Читать книгу: «Сундук с предсказаниями», страница 3

Клуб Единица. Вторник. 19:30

Предсказания лежали на своем месте. Будущее, которое нельзя знать заранее! Пророчества, которые нужно прочесть только когда все предсказанное случится.

Гектор вырвал первый конверт из рук Эмиля и оставил на нем пятна пота.

– Ты чего делаешь? – возмутился Эмиль и вырвал конверт обратно.

– Читаю.

– Вы охренели? Мы же не за тем открыли, что бы читать!

– Затем! – хором ответили Чак и Гектор.

– Так, стоп! – Эмиль сунул конверт обратно в сундук, закрыл крышку и прижал ее рукой. – Я шел сюда, что бы сжечь конверты. Мы уже сами начали специально делать, как в конвертах написано! Это не предсказания уже, это сундук нами управляет! Не должно быть никаких предсказаний.

– Руку убери! – предложил Чак тоном, за которым обычно начинается драка.

– Ты чего, Чак?

– Руку убери! – он выдернул сундук из-под руки Эмиля.

– Извини, но он прав! – Гектор открыл крышку. – Мне это нужно! И с чего ты так напрягся-то?

Машина на рельсах. Рука с ножом. Выстрел. Рука с пистолетом, гильза пролетает мимо бледно-зеленой сумочки и падает на грязный пол. Тело на полу.

– Я умру, – буркнул Эмиль.

– Все умрем! – весело ответил Чак, и похлопал его по плечу.

– Нет, я умру скоро, из-за этих вот конвертов. Я же тоже получил предсказания. Смерть, кровь, стрельба. Меня убьют до конца месяца. То ли зарежут, то ли пристрелят, я пока не понял, то ли машину мою поезд переедет. Но я труп!

Он посмотрел на часы.

– Я даже по времени точно знаю, когда все случится. Я все время на часы смотрю! И в видениях тоже смотрел, я поминутно знаю, когда меня будут убивать ножом, а когда пулей.

Гектор опустил уже открытый конверт. Эмиль смахнул хлам со старого стула и сел.

– И мы получили только три четверти видений. Помните нашего внезапного аллергика, Юлия? Он ничего не увидел. Но мы смотрели все сразу, и получили не разные видения, а как бы одно, распиханное на четыре головы. Вот только одна голова отключилась, у нас остались одни обрывки. Ты!

Он показал на Чака

– Ты со своим синим джипом и рубашкой. Ты же у нас с задвигом на имидже, тебе все тачки да шмотки. Молчи! Что есть – то есть. А ты, Финик! У тебя больное место – девчонки. И ты теперь носишься со своими видениями красотки в зеленом платье и свадьбой. А я самый осторожный! Я проблем не ищу. Ну, ищу, но аккуратно – и мне досталось видение всех проблем. И это не предсказание! Это программа действий.

Эмиль ударил кулаком по хилой крышке сундука, и она треснула.

– Это видения – как сценарий, и мы начали по нему жить. А кончится все моей могилой! Поэтому надо все изменить. Надо идти против предсказаний. А лучше сразу все отменить и сжечь конверты. Тогда никто не будет знать, что там – и никто не сможет выполнять написанное, как ты со своей рубахой!

Недолгая тишина наполнила каморку со сломанной дверью. Чак прикрыл ее, как мог. Включил свет.

– Этого нельзя изменить! – ответил он наконец. – С чего вдруг?

– С того, что я физик! Почти что. Я больше вашего знаю про нашу вселенную. Вот если ты начнешь менять прошлое, ты изменишь будущее, правильно? Если ты в прошлом убил своего отца, то ты не родился, и не убил своего отца, и тогда ты родился, и убил своего отца. Парадокс! Все же смотрели «Назад в будущее», да?

– А это тут при чем?

