Читать книгу: «Контактер. Книга 2. Виляя хвостом», страница 3

– Понимаю, – недовольно заметил Вольдемар.

Он сидел и почёсывал затылок, обдумывая в своей голове услышанное. Оперативники сидели за своими столами, молча наблюдая за мыслительным процессом опрашиваемого франта. Иногда, надо дать человеку подумать.

Так прошло несколько минут.

– Слушай, капитан, – наконец, произнес Копейкин, обращаясь к Долгову, – я так понимаю, что ты что-то хочешь от меня? Или что-то имеешь против меня? За что ты сейчас меня так прессуешь? Что я тебе сделал плохого? А?

– А за то, – медленно стал пояснять Артём, – что я, разговаривая с тобой, задал тебе конкретный вопрос, а ты, глядя мне честно в глаза, нагло врёшь. Тем самым показывая мне своё неуважение. Можно даже сказать, что ты оскорбляешь меня своей ложью. Ведь я точно знаю, что ты четыре дня назад встречался с этим человеком. И у вас была беседа на повышенных тонах. Так о чём ты разговаривал с этим мужчиной? И где ты находился с двадцати одного часа вчерашнего вечера по четыре часа утра сегодня?

– А с этим мужиком что-то случилось? Да? – и увидев утвердительный кивок оперативника, Вольдемар продолжил. – Я так и понял. Ну да, встречался я с ним четыре дня назад. Просил он за одну «девочку». Я ему озвучил свои условия. Он предложил свои. Меня они не устроили. Впрочем, также как и мои требования не устроили его. Поругались. Как без этого? Может я что-то и сказал ему резкое, но без реального умысла делать что-то плохое в его отношении. А вчера вечером я был в том же ресторане «Европа», возле которого вы меня сегодня задержали. Оттуда домой приехал поздно ночью. Точно не помню, сколько в тот момент было времени. Всё.

– Ладно, – заключил оперативник, – пока посидишь в помещении для административно задержанных лиц. Если до утра больше ничего нового и правдивого не вспомнишь, то тогда, как я уже тебе говорил, отправимся в «увлекательное путешествие» к зданию районного суда города. Естественно, с заездом для сдачи анализов в учреждение здравоохранения. Поэтому времени у тебя, чтобы вспомнить всё – несколько часов. Пошли.

11

Артём усталый, но довольный сидел в одиночестве за столом в своём рабочем кабинете. Настенные часы показывали шесть часов утра.

В ходе осуществления досмотра пяти доставленных «девочек» у каждой из них был обнаружен небольшой сверток с порошкообразным веществом, который, как показало химическое исследование, оказался наркотическим средством – кокаин. После того, как с помощью сотрудников ОБНОН все необходимые материалы были собраны, Привольнов, Голованов, Мальцев и Петров со своими «архаровцами», прихватив с собой всех задержанных тружениц «сексуальной промышленности», поехали в Ленинский районный отдел внутренних дел, на территории которого находится ресторан «Европа», для возбуждения уголовных дел по месту совершения преступлений. Там их уже ждали, так как Сорокин заранее созвонился с местным начальником уголовного розыска и всё объяснил ему.

Сотрудники ОБНОН, в ходе осмотра машины Вольдемара, также нашли несколько свертков, идентичных тем, что были обнаружены у «девочек», с порошкообразным веществом, который также являлся кокаином. Все материалы по этому факту тоже были собраны, и опера из антинаркотического отдела собирались выезжать в Ленинский РОВД для возбуждения уголовного дела по нему. Артём попросил их немного подождать, чтобы ещё раз поговорить с Вольдемаром.

Дверь кабинета открылась, и показалось лицо помощника дежурного сержанта милиции Сергеева.

– Ты просил привести тебе административно задержанного Копейкина? – спросил он.

– Да, я.

– Тогда вот он, – сказал сержант, пропуская в кабинет названного мужчину. – Только потом, как закончишь с ним, спусти его обратно к дежурке сам. А то я набегался за сутки.

– Хорошо, спущу.

Кивнув головой, помощник дежурного закрыл дверь кабинета.

– Доброе утро! – стараясь быть бодрым, произнёс оперативник, обращаясь к задержанному.

