Читать книгу: «Тир и Сидон»

Но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам. Мф. 11: 20-26

1.Карм.

Тиром стоял по стойке смирно, когда за шиворот ему свалилась гужелица и затеребила лапками. Струи пота ручейком стекали по загривку, и гужелица поползла ниже по спине. Поручик Тиром покосился на напарника, но Пут лишь пучил глаза на Кармандыра, также не смея пошевелиться. Кармандыр, или попросту – Карм, был, в общем-то, плохим командиром, и прозвище свое получил за то, что все свое жалование тратил на апгрейд своего тела.

После каждой «командировки» на новую планету, присоединившуюся по добровольному протоколу к Содружеству Независимых Миров, он привозил в личном контейнере с жидким азотом замороженного аборигена и с интересом его изучал. Если интеллект после разморозки не был поврежден, то Кармандыр подолгу беседовал с аборигеном за кружкой горячего пунша. Обычно речь не спеша текла вокруг да около деликатных тем, вроде перспектив того или иного кандидата в председатели Верховного Совета СНМ. За следующей кружкой, теперь уже иван-чая, Карм подробно расспрашивал аборигена об условиях жизни на его родной планете и степени приспособленности к ней. В третью кружку Карм наливал гостю морковный чай и интересовался подробностями анатомии собеседника. Но если вдруг абориген начинал разговор на отвлеченные темы, вроде смысла жизни, или оперировал непонятными терминами, такими как этика или гуманизм, то Кармандыр кривился и жестами останавливал собеседника. В последнее время все эти пуншево-чайные беседы становились все короче, потому что аборигены стали какие-то наглые. Сходу выражали неудовольствие, пытались выяснить, что происходит с психикой колонистов на планете Тир, а особенно бесили командира, если отказались от морковного чая и переходили на личности. Такой, например, частый вопрос как: «почему Карм потерял человеческий облик» выводил полковника из равновесия. Ну, кому какое дело, чем человек увлекается? Кто-то коллекционирует сушеные фигурки усыхантов с планеты Пустымба, а кто-то постоянно модифицирует свое тело.

Карм делал это с огоньком, в свободное от службы время, на собственные средства, несмотря на то, что нужное оборудование и хирургические инструменты стоили все дороже и дороже. Правда, не всегда Карм был доволен результатом. Жабры Брыба так и не пригодились, и несли чисто декоративную функцию. Короткие крылышки, которые он срезал у Птюча, быстро отсохли. Вот и сейчас, лениво прочищая ёршиком дыхало, которое он удалил у Дельфиката, полковник думал, что это было не лучшее его решение. Насморк, конечно, прошел, но в дыхало, пришитое на макушку, постоянно сыпались насекомые с потолка.

За окном по плацу маршировали рекруты, Карм мычал под нос слова марша, разносившегося из динамиков с площади: «Всегда свети наша Пурпурная звезда, над Тиром солнце не заходит никогда». Мельком глянув на Тирома, оторвавшись от монитора, полковник скомандовал «Вольно!» Тот этого только и ждал, моментально прихлопнув гужелицу.

– Молодец, ловко. Что надо сказать?

– Выражаю благодарность командованию за новые безсуставные руки.

– Только помни, что они тебе не для того, чтобы многоножек давить, а для стрельбы из-за спины. Теперь к делу. В который раз смотрю эпизод вашего с Путом патрулирования, но с восьмой минуты все больше вопросов. Доложите по форме.

– Так значит это… – Тиром откашлялся и уставился в соседнее пыльное окно, за которым пепельный ветер гонял по камням перекати-поле. – Заходим на «Москвиче» – костотрясе на вираж с двенадцатого сектора на четырнадцатый. От подножия Кузькиной сопки, за балкой, к сухому руслу идем по прямой. Видим, из норы выползает Гужел, длиной метров тринадцать. Пересекает русло Мусорки. И кидается на дно балки. А в это же время из перелеска под сопкой выскакивает она и бежит вниз по склону к валунам.

– Уточните, кто она?

– Эта, ну, прогульщица.

– Откуда такой вывод?

– Так ведь она в скулльной полевой форме была и ранец.

– Это вы все на скорости двести увидели?

– Никак нет. Мы тогда зависли уже. Вон, у вас видно на записи, что картинка местности статичная.

– Я сам разберусь, где статичная, где динамичная. Дальше давай.

Тиром сглотнул и продолжил:

– Гужел нагнал ее, прижал к валунам и сожрал прогульщицу.

Кармандыр снова углубился в изучение видеозаписи, задумчиво почесывая дыхало.

– Не нравится мне это. Давно они в четырнадцатый сектор не заползали. А сигнатуру изучили?

– Био, на девяносто семь процентов.

– А оставшиеся три?

– Пыль, щебень на панцире, смола какая-то.

Полковник Карм похрустел хитином на пальцах и вдруг вспылил.

– А почему я вообще должен в этом разбираться? Где офицер Гир? Где Скоб?

– Так это, – Тиром и Пут переглянулись. – Вчера разобраны по вашему приказанию за нанесение тяжких.

– Увечий, побоев?

– Никак нет. За нанесение тяжких татуировок.

– А, ну так по делам. А новых, когда пришлют?

– Штаб пока молчит.

Кармандыр резко вскочил и, развернув монитор, зарычал:

– Так, все, эта тема мне надоела! В наряд на дежурство, ко мне в «гостевую», на сутки!

