Читать книгу: «Сателлит», страница 2

Глава 3

Кому принадлежишь ты

Душа есть в каждом живом существе. Но лишь души животных свободны по своей природе. Для них нет применения в нашем человеческом мире. Поэтому и свободны.

Но люди… мы настолько превзошли самих себя в науке, что перестали быть людьми. Обесчеловечелись. Церковь и Бог осталась, а людей больше нет. Есть тела, и есть души. И то, и другое принадлежит уже не Богу, не самим людям. Оно принадлежит стране. Королевству.

Вообще, мне с самого детства казалось странным, что есть церковь, которая превозносит человеческую душу, как нечто бесконечное, абсолютное. И есть люди, которые эти души вынимают из себя, и суют их куда угодно. Кто на что горазд. Души есть в домах. Души есть в автоповозках. Они есть в автоматонах. Есть в конвейерных лентах заводов. И все это души. Те самые вечные души. Абсолютный смысл всего сущего. Крутит три шестеренки, чтобы щетка на метле эффективнее сгребала осенние листья с мостовой.

Сами того хотят люди, или нет. Но такое может случиться с каждым.

Из головы никак не выходит та женщина…

Она прекрасно знала, что ее могут зарубить на месте, стоит только страже увидеть в ней угрозу. Знала, что ее могут просто оттолкнут, отказавшись выслушать. А еще она знала, что ее муж – собственность правителя этих земель. Ведь именно это горожане отдают взамен на защиту и теплое место.

Звучит дико. Непонятно и необъяснимо, но… все не так, как кажется. Никто не будет выдергивать человека из толпы и забирать у него самое ценное. Никто не станет по воле правителя сгребать толпы народу, чтобы отправить их на войну, или собрать урожай душ. Люди расплатятся ими перед королевством лишь тогда, когда это будет нужно. Когда они будут вынуждены это сделать. Вчерашний человек должен был пройти медосмотр. Врач должен был осмотреть его. И должен был сделать заключение о том, что эта душа без тела пропадет.

Но они не были у врача.

Они побоялись, что час выплаты долга настал.

Да, тот человек служил верой и правдой моей госпоже. Возможно…

Однако, делать это нужно до самого конца. Даже тогда, когда ты на пороге смерти. На пороге чего-то вечного. Со своей вечной и абсолютной душой.

Побоялись.

Даже не так.

Женщина эта побоялась. Сложно представить, куда она возьмет его душу. Отпустит на волю, или запрет в своем доме… А может…

Неважно.

Странно представить, что я вообще поддался на эти уговоры.

Принцесса, конечно, сказала, чтобы я держал правильное лицо перед жителями этих земель. Но кажется, это перебор. Сегодня или завтра, все еще будут воодушевлены такой щедростью. Но через месят появятся толпы подобных просящих. И каждый захочет засунуть душу своего брата, деда, сына в какую-нибудь безделицу. И начнется хаос.

Люди тоже должны выполнять условия договора.

Когда они преданы. И когда нет.

И вот когда преданности нет, то души и тела забирают уже с куда меньшими сомнениями.

Поэтому, мы тут.

В южной части владений. Там, где даже ночью тепло и сухо. Где пасутся овцы, козы, лошади и коровы. Где скот выращивают и использую. В место, где погода настолько благосклонна к нам, людям, что можно днями напролет лежать под чистым небом, не боясь ни простуд, ни болезней, ни погоды.

Тут есть поля злаковых культур, фермы с животными и самая большая тюрьма во всем королевстве. Во всем. Не только в этих землях.

– … пока их сортируют по группам крови и ее маркировке, подготовьте списки калек с передовой. Мы скопили достаточно, чтобы продавать части еще и центральной армии, – голос моей госпожи звучит уставшим, но все еще крепок. – Чем больше будет солдат, которых мы поднимем на ноги, тем больше внимания будет нашим землям от столицы. А где внимание…

– Там и финансирование, госпожа. Мы вас поняли. Сделаем в лучшем виде. Наши автоматоны получили новые линзы и доработки. Так что теперь, после отделения части тела, слюнявчики не умирают.