– Какое оно к чёрту доброе, – с недовольным видом ответил мужчина, с которого уже сняли массивный браслет, толстенную цепь с шеи и перстни.

– Ты за свои драгоценности не переживай, всё вернут, как уходить отсюда будешь.

– Да уж, пожалуйста, верните.

– Но что-то я смотрю, ты какой-то невеселый и не выспавшийся. Что случилось, Вольдемар?

– Да вот перед тобой, капитан, с операми из ОБНОН общался. Они сказали, что в моей машине, в тайнике под запаской, наркоту нашли. Говорят, кокаин.

– А ты что?

– А я – ничего. Не моё это. Подкинули. А опера эти, я смотрю, молодые совсем. Я думал, что они меня сейчас «колоть» начнут, «лепить» мне всякое будут. А они тихо всё записали, сказали, что закончили меня опрашивать, и к тебе отправили. Да-а-а, не те опера пошли!

– Естественно, не те, – утвердительно заявил Артём. – А с другой стороны, зачем им тебя «колоть»? Силы тратить, время? Если ты не в курсе, то пять твоих «девочек» прямо перед тобой задержали. У них у всех тоже кокаин нашли. Причём, прикинь, упакованный таким же способом и в таких же свёртках, какие и у тебя в машине обнаружили. Только в твоём автомобиле их семь оказалось, а у твоих «подружек» по одному. И по составу он будет идентичен. Да? И на некоторых свертках, изъятых как из машины, так и у «девочек», были обнаружены отпечатки пальцев рук. И они точно не «девичьи». Поэтому, чтобы не идти с тобою вместе по факту покушения на сбыт наркотических средств, совершенного группой лиц, они дружно дали показания, что приобрели кокаин у тебя. Так у них просто хранение получается. Вот почему твои показания теерь не имеют особого значения, и «колоть» тебя – смысла нет. Хватит их показаний и совокупности всех других доказательств. Перспектива понятна?

Копейкин сидел на стуле, и по напряженному выражению его лица было заметно, что он хорошо осознавал, в каком положении оказался.

– Да, – медленно ответил он.

– И что-то подсказывает мне, что административное наказание для тебя в данной ситуации – это предел мечтаний, – предположил Долгов. – За пять сбытов наркотика только этим «девочкам» тебе светит немалое количество лет. Плюс, за то, что у тебя в машине нашли. Ну, ты же калач тёртый, понимаешь всё.

– Понимаю.

– И ещё хочу сказать, – оперативник последовательно и целенаправленно «вбивал» в голову Копейкину перспективу результатов проводимых в его отношение следственных действий. – Сразу после возбуждения уголовного дела, у тебя, по месту фактического проживания, будет проведён обыск. Я сам поеду туда. Мне известно, что ты – любитель красивых охотничьих ножей, которые хранишь там. Эти ножи в ходе обыска будут изъяты. И если экспертиза покажет, что тот мужик, фотографию которого я тебе показывал, и с которым ты встречался пять дней назад, был заколот одним из тех ножей, то я уже разговаривать с тобой так не буду. Никаких явок с повинной от тебя никто не примет. Ты понял?

Вольдемар молча утвердительно кивнул головой.

– Подумай ещё раз, – спокойно сказал милиционер, – и скажи мне о том, что тебе известно об убийстве того мужчины?

– Так его, значит, убили. Закололи, говоришь, – задумчиво прошептал Вольдемар. – Только я здесь – ни при чём. Я, после той беседы с ним, больше его не видел. Поверь мне, капитан. Не убивал я его.

Мужчина говорил натужно, с напряжением. Вены на его широкой шее вздулись, желваки «заходили» на скулах. Широко раскрытые глаза смотрели прямо в лицо Артёму. Он возбужденно продолжил:

– Я понимаю, что тебе убийство раскрыть надо. Сейчас, вместе с наркотой, вы на меня ещё чего-нибудь «до кучи навешаете». «Показатель» на мне сделаете. Но пойми, капитан. Зачем мне его убивать? Ну, поругались. С кем не бывает? Но убивать то его мне было незачем? Не делал я этого. И не знаю, кто это сделал. Поверь мне…

Через пять минут после того как Долгов отвел Копейкина в Дежурную часть и сдал его сержанту Сергееву, к нему в кабинет вошёл старший от оперов из ОБНОНа.

