Читать книгу: «Чоки»

Глава 1

Нас всегда было двое. Даже в моих ранних воспоминаниях он занимал основную часть, так или иначе, все в моей жизни связано с ним. И осталось неизменным, что десятки раз на дню я стремлюсь мыслями к нему. Его отсутствие никогда не давалось мне легко, даже не заметил, как привычка быть в курсе о его местоположении и состоянии смешалась с моей кровью. Порознь быть мы не привыкли, и каждый из нас не переносил долгой разлуки. Возможно, еще в утробе матери мы приняли решение держаться друг друга.

С детства у нас сформировалось понимание, что как бы разительно ни одевались, все равно внешне остаемся одинаковыми. Посторонние особенно любили заострять внимание на этом, чем мы охотно пользовались. Часто ему доставалось за мои выходки от родителей, как и в школе зачастую. Когда же неприятности преследовали его, мне не составляло труда выдавать себя за него. И удивительно, мы оба отличались высшими баллами в учебе, научившись применять на общее благо свои сильные стороны.

Когда я набил первую татуировку, брат дал мастеру руку тоже. Какие же усилия приложил, чтоб отговорить его проколоть ухо, знаю только я один. За что он меня неоднократно благодарил, переболев юношеским энтузиазмом.

В нашей схожести мы нашли свою идиллию, что не мешало нам проявлять индивидуальность. Во многом наши вкусы отличались, однако не категорически и резко. И часто ставили сами границы между собой, которых ни один из нас не перешагивал. Были вынуждены сделать это, так как замечали сами, что есть слишком много того, что нам в одинаковой степени нравится.

Никогда не верил в эту стереотипную фигню–мол, близнецы обладают между собой связью, даже на расстоянии ощущают друг друга каким-то космическим способом. Но почему-то всегда знал, когда брат расстроен или когда ему больно. Читал о его состоянии по навязчивой мысли о нем. Когда же у меня что-то случалось, то почти мгновенно раздавался звонок от него.

Я привык, что он – часть меня. Никогда не было иначе, другого я не представлял. От него тянулось мое существование, моя реальность. Самый близкий человек, знающий меня лучше остальных, мой лучший друг, готовый броситься ради меня в опасность, без разбора прав я или нет.

Конфуз случился лишь однажды. Самый типичный, но для нас двоих вон выходящий. Ведь давно решили, что делить женщин между собой мы никогда не будем.

– Бастиаан!

Я по привычке обернулся. Не сильно утруждался каждый раз объяснять, что Бастиаан – мой брат. Однако на этот раз не успел даже заговорить.

Мне на шею кинулась девушка и поцелуем перекрыла воздух. Не успел заметить ее внешность. Сразу же прорезалась в мозгу картина, как брат недовольно выслушивает мои оправдания, что поторопило меня отстранить девушку и сделать шаг назад.

Она замялась, затем робко улыбнулась. Взяла за руку и вновь приблизилась.

– Привет. Я вчера тебя ждала, почему не пришел?

– Брат приехал, я не мог. Разве не говорил тебе?

– Говорил… – сжав руку крепче, она привалилась к моей груди и с блестящим взглядом стала гипнотизировать. – Но я так тебя ждала.

Засранец… Меня не было лишь два дня, а он успел уже запудрить мозги этой бедняги. И запудренная настолько, что я не повременил заговорить, едва она опять потянулась к моему лицу.

– Хочешь, познакомлю тебя с братом?

– Сейчас? – удивилась она.

– А чего тянуть? – направил к двухэтажному дому, узкая половина которого была отведена нам с братом. – Он как раз вчера вечером вернулся от родителей. Таков наш еженедельный ритуал – один из нас непременно ездит домой.

Что было правдой. Родители наотрез отказывались давать нам карманные деньги и оплачивать жилье, если хотя бы один из нас не навещал их каждую неделю.

– А он не будет против?

– Ничуть.

Пока она поправляла волосы и воротник блузки, я открыл дверь и с порога позвал.

– Чоки, встречай гостей!

– Чоки? – удивилась девушка. – Но ты говорил, что твоего брата зовут Тид.

– Это я так зову брата. Чоки, твою мать, где ты?!

– Чего разорался? – в коридор вышел Бастиаан и замер при виде девушки.

