Холодный туман прошлого

– Здравствуйте, – строго произнесла она.

– Здравствуйте, – улыбнулся Гуров. – Вы, случайно, не знаете, там кто-нибудь есть сейчас?

– А вы, собственно, кто? И по какому делу?

– Из органов. – Сыщик показал женщине удостоверение.

– Батюшки, – изумилась она. – Уж Колька-то месяца два как помер. Неужели набедокурил напоследок?

– Да нет, я по другому вопросу. Вас как зовут?

– Татьяна Михайловна.

– Очень приятно. А я – Лев Иванович. Мы можем побеседовать?

Уже с самого начала диалога с бдительной пенсионеркой сыщик понял, что эта поездка не будет бессмысленной. Татьяна Михайловна явно относилась к тому типу людей, которых в современном обществе многие, не без презрения, кстати, называли «хомо советикус». Человек старой закалки, который непременно должен быть в курсе всех дел, даже если они непосредственно его не касаются, начиная от жизни соседей по лестничной площадке и заканчивая какими-нибудь африканскими аборигенами-кочевниками. Старушка была именно таковой, в этом Гуров не сомневался.

– Я бы с радостью, Лев Иванович, – улыбнулась женщина, – но не сейчас, а чуть попозже сможете подойти? Мне в магазин надо.

– А давайте вместе, не торопясь, прогуляемся до магазина и побеседуем. Как вам такая идея?

– Давайте, – кивнула женщина.

Они спустились на лифте на первый этаж и вышли на улицу.

– Татьяна Михайловна, в квартире Николая сейчас кто-нибудь живет?

– Никого, – покачала головой старушка. – Как похоронили Колю, только его родители заезжали пару раз, Лена с Андреем. Один раз с ними был Сема – Колин лучший друг. Они еще со школы дружили. Еще какой-то знакомый приходил.

– А что за знакомый?

– Не знаю, первый раз его видела. Молодой, симпатичный, темноволосый. Чуть постарше Коли будет. Я тогда ему сказала, что Коля умер, а он только покачал головой и ушел. Я ему вслед крикнула: «Молодой человек, а вы что хотели?», а он рукой махнул, мол, уже неважно, и сбежал вниз по лестнице.

– По лестнице? Не на лифте?

– А у нас в тот день лифт не работал. Мы ремонтников полдня ждали, они только к вечеру пришли и починили.

– А Николай один жил?

– Один. Раньше-то, конечно, с родителями. Когда маленький был, когда в школе учился. Потом Андрей с Леной купили квартиру где-то в другом районе и туда переехали, а Коля здесь остался. Но ничего хорошего из этого не вышло.

– В каком смысле?

– Да жил Коля безалаберно и беспардонно, прости господи, – пенсионерка перекрестилась. – То какие-то подружки к нему бегали, то дружки. Не часто, но одно время каждые выходные к нему гости приходили. Выпивали, но не буянили и сильно не шумели. Хотя иногда бывало, что вроде пьяные, чудные, а спиртным не пахнет. Как такое бывает?

«Еще как бывает», – усмехнулся про себя сыщик. Похоже, отделившись от родителей, Николай пустился во все тяжкие. Дружки-подружки, выпивка, наркота. Банальная и распространенная история.

– И что, так постоянно было?

– Первое время, когда Колька один зажил, частенько. Потом, наверное, взялся за ум, на работу устроился, остепенился немного. Даже компании редко собирал. Вот Семен к нему частенько заглядывал, особенно с февраля. Раза два-три на неделе заходил. Хороший парень. Так переживал, когда Коля умер. Сам не свой был. Плакал, когда никто не видел. Всем бы таких друзей иметь, – назидательно подняла палец Татьяна Михайловна, – верных.

– Это уж точно, – согласился сыщик.

– Лев Иванович, а ведь вы так и не рассказали, зачем пришли к Коле.

– А я, Татьяна Михайловна, пришел из-за Семена.

– Господи, – нахмурилась пенсионерка. – А что с ним?

– Погиб Семен. На машине разбился.

– Ай-ай-ай, – женщина горестно покачала головой. – Ужас-то какой. Сначала Коля, теперь вот и Семочка. Это его друг позвал, не иначе. Погодите, – она пристально посмотрела на Гурова. – Или его убили?

