Последний вояж

Старичок ухмыльнулся.

– Все верно говорите, Нина Николаевна. Такой вряд ли разволнуется, если учитывать, что пистолет с глушителем.

– Да, точно, почему я сама не догадалась. Ведь выстрела никто не слышал.

– Нет, никто не слышал. Так, что наш неведомый друг просчитался, пытаясь скинуть вину на мужа. Как обычно убивают мужья в припадке ревности или злобы? Душат, режут и т.д. Главное слово тут «в припадке». То есть человек в сильном нервном возбуждении. Даже, если он копил в себе злобу очень долго и даже готовился к совершению мести. Такие преступления обычно очень личные и совершаются по-другому. А не аккуратные и последовательные, как это.

– Согласна. Тогда зачем забирать оружие?

Он сложил пальцы домиком.

– Наверное, затем, чтобы обставить свою диверсию полностью.

– Но пистолет не нашли при обыске номера Петра?

– Не нашли. А вот где могут найти, стоит и нам поломать голову.

– Почему поломать? Надо узнать, куда он ходил в то утро, помимо администратора, вот и все. Мне кажется, за ним следили, а потом уже все сделали.

– Да это понятно. Но Петр Георгиевич отказывается отвечать, где провел час до того как объявился у стойки администратора с вопросом о водных лыжах.

– Это глупо.

– Глупо, но факт.

– Что же делать?

– Не знаю. Попробовать узнать о его друзьях.

– Да. Он говорил мне в начале нашего знакомства, что остановился у друга, а не в отеле.

– Странно, что он его скрывает и то, что знакомый еще не объявился.

– Не имей сто рублей, а имей сто друзей. А все равно никто не подтвердит твое алиби.

«Вот опять я за стойкой буфета, для поправки бюджета служу…» Правда, я не для поправки бюджета, по другой причине, но за стойкой буфета, опять улыбаюсь бармену. Опять те же девицы напротив, будто выслеживают меня ей-богу. Соломинка от коктейля, высокий табурет и зоркий взгляд. Правда время от времени надо делать скучающее лицо и отвечать на вопрос: «А что такая милая девушка делает тут одна? Может составить компанию?» Приходиться врать или грубить. Но грубить, в крайнем случае, уже. Обычно, обходимся простым сарказмом. Типа: «А я, в общем-то, не одна, в помещении еще 10 человек включая вас».

«Гложет сердце кручина, давит грудь подоконник, ой, где ж ты бродишь, мужчина… Пришел бы уже в конце то концов! Долго еще ждать!» Знакомая фигура появилась в зале, не поднимая головы, прошел к тому же столику, что и вчера. Уселся. Пришлось немного пройтись, сталкиваясь с танцующими парами и остановиться рядом с входом в ресторан. «Нет, ему явно не до посторонних, если даже начну танцевать перед ним кукарачу, не заметит». На часы не смотрит, просто погружен в себя. Встречи сегодня не предвидится. Стоит попробовать. Возможно, пошлет, а может проговориться. А может, может… Гадать не стоит.

Прошлась по дуге, чтобы он не сразу меня заметил и не смог подготовиться морально и настроиться на вранье. Тихонечко присела на краешек диванчика. Замечена была секунд через сорок, когда меню было положено на стол. Даже вздрогнул от неожиданности.

– Черт!

– Добрый вечер, Кирилл Семенович. Вот зашла в бар, развлечься, увидела вас. Думаю надо обязательно подойти поздороваться, а то, как-то неудобно.

– И вам доброго вечера.

Подошел официант и вопросительно посмотрел на меня. Не оставляя времени будущему сотрапезнику, сразу же затараторила заказ.

– Спасибо.

– Все будет через минуту.

– Спасибо,– это уже бухгалтер. Немного пришел в себя в глазах недовольство и недоверие.

– Как прошел ваш вечер, Кирилл Семенович?

– Он проходил прекрасно, пока вы не появились.

– Зачем же так грубо? Я ничего плохого не хотела, просто немного пообщаться. Узнать, может вам что-то известно о ходе следствия?

– Вам то, какое дело?

– Мне? Просто хотелось бы знать? Я ведь имею к этому непосредственное отношение.

– Непосредственное? В каком смысле?

– Я прохожу по делу, как свидетель. С Петром Георгиевичем мы были довольно в тесных отношениях.