Она оказалась намного впечатлительней других, с особым потрясением оценив, что в его растрепанных темных волосах, стройном теле и в выражении зеленых глаз прослеживается удивительная схожесть со мной.

Обожал такие паузы, особенно растерянный вид тех, у кого переклинивал на секунду мозг при виде нас двоих.

– А я не упоминал, что у меня близнец? Как неловко получилось. Поворкуйте пока, а я отнесу покупки на кухню.

Я скрылся за ближайшей дверью, но хорошо расслышал голосок девушки.

– Очень приятно познакомиться. Меня зовут Хелин.

– Да… Взаимно.

Давясь смехом, отправил купленное пиво в холодильник и задержался еще немного, дав брату прочувствовать в полной мере моего недовольства. Ненавидел такие развлечения.

Когда вошел в гостиную, Бастиаан сидел мрачнее тучи. Я уселся рядом с девушкой на диване, и она не преминула взять меня за руку. Глаза брата затуманились еще сильней.

– Хелин, может, останешься на ужин? – самым благодушным образом предложил я. – Чоки восхитительно умеет управляться на кухне.

Бастиаан отвернул голову и поерзал в кресле. Я прекрасно понимал, что он еле сдерживается, чтоб не задушить меня.

– Нет, не могу, извините, – отозвалась Хелин и мило улыбнулась.

Я присмотрелся к ней и нашел очаровательной ее напускную застенчивость.

– Но мы могли бы встретиться позже.

– Ну…

– У нас дела, – вставил поспешно Бастиаан, пронзая меня угрюмым взглядом. – Забыл уже?

– Ах да. В самом деле, у нас пару дел. Дико жаль.

Хелин опечалилась, однако участливо кивнула.

– Завтра позвоню, – обещал я, и она повеселела.

Когда уходила, она учтиво попрощалась с Бастиааном, и тот ответил так же вежливо. Еле сдерживая смех, я проводил Хелин до двери и притворился, что не заметил ее попытки поцеловать меня. Ограничилась мягким прикосновением к щеке и многообещающе улыбнулась.

– Обязательно позвони.

– Обязательно.

Как только я закрыл дверь, Бастиаан впечатал меня в стену.

– Какого хрена?!

– Послужит тебе уроком, – вдавил кулак ему в живот и высвободился из захвата. – Впредь не будешь забывать говорить обо мне своим подругам.

– Черт… – отдышавшись, он выпрямился и вернул мне кулак в живот. – Если начну знакомить тебя со всеми, с кем я сплю, то у тебя свободного времени не останется.

– Значит, в следующий раз, когда твои подруги будут вешаться на меня, не стану возражать.

За что получил еще один удар в живот. Я сложился вдвое, еле справился с дыханием.

– Чоки… Больно же!

– Послужит тебе уроком.

Он направился в кухню, но я догнал его удушающим захватом.

– Я только отлучился, а ты пустился во все тяжкие? Без меня, что обиднее всего!

– Нас Маас познакомил в субботу. Мне следовало тебя подождать?

– Мне кажется, или ты забыл, что твои деньги все еще у меня?

Выкрутившись из моего захвата, Бастиаан попытался достать до меня, но я вовремя скрылся за обеденным столом.

– И вообще, с тебя еще и плата, что я поехал домой вместо тебя. Двойная плата!

– Ты видишь, как стремительно портится твой ангельский характер? – Бастиаан схватил со стола чашку, конечно, не вымытую им от кофе, и кинул в меня.

Поймал ее с успехом и вернул на стол.

– Если брать во внимание, что мой характер никогда не был ангельским, то твое утверждение звучит…

Меня прервал звонок. Бастиаан достал телефон из кармана и ответил. Я подождал немного, но быстро утомился и вышел из кухни.

Бесцельно пройдясь по комнатам первого этажа, наверно, в попытке убедиться, что брат выполнил нашу договоренность (он должен был навести порядок, а я отправился в магазин), поднялся на второй этаж и развалился на кровати в своей комнате. Спустя пару минут появился Бастиаан и разлегся возле меня.

– Маас приглашает на вечеринку.

– К черту твоего Мааса. Он меня бесит.

– Я так и сказал: Тид не придет. А мне пойти?