– Да нет, Татьяна Михайловна. Просто Семен ведь тоже один жил, родителей не было. Я и пришел узнать, может, кто-то из родных Николая знает о родственниках Семы.

– А, вон что. Вы знаете, у меня дома записан телефон Андрея – это Колин отец. Квартира-то эта его, точнее, от родителей ему досталась. Ленка-то сама из Подмосковья. Если не торопитесь, я в магазин схожу, потом зайдем ко мне, запишете.

– Татьяна Михайловна, если вам не сложно.

– Не сложно. Идемте.

Лев Иванович прогулялся со словоохотливой старушкой до магазина и помог ей донести сумки до квартиры. Попутно выслушал все нелицеприятные подробности о соседях женщины, на которые ему, как работнику правоохранительных органов, стоило бы обратить внимание, а то участковый не всегда реагирует. Уже в квартире Татьяна Михайловна, как и обещала, продиктовала ему номер телефона отца Николая.

– Спасибо вам большое, – сказал сыщик, убирая листок с цифрами в карман. – Татьяна Михайловна, а вы не помните, где работал Николай?

– Ой, – старушка призадумалась. – В какой-то крупной фирме, в центре. Но название не помню, такое, не из тех, что на слуху. Он на работу ездил на метро, у нас ведь станция недалеко.

– А кем?

– Что-то по компьютерам. Я в этом не разбираюсь, не понимаю, но из той области. Коля-то институт закончил как раз по этой специальности. Хорошо во всей этой электронике разбирался.

– Спасибо, – повторил Гуров. Он попрощался с пенсионеркой и вызвал лифт.

Уже выйдя на улицу, сыщик решил заглянуть именно к участковому. Потому что, если о человеке спросить толком некого, надо идти к тем, у кого он частенько на виду – к соседям и участковому. У первых Лев Иванович уже побывал, так что можно навестить и второго.

Участковый пункт полиции Гуров нашел не сразу, потому что тот расположился как раз в глубине домов. Даже вывеска была какой-то поблекшей и неприметной, не привлекающей к себе внимания. Если не знать, запросто можно пройти мимо. Через минуту он уже беседовал с участковым – молодым мужчиной по имени Игорь, лет тридцати пяти или чуть больше.

– Залевский Николай? – переспросил Игорь. – Да, был такой. Только он умер два месяца назад.

– Это я знаю, – кивнул Гуров. – Как мне сказали, там ничего криминального.

– Так и есть. У парня сердце остановилось. Торчал постоянно на всякой дряни, вот и доторчался.

– Наркоман?

– Да, но не в классическом понимании. Не как те наркоши, которые вечно на отходняках и прочно на игле. «Травкой» баловался да таблетками, хотя у него еще с юности сердечко начало пошаливать. Как родители его сказали, и он сам говорил. Колька даже в армию из-за этого не попал. А с чего такой интерес к нему?

– Да дружок его лучший на днях богу душу отдал.

– Вот как? – усмехнулся участковый. – Тоже из-за этого?

– Нет, на машине разбился.

– Криминал?

– Пока не знаю, но подозрения есть. Вот сейчас проверяем. Кто знает, может, и этот Коля тоже неслучайно помер.

– Только не говорите, товарищ полковник, что ребятишки перед смертью в нехорошую историю вляпались.

«Сообразительный мужик, – подумал сыщик. – Хотя чего тут удивительного? Он явно не первый и не второй год работает. Да и свой контингент как облупленный знает. И не только».

– Были такие мысли, – признался сыщик. – Игорь, расскажите, пожалуйста, про этого Колю.

– Рассказ получится не слишком длинный, – пожал плечами Игорь. – Обычный парень был. Раздолбай, правда. Собственно, как и многие, кто живут отдельно от родителей и у кого ни детей, ни плетей. Раньше-то он с предками обитал, а потом мать с отцом квартиру купили и туда переехали. Ну а Коля устраивал у себя пьянки-гулянки.

– Шумные и бурные?

– В меру. До вызовов не доходило, хотя соседка – старушенция, которая живет за стенкой, – несколько раз жаловалась, мол, приструните его, вправьте мозги, – участковый усмехнулся. – Как будто я специалист по воспитанию чужих взрослых детей.

