Читать книгу: «Охота на «Лиса пустыни». Война в Северной Африке. 1940—1943», страница 2

Но ни береговая оборона, ни авиация французов в морском сражении своего веского слова не сказали, лишь заставляя англичан держаться на большом удалении от береговой черты. Причины такой ситуации, когда корабли, стоящие в ВМБ, оказались без воздушного прикрытия, по сей день вызывают дискуссии у военных историков.

Все же французские линкоры, стоявшие на якоре, открыли ответный огонь через полторы минуты после первого залпа англичан. Вице-адмирал Женсуль приказал эскадре, состоявшей из линкоров и крейсеров, выходить в море и строиться в кильватерную колонну для традиционного ведения артиллерийского боя. Эсминцам и другим судам приказывалось прорываться в открытое море самостоятельно.

Первым вышел по фарватеру в открытое море линкор «Страсбург», которым командовал капитан 1-го ранга Луи Коллинс. Второй линкор – «Дюнкерк» (первым открывший ответный огонь) первым получил попадание снаряда крупного калибра и серьезные повреждения. Затем получил первое попадание старый линкор «Прованс»: на нем начался пожар, возникла течь и корабль осел кормой. Чтобы он не затонул, его приткнули носом к берегу на 9-метровой глубине. Пожар охватил и второй старый линкор «Бретань»: через две минуты он стал опрокидываться и внезапно взорвался. На нем погибло 977 человек экипажа, в том числе 38 офицеров.

Двигавшийся по фарватеру линкор «Страсбург» был поражен залпом из трех 381-мм снарядов. После этих трех попаданий на линкоре продолжало действовать только третье отделение котельной и второе машинное отделение. Полностью вышла из строя часть корабельной артиллерии. Но все же линкор смог выпустить по английской эскадре до получения приказа прекратить огонь сорок 333-мм снарядов.

Новейшему линкору пришлось пережить воздушную атаку шестерки торпедоносцев с авианосца «Арк Ройал». Нападение было безуспешным, хотя одна из торпед взорвалась в 25 метрах от «Страсбурга», не причинив ему вреда.

В те минуты прямое попадание крупнокалиберного снаряда получил лидер эсминцев «Могадор». Чтобы не пойти на дно, ему пришлось выброситься на мель, после чего команда принялась за тушение возникшего пожара. Помощь в этом ей стали оказывать моряки с соседних кораблей.

Эффективность артиллерийского огня французской стороны в тот день была поразительно низкой. Точнее – никакой. Ответный огонь французской эскадры был интенсивным, но неточным. Французы дважды брали английские корабли в вилку и при этом не добились ни одного попадания. Людские потери соединения «Н» в тот день выразились в двух раненных осколками.

Морская баталия показала, что наибольшую угрозу для эскадры вице-адмирала Джеймса Сомервилла представляла даже не корабельная артиллерия французов, а их береговые батареи. Батареи форта Сантос, избрав в качестве цели британский флагман, выпустили по нему около трех десятков 194-мм снарядов. А береговые батареи на противоположном конце Оранской бухты обратили в бегство английский эсминец «Рестрел», опасно для себя приблизившийся к гавани.

Уже под вечер англичане, удовлетворившись результатами огневого боя, продолжая идти в строю кильватера, отвернули на запад, прикрывшись поставленной дымовой завесой. Тем временем на море шел бой, в котором приняли участие шесть французских эсминцев. Они по тревоге прибыли к Мерс-эль-Кебиру из близкого города-порта Орана. Было сбито три английских самолета, атаковавших эсминцы.

Из крупных кораблей из Мерс-эль-Кебира вырвался в открытое море только линкор «Страсбург». Он выдержал несколько налетов авиации «новоявленного врага». Обогнув южную конечность острова Сардиния, линкор ушел в Тулон. Туда же прорывались и эсминцы. Английская эскадра прекратила преследование в 20.20 вечера, так как не была готова к ведению ночного боя. Соединение «Н» повернуло на Гибралтар, куда прибыло на следующий день, 4 июля.

Оставшийся в Мерс-эль-Кебире линкор «Дюнкерк» вошел в гавань Сен-Андро, где под прикрытием форта Сантос и возвышенного побережья его экипаж стал исправлять полученные повреждения. Но 6 июля английские торпедоносцы большой группой совершили на него нападение, и линкор получил новые повреждения, в том числе пробоину в правом борту. После ремонтных работ «Дюнкерк» 6 августа был стащен с мели на свободную воду. Впоследствии, 19 февраля следующего года, он совершил переход в Тулон.