– У тебя завтра учеба. Если родня узнает, как хромает твоя успеваемость…

– Вот ты меня и подстрахуешь.

Бастиаан привстал и заглянул мне в лицо. Всегда так делал, прежде чем о чем-то попросить.

– Сдашь за меня математику?

– С тебя татуировка.

– Ну нет! – немедленно взбунтовался он. – Я не хочу, говорил уже. Заканчивай с этим. Не порть наши шеи!

– Мм… – заправив руки под голову, я беззаботно заметил: – А может, пора уже дать шанс окружающим нас отличать?

– К черту! – вспылил Бастиаан и ко всему двинул кулаком мне в бок. – Хватит шантажист проклятый. Хочешь эту ублюдскую татуировку, так и быть! Но знай: она уродует наши шеи! Будем выглядеть как конченые идиоты.

Мне нравилось выводить его из себя. И он это знал. Потому что ему так же садистки нравилось выводить меня. Всегда было это «наше», никогда не употребляли «твое» или «мое», если не касались табуированных тем. Когда же принимались рассуждать о важных вопросах и пытаться строить трезвый взгляд на вещи, то неумолимо сталкивались с пониманием, что менять что-либо не хотим. Пока нас все устраивало.

– Ладно, повременим с татуировкой…

Бастиаан с искренним облегчением выдохнул, недослушав меня.

– Если ты две недели подряд ездишь к родне.

– Ах ты ж…

– Математика, Чоки.

Бастиаан сразу смягчился и обреченно кивнул.

– Идет.

К учебе оба не имели предрасположенности, но восхитительно был действенным шантаж родителей. Зависимы от их денег (как они думали), мы прилагали усилия не нарываться самостоятельно на их недовольства. Мелкие подработки оплачивали только наши потребности в удовольствиях и развлечениях. Они, конечно же, знали, что мы не ждем их благосклонности, чтоб наполнить бак мотоцикла, которого с братом еле выпросили на наше совершеннолетие. Обидно, что один на двоих. Но и к этому мы приноровились. К счастью, отец не особо строго относился к нашей беспечности, свойственной всем парням в нашем возрасте. Однако и не поощрял. Так что были вынуждены сменяться в баре после учебы и сдавать экзамены друг за друга. Уже второй год ректора не замечали этого.

Каникулы приближались стремительно, брат уже решил разгуляться на курортах Греции. Слушая его планы, я едва сдерживался, чтоб не треснуть.

– Люди закладывают жилища, чтоб приехать к нам и налюбоваться красотами Роттердама и всего королевства, а ты собрался в Грецию? Что ты там не видел?

– Если бы дал мне договорить, то быстро уловил, что акценты поставлены на греческое происхождение Каллисто.

– Да твою ж мать! Тяга к иностранкам не доведет тебя до добра! И ты себя видел, греческий герой-любовник?! На хер ты ей сдался?!

Бастиаан скорчил гримасу и кинул в меня книгой. Не потрудился увернуться, и книга шлепнулась на живот, что немного всколыхнуло мое беззаботное возлежание на диване.

– Ты хоть раз можешь меня поддержать в этом вопросе?

Понимая, что от любой остроты он вздумает обидеться, отложил книгу на журнальный столик и сел.

– На хер Греция, ты меня понял? Тащиться в такую даль не собираюсь лишь потому, чтоб ты замутил с девчонкой, которая имя твое нормально произнести не может.

– Иди к черту, язва!

Круто развернулся и вышел из комнаты, что не воспрепятствовало мне бросить ему вслед.

– Куда я, туда и ты!

– Ты вообще можешь не ехать! – крикнул он из коридора.

– Легко!

Разлегся на диване и не успел сосчитать до пяти, как Бастиаан вернулся в комнату.

– Ты сейчас серьезно?

По голосу различил, что он злится, но больше озадачен.

– Езжай в свою Грецию и отвали от меня.

Несколько мгновений было тихо, успел подумать, что он ушел.

– А ты чем будешь заниматься все каникулы?

– Отдохну от тебя. И наконец перекрашу байк.

– Через мой труп! – без задержек воспротивился он опять. – И не думай, понял?

– Тебе будет все равно до и после. Так что смирись – он мой.

