Читать книгу: «Парадокс мотивации. Почему премии, оценки и похвала не работают и чем их заменить», страница 7

Глава 5. Продолжаем убивать интерес к работе: пятая причина, по которой поощрения не дают результата

Кто бы мог подумать, что увлекательную игру так легко превратить в работу, если начать поощрять людей за то, что они делают?

Розмари Андерсон и другие, 1976

Мы подходим к обсуждению, возможно, наиболее опасного следствия применения принципов бихевиоризма и одновременно самой важной причины, по которой эти принципы не работают: речь о влиянии поощрений на отношение людей к тому, чем они заняты.

Иногда психологи называют поощрения и наказания «внешними» мотивирующими факторами, потому что они находятся за рамками самой задачи. Тех, кого приучили смотреть на любую деятельность с точки зрения того, что можно за нее получить, называют людьми с внешней мотивацией. Противоположность им – люди с внутренней мотивацией, получающие удовольствие от самой деятельности и не нуждающиеся во внешних стимулах.

Если нам важно, чтобы деятельность приносила качественный результат или человек демонстрировал определенное поведение или отношение в долгосрочной перспективе, внутренняя мотивация оказывается гораздо более эффективной, чем любые искусственные формы поощрения. Вспомните кого-нибудь из знакомых, кто стал настоящим мастером своего дела, и подумайте, мог бы он выбрать какую-нибудь из следующих фраз в качестве девиза: «что, опять пора на работу?», или «слава богу, уже пятница», или «работа – зло, но без денег никак». Конечно, ни одна из этих фраз не ассоциируется у нас с человеком, который успешен в своем деле. Хотя такие люди и не отказываются от денег и, конечно, рады, когда платят им хорошо, но все же работают не только ради зарплаты: они любят то, чем занимаются. И иногда даже готовы потратить на это собственный выходной.

Это не значит, что качество работы зависит исключительно от уровня нашего к ней интереса¹⁹³, и не объясняет всех причин, по которым оно падает, когда нам предлагают за нее поощрение¹⁹⁴. Но наличие внутренней мотивации остается важнейшим фактором, позволяющим определить, насколько хорошо человек будет трудиться или успешно учиться. Члены одной из исследовательских групп сформулировали на основе полученных данных следующий вывод: «Люди с внутренней мотивацией действуют примерно так же, как те, кто мотивирован достичь успеха: берутся за задачи разумного уровня сложности, применяют новаторские подходы, работают лучше в более сложных условиях»¹⁹⁵.

Мало кого удивит, что факторы внешней мотивации не заменяют искреннего интереса к делу. Гораздо больше удивляет и даже пугает другое: поощрения подрывают внутреннюю мотивацию, стимулирующую эффективную работу, точно так же, как и наказания. Я уже вскользь упоминал об этом, когда говорил, что, если мы решаем взяться за работу, только чтобы получить награду, это меняет наше отношение к делу. Сейчас мы рассмотрим это явление подробнее.

ОДИН СТАРИК ПРИДУМАЛ ПЛАН

Психологов, и особенно тех, кто занят социальной психологией, часто обвиняют в том, что они лишь ищут подтверждения тому, что любому здравомыслящему человеку и так ясно, а потом описывают всем известные явления наукообразным языком. Если же ученым удается обнаружить нечто, не соответствующее общепринятому представлению, на это явно стоит обратить внимание. На основе анализа влияния поощрений на результаты работы удалось выявить именно такие, на первый взгляд нелогичные, взаимосвязи (теперь они широко известны, хотя в некоторых учебниках по психологии их по-прежнему не упоминают). Отвлечемся пока от взаимосвязи между поощрениями и результатами и сфокусируемся на другом существенном вопросе – влиянии поощрений на интерес к работе. В начале 1970-х были опубликованы результаты двух независимых исследований, авторы которых, как это часто случается в науке, пришли к одному и тому же выводу. Обоим исследователям-психологам было под тридцать, но жили они в разных концах США и к организации экспериментов подходили по-разному. Эдвард Деси¹⁹⁶, работавший тогда в Рочестерском университете, начал исследование с участием студентов, за этим последовала целая серия экспериментов. Сценарий был прост, но, как это часто бывает в психологии, несколько обманчив. Каждому участнику было предложено собрать объемный пазл, половине группы пообещали за это денежное вознаграждение. Через некоторое время был объявлен перерыв, и участникам предложили подождать начала следующей стадии эксперимента в комнате, где можно было еще поработать с пазлом, почитать журнал или просто помечтать.