– Ну что, как прошло? Как договаривались? – спросил он.

– Да, как договаривались, – ответил Артём.

– И что он говорит?

– Да пока ничего. Но по наркоте, кажется, «поплыл». Так что, пока вы его к следователю приведете, он может быть уже «дойдет», и там всё расскажет. А по убийству – глухо.

– Понятно. Так ты едешь с нами?

– Да. Я же на обыск хочу попасть, чтобы ножи у него изъять. Только подождите ещё минут десять. Мне дежурному все сведения по задержаниям надо написать, чтобы он в оперативную сводку их включил.

12

– Разрешите? – спросил Долгов, войдя в кабинет начальника отдела судебно-медицинской экспертизы, по привычке показывая служебное удостоверение в развернутом виде. – Добрый день, Маргарита Павловна!

– Добрый, – ответила женщина, сидящая за большим письменным столом, окутанным клубами сизого табачного дыма, который отказывался принимать её организм.

Привычное табачно-содержащее изделие было небрежно зажато между её губ. Она бросила быстрый взгляд на часы, висящие на стене. Они показывали, что осталось пятнадцать минут до двенадцати часов дня.

– Я по убийству Краснова, – пояснил оперативник, – мне надо показать кое-что эксперту, который проводил его осмотр и вскрытие. С вами должны были связаться.

– Да, – ответила она, не меняя позы, – ваш Сорокин мне звонил и говорил про вас. В сто девятнадцатом кабинете вас ждёт нужный вам эксперт.

– Спасибо, – поблагодарил Артём и закрыл дверь её кабинета.

Кабинет сто девятнадцать был расположен в самом конце длинного коридора, поэтому милиционер успел отдышаться и избавиться от остатков табачного дыма, которого он невольно «нахватался» в кабинете руководителя судебно-медицинской экспертизы.

Постучав в дверь служебного помещения с нужными цифрами, милиционер энергично её открыл и вошёл внутрь.

Сидевший за столом мужчина, одетый в белый халат, поднял свою голову и посмотрел на вошедшего.

– Добрый день, – поздоровался Долгов и вновь показал удостоверение. – Я по убийству Краснова. Вы проводили осмотр его тела и вскрытие?

– Да, я. Меня Маргарита Павловна предупреждала, что вы придёте. Так что вы хотите узнать?

– Я сегодня в ходе проведения обыска у одного человека изъял несколько ножей. Меня интересует только один вопрос. Могут ли быть ранения, от которых скончался Краснов, нанесены одним или несколькими из этих предметов холодного оружия? Посмотрите, пожалуйста, на них.

Артём вынул из большой сумки восемь охотничьих ножей различного размера, каждый из которых был упакован в полиэтиленовый прозрачный пакет, обвязанный и скрепленный биркой с оттиском печати.

– Вы сможете посмотреть так, чтобы не нарушать целостность упаковки? – спросил оперативник.

– Да, постараюсь, – ответил эксперт и разложил перед собой на столе все восемь ножей.

Внимательно осмотрев их сквозь прозрачную пленку пакетов, пять штук он отложил в сторону.

– Вот эти пять, точно нет. Слишком широкие и толстые лезвия. Да и оставшиеся три ножа не слишком похожи на орудие убийства Краснова. Почти со стопроцентной уверенностью могу утверждать, что не ими были нанесены смертельные ранения.

– Почему?

– Потому что ранения, обнаруженные на теле погибшего, имеют одинаковые глубину, угол входа в мягкие ткани и расстояние между самими проникающими ранениями.

– То есть? Объясните.

– То есть они были нанесены не в результате трех ударов ножом с одним лезвием. А в результате одного удара предметом или оружием, имеющим три лезвия. Что-то вроде трезубца.

– Вы уверены в этом?

– Более чем. Но всё же, чтобы быть абсолютно убежденным в этом, я возьму эти три ножа и ещё раз посмотрю на ранения. Хотите со мной?

– Нет, – уверенно ответил оперативник, – я полностью доверяю вашему профессионализму, поэтому к телу я не пойду.