Гуров тоже улыбнулся. Татьяна Михайловна явно не только Игорю жаловалась. Небось и Коле тоже лекции читала. И, судя по тому, что отзывалась она о нем хорошо, Николай был парнем вежливым. Не послал настырную пенсионерку куда подальше. Скорее всего, просто не обращал внимания на ее нотации.

– Но последние года три Колька поутих. Компании, дружки с подружками к нему, конечно, приходили, но уже не так часто. Я почему так хорошо их подъезд знаю – у Кольки сосед проблемный был. Пьянчужка. Как напивался, с женой и сыном постоянно скандалил, до драк даже доходило. Последний раз жена его выгнала, а сынок еще и с лестницы спустил. Потом они переехали, поспокойнее стало.

– А чем Коля по жизни занимался? Учился, работал?

– Работал. Отучился-то он, еще когда родители здесь жили. Потом пару годиков лоботрясничал, перебивался какими-то случайными подработками. А потом работу нашел. В фирме.

– В какой?

– Ох, я сейчас уже и не вспомню. Не шибко популярное название. Момент. – Игорь отодвинул ящик стола, порылся, а затем извлек маленькую визитку и протянул сыщику. – Вот. Я Кольку случайно тогда встретил, он и похвастался, мол, хорошее место нашел, денежное. И вот визитку дал.

– «Север плюс», – прочитал название Лев Иванович. – Ни разу про такую не слышал.

– Я тоже.

– А кем он там работал?

– Сисадмином. Колька в компьютерах классно разбирался – голова у него варила как надо. Даже мне как-то с рабочим компом помог.

– Он до самой смерти там работал?

– Думаю, да. Я последний раз его видел за неделю до того, как его нашли.

– А кто его нашел?

– Отец. У него были ключи, а сын два дня на звонки не отвечал. Андрей Степанович приехал сюда и нашел парня готовым.

– Жуть.

– Да не то слово. Тогда к ним опер из местного отдела пришел, я его давно знаю. Ну медики ему и сказали, что остановка сердца. Нажрался Коля каких-то «колес» очередных, и привет.

– То есть, по сути, не криминал?

– По сути – нет. А там уж кто знает. Если вы говорите, что еще и дружок его в аварии погиб.

– Да. Выпил кофейку со снотворным, уснул за рулем и врезался в грузовик.

– Однако. Но так-то я не замечал, чтобы у Кольки с кем-то проблемы или «терки» были. С уголовщиной он не был завязан, иначе мы бы про него все знали. То, что «траву» брал у дилеров, не в счет. Он, кстати, и не попадался ни разу с ней. Но он последние годы и не так часто этим увлекался.

– А по жизни он какой был?

– Общительный, веселый. Даже когда не обкуренный. Легко относился к жизни.

– В сомнительные делишки мог влезть?

– Возможно. Но Колька был парнем неглупым. Я же говорю, мозги у него были, и не только в плане работы. Если бы что-то и затеял, не факт, что мы бы сразу узнали.

– Понятно, – кивнул Гуров. – Ладно, Игорь, спасибо за информацию.

– Не за что. Рад был помочь.

* * *

По дороге в управление сыщик обдумывал информацию, полученную от соседки Николая и участкового Игоря. А сведения были не слишком обширные. Да, был такой парень Коля Залевский, любитель весело пожить. Впрочем, в его возрасте это не преступление. Человек веселый, общительный и неглупый. Так сказать, психологический портрет погибшего. Правда, не проливающий свет на то, что они там с Семеном затеяли. А они, скорее всего, именно затеяли. Но что-то такое, что выходило за рамки мелкого криминала или банальной уголовщины вроде мошенничества, «гоп-стопов», продажи сомнительных товаров и тому подобного. Надо копать дальше. Можно встретиться с родителями покойного Коли. Чем черт не шутит? Ну и Стас пусть дальше раскручивает Дашу. Девчонка сейчас, конечно, не в себе по понятным причинам. Но отойдет рано или поздно. На квартирку Николая бы еще наведаться. Хотя, со слов соседки, Закутько приходил туда после его смерти. Если и было что-то, проливающее свет на дела двух уже покойных друзей, то дома у первого этого наверняка уже нет.