На самом деле это свободное время и было второй фазой эксперимента: исследователи наблюдали за тем, как долго участники будут продолжать работать с головоломкой, если ничем их не ограничивать. Те, кому были предложены деньги, отложили пазл в сторону гораздо быстрее, чем те, кому ничего не платили. Получалось, что, когда люди работают за вознаграждение, они испытывают гораздо меньший интерес к работе. Деси сделал вывод: «Деньги могут подменять внутреннюю мотивацию человека»¹⁹⁷.

Когда отчет о результатах этого эксперимента попал к Марку Лепперу из Стэнфордского университета, тот уже вовсю работал над анализом данных собственного исследования. Леппер начал интересоваться темой еще в конце 1960-х и вел наблюдения за детьми, занимавшимися по программе Head Start («Рывок на старте»). В некоторых из этих классов учителя часто использовали поощрения, чтобы заставить детей побольше играть в развивающие игры, и те послушно делали это. Леппер заметил, что дети теряли всякий интерес к играм, как только им переставали предлагать поощрения, хотя в других классах, где никаких вознаграждений не использовалось вовсе и ученики сами решали, чем заниматься, интерес к развивающим играм сохранялся.

«Не нужно быть психологом, чтобы догадаться, какое именно влияние оказывали поощрения: они позволяли контролировать поведение детей, – писал Леппер через много лет. – Но разглядеть отрицательное влияние на мотивацию было сложнее. Не уверен, что и сам бы его заметил, если бы не вел наблюдения и в других классах [где не использовались поощрения], где дети продолжали охотно играть в развивающие игры»¹⁹⁸.

Леппер и коллеги решили провести еще один эксперимент, чтобы разобраться в причинах того, что они наблюдали в Head Start. В рамках нового эксперимента они собрали группу из пятидесяти одного дошкольника и предложили им нарисовать что-нибудь «волшебными» фломастерами: такое задание большинству пятилеток должно прийтись по душе. Некоторым детям сообщили также, что каждый, кто выполнит задание, получит красивый сертификат с красной лентой, золотой звездой и именем автора рисунка. На протяжении одной-двух недель исследователи наблюдали за поведением детей в классе и выявили, что те, кому был обещан сертификат, теперь гораздо меньше рисовали фломастерами, чем те, кому поощрение не предложили, и даже меньше, чем они сами рисовали до того, как им пообещали награду¹⁹⁹.

Деси анализировал немедленное влияние предложенного денежного вознаграждения на интерес взрослых к головоломке. Леппер анализировал отложенный эффект символического вознаграждения на интерес детей к рисованию. Несмотря на существенные различия в условиях экспериментов, в обоих случаях были сделаны схожие выводы: внешние поощрения подавляют внутреннюю мотивацию. Как правило, интерес человека к деятельности слабеет, когда ему за эту деятельность предлагают поощрение. И в течение следующих двух десятилетий этот вывод подтверждался многочисленными новыми исследованиями²⁰⁰. Существуют и другие факторы, определяющие степень влияния поощрений на мотивацию (речь о них пойдет ниже). Но хотя некоторые критикуют эти исследования за недостаточную убедительность, основной вывод был подтвержден и сомнений не вызывает. Как ни удивительно, о нем мало кто знает даже из числа тех, кто работает в области образования и организационной психологии, а уж широкой публике он и вовсе почти не знаком.

С одной стороны, большинство с удивлением узнает о том, что поощрения убивают интерес. Принято считать, что если предложить вознаграждение (например, деньги или отметку), то мотивация человека выполнить работу обязательно возрастет. С другой стороны, когда вывод об отрицательном влиянии поощрений на мотивацию был описан и объяснен, многие быстро признали такое влияние вполне возможным²⁰¹. В конце концов, у большинства из нас найдется пример подобной ситуации: мы начали заниматься чем-то просто из удовольствия, а потом нам предложили плату за эту работу, и нам тут же расхотелось делать это бесплатно. Получается, наш внутренний интерес улетучился, когда нам предложили награду.