– Хорошо, – сказал эксперт, взял три ножа и вышел из кабинета.

Приблизительно через десять минут он вернулся.

– Как я и говорил вам – это точно не этими ножами были нанесены ранения, от которых скончался Краснов.

– Спасибо, – немного разочарованно ответил Артём, укладывая обратно к себе в сумку все восемь предметов, изъятых в ходе обыска в квартире у Вольдемара. – А больше никаких повреждений на теле погибшего нет?

– Даже не знаю, как вам ответить.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ну, я пока не определился с тем, что обнаружил на его теле. Можно ли назвать повреждениями те следы механического воздействия, имеющиеся на одной из его частей тела?

– Объясните, пожалуйста.

– На задней части головы погибшего, под сводом черепа, посередине, чуть выше роста волос имеются следы трёх слабозаметных проколов. Они незаметны за растущими там волосами. Да и без них эти проколы очень сложно рассмотреть. Так вот, эти три поверхностных прокола расположены так, что если соединить их прямыми линиями, то они образуют равносторонний треугольник. А внутри него, прямо по центру, имеется ещё один прокол. Он чуть крупнее. И этот, последний прокол – глубокий. Какой инструмент использовался для его осуществления, я не знаю. Что-то вроде иглы для инъекций. Только чуть тоньше, но гораздо длиннее. Вот.

– А когда этот прокол был сделан погибшему? То есть, за какое время до его смерти?

– Не более трех-четырех дней назад. Возможно, что ещё меньше. Точнее сказать не могу. А вы с родственниками погибшего поговорите. Может, они вам что-то скажут. Вдруг он какие-нибудь лечебные процедуры проходил. Сейчас развитие медицинских инструментов идёт такими бурными темпами, что о появлении каких-то новых я могу и не знать.

– Этот прокол как-то связан со смертью Краснова?

– Не знаю. Это я вам не скажу, так как не знаю всех обстоятельств его гибели. К тому же, этот вопрос больше относится к юридической составляющей и находится вне моей компетенции. Но то, что сам прокол не мог быть причиной смерти – это однозначно.

– Спасибо. Вы очень помогли.

– Не за что. Это моя работа.

13

Когда Артём вошёл в здание РОВД, то было почти тринадцать часов дня.

Проходя по этажам, он увидел большое число стоящих и сидящих лиц, которых доставили в отдел для проверки их на причастность к убийству Краснова, и выяснения любой информации, которая может иметь значение по данному факту. Уголовный розыск, с наступлением светового дня, возобновил свою работу по тщательной «отработке» и «просеиванию» «криминальных элементов» района.

Постучав и открыв входные двери, оперативник заглянул в кабинет Сорокина.

– Здорово, Петрович.

– Привет, – ответил подчинённому майор и махнул рукой, приглашая того зайти внутрь, – передовикам уголовного производства!

– Ты о чём? – спросил оперативник, присаживаясь на стул, не сразу поняв, что имеет в виду его начальник. – А, ты наркотики имеешь в виду.

– Ну, конечно. Ты видел утреннюю оперативную сводку?

– Нет. Я с операми из ОБНОН утром уехал на обыск по месту жительства Вольдемара, потом в ресторан «Европа», а оттуда к медэкспертам направился, поэтому сводку не было времени читать. Что там?

– Там изложение всех ваших ночных подвигов. С указанием возбуждения по их результатам шести уголовных дел.

– Я же их номера узнал и сообщил по телефону дежурному уже в восьмом часу утра. Неужели он успел всё в сводку «включить»?

– Да, успел. Там же был Назаров Евгений. Он шустрый. Поэтому быстренько все шесть задержаний «вставил» в передаваемую сводку. «Разбавил» ими вчерашнее убийство.

– Понятно.

– Ну, ладно. Вернёмся к гибели Краснова. Что по нему узнал? – перейдя на другую тему, спросил начальник.