– Экономия ресурса – это хорошо, пусть тут и с запасом…

Прекрасный план. Она как всегда превзошла любые ожидания. Господин регент гордился бы. Если бы знал, что тут происходит.

Я через закрытую дверь слушаю диалог госпожи с фермерами, а сам смотрю, как выгуливают пустые оболочки. Простые человеческие оболочки. На них нет одежды, волос, причесок. Нет ни украшений. Нет ни обуви, ни душ. Да. Это просто тела. Единственное, что они могут, так это стоять или брести. Садятся или ложатся они лишь для того, чтобы поспать. И если это не вовремя, то их просто расталкивают, чтобы они выработали общий режим сна и бодрствования.

Большое поле с этими живыми мертвецами. Бледные тела бродят, проветриваются. Щупают босыми ногами притоптанную траву. И все, что их сдерживает, так это невысокий заборчик, который преодолеет даже ребенок. Но они не могут. Слюна свисает с подбородка, глаза глядят, но не видят, и лишь редкое мычание вырывается из их ртов, когда голосовые связки пытаются сокращаться, боясь, что навсегда потеряют свою работоспособность.

Слюнявчики бродят по полю и еле слышно мычат. Как скот. Даже заборчик такой же, как у лошадей или коров.

Точно… лошадь бы новую.

Автоматон перекинул свою длинную тощую лапу через здание фермерства и стометровыми шагами побрел к стаду мертвецов.

Нагнулся.

Засветил одного слюнявчика, ткнул его иглой и через секунду яркой вспышкой выжег на нем букву и ряд цифр. Пометил.

Еще одна лапа махнула надо мной.

Еще один подоспел на помощь.

Подошел к засвеченному слюнявчику и аккуратной рукой-манипулятором положил того в одну их сетей, что закреплены на фюзеляже, высоко над землей.

Видимо, после приказов ее высочества, они успели запустить программу сортировки.

Прекрасная идея, возвращать покалеченным людям их руки и ноги. Нет, конечно это чужие руки и ноги, но как ни посмотри, а их прежние хозяева вряд ли будут сильно против.

Здорово думать о таких хороших и правильных нововведениях. Приятно и тепло на душе становиться. Все ради людей. И это настолько воодушевляет, что хочется улыбаться.

Только вместо этого я почему-то сжимаю своей живой рукой, свою неживую руку.

Жаль, что раньше такого еще не было. Жаль, что принцесса тогда была еще слишком юна.

Жаль, что преступников в нашем королевстве просто казнили.

Ведь для них есть куда более правильное применение.

Даже эти высоченные машины, что сортируют и собирают живых мертвецов, когда-то были одними из них. Возможно, тот, что маркирует, только что засветил вспышкой свое бывшее тело. Пометил его жгучим светом, оставил ожог на спине. Интересно, узнает ли он себя, если увидит?

Нет. Глупость. Душа в них лишь сгорает, как топливо.

Неосязаемая. Невидимая. Просто сгусток какой-то энергии.

Как кондукторы вообще могут понять, что вынули душу из тела? Опыт или чутье?

Или что-то другое?

Но как ни посмотри, а наши восточные земли шагнули дальше всех. Больше сборов налогов, больше техники, больше производств. Больше тел и больше душ, собранных с населения. Да и к тому – же, всех пленных, которых захватывает центральная армия, или наш восточный гарнизон… всех их везут сюда, как в перевалочный пункт. Вот и получается, что люди до транзита доехали, а дальше… А дальше они уже не вернутся домой. Им уже не нужно.

Ведь враг есть враг. Бестолковые варвары, с болезнями и голодом, с разрухой. У них, там за границей, нет ни королевской благодати, ни техники, ни технологий. И как только они видят машины на поле боя, то просто бегут. Именно поэтому линия фронта уже так далеко от нас, хотя активная фаза началась лишь полгода назад.

