Зараза: Вторая волна

ПРОЛОГ. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА

Этого не может быть!

Просто не может!

Нет!

Катя смотрит на мать, стоящую на коленях посреди темной кухни, и не может поверить – неужели все взаправду?!

Мамочка.

Родная!

Любимая!

На коленях.

«Что же мы наделали?» – думает Катя.

– Девочки, вы не должны это делать, – плачет мама. – Вы не должны так поступать. Это плохо, это неправильно, это…

Аня не может договорить, губы дрожат.

Катя смотрит сначала на маму потом на сестру – ствол в руках Маши дрогнул.

Но быстро выправился.

Она точно выстрелит!

Сто миллионов процентов «за» и ни одного против!

– Пожалуйста, девочки, родные, я вам помогу – мы вместе выберемся… из всего этого… Вместе выберемся, понимаете?! – шепчет мать. – Я вам помогу…

Кровь тонкой струйкой стекает по подбородку матери. Катя только сейчас осознает: это они с сестрой ее ранили.

Родную мамочку.

Почему?

Ответить сложно. Почти невозможно. Они, честно, пытались «просто приглядывать» за мамой.

Все, как договаривались.

Просто следить.

Но в один момент – страшный момент – все стало очень плохо.

Настолько, что потребовалось ружье.

– Пожалуйста! – мама тянет руки.

К Кате, не к обеим сестрам.

Аня знает, что девочка сомневается.

В отличие от Маши.

Та уверена, что все делает правильно.

Ведь так велел Создатель.

Что это за существо (точнее – существа, потому что их много) девочки до сих пор не знают. Понятно одно: именно Создатели создали людей такими, с двумя руками, двумя ногами и одним ртом. А не какой-то там Бог из сказок типа Библии. Нет, именно существа с других планет вдохнули в жизнь в людей.

И именно Создатели имели право распоряжаться жизнями своих детей.

«Они вместо папы и мамы» – сказала Маша, когда сестры вышли из подвала.

Тогда Катя кивнула, но сейчас она сомневается.

Смотрит на маму.

Реальную.

Настоящую.

Родную и любимую

Из глаз у той текут слезу, у дочки тоже.

Катя хочет броситься на шею матери, но не может. Знает: тогда все пойдет прахом. Они не смогут сделать то, что задумано.

То, что обязаны.

А еще – Маша разозлится.

В последнее время сестра была тем человеком, которого меньше всего хотелось злить. Маша очень изменилось за последние дни. Стала умнее, внимательнее, но при этом злее.

Стала совсем другой.

Стала напоминать «редактора» – злого мужчину, который пытался убить девочек в подвале «Алых парусов». Выкачать кровь сестер, чтобы сделать из нее коктейль, который освободит вирус от власти Создателя. Но у «редактора» не вышло – папа помог.

Но не только он.

Девочки договорились с Создателем. Он помог выбраться, но при этом дал кое-что взамен.

Разные суперспособности.

Катя не хотел признавать, но девочки обменяли на них папу.

Потому что он умер.

– Пожалуйста-а, девочки, это же я… – плачет мамочка.

Кате очень-очень жаль ее.

Еще секунда – и девочка бросится к Ане на шею.

Расцелует.

Скажет, что не хочет, чтобы все было так, как сейчас.

Хочет, чтобы все было как раньше.

Но сзади Маша.

Она отпихивает Катю в сторону.

Подносит ружье вплотную ко лбу матери.

Воздух застывает.

Тьма вокруг тоже.

– Пожалуйста, Маша, дорогая моя, ты не должна… – шепчет Аня. – Машенька, пожалуйста!

Руки матери связаны. До этого дочки вкололи ей то, что попросил Создатель.

То, что было в шприце.

Катя до сих пор не знает, что именно.

Но маму это сначала вырубило – долго спала.

Еле пришла в себя.

Казалась такой больной.

А теперь…

– Мы должны! Мы обязаны! – шепчет Маша.

Глаза у нее серые и холодные.

Катя видит, как напрягается палец на спусковом крючке. Легкое движение пальца – и голова матери исчезнет во вспышке. Станет кровавым фонтаном, который омоет кухню.

И девочек.

– Не надо, пожалуйста, родненькие, я вам помогу. Я… – Аня делает последнюю попытку.

Встает на колени.

– Не вставай! НЕ ВСТАВАЙ! – орет Маша.

Глаза уже не серые, а красные.

Как у твари в колодце.

– Нельзя вставать! – кричит Маша.