– Только то, что Вольдемар к данному факту никакого отношения не имеет. Ножи, которые он коллекционирует и дома хранит, не являются орудием, которым наносились ранения Валентину. В этом меня сейчас медэксперт заверил. Да и самого Вольдемара вчера из ресторана «Европа» домой привезли около трех часов пятидесяти минут утра. А оттуда до парка он не успел бы добраться до того момента, когда тело Краснова обнаружили. Тем более, что работник ресторана, который и подвозил Вольдемара до дома вчера утром, пояснил, что тот был практически «в дрова». И в таком состоянии не представлял ни для кого опасности. Ну, может, только для морально-нравственных устоев и психологического состояния какой-нибудь приличной «барышни».

– Понятно. Что дальше будешь делать?

– По последнему, оставшемуся у меня материалу Краснова, проверю одного мужика, являющегося родным братом человека, которого Валентин задержал с наркотиком, и которого «закрыли» в следственном изоляторе. Со слов следователя, ведущего то уголовное дело, этот брат задержанного был очень недоволен результатом действий Вали. Ну, а потом, помогу Петрову. Я так понял, что он вчера почти никого проверить не успел, так как мне помогал с Вольдемаром разобраться.

– А когда Петров со своими «бойцами» подойдет?

– Он освободился, после того как провели все действия с «девочками», около шести часов утра. Сказал, что поспит немного и часам к семнадцати подъедет. А что?

– Ничего. Я кабинет четыреста двенадцатый, который ему вчера выделил, сегодня отдал сотрудникам из УБОП, которые сегодня утром сюда приехали.

– Ого! Ты имеешь в виду оперов из Управления по борьбе с организованной преступностью? – удивленно спросил Артём и, получив утвердительный кивок головы от начальника, продолжил. – А они-то, что здесь делают?

– У Краснова, оказывается, там какой-то родственник работает. Ему вчера стало известно о гибели Валентина от его мамы, которая приходится двоюродной сестрой этому сотруднику. Он работает начальником какого-то там отдела. Какого точно, я пока не узнал. Короче, УБОП решил нам оказать практическую помощь в раскрытии этого убийства и связался с нашим вышестоящим руководством. Поэтому, когда утром несколько оперативников от них приехали к нам, я был вынужден предоставить им пару кабинетов, включая четыреста двенадцатый, для работы. Но они всё сами будут делать: доставлять нужных им людей, охранять их, беседовать, составлять все необходимые документы. Вот так.

– Круто, – резюмировал оперативник. – Ну а кто-нибудь за вчерашний день хоть что-то по убийству Вали получил? Вчера же много в отдел «народу» натаскали.

– Пока, ничего «интересного» нет. От слова «совсем». Сегодня с утра вновь «народ» таскать начали.

– Да, я видел, пока к тебе поднимался.

– Так ты сам, что думаешь, об убийстве Вали?

– В данный момент, чего-то конкретного – нет. Слишком мало информации. Вот только одна неясная мне пока вещь вскрылась. Судмедэксперт сейчас сказал, что обнаружил на теле Валентина практически незаметные следы уколов или проколов. На голове.

– Да, – заметил Сорокин, – мне утром, когда я звонил Маргарите Павловне и сказал ей, что ты подойдёшь, она про них тоже сказала. Я уже созвонился с мамой и подругой Вали. Обе сказали, что не видели у него этих проколов ранее. Также они заверили, что он никаких медицинских процедур не проходил.

– Тем более странно, – отозвался Долгов.

– Так какие планы на сейчас? – спросил начальник.

– На сейчас – поспать. Я пойду к себе в кабинет и там лягу. Домой добираться далеко и долго. Много времени потрачу на дорогу туда и обратно. Посплю хотя бы четыре-пять часов. Как проснусь, зайду к тебе. Там и определимся с дальнейшими действиями.

– Понятно. А Привольнов, Голованов и Мальцев тоже спят?

– Да. Подъедут ближе к вечеру.

– Хорошо. Тогда, иди, спи.

– Да, – оперативник остановился в дверях, – Петрович, не звони мне, пожалуйста, по внутреннему телефону в кабинет. Дай спокойно отдохнуть.

– Хорошо, – ответил тот и махнул рукой, чтобы подчинённый уходил.

14

В замке послышался металлический «шелест» вставляемого ключа. Затем раздались звуки, сопутствующие прокручиванию соответствующих механизмов запорного устройства при его отпирании, и входная дверь открылась.