На фоне варваров из других стран, наше королевство – это земля обетованная. Но даже на этой земле есть наша, восточная. Она явно выигрывает у всех прочих. Все королевские отпрыски уже много лет правят своими наделами, но только моя госпожа делает это с таким безграничным усердием. Только она показала достойный результат. Только она подняла с колен свои владения. Она больше всех достойна, чтобы прийти на смену нынешнему королю.

Она молодец.

Черт!

Пусть даже и в мыслях, но звучит это как-то… как будто я имею право давать оценку ее деяниям.

– Сателлит!

Я толкнул спиной тяжелую дверь и оказался в просторном холле. Внутри здания местного фермерства. Козы, овцы, люди… – Да, моя госпожа?!

– Собирайся.

– Уже готов, ваша светилось!

Она оглядела все вокруг. Посмотрела по сторонам, заглянула за пару поворотов. Проверила, что никого тут больше нет. – Не гунди, сателлит. Разряжает!

Она всегда так. Подобные слова я от нее слышу только когда она одна, ну или рядом только я… Хотя стоп. Я всегда рядом.

– Как скажете…

Обратно в крепость мы возвращались уже ближе к закату. Принцесса смиренно сидела у окна в автоповозке и пыталась запомнить рельеф своих земель в мельчайших деталях. А я – рядом. Моя лошадь подвернула копыто и пришлось оставить ее. Дикие животные, что обитают в местных лесах тоже имеют право на щедрую добычу.

Поганая была лошадь. Я даже рад немного, что она подохла.

Вот только не рад, что принцесса всегда смотрит куда-то в сторону. И даже когда говорит со мной, она не видит моего лица.

– Устал?

– Да, моя госпожа.

– Плохо, что устал. Хорошо, что честен, – она ненадолго затихла. Ждала, что я продолжу диалог, вот только… я не думаю, что он ей нужен. – Сегодня у меня будут гости. Можешь отдохнуть. Вечер твой.

Нет. Это вряд ли. Даже когда она позволяет мне бездельничать, я не могу. Не могу ее оставить. Не могу отойти далеко. Два шага в сторону, и смысл жизни пропадает. И не помогает ни медицина, ни посещение места силы. Душа не на месте. Сжимается внутри, и больно. Больнее, чем лишиться руки. Больнее, чем все, что я испытывал в жизни. Я сателлит. Преданный и верный. Я вторая половина моей госпожи. Я рожден с ней под одной…

– Знаешь, иногда я думаю, на кого оставлю эти земли, когда отправлюсь в столицу… Странно, но первым в голову приходишь ты.

– Это невозможно.

– Ага… на эту роль нужен кто-то… более целеустремленный. Более самостоятельный. А ты… – она бросила свой взгляд на мою грудь. – Эх ты… Как твоя рука?

– Прекрасно.

– А сердце?

– Тоже. Спасибо за…

– Знаешь. Хочу, чтобы однажды ты начал нормально говорить. Не как бездушный мешок мяса и костей. Иногда кажется, что вот-вот пустишь слюну.

– Нет, госпожа, это не так, – я даже невольно улыбнулся. С какой-то стороны она права.

– Хотя, знаешь. Нет. А то начнешь болтать мне под руку, советы глупые давать. Ты отлично справляешься с работой, сателлит, – тон ее голоса поменялся. Она снова стала той принцессой, что держит эти земли крепкой хваткой. – Так держать.

Стало немного радостней.

– Да и вообще, не думаю, что среди двух десятков братьев и сестер выберут меня.

– Выберут. Будьте уверены.

– Спасибо, сателлит. Утешил…

Глава 4

Это наш дом, с тех самых пор, как…

Замок из серого камня. Крыши золотые, но не такие, как в столице. Тут золото хуже и более тусклое. Почти что бронза. Еще чуть-чуть, и зацветет зеленью. Но оно и не удивительно. Чинили этот замок как могли, в те далекие времена. Примерно, тридцать с лишним лет назад. Да, именно тогда центральная армия освободила это место.