Разуванов препакостно хихикнул, рожа его стала масленой и гадкой. «Черт! Зачем ляпнула про эти отношения?».

– Да уж тесных, это точно. Дорогуша, у него таких тесных отношений в каждом городе, наверное, по нескольку штук. Не припомню за какой-нибудь из его мимолетных подружек такого беспокойства за судьбу Петруши.

«Ладно. Напустим тумана на главную сцену, может, клюнет». Наклонилась к нему поближе и доверительно так сказала:

– Тесных, не только в том смысле. Вы Кирилл Семенович лишком примитивны. В этом деле мы с ним повязаны более серьезными узами.

Передо мной поставили тарелку, пришлось откинуться назад. Но я выдержала долгий, испытующий взгляд и мило улыбнувшись, взялась за вилку. «Вот теперь можно поесть с чистой совестью, противник выведен из строя».

– А знаете, я очень хотела бы узнать о Петре больше.

– Что же именно?

– Много ли у него друзей? Как устроена его жизнь? Кстати, а как зовут его дочь?

– Диана.

– Красивое имя. А как на счет друзей?

– Нет, не много. Всего один.

– Да, что вы говорите, печально.

– У Петра тяжелый характер, – Разуванов потянул за узел галстука, пытаясь его ослабить. – А что вы имели в виду, когда сказали, что в этом деле повязаны с Вяземским более серьезными узами?

– Господи, Кирилл Семенович, что вы так сразу на пролом то? Лучше ответьте на мой вопрос. Кто этот загадочный друг, с ангельским характером как я полагаю?

– Тогда услуга за услугу?

– Хм?

– Я отвечаю, и вы отвечаете. Пойдет?

– Пойдет.

– Живет здесь неподалеку. Поселок Заря. Ну?

Я подняла на него невинные глаза, отправила в рот последний кусок и, поднявшись с места, усмехнулась.

– Вы очень доверчивы, Кирилл, не стоит таким быть особенно с женщинами, мы все очень коварны.

– О чем вы?

– Я все придумала. Так, что успокойтесь, никаких тесных уз между нами нет. Пока!

И помахала ручкой.

Но уходить рано. Было видно, что Разуванов озадачен. Обойдя его сзади нужно немного понаблюдать. Знание местности помогло и вот через полторы минуты пост занят. Приходиться наблюдать и за дверью в боковой коридор, чтобы не вышло конфуза, как в прошлый раз. Поковырявшись еще немного в тарелке, достает телефон, набирает номер и вуаля.

– Это я… Нет, на этот раз серьезно. Опять она. Не понимаю, зачем за мной таскается… Я пытаюсь, да. Все под контролем. Что мне делать?… Легко говорить не волнуйся, когда эта стерва не отстает от меня… В этот раз уже посерьезнее, не просто расспросы. Хотела что-то узнать. Или намекнуть. Возможно о чем-то подозревает и в следующий раз скажет конкретно сумму… Да, да…хорошо, тогда завтра в час дня где обычно.

«Нет, ну не гаденыш ли? Сначала стерва, а потом и вовсе говорит, что я шантажистка. Хамло! Ладно, главное нам известно, завтра в час дня».

– Завтра в час дня… Мда, Нина Николаевна, вы, конечно, даете прикурить.

– А что остается делать, если мне не дают карты в руки. Тем более дело сдвинулось с мертвой точки. Наблюдаемый объект встречается с мистером Икс.

– А как-то без лишних фраз нельзя было?

– Нельзя. Он был занят собой. Что мне надо было перед ним самбу станцевать?

Послышалось недовольное хлюпанье, Матвей Иванович захлебнул слишком быстро горячего чаю и теперь отплевывался.

– Ладно, мой человек за ним наблюдает. Так что будем иметь информацию и фотографию к двум часам.

– Подождите-ка, так даже не интересно. Что нам даст эта фотография? Ничего серьезного. Ну, разговаривали два мужика о жизни, о работе и все? Хотелось бы знать содержание разговора. Это даст намного больше.

– Нина, – Римма Борисовна, успокаивающе положила руку на мою ладонь, – Если для вас это все кажется игрой, то подумайте, что для мистера Икс это не игра. Убита женщина и следует соблюдать осторожность.

