О семейном духе не шло и речи – абсолютный холод и тотальный контроль. Любимым днём недели Руби был четверг – день, когда ей выдавали деньги. Он означал, что, скорее всего, до субботы она не вернётся. Но такова была жизнь. И спустя почти тридцать лет после смерти жены вдовец оставался верен привычкам.

Дверь кабинета приоткрылась, и Джонатан вошел. Отец перебирал какие-то папки, на одной из которых стояла кружка с горячим напитком. Кажется, если опрокинется, он и глазом не моргнет. Было в этом вечно спокойном, учтивом, с гордо выпрямленной спиной человеке нечто пугающее, даже зловещее. Глаза Генри скользнули по сыну несколько оценивающе, а после вернулись в исходное положение.

– Проходи, – негромко, но настойчиво произнес Миллер-старший.

Он не любил тратить время на бессмысленные приветствия там, где они не требовались, чтобы показать свою воспитанность.

– Я закончил переговоры с тем магазином, они согласны отдать площадь, – огласил Джон.

– У них и не было иного выхода.

Это так на него похоже – совершенно не замечать заслуг других людей, даже близких. Но существует для него вообще подобное слово «близкие»? Джонатан молча положил желтую папку на стол, приподняв брови. Лишние движения при отце могли быть истолкованы неправильно. Как же Джона это раздражало: перед этим стариком он всё ещё чувствовал себя мальчишкой, хотя вполне мог бы отобрать большую часть бизнеса, сместив его с пьедестала.

Наверное…

В жизни всегда было что-то, что его сковывало, удерживая от решительных действий, которых порой недоставало.

Генри окинул сына вопросительным взглядом, чуть наклонив голову:

– Что-то ещё?

Следы горькой усмешки тут же появились на бледном лице. Да, ждать от отца сантиментов не приходилось, однако надежда на хоть какую-то заинтересованность присутствовала в Джоне по сей день. Ему плевать и всегда было плевать на собственного сына. А порой так хотелось услышать: «Как ты чувствуешь себя? Всё ли в твоей жизни как нужно?»

Хотя…

Что бы он ответил? Коротко и ясно или же постарался бы выкрутиться? Ответ не находился, впрочем, это и не требовалось, ведь такого вопроса в свой адрес Джон не получал никогда. Генри показывал ровно столько эмоций, сколько считал нужным.

Ему так давно хотелось высказать отцу всё, что он думает о нём, но смелости хватило лишь на недовольный тон:

– Ты снова сокращаешь штат? Аделин? В чём она провинилась? – возразил Джон.

– Эта дама не годится ни на что, кроме того, чтобы относить документы в приемную. Глупа как пробка – лишние траты, – без особых эмоций пояснил Генри, поправив лысеющий затылок.

– У нас и так идет сокращение штатов. Аделин была ценным сотрудником, она привлекла на нашу сторону немало инвесторов. Да и к тому же ты хочешь, чтобы в новостном портале снова написали, что Миллеры не дают женщинам делать карьеру? – мужчина скрестил руки.

– Такие вещи уже мало меня удивляют, думал, тебя тоже. Они всегда найдут что написать – дай лишь повод.

– В нашей компании десять управляющих отделом продаж, три твоих собственных заместителя, и все они – мужчины. Аделин работала здесь пять лет! Она была одной из главных фигур.

– Дорогой, не забывай, в этой компании есть лишь одна главная фигура, и это я. Все остальные приходят и уходят.

– Зачем ты вообще нанял меня, если не считаешься с моими решениями? – Джонатан поморщился и нервно провел по подбородку. Кровь внутри кипела как лава.

– Так сделай же так, чтобы я считался, – Генри указал на сына ручкой, а после вновь наклонился к бумагам.

Пока сын босса ехал в лифте, то едва остановил себя от того, чтобы придушить несчастного разносчика кофе.

Хлопнув дверью офиса, Джон быстро сел в автомобиль и с треском ударил по рулю, непроизвольно включив сигнал. В такие моменты легкая неудовлетворенность отношениями с отцом сменялась жгучей ненавистью. Он ненавидел всю его напыщенность, холодность и напускной, истинно британский аристократизм. Вся его жизнь похожа на череду одинаковых действий. Ритуалы, отличающиеся лишь своей периодичностью. Джон чувствовал, как с каждой минутой всё больше тонет в пучине холода, а его мечта вырваться кажется всё более несбыточной, нереальной. Он должен очиститься, должен начать новую жизнь. Но как?