Аня не слушает – пытается подняться, но тут же падает.

Снова встает.

– Девочки мои, я не знаю, что эта тварь такое с вами сотворила… Как у нее это получилось, но вы должны знать: это все – ложь. Все, что вам сказали про меня. Это все неправда. Я всегда…

– Заткни-ись! – орет Маша. – Это все из-за тебя. Все-е!

Аня делает шаг к дочкам.

На улице звучит взрыв.

Крики.

– Девочки, я с ва… – Аня не договаривает.

Маша бьет ее прикладом.

– Не-е-ет! – кричит Катя, бросаясь к матери.

Та снова встает.

Кровь заливает глаза.

Огромный кровоподтек на лбу.

– Девочки-и! – шепчет Аня и тянет руки Кате, будто та спасательный круг посреди бесконечного океана.

Девочка рады быть кругом – бросается к маме, но не успевает…

– Ты в этом виновата! – говорит Маша.

И нажимает на спусковой крючок…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЭВОЛЮЦИЯ

Глава 1. Планы меняются

Тремя днями ранее

– Мам, что это? – спросила Катя.

Голова кружилась, хотелось лечь.

Упасть на асфальт и проспать до завтра.

Просто чтобы прийти в себя.

Но даже такой возможности не было.

Нам надо найти способ добраться до Москвы, где у Артема осталась дочь и надежный друг, Володька Соколов. Он нам поможет. Выжить.

Рев нарастал.

Рев мотора.

Мотора?!

Когда дошло, что это именно звук работающего двигателя, то дергаться с улицы уже было бесполезно. Те, кто ехал в броневике, прекрасно нас видели.

Остался последний и единственный вариант.

– Девочки, бы-ыстро вперед! – скомандовала я.

На меня так не похоже – обычно в жизни я была белой и пушистой.       Слабохарактерной.

Времена меняются.

Девочки, слава богу, не стали спрашивать, зачем да почему, сразу послушались.

– А теперь сыграем в игру, будто я взяла вас в плен. Если спросят о чем – просто молчите, хорошо?!

Девочки кивнули. Изображать немых куда лучше, чем бежать и прятаться. Сил на «прятки» уже не было. За последние сутки девочки так устали, что тоже валились с ног. Хотя держались – не канючили.

– Мам, они нам ничего плохого не сделают? – прошептала Катя.

– Цыц, дурында! Услышат – так сделают! – процедила Маша.

– Да, лучше помолчать, – согласилась Аня.

Машина быстро приближалась. Похоже, бронетранспортер «черных» – элитного отряда на службе тех, кто пытался установить Новый Мировой Порядок.

Но боевая машина явно не из тех, что участвовали в бойне у «Алых парусов». Чистенькая, будто только с автомойки.

Видимо, прибыли на помощь «коллегам».

Броневик поравнялся с нами. Дверца открылась. Показался шлем «черного».

– Слава Мировому Порядку! – Поприветствовал незнакомец.

Я же старательно разглядывала выбоины в асфальте, стараясь, чтобы глаза были в тени. Только по ним можно понять, что я – не мужчина. Я ведь до сих пор не знала, служат ли у «черных» женщины.

– Боец!?

– Слава. Мировому. Порядку! – отчеканила я, старясь сделать голос как можно более мужественным. Даже понизила тембр.

Вышло не очень.

– Тебя изрядно потрепало, боец! Где твой отряд?

– Они… – я замялась, пытаясь подобрать слова, потом просто махнула назад. – Они – там. Перегруппировываются.

– «Перегруппировываются»?! Не мудрено! – ответил «шлем». – Слышал, у вас тут Инцидент произошел…

«Инцидент?! Вот как вы это называете?! Кровавая бойня с кучей трупов – просто Инцидент. Просто отлично!» – подумала я, но вслух сказала другое:

– Да, был Инцидент, но мы разобрались!

– А этих куда? – «черный кивнул» на девочек, которые не смели поднять глаз.

– На допрос. Важные свидетели!

– «Важные»?! – «черный» смерил малышек взглядом. Хмыкнул. – По ним видно… А почему в обратную сторону идете?

«Действительно, почему? Об этом я как-то не подумала».

– Потому что… э-эм, потому что приехали спецы. Из центра. Они остановились там дальше… – опять махнула куда-то вперед. – Специально, чтобы открывать рты несговорчивым.

– «Несговорчивым»?! Да они ж дети! – усмехнулся «черный».

«А не перегнула ли я планку?» – пронеслось в голове.