Всего в морском сражении у Мерс-эль-Кебира погибло 1297 французов, около 350 было ранено. Несколько сотен моряков было похоронено на военном кладбище над гаванью. В 1954 году там же захоронили поднятые останки членов экипажа затонувшей в том бою «Бретани». Во Франции по сей день действует «Ассоциация бывших бывших моряков и семей жертв Мерс-эль-Кебира».

Стоявшая в недостроенной военно-морской базе Атлантическая эскадра, по сути дела, прекратила свое существование. Один ее линкор («Бретань») был уничтожен, два сильно повреждены, а один прорвался в Тулон.

По данным английской стороны, ее потери в тот день составили 6 самолетов и два утонувших летчика с них (остальные были спасены). Других данных нет.

В любом случае британский военный флот план операции «Катапульта» у алжирских берегов провалил. Премьер-министр Уинстон Черчилль надеялся на более весомые результаты нападения на французскую ВМБ в Мерс-эль-Кебире.

В египетском порту Александрия находились старый линкор «Лореан», 4 крейсера и несколько эсминцев (Отряд «Х»). Их команды согласились временно не покидать свои корабли, но были вынуждены передать англичанам топливо, боеголовки торпед и замки артиллерийских орудий. Часть экипажей сошла на берег. Такая договоренность была достигнута между французским вице-адмиралом Рене Годфруа и командующим британским Средиземноморским флотом Эндрю Каннингемом. В июне 1943 года эскадра Годфруа присоединилась к силам «Свободной Франции» генерала Шарля де Голля.

В Дакаре (ныне столица Сенегала) 8 июля во время внезапного нападения английской эскадры сильные повреждения получил недостроенный, но уже бывший на ходу линкор «Ришельё» (корабль был готов на 95 процентов). Он перевозил (спасал) во французские колонии золотой запас Франции и Польши. Были атакованы и другие французские суда, находившиеся в Дакаре по разным случаям.

Англичане попытались в день 3 июля атаковать французские корабли, находившиеся в порту Пуант-а-Питр на острове Гваделупа в Вест-Индии. Это были: авианосец «Беарн», крейсер «Эмиль Бертен» и легкий учебный крейсер «Жанна д՚Арк». Но против такого акта недружелюбия к Франции выступил американский президент Франклин Рузвельт, и Черчиллю пришлось ему уступить. На этом и завершилась в Северной Атлантике операция «Катапульта» Королевского военно-морского флота Великобритании. Своей главной задачи она не решила, то есть пленить или уничтожить в главных силах французский флот ей не удалось.

В ходе этих событий начала июля 1940 года только немногим французским кораблям удалось вырваться из своих баз в Алжире, прорваться через боевые порядки английского флота и уйти в Тулон. В результате этого вероломного нападения в целом погибло около двух тысяч французских моряков.

После потопления значительной части французского (Атлантического) военно-морского флота он уже не представлял серьезной угрозы для Великобритании в Средиземном море. А Германия с Италией в случае удачи могли получить только малую часть флота правительства Виши, и то его не броненосной части.

После нападений англичан на находившиеся в своих базах французские корабли Франция в лице правительства Виши во главе с маршалом Петэном 11 июля разорвала дипломатические отношения с Великобританией. С этого дня Франция из побежденного и нейтрального в идущей войне государства фактически превратилась в сторонника Германии в борьбе с Англией. Нападение на Мерс-эль-Кебир и гибель двух тысяч французских военных моряков надолго испортили отношения Парижа и Лондона.

Адмирал Жан Франсуа Дарлан, получив сразу несколько сообщений о нападениях английского флота на французский флот, пришел в ярость. Он приказал своей авиации нанести удар по ВМБ Гибралтару. То есть речь шла об ответных военных действиях в Средиземноморье. После этих авиаударов, которые эффективностью не отличались, в англо-французских отношениях установилось зыбкое затишье.

«Гибралтарская скала» со своей гаванью и аэродромом действительно подверглась, и не раз, бомбардировке. Но результаты их были минимальны: бомбы летели в воду гавани, минуя причалы и стоявшие там корабли. Экипажи французских бомбардировщиков явно не желали нанести урон врагу Германии, перед которой их отечество еще недавно выкинуло белый флаг, а столица Париж оказался под пятой «бошей». Что ж, и на войне бывает такое.