– При всем! Наше настоящее – это тоже прошлое, для будущего. Для того, что существует через месяц, мы живем в прошлом. Начнем менять и перестраивать – изменим будущее. Но если оно будет другим, то и предсказание должно быть другим! С другим предсказанием мы бы не смогли именно так изменить будущее, но изменили. Тоже парадокс!

– Я не понял! – признал Гектор.

– И не надо. Я понимаю, этого хватит. Прошлое, будущее – условности. По сути все уже есть, сразу, все едино. Все в будущем уже случилось, и поменять этого нельзя. А попытаемся – устроим парадокс. В лучшем случае все случится, как должно было. А в худшем мы угробим вселенную. Серьезно, мы может сломать мир такими играми.

Эмиль помолчал, пока пытался осмыслить теорию. Ему суждено умереть, а если нет – то умрет вселенная? Так себе теория!

– Чувак, это моя жизнь, вообще-то! – ответил он.

– Моя тоже! – добавил Гектор. – Не будь эгоистом, Голова, ты не один тут! Извини, но это касается всех.

Он уже стянул конверт и читал предсказание Чака. Чак открыл еще один конверт.

– Да вашу ж маму! Вот вы два… – Эмиль не закончил фразу. Замолчал. И тоже открыл конверт – свой собственный, и уже знал, что в нем написано.

Заброшенный старый магазин на окраине города. Вывеска «Оазис» – старая, облезлая, совсем не подходящая к самому слову.

Рука с часами – точное время 18 часов 28 минут. Крики, звуки ударов. Кого-то бьют. Экран телефона. Размытый палец набирает на нем номер полиции.

Удар, тело падает на пол. Лица не видно, но отлично видно футболку – такая же валяется в шкафу Эмиля. Рука с пистолетом, выстрел, гильза падает на грязный пол. Пуля пролетает чуть в стороне от головы и сбивает кусок старой штукатурки со стены.

Разбитая кружка в лужице чая. Молоток. Паук спускает на нитке. Ствол поднимается к самому лицу. Поезд. Капли дождя бьются о лужи на земле. Капли крови на полу. Кровь на земле. На красном бампере. На автомобильном руле.

Эмиль смял конверт и сунул обратно в сундук.

– Мне хана! – сообщил он. – И не лечи мне тут про судьбу и будущее. В жопу твою вселенную! Я помирать вот так запросто, просто из принципа, не собираюсь. А у тебя-то там что, кстати?

В видении Чака тоже была рука.

Морщинистая, старая, не слишком чистая рука заполоняет лотерейный билет. Слишком быстро, слишком туманно, что бы разобрать и запомнить сами цифры.

Этот кусок фильма, это видение, проносится за пару секунд и сменяется новой сценой.

Капот синего джипа с разбитой фарой движется к старику. Он не мчится быстро, бампер просто толкает пьяницу на газон. Новая рука, теперь уже молодая и чистая, засовывает лотерейный билет в потертый кожаный кошелек.

А дальше все сменяют обрывочные кадры с образами будущего.

Бьется стекло, осколки падают на землю. Цветастая рубашка, похожая на переливы мыльного пузыря. Капли дождя. Заброшенный магазин с вывеской «Оазис». И голос – искаженный, но узнать его все равно можно. Он произносит: «Да тот самый билет! Главный выигрыш, это ж миллионы!».

Чак сложил свои конверты, перегнул пополам и сунул в задний карман.

О том, что слова про миллионы произносил его собственный голос, он говорить не стал. А видение, в котором мелькнул образ рюкзака, полного наличности, не стал даже записывать.

Судьбу нельзя обмануть! И если он обречен стать богачом, то придется смириться с этим, покорно приять судьбу и ее подарок – потертый альпинистский рюкзак, достаточно большой, что бы вместить в себя несколько миллионов наличными. Сумма, которую можно получить без всяких усилий, в обмен на один удачно заполненный лотерейный билет, взятый из руки пьяницы, которого собьет бампер синего джипа с разбитой фарой.

– Странное дело! – Гектор свернул свои конверты в трубочку.

