Читать книгу: «Отражение», страница 4

– А если я скажу, что это не просто пирамиды, а некий огромный кристалл, с помощью которого можно не только управлять всеми атмосферными, геомагнитными явлениями, но и изменять преломление миров? До того момента, как были запущены эти генераторы энергий, существовал один мир. И для того чтобы прекратить бессмысленную борьбу магов и спасти человечество от истребления, Атланты и создали эти пирамиды – генераторы энергий. Они работают и действуют – и с их помощью мир разделился на два параллельных мира. Второй мир очень опасен для всего человечества и сейчас. Включив эти пирамиды – генераторы энергий в работу, атланты обрекли свою цивилизацию на жизнь в том мире, целый континент пропал из нашего мира, как пишут историки, он просто затонул.

До глубокой ночи они разговаривали, пили замечательный кофе и не замечали, как летит время. Всеволод спохватился, когда было уже полпервого ночи. Катя вышла проводить Всеволода в холл. Всеволод повернул ручку английского замка, замок предательски щелкнул затвором, и дверь открылась. В воздухе повисла звенящая тишина, только два сердца бились в учащенном ритме. Всеволод взглянул в печальные глаза Кати, их глаза встретились.

– Я не могу вот так просто уйти.

Всеволод закрыл дверь, подошел вплотную к Кате, взглянул в её голубые, словно озера, глаза. Поцеловал её, нежно в губы, еле касаясь. Она ответила нежным, осторожным поцелуем. Мир наполнился красками, Всеволод и Екатерина почувствовали невесомость, они словно взлетели, кружась в воздухе в красивом медленном танце. Губы снова встретились, но уже более страстно, кончики языков слегка коснулись, щекоча и возбуждая, друг друга. Руки встретились, пальцы Всеволода прошли между пальчиками Катерины и сплелись с ними в одно целое. Всеволод с легкостью взял Катю на руки и перенес в комнату, положил на кровать и покрыл ее всю поцелуями.

Рано утром договорившись о встрече через пару дней для выбора амуниции для путешествия, они расстались. Ведь ни у нее, ни у него не было туристических, даже, можно сказать, альпинистских принадлежностей, а так как экспедиция намечалась на начало марта, уже не такой холодный, но довольно-таки снежный месяц, то спать придется на снегу. Необходимо было приобрести палатку, спальники, термобелье и прочие тёплые вещи.

6

Дом Князя не отличался излишней роскошью, он считал, что все должно быть рационально. Дом был размерами пятнадцать на пятнадцать метров с жилым этажом, мансардой с бильярдной, тренажерной комнатой, подвальным помещением под всем домом, с гаражом и погребком под гаражом. Участок в двадцать соток был засеян газонной травой и засажен плодовыми деревьями. Из дворовых построек существовала только баня из сруба, состоящая из парной, моечной и предбанника.

– Значит, ты мне хочешь сказать, что они ушли? Ушли от тебя? Наверно, ты смеешься надо мной? Кувалда, ты ни разу не подвел меня, ты способен выследить мышь, а здесь двоих фраеров выследить не смог. Что ты можешь сказать в своё оправданье? – Князь был вне себя. Если бы перед ним стоял кто-то другой, он бы с ним и разговаривать не стал, пустил бы в расход или отправил в пресс-хату, где виновного наказали бы по всей строгости преступного закона, или как говорили сами зеки – опустили бы по понятиям. Они живут по понятиям, разговаривают они на фене (зековский жаргон), и чем больше они разговаривают по понятиям, тем меньше обычный законопослушный гражданин их понимает. В этом и заключается для молодого поколения романтизм зековской жизни – ни один закон для них не писан, все свои спорные вопросы они решают только по понятиям. Только понятия всегда разные, как у пиратов «кодекс чести» чисто условное явление прав тот, у кого больше прав – за кем стоит сила.

– Я не собираюсь оправдываться, Князь. Дело в том, что на Арбате мы были как бельмо на глазу, не заметить нас было невозможно, тем более что никто из наших не предполагал, что тот магазин имеет сквозной проход на другую улицу.

– Значит, вместо того чтобы раствориться в толпе, вы вышли как напоказ, да, наверно, еще так, что все граждане шарахались от вас, как от прокаженных? Все! Этот вопрос закрыли, кто прав и виноват, и так ясно. Как будешь исправлять свой косяк? Твои предложения по этому вопросу, я слушаю.

– Ну, во-первых, мы их сфотографировали на мобильный телефон, когда они выходили из ресторана, и теперь их фейсы у нас есть. – У Князя слегка изменилось лицо, он порадовался сообразительности Кувалды, но выражать явное торжество и тем более хвалить подчинённого не собирался, это было не в его правилах. – Во-вторых, один щипач (вор карманник) из кодлы Компота признал этого фраера – это Всеволод из телешоу «Битва экстрасенсов», значит, мы сможем вычислить, где он живет и работает. А вот его подружку пока вычислить не удалось. Ну, я думаю, через фото и своих людей в ментовке мы её быстро найдем.

– Хорошо, чем быстрей ты соберешь всю информацию, тем лучше, каждый вечер мне доклад о проделанной работе по этому вопросу. И еще: они собирались в какую-то экспедицию, значит, следует пробить все магазины, торгующие туристическими принадлежностями, наверняка они будут что-то приобретать, в этот раз хоть не обделайтесь. Возьми шпанюков (охмуренные зековской романтикой пацаны до 14 лет) и расставь их по всем магазинным точкам с фотками. Ну, все, действуй, а то я уже устал от тебя.