Привольнов Вадим, войдя в кабинет, увидел крепко спящего на составленных вместе стульях, поверх которых были расстелены «дежурные» матрац, подушка и одеяло, старшего оперуполномоченного Долгова. Тот отдыхал одетым, сняв с себя только обувь.

Усмехнувшись представшей перед ним живописной картине мирно отдыхающего сослуживца, Вадим громко скомандовал:

– Рота подъём!

Артём быстро поднял с подушки голову и, окинув взглядом и оценив окружающую его обстановку, увидев стоящего рядом коллегу, спросил:

– Сколько времени?

– Половина шестого вечера.

– Ого!

– Ты так домой и не поехал, в итоге?

– Нет. Я закончил только около часу дня и решил здесь поспать.

– Понятно. Ну что, выспался?

– Мягко говоря, нет. Ладно, надо вставать.

Долгов поднялся со своего импровизированного «ложа», скатал вместе с подушкой и одеялом «дежурный» матрац, положив их в нижнее отделение деревянного вещевого шкафа, расположенного в углу кабинета. Расставив стулья по своим местам, он из тумбочки достал полотенце и, открывая входную дверь, попросил коллегу:

– Поставь чайник, пожалуйста. А я быстренько приведу себя в порядок.

Спустя десять минут, умытый и причесанный Артём сидел за своим рабочим столом и медленно потягивал из стеклянного стакана горячий чай.

– Я сейчас, – сказал Вадим, тоже держа в руках кружку со свежезаваренным чаем, – когда зашёл в РОВД и проходил мимо «Ленинской комнаты», заглянул в неё «краем глаза». Там народу набито. И охраняют его какие-то бойцы в камуфляжах и масках. Ты не знаешь, что это за «маски-шоу»?

– Знаю. С утра, для оказания практической помощи в раскрытии убийства Краснова, к нам опера из УБОП приехали. Они сами всё делают и то, что для этого необходимо, с собой привезли. В том числе и бойцов в камуфляжах и масках.

– Что, прямо из Управления по борьбе с организованной преступностью? – переспросил Привольнов.

– Да. Прямо оттуда.

– Круто. Да ещё со своим спецназом.

– Специальным отрядом быстрого реагирования. Он у них так называется.

– Точно. Всегда забываю. Слишком много слов.

Входная дверь открылась, и в кабинет вошёл Голованов. По его внешнему виду было понятно, что он чем-то удивлен.

– Слушайте, – начал он торопясь. – Я сейчас, как мимо «Ленинской комнаты» проходил, увидел там «шкафов» в камуфляжах и масках, охраняющих каких-то «мордоворотов». Это кто такие?

Придав своему лицу серьёзное и умное выражение, Привольнов, незаметно моргнув Артёму, ответил на вопрос только что вошедшего сослуживца:

– Пока вас не было, товарищ старший лейтенант, к нам, в целях ознакомления, обмена и последующего освоения успешного профессионального, практического опыта, которым обладает заслуженно уважаемый коллектив уголовного розыска нашего РОВД, были направлены сотрудники Управления по борьбе с организованной преступностью. Прослышав о гремящих по всем необъятным просторам Российской Федерации многочисленных подвигах, совершённых покрытыми славой сотрудниками нашего отдела, вместе с операми из УБОП прибыли и бойцы специального отряда быстрого реагирования, в простонародье называемом СОБР. Сегодня я, вместе с Артёмом Николаевичем, в течение дня прочитал вышеназванным сотрудникам УБОП и СОБР курс лекций по концептуальным вопросам осуществления оперативно-розыскной деятельности и важным доктринальным аспектам её развития. Это всё мы сделали во имя продвижения науки, позволяющей наиболее эффективно управлять деятельностью органов внутренних дел, в то время как вы, милостивый государь, соизволили «харю мочить», предаваясь бренной неге.

– Издеваетесь, да? – передразнивая Вадима и смотря, как Долгов тихо смеется внутрь себя, сказал Голованов. – Нет, чтобы по-человечески объяснить. А вы всё прикалываетесь!