Крупный тяжелый камень в основании замка. Такой же крупный и тяжелый – в крепостных стенах. Места тут много, как и построек под защитой стены. Но до полноценного города не дотягивает. Кухни, конюшни, это все стоит отдельно. В самом замке лишь жилые помещения, да пара залов для научных нужд и медицинских изысканий. Все лучшие умы этих земель живут тут. Вместе с семьями, если таковые имеются. Тут, на верхних этажах замка, покои высших чинов. Почтенного регента, пары офицеров, пары-тройки советников, и мои. На самом верху – принцесса. Я же, по своему призванию, живу в самой ближайшей к лестнице комнате. Пара секунд, и я уже у ее величества.

Замок только снаружи кажется маленьким. Места в нем хватает всем, и когда оказываешься в зале для переговоров, с его огромным столом на двадцать человек и исписанными картой стенами, понимаешь, что тут очень просторно. Редко, когда можешь столкнуться с кем-то в коридоре.

Раскладной меч лег на полку. Рядом лег второй и третий.

Оружие в бою часто ломается или теряется. А при учете легкого веса данной модели, носить я могу несколько штук. Пусть это оружие и не такое прочное, как полноценный меч, но мне и не нужно иметь столь громоздкое и неудобное обмундирование.

Сумка с парой медицинских стальных шприцов, пара перчаток, и жетон сателлита. Вот и все вещи в моих карманах. Без всего этого я пуст. Пуст и гол.

Кожаная куртка, черная как ночь, потрескалась местами и начала рассыпаться, но другой мне не нужно. Я каждый день снимаю ее и надеваю. Простая серая рубаха, которая с трудом снимается, цепляясь рукавом за стальную руку.

Я редко смотрюсь в зеркало. Стригусь и бреюсь по наитию. Принцессе совершенно безразличен мой вид. Однако, сегодня я хотел бы привести себя в порядок. Месячная щетина уже скрыла мое лицо, а волосы отрасли так, будто на меня надели чью-то грязную шапку из конских хвостов.

Стук в дверь.

– Господин сателлит, я войду? – женский голос доносится из-за двери. Быстро они. Я всего час назад попросил найти того, что сможет меня подстричь.

– Войди.

– Доброго дня! Простите за то, что долго, я еще новенькая и… – странно, что она прервалась.

Я посмотрел на нее. Интересно, что ее так смутило?

– У вас тут… так пусто. Ну, в смысле…

Да что она несет?

– … простите, я просто думала, что ваша комната будет…

– Мне нужно подстричься. Сможешь?

– Да, простите! Смогу! Я из соседних земель, которыми правит одиннадцатый принц Ноэль, там я…

Пусть болтает. Я открыл двери на балкон и поволок за собой табурет. Уж лучше ветер унесет состриженные волосы, чем это придется делать прислуге. Да и…

Я люблю этот вид. Замковая стена примыкает к основному зданию, и отсюда открывается невероятный простор. Мои покои выходят прямо на бескрайнее синее море.

Замок стоит на утесе и с одной стороны имеет под собой лишь обрыв. Сто метров непреодолимых скал. Осада с моря невозможна, поэтому здание сместили именно сюда. К северному морю. Волны крадутся по глади, играют друг с другом в догонялки, а в воздухе чувствуется соленая вода. Вдохнешь полной грудью, и легче становится.

Главное, вниз не смотреть. Страшновато тут. Весь замок довольно стар. Ему уже не одна сотня лет, так что некоторые его части не внушают доверия. И каждый раз, выходя на балкон, я понимаю, что сегодня он может обвалиться.

Гляжу на эту красоту, а сам отстегиваю ремни живой брони, что опоясывают мою грудь. Щелчок, еще один, и вот я снова однорукий калека. Сижу тут, и чувствую, насколько я жалок.

С одной рукой я точно не смог бы защитить свою госпожу. Сейчас у меня нет ни кисти, ли локтя, ни плеча. Даже ключицу пришлось вшивать новую. Шрамы толстые, уродливые. Исполосовали и грудь, и ребра. Заживали с трудом и болью, да и остались теперь со мной навсегда.

И ладно бы в бою…

Может я поэтому решил помочь той женщине? Потому, что понимаю ее мужа?

Гнилостная чума.