Крячко появился где-то через полчаса после Гурова. Несмотря на усталый вид, на лице опера блуждала улыбка, означающая, что вернулся он не с пустыми руками.

– Никак, нашел золотую жилу, – весело заметил сыщик.

– Почти, – кивнул Стас и плюхнулся на стул. – Хоть я и не золотоискатель. Встретился я с этим мужичком, бывшим замом Гаврюхина. Он мне много что интересного про него порассказал.

– Коррупция цветет пышным цветом?

– Она, родимая. Месяца полтора назад там приключилась пренеприятнейшая история. Кладовщицу их цеха и парочку ее ребят поймали на краже металла. По словам зама, вывезли они прилично. Там и медь, и алюминий, и нержавейка. В общем, цветмет, который даже в приемках идет за хорошие деньги. Гаврюхин, разумеется, про все это знал.

– Еще бы он не знал, – усмехнулся Лев Иванович. – Цех – это даже меньше, чем деревня. Там все всё знают, не только начальник. И наверняка эта кладовщица Гаврюхину башляла.

– А то. Более того, он ей сам предложил. Она-то поначалу по мелочи таскала, там пруточек, тут брусочек… А Гаврюхин, когда пропалил эту лавочку, предложил, мол, можешь таскать больше, но с начальством надо делиться, а я, в случае чего, прикрою. И до поры до времени обещание свое держал.

– Эта мадам, наверное, ему половину отстегивала, не меньше.

– Да, где-то так. А когда ее поймали, Гаврюхин самоустранился, мол, я ничего не знал, все это за моей спиной втихаря проворачивали. Короче, подвел женщину под монастырь. Заводское начальство решило сор из избы, то бишь с предприятия, не выносить и до уголовки не доводить. Хотя уперла эта веселая женщина столько, что тянуло на немаленький срок. Дамочку попросили по собственному, да еще и неустойку за краденый металл повесили. В общем, кладовщица отделалась легким испугом.

– Не скажи. Сидеть, конечно, так себе перспектива, но это ей еще какие деньжищи выплачивать. Даже если она все, что на этом заработала, не потратила. И можно даже к гадалке не ходить, что она на своего бывшего шефа зуб точит.

– В точку, Лева. Так что есть у нас козырек в рукаве. Не туз, но как минимум дама.

– Хочешь Гаврюхина на этой истории с металлом раскрутить?

– Не только. Поскольку, как ты уже понял, Гаврюхин дюже жаден до денег, то он и мздой не брезгует.

– Взятки?

– Именно. Вот на взяточке его можно и подловить. А там уже крутить и на ЧП с рабочими, и на прочие грешки.

– Погоди, металл и взятки – не единственные, как ты сказал, грешки?

– Там еще по мелочи. Гаврюхин периодически берет «левые» заказы, со стороны. Это, конечно, не возбраняется, главное – чтобы все было официально и в бюджет предприятия денежка за это капнула. А Гаврюхин, как несложно догадаться, тайком от заводского начальства это проворачивал. И весь барыш себе в кармашек клал. Даже с рабочими не делился.

– Ну и жулик, – покачал головой Гуров. – В свете рассказанного тобой закрадывается мысль, а не решил ли Мишенька Царьков с Гаврюхина поиметь за молчание? Идеи идеями, но от денег-то мало кто откажется. Тем более если Царьков действительно чей-то там знакомый или родственник. Или у него нужные знакомства есть, скажем, в органах. Или и то и другое. Настучать мог про делишки начальника.

– Вот меня та же мысль посетила. Надо бы завтра к Царькову в больничку сгонять, побеседовать. А потом уже ловить самого Гаврюхина на взятках. С ребятами из ОБЭП, или как они там сейчас называются, я поговорю, если что – подсобим.

– Добро. Только ты еще про Дашу не забудь.

– Точно, – кивнул Станислав. – А то закрутился я с этим заводом. У тебя-то, кстати, что?

– Да толком и ничего, если честно, – признался Гуров. – Коля этот жил один. Родители у него купили другую квартиру и оставили сыночка жить самостоятельно и вольно. Ну а парень вовсю наслаждался отдельным житьем.

– Пьянки, гулянки, девчонки и дружки?