– Да, ладно шучу я! Враг сейчас маскируется под любого. Даже под детей! – заявил «черный».

На полном серьёзе.

– Это точно! – ответила я.

На секунду забылась – вышло пискляво. Для мужика.

– Что у тебя с голосом, боец? – насторожился «черный».

– Простыл.

Я даже покашляла чуток в перчатку для правдоподобия.

– Ты там не подхватил эту Заразу случаем, боец? А то заварушка у вас была – будь здоров!

– Нет, – быстро ответила я. – У меня есть тест. Вот!

Достала из рюкзака экспресс-тест на троновирус. И только сейчас до меня дошло, что на самом деле я прибор даже не проверяла на себе. Но когда включила прибор, там мигал результат предыдущего теста:

«Не обнаружено!»

– Отлично, боец! А то сейчас время такое – никому нельзя доверять. – «Черный» понизил голос. – Даже себе, да?!

Палец непроизвольно лег на спусковой крючок.

– Да, расслабься ты, боец. А то напрягся весь… Пошутил я. Как проехать к отряду, я так и не понял?

Постаралась объяснить.

Дала им маршрут до ТЦ «Росинка» – последнего места, где мы с Сашей («Боже, Сашенька, как мне тебя не хватает!») видели группировку «черных» в последний раз.

– Отлично! Не разминемся! И последний вопрос – как зовут тебя, боец. Хочу отблагодарить перед начальством. Замолвить словечко от капитана Каменщикова. Оно дорогого стоит. Дело такое – может, в баксах даже что перепадет, сам понимаешь.

– Артем, – выпалила я. – Артем Сухов.

«А вдруг сейчас попросят номер? Или что там, у военных, есть – кличка, позывной?»

Но номер не попросили.

Позывной тоже.

«Черный» козырнул и собирался закрыть дверцу.

Но тут я задала вопрос, который волновал больше всего:

– А что там дальше?

Вдалеке как раз слушалось гудение.

Крики.

Что-то говорили в мегафон, но не разобрать, что именно.

Как раз в той стороне, куда нам надо.

Где выезд из города.

– Там?! Да, ничего. Все по протоколу. Город закрывают. До выяснения последствий Инцидента мы здесь первая и последняя власть. Так что расслабься, боец, чувствуй себя как дома. Теперь это наш город на все сто процентов!

Я хотела еще расспросить «черного», но побоялась вызвать подозрение.

Поэтому просто кивнула:

– Слава Мировому Порядку.

Вышло почти как у «шлема».

– Слава! – ответил «черный».

Броневик тронулся.

А мы еще несколько минут делали вид, что идем к «спецам».

«Теперь это наш город на все сто процентов!»

Спина покрылась испариной.

Похоже, мы крупно встряли.

И снова в Кирове.

– Мам, мы не сможем попасть в Москву, да?! – спросила Катя.

Я не знала, что ответить, поэтому опустилась на колено и протянула руки к дочкам.

Девочки обняли меня, но Маша сделала это по-другому.

Не так, как раньше.

Как знакомого.

***

«Может, расскажем маме?» – «спросила» Катя.

«О чем?!» – «ответила» Маша.

И правда, о чем? Как можно объяснить словами то, что они с сестрой сделали. Девочки любили мультики про пони и «Леди Баг», где у главных героев были суперспособности.

Понятно, что они захотели себе такие же.

Кто же знал, что все так обернется.

Очень-очень плохо.

«Не время», – добавила Маша.

Серьезно сказала.

Как взрослая.

Злая взрослая.

Катя даже открыла рот. Она понимала, что Маша начал меняться не сейчас. И даже не в подвале. Намного раньше.

Еще до того, как от них ушел папа.

В ту ночь было…

«Нет, нельзя думать об этом! Слишком страшно! Лучше просто забыть и никогда-никогда не вспоминать!»

«Значит, не расскажем?!» – спросила Катя сестру

«Нет. Пока нет», – «ответила» Маша.

«Никогда», – поняла Катя.

Вздохнула и поспешила следом за сестрой и мамой.

Что-то приближалось.

Что-то опасное.

Гораздо опаснее, чем все зараженные вместе взятые.

Ведь это шло изнутри.

И Катя ничего с этим не могла поделать.

***

Маша.

«Что случилось там, в подвале, такого, от чего она так сильно изменилась?! Вдруг тварь сотворила с ней нечто похуже, чем опыты с перекачкой крови».

Я отвлеклась на тревожные мысли, поэтому не сразу заметила движение на дороге.