Едва договорил, как Бастиаан налетел на меня, придавил к дивану и принялся душить. Наш мотоцикл был единственным, что могло нас до смерти рассорить. И это было самым действенным оружием против упрямства брата и моим рычагом влияния на него.

Судя по тому, как он меня душил и зажимал коленями руки, лишая возможности сопротивляться, я понял, что он прекрасно об этом осведомлен.

Но я удачно высвободился из его зажима, с грохотом повалил на пол и обездвижил с таким успехом, что Бастиаан принялся браниться последними словами.

– Я не дам тебе его перекрасить!

– Сказал же – тебе будет все равно. Ты мило будешь учить греческий язык и пытаться произвести впечатление на девицу, недостойную твоего времени, сил и денег.

Брат прекратил сопротивляться и уставился на меня.

– Это ты о чем?

Высвободил его и уселся на полу. Он выпрямился и принялся сверлить меня взглядом.

– Ты что-то знаешь?

– Я знаю, что ты никогда не был идиотом.

Встал и направился в кухню. Напрасно осмотрел ящик – еще накануне бутылки пива в нем опустели. Без особого желания тащиться в магазин поискал что-нибудь другое выпить.

Бастиаан не зашел следом, что дико обрадовало. Когда вернулся в гостиную, нашел его на диване перед телевизором. Без слов протянул игровой джойстик, и я с радостью присоединился к нему, поделившись напитком из стакана со льдом.

Лететь в Грецию я не собирался, но и оставлять брата без присмотра – тоже. Так что с содроганием ждал его решения и надеялся, что все взвесит трезвым взглядом и чистым разумом.

Пока подводились итоги учебного года, мы увлекали друг друга экзаменами, без обсуждения планов на будущее. Но видел, что помимо всего он погружен в тяжкие размышления, не дающие ему спокойно спать.

Спустившись в туалет посреди ночи, я обнаружил свет в кухне и брата за обеденным столом с измятой пачкой сигарет перед собой. Атмосфера в большом помещении царила угрюмая, так что решил сначала дойти до туалета, потом умыться и вернуться в кухню с желанием заварить самый крепкий кофе, готовый отогнать надежду улечься в теплую постель и заснуть вновь.

Завидев меня, Бастиаан шумно вздохнул, но я поднял руку, призвав его молчать, пока не приготовлю кофе. Он послушно остался ждать и сдерживался ангельским усилием, хотя видел, что я всеми силами пытаюсь растянуть приготовление напитка.

– Черт тебя возьми, Тид! – наконец не выдержал он. – Зачем вообще сюда пришел, если не хочешь меня выслушивать?

– На трезвую голову выслушивать твое нытье не могу. Прекрасно об этом знаешь. Так что, если в состоянии оценить моей жертвенности, будь краток.

– От твоей жертвенности меня всегда тошнит! Вали отсюда.

– Вот это то, о чем я говорю, ноешь как ребенок. Кратко, Чоки.

Уселся перед ним за столом и затянулся ароматным паром из громадной чашки.

– Не ною я… – обиженно пробормотал Бастиаан, но, заметив, что я никак не отреагировал на его возмущение, с громким вздохом заявил: – Я влюбился.

Еще раз пожалел, что так не вовремя проснулся. Запив прорывающийся на волю вздох, я не скрыл, что его заявление не всколыхнуло во мне ни один нерв.

Бастиаан подождал немного, но, не дождавшись участия, обреченно добавил.

– Я в курсе, как это звучит. Но такого со мной прежде не бывало, понимаешь? Я даже немного напуган…

Нервно усмехнувшись, он потянулся к смятой пачке сигарет и только потом опомнился.

– Дай сигарету.

Я сделал вид, что ищу карманы по трусам. Бастиаан не выдержал и перегнулся через стол, чтоб треснуть. Увернувшись, взял чашку и засобирался на выход.

– Иди спать. Беспокоишь меня всякой фигней.

– Не фигня это!

– Да-да… – я вышел из кухни и направился к лестнице.

– Тид!

Этот зов, полный печали и обреченности, задержал меня на второй ступени. Всегда знал, засранец, что я не выношу, когда так звучит его голос.

– Не зли меня!

– Пожалуйста… Мне надо с кем-нибудь поговорить. Нет, мне надо поговорить с тобой.