– Я все понимаю. Но могу рискнуть я.

– В смысле рискнуть?

– Подслушать? Буду замечена, так ничего серьезного они меня и так в чем-то подозревают.

– А потом вас найдут в какой-нибудь канаве, вместо лица кровавая каша, чтобы долго нельзя было опознать. И сын останется сиротой.

Я поперхнулась и обрызгала их чаем, долго кашляла, пока они утирались салфетками.

– Оптимистичный прогноз. Но все-таки я попробую.

– Упрямая ослица.

– Так и есть.

– Черт!

– Все будет нормально. Что вы так беспокоитесь? Мне же самой не очень хочется, оказаться где-нибудь в канаве… Брр, надо же было придумать.

К своей роли тайного наблюдателя я подготовилась заранее. Все вертелась перед зеркалом и думала, в чем буду выглядеть более незаметно и сливаться с толпой. Внешность, по-моему, у всех женщин больная мозоль. Даже если собираешься проторчать в кустах полдня и не попадаться никому на глаза. Перебрав все свои тряпочки, попыталась припомнить, в чем ходит большая масса отдыхающих женского пола. И тут всплыл трикотажный сарафан, раскритикованный в пух и прах подругой Лилькой. Вот то, что мне нужно! Вещь, часто встречаемая на курорте, полюбившаяся нашим женщинам за удобство и простоту. На голову шарфик и огромные очки, готово!

Машину нужную мне, нашла правда не сразу. Прогуливаясь по противоположной отелю стороне улицы, делая вид, что рассматриваю архитектуру и т.п., пыталась прикинуть, куда мог он запропаститься. Выезд со стоянки только один, улочка узенькая, мест откуда можно увидеть его немного. Наконец за кустами сирени обнаружилась девятка темно-вишневого цвета с нужным мне номером, стекло со стороны водителя было опушено. Мужчина предпенсионного возраста в белой панаме и полосатой рубашке держал огромных размеров кроссворд. Удивительно как ему удавалось при этом не протыкать дырки в тощей, похожей на туалетную, бумаге. Наклонившись, увидела, в чем фокус-покус, тонкий фломастер, в зубах колпачок. Сдвинув очки на макушку, приветственно улыбнулась.

– До автовокзала не подбросите?

Он хмыкнул и воткнул фломастер обратно в колпачок.

– Садитесь.

Но газету не свернул. Замок на дверце заело и пришлось повоевать, прежде чем попасть внутрь. Наконец плюхнулась на пыльное, нагретое сиденье.

– Можно приоткрыть окно.

– Пожалуйста.

Заскрипело стекло, съезжая вниз.

– Я от Матвея Ивановича.

– Я понял.

– Интересно…

– Мне вас описали.

– По-моему таких теток как я на курортах куча.

– Куча-то куча, это верно. Но мало кто станет искать машину по кустам сирени.

– Весомое замечание.

– Но маскарад оценил. Вы сливаетесь с толпой. Так время, – взгляд на часы, – Двенадцать часов сорок минут. Значит, скоро должен выехать. Даже если не далеко, негоже на встречу с начальством опаздывать.

– Мы его не пропустим?

– Не пропустим, выезд со стоянки только один. Как вы успели заметить во время своей прогулки.

– Успела, успела…

На несколько минут воцарилось молчание, нарушаемое только скрипом фломастера по газете.

– Может, включим радио?

– Нет. Предпочитаю тишину. Если хотите и вам дам кроссворд, занять себя делом?

– Нет, спасибо.

«Охо-хо. Какие мы серьезные и загадочные. Хотя проявлять учтивость он совсем не обязан, считай, делает одолжение». Спустив очки обратно, вперила взгляд в дорогу. «Ну, давай же! Вечность, что ли париться в этой консервной банке?» Стержень скрипел, секунды текли, цедились по капле. Весь боевой задор, который был во время подбора одежды, куда-то пропал. И вот он, долгожданный миг! Показалась машина серебристая, огромная, марку мне не в жизнь не назвать. Я распрямилась на сидении. Мой сосед, тоже проследил глазами дугу, которую описал наш объект, выезжая на дорогу. Одновременно складывая газетку. Потом не торопясь завел мотор и аккуратненько выехал на битум расположенный параллельно тому, что занимал Разуванов. Казалось, что внутри у меня закипает чайник, того гляди кипяток польется из носика.