– Странное дело, у меня тоже был этот ваш «Оазис». Я его помню, это магазин был, большой супермаркет. Там газ взорвался или вроде того, аж стены снесло. С тех пор все заброшено, и какие-то суды идут, выясняют, кому теперь земля под магазином принадлежит. А внутри все разгромлено. И там пауки. Ненавижу пауков!

Он порвал бумажную трубку пополам. Его будущее – только его. Не стоит кому попало туда соваться! Даже старым приятелям.

Заброшенный магазин. Грязная вывеска с надписью «Оазис». Огромный паук спускается на тонкой паутинке. Большой, черный, ему место в лесу, а не в центре города. Цифры «18:40» на экране часов. Синий джип с разбитой фарой

Тихая улица, совсем рядом со съемной квартирой Гектора. Женская спина под тонким зеленым платьем. Оно обтягивает совершенную фигуру, обнимает талию, через тонкую ткань слегка проступают контуры трусиков.

– Расстегни платье! – произносит приятный женский голос, и пухлые руки Гектора цепляются за молнию.

Он не видит лица, но видит спину – и видит ее еще раз, обнаженную спину той, кто лежит в его постели. Она уже спит, и руки Гектор закрывают ее одеялом.

Толстое кольцо занимает весь кадр, словно камеру в фильме поднесли прямо к пальцу. Золотое, как будто сплетенное из тонких нитей, с большим белым камнем, красивое и очень дорогое, оно скользит по пальцу и занимает свое место на руке теперь уже замужней девушки.

Пара молодоженов. Смутные размытые фигуры – со спины и не в фокусе. Кто-то швыряет в невесту пригоршню листьев с тополя, как обычно бросают рис, и кричит: «Поздравляю!».

Часы Финик никогда не носил, так что видение со временем на циферблате явно предназначалось Эмилю. А синий джип с разбитой фарой – Чаку. Наверное, чайка была чем-то важным для неудачных видений Юлия. Куски чужого будущего в его голове, никчемные обрывки!

Зато все важное досталось ему. В Клубе Единица скоро останется всего два участника. Гектору пора уходить из команды одиночек, его ждет спина, обтянутая зеленым платьем. Он превратил предсказания в комок рваной и чуть подмокшей бумаги, и засунул то, что осталось, в карман. Это его судьба! И никто ее не отнимет.

– Судьба! – провозгласил он торжественно.

– Да никакая не судьба! – Эмиль вскочил, ударился ногой об опрокинутый стул, и сел обратно. – Поймите вы! Это не предсказания, это сценарий – и вы его исполняете, делаете то, что увидели! Там же ни хрена не понятно в этих видениях, одни обрывки. Ни хронологии, ни сюжета! Может вообще все не так? Может это вообще была не твоя свадьба?

– Так может это и не твой труп был? – ответил Чак. – Может это не тебя там собираются зарезать, а Юлия?

– А если меня? Я не собираюсь рисковать. Ни собой, ни Юлием, ни еще кем-то. Оно того не стоит!

– Да хрен с тобой, Голова! – Чак протянул руку. – Думаешь, что сможешь все изменить? Попробуем! В здравом уме и почти трезвой памяти, я Чак Гусман, Чак Великолепный и Неповторимый, торжественно клянусь, что не пойду за предсказаниями, и не стану рисковать жизнью друга! Устраивает тебя такой расклад?

Эмиль поднялся и пожал протянутую ладонь.

– А ты как, Финик? Что выбираешь, что важнее? Девка или жизнь друга?

– Да куда я от вас денусь? – Финик грустно пожал плечами. – Жизнь, конечно. Клуб Единица останется навсегда!

В маленькой каморке со сломанной дверью три участника Клуба Единица заключили договор, который мог отнять или спасти жизнь, или сломать вселенную. И почти никто не собирался соблюдать его.