Но Лондон свое дело сделал: четвертый по силе в мире военно-морской флот Франции потерял свою мощь и реального противника для Королевского ВМФ уже не представлял. Таков был итоговый результат операции «Катапульта».

Лондон в лице премьер-министра Уинстона Черчилля добился успеха и в другом, не менее важном вопросе. Эта безжалостная операция стала убедительным доказательством непоколебимой решимости Великобритании продолжать войну против гитлеровской Германии, особенно для правительственных кругов США, у которых сообщения американского посла в Лондоне Джозефа Кеннеди вызывали сомнения в этом.

Что получилось на чаше весов морского могущества в итоге после завершения операции «Катапульта»? Ответ напрашивается сам: Великобритания нанесла жестокий удар по своим лучшим друзьям в Европе и обеспечила себе временное бесспорное господство на водах Северной Атлантики и Средиземноморья.

В тех событиях французские флот и авиация правительства Виши не раз наносили ответный удар, произведя бомбардировку Гибралтара несколько дней. Но налеты удачными в силу разных причин быть не могли. Реального вреда английской ВМБ они не принесли. В море произошло несколько случайных артиллерийских дуэлей между кораблями сторон. После этого в Западном Средиземноморье стало соблюдаться «молчаливое перемирие». Но только здесь.

Перед Лондоном встала задача «очистить» французские колонии от приверженцев маршала Петэна, который разорвал дипломатические отношения с Британией. То есть вопрос стоял в совершении агрессии против своего бывшего союзника в его обширных заокеанских владениях. Но глава Франции не был самозванцем, а являлся легитимным главой государства, которым стал 11 июля 1940 года.

В тот день президент Французской Республики Лебрен уступил свое место маршалу Петэну, «который стал главой государства по решению огромного большинства в 569 голосов против 80, при 17 воздержавшихся и многих отсутствующих». Кто он был новый глава Французской Республики? Его биография интересна.

Петэн Анри-Филипп-Бенони-Жозеф, маршал Франции с 1918 года. Сын крестьянина, сделавший блестящую военную карьеру. В конце Первой мировой войны стоял во главе всех французских армий. Герой боев под Верденом. Став в 1940 году премьер-министром Франции, подписал капитуляцию Франции (Компьенское перемирие) перед гитлеровской Германией. Национальное собрание после переезда правительства из Парижа в Виши передало маршалу Петэну всю полноту власти на не оккупированной немцами территории. Власть правительства Виши распространялась на все колониальные владения Франции, в том числе в Северной Африке – Марокко, Алжир и Тунис. В 1945 году был приговорен Верховным судом к смертной казни, замененной пожизненным заключением.

Британский премьер-министр Уинстон Черчилль настаивал на продолжении силовых решений относительно ставшей после Мерс-эль-Кебира враждебной к Англии республиканской Франции и «остатков» ее флота. В августе – сентябре разрабатывается операция по захвату Дакара, который являлся важнейшим французским портом на северо-западе Африки.

До сих пор не установлено, знала ли французская сторона о готовящемся ударе англичан по Дакару. Но факт таков: в начале сентября адмирал Дарлан приказал усилить группировку ВМФ в Дакаре. Во исполнение приказа из Тулона вышла эскадра из шести вымпелов – три крейсера и три эсминца. Они беспрепятственно прошли мимо «Гибралтарской скалы», далее взяли курс вдоль берега Марокко на Касабланку и далее на юг, беспрепятственно войдя в дакарскую гавань.

Напрашивается вопрос: почему немалая по числу вымпелов французская эскадра «проскользнула» из Средиземного моря в Атлантику мимо сторожившего выход из него Гибралтара? Ответ известен: английские связисты, узнавшие о выходе французских кораблей из Тулона и их курсе, не вовремя доложили о том своему командованию. Когда оно спохватилось, то время для перехвата французов у Гибралтара авиацией или кораблями было упущено.

Но такая оплошность и ее последствия не смутили британского премьер-министра. 23 сентября 1940 года начался 3-дневный штурм Дакара английскими частями и сторонниками «Свободной Франции» генерала Шарля де Голля. Стороны понесли большие потери, а у англичан было повреждено несколько боевых кораблей. Сторонники маршала Петэна удержали в своих руках сенегальский город-порт Дакар.