Еще броневики.

– За угол! Быстро! – рявкнула я.

Мы резко свернули с Московской на Кирпичную…

… и практически уперлись в стаю зараженных.

Десятки.

Сотни.

Тысячи существ.

Они стояли, склонив головы, будто ожидая сигнала.

И вдруг все разом посмотрел на нас.

Девочки остановились. Катя завизжала.

Я быстро поняла, что шансов у нас нет – перестрелять всех не получится. Да и обращаться с ружьем толком не научилась – Саша старательно оберегал от всего, что касалось оружия.

«Как же мне тебя сейчас не хватает! Боже мой!» – пронеслось в голове.

Зараженные зарычали и бросились на нас.

Катя нырнула за спину, а вот Маша осталась на месте.

Подняла руку, растопырив пальцы.

Еще миг – и ее разорвут на части.

Раскромсают.

И косточек не останется.

– Маша-а! – закричала я.

Гудок.

Сзади.

Я чуть не подпрыгнула на месте. Благо, хватило толку в последний момент дернуть детей за собой – сработал материнский инстинкт.

И в этот момент улицу повернули броневики.

Они врезались в строй зараженных, пройдя через их ряды, словно нож сквозь подтаявшее масло.

Брызнула кровь.

Много крови.

Алый шторм.

И невыносимая вонь.

Броневики, не сбавляя скорости, пронеслись по улице.

Хрустели кости.

Трещала плоть.

Зараженные напоминали воздушные шарики, наполненные вместо водой кровью. Взрывались точно также.

– Поберегись! – раздался голос из микрофона. – Кто не спрятался – я не виноват!

Заработал пулемет.

Одного из зараженных, который до этого оказался вдавленным в столб, разнесло напополам. Останки с чавканьем сползли на асфальт.

– Да-а, ублюдки, подходите! – продолжал вещать голос. – Всех угостим!

А я поняла, что это не наше шоу – надо срочно уходить с улицы.

Сгребла детей в охапку и потащила к ближайшему подъезду.

– Быстрее, девочки! – поторапливала я. – Уходим! Пока им не до нас.

На спину брызнула кровь.

Как раз перед тем, как дверь за нами с грохотом закрылась.

***

– Нет-нет-нет! – продолжала шептать Маша, даже когда мы очутились в полной темноте.

Рванула назад.

К выходу.

Пришлось ее придержать.

– Нет! Куда-а?! – рявкнула я. – Тебя же убьют!

Девочка не сдавалась – пихнула в бок, так что я даже завалилась на стену.

– Они не могут так поступать! Это плохо! Плохо! Очень плохо! – пробормотала Маша.

И снова рванулась к двери.

Я попыталась задержать, но вышло неудачно – слишком тяжелая перчатка попала девочке прямо в живот.

Та охнула и осела.

Прямо во тьму.

– Маша-а! – я с ужасом поняла, что не вижу дочку. – Прости меня, пожалуйста! Я не хотела. Я только пыталась тебя остановить. Я только… Малыш, ты где?

– Она тут! – тихонько подала голос Катя.

Луч дарил ей в глаза – я врубила фонарик на ружье. Девочка зажмурилась.

– Ой, прости! Я такая неуклюжая. Вечно делаю всем больно…

Девочка отвела взгляд и показала на угол.

– Она там!

Маша сидела, подобрав ноги к груди и вжавшись в стену. Плечи подрагивали.

– Машенька, боже-е! – я бросилась к девочке.

Но та резко подняла голову, и, увидев ствол, направленный на нее, спросила:

– И что, убьешь меня?!

– Да нет же, Машенька, нет. Я бы никогда… Ты же знаешь…

Я присела рядом, положив винтовку на пол, попыталась коснуться лба дочери, чтобы пригладить волосы.

Но Маша вывернулась, вскочила на ноги и быстро зашагала по ступенькам наверх.

– Надо идти, – вдруг сказала она. – Это – там!

Будто напрочь забыла о зараженных.

О стрельбе.

– Что там?! – не поняла я.

Но Маша не ответила.

Повернулась и исчезла во тьме.

Я посмотрела на Катю, но та лишь развела плечами.

Мы поспешили наверх.

***

Я не сразу сообразила, почему в подъезде так темно. Окна были завалены мешками и заставлены ломаной мебелью.

«Но кто это сделал и зачем?» – мелькнула мысль в голове.

И сразу пропала.

Маша на пятом этаже – встала у двери с цифрой «20».

– Здесь! – прошептала она.