– Именно. Поначалу даже частенько. Потом вроде маленько угомонился, устроился на работу, компании уже собирал не так часто. С Семеном дружил давно. Что касается его смерти, то тут коллега и подруга Закутько не соврали: сердечко у парня остановилось. Он баловался легкой наркотой. А в последний день нажрался каких-то веселых таблеток и отбросил коньки.

– Да, на первый взгляд ничего удивительного, – резюмировал Крячко. – Если бы не странная гибель Закутько…

– То-то и оно. Знаешь, я поболтал с соседкой Николая и с участковым. В принципе, то, что они рассказали, сходится. С криминалом парень был не связан. По крайней мере, с явным.

– Ну это еще ни о чем не говорит.

– Верно. Тем более что официально Коля работал.

– А где, кем?

– Спец по компьютерам, ноутбукам и тому подобной технике.

– Сисадмин?

– Да. А работал он в фирме «Север плюс».

– Не слышал про такую.

– Я тоже. Участковый отозвался о Николае, как о человеке умном. То есть он не только в железках и программах шарил, но и по жизни был с мозгами.

– Да, такой мог что-нибудь затеять. Но вот мотив… – опер пожал плечами. – Напрашивается самый банальный.

– Как всегда, – развел руками Гуров. – Основной мотив большинства преступлений и темных дел – деньги.

– Бывает, что еще и власть.

– Ты прав, но в нашем случае, мне кажется, все-таки деньги. Были бы эти Залевский и Закутько где-нибудь какими-нибудь начальниками или влиятельными людьми, тогда да. А тут охранник и сисадмин. Нет, Стас, здесь исключительно финансовый мотив.

– Интересно, что же они могли затеять?

– Да что угодно. Хотя бы какую-нибудь мошенническую схему. Опробовали разок, дело пошло. А потом нарвались на того, на кого не следовало.

– Да, вполне вероятно. Могло, конечно, что-нибудь еще быть. Но точно мы пока не знаем.

– Узнаем. Надо, Лева, навестить квартирку Закутько и этого, как ты сказал, его фамилия?

– Залевский.

– Да, Залевского. Может, они и не вели подробные дневники с описанием всех своих делишек, но какие-нибудь зацепки, думаю, можно найти.

– Мне кажется, в квартиру Николая идти бесполезно.

– Почему?

– Семен приходил туда после его смерти. Не один, конечно, а с родителями покойного друга, но он мог все нужное забрать.

– Да, это тоже возможно. Но посмотреть стоит. Сам знаешь, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом жалеть.

– Ладно, тогда позвоню его родителям. Надо только какой-нибудь предлог благовидный выдумать. Пока не хочу вываливать на них подозрения, что их сынок не сам помер, а с чужой помощью. Только перенесу это на денек, потому как я на дежурство завтра заступаю. Не факт, что будет возможность поговорить или съездить. А ты давай тряси Дашу. Или, если она не в состоянии идти домой к любимому, просто попроси у нее ключики. Тем более что адрес известен, а посторонних там не будет. Если, конечно, Даша еще не позвонила этому двоюродному или троюродному брату.

– Вариант. Тогда завтра сгоняю к Царькову, а потом уже и на квартиру к Закутько. Сегодня вечером тогда и звякну Даше.

Лев Иванович посмотрел на часы.

– Так уже вечер, – улыбнулся он.

– Да? – Опер тоже глянул на время. – И правда, восьмой час уже. Что-то мы, Лева, засиделись. Пора и честь знать.

– Согласен. У нас еще завтра рабочий день.

4

Встречу с Дашей Крячко чуть не прошляпил. Разумеется, не специально, а потому, что долго проторчал в больнице, где лечился после рабочих травм Михаил Царьков. Накануне опер накопал на него гору информации. Из которой следовало, что всякими политическими идеями Миша увлекся еще в далекой юности (а сейчас ему чуть за тридцать) и даже сейчас не расставался с ними, хотя возраст и жизненный опыт уже не делали из него наивного и фанатичного юнца. Некогда молоденький парнишка Мишка, или, как его раньше называли, Михась, постоянно ходил на митинги, шествия, политические акции и тому подобные мероприятия. Как личность он был довольно умелым и вдохновенным оратором, превосходным собеседником, мог поддержать любой разговор на любую тему, даже не связанную с политикой, так как был человеком начитанным и неглупым. Со Стасом Царьков общался довольно спокойно и охотно и даже сделал пару умелых попыток перевести разговор в русло равенств, прав и свобод. Впрочем, Крячко тоже был не лыком шит и быстренько вывел Михаила на нужную дорожку.