– Эээ… Простите, не знаю как к вам обращаться?

– Андрей Сергеевич.

– Андрей Сергеевич, позвольте спросить, а почему мы едем по другой дороге и вроде как никуда не торопимся?

Мужчина тяжко вздохнул, показывая этим «как же я устал от тупых вопросов».

– Потому что движение здесь не очень оживленное, затеряться сложно, это раз. Потому что он не здешний и вряд ли поедет огородами, а не по главной дороге, это два. И три, я хорошо знаю все закоулки.

– Поняла.

Но все равно сидела в напряжении, пока мы не выехали на более оживленный участок и впереди не показался знакомый багажник. «Это тебе не боевик с Томом Крузом «Миссия не выполнима», с бешеными погонями, столкновениями десятков машин, взрывами и отчаянными трюками. И мне не придется высовываться из машины и палить из пистолета на ходу. А жаль». Пристроились так незаметно, заслоненные несколькими внедорожниками, и тихонечко двигались за ним, шмыгая то в один ряд, то в другой. Все это напоминало ленивую шахматную партию. Но ничто не вечно, наш объект свернул. Когда и наша машина устремилась туда же, случилась неприятность. Дорога разделялась на две, одна уходила на пригорок и вела в сектор частных домов, другая дальше к морю. Это были не просто дома, а видимо дачи каких-то важных особ, с охраной и шлагбаумом при въезде. «Черт! Черт! Черт!»

– Что будем делать?

Молчание. «Отлично! Теперь будем играть в партизан на допросе!». Двинули дальше по дороге к морю, съехали на какую-то тропку и, проехав еще пару метров, остановились. Андрей Сергеевич заглушил мотор, положил ключи в карман, перегнувшись через меня, покопался в бардачке и выудил оттуда небольшой цифровой фотоаппарат, повесил на шею. Выжидающе посмотрел.

– Собираетесь здесь подождать?

– Нет, я с вами.

Опять с трудом открыла дверцу, вылезла на свет божий, придерживая подол сарафана. Захлопнулась дверь, пискнула сигнализация, и мы двинулись к высокой изгороди, которую и не сразу заметишь из-за кустов и травы. Продирались долго, я уже успела пожалеть, что надела этот чертов кусок трикотажа, он за все цеплялся. Изгородь кончалась как-то неожиданно и бестолково. Рядом с берегом, не стали выстраивать высокий забор, а видимо решили оставить старый штакетник. Бравый партизан легко перемахнул через него и даже не остановился посмотреть как там дама или предложить помощь. К черту! Сама хотела приключений, никто не тянул силком. Подвязав подол, перевалилась на ту сторону. С другой стороны хорошо, что не видит. Такое позорище! Свалилась крайне неудачно, голыми ногами в крапиву. «Ой, мамочка! Теперь несколько дней чесаться буду». Но надо было собраться и не раскисать. Яростно почесывая набухающие красные волдыри, догнала Андрея Сергеевича.

Интересующая нас машина стояла рядом с крайним домом, небольшим одноэтажным, с красной черепичной крышей. Живописный участок с ровной изумрудно-зеленой травой, ухоженными клумбами и кустиками по бокам, к парадной двери вели овальные плиточки. Перед домом выставлены плетеные стол и стулья. Окна все раскрыты и из глубины доносятся приглушенные голоса. Проблема обнаружилась, когда мы обошли все это великолепие кругом. Везде был высокий забор. Даже задняя калитка не давала никакой возможности. Перемахнуть через нее конечно можно было, но вероятность привлечь к себе внимание слишком высока. Голоса доносились из комнаты, окна которой как раз выходили на нее. Хотя расстояние между прутьями было не таким уж узким. На корточках добравшись до части забора, прикрытого кустами, сбросила очки и платок на траву. Голова почти пролезла, но уши застряли. Две ручищи, немного помогли мне, растянув железяки в стороны. Одно плечо второе, второе, подтянуть живот. «Ох, ну и отъела же я себе задницу!». Выдернув ноги из прутьев, присела за ветками. Фотоаппарат уже болтался в воздухе, рядом с моим ухом.

– Только быстро. Щелкните и обратно. Никакой самодеятельности.