– Что «здесь»?

Девочка будто впервые увидела дверь.

– Что «здесь», Маша? – снова переспросила я.

– Я… я не знаю… – ответила дочка уже совершенном другим голосом.

Насмерть перепуганным.

– Как это ты не знаешь? Ты ведь сюда бежала, а мы – за тобой! – ответила я. А сама в это время разглядывала дверь.

Серая.

Железная.

Ничем от других не отличается.

Ну, хоть кровоподтеков нет – и то хорошо!

– Значит, не знаешь, зачем мы сюда пришли?! – спросила я.

Маша кивнула.

– Тогда, может, и не стоит входить, – сказала я. – Береженого бог бережет, как говорится. Давайте спустимся ниже и поищем убежище получше. Может, даже в подвал сходим…

Я не договорила.

Скрип за спиной.

– Это что за?.. – выдохнула я.

Дверь в квартиру была открыта.

***

– М-мам, кто там? – прошептала Катя.

«Откуда мне знать?! Но надо успокоить девочек».

– Не знаю, но, если что, у меня есть ружье.

Не знаю, успокоило ли это дочек, но меня трясло.

– Я зайду, гляну, что там, а вы постоите здесь, хорошо?! Если что – даже если я буду кричать – вы сразу бегите. Меня не ждите, договорились?!

– Мам, не надо! – прошептала Катя.

«Может, она и права», – подумала я.

Но эта дверь явилась из кошмаров, которые я старалась забыть. Тогда она меня чуть не сломала. И в прямом, и в переносном смысле.

«Сейчас я должна войти!»

Уверена.

– Не бойся, солнышко! – я погладила девочку по голове и толкнула дверь.

«Боже, это скрип и мертвецов поднимет».

Звук был долгий и протяжный.

Наконец он кончился.

Тишина.

Луч фонаря высветил обычную для среднестатистического кировского обывателя обстановку: пластиковая плитка на потолке, дешевые обои в цветочек, воняющий резиной и кошачьей мочой линолеум.

– Ч-черт! – ругнулась я.

Луч уперся в зеркало.

А ведь я чуть не выстрелила!

Остановилась, разглядывая, в какого уродца превратилась.

Темные мешки под глазами.

Лицо в запекшейся крови. И моей и не моей.

Волосы слиплись.

Только глаза блестели. И то – по-волчьи.

«Ну, привет, звереныш!» – подумала я.

Но улыбка тут же исчезла.

В соседней комнате скрипнул пол.

***

«Мне страшно», – «сказала» Катя.

«Мне тоже», – «ответила» Маша.

«Неправда. Тебе нисколечко не страшно, потому что ты… ты…» -

Катя не знала, как продолжить. Поэтому тихонько заплакала.

Маша обняла сестру, похлопала по спине:

«Я, правда, не знаю…»

«Тогда как… как мы сюда пришли? Зачем?»

Маша вздохнула:

«Я не знаю…»

«Правда-правда? Ты ведь не дуришь меня?»

«Нет, конечно, дурында ты эдакая. Мы же сестры, и мы должны друг другу помогать. И – доверять!» – «сказала» Маша.

Опять как взрослая.

Она никогда так раньше не говорила.

Никогда!

Но больше Машу испугало другое – она поняла, что не слышит одного очень-очень важного звука.

Стука сердца сестры.

***

Я прислушалась.

Звук больше не повторялся.

«А что если там зараженный?»

«Тогда просто выстрели в него – и дело с концом. У тебя же ружье!»

«Так себе аргумент».

Предохранитель снят.

Вроде должно стрелять.

«Вроде, но будет ли? Я же не пробовала».

Межкомнатная дверь.

Со стеклом.

Только через него все равно ничего не видно – с обратной стороны зеркальная пленка.

Придется рискнуть.

Я перекрестилась и толкнула дверь.

Никто не выскочил из-за угла и не кинулся на меня, пытаясь разорвать зубами шею.

Но это еще ничего не значит – вдруг монстр затаился. Стоит себе тихонько за дверью, ждет, когда я войду, чтобы напасть.

Вдохнула-выдохнула, собираясь с духом.

Но раздался голос.

Спокойный, но надтреснутый.

– Может, уже зайдешь?! Сколько можно ошиваться на пороге?

Палец на спусковом крючке напрягся.

Сердце бешено ухало в груди.

– Да знаю я, что ты там. Давно уж тут сижу, жду тебя. А ты и не торопишься…

«Ждет?! Он меня ждет?! Кто это вообще?»