Про грешки своего начальника потерпевший, разумеется, знал. И пустился в подробные объяснения.

– Я просто хотел, чтобы эту гниду убрали от нас, – сказал он, имея в виду Гаврюхина. – Ладно бы он просто воровал, но так он еще и редкостный самодур. Премии лишал по поводу и без, сверхурочные за вечера и выходные нам не оплачивал, а тем, кто принципиально не выходил, то выговоры лепил, то зарплату резал. И жаловаться-то без толку, у него везде прихват, а если какая проверка, то он тут же менял пластинку и становился показушно доброжелательным и заботливым, понимаете?

– Еще бы, – усмехнулся Станислав. – Встречал таких, и не раз. Даже у нас, в органах.

– Вот, – Миша поднял палец. – Поэтому я говорю, что с такими людьми надо бороться любыми доступными методами. У нас недавно на заводе перестановки начались в начальственных верхах. Я и стал ребят в цеху подбивать, мол, давайте скинем эту гниду. Сначала уломал коллег на забастовку, когда Гаврюхин в очередной раз сверхурочные зажал. Этот… – он употребил матерный эпитет, – простите за выражение, там орал, как пожарная сирена, но все-таки выплатил людям то, что причитается. А потом бац – и всех забастовщиков премии лишил. Каково, а?

– Да ясен пень, – пожал плечами опер. – Самодур, как ты и сказал. Тут я с тобой согласен. Но ты мне, Миша, лучше вот что скажи: про кражу металла наверняка слышал?

– Да это все слышали. Чай, в одном цеху все работаем.

– А про то, что Гаврюхин взятки берет?

– Ну, так, – Михаил неожиданно замялся и отвел взгляд. – Догадывался.

Юлит, понял Крячко. Ушлый парень этот Царьков.

– Миша, вопрос неофициальный. – Стас посмотрел в глаза парню. – Скажи честно, ты ведь не только добивался того, чтобы Гаврюхина от вас убрали. Ты ведь с него самого хотел что-то поиметь, так?

– Да ничего мне от него не надо! – возмутился Миша, но слишком уж делано. – Мне надо нормальное отношение к рабочим людям.

– Это все понятно. Но у тебя же тоже есть нужные знакомства и связи, это я знаю точно, можешь не отрицать. Но я тебе повторяю: это вопрос неофициальный. То, что ты хотел что-то с этого жулика слупить, – дело твое. Вот только Гаврюхин тебе платить не захотел, а подстроил эту аварию. И не переживай, в деле это не всплывет – то, что ты требовал с него денег. А если и всплывет, то не от меня.

Царьков помолчал. Потом вздохнул.

– Да, вы правы, – сказал он. – Я и сам по-идиотски сделал. Не продумал все до конца, когда пошел к нему. Понимаете, мы с ребятами задумали выпуск нашей газеты, а на это деньги нужны. Ну не все же из нас богатые или спонсоров имеют, понимаете?

– Понимаю, – кивнул Стас, сильно сомневаясь в благородных целях Михаила. Наверняка если бы он и получил деньги с Гаврюхина, то большую часть обязательно бы себе прикарманил. – Он тебя послал?

– Не совсем. Сказал, мол, иди, завтра поговорим. И тут это ЧП.

– А он знал, что у тебя школьный дружок в трудинспекции работает и бывшая подружка в органах?

– Не знал, но я намекнул, что могу сообщить куда надо о его проделках и даже доказательства предоставлю.

– Видимо, говорил ты убедительно, – усмехнулся Стас, – раз Гаврюхин решил таким способом от тебя избавиться.

– А то, – горделиво повел плечами парень. – Говорить убедительно я могу.

– Ну тогда расскажи мне, как все было. В подробностях.