Болезнь, при которой все, что внутри костей, начинает гнить. Бурлит внутри белых трубок, просачивается наружу, заражает все ткани. И нет никакого лекарства. Нет средства это остановить. Те, кто смелее – режут себя. Пресекают распространение болезни. А те, кто страшится – умирают. Есть и третьи, те, кого болезнь затронула так, что и не отрезать ничего. Тут дорога только одна. Однако я отношусь к четвертым. Когда отравленная стрела попала в мою спину, я даже не догадывался, что было на ее острие. И лишь спустя десяток дней кости в моем плече начали гнить и болеть. И если бы я был простым горожанином, то умер бы тогда, без всяких шансов.

Принцесса приказала спасти. И меня спасли. Достали несколько костей из груди, отняли зараженную руку. Вживили пару имплантов и вывели небольшое золотое крепление. Я выдергиваю стопорный шплинт, и железная конструкция сползает с моего изуродованного тела.

– Господин, зачем вы…

– Волосы налетят.

– Простите.

Там смазка. Везде куча смазки. Все правые рукава на моей одежде ей пропитаны, и прачки уже даже не пытаются сделать их идеальными.

– Как стричься будем, господин?

– Без разницы. Нормально сделай.

– Я могу оставить подлиннее, или наоборот укоротить бока. У вас довольно длинные волосы, мы можем с вами…

– Делай короче.

– Поняла, – ответила дрожащим голосом девушка.

Девушка… А я ведь даже лица ее не разглядел. А имя… Ноэль? Нет, мужское имя. Как же ее…

– У вас такие густые волосы. Вы за ними ухаживаете?

– Нет.

– А что вы делаете, чтобы они росли такими хорошими?

– Ничего.

– Простите… – наконец поняла. – Бороду?

– Ее тоже.

– Полностью убрать?

– Да, будь добра.

Я невольно почувствовал, как она кивнула за моей спиной.

Волосы летят в глаза, но я все еще смотрю на это прекрасное море. Прекрасное море посреди прекрасных восточных земель. Как же я люблю это место. Люблю все, что тут есть. Люблю его таким, каким оно стало. Поле пионов, океан. Пшеницу, скот, города с озадаченными людьми. Все в этом месте я могу назвать своим домом. Каждый клочок этой земли. Потому что знаю, насколько трудным был путь сюда. К этому моменту.

– Готово господин, – девчушка убрала влажное полотенце, и я ощутил, насколько холодный ветер дует с моря всем своим лицом. Зеркало бы…

Рука тянется к живой броне, и гостья хочет помочь, но я бью своей ладонью по ее хрупким пальцам, и таз с водой опрокидывается, оставляя мутную лужу на каменном полу.

– Простите! – срывается она на крик. – Простите великодушно! Я хотела…

– Не надо. Ты свободна.

Как-то само получилось. Рефлекторно ее шлепнул. Не хочу, чтобы кто-то трогал это железное уродство. Да и наказывать я ее не собирался. Пальцами провожу по своей щеке и понимаю, что уже много лет не был так гладко выбрит. С тех пор, как предыдущий парикмахер умер.

– Простите, простите меня, – девушка собрала все инструменты в деревянный таз и спешно покинула комнату. Я лишь посмотрел ей вслед. Посмотрел, как захлопнулась тяжелая дверь. Надо было ее успокоить, наверное.

Отряхнул грудь, штаны, и наконец смог вернуть свою правую руку на место. Ремни снова затянулись на груди, прямо на мозолях, что уже много лет как затвердели под кожаными лямками.

Что ж… она была права. Комната пустая. Тут лишь пара книг, да голый стол. Я редко тут бываю. В основном, сплю раз в пару-тройку дней.

Когда болен – в лазарете. А когда здоров – на службе ее ееличества.

Вот и все. За тридцать с лишним лет я так и не обжил это место.

Все в обратном порядке: рубаха, куртка, мечи. Пора помыться, и на обход. Несколько элитных стражников охраняют покои принцессы, чтобы я смог привести себя в порядок, но пройдет час, и я обязан вернуться назад.