Любопытство пересилило, поэтому я выскочила из-за угла.

Нацелила винтовку на мужчину.

Широкополая шляпа.

Блестящие в темноте глаза.

Нога на ногу.

Угловатые скулы прожевывали каждое слово:

– Ну, здравствуй, Анна. Вот и свиделись, как видишь!

Глава 2. Возвращение

– Ты?!

– Я надеялся немного на другой прием, конечно. Типа «Привет, папочка, как же я рада тебя видеть!». Что-нибудь в этом роде.

– Ты нас бросил. – Отрезала я.

– Все еще помнишь?!

– Разве такое забудешь?! – я опустила ружье.

Мне нужно было отдышаться.

Стены заплясали перед глазами.

Захотелось сесть.

– Что, плохо?! – спросил мужчина, которого я не видела уже больше двух десятков лет.

– Все в порядке, – ответила я.

Сам же оперлась о стену.

Подняла руку, чтобы хрен-с-горы не смел даже дергаться, пока я не приду в себя.

Но мужчина и не думал вставать:

– Значит, не рада?

– Ты нас бросил, – повторила я.

– Так вышло, – ответил мужчина, которого я когда-то считала отцом.

Сейчас же он был призраком, явившимся из прошлого .

Не более того.

– Как ты меня?..

– Что? Нашел? – спросил мужчина.

Я сглотнула и кивнула одновременно.

– Ты знаешь, это – надолго. А у меня сейчас не так-то много времени. Мне надо, чтобы ты прямо сейчас пошла со мной.

– Куда?

– В одно надежное место.

Мужчина вдруг встал, поправил шляпу на голове. И только сейчас я увидела, что у него еще и кобура на поясе – длинная, будто для револьвера.

Сраный ковбой.

Он всегда любил фильмы про Дикий Запад. Даже когда бухал и засыпал под телик. Наверное, во сне воображал себя мачо, который несется через прерии, по пути убивает индейцев и трахает симпатичных фермерш.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Ты не понимаешь. Тебе тоже надо туда, – настаивал «призрак».

– Никуда мне не надо.

– Знаю, что надо. Потому что только там ты сможешь защитить своих дочерей. Или может, мне лучше называть их внучками?

«Боже, девочки!» – я будто только сейчас вспомнила, что дочери остались в коридоре.

– Не смей их трогать, слышишь?!

– Трогать?! Да я и не собирался их трогать. Я вообще-то надеялся, что вы пойдете со мной по собственной воле.

– Никуда я с тобой не пойду!

Подняла ружье, нацелила на мужчину.

– Ну-ну, не нервничай, – папашка смягчил тон. – Только там, куда мы отправимся, вы сможете спрятаться от ада, творящегося на улицах.

С улицы как раз доносились крики и стрельба.

– Мы уж лучше сами… – ответила я.

– Просто позволь мне вам помочь! – Мужчина сделал шаг.

– Стой. Мать твою. Где. Стоишь! – я нацелила ружье в лоб мужчине.

Тот лишь улыбнулся:

– И что ты сделаешь, застрелишь отца?

– Если потребуется… – процедила я.

Перед глазами встала картина вечера, когда отец ушел.

Вот он, взяв ключи от машины, стоит в коридоре. Мама спрашивает, куда он направляется. Тот отвечает, что «выиграл в лотерею» и «надо срочно обналичить». Мать спрашивает, где он это будет делать в такой час – на часах уже почти десять вечера. Отец отвечает, что «знает места». На прощанье он поворачивается ко мне и произносит: «Еще свидимся»

Я никак не представляла, что это произойдет только через двадцать три года.

Мужчина снова прожевал каждое слово:

– Боюсь, я тебе не позволю.

– Что ты не позволишь?

– Уйти, – ответил мужчина.

С меня хватит!

Палец на спусковом крючке напрягся.

Я прекрасно понимала, что могу выстрелить.

Более того – хочу этого. Этот человек, кем бы он ни был в прошлой жизни, сейчас нес в себе опасность для девочек.

Потому что дочки были…

…за спиной.

– Мам, кто это? – тихонько спросила Катя.

***

Я медлила.

– Ну, давай, расскажи им, кто я такой. – Мужчина снова сел в кресло, заложил руки за голову.

– Девочки, это…

Но продолжить не могла. Сказать, что «это мой отец», значит принять его в семью.

В наш круг.

Но этот человек давно его покинул. И не думал возвращаться все эти годы.

– Ну-у, – протянул мужчина.