Царьков кивнул и начал рассказывать. Крячко внимательно слушал, периодически задавая уточняющие вопросы. Под конец беседы он уже не сомневался, что Гаврюхина они с Гуровым теперь точно прижучат. Никуда милок не денется с подводной лодки в Тихом океане.

Когда опер вышел из палаты, намереваясь отправиться обратно в управление, он почувствовал, как в кармане джинсов завибрировал мобильник.

– Слушаю, – ответил он.

– Здравствуйте, Станислав Васильевич. Это Даша.

Вот же блин! Крячко совсем забыл, что накануне договорился встретиться с девушкой и навестить квартиру Закутько. В этот раз Даша согласилась. Видимо, уже немного пришла в себя после трагедии. И договорился как раз на это время. А на машине отсюда ехать не пять минут. Ладно, извинится, объяснит причину и попросит подождать.

– Здравствуйте, Даша. Вы уже подошли?

– Нет еще. Я хотела предупредить, что задерживаюсь. Ездила на собеседование и на обратном пути попала в пробку. Так что буду, наверное, минут через тридцать-сорок, не раньше.

– Ничего страшного, я сам тут был занят по работе, закрутился. Так что тоже только через полчасика подъеду.

– Ой, хорошо, а то я уж переживать начала, что задерживаю вас.

– Нет-нет, не переживайте. Все мы люди, всякое бывает. Тогда минут через тридцать-сорок жду вас у вашего дома.

– Да, до встречи.

Вот и прекрасно, одной проблемой меньше. Как раз за полчаса Станислав успеет добраться до дома Даши. Надо тоже, что ли, пробочки глянуть в интернете. А то застрянет где-нибудь, тогда девчонке точно придется его ждать.

Через тридцать две минуты опер уже был во дворе дома, где жила Даша. Припарковав машину, опер огляделся. Девушки еще не было. Ладно, минут через десять позвонит. И подождет сколько надо. Сейчас Стасу трудно было переключиться на историю с Закутько. Его мысли занимало дело Гаврюхина. Мысленно он переваривал всю информацию, полученную от Миши Царькова. Да, теперь есть на чем подловить этого начальника цеха. Надо будет все с Гуровым тщательно обсудить. И с Орловым. У него даже промелькнула в голове пара задумок, как это лучше все провернуть.

Но несмотря на погруженность в мысли, Станислав не пропустил появление Даши. Девушка быстрым шагом зашла во двор, огляделась и достала сигареты. Крячко вышел из машины и направился к ней.

– Еще раз здравствуйте, Даша, – улыбнулся он.

– Ой, здрасте, – улыбнулась она в ответ. – Давно, наверное, ждете?

– Да нет, только подъехал. Так что вы не опоздали. Ну что, пройдемся до дома Семена?

– Да, идемте. Это недалеко, через три дома.

Они пошли дворами. Погодка сегодня выдалась прекрасная и почти по-летнему теплая, несмотря на последнюю декаду мая.

– Как собеседование, Даша? – спросил опер. – Устроились на работу?

– Почти. Меня берут, только с испытательным сроком, потому что без опыта. Зарплата будет поменьше, но если все получится, тогда поднимут.

– А куда, если не секрет?

– В НИИ, лаборантом. У меня же среднее специальное образование, как раз по диплому и нашла.

– Ну и замечательно. А насчет испытательного срока и зарплаты поменьше не переживайте. Многие начинают с малого, зато потом добиваются многого. А вы – девушка целеустремленная, сильная. Уверен, что у вас все получится. Да и для вас сейчас любая работа – хороший вариант, чтобы отвлечься от грустного.

– Спасибо за поддержку, – кивнула Даша. – Мне до сих пор грустно. И как-то все равно не верится. Вот-вот, кажется, Сема позвонит. Но… – она вздохнула и развела руками.

– Я вас понимаю. Мне тоже приходилось терять друзей и близких людей. Это очень тяжело, но все можно пережить.

– Да, вы правы.

– Скажите, а вы не в курсе, чем занимался друг Семы, Николай?

Стас и сам не понял, почему у него вырвался этот вопрос. Ведь Гуров ему говорил, кем и где работал покойный Николай Залевский. Но, раз уж вопрос пришел в голову, то не просто так.