Входная дверь открылась вновь. Три находящихся в кабинете оперативника дружно сделали серьезные «мины». Наконец, в помещение «просочился» Петров:

– Я сейчас, когда мимо «Ленинской комнаты» проходил…

– В тот момент, когда вы, – не дал закончить ему Голованов и, сделав воодушевленное лицо, произнёс, – товарищ майор, предавали бренной неге свое упитанное управленческое тело, всеми уважаемый коллектив доблестного уголовного розыска…

– Петя, хватит ёрничать и мозг человеку выносить, – сдерживая смех, Долгов прервал вошедшего в образ сослуживца и, обращаясь уже к Алексею, продолжил. – Это сегодня у нас УБОП работает вместе с СОБРом. Тоже помогают по убийству Краснова.

Глава 2

1

Часы, висевшие на стене в кабинете Сорокина, показывали восемь часов сорок минут утра. Сам начальник розыска сидел за своим рабочим столом и просматривал оперативную сводку за сутки.

Напротив него на стуле расположился Долгов и ждал, когда майор закончит читать.

Наконец, руководитель отдела положил бумаги на стол и, посмотрев внимательно на подчиненного, сказал:

– Что-то ты какой-то «мятый». Опять в кабинете спал? Домой так и не поехал?

– Да, домой не ездил, так как с последним доставленным закончил беседовать почти в двенадцать вечера. Вернее, уже ночи. Поэтому и заночевал здесь.

– Понятно. Ну, рассказывай, что вы за вчерашнюю вторую половину суток смогли «накопать» по убийству Краснова?

Артём почесал покрытую двухдневной щетиной нижнюю челюсть и стал докладывать:

– Сначала я опросил того мужика, который приходится родным братом человека, задержанного Валентином с наркотиками. Он прямого отношения к последнему материалу Вали не имеет, но был очень недоволен тем, что его родственника «закрыли». Ну, я тебе вчера о нём говорил. Помнишь?

– Да, припоминаю.

– Этот мужчина, узнав о гибели Вали, рассказал, что сразу после задержания своего брата высказывал вслух недовольство действиями убитого. Но это было на «эмоциях», сгоряча и без каких-либо реальных намерений отомстить Краснову. Сейчас он понимает, что был не прав и просит понять причины, побудившие его тогда сказать это. Он пояснил, что в период времени с двадцати одного часа до четырех часов утра дня, когда обнаружили тело Вали, он находился на своём рабочем месте. Этот мужчина трудится на заводе в третью смену. Пока он находился у меня, Привольнов Вадим опросил его семью и коллег по работе. Короче, они полностью подтвердили его слова. Так что, этот брат задержанного к убийству никакого отношения не имеет. Голованов Петя, по моей просьбе, вчера вечером проводил мероприятия по месту проживания девушек: Ирины и Лизы. Чтобы быть стопроцентно уверенным в их личной непричастности к убийству. Это те, с которыми я в первый день встречался и разговаривал. А Ирина мне о Вольдемаре всё рассказала. Ну, ты помнишь? Вот. Петя узнал, что они обе в указанный ночной период времени находились дома. А поскольку Петрова ты лишил отдельного кабинета, то потом я у себя в служебном помещении вместе с ним разговаривал с людьми, которые проходили по другим материалам Краснова. Этих людей доставляли Лёхины «архаровцы». Но пока ничего, что имело бы отношение к убийству Валентина, мы не узнали. Вот.

– Понятно, – уныло заметил Сорокин.

– А как у других дела? Узнал кто-нибудь хоть что-то «интересное» по убийству? – спросил оперативник.

Начальник розыска отрицательно покачал головой и пояснил:

– Нет. Скольких людей повытаскивали за эти два прошедших дня, но пока ничего, что имело бы отношение к убийству Краснова не нашли. Подспудно, помимо твоих шести уголовных дел по наркотикам, ещё четыре старых квартирных кражи «раскрыли», и два хранения патронов к огнестрельному оружию выявили. А по убийству – ничего. Вообще. Как я понял из разговора с начальством, то у УБОП тоже пока ничего по этому факту нет. Третьи сутки пошли после убийства, а у нас ни одной реальной зацепки, ни одной «живой» версии произошедшего с ним нет. Ладно. Руки опускать не будем, сегодня продолжим работать.