«– У тебя есть лишь два пути: ты или умрешь тем, кем был рожден; или возродишься…»

Телефон оказался в его руке, а длинные пальцы быстро разблокировали экран. В списке контактов Джон быстро отыскал нужный – Марго. Нужно закончить это дело, решиться и сделать последний шаг на пути к свободе.

Но что если найти другую девушку? Ведь Марго совсем не та, кто этого по-настоящему заслуживает. Но страх, что он упустит шанс, давил куда больше, чем то, что он ошибся с самой девушкой. Что если всё идет так, как нужно, а он лишь мешает свершиться судьбе? Судьбе, которая уготовила ему освобождение?

«—… Решайся, Джон – светлое будущее или нескончаемое настоящее…»

Фразы болью пульсировали в висках. Невозможно справиться с собственными мыслями. Иногда это превращало его жизнь в ад наяву.

Зелёный значок вызова. Маленькая кнопка, значащая слишком много. Но как же решиться?

«Хорошо, пусть если она не возьмет трубку, то это будет значить, что он ошибся. Но если же возьмет, то Джон доведет дело до конца…» – идея точно озарила его во тьме.

Порой так легко настроить себя, переложив обязательства на волю случая. Красное или черное, свет или тьма, орел или решка – ты только выбирай.

– Не бери, не бери… – тихо шептал Миллер, углубляя мысль в повторяющиеся гудки.

– Да? – послышался улыбчивый голос на другом конце сотовой связи.

Джонатан медленно закрыл лицо рукой, из глаз слегка прыснули слезы.

– Алло, меня слышно? – не меняя тона, повторил звонкий голосок.

– Марго! – британец постарался изобразить радостный голос, однако вышло неестественно и крайне наигранно. – Как ты?

После их прошлого «свидания» прошло всего пару дней. Ситуация выглядела похожей на ту, когда мужчина безмерно влюблен и не может выбросить объект своего обожания из головы. Что ж, пожалуй, так и было: он действительно не мог выбросить девушку из головы, вот только причина на то была менее приятной.

– Отлично, а ты? – её голос снова заставил вернуться на землю.

– Ты свободна вечером?

Марго слегка усмехнулась, а позже произнесла:

– Что, вот так сразу?

– Вкусный ужин – это для тебя слишком? Думал, мы уже прошли этап с кофе, – Джон как мог старался поддерживать шутливое настроение.

– Пожалуй, ты прав. Я свободна после семи.

– Тогда в семь?

– И ни минутой позже?

– И ни минутой позже… – с наслаждением вторил он.

***

Огни на дверях магазина слегка поблескивали. Джон поднял голову на крышу. Здание показалось таким большим, словно уходило в небо.

Мужчина вставил наушники и взял первую попавшуюся тележку. Это должно было стать для него чем-то обыденным: подготовка, тщательное продумывание преступления, аккуратность в деталях и внимание к мелочам.

Он часто думал о том, что если бы был настоящим серийным убийцей, то получал бы удовольствие от этого процесса.

Кабельные тросы, изолента, звукоизоляционная обивка на крайний случай, несколько строительных пленок и пакетов и, дабы не вызывать никаких подозрений – шпатель и банка с краской.

На кассе стоит лишь мило улыбнуться продавщице – этого будет вполне достаточно. Ну а для наиболее правдоподобного впечатления – сымитировать звонок жене, неумело прочитав название краски и уточнив, та ли это серия, которую она хотела.

Проще простого. Люди всегда видят то, что они хотят видеть – будь ты хоть самим дьяволом. Надень халат – и ты врач, примерь на себя рясу – и ты священник, лишний раз извинись и поблагодари – и ты благопорядочный гражданин.

Сложив все покупки в багажник, он громко хлопнул дверью, поставив жирную точку в собственных действиях и размышлениях. Нужно проверить арсенал, и желательно несколько раз, дабы наверняка убедиться, что всё идет по плану. Позже в своей квартире он сменил образ на более презентабельный – голубая рубашка в тон глазам и пиджак холодного оттенка идеально подходили под осеннее свидание. Это самая главная часть игры.