На эту тему есть старый анекдот, который отражает суть дела не хуже, чем исследовательские отчеты. Одного старика каждый день дразнили проходящие мимо его дома из школы-десятилетки. И как-то раз после того, как он выслушал очередную порцию шуток о том, как он глуп, стар и лыс, у него родился план. В следующий понедельник он вышел детям навстречу и объявил: тот, кто на следующий день придумает и прокричит про него самую грубую шутку, получит доллар. Дети обрадовались и во вторник пришли к старику под окна и начали выкрикивать все самое обидное, что смогли придумать. Старик сдержал слово, заплатил всем острякам и предложил: «Приходите завтра снова, и я заплачу вам за ваши труды по двадцать пять центов». Дети не отказались и в среду снова пришли и стали обзывать старика. Тот вышел, раздал всем по двадцать пять центов и объявил: «С завтрашнего дня я смогу платить вам лишь по одному центу за ваши дразнилки». Дети переглянулись: «Всего по центу? Ну уж нет!» И больше они старика не беспокоили.

Этот план был хитер и элегантен. Старик начал поощрять детей за то, что они раньше делали по доброй воле, просто потому что им нравилось, и они осознали, что теперь обижают старика, чтобы получить деньги. А когда вознаграждение перестало их устраивать, интерес пропал. Но в этом и была задумка: с помощью денег старик рассчитывал погасить их внутреннюю мотивацию. И ведь многие из нас – добрые родители, учителя, руководители – делают то же в отношении тех, кому предлагают поощрение: убивают реальный интерес к той самой деятельности, продолжения которой хотят добиться.

Один из самых ярких экспериментов, подтверждающих этот вывод, был проведен исследователями, изучавшими даже не влияние поощрений, а пищевые предпочтения. Линн Липпс Берч с коллегами из Иллинойсского университета собрала группу детей и предложила им выпить кефир – напиток, который они раньше не пробовали²⁰². Детей разделили на три группы: одним просто дали стакан кефира, других похвалили («Вот молодец, все выпил!»), третьим обещали билеты в кино, если они выпьют то, что им дали.

В какой группе оказалось больше всего детей, которые выпили кефир? Скиннер, разумеется, предположил бы, что активнее всего были те, кому предлагали вербальное или материальное поощрение. Был бы он прав? Каждый раз, когда я задаю этот вопрос тем, кому только что рассказывал о негативном влиянии поощрений, большинство из моих собеседников решает, что вывод Скиннера должен быть ошибочным: зачем я стал бы рассказывать об этом эксперименте, если не для демонстрации несостоятельности бихевиоризма? Но на самом деле Скиннер все же был бы прав. Если поощрение достаточно привлекательно, люди пойдут практически на все, чтобы его получить. И почему бы не выпить кефир, если за это дадут билеты в кино?

Но Берч было не очень важно, кто выпьет больше кефира в момент, когда были предложены поощрения. Ей хотелось выяснить, как награды повлияют на предпочтения детей в долгосрочной перспективе. И она увидела, что те, кому за выпитый кефир никакой награды не дали, с тем же удовольствием пили его и через неделю. Те же, кто получил билеты или кого просто похвалили (это особенно удивило Берч), теперь считали кефир не особенно вкусным²⁰³.

Мало кому важно, что именно дети думают о кефире, разве что владельцам молочных ферм. Главный вывод эксперимента заключается, конечно, в том, что поощрения одинаково убивают интерес и к сочинению текстов, и к финансовому анализу, подавляют стремление проявлять щедрость или какие-то другие положительные порывы. Негативное влияние настолько сильно, что его можно использовать именно для того, чтобы подавить интерес человека к чему-либо. Недавно мне рассказали об одной учительнице воскресной школы, которая раздавала конфеты, когда ее ученикам удавалось прочесть отрывок из Библии по памяти. И я подумал, что, если учесть долгосрочный эффект от применения поощрения, именно это и должен был бы делать истинный противник религиозного воспитания.

Все эти бесконечные кампании по стимулированию интереса к чтению, которые ведутся в начальных школах, подтверждают, что большинство родителей и учителей прочно застряли в плену идей Скиннера. На примере этих кампаний можно рассуждать и о последствиях применения внешней мотивации в более широком контексте. Отвечая на вопрос о вероятных результатах популярной программы «Угощение за чтение», организованной Pizza Hut, психолог Джон Николс, занимающийся вопросами образования, ответил, что, скорее всего, на выходе мы увидим «много толстых детей, которые не любят читать»²⁰⁴. И в этом всего лишь доля шутки.