После нападения на Дакар правительство Виши пошло на более тесное сотрудничество с Германией в военной области. 3 ноября состоялось совещание представителей высшего командования Франции и Германии, в которых участвовал адмирал Дарлан. 10 декабря переговоры продолжились. На них обсуждались вопросы сближения Франции с Италией и что французские войска и флот в наступавшем 1941 году примут активное участие в операциях против сил генерала де Голля и англичан в Африке.

Однако таким планам дальнейшего сближения не суждено было сбыться. Помешал этому… главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг, который в ультимативной форме потребовал от правительства Виши передать Германии контрольные пакеты акций французских автомобильных заводов. Итогом завязавшегося скандала стало охлаждение престарелого маршала Петэна и его окружения к идее вступления своей «урезанной» страны в войну против Великобритании.

…Прошло два года, и Франция с правительством в Виши потеряла вновь немалую часть остававшегося у нее военного флота. Дело обстояло так. Те французские корабли, которые смогли уйти из североафриканского Мерс-эль-Кебира в Тулон, находились там вплоть до конца 1942 года. Германское командование изначально не предпринимало попыток их захвата. Но 26 ноября того года немецкие войска, вошедшие в Тулон, попытались их захватить, для чего был разработан план операции «Лила».

Тогда верные долгу французские моряки при первой же попытке немцев захватить их флотские силы, исполняя «внутренний» приказ адмирала Дарлана, затопили свои корабли и морем ушли в Алжир. Это событие вошло в историю Второй мировой войны как «Тулонская трагедия».

В Тулоне в тот день находился 61 корабль, экипажи которых были верны правительству маршала Петэна. Французские моряки спохватились только тогда, когда немцы вплотную подошли к городу, а их танки появились на приморской набережной. После «Тулонской трагедии» в руках сторонников Виши на Средиземном море остались только порты Туниса, прежде всего города Тунис и Бизерта. Но они были ближе всех к итальянской Сицилии, а этот коммуникационный путь «разрывался» британской Мальтой.

Операция «Катапульта» не принесла славы воюющей Великобритании даже в стане ее союзников. Сам Уильям Черчилль писал о том так: «Это было самое ненавистное решение, самое неестественное и болезненное, в котором я когда-либо участвовал». Вполне возможно, с такими словами оправдания он, как политик, просто хитрил, зная общественное мнение и в пострадавшей Франции, и в Европе, и «за океаном».

Пожалуй, еще более откровенно высказался командующий соединением «Н» вице-адмирал Джеймс Сомервилл, который заявил, что это была «крупнейшая политическая ошибка современности, которая поднимет против нас весь мир… нам очень стыдно». Сомервилл мог оправдаться тем, что, как человек военный, он выполнял приказ премьер-министра Великобритании.

Однако сегодня западные историки Второй мировой войны, такие как Дэвид Броун и Колин Смит, пишут о том, что иностранное мнение в целом благоприятно отнеслось к операции «Катапульта». Пишут о том, что атака на Мерс-эль-Кебир стала крупным триумфом премьера Уинстона Черчилля и что ее благосклонно восприняли многие правительства. Такие факты действительно имели место, но опять же это было не общественное мнение.

Здесь уместно вспомнить дневниковую запись, сделанную рукой министра иностранных дел фашистской Италии графа Галеаццо Чиано о том, что Королевский военно-морской флот сохранил «безжалостность капитанов и пиратов XVI столетия». Что ни говори, но Чиано историю знал.

Атака на ВМБ Мерс-Эль-Кебир имела свое продолжение в самом большом городе французского Марокко Касабланке. В начале июня 1940 года туда из Гибралтара было эвакуировано около 13,5 тысячи мирных жителей. Реальная опасность воздушных бомбардировок со стороны люфтваффе заставило британские власти подумать о спасении гражданского населения «Гибралтарской скалы».

После нападения на Мерс-эль-Кебир правительство Виши сочло присутствие этих британских подданных в своей колонии «затруднительным». И по скорому прибытию в Касабланку 15 английских грузовых судов с репатриированными французскими военными, спасенными из Дюнкерка, проблема британских подданных была решена. Эвакуированные из Гибралтара жители были препровождены на эти суда «в штыковую, за вычетом многих их вещей». Гибралтарцам пришлось покинуть территорию французского Марокко.