Эмиль. Среда, 17:00

Гектор не носил часы, и обычно приходил слишком рано или опаздывал. Смотреть на часы – стиль Эмиля, а потому именно его часы были во всех видениях. Гектор знал, когда что-то случится с Эмилем, но не представлял, когда сам встретит свою судьбу из сундука.

Он узнал улицу, которую увидел, но не знал время, и теперь просто бродил по нужному месту и терял калории вместе с потом. Туда и обратно, снова и снова, по одному маршруту. Тонкое платье и спина, которую он укроет одеялом, кольцо на пальце – все начинается здесь! А раз непонятно, когда именно начнется, то нужно быть на улице постоянно. Только так он не пропустит нужный момент.

Точное время знал Эмиль. И в видениях и в жизни он постоянно смотрел на часы, и теперь, на той же улице, он ждал момент, который собирался упустить. Самое первое видение, которое он получил, еще до сцены с убитой чайкой.

Дверь с надписью «Кофе и любовь» – дурацкое название для кофейни, но именно так написано на двери. Дверь открывается. Рука поднимается к глазам. На циферблате часов время – 17:10. Грохот! Это посуда падает с подноса, кружки бьются. Мужской голос с иронией произносит: «Поздравляю!».

Часы покажут 17:10 и все случится. Или нет! Если не он войдет в двери кофейни в нужное время, не услышит, как бьется посуда, то станет понятно, что будущее можно изменить. И если он не услышит голос, говорящий: «Поздравляю!», то не услышит и голос, который говорит: «Ты же знал, что тебя зарежут, вот и не жалуйся!».

К кофейне Эмиль подошел почти вовремя, демонстративно прошел мимо и зашел в крохотное кафе на соседней стороне улицы. Занял стол у выхода, заказал первое прохладительное, что было в меню, сразу оплатил счет и застыл, с бокалом в одной руке и часами в другой. Он увидит 17:10 на циферблате! Но в кофейне через дорогу его не будет.

До срока оставалась еще минута. Жара хозяйничала в городе. Эмиль утер пот, и втянул глоток сладковатой бурды со льдом. Он не смотрел в окно. А Гектор за этим окном не заглядывал в окна и не разглядывал тех, кто сидит внутри. Он бродил по улице, и искал свою судьбу так же старательно, как Эмиль ее избегал.

Стрелка механических часов, с тихими щелчками отсекающая секунды, сделала бы момент драматичнее. Но часы на руке Эмиля были электронными, и на невыразительном сером дисплее девятка просто сменилась десяткой. Вот и все! 17:10 – момент настал, а Эмиль таки не вошел в дверь кофейни, которая пришла к нему в видении!

Когда посетитель почти пустого кафе расхохотался, на него оглянулись, но никто не сказал ни слова. Жара многих сводит с ума! Эмиль допил бурду в бокале, прямо через край, снова хохотнул и вышел за дверь.

Он все сделал как надо, и судьба ему больше не указ!

Чак. Среда, 17:10

В видениях Чака тоже не было времени. Как и Гектор, он искал свою судьбу почти наугад, но совсем в другом месте. В цветастой рубашке и в безупречных черных брюках, он открыл дверь крохотного магазинчика, набитого всем хламом, который нашелся в самом дальнем углу склада поставщика хлама.

Полки с шоколадными батончиками, поплывшими на жаре, боролись за место с прошлогодними эротическими календарями, лотерейными билетами, презервативами, бутылками теплого пива и кактусом в горшке, тоже выставленным на продажу.

В своих образах будущего Чак видел нечто похожее на этот магазин. И на три других магазина, которые он уже успел обойти. И кто знает, сколько еще в городе крохотных лавочек, на заправках и в закоулках! Единственное, что он отчетливо разглядел в видении – руки, которые скребут монеткой лотерейный билет. Старые, морщинистые руки, обтянутые рукавами давно нестиранной коричневой водолазки. Ее Чак запомнил.