Прочтите выдержку из недавней статьи в USA Today:

«Приближались школьные каникулы, и одна из жительниц Филадельфии начала беспокоиться, что в течение трех ближайших месяцев ее девятилетний сын совсем не будет читать.

“Он не научился любить книги, – объясняет Кристина Лонг, – и читает, только когда этого требуют”.

Через некоторое время Грег узнал, что если запишется на лето в библиотеку, то за каждую прочитанную книгу сможет получать карточки с фотографиями бейсболистов и другие замечательные призы. Через два дня заядлый любитель бейсбола взял в библиотеке шесть книг. “Понимаете, почему я это делаю? – говорит Грег. – Так я наберу миллион бейсбольных карточек!”»²⁰⁵

Далее в статье говорится, что подобные программы действуют по всей стране, и в качестве призов за прочитанные книги детям предлагаются приглашения на вечеринки, билеты в зоопарк и разные другие приятные вещи. Предполагается, что и библиотекари, реализующие программу, и поддерживающие их родители действуют из лучших побуждений. Но если все ведут себя как мисс Лонг, то, очевидно, никто из взрослых не прислушивается к тому, что говорят им дети. Грег же откровенно признается: он делает это ради бейсбольных карточек. То есть по-прежнему читает (как сформулировала его мать), «только когда этого требуют». Разница лишь в том, что теперь читать приходится не за отметку, а за карточки. И вряд ли участники программы, в рамках которой приходится читать, чтобы получить приз, «научатся любить книги». Скорее всего, все будет ровно наоборот.

«Но он хотя бы читает! – может возразить госпожа Лонг. – Он хотя бы берет книгу в руки!» Да, это так. С помощью поощрений удается добиться видимости желаемого поведения: ребенок берет книгу и читает. Но какова цена? Как правило, когда люди действуют под влиянием внешней мотивации, качество их деятельности (как мы видели уже в главе 3) и, в частности, эффективность обучения (как мы увидим в главе 8) заметно падают. Как только в библиотеке закончатся бейсбольные карточки, дети не просто забросят книги: они наверняка станут читать даже меньше, чем до начала этой программы. Только подумайте: чтение оказывается не приятным занятием, а способом получения награды. В одном из классов начальной школы учитель стал использовать поощрения, чтобы заставить детей читать, и результат получился таким же, как и в массе других подобных случаев.

Вначале скорость чтения резко увеличилась… но (вследствие использования поощрений) изменился подход детей к выбору книг (самыми популярными стали маленькие книжки с большими буквами). Похоже, и читать дети стали по-другому: теперь они не могли ответить даже на самые простые вопросы по содержанию произведения, которое только что закончили читать. Впоследствии сократилось и количество книг, которые дети читали вне школы²⁰⁶.

Посмотрите, что получается: проблема заключается не просто в том, что поощрения могут обеспечить лишь краткосрочный эффект, хотя, как мы уже видели в главе 3, добиться долгосрочных изменений, если манипулировать поведением людей с помощью вознаграждений, действительно невозможно. Гораздо опаснее как раз то, что влияние поощрений оказалось долгосрочным, только обратным тому, на которое мы рассчитывали. Вот типичный результат использования наград: они отбивают у людей охоту заниматься тем, что им, возможно, нравилось.

МАСШТАБ ВЛИЯНИЯ

Исследования взаимосвязи поощрений и внутренней мотивации продолжались и давали всё новые подтверждения их разрушительного влияния. Полученная вами всего один раз награда за нечто, что вам приятно и увлекает, может убить этот интерес на несколько недель²⁰⁷. Эффект может сохраняться и в долгосрочной перспективе, причем даже если поощрение и не оказало заметного влияния на ваше поведение в момент получения²⁰⁸. Награды в подобных ситуациях могут даже отравлять удовольствие от совершенно новых для вас занятий²⁰⁹, делая вас более зависимыми от внешней мотивации в целом. Всем известно, что сигареты вредят не только самим курильщикам, но и тем, кто оказывается рядом с ними; аналогично просто наблюдение за тем, как кто-то получает поощрение за определенные действия, может оказывать как минимум временное негативное влияние на вашу собственную мотивацию²¹⁰.