Хотелось приставить ладонь козырьком к виску и гаркнуть «есть, сэр!», но пришлось лишь кивнуть. За домом было больше зелени и кустов, перебегая от одного к другому, я добралась до окна и, прижавшись к стене, прислушалась. Шаги, совсем рядом. Нет, отошли вглубь комнаты.

– Честное слово, ты меня окончательно достал своим нытьем, Разуванов!

Послышалось невразумительное бурчание.

– Что-что? Говори вразумительнее, пожалуйста, а не как школьник на педсовете.

«В самом деле! А то ничего не слышно».

Видимо Кирилл Семенович подошел поближе.

– Я говорю, что все это неспроста.

– Думаешь, кто-то третий ввязался в нашу игру?

– Не знаю.

– Когда будешь знать, тогда и делай выводы. А я думаю, что просто дамочка оказалась не промах и решила под общий шумок нажиться на тебе. А на самом деле ничего серьезного у нее нет. Просто берет на испуг. А ты уже навонял.

– Без оскорблений, пожалуйста!

– Ой, прости. Нежный ты наш.

– Кстати, все готово или нет?

– В смысле?

– Менты мне скоро уже все мозги выедят вопросом о друзьях, к которым мог зайти Петр между делом.

– Ты об этом… Да все нормально. Все найдут вовремя и в срок, если ты постараешься и сыграешь неожиданное прозрение максимально правдиво.

Короткий смешок. Я проскользнула под окно и осторожненько попыталась заглянуть. Они оказались слишком близко, хорошо, что не смотрели вниз. Резко присела.

– Странно, что твой дружок сам молчит об этом.

– Он боится за здоровье Пашутина.

– Ну, да, старик совсем сдал. Но ничего, он кремень. Всеволод Игоревич еще нас с тобой переживет.

Шуршание, чиркнула зажигалка, запахло сигаретным дымом. Молчание немного затянулось. В открытое окошко стряхнули пепел, прямо на меня. «Вот, гад!» Но уж лучше это, чем, если обнаружиться мое тело под подоконником в позе цыпленка табака.

– Ладно, держи меня в курсе. Договаривайся о встрече с этой бабой и требуй, чтобы выкладывала все, что имеет на тебя либо пусть не пудрит мозги. Понял?

– Понял.

– И не трясись, в самом деле! Решим и эту проблему, не такая уж она и страшная. Одной утонувшей отдыхающей больше будет вот и все. И больше ко мне не приезжай.

– Хорошо.

– Так и быть провожу тебя до калитки.

«Черт! А мне то, что делать!» Я заметалась, но потом резко выдохнула. Выглянув чуть из-за угла дома, увидела, что они направляются от парадного входа к калитке, рядом с которой стоит серебристая машина Разуванова. Остановились у нее, повернулись оба в профиль. Хорошо, что фотоаппарат был все это время включен. «Улыбочку! Скажите «сыр»!». Потом еще один щелчок – мистер Икс в одиночестве идет к дому. Как будто почувствовав чье-то присутствие, он резко оглянулся, взгляд заскользил по участку. Упав в траву, быстро заработала конечностями в сторону забора. «Господи! Не хочу я, чтобы меня утопили уже сегодня, еще поживу!» Казалось, что жаркое пламя лижет пятки. Сердце выпрыгивало из горла. Захлебываясь воздухом, еле-еле проникающим через стиснутые зубы, кинула шпионскую аппаратуру на вольную сторону. Прутья уже раздвинуты, теперь уже не осторожничая, сдирая кожу, продралась через них и, не сбавляя ходу, поползла подальше от этого дома.

– Эй, вы чего?

– Боже! Похоже, он меня заметил…

Андрей Сергеевич отойдя на достаточное расстояние, оглянулся. Потом протянул руку и поднял меня за шкирку с земли. Я все так и барахталась, как таракан на четырех лапках.

– Успокойтесь, его нет. А то еще увидит, кто и подумает, что вы сумасшедшая.

Уже у машины, немного успокоившись, осмотрела себя. Видок конечно жалкий, сарафан спереди весь в коричневых и зеленых пятнах, на ногах волдыри, коленки в земле, хотя локти тоже. Попыталась отряхнуться и стереть все это влажной салфеткой, но бесполезно, придется до ванны терпеть. Тут увидела, что мне протягивают очки и платок, про которые я даже не вспомнила.