Нападение английской эскадры на Мерс-эль-Кебир стало как бы прологом «вхождения» черного континента во Вторую мировую войну. Операция «Катапульта» повлекла за собой масштабную гибель людей (и не только военных), самолетов, бронетехники, боевых кораблей и транспортных судов, разрушений городов и портов, прежде всего, в Северной Африки, где находились владения Италии, Франции и Британской империи.

Как то ни странно, но военные действия на Африканском континенте открыл не маршал авиации Итало Бальбо, а герцог Аоста (Аостский). В первую неделю июля его колониальные войска вторглись в Судан, Кению и Британское Сомали. В первой стране итальянцы принудили англичан эвакуировать свои войска из приграничных суданских городов Кассала и Галлабат. Во второй стране они добились немногого. А третью страну захватили полностью.

Началась не самая эффективная бомбардировка с воздуха Мальты с ее аэродромами и ВМБ. Но захватить остров, столь близкий к Сицилии, попыток не делалось, хотя с Мальты легко устанавливался контроль над коммуникациями Италии с ее Северной Африкой (Триполитанией и Киренаикой). После этого итальянцы решили «отдохнуть».

Когда в январе 1941 года британцы в Восточной Африке перешли в наступление, будучи поддержаны многотысячными эфиопскими иррегулярными формированиями, армия герцога Аоста быстро растаяла. Сам он командовал 7-тысячным итальянским гарнизоном в горной крепости Амги Галаги. Когда противник лишил гарнизон водоснабжения, итальянцы 18 мая того же 1941 года капитулировали. Британцы позволили герцогу Аоста за его воинские доблести сдаться с военными почестями. Через год он умер в лагере для военнопленных в городе Найроби (Кения).

Только после «открытия» войны в Восточной Африке, боевые действия начались в Северной Африке. Они велись, по сути дела, на территории Египта, Ливии и Туниса. Следует заметить, что местный театр военных действий ограничивался сравнительно узкой прибрежной полосой, ширина которой не превышала 80 километров. Из этого видно, что воюющие стороны старательно избегали действовать в безводной и жаркой пустыне, известной как Сахара. Туда иногда залетали только самолеты и «забегали» моторизованные группы и просто патрули. Борьба за оазисы в пустыне тоже велась, но небольшими отрядами.

Пустынная местность в пределах прибрежной полосы позволяла действовать всем полевым войскам, в том числе танковым. Главной коммуникационной линией на участке от египетской Александрии в направлении на ливийский Тобрук являлась одноколейная железная дорога. Параллельно ей шло асфальтированное шоссе. «Железка» до границ Киренаики не доходила, ее конечной станцией был Мерса-Матрух.

Однако пустынный климат и природные условия создавали весьма серьезные трудности для воюющих войск. Египет и Ливия (Киренаика и Триполитания) представляли собой безводную пустынную равнину, лишенную растительности, с редкими оазисами. Почвы были по большей части песчаными. Тунис изобиловал холмами и возвышенностями. В северной его части находилась восточная часть гор Атлас. Проблема с водой была всюду.

Повсеместно климат был жаркий и сухой с резкими колебаниями дневной и ночной температуры, что свойственно пустыням. Частые и сильные ветры достигали силы урагана. Постоянно возникали пыльные бури. С ноября по март проходили кратковременные, но сильные ливни, которые делали грунтовые дороги плохо проходимыми, а полевые аэродромы непригодными для взлета и посадки самолетов.

Северная Африка смотрелась привлекательным плацдармом для войн на Европейском континенте. И в Италии, и в Великобритании, и во Франции к этому готовились заранее. Речь идет, в частности, об инженерном оборудовании приморского приграничья ливийской Киренаики, западного Египта и юго-востока Туниса. То есть и в Риме, и в Лондоне, и в Париже предвидели будущие нешуточные схватки за передел колониальных владений на южном побережье Средиземного моря. В своих предвиденьях они не ошибались.

В военно-историческом очерке «Вторая мировая война 1939–1945 гг.», увидевшем свет в 1953 году, во главе 2-й (автор – полковник Назаров П.В.) о военно-инженерном оборудовании колониальных владений в Северной Африке пишется так:

«Еще задолго до начала Второй мировой войны в Северной Африке, в районах Мерса-Матрух, Сиди-Баррани, Эс-Саллум, Бардия, Дерна, Бенгази и Трополи были созданы укрепления полевого типа. Особо важное значение для воюющих сторон имел Тобрук, вокруг которого были сооружены два оборонительного обвода с наличием бетонированных огневых точек.