Во время многочисленных исследований использовались поощрения самого разного рода, и их негативное влияние всегда подтверждалось. Отбить охоту заниматься тем или иным делом могут и конфета, и деньги, и возможность поиграть с интересной игрушкой (для малышей) или повозиться с новым фотоаппаратом (для детей постарше), и сертификат, и грамота, и экскурсия на факультет психологии местного университета (актуально для старшеклассников), и билеты в кино, и многие другие формы внешней мотивации.

Это не означает, что ко всем поощрениям нужно относиться одинаково. Против некоторых форм вознаграждений мы возражаем особенно резко. К примеру, нужно очень осторожно использовать в качестве поощрения еду, если есть вероятность, что это станет причиной расстройства пищевого поведения. Кроме того, есть вещи, право на которые люди должны иметь безо всяких дополнительных условий: к примеру, родительская любовь и забота для детей или некоторые базовые блага для людей, содержащихся в спецучреждениях. Такие вещи ни в коем случае не могут использоваться в качестве инструмента стимулирования нужного поведения.

Если же абстрагироваться от частных случаев, то можно утверждать, что любое поощрение негативно влияет на уровень интереса к занятию, и этот эффект наблюдается у всех и независимо от возраста.

Возраст. Как мы уже видели, «влияние поощрений на уровень внутренней мотивации наблюдается в одинаковой степени во всех группах испытуемых, независимо от их возраста», от малышей до взрослых²¹¹. Ребенок вы или старик, ваш интерес к тому или иному виду деятельности может серьезно снизиться, если это занятие станет условием получения вознаграждения.

Пол. И мужчины, и женщины, и девочки, и мальчики реагируют на предлагаемые поощрения в целом одинаково. По большей части исследователи не предполагали увидеть различия в реакции испытуемых в зависимости от их половой принадлежности и не обнаружили их²¹². (За одним лишь исключением: было замечено, что похвала оказывает более негативное влияние на женщин, чем на мужчин. Причины мы обсудим в главе 6.) Исследований в области различий внутренней и внешней мотивации у мужчин и женщин было немного, и в опубликованных материалах не предлагается однозначных выводов²¹³. Разумеется, женщины и мужчины могут по-разному реагировать на какие-то конкретные формы поощрений (скажем, на отметки или деньги) в зависимости от заложенных в более раннем возрасте личностных ценностей и приоритетов. Но если поощрение представляется одинаково ценным и тем, и другим, то интерес к занятиям, за которые это поощрение предлагают, падает примерно в равной степени независимо от пола.

Расовая принадлежность и социальное положение. Насколько я могу судить, никто пока не брался за исследование того, как использование поощрений влияет на уровень интереса к занятию у людей разных рас или социального положения. Существуют некоторые данные в отношении влияния вознаграждений на результаты деятельности. Проведенные в 1950-х и 1960-х исследования показали, что дети «из низших слоев», в отличие от тех, кто родился и рос в семьях среднего класса, показывают более высокие результаты в некоторых видах деятельности, если получают за это материальное поощрение, например конфету²¹⁴. Некоторые предполагают, что причина заключается в том, что внешняя мотивация вообще чаще применяется в семьях с более низким доходом²¹⁵. И поскольку поощрения могут ослаблять и даже вовсе уничтожать внутреннюю мотивацию, то можно допустить, что постоянное получение вознаграждений (в сочетании с наказаниями или нет) может повышать зависимость человека от внешних стимулов. Но в 1970-х большинство исследователей перестали наблюдать подобные различия: материальные поощрения теперь либо не повышали, либо даже снижали качество результатов у темнокожих детей из семей с низким социальным и экономическим статусом, как это происходило и у белых детей из семей, относящихся к среднему классу²¹⁶, ²¹⁷. (Неудивительно при этом, что более низкооплачиваемые взрослые, которых, как правило, никто не спрашивает о том, чем им хотелось бы заниматься на работе, интересуются в первую очередь размером оплаты. «Человек может жить хлебом единым, если хлеба ему не хватает», – как когда-то выразился Дуглас Макгрегор²¹⁸.)

