– Этого просто не может быть! – прошептал Трувор. И его удивление можно понять. Пигмеи никогда не общались с людьми. Со времен катастрофы создавшей эту мутировавшую из обычных людей расу, ушедшие в топи Мещеры карлики практиковали страшные вещи. Людоедство и поклонение давно забытым богам были самым незначительным из того, что о них рассказывали. И никогда они не шли на контакт с обычными людьми. Разве может охотник дружить с добычей?

Карликов на вид было под сотню. Если нас заметят – конец. Воины затихли. Все ждали, что Трувор подаст сигнал к отступлению. Но командир вглядывался в центр поляны. Там, рядом с огромным идолом, стоял трон. С высоты трона на происходящее смотрел особенно жирный пигмей. Связка веток на его голове вероятно изображала корону. А перед ним, на коленях, стоял…староста деревни нанявшей нас. И он не был приведен как пленник. Напротив пигмей благосклонно внимал тому, что ему рассказывал коленопреклонённый. Вот даже достал что-то из мешочка на поясе и кинул человеку. Видимо кусок мяса, староста схватил на лету и вгрызся зубами, кровь потекла по бороде. Довольно! Трувор отвернулся и показал знаками – Отступаем.

И тут случилось невероятное! Скид, с совершенно обезумевшим видом, выхватил кинжал и вбил в горло Хривле! Потом дико завизжал и бросился на Харальда. Но реакция у здоровяка была отменная. Он перехватил руку с ножом и второй ,одним ударом, перебил трахею собрату по отряду. Скид рухнул на землю, хрипя и царапая горло. Жить ему оставалось не больше минуты. А нам всем подольше, но не намного. После крика обезумевшего воина нас заметили. Со всех сторон полетели сети. Раздался охотничий вой пигмеев. Я метнулся в сторону, уходя от одной сети, и попал в другую. Крепкие веревки тут же стреножили ноги и руки. Острые иглы впились в кожу, фиксируя сеть. Падая в заросли папортника, я вижу, как умирают друзья.

Трувор выхватывает меч. Успевает сбить брошенные сети. Шагает в сторону и проваливается в замаскированную яму. Острые колья пробивают ноги и живот воина, брошенный кем-то топор, заканчивает его мучения. Могучий Харальд рвет опутавшие его сети! На него бросаются два пигмея с кривыми тесаками. Воин издает медвежий рев, забыв про топор на поясе, он хватает врагов руками и сталкивает их головы между собой. Харальд нечеловечески силен, черепа карликов лопаются как перезрелые дыни. Содержимое черепов валится на землю. А следом и сам могучий воин. В его спине торчит плохонькое копьецо, вбитое по самое древко, копье достает до сердца огромного воина и тот повержен. Самое страшное, что копье держит не пигмей, а один из селян нанявший нас для защиты. Тут кто-то ударяет меня по голове, и мир тонет во мраке.

Я очнулся от боли в ногах. За время пока сознание покинуло меня, обстановка изменилась. Меня перетащили на поляну, ближе к кострам. Привязали, задрав руки вверх у ног идола. Пытаюсь игнорировать боль, и осмотреться. Пляски пигмеев и селян продолжаются. Бьет барабан, и с каждым его ударом боль пульсирует все сильнее. Я вишу вертикально и вижу всех наших. Узнаю их только по лицам. До голов еще не добрались пигмеи, деловито разделывающие мертвых воинов. Некоторые отрезая мясо с тел мертвых тут же суют его в пасти. Кровь течет по лицам палачей. Скид и Торольв лежат отдельно. Их не тронули. Накатывает озарение. Та каша которую приволокли старухи, в ней что-то было. Отрава свела воинов с ума, а теперь карлики не едят их тела, вероятно опасаясь яда.