– Это ваш дальний родственник…

– «Дальний»?! – отец улыбнулся.

Улыбка вышла хищной.

– Это дедушка! – воскликнула Маша и бросилась к мужчине. Тот протянул руки к девочке – и она взлетела к нему на колени.

– Ну-ну, сла-аденькая моя… Дедушка уже здесь. И больше никуда вас не отпустит.

«Не отпустит?! Да что он себе позволяет?» – подумала я.

Снова вскинула ружье.

– И что ты сделаешь? Застрелишь вместе с ребенком? – улыбнулся мужчина.

Нет, конечно.

– Ч-черт! – ругнулась я и опустила ружье.

– То-то же… – сказал мужчина. – А теперь ты, Катя… иди сюда! Иди к деду!

«Откуда он знает, как зовут девочек?! Он же столько лет нас не видел».

– Не слушай его! – сказала я дочке.

Катя не знала, куда деть взгляд.

– Не компостируй мозги ребенку! Неужели она не может обнять деда?!

– Не может! – процедила я.

И, наконец, решилась.

– Маша, иди сюда! – скомандовала я. – Быстро!

Девочка вопросительно посмотрела на деда. Тот пожал плечами – мол, решай сама.

Девочка, нехотя, слезла с колен и виновато потрусила к нам. Встала рядом, сложив руки на груди и глядя в сторону.

– А теперь – мы уходим! – сказала я. – Девочки, за мной!

– Боюсь, что я не дам тебе того сделать! – Предупредил мужчина.

– Да, и что ты сделаешь?! Только попробуй подняться из своей люльки – я размажу твои мозги по стенам!

– О-о-о, как грозно! – ответил мужчина. – Но ты не в том положении, чтобы диктовать условия.

– Пошел ты! – Ответила я.

Повернулась назад и обомлела – на меня смотрели сразу два ствола. В комнату зашел мужчина с автоматом Калашникова, за ним женщина

Еще мужчина – уже три ствола.

И еще.

Их было с десяток в коридоре.

Одеты не по-военному и без противогазов.

– Я же сказал, что не позволю. Разве я когда-нибудь разбрасывался обещаниями? – улыбнулся мужчина.

Сверкнули зубы.

«Еще свидимся» – пообещал он двадцать три года назад.

И сдержал обещание.

***

«Кто это?» – «спросила» Катя.

«Дедушка. Ты разве не слышала?!»

«Да, но откуда ты узнала?»

«Я всегда это знала. Он обещал вернуться – и он пришел».

Маша улыбалась.

Только вот улыбка была ни разу не милой.

Так в сказке улыбался Волк перед тем, как напасть на Красную шапочку.

***

Капитан Виталий Каменщиков осматривал жалкие остатки отряда.

Хорошо же их потрепало – скафандры в крови и вмятинах.

– И где полковник? – спросил он выстроившихся по струнке «черных».

– Он погиб, сэр! – ответил тот, что крайний справа.

По-американски ответил.

Впрочем, так сейчас было принято. Каменщиков уже смирился с тем, что правила игры – особенно после ухода из разведки – стремительно менялись. И манера отдавать честь – тоже.

– Погиб?! Как это произошло?

«Черный» рассказывал ровно три минуты и двадцать секунд, старясь впихнуть в доклад только факты.

Но все равно вышло сумбурно.

– Вы хотите сказать, что один предатель смог проделать все это с вами? – спросил Каменщиков.

– Он был не один, – ответил подчиненный.

– Не один?!

– На их стороне была армия зараженных, сэр. А еще… – тут «черный» замялся.

– Кто еще?

– Не знаю, важно ли это…

– Сейчас все важно, боец! Кто был с предателем?

– Мы видели женщину и девочек. Они были с Суховым, когда он…

Опять замялся.

– Что там случилось, боец?

– Они разговаривали с тварями, будто те их понимали. И отдали им артефакт.

– Отдали артефакт?!

– Так точно, сэр!

– И вы им это позволили?

– Мы… – «черный» кашлянул. – Мы не знали… пришлось срочно перегруппироваться. Полковник погиб, и мы…

– Облажались! – закончил за него Каменщиков.

И улыбнулся.

Еще недавно все было очень плохо – зараженные нанесли урон отряду по неизвестным причинам, и ему надо было разгребать чужое гавно. А сейчас у капитана была возможность выгодно подать себя перед начальством.

Преподнести им на блюдечке пособников предателя Сухова.