К юго-западу от Эль-Аламейна, между побережьем Средиземного моря и солончаковой низменностью Каттара, англичане оборудовали в инженерном отношении рубеж протяженностью до 60 км, состоявший из системы опорных пунктов общей глубиной 8—10 км. Этот рубеж прикрывал подступы к Александрии и Суэцкому каналу.

В юго-восточной части Туниса, между заливом Габес и возвышенностью Матмата, французы создали оборонительную линию Марет, состоявшую из отдельных опорных пунктов, общей глубиной в 12–15 км, предназначавшуюся для обороны Туниса с юга…»

События Второй мировой войны показали, что все эти заранее устроенные фортификационные сооружения в той или другой степени пригодились воюющим сторонам. И не по одному разу. Хотя в ходе оборонительных операций укрепления пришлось вооружать, модернизировать, дополнять новыми опорными пунктами… и усиленно защищать обширными минными полями с минными ловушками.

…Первая Ливийская военная кампания 1940 года началась не маршалом авиации Итало Бальбо, а английским командующим генералом Арчибальдом Уэйвеллом. К тому времени британцы успели соорудить в западной части Египта оборонительную линию от берега моря, обрывавшуюся в пустыне в 180 милях западнее Александрии. Она начиналась чуть западнее города Мерса-Матруха, конечной станции одноколейной железной дороги от портовой Александрии, и имела аэродром.

В силу этого Мерса-Матрух становился для британцев важной тыловой базой, способной принять многотысячный гарнизон. Этот небольшой и сейчас город в начавшейся войне на земле Северной Африки можно назвать еще и «ворота к Александрии» для армии держав оси. Но итало-немецкие войска в них войти так и не сумели, даже ценой больших потерь в людях, бронетехнике и авиации.

Итальянские войска на то время беспрепятственно сгруппировались в районе Бардии, города на самой восточной приморской оконечности Киренаики. В тылу находилась военно-морская база Тобрук, хорошо укрепленная с суши. Граница с Египтом проходила рядом, и она со стороны англичан не укреплялась.

Порой пишут, что с началом войны в Северной Африке англичане не проявляли активности, а то и бездействовали. Но в действительности было не так. Британские патрули малой численности людей, на бронемашинах, начали, выдвигаясь вперед, резать так называемую «проволоку Муссолини». Эти проволочные заграждения на границе Египта и Киренаики были еще до начала мировой войны созданы итальянцами для того, чтобы местные арабские племена не перебежали в английский Египет.

Моторизованные патрули проводили смелые рейды на территорию противной стороны, не без успеха действуя в тылах итальянцев. Нападения совершались на удаленные военные посты, автоколонны на дорогах и тыловые учреждения.

Маршал Итало Бальбо в ответ поднимал в воздух авиационные эскадрильи, прежде легких бомбардировщиков, пытался преследовать патрули мотопехотой. В места, подвергавшиеся вражескому рейдерству, Бальбо перебрасывал новые воинские части, усиливал контроль на дорогах. Но мобильные британцы растворялись в бескрайних песках Ливийской пустыни, и в случае опасности уходили на египетскую территорию. Воздушная разведка их местоположения должного результата не давала.

Итальянское командование в лице маршала авиации Итало Бальбо, Верховного главнокомандующего Итальянской Северной Африки, так и не узнало, что англичане задействовали в таких рейдах малые силы. Это была сводная механизированная группа в составе 7-го гусарского полка (легких танков), 11-го гусарского полка (бронемашин) и двух батальонов 60-го пехотного полка. Действия этих сил создавали для итальянцев угрозу прорыва англичан к портовому Тобруку.

Генерал Арчибальд Уэйвелл, стремясь не упустить его величество случай, решил перейти в наступление без должной к тому подготовки по той простой причине, что торопило время. Британские войска получили от своего командующего не детально разработанный штабистами-оперативниками план операции, а лишь довольно краткую инструкцию, в которой писалось следующее:

«Пусть каждый солдат производит впечатление дюжины солдат, каждый танк – танковой роты, а рейд пусть будет похож на наступление».