Я успел спуститься в купальню, и разобраться с последним делом на сегодня.

Даже вода была сегодня на удивление прекрасна. Я давно не чувствовал себя таким чистым и посвежевшим. Вот и все. Я полностью готов.

– Эй, мальчик мой! – раздался голос господина регента в коридоре, когда я возвращался в свою комнату. – Ты что, наконец-то привел себя в порядок?

– Да, господин регент.

– Смотрю, аж помолодел! Наша новенькая, Саша, она прекрасно справляется со своей работой. Я под старость лет начал носить хоть сколь приглядную прическу.

– Это прекрасно.

– Прическа, или Саша? – ехидно улыбнулся он. Иногда его старый ум умудряется уйти в такие хитросплетения мысли, что мне становится не по себе. – Ну, признавайся, понравилась она, да? Молодая, здоровая…

– Быть может…

Не буду же я говорить ему, что при первой же встрече до смерти напугал бедную девушку.

– Эх ты, ловелас…

Ну что за человек? Бывают дни, когда он ведет себя как ребенок. Бывают, что он кажется очень старым ребенком. Но иногда, он будто возвращается во времена своей молодости, когда умудрялся править этими землями, воспитывая двух сорванцов. Золотую принцессу и неприглядного безродного мальчишку – сателлита.

– Я к ее высочеству. Вы со мной?

– Нууу… А не рано-ли? Там, небось, еще фаворит не ушел.

– Неважно.

– И что, будешь стоять под дверью, слушая ахи и вздохи?

– Да. Это мой долг.

– Слушай, мальчик, долг – долгом, но мучать себя не надо. Прекрасно понимаю, насколько трудно тебе это дается.

– Нисколько.

– Давай мы с тобой лучше в карты сыграем!

– Нет. Я наверх.

– Ну так и я наверх…

Регент сопроводил меня до покоев принцессы, отправил стражников за небольшим столиком и двумя табуретами, и вскоре разложил карты.

– Мы вас подменим, уважаемые солдаты. На сегодня можете быть свободны, – скомандовал регент, и они поклонившись ушли. Так мы с ним и оказали у двери нашей госпожи.

– И я снова выиграл! – разбушевался от радости старый ребенок. Он весел и беззаботен. Хотя бы под конец своих дней он может позволить себе радоваться.

– Дверь открылась и из комнаты вышел человек, с ног до головы укутанный в мантию. А следом прилетели и слова принцессы.

– Пропустить!

Если бы не она, то я мог бы и прирезать подозрительную личность, и только потом начать задавать вопросы. Пусть все прекрасно понимают, что тут происходит. Она пытается скрыть своего ухажера, закутав его в кучу тряпок, хотя я смотрю на его походку и отчетливо понимаю, кто это.

Пошлю его на передовую. Пару месяцев побудет в авангарде восточного гарнизона.

– О, моя госпожа! – старый Регент сунул голову за дверь, и улыбка растеклась по его лицу. – Мы вам не помешали?

– Вы шумите под дверью! Если бы это были не вы, то мигом бы отдала приказ!

– Простите великодушно, юная леди. Просто мы с сателлитом пытаемся скрасить наш нелегкий досуг…

– Играя в карты под моей дверью?!

– Так вышло, что других дел у нас нет. Сателлит не пьет, а читать вслух книги я не очень люблю.

Врет. Все детство только и делал, что читал нам с ней вслух.

– … госпожа, не соизволите присоединиться? Уж больно давно мы с вами не играли все вместе.

– Сателлит, он совсем рехнулся на старости лет?

– Не могу сказать, моя госпожа.

Да.

– Значит, да.

– Ну же! – регент потряс колодой.

– Ладно. Подождите, я приведу себя в порядок.

Слышно было, как льется вода в ее уборной комнате. Она, наверное, каждый день принимает горячую ванну. А у меня на это просто не хватает сил. И времени.

Пара минут и дверь в комнату распахнулась. Прекрасная девушка осмотрела коридор своими ярко-янтарными глазами и кивнула. – Проходите.