– Держите. А вы ничего, молодец. Под конец только немного того…

Замявшись, он просто открыл и придержал дверцу машины.

Вечернее чаепитие на веранде Матвея Ивановича немного затянулось. Мой помощник по партизанским вылазкам уже отбыл домой. А мы еще сидели с полными чашками и вазочкой печенья на столе.

– Значит Пашутин Всеволод Игоревич… Интересно.

– Что?

– Если вы точно передали суть разговора. То, все должны найти вовремя и в срок. Вот мне и интересно, что должны найти?

Я почесала лодыжку и посмотрела на ободранный локоть. В номере долго отмывалась и обрабатывала раны, а потом уже под ручку с Риммой Борисовной отправилась на летучку.

– Что не нашли в номере ни у убитой, ни у Петра?

– И что?

– Пистолет. Орудие убийства.

– Вы имеете в виду, что у него в доме найдут пистолет?

– Да.

– Но это глупость!

– Почему?

– Глупость и все. Человек готовиться, приобретает пистолет, подгадывает время, а потом палиться на том, что оставляет его у своего друга на хранение?

– Согласен. Но допустим, что он не продумал, куда денет орудие в самом начале, после очнулся и решил от него избавиться. Бросить на улице, там полно народу днем. Вот и решил спрятать, а потом его уже более удобное время, например, ночью куда-нибудь деть.

Я сморщилась.

– Допустим, что версия такая. Тогда получается, что все произошло почти спонтанно. Нет, не пройдет. Был уверен, что его не заподозрят? А, если и заподозрят, то ничего не докажут. Потом можно будет и от оружия спокойно избавиться.

– Ну, да. Нина, вы верите в его невиновность ведь так?

– Да верю.

– Это диверсия. Не знаю, зачем она кому-то понадобилась. Но скоро милиция узнает об этом друге, скорее всего уже завтра. Так что, времени немного.

– То есть?

Мой собеседник улыбнулся и прихлебнул чаю.

– Если верить рассказу Андрея Сергеевича, то вы, похоже, вошли во вкус всех этих шпионских страстей?

– Ну, как сказать…

– Да ничего понимаю. Я предлагаю вот что, немного подкорректировать их сценарий.

– Хм?

– Просто выкрасть пистолет и положить его в другое место или придержать пока до времени. Потом его неожиданно, найдут в каком-нибудь мусорном бочке. Ну, может где-то еще…

– Матвей Иванович!? Незаконное вторжение в чужое жилище? Это предлагаете вы бывший служитель закона?

– Я уже сделал кое-что не совсем законное, впрочем, как и вы. Так что нет смысла на полпути отступать.

Покачав головой, тоже отхлебнула чаю.

– Когда идем на дело?

Старик расхохотался.

– Вы просто замечательная, Нина Николаевна! Завтра ночью. Думаю, завтра буду знать, что это за фрукт Пашутин Всеволод Игоревич. И адрес соответственно. Отсыпайтесь.

– Скажите, Матвей Иванович, почему вы мне помогаете? Ведь все это странно и я могу оказаться нечестной на руку. Или у вас будут проблемы. В конце концов, это просто опасно?

– Потому что это дело меня самого заинтересовало. Это раз. Во-вторых, мне обидно, что меня списали, как старый шкаф. Никому не нужен. Видите ли, уже не то время. А я говорю, что все осталось по-прежнему. Люди то нисколько не изменились, их человеческая природа, независимо от прогресса и технических новшеств, всегда остается одной и той же. И пенсия это такая беспросветная скука, Ниночка. Так что подходите, завтра ближе к вечеру, обсудим.

Солнце просвечивало через узорчатые края длиннополой шляпы. Эти картинки напоминали детскую игру калейдоскоп. Даже когда уже закроешь глаза, еще оставались отблески ярких вспышек. Книга лежала сбоку, упираясь острым краем обложки в бедро. Приподняв немного свою защиту от слепящих лучей, лениво осмотрела пляж. Со всеми приключениями совсем забыла, что нахожусь на законном отдыхе как бы. Поэтому, после обычной процедуры распределения мест и завтрака, отправилась сюда, получить дозу ультрафиолета и морской соли.