Решив, что задушу его, если дела обстоят несерьезно, вернулся в кухню и уселся вновь напротив него. Шумно опустив чашку на стол, не скрыл раздражения.

– Твоя Каллисто тащится со всеми, кто этого не против. Хотел братского участия? Вот держи. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Почему не сказал об этом раньше?

– Не считал, что ты так стремительно ослепнешь.

Бастиаан усмехнулся и опустил голову, как мне показалось, раздавленный и опечаленный. Ненавидел его таким видеть и особенно ненавидел самому доводить его до такого состояния.

Поерзав на стуле и нервно задергав ногой, уже сожалел, что так резко высказался. Хотя, по правде, он не мог не знать, каков я.

– Давай ты все сначала обмозгуешь, понаблюдаешь и только потом начнешь принимать какие-то решения. Будешь последним кретином, если станешь по этому поводу загоняться. И прекрасно знаешь, что я не дам тебе наделать фигни.

– Знаю, – тихо отозвался Бастиаан, не поднимая головы. – И рад, что это так. Поэтому и прошу твоей поддержки…

Он поднял голову и посмотрел взглядом, который пустил мне под кожу целый поток холодных мурашек. Всегда так смотрел, когда намеревался сделать какую-то глупость.

– Это не Каллисто, Тид. Это было так, быстрым развлечением. А теперь… Это Алия.

Не успел ни о чем подумать, как сразу же обледенел от ужаса.

– Рехнулся?!

– Не злись, прошу. Выслушай меня…

– Куда лезешь, твою мать?! Впрочем, разбирайся с этим один. Если лезешь в петлю сам, то сам и отдувайся. Я уже представляю, как ее многочисленные братья режут тебя на части за то, что ты обесчестил их сестру и весь их род.

– Нет у нее братьев…

– Уже навел справки? Хотя плевать.

Засобирался на выход, но брат схватил за руку и задержал.

– Не собираюсь… Тид, я… Мне страшно.

Это проигнорировать я был не в состоянии. Вернулся на стул и дал ему высказаться. Хотя приложил для этого непомерные усилия.

Прекрасно это видя, Бастиаан попытался как можно емче изложить мысли.

– Понимаю… Но не могу. Не могу выбросить мысли о ней, не могу это изгнать из себя. Тид, это какая-то страшная херня. Мучает меня и не дает покоя. Я не знаю, что мне делать. Видел ее до этого и совсем не различал личности за ее хиджабом. Но столкнувшись с ней и разговорившись… Пригласил в кафе, и она согласилась. Мы проговорили три часа. Не помню, допил ли кофе. Она такая, брат… Такая открытая и искренняя, такая разумная и хорошая. Не знаю, как тебе объяснить. Все внутри меня всколыхнулось и взорвалось, будто в один момент сбились все настройки. Такой жути еще не чувствовал. Ни с одной… Ни с одной со мной такого не было.

Что я мог ему сказать? Видя, как он растерян, как открыт в своей нерешительности, я мог сделать только одно, что с успехом делал всю жизнь – дать свою поддержку и защиту. И крепкий подзатыльник, что втянул себя в очередную авантюру.

Ведь не сомневался, что это очередная кратковременная, несерьезная авантюра.

Мой Чоки не мог надолго привязаться к кому-либо еще.

Глава 2

Теперь моя жизнь превратилась в попытки не сдохнуть от неумолкающего трепа брата. И потому, как он запальчиво делился всеми мыслями и переживаниями, радостью и волнением, я с прискорбием заключил, что он сошел с катушек. Последние мозги потерял, и я искренне стал опасаться, что навсегда.

– Представляешь, Алия знает четыре языка. И несколько арабских диалектов. Представляешь? Какая она умная…

– Ухажер ты хренов, сказал, что у тебя есть близнец?

– А? А, да-да! Сказал. Обещал вас познакомить.

Никогда не видел брата таким. С утра выводил меня своей рассеянностью, и на протяжении дня так и напрашивался на трепку мечтающим глупым видом. Все, что я ему говорил, напрочь проскальзывало мимо его внимания, и приходилось повторять по три раза или хорошенько его стукнуть, чтоб спустить обратно на землю. И все нервы мне извел за неполный месяц рассказами о своей прекрасной сирийке. Иногда я всерьез задумывался, не закрыться ли в комнате или сбежать из дома через окно, чтоб хоть на пару минут отдохнуть от него.