На патрульных было жалко смотреть, оба покрылись испариной и мелко тряслись.

– Командир, а можно – не надо? Может на фронт? Там они так страшно пялятся…

– Молчать! Где он этот ваш фронт, на Дачной планетке, за двадцать парсеков отсюда? А «гостевая» – это привилегия. – И смягчившись, добавил:

– Там все надежно обездвижены. Ступайте же, братцы.

2. Она

Тяжелый ранец бил по спине при каждом прыжке, большие ботинки натерли ноги и хлюпали, а портянки давно размотались. Она сжимала в потной руке заветную бумажку на которой уже размывалась обозначенная точка встречи. Только бы не опоздать, проводник ждать не будет. Да вот же они, заветные камни, в беспорядке скатившиеся миллионы лет назад на дно когда-то глубокого оврага, а сейчас пологой балки, по склону которой ноги сами несутся вприпрыжку.

О нет только не это! Нет, нельзя останавливаться, нельзя показать этому многоногу, что боишься его. Хотя, судя по размерам, твари было все равно, есть у тебя страх или нет. Ну вот и все, прижаться спиной к теплой поверхности, зажмурить глаза и не видеть этих наростов, усов и фасеток…

Чьи-то сильные руки рывком втянули ее внутрь сумрачной камеры. Пахло разогретым механизмом и дизельным топливом. Упав плашмя, ей удалось моментально перевернуться и наблюдать совсем уже неожиданную картину. Маленький старичок в шортах и босиком, отчаянно дергал сверху вниз скобу, закрепленную прямо над ним на внутренней стороне крышки, которая, по-видимому, имитировала верхнюю челюсть чудовища, но крышка лязгала, пружинила и никак не хотела захлопываться. Старик злился и кричал непонятное, что-то про баранку пылесоса. Вокруг него было множество мониторов, на которое выводилось изображение с наружных камер. Осознав спасение, мозг плеснул ей немного эндорфина, и она нервно захихикала, представив, что если бы сейчас велось наблюдение сверху, то была бы убедительная картина пережевывания пищи чудовищем.

3.Карм. Тиром.

Был полдень. Кармандыр внимательно осмотрел склон. Нашел следы от растоптанных ботинок, положил пакет кусок грязной ткани, вроде портянки, повисший на колючках и сев на корточки стал внимательно изучать следы борьбы у валунов. Крови было много, она успела запечься и по большей части уйти в песок. Ошметки мяса и костей также присутствовали. Гужел, или некто, максимально похожий на него, здорово истоптал всю ложбину, но среди бесчисленного количества характерных следов от крючков и присосок виднелись следы и протектора внедорожника. Впрочем, это было не удивительно, наземного патрулирования никто не отменял. «Все сам, все сам, аки пчела» – бормотал Карм набирая песок в банку с крышкой и брезгливо собирая ошметки в пакетики. Еще утром, максимально увеличив стоп-кадр с места преступления коварного Гужела, полковник наконец понял, что именно его насторожило. Место было абсолютно чистым.

– Поиграть захотели, – бормотал Карм, захлопывая дверцу флайтера. – Ну хорошо, поиграем.

Стоило Тирому выйти из кабинета начальства, выражение подобострастного скудоумия мигом сошло с его лица. Пут плелся рядом и бубнил что-то по поводу того, что вечером ждет его с женой на пиво. Уже в душевой своего отсека, смывая пот и пыль, он обнаружил на животе и бедрах еще парочку присосавшихся гужелиц и отдирая их от кожи, на чем свет костерил кишащую насекомыми планетку. Теперь, после операции, Тиром мог без усилий чесать и намыливать себе спину, но швы на плечах еще сильно зудели, ведь их нельзя было мочить. Придирчиво разглядывая отражение своего лица в мутное от пара зеркало, он заметил на лбу поступающую печать высшего образования и похолодел. Выходит, что он сегодня был как никогда близок к провалу.

4. Она

Оказалось, что биологическая оболочка хитроумно объединена с механической трансмиссией и имеет колеса. При этом, фальшивый Гужел двигался гораздо быстрее реального. Бодрый старичок, хозяин и создатель данного гибрида, ловко управлялся с машиной при помощи всего пары джойстиков. Он выставил на мониторе навигатора какую-то, одному ему известную точку на карте, активировал автопилот и тарантайка споро помчалась на юг по руслу высохшей реки, все дальше от Тирополиса.

Она совсем уже было расслабилась и решила оставить роившиеся в голове вопросы на потом, а сейчас прилечь на кучу из спальников и палаток. Вдруг, старичок, оказавшийся в анфас даже и не совсем старичок, с ловкостью паука набросился на нее. Сжав ее запястья в левой, цепкой как клешня руке, правой ладонью он стал шарить по ее спине под грубой вязанной кофтой. Когда мгновенный шок прошел, она нанесла коленом удар в солнечное сплетение злодея и рывком перекинула его жилистое тело через себя. Дальнейшее она плохо помнила. Кажется, она нащупала под спальником мачете и изрубила напавшего на куски, с криком: «не там ты шарил, старичок!»

Потом приложила его палец к пульту и взяла управление гибридом на себя. Нажала педаль газа в пол и погнала Гужела назад, к валунам и раскидала куски тела вокруг камней. Затем, заметив в небе на горизонте маленькую, быстро увеличившуюся в размере точку, погнала тарантайку прочь, куда глаза глядят.