И запомнил прилавок, на котором лежал лотерейным билет. Грязное стекло, покрытое пылью, через которую просвечивали сваленные кучей дешевые книжки в мягких обложках. На той, что Чак умел рассмотреть, свирепая голая девица скала по пустыне на тощем волке. Книжка называлась «Железный Соломон в поисках последней девственницы Марса», и это идиотское название Чак тоже разглядел отлично. Но только его, а не числа на лотерейном билете.

– Лучше бы цифры запомнил, а не сраного волка! – сказал он в полный голос, и продавец поднял голову от телефона. Странный тип в расписной рубахе оглядывал его магазин, источал презрение и говорил сам с собой.

– Вы что-то хотели? – спросил продавец.

– Билет, – ответил Чак и подошел к продавцу. Два человека по обе стороны прилавка обменялись злобными взглядами.

– Лотерейный?

– Нет, на поезд! Тут же у тебя вокзальная касса, да?

Чак разглядывал прилавок. Да вот же она! Книжка с тощим волком и свирепой девкой. Лучше бы наоборот, но что нарисовано – то, нарисовано.

– Лотерейный давай! – он отвел взгляд от девки.

– Какую лотерею?

– Простую лотерею. Где надо окошки с краской соскабливать и номера открывать.

Рука продавца плюхнулась на стекло прилавка, и припечатала к нему целый веер билетов.

– Выбирай! – предложил продавец. Покупатель ему не нравится, и выдавать из себя любезности он не собирался, и почти швырнул на прилавок десяток билетов. И во всех нужно открывать закрашенные числа. Волка Чак запомнил в деталях, а билет оказался не в фокусе.

– Да пошел ты, со своими билетами! – буркнул он, смахнул листки на пол, и вышел.

– Сам ты… с билетами! – крикнул вслед продавец, но сперва дождался, когда дверь за странным покупателем закроется.

Лишний раз ссориться с придурками он не собирался, а потому просто поднял билеты с пола, сложил в ту же кучу, откуда взял, и снова погрузился в мир на экране своего телефона.

Чак пнул урну у магазина.

Он не может просто найти магазин и сам купить билет! Не он откроет на билете выигрышные цифры, а обладать коричневой водолазки. Накаченные руки Чака совсем не походили на те, что он видел в образах будущего. За билетом сюда придет старый пьяница, который наугад откроет номера на билете и станет миллионером.

Чак еще раз пнул урну. И просто так отнять билет у пьяницы тоже нельзя! Он видел, что должно случится. Он обречен стать богатым, но менять ничего нельзя! Синий джип с разбитой фарой – ключ ко всему. Его водитель должен сбить пьяницу с ног, и этого не избежать.

– Значит что? – спросил он урну. – Значит, неважно куда идти – все равно придешь туда, где должен оказаться! Все уже решено, и ничего нельзя изменить! Судьба же.

Он пошел наугад, и постарался не думать, куда и зачем идет. Все предрешено! А это значит, что он не может пойти не туда.

Эмиль. Среда, 17:13

Видения судьбы приговорили Эмиля и установили срок – 17:10. Прошло три минуты с тех пор, как он увидел эти цифры на свои часах. И за это время он не вошел в кофейню «Кофе и любовь» как было в видении, а вышел из совершенно другого заведения. Он справился! Обманул судьбу!

Момент торжества портила только упитанная фигура в ярко-лиловой футболке, украшенной золотыми монетками. Эмиль остановился, наблюдая за траекторией движения Финика. Тот слонялся по улице, осматривал встречных девушек жалостным взглядом, и походил на самого застенчивого в мире маньяка. Он искал обладательницу спины, прикрытой тонким зеленым платьем – искал ту, кого поклялся не искать.

– Финик! – окликнул Эмиль.

Финик вздрогнул и ускорился. Эмиль перешел дорогу и перегородил ему путь.

– А ты чего тут делаешь?

– Гуляю! – очень быстро ответил Финик, словно заранее придумал это красноречивый ответ и держал его наготове.

– Ищешь кого-то? Мы же договорились!