– Предлагаю отметить удачное окончание учебного года! Как раз по случаю в Эйндховене фестиваль будет в субботу.

– О, мы все поедем!

– Никаких «все»! Фестиваль EDM, башка ты рассеянная!

– Спрошу Алию, может, она любит электронную музыку. Да?

– Нет! – кинул в него компьютерной мышкой и удачно треснул по голове. – Не суй свои отношения в нашу жизнь! Понял меня? Хочешь на фестиваль, то тебе придется тащиться с ней без меня.

– Но почему? – иногда Бастиаан делал такое лицо, что жутко хотелось ему врезать кулаком. – Мы отлично проведем время. Познакомитесь заодно.

Я встал из-за стола и отобрал у брата мышку. Внимательно посмотрел в глаза и строго заявил.

– Не хочу. Вся эта возня – твоя проблема, мне неинтересная и совершенно ко мне не относящаяся.

Пока возвращался к столу, ощущал, как он не отводит от меня глаз. И по его долгому молчанию понимал, что брат с неодобрением отнесся к моим требованиям.

– Тебя беспокоит это, Тид?

– Ради бога, не тупи так быстро!

– Тогда почему так говоришь? – Бастиаан поднялся с дивана и в два шага приблизился. Нависнув надо мной, как коршун, стал сверлить мрачным взглядом. – Почему так себя ведешь? Тебя злит, что у меня появились серьезные отношения? Или боишься влюбиться в девушку своего близнеца?

– Мне срочно нужна прививка от твоей тупости.

– Тогда в чем дело? – Бастиаан позволил себе повысить голос, чего очень редко делал, так как знал – я ненавижу это. Что, конечно же, немедленно меня взбесило.

Резво поднявшись с кресла, я лишил его превосходства возвышаться надо мной и встал к нему вплотную.

– Я тут толкую тебе, идиот, что пора бы тебе жить самостоятельно. Без меня. Принимать решения, отвечать за поступки. Понятно теперь? То, что ты так несешься с этой девушкой, подсказывает, что сам не понимаешь, куда себя втягиваешь. Так что я дам тебе шанс осознать это без моих подсказок.

Он выслушал меня с таким видом, будто я прочитал заключение о его смертельной болезни. Никогда не любил на него давить, но сейчас сделал то, что следовало по моим братским соображениям.

Он медленно попятился и отвел глаза.

Еле сдерживая вздох, я уселся вновь в кресле и попытался вернуться к афише на мониторе. Бастиаан все еще молчал, я надеялся, что он правильно толкует мои слова.

– И будешь стоять в стороне и наблюдать, как я делаю ошибки или принимаю неверные решения? Неужели сможешь?

– Конечно, смогу.

Мне не следовало оборачиваться, чтоб знать, что он довольно ухмыляется.

– Ага, как же, – порывисто приблизившись, обвил шею руками и прижался щекой к моей щеке.

Ненавидел, когда он так делал. Но почему-то никогда не пытался отстраниться.

– Тид, поедешь с нами на фестиваль в субботу?

Его тихий и спокойный голос взбунтовал во мне жаркую необходимость треснуть его с такой силой, чтоб он навсегда забыл свои уловки. Они всю жизнь выводили меня.

– Поеду.

И ничего удивительного.

Одно радовало – без боя мне достался мотоцикл.

Давно хотел закрасить его едкий зеленый цвет, чего Бастиаан категорически не позволял мне. Мол, в том и его особенность, что каждый видит – на дороге «Зеленый Ниндзя». Его распирало от гордости, пока я не напоминал, что в кругу мотоциклистов этот байк считается для начинающих.

– Ну и пусть! – каждый раз он дулся. – Зато наш!

С этим было не поспорить.

В субботу утром проснулся от того, что Бастиаан ворвался в мою комнату и запальчиво заявил.

– Мне нечего надеть!

Приоткрыв один глаз и увидев его в трусах, я повернулся на бок и скрылся под одеялом.

– Тид! Помоги мне!

