Кресло наслаждений

Четырнадцать телескопов мне в жопу! – пьяно рявкнул Пётр, явно переиначивая на земной лад грязнейшее из тентаклианских ругательств, – Я им что, калека какой-нибудь?! Я – изобретатель «Малого замка́»!!! – он обиженно залпом осушил стакан своего любимого мутного пшеничного пива, – А присылают всего лишь какого-то грандматримонимейстера!!!

 —Петь, а что тебя не устраивает? Большая шишка вроде.

 —Вот вижу я, ты до сих пор не разбираешься в структуре званий в Тенпатрии… Самый главный тентакль в этом ведомстве называется Матримонимейстер! Просто и со вкусом! А чины пониже, наоборот, щеголяют для солидности чересчур вычурными титулами, вроде супериоркоронелграндматримонимейстера…

 —А кто они вообще?

 —Кто?

 —Ну эти, ваши… «мейстеры»…

 —А, да… Как сказать… На земной манер это, вроде как Министерство по делам семьи, материнства и детства… Только у нас вес этого учреждения очень высок. Матримонимейстер, можно сказать, второе лицо в государстве…

 —А этот? Который приезжает.

 —А это – его заместитель.

 —Ну и отлично! Значит, третий или, в крайнем случае, четвёртый сверху, считая зама первого лица!

 —Вот тут ты даже не представляешь, насколько ошибаешься. Дело в том… Ведь нас, тентаклианцев, очень много, на текущий момент по вашему счёту уже полтора квадриллиона по всей вселенной, – я тихо ойкнул: несмотря на фактический статус посла, я всё ещё плохо разбирался как в истории, так и в демографии тентаклей, – и чиновничий аппарат соответствующий. У первого лица около тысячи первых замов, под сотню тысяч вторых, а сколько третьих, и не рискну предположить… С Матримонимейстером – такая же история. Так что этот чиновник – да, в самом деле, высокого ранга – всего лишь один из тысяч. Конечно, он у нас, как ты сказал, «большая шишка» (ты смотри не ляпни это ему, а то оскорбится: всё-таки «шишек» у него семнадцать), но я-то надеялся на гора-а-аздо более высокое, так сказать, признание заслуг…

С тех пор, как я познакомился с земной тентаклианской диаспорой, многое изменилось. Мы с Петром постоянно разрабатываем новую теорию, которую Петя гордо называет «Теория Малого Замка́» в противовес так называемому «Большому замку́» классического тентаклианского прайда, когда для полноценного секса требуется одиннадцать мужчин, у каждого из которых три обычных пениса спереди и четырнадцать многометровых телескопенисов, быстро вырастающих из-за спины у возбудившегося тентаклианца, а также семнадцать тентакльянок, каждая из которых имеет одиннадцать вагин по всему телу. Таким образом, для создания семьи хочешь – не хочешь, а приходится где-то собрать аж двадцать восемь жён и мужей, так как только при наименьшем общем кратном, равном ста восьмидесяти семи, «число розеток совпадает с числом вилок» по собственному выражению Петра. Суть же его теории заключается в применении для замыкания прайда земных терминаторных амплифайеров, то есть заглушек-усилителей (так он назвал нас, землян). Эта идея за пару месяцев привела буквально к революции в тентаклианском брачном деле. Петина статья сразу же произвела в Тенпатрии эффект разорвавшейся бомбы. В ней предлагалось использовать людей для формирования малых прайдов со сравнительно небольшими числами замыканий. Причём людей требовалось зачастую совсем немного. Например, нужно было найти всего двоих мужчин, чтобы замкнуть прайд из одиннадцати тентакльянок и семи тентаклианцев, позволяя создать семью из двадцати человек. Или всего две женщины замыкали замо́к из шести тентакльянок и четырёх мужчин-тентаклей, составляя прайд из каких-то двенадцати человек. Но настоящей гордостью Петра был предложенный в статье (она так и называлась) «Малый замо́к», образуемый тремя тентакльянками, двумя тентаклианцами и всего одной(!!!) земной женщиной. Эта гипотетическая семья из шести человек била все мыслимые рекорды. Любому очевидно, что использование этой идеи разрешило бы разом все их извечные трудности с психологической совместимостью в семьях столь большого размера. Единственная проблема, которая теперь волновала моего приятеля-тентакля, это неприлично малое, по его мнению, количество людей на Земле.