Такую установку на действия британских войск в первой их наступательной операции в Северной Африке вполне можно назвать «стратегией обмана». Впервые о том, как она проводилась и чем закончилась, писалось в 1944 году британским военным корреспондентом австралийцем Аланом Мурхедом:

«…Небольшие отряды, которые не могли сдержать решительного наступления полдюжины итальянских дивизий через границу, совершили неожиданную вещь: они напали. Они наступали не объединенными силами, а небольшими отрядами. Нападения производились быстро, неожиданно и по ночам. Отряды обрушивались на итальянские сторожевые посты, взрывали захваченные боеприпасы и тут же отступали».

Серьезные успехи все же были. Британцы неожиданным ударом захватили на самой границе форт Маддалену, затем Капуццо на морском берегу перед самой Бардией. Беспечность их гарнизонов была поразительна. Был окружен Сили-Азиз. Панику в итальянском стане поднял тот факт, что английские бронемашины, неожиданно появившиеся на дороге, которая вела из Бардии в тыл, стали обстреливать автоколонны итальянцев.

От таких действий итальянцы «пришли в замешательство» и даже стали по ночам «освещать прожекторами пустыню». Они, находясь «в плену у множившихся слухов», стали опасаться большого наступления англичан, на которое те в силу еще малочисленности имеемых воинских сил были не способны.

Встревоженный маршал Итало Бальбо «затрубил отбой», отозвал от пограничной линии в укрепления моторизованные патрули, сделав ее неохраняемой. И обратился в Рим, к дуче Муссолини с настоятельной просьбой о подкреплении его 215-тысячной армии, о боеспособности которой много рассуждать не приходилось.

Во время налета английской авиации на портовый город Тобрук 29 июня маршал авиации Итало Бальбо погиб. Дело обстояло так. Его самолет (он сам пилотировал бомбардировщик) в тот день вылетел из Триполи в Тобрук. При подлете к местному аэродрому машину командующего обстреляли итальянские зенитные батареи. Получив несколько прямых попаданий, бомбардировщик развалился на части прямо над летным полем и горел несколько часов. Экипаж и лица, сопровождавшие маршала, погибли.

По иронии судьбы, это был первый самолет, сбитый итальянскими ПВО в ходе войны в воздухе над землей Северной Африки. Муссолини, получив такое сообщение, «пришел в шоковое состояние». Его ближайший соратник и «бесспорный наследник» стал жертвой «дружеского огня».

О том, каким образом погиб итальянский главнокомандующий стало известно в стане противника. Спустя два дня после случившегося английский самолет сбросил на парашюте над позициями итальянцев внушительную коробку с лавровым венком и запиской соболезнования за подписью командующего британскими ВВС на Ближнем Востоке маршала Артура Лондгмора. В записке почтительно говорилось:

«Британские военно-воздушные силы искренне оплакивают Маршала Бальбо, великого вождя и смелого летчика, чья судьба так неблагоприятно обернулась».

Гибель главнокомандующего Итальянской Северной Африки не могла не сказаться на управлении войсками. В Риме этот вопрос решить сразу не смогли. Только спустя две недели, 13 августа, на его место был назначен маршал фашистской Италии маркиз Рудольфо Грациани, военачальник с большим опытом. Титул маркиза ему был дарован королем и Муссолини за Абиссинию.

Прибыв в Триполитанию, Грациани сразу же начал знакомиться с дислоцированными здесь войсками, которыми ему предстояло командовать. Они состояли из двух армий: 10-й генерала Итало Гарибальди и 5-й генерала Марио Берти. В них значилось 14 пехотных дивизий, 339 легких танков и 1800 орудий самых различных калибров.

Маршал с титулом маркиза был уже знаком с ливийской землей. Начал службу в колониальных войсках, был вице-губернатором Киренаики, руководил карательными экспедициями против местных арабских племен. Грациани во время Итало-абиссинской войны 1935–1936 годов командовал Южной армией, «отличившись крайней медлительностью» в действиях и став не только маршалом, но и вице-королем Эфиопии, отличившись кровавой жестокостью по отношению к ее населению. Был близок к Бенито Муссолини, приняв идеологию фашизма еще молодым офицером. Входил в его окружение, хотя не раз был у дуче в опале.

С началом Второй мировой войны Рудольфо Грациани назначается начальником Генерального штаба сухопутных войск Италии. После главного командования в Северной Африке стал военным министром марионеточного правительства «Итальянской социальной республики» Муссолини в Северной Италии (1943–1945 годы). Руководил борьбой с партизанами и расправами над мирным населением. Как военный преступник маршал Рудольфо Грациани в 1950 году был приговорен к 19 годам тюрьмы, но в том же году амнистирован.