«Это просто шикарно, боец», – решил капитан, но вслух сказал:

– И у вас есть шанс это исправить, бойцы. Слушай мою команду…

***

– Кто это? – спросила я.

Меня окружила разношерстная команда, вооруженная кто чем: автомат, обрез, пистолеты, а некоторые и вовсе с бейсбольными битами. Одеты тоже, как попало: одни выглядели как уличные хулиганы, другие как байкеры, а ближайшая дамочка напоминала школьную учительницу. В очках и костюме, но зато с пистолетом.

– Это?! – отец встал с кресла. Развел руки. – Это все – люди нового уклада. Революционеры, я бы так сказал…

– Какие еще революционеры? – не поняла я.

– Ну-у, ты разве не видишь, что вокруг происходит. Власть пытается поставить всех нас под контроль. Ублюдки решили, что подмяли под себя весь мир, могут заражать, кого хотят. Творить что попало. Но – не выйдет! Мы – не марионетки.

«Фигня какая-то! – подумала я. – Не может быть, чтобы эти вот люди могли оказать серьезное сопротивление «черным».

– Ты хочешь сказать, что вы против Нового Мирового Порядка?

«На хрень сморозила еще большую хрень», – решила я, но отец согласно кивнул:

– А ты догадливая! Всегда такой была!

Сделал шаг ближе.

Я подняла ружье, но тут же раздался хор щелчков.

Предохранители.

– Лучше не дергайся! – предупредил отец. – Ради твоей же безопасности!

– И что, убьешь меня вместе с внучками?

Мужчина в шляпе несколько секунд смотрел на меня рыбьими глазами, а потом расхохотался.

– Вот как ты заговорила. Значит, все-таки «с внучками»?!

Я уже «стопицот раз» пожалела, что произнесла эти слова.

– Положи ружье, Анна. Только осторожно!

Огляделась – сразу несколько стволов смотрело мне в лицо.

Но не только.

Моим детям тоже.

– Да чтоб тебя! – сказала я и бросила ружье на пол.

И тут в подъезде раздались крики.

***

Капитан Каменщиков только-только закончил сеанс связи с начальством. Указания были четки: закрыть город, зачистить от зараженных, с гражданскими «действовать по ситуации».

По сути, карт-бланш на все, что угодно.

Это значительно облегчало задачу. Потому что иногда трудно было разобрать, где обычные гражданские, а где свежие зараженные.

Всех не проверишь.

Проще пристрелить, а потом разбираться.

– Этим и займемся, – проговорил он вслух.

Выключил планшет.

Откинулся на спинку кресла в командирском броневике.

«Мы видели женщину и девочек. Они были с Суховым…» – вспомнил капитан слова подчиненного.

Суховым.

Женщина и девочки.

«Какой же я идиот! Я же видел их там, на Московской- топали к выходу из города

Каменщиков резко вскочил, едва не трахнувшись о потолок.

И тут услышал отдаленную стрельбу.

– Что происходит? – спросил он адъютанта, дежурившего у машины.

– Только что доложили: наша группа на Кирпичной вышла на группу гражданских с оружием.

– А с ними есть человек в нашем костюме? Возможно, женщина.

Адъютант замолк.

– А дети? Девочки там есть?

– Не знаю. Пока только про гражданских с оружием доложились. Мы блокировали их в доме.

– Троицу, если увидят, взять живьем! – приказал Каменщиков. – Я – на место. До моего приезда человека в скафандре не убивать. И девок тоже. Хочу сначала с ними «побеседовать».

«Артем Сухов» – так она представилась.

«Она что, решила переиграть его, капитана Каменщикова?! Слишком много на себя берет!»

«Ну что же, горечь разочарования будет еще сильнее, когда он заставит ее мучатся. Когда он… «

А дальше – масса вариантов. На любой вкус.

В городе, где больше нет другой власти, кроме него, капитан мог быть царем и богом.

Мог карать и миловать.

Но – карать чаще.

– Выдвигаемся! – скомандовал Каменщиков.

Через минуту они уже направлялись к Кирпичной.

***

Крики и стрельба в подъезде.

– Они здесь! – произнес один из мужчин.

– Кто «они»? – спросила я.

– Те же, кто и всегда! – ответил отец. Он подошел к нам с девочками и, несмотря на стрельбу, прошептал: – А теперь – смиритесь!

«Что «смириться»? С чем «смириться»?» – не успела я подумать, как нам на голову надели мешки.

Толкнули к выходу.

– Выходим! – скомандовал «отец».

Дальше – стук ботинок по кафелю коридора.

Чавканье.