На столе майора зазвонил внутренний телефон. Он взял трубку и несколько секунд слушал то, что ему говорят. После окончания этого монолога начальник розыска встал из-за своего стола и, направляясь к двери кабинета, сказал оперативнику:

– Подожди меня здесь. Никуда не уходи. Я скоро вернусь.

Выйдя из помещения, он прикрыл за собой дверь.

Артём сидел, размышляя над тем, что он сегодня будет делать. Чтобы занять время, он взял оперативную сводку и стал её читать. Так прошло около десяти минут.

Ознакомившись с происшествиями и преступлениями за последние сутки, оперативник уже начинал скучать, как в кабинет вернулся Сорокин. По его официально-напряженному лицу было понятно, что он чем-то недоволен. За ним следовал мужчина плотного телосложения, ростом чуть выше среднего, которому на вид можно было дать тридцать пять лет. Может, чуть меньше. Внешность у него была вполне заурядная. Про таких, обычно, говорят, что они «ничем не выделяются из толпы». Он был одет в классический темный костюм и черные кожаные туфли.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказал мужчине начальник розыска, рукой показывая на ближайший, свободный стул.

– Спасибо, – ответил тот.

– Да, и познакомьтесь. Это старший оперуполномоченный капитан милиции Долгов, – сначала представил гостю своего подчиненного Сорокин, затем обратился к Артёму, указывая на незнакомца. – А это – старший оперуполномоченный по особо важным делам майор милиции Кузнецов Андрей Юрьевич. Он из Москвы, из Управления собственной безопасности. Нам приказано ознакомить его со всеми материалами, собранными по факту убийства Краснова, доложить обо всех проведённых мероприятиях и их результатах на настоящий момент. Ну и в целом, оказать максимально-возможную помощь во всех его действиях, пока он тут. То есть, с этого момента, ты, Долгов, теперь работаешь вместе с майором Кузнецовым. Понятно?

– Понятно, – чуть подумав, ответил местный оперативник.

– Ну, вот и чудненько, – продолжил начальник розыска, обращаясь к гостю. – С чего вы начнете?

– Начну с личного дела Краснова, – ответил Кузнецов, – надо с ним ознакомиться. Потом хотелось бы съездить в прокуратуру, чтобы посмотреть материалы уголовного дела и поговорить со следователем, в чьём производстве оно находится. А затем, с учётом результатов данных действий, буду планировать дальнейшие мероприятия.

– Чтобы ознакомиться с личным делом Валентина, – чуть задумавшись, произнёс Сорокин, – вам надо в наш отдел кадров. Я сейчас им позвоню, чтобы они его подготовили. Они сидят в двести пятнадцатом кабинете. Пока вы до них доберётесь, дело уже будет там.

– Замечательно. Тогда я пойду, чтобы не терять время. А как там закончу, то сразу вернусь к вам капитан. Хорошо? – обратился московский оперативник к Артёму.

– Да, – вяло ответил тот.

– А в какой кабинет?

– Триста двадцать восьмой.

– Тогда, до встречи, – заключил Кузнецов и вышел из кабинета.

Оставшись вдвоём в кабинете, подчинённый и начальник в течение полуминуты смотрели друг на друга молча.

– Петрович, ты что творишь? – наконец, с недовольным выражением лица спросил Артём. – На кой черт ты сейчас на меня этого москвича навесил? Мне что с ним делать?

– Так, спокойно, – невозмутимым тоном заметил Сорокин. – Делай что хочешь. Только чтобы его здесь не было. Мне совсем не хочется, чтобы он торчал в отделе. Чем меньше он будет здесь находиться, тем лучше. Сейчас мы вновь начнём людей сюда таскать, и меня немного «напрягает» присутствие сотрудника эс-бэ тут же. Да к тому же ещё и из Москвы. Я не знаю, зачем он сюда реально приехал. Почему Москву так заинтересовало убийство простого опера из региона? Что-то раньше такого внимания никогда не наблюдалось. Во всяком случае, я не припомню этого. Поэтому бери ключи от машины ноль сорок восьмой, и езжай на ней туда, куда он скажет. Она теперь за тобой закреплена, пока этот москвич обратно к себе не уедет. Понятно?