– Если ты так себя ведешь, потому что влюблен, то тебя пора привить. Вдруг твоя дурость заразна!

– А просто подсказать, во что мне одеться? – он высвободил мои ноги из-под одеяла и принялся щекотать.

Подскочив, я резко сел и скинул пинком его на пол.

– Когда тебя волновало, что на тебе надето, вымогатель хренов?

– Прежде на меня не смотрели влюбленными глазами! Подскажи, иначе возьму что-то из твоей одежды.

– Если тем самым отвалишь от меня.

Словно этого и ждал, Бастиаан кинулся к шкафу и достал все мои вещи, недавно купленные. Не успел возмутиться, как он принялся натягивать джинсы, ухитрившись уже просунуть голову в вырез футболки. Ловко управившись с одеждой, игнорируя мою недовольную физиономию, он добрался до стола и взял мой телефон.

– Я только позвоню.

– Ну уж нет! – подскочив с кровати, кинулся за ним, но Бастиаан уже выбежал из комнаты. – Чоки, твою мать! Отдай телефон!

Прежде чем я поймал его на лестнице, он уже успел потратить мои деньги.

– Я все верну!

Выхватив телефон из его рук, я ужаснулся ценой заказанного столика в каком-то ресторане, урезавшей почти все мои сбережения.

– Ты точно в зубы получишь! Триста евро, Чоки! И что мне теперь делать? Даже в бак ничего не залил.

– У меня есть немного наличных.

Замахнулся на него, но, конечно, не ударил. Хотя искренне желал прибить до критического состояния.

– На хер мне твои наличные? Ты по миру меня пустишь! Триста евро… Твою ж мать!

– Я все отдам.

– Да пошел ты, – жутко расстроенный, направился обратно в комнату. – К черту и твой фестиваль.

– Ну не дуйся! Попрошу отца, и он вернет тебе деньги. Мне очень надо, понимаешь?

– Не понимаю! – обернулся и еле сдержался, чтоб не запустить в него телефоном. – Как узнал мой пароль?

– А? – Бастиаан даже удивился. – Ой, а ты его менял?

Этой тайны вселенной мне было не разгадать.

Еще с детства понял, что Бастиаан имеет сверхъестественную способность – любую мою загадку мог разгадать за пару секунд.

Беззвучно послав его куда подальше, вернулся в спальню и достал одежду. Не успел надеть всю экипировку для езды на мотоцикле, как брат оказался рядом.

– Не злись, пожалуйста. Честно, все верну, – поставил на стол пару купюр и скорчил гримасу, заметив, что я взял свои потертые перчатки.

– Возьми мои новые.

– Я с тобой не разговариваю.

– Так молча возьми мои перчатки.

– Отвали!

– Ты же со мной не разговариваешь!

Стянул со стола деньги и направился на выход. Бастиаан последовал за мной.

– Телефон забыл!

– Оставь его себе.

– Язва, возьми! – он догнал меня на лестнице и сунул в карман моей кожаной куртки телефон. – Буду тебя ждать в два. Не придешь, я не пойду на фестиваль.

– Мне плевать.

– А мне нет! Как остынешь – позвони.

– Я с тобой не разговариваю, – добравшись до входной двери, подхватил из вазы ключи байка и взял с тумбочки шлем.

– Сообщение пришли! И не хмурься так. Алия сказала, что я очень смазлив. Смыслишь, в чем тут дело? Не хмурься, упрямый баран!

Вышел из дома и захлопнул дверь с такой силой, что задребезжали стекла в окнах.

Чтоб поскорей остыть, стянул чехол с мотоцикла и нетерпеливо взобрался в седло. Надев шлем, вставил ключ в замок зажигания и дал себе возможность пресытиться желанными ощущениями.

Часы показывали девять, направился в ближайшую кофейню.

Роттердам походил на сонную муху, жужжа немногочисленными автомобилями, редко проезжали даже велосипедисты. Я только потом вспомнил, что в этот день моя любимая кофейня откроется в двенадцать.

Пришлось проколесить полгорода и забрести в район, где не особо соблюдались негласные субботние правила Нидерландов. В небольшом кафе толпились несколько иностранцев, пришлось подождать, чтоб заказать кофе с собой. С надеждой, что не разочаруюсь в ожиданиях, на выходе сделал глоток из бумажного стаканчика и нашел напиток удивительно крепким и вкусным.