– Стражи нет. Я буду тут.

– Сателлит, я сказала: «Проходите». В полном замке стражи мне и тебя одного тут хватит.

– Как скажете, моя госпожа.

– Как давно не был у тебя в гостях, дочка моя… – потирая ладони, регент зашел внутрь. Скрылся во мраке комнаты, в которой шторы были настолько плотными, что практически не пропускали свет. Лишь несколько ламп тускло светили под потолком.

Так и быть. Сегодня и вправду странный день. Может, принцесса права, и мне надо расслабиться?

– Каэр, садись у радиатора, сателлит, ты у окна…

Даже сейчас она просчитывает оптимальные варианты. Думает, анализирует. Командует.

– Так, – принцесса налила из графина разбавленное вино в три бокала и поставила их на стол. А я сижу как дурак и думаю лишь о том, что надо было позвать хотя бы одну служанку. – Сегодня и вправду странный день. Как вернулись с передовой – продыху не было, а сегодня…

– И вправду, – регент посмотрел на меня. – Даже наш вечно мрачный сателлит сегодня подстригся и побрился. Каков красавец. Сердцеед, прямо…

– Да? – она искоса посмотрела на меня. – Прости, не заметила.

– Ничего страшного, моя госпожа.

– Так, стоп. По имени. Первое правило сегодняшней игры – имена, – сказала она и вдруг осеклась. Точно. У меня имени все еще нет. – Это касается именно тебя, сателлит.

– Простите, госпожа Аурелия, – черт. Ее имя… как же трудно его произносить. – Каэр?

– Да, я Каэр. Верно.

– Что ж, тогда начнем… – тонкие пальцы ловко раскидали карты по столу и я посмотрел на то, что мне досталось. Что ж… – На что играем?

Странно, но не могу придумать ни одной ставки. Как ни крути, а я играю с двумя самыми влиятельными людьми и предложить им совсем ничего не могу.

– Проигравший наливает следующие бокалы, – усмехнулась принцесса.

И вот, когда партия почти закончена, я выхожу победителем. Осталось только выбросить правильную карту. Это победа, но…

– Сателлит, ты проиграл, – ехидно улыбнулась госпожа и поправила на себе серый кардиган.

– А ну ка покажи, малец.

– Вот…

– Черт возьми, да ты был в шаге от победы.

– Эх ты… – невольно улыбнулась принцесса. И эта улыбка была прекраснее всего, что мне доводилось видеть за последние несколько дней. – Правила те же.

И вот, спустя несколько долитых бокалов, все уже довольно уверенно могли сказать, что я поддаюсь. Но… я не могу позволить госпоже наполнять мой бокал, пусть он совсем и не пустеет, а лишний раз поднимать со стула регента…

– Проигравший рассказывает смешную историю, – правило внезапно изменилось и началась новая игра.

История – это не так уж и сложно. Пока играем, надо бы вспомнить, что им рассказать. У меня много историй, так что, думаю, одну из них я смогу поведать.

– О! – хором удивились мои господа. – Сателлит победил.

– Так. А проигравший, выходит, я? – регент показал всем свои карты.

– Выходит, так… – потерла виски принцесса. Будто ожидала другого исхода.

– Ну, так и быть. Поведаю вам историю! – Каэр почему-то печально улыбнулся. – С самого моего детства, у меня не было родных и близких. Я окончил семинарию, отслужил в армии и получил свое звание. Потом попал на службу во дворец и к вашему возрасту уже стал мелким советником по внутренней политике. Я думал, что моя жизнь так и будет крутиться вокруг службы и его величества, короля. Но в один прекрасный день, как мне кстати тогда не казалось, мне вручили двух младенцев и стопку документов…

– На веселую историю не тянет, – вставила свое слово принцесса и отхлебнула вино.

– Нет, что ты! Это и вправду веселая история!