 —Что вы так вяло размножаетесь? – периодически возмущался он, – Было бы вас хотя бы триллионов сто! А то на каждого землянина приходится более двухсот тысяч тентаклианцев. Считай, вас вообще на свете нет! Идея, конечно, хорошая, но на практике неприменимая: ничего из этого не выйдет – людей не хватит – вот почему никто на наше с тобой предложение даже внимания не обратит!

Но тут Пётр ошибся. Да, тентаклианцев очень много. И многим идея понравилась. Нашлось огромное число несформированных прайдов с количеством участников, описанных в статье Петра. И все они ломанулись на Землю. На Землю, где сама мысль о существовании телескопениса попросту пугает бо́льшую часть населения. Попробуй найди в этой мутной воде непредвзятого, как теперь стало принятым говорить, тентаклерантного человека! Да не просто непредвзятого, а ещё и способного полюбить инопланетянина!! Мало того, полюбить сразу многих!!! И тут незначительное по тентаклианским меркам население Земли сыграло злую шутку: сказать, что земляне котировались в Тенпатрии на вес золота – это ничего не сказать… Они котировались гораздо дороже алмазов! Три подруги, согласные эмигрировать в Тенпатрию и присоединиться там к девяти тентакльянкам и шести тентаклианцам, автоматически не только пожизненно обеспечивали безбедное существование себе самим, но и всем своим родственникам и потомкам на столетия вперёд! То же самое касалось и трёх мужчин, согласных осчастливить прото-прайд из восьми тентакльянок и пяти тентаклианцев. Именно эти две конфигурации стали самыми популярными, поскольку оказалось, что в точности на таких количествах в Тенпатрии как правило заканчивалось формирование семей: пока женихи и невесты искали новых участников, уже существующие успевали множество раз в пух и прах разругаться, поэтому обыкновенно прото-прайды росли исключительно медленно. Но не одно стремление создать семьи малого размера гнало тентаклей на Землю. Иногда получалось, что, напротив, количество взаимно влюблённых превышало размер одиночного прайда из двадцати восьми человек, но не дотягивало до того, чтобы создать прайд двойного размера. А изгонять любимых из семьи, ясное дело, не по-тентаклиански. Так появлялись большие прайды, где, опять же, всего одна земная девушка замыкала отношения между двадцатью своими инопланетными подругами с тринадцатью ершистыми друзьями. Короче говоря, в результате количество желающих посетить Землю росло поистине устрашающими темпами. В первый месяц население тентаклианской диаспоры удвоилось, во второй на Землю прибыло более ста тысяч тентаклей, к концу третьего анклав насчитывал уже миллион человек, и тут Тенпатрия закрыла границы. Пока мы весело отдыхали, количество заявок на жительство составляло чуть более ста миллионов, и увеличивалось на пятнадцать миллионов в день. Ведомство, возглавляемое Петром, расширили с полутора десятков выполнявших ранее чисто представительские функции дипломатов до солидного десятитысячного миграционного треста. Параллельно стремительно двинулся вверх по карьерной лестнице и я, так как тентаклианская старая гвардия дружно отказывалась видеть в качестве посла кого-либо ещё. И вот теперь к нам ехал грандматримонимейстер.

* * *

На следующий день я явился в офис задолго до назначенного времени.

 —Привет! Ну что, нам на какой-то космодром? – поинтересовался я озабоченно.

 —Нет. Никуда не надо. Сами придут.

 —Но как-то неудобно… А как же встретить?..

 —Не волнуйся, встретим. Пива хочешь?

 —Нет. Встреча всё-таки…

 —Хугарден, Францисканер, Пауляйнер?

 —Петь, давай их примем, и потом уже…