Утро сразу похорошело.

Посчитав наличные и допив кофе, направился к ближайшей заправочной станции. Денег еле хватило, чтоб наполнить бак. Ехать на фестиваль пропало желание окончательно. Сразу же заострилось внимание, что тащиться туда почти час и, конечно же, зря. Вспомнил, что моих любимых диджеев не будет, и пропала охота знакомиться с новыми.

Удивительно, как сразу же меняются взгляды на вещи без денег.

Вот только мысль, что Бастиаан поедет туда, не позволила мне безоговорочно решиться не ехать на фестиваль.

Позвонил другу, и тот без долгой возни скинул мне на карту триста евро.

– Я на фестиваль в Эйндховен, между прочим. Давай со мной.

– А билеты?

– Вход бесплатный.

– Круто! Кто еще будет?

– Только Чоки. Но можно считать, что с нами не задержится. С колодкой будет.

– Бедняга. А это значит, что «Кавасаки» у тебя?

– Да. И сегодня я точно его закрашу.

Гирд отозвался бодрым смехом.

– Никогда не видел, как близнецы друг другу морду бьют.

– Вряд ли мы развлечем тебя сегодня. Так что хватит трепаться.

– Уже в пути.

– Я пуст, так что и в кофешоп не забудь смотаться.

– Лады.

Решил подождать друга подальше от суеты пробуждающегося города. Забрел на одну из улиц, оставил мотоцикл на парковке, а сам уселся на скамью, откуда открывался вид на канал и припаркованные к пристани яхты и лодки. Сразу же охватило желание оказаться дома, в Горинхеме, и сплавиться с отцом на яхте по Бовен-Мерведе к Ваалу. Обожал эту реку с детства, особенно недолгий маршрут до Вудрихема, к местной лавке мороженого. Более вкусного мороженого я еще не ел, ни одно не походило на то, что покупал нам отец в детстве в старинном городе-крепости. По правде, все в этом городке было обожаемо мной. Его тесные улочки, дома с многовековыми фасадами и бережно сохраненные акценты древности навевали самые светлые воспоминания, связанные с моим детством.

Возможно, в потоке эмоций достал телефон и решил позвонить брату. Но, прежде чем нажал на вызов, вдруг ухватился взглядом за миниатюрную фигурку в белом платье, опасно перегибающуюся через перила моста. Не заметил бы ее совсем, не будь она одна на мосту. Еще одно мгновение, и у меня иссякли все сомнения, что намерена она делать.

Сорвавшись с места, сам не успел заметить, как оказался рядом. Вцепившись в нее смертельной хваткой, одернул в сторону от перил, что далось без особого усилия, так как особа была не только мелкой, но и легкой. Послышался крик, истошный и напуганный, будто в нее и впрямь вцепились руки смерти. И все произошло так быстро, что я не успел объясниться или хотя бы заметить ее руки, лихорадочно запустившие в меня мощный разряд электрошокера.

Это я понял только потом, когда свалился на землю в припадке конвульсии, парализован на вечность выбросом боли по каждой мышце и зажимом всех нервных окончаний.

Никогда не отличался покладистым и мирным нравом, дрался неоднократно, испытывал судьбу зачастую. Ходил в синяках, пару раз дошло до переломов ребер и рук.

Но никогда мне не было так больно.

Неизвестно, сколько провалялся на земле, показалось, что несколько дней. Судорога не прекращалась, мое бедное тело превратилось в сгусток наэлектризованной массы. С ощущением, что грудная клетка разорвалась на части, инстинктивно пытался вдохнуть, но воздух не пробивался к легким. Еще никогда не ощущал смерть так близко.

– Ненормальная, – это был мой первый вдох и осознанная мысль. – Лучше бы позволил тебе прыгнуть.

Едва удалось расслышать собственный голос, надломленный и дрожащий. Перед глазами все еще было мутно, возможно, никого рядом давно не наблюдалось.

Еле пошевелился и со скрипом в зубах приподнялся на колени. Вскинул голову и затянулся глубоким вдохом, что, к счастью, удалось. Прежде и не думал, что буду так дико рад возможности вновь дышать.