– Он в фирме сисадмином работал. В технике разбирался классно. Мог решить проблемы с любой программой или приложением, что на телефоне, что на компе. Знаете, Колька не раз шутил, что, если бы его никуда не взяли официально, он бы стал хакером, а потом, если бы его поймали, пошел бы работать в ФБР.

Крячко рассмеялся:

– Нет, я думаю, наша ФСБ его раньше бы перехватила. Да и их предложение было бы ничуть не хуже.

– Наверное. Вот нам сюда, – девушка кивнула на девятиэтажный дом и достала из сумочки ключи.

Квартира, в которой некогда обитал Семен Закутько, находилась на четвертом этаже. Уютное двухкомнатное жилье, правда, с заметным холостяцким налетом. Видимо, с подругой Семен жил не так уж давно. Воздух внутри был не спертый из-за открытых окон. Ничего не говорило о том, что владелец больше сюда не вернется. В принципе, со дня гибели Семена прошло не сильно много времени.

– Вы смотрите, – сказала Даша. – А я пока поищу номер родственника Семы.

– Ему пока не сообщили? – спросил Стас.

– Нет, – покачала головой девушка. – У меня ведь не было его телефона. У Семы был.

Она скрылась в одной из комнат. Крячко прошел в другую. Видимо, это была гостиная. Опер огляделся. Скромненько, но не сказать что бедно. Новый телевизор на тумбочке, компьютер, раскладной диванчик, кресло, старенький шкафчик с книгами. Пара горшков с цветами на окнах. Письменного стола, в котором могли храниться какие-нибудь записи или заметки, не было. Возможно, он в другой комнате. Даже компьютер стоит не на специальном столе, а на стареньком, с четырьмя ножками и без всяких ящиков. Но сначала посмотрим здесь. Станислав осмотрелся еще раз, но уже медленнее и внимательнее, стараясь охватить каждую мелочь. Но зацепиться было решительно не за что. Хотя нет, есть. Опер присел на корточки и вытащил из тумбочки под телевизором свернутую карту области. В глаза ему сразу бросилась отметка – жирная точка, поставленная в пустом, никак не обозначенном месте, и сбоку мелким почерком приписка «Любино». «Хм, что за Любино», – мелькнуло в голове у Стаса. Он отложил карту и продолжил осмотр. Немного подумав, открыл шкаф с книгами. Похоже, сюда давненько не заглядывали. Старые издания, классика. А внизу пара фотоальбомов еще советского производства. Тоже ничего интересного. Опер огляделся в третий раз и устремил свой взор на компьютер. Как показывала оперативная практика последних лет, именно подобная техника чаще всего становилась ценным кладезем информации. Пришла на смену дневникам и запискам. По большей части, конечно, у более молодого поколения. Крячко, разумеется, не считал себя старым, но по давней профессиональной привычке доверял либо бумаге, либо собственной памяти.

Компьютер Семена оказался под паролем. Станислав вздохнул и направился в соседнюю комнату, где находилась Даша. Однако девушка с кем-то негромко разговаривала по телефону, и оперу волей-неволей пришлось подождать.

Она появилась спустя пару минут.

– Я позвонила родственнику Семы, – сообщила Даша.

– Нашли его телефон?

– Да, у Семы в записной книжке был.

– Я так подозреваю, этот родственник не сильно огорчился?

– Угадали. Он, скорее, удивился.

– Да, тут и вправду близкими родственными отношениями не пахнет.

– Андрей, ну, родственник, обещал заехать завтра. Так что смотрите. И я посмотрю.

– Вещи будете забирать?

– Конечно. Квартира-то не моя. Да и мы с Семой не были официально расписаны.

– Что, неужели этот родственничек вас уже попросил с вещами на выход?

– Нет, но кто его знает? Лучше сейчас все соберу. А там видно будет.

– Даша, а вы знаете пароль от компьютера?

– Да. – Девушка подошла к столу и быстренько защелкала кнопками. – Вот, пожалуйста.

– Спасибо. Скажите, а вам ничего не говорит название «Любино»?

– Любино? – переспросила Даша и слегка призадумалась. – Вы знаете, Сема говорил про это место. Это маленькая деревня в области, километров тридцать или сорок ехать. Рассказал, что когда-то давно там произошла таинственная и мистическая история. Они с Колей хотели как-нибудь туда съездить.