ВЗАИМОСВЯЗЬ МЕЖДУ ПООЩРЕНИЯМИ И МОТИВАЦИЕЙ

Я перечислил пять причин, по которым применение поощрений приводит к падению эффективности деятельности, и одна из них – снижение интереса. Но как именно связан его уровень с использованием поощрений? Разные эксперты предлагали разные варианты объяснений²¹⁹, и невозможно, видимо, обосновать справедливость какого-то из них. Но два толкования мне все же кажутся особенно вероятными и разумными.

Первое нравится мне своей простотой и вполне соответствует соображениям здравого смысла и жизненному опыту большинства из нас: как только нечто объявляется обязательным условием, то есть средством получения желаемого, оно отчасти теряет для нас свою привлекательность. «Сделай вот так – и получишь вот это»: при таком подходе то, что обозначается словами «вот так», автоматически перестает нас интересовать. Получатель приза или подарка думает примерно так: «Если им приходится придумывать для меня мотивацию, значит, по доброй воле я вряд ли захотел бы это делать». Александр Нилл²²⁰, новатор в области образования, говорил, что обещать награду за ту или иную деятельность – это «все равно что открыто признать, что сама по себе она не стоит того, чтобы тратить на нее время и силы»²²¹. Так что когда родитель говорит ребенку: «Если закончишь домашнюю работу по математике, можешь час смотреть телевизор», то фактически он приучает ребенка к мысли о том, что математика не особенно увлекательное или приятное дело.

Спустя почти десять лет после того, как Марк Леппер умудрился с помощью поощрений убить интерес дошкольников к рисованию, он провел в той же школе новый эксперимент. Леппер заметил, что дети с большим удовольствием рисуют не только фломастерами, но и пастельными мелками. Поэтому половине из ребят, участвовавших в новом эксперименте, было сказано, что, прежде чем рисовать фломастерами, они должны некоторое время пользоваться мелками. Оставшейся половине детей поставили обратное условие: вначале фломастеры, потом мелки. Вернувшись в школу спустя две-три недели, Леппер обнаружил (как и предполагал), что дети стали с гораздо меньшим энтузиазмом относиться к тому виду рисования, которое было предложено им как условие для того, чтобы перейти ко второму виду²²². Другие исследователи заметили также, что чем выше ценность предлагаемого поощрения, тем негативнее человек начинает воспринимать ту деятельность, за которую он это поощрение получает²²³. Аналогично может падать и воспринимаемая ценность других людей (к этому же выводу пришел Кант), если взаимодействие с ними оказывается условием для получения чего-то ценного. Когда одного ребенка приглашают поиграть с другим, сообщая при этом, что можно будет брать чужие игрушки (в другом эксперименте за игру с другими детьми предлагалось печенье), он быстро теряет интерес к взаимодействию с этим ребенком в будущем. Студенты университета, за исключением самых застенчивых, с меньшей вероятностью хотели продолжать общаться с новым знакомым, если за первый разговор с этим человеком им заплатили²²⁴. Эта связь между целью и средством объясняет, вероятно, результаты эксперимента с кефиром: у детей сложилось негативное отношение к напитку, так как за то, что они его выпили, им предлагалось вознаграждение. Другая пара исследователей пришла к аналогичному выводу: дети с меньшей вероятностью предпочтут в будущем блюдо А, которое в прошлом им нужно было съесть, чтобы получить блюдо В, даже если до начала эксперимента оба казались одинаково привлекательными. (Если же детям просто давали одну еду, а потом другую, такого эффекта не возникало.)²²⁵ Какой-нибудь особенно коварный исследователь наверняка додумается проверить действие этого механизма на ничего не подозревающем малыше: «Никакой тебе брюссельской капусты, приятель, пока не доешь все мороженое!»²²⁶ Действия, выполнение которых оказывается условием для получения какого-либо вознаграждения, теряют привлекательность. Но повышается ли соблазнительность самого поощрения? Бихевиористы замечают, что любое приятное нам занятие можно использовать в качестве подкрепления, то есть способа заставить нас сделать что-то еще. Верно ли также, что мы начинаем получать удовольствие от всего, что используется в качестве подкрепления? Когда нам говорят: «Сделай вот так – и получишь вот это», начинает ли «это» нравиться нам больше, чем раньше? Это явление получило название «эффект бонуса», но мало кто считает, что оно действительно существует. Одной из исследовательских команд удалось установить, что той группе детей, которой предложили заняться определенной деятельностью в качестве поощрения, их занятие стало казаться более привлекательным, чем детям из другой группы²²⁷. Когда Леппер сказал, что, прежде чем рисовать мелками, детям нужно поработать фломастерами, интерес к последним ослаб, но и интерес к мелкам не стал выше. Аналогично в исследовании с двумя блюдами привлекательность того, которое предлагалось вторым, то есть в качестве награды, не повысилась, при этом первое, обязательное блюдо стало казаться детям менее вкусным.