Какая странная метаморфоза – Римма Борисовна. Просто хамелеон, а не человек! Рядом с Виточкой и соседями по столу становиться брюзгливой старухой, вечно пристающей с всякими глупостями. Но, участвуя в операции по спасению бизнесмена Вяземского, превращается в другого человека. Насмешливую, острую на язык и довольно смышленую женщину, которую с натяжкой можно назвать старухой. Я так и не удосужилась спросить, откуда она знает Матвея Ивановича. Что движет ей? Почему бросилась помогать совсем незнакомому человеку?

Лежать на солнышке было хорошо. Но в голове мысли прыгали, как блохи, роились и двигались с сумасшедшей скоростью. На одном месте не сиделось. Собрав вещички в сумку, перекинула ремешок через плечо. Лучше прогуляться.

На одной из аллей пансионата увидела знакомую фигуру, рядом с ней как всегда Виталия Сергеевна. Они присели на одну из лавочек.

– Доброе утро!

– И вам доброго утра, Ниночка!

Обе покивали приветственно. Откинувшись на спинку, я посмотрела в небо не совсем скрытое кронами деревьев.

– Отличная погодка…

– Да-да сегодня очень хорошая погода. Хотя немного жарковато. У меня понизилось давление, Риммочка опять делала уколы…

– Может, ты немного прогуляешься Виточка, до соседней аллеи. Тебе бы не помешало.

– Хорошо.

Провожали ее удаляющуюся фигуру в молчании, но только чуть сутулая спина в тусклом платье скрылась за углом, Римма Борисовна резво повернулась ко мне.

– Во сколько вы сегодня идете к Матвею Ивановичу?

– Подойду к восьми. Раньше нет смысла.

– Ну, да. Ну, да…

– Простите, можно задать вам личный вопрос?

– Можно.

– Почему вы помогаете мне? Ведь я абсолютно посторонний человек.

Эти вопросы, почему то увязли в голове и не давали покою. «Почему незнакомые люди ввязались в криминал?». Женщина пожала плечами и улыбнулась.

– Моя жизнь скучна, однообразна. И иногда я боюсь, что скоро стану как Виточка. Буду все забывать, начнется маразм и разложение. Очень не хочется становиться такой. Этот страх и толкнул меня на помощь вам. Ведь вы тоже боитесь погрязнуть в повседневной рутине, стать одной из тысячи женщин, спешащих с утра на работу, а вечером в магазин и домой. Стать безликой.

– Доля правды есть в ваших словах. Но все, же повседневную жизнь никуда не денешь. Должен же кто-то варить борщи и стирать, гладить белье.

– Это понятно. Но должно, же быть еще что-то?

– Вы правы. Мне не хватает еще чего-то.

– Поэтому вы и полезете, сегодня ночью в чужой дом и будете искать там орудие преступления.

– Господи! Я сумасшедшая!

Матвей Иванович встретил меня у калитки. В его фигуре и поведении была какая-то напряженность. Наверное, узнал какие-то новости или еще что. Андрей Сергеевич уже сидел на веранде и попивал чай. Взгляд выражает сомнение. «Да, что происходит!?».

Мне тоже налили крепкого чаю и пододвинули все ту же вазочку с печеньем. На чай и печенье было наплевать.

– Здравствуйте, Андрей Сергеевич.

– Добрый вечер.

Присев на край стульчика посмотрела сначала на одного, потом на другого, сделала глоток.

– Что случилось, вы можете объяснить?

Матвей Иванович отвернулся, но потом будто решившись, сказал.

– Сегодня днем Разуванов разбился на своей машине, влетел в столб. Успел, правда, перед этим в милиции побывать и рассказать о вдруг всплывшем в памяти знакомом и т.д.

«Как веслом по голове».

– И что подозревают? Убийство?

– Пока не знаю. Не справился с управлением и тому подобное. Подробнее будет известно уже через пару дней.

– Господи!

– У нас только сегодняшняя ночь. Как вы понимаете, Нина Николаевна. И я вас прошу, очень серьезно прошу. От Андрея Сергеевича ни на шаг. Если наш мистер Икс заметил вас на участке тогда… Надеюсь, что это не так. То все мероприятия становятся опасными для жизни.

Я сидела оглушенная. Но в таком развитии событий было что-то нескладное.

– Но Разуванов?!… Он, же был нужен не только для организации спектакля с убийством, но и для дальнейшей схемы? Разве нет?