– Да нет, ты что! Извини. Я вот, тут, это… Кофе пошел попить, тут кофейня классная, а я не выспался сегодня, рано встал! – закончил он скороговоркой и потянул на себя дверь, возле которой стоял.

Он не выбирал дверь – она просто оказалась рядом.

Дверь открылась, прошла мимо лица Эмиля, за следом за ней, как удар молотка судьи, выносящего приговор, пришел грохот кружек и тарелок, которые валятся с подноса на пол. Внутри кто-то восторженно завопил, раздались аплодисменты, мужской голос крикнул: «Поздравляю!». Финик нырнул внутрь, дверь закрылась, а Эмиль остался стоять, глядя на вывеску, горящую на двери: «Кофе и любовь». Дурацкое название для кофейни!

Эмиль поднял часы к глазам – 17:14. Но это ничего уже не значило – цифры «17:10» он уже видел. И слышал, как бьется посуда, видел название кофейни. Все сбылось! Только в обратной последовательности. Он пытался обойти предсказание, и исполнил все, что было предсказано.

– Слышь, ты заходишь? – пробасил голос над ухом.

Эмиль стоял у двери кофейни, перекрывал вход и держался за дверную ручку.

– А? – откликнулся он. – Да, все хорошо. Спасибо!

И вернулся в кафе на другой стороне улицы.

Чак. Среда, 17:36

Если Чак не ошибался, и судьбой все уже было решено заранее, то не только он искал свою судьбу, но и все остальные, хотя не знали этого. Безликая красотка в зеленом платье, лотерейный билет, прочный рюкзак, полный денег – все они искали свою судьбу.

Синий джип тоже искал ее. Он стоял на улице, перегораживал дорогу и словно специально привлекал к себе внимание. Мотор работал, ключ торчал в замке, а приоткрытая дверь приглашала покататься. Даже в самом приличном районе дорогой джип, брошенный в таком виде, да еще и на пяточке без камер, не простоит долго. Соблазн нажать на газ станет слишком велик – если не для угонщика, то для подростка, который пытается восхитить подружку своей уголовной удалью.

Но подростков в окрестностях джипа пока не было, а единственным, кто шел мимо, высматривая свое светлое будущее, оказался Чак. Он увидел джип, пока бесцельно шел от магазина хаотичных товаров, и старался не думать, куда и зачем идет. Он знал, что все случится так, как должно случиться, а потому и планировать что-то не видел смысла.

Так он и нашел джип.

Чак обошел машину. Тот самый цвет, тот самый бампер – кажется, именно ему суждено толкнуть пьяницу. Вот только обе фары нагло таращились на Чак своими совершенно целыми стеклами.

Чак раздраженно сплюнул на дорогу, и двинулся дальше.

Вернулся.

Открыл дверь, полюбовался ключами в замке. Никакой сигнализации. И никакого рюкзака, конечно. Рюкзака у Чак никогда не было, но судьба сделает все сама, и когда придет время, рюкзак для денег попадет в его руки, как попала рубашка. И как попал синий джип, хотя пока и без разбитых фар.

Теперь Чак знал, куда нужно идти – к двери с грязной и покрытой копотью вывеской «Оазис». Пройти до конца квартала, свернуть, пройти еще немного. Забор, окружавший то, что было когда-то парковой перед магазином, покосился и почти рухнул. Двух ударов ноги хватило, что бы свалить его окончательно.

Давно ставший руинами заброшенный магазин пах плесенью и затхлостью, кишел пауками и тараканами. Стекла выбиты, двери сломаны, стеллажи для товаров опрокинуты на пол. Пыль посыпалась с потолка, когда Чак вошел. Пол Оазиса сохранил для него куски штукатурки и обломки того, что когда-то было стенами.

Чак поднял половину красного кирпича. Сгодится! Все предрешено, но если судьба запаздывает, ей можно и помочь. Половинка кирпича отлично с этим справится.