Джон Николс, который предположил, что программы вроде «Пицца за чтение» приведут лишь к росту числа полных детей, не любящих читать, как-то пошутил, что, чтобы приучить детей к чтению, лучше предлагать «бесплатную книжку за каждую съеденную ими пиццу». Остроумно, конечно, но действительно ли такая стратегия может обеспечить нужный результат? Можем ли мы использовать негативные особенности системы поощрений для достижения наших целей, если просто поменяем местами поведение, которого хотим добиться, и предлагаемое поощрение? Скорее всего, нет. Дело в том, что существует и второй фактор, объясняющий падение интереса: как правило, использование поощрений воспринимается как попытка установить контроль, и у нас складывается негативное отношение к ситуациям, в которых нас пытались лишить самостоятельности. То есть, если просто поменять местами средство и цель, мы не избавляемся от ключевой характеристики приемов прикладного бихевиоризма, а потому не сможем нейтрализовать его негативное воздействие на внутреннюю мотивацию.

Долгие годы Эдвард Деси, Ричард Райан²²⁸ и их коллеги из числа тех, кому удалось остаться в живых после курса психологии в Рочестерском университете, оттачивали формулировку и обоснование этого тезиса²²⁹. Они исходили из того, что всем нам свойственно стремиться к самостоятельности или, как сформулировал бы Ричард де Чармс²³⁰, чувствовать себя «источником», а не «пешкой». Нам важно до известной степени контролировать собственную жизнь, иметь возможность выбирать будущее²³¹. Когда что-то нарушает это ощущение самостоятельности, например нам указывают, что именно нужно делать (а также как и когда это делать), это неизбежно влечет неприятные последствия. Позже я расскажу, как избыточный контроль влияет на способность детей к обучению и меняет их поведение в целом. Пока же хочу подчеркнуть, что при прочих равных условиях нам менее интересны те виды деятельности, в которых мы чувствуем себя пешками. Если в течение рабочего или школьного дня у нас практически нет возможности влиять на то, чем именно мы заняты, мы наверняка будем изо всех сил ждать, когда же закончатся будни и наступят выходные. Деси, Райан и их коллеги утверждают, что, когда нам предлагают поощрения за определенное поведение, эффект получается двояким: мы лучше осознаём, каких именно результатов достигли, и параллельно вознаграждение используется (или может использоваться) для контроля над нашим поведением в будущем. Чем сильнее мы ощущаем это, тем с большей вероятностью теряем интерес к этой деятельности. Если мы рисуем картинку в надежде получить приз или пишем отчет, рассчитывая получить положительные отзывы, у нас возникает ощущение, что мы не вполне свободны в выборе и осуществлении деятельности, что с помощью обещанного поощрения нас принуждают к определенному поведению. «Внутренняя мотивация – прототип самодетерминации²³²»²³³; при этом «поощрения в целом воспринимаются как средство контроля, в силу чего могут подрывать внутреннюю мотивацию»²³⁴.

Вознаграждения воспринимаются как инструмент контроля; все прочие факторы, ограничивающие нашу способность к самостоятельному выбору, должны оказывать на отношение к деятельности точно то же влияние²³⁵. Некоторые факты указывают и на то, что, когда окружающая среда воспринимается нами как контролирующая, интерес к деятельности снижается даже в большей мере, чем при применении системы поощрений²³⁶. Внутренняя мотивация определенно может серьезно ослабляться и вследствие влияния других факторов, не связанных с вознаграждениями. Угрозы. Предупреждения о том, что может случиться, если мы не сделаем что-то достаточно хорошо, снижают для нас привлекательность этого занятия²³⁷. И если в этой области не было пока проведено достаточно исследований, то, возможно, лишь потому, что мало кто сомневается в том, что это так. (Гораздо удивительнее, что пряник не намного лучше кнута.)