– Черт его знает! Видимо что-то мы упустили. Надо будет покопаться еще в их бизнесе.

– Это просто нелогично, глупо! Подставляться, когда все идет так гладко. Вяземский увяз, по самое не могу, все указывает на него. И тут раз и Разуванов погибает. Если выясниться, что это убийство, а не несчастный случай? То это смажет всю картину, так аккуратно нарисованную с яркими мазками в нужных местах.

– Смажет, не смажет… Но видимо возникла необходимость. Тем более еще неизвестно точно убийство или несчастный случай. Может, смерти не связаны.

– Вы верите в подобные совпадения? Я нет. Хотя и вправду пока неизвестно точно. Но все равно…

Помолчав, мы синхронно взяли чашки и сделали по глотку.

– Как думаете, куда могли запрятать пистолет? Если дом большой, то и ночи не хватит, чтобы обыскать его.

Мужчины задумчиво потерли подбородки.

– Ну, допустим, если исходить из фактов. Петр пришел в гости к своему другу. Пока тот, например, наливал чай, резал бутерброды или еще чего-нибудь, у него было время для того, чтобы спрятать оружие. Значит в гостиной или в прихожей. Мне так кажется.

– Или может где-то в саду?

– В саду? На участке? Если только там есть где. Не копали же они ямку? Это бред. Люди исходили из предложенной ситуации.

– Да бред. Из предложенной ситуации?

– Сами подумайте, откуда они могли знать, что именно в то утро Петр пойдет в гости…

– Следили за ним.

– Понятно, что следили. Но заранее ведь не знали. Так? Значит, заключительный аккорд уже доделывали второпях.

– Могли в его номер подложить, и не надо было бы мучиться.

– Это уже чересчур. А так все складненько. Нет, никаких сложных тайников. Если человек только что совершил убийство, сомнительно, что он будет поднимать половицы или искать другие труднодоступные места. Все будет где-то близко к поверхности. Я верю в вас Ниночка и в вашу интуицию.

– Эххх…

Похлопав себя по карманам, Андрей Сергеевич встал.

– Можно долго рассуждать, но дело делать надо.

Только в одном окне на первом этаже горел все еще свет. В кустах немилосердно кусали комары, и правую лодыжку жалила крапива, в этих краях она расплодилась просто в немыслимых количествах. Короткие джинсовые бриджи не спасали, как и легкая ветровка. Но место было очень удобное, а главное нас не видно. Дом находился в стороне от других – уже плюс! – двухэтажный из красного кирпича. Сад не ухоженный, заросший, что тоже на руку. А рядом дыра в заборе. Не придется жертвовать ушами или другими частями тела, продираясь сквозь него.

Я сменила положение и посмотрела на экран мобильного телефона. Одиннадцатый час. «Черт возьми! Сидим уже полтора часа!». Невыносимо захотелось зевать. А в номере ждали уютная подушечка, одеяльце. При воспоминании о них даже передернулась от вечерней сырости.

– Господи, а если у него бессонница? Или он не один в доме? Может за ним родственники, какие ухаживают?

– Ничего, сейчас обойду кружочком тихонечко, посмотрю в окошки. Но мне кажется, что он один.

И исчез в поеме. Только по легкому шевелению травы поняла, что он прошел прямо передо мной по газону.

Когда остаешься один в засаде, то сразу начинает мерещиться все подряд. То где-то хрустнула ветка, птица взлетела с ветки, то кошка мяукнула, то прошел кто-то. Припоминаются ранее просмотренные ужасы американского производства. Где даже кошки могут оказаться монстрами и съесть тебя заживо. Как-то с сыном мы видели такой. Женщина в своем доме спасалась от своры, шипящих хвостатых чудишь, оружием была только вода, выливаемая на них в больших количествах. Но у нее оказался только маленький кувшинчик и раковина в ванной, куда ее загнали, с низким краном и этот кувшинчик никак туда не помешался. Уж не помню, спаслась она или нет. «Что за чушь лезет в голову!». В те пять минут, что Андрея Сергеевича не было, я больше смотрела по сторонам, чем на дом. Темень непроглядная. Казалось, даже волосы на затылке, вставшие дыбом, пытаются уловить постороннее движение. С такими хилыми нервами в разведке делать нечего.