– Которую, как мне кажется, я и так знаю…

– Нет, ты знаешь ее только со своей точки зрения. А в историях важен рассказчик. Вы с сателлитом видите мир по-разному, пусть и живете одну историю, – регент глотнул вино, чтобы промочить пересохшее горло. – Тогда, когда я оказался тут, мне казалось, что это ссылка. Граница, разруха. Я и вас-то на руках держать не хотел. Но спустя годы, я вдруг понял, что сижу с двумя детьми на коленях и рассказываю им, как выглядят буквы и цифры. Вы были такими маленькими… И вот, приближаясь к своему концу, я отчетливо осознаю, что вы и были той наградой, которую мне пожаловал король за мою верную службу. Что никого важнее и ценнее для меня нет и не будет в этой короткой жизни. Лишь вы двое. Я могу назвать вас своими детьми. Могу назвать вас своими учениками. Но я просто хочу, чтобы вы знали, что я люблю вас всем сердцем…

– О Боже…

– И… я неописуемо рад, что вы есть друг у друга. Сателлит и его хозяйка. Вы половины одного целого. Как добро и зло, свет и тьма, как правая рука и левая, как верхняя часть булки хлеба и нижняя… Я просто хочу, чтобы вы были счастливы и никогда друг друга не бросали.

– Старик, – принцесса попыталась вытереть ему слезы, но тот лишь неуклюже отмахнулся.

– А еще я хочу, чтобы вы были вместе. Внуков хочу…

– Это исключено, господин регент, – не сдержался я. Посягательство на принцессу, пусть и из его уст. Невыносимо. Я даже на словах не хочу в этом участвовать.

– Да, Каэр. Мы лишь сателлит и его хозяйка. Мы близки, но не настолько. Это… ну… немного другая близость.

– Аурелия…

– Господи, сателлит, ну зачем ты его сюда привел?

– Простите, моя госпожа…

– Ааааа! Да какая «Госпожа»?! Господи, говори нормально! – ее щеки забавно надулись – Какого черта он расплакался?

– Вы просто… я просто люблю вас! – заскулил достопочтенный старик.

– Черт, он пьян! Сколько ты ему налил?

– Три бокала.

Сколько проиграл. Столько и налил. Я, конечно, чувствую вину, но старик явно сделал это все специально. Даже если бы не я, он все равно напился бы тут на радостях.

– Дети мои! – взвыл Каэр. – Я так рад за вас! Все, что вижу вокруг, это все вы!

Нет. Вообще-то, это все она. Я лишь бреду рядом.

Несколько часов ушло на то, чтобы регент собрался с мыслями и наконец-то смог взять свои эмоции под контроль. Теперь он сидел тихо, изредка делая маленькие глотки из бокала, чтобы не напиться окончательно.

Вот и все. Вечер близился к концу и в замке стало тихо. Перестало гудеть оборудование. Затихли автоматоны. Счетные машины потушили свои лампы.

– Я провожу его, – пришлось приложить немалые усилия, чтобы поднять регента на ноги. – Скоро вступлю на пост.

– Да… и… спасибо. Забавный был вечер. Давно такого не было.

– Ага. С тех пор, как мы были детьми.

Принцесса округлила глаза, глядя сквозь меня. Я что, что-то не то сказал?

– Сателлит, ты пьян?

– Нет, моя госпожа. Что-то не так?

– Да нет, просто… Забудь, – выражение лица сменилась на задумчивое. – Хотя нет. Знаешь. Тебе бы почаще выражать свои мысли.

– Простите, – но я не сильно люблю говорить что-то лишнее.

– Ну вот. Опять не закончил фразу ведь?

– Впредь буду внимательнее.

Я проводил регента до его покоев, уложил его на кровать и пожелал добрых снов. Дверь со скрипом закрылась, и я остался один в пустом коридоре. Лампы мерцали, и казалось, будто сейчас тут светлее, чем днем. На стенах резная штукатурка, под ногами начищенные ковры, затертые щетками до дыр больше, чем обувью.

Лестница привела меня обратно, к двери моей госпожи. Стулья и столик так и остались у входа. Я аккуратно подвинул их и сел.

– Сателлит, ты тут? – раздался приглушенный голос из-за двери. Она уже легла и готовится ко сну.

– Да, моя госпожа.