– Все сделаю в лучшем виде шеф, – Кувалда вышел из залы, напрягая свои извилины, как все провернуть без косяков.

Князь, в свою очередь, пытался вспомнить разговор в ресторане и проанализировать его. Речь шла о каком-то очень крупном алмазе и драгоценностях, скорей всего они знают, где их искать, поэтому надо действовать быстро. Экспедицию собирались провести в Смоленской области, следовательно, необходимо связаться на всякий случай со смотрящим города Смоленска. А чтобы визит не вызывал подозрений, надо напроситься в гости, но без объяснений этого делать нельзя, надо придумать повод для приезда. А сейчас надо связаться с Кастетом.

С Кастетом Князь был в отличных отношениях. Лет десять назад в Исправительно-трудовой колония № 18 им пришлось прикрывать друг друга, когда Кум (начальник колонии) решил провести чистку, чтобы сделать зону «красной», то есть зоной, в которой воровские законы не работают, а высшим законом является начальник колонии – то есть сам Кум. Они тогда чудом остались в живых, покалеченными попали в лазарет, а оттуда их судьба раскидали по разным зонам.

* * *

История Кастета была очень проста. В шестнадцать лет он был чемпионом среди юниоров по боксу. Намечались соревнования в Прибалтике, в Риге. Для пацанов из Смоленска это было выше всяких мечтаний, поехать хотелось всем, но, как обычно бывает в спорте, едут на соревнования только лучшие из лучших. Как чемпиону среди юниоров города Константину Алексеевичу Блохину предстояло выполнить эту миссию, чему он был безумно рад. Занимался он с упорством по шесть часов в день – утром два часа и вечером четыре часа, занимался, не жалея сил, не замечая завистливых взглядов товарищей. После одной вечерней тренировки подошёл его лучший друг Сашка и достал из кармана массивный кастет: «Смотри, что у меня есть, пойдем, опробуем удар правой на деревянном заборе». И они пошли к ближайшей стройке. Было уже темно, такие строительные площадки обычные люди обходят стороной, поэтому никто им не мешал. Они подошли к забору и начали крушить его отточенными ударами: на правую руку надет кастет, левым кулаком – наносится легкий удар, нащупывая воображаемого противника – измеряя дистанцию, а правым кулаком с кастетом – наносится сильнейший удар, такого сокрушительного удара ни одна доска не могла выдержать. Так они не заметили, как разрушили пятнадцать метров забора. В окно их видел сторож, но побоялся выйти и сделать им замечание. Телефон в сторожевую будку еще не был проведен, и поэтому единственное, что он мог сделать сторож, это закрыть дверь в вагончик изнутри на огромный засов, а утром вызвать милицию.

Расставаясь, Санек попросил Костика до завтра подержать кастет у себя. Наивность мальчишки круто изменила всю его жизнь. Утром он положил кастет в портфель и, уже собравшись уходить в школу, услышал, что раздался какой-то чужой, требовательный звонок в дверь. Мать открыла, на пороге стоял участковый милиционер с понятыми – ошарашенными соседями.

– Доброе утро, Маргарита Матвеевна! – по долгу службы участковый должен был знать потенциальных нарушителей спокойствия подведомственной ему территории, каковым являлся Костик. Как чемпион города, по боксу рано или поздно он должен был кого-нибудь научить хорошим манерам, так как натренированный боксер при встрече с несправедливостью сначала ударит, а потом начнет разговаривать, но, как правило, разговаривать уже не с кем – собеседник находится в тяжелом нокауте. – Я насчет ночного происшествия, – по причине ведения следствия участковый не имел права раскрывать суть дела и поэтому решил отделаться общими фразами. А на самом деле позапрошлой ночью было совершено убийство на пустыре: мужчину возвращавшегося со второй смены домой, не дошедшего каких-то двести метров до родного подъезда, зверски избили до смерти, на труп было страшно смотреть. Лицо превратилось в сплошное кровавое месиво, нос сломан, вытекший глаз устрашал труп, голова была пробита в трех местах с левой стороны в районе виска, уха и затылка. Как указала экспертиза, удары были нанесены тупым продолговатым предметом шириной не более сантиметра – возможно, кастетом. Теперь участковому предстояло обойти десяток стоявших на учете подростков, спортсменов и главарей дворовых банд. Предыдущие сутки участковый обошел два соседних микрорайона.

– Ну что еще мой сорванец натворил? – несколько испуганно спросила мать Костика; она и предположить не могла, что произойдет или уже произошло.

– Ну, Константин Алексеевич, показывай, что у тебя в портфеле, и карманы выворачивай.

Костик, путаясь, стал вытаскивать из кармана всякую мелочевку, а сам лихорадочно думал: «Как же так быстро вычислили, из-за какого-то забора – милиция с понятыми, вот блин, и кастет лежит в портфеле».

– Давай, давай, портфель показывай, – участковый насторожился, что-то в поведении Константина его смутило, Костик словно что-то скрывал. Когда из портфеля на пол выпал кастет, в комнате наступила тишина. Костик побледнел, мать вскрикнула, у понятых расширились глаза, участковый аккуратно положил кастет в целлофановый пакет. – Товарищи понятые, вы все видели, сейчас составим протокол, и вы можете быть свободны, если следствию будет необходимо, вас вызовут повесткой. А тебе, Константин, придется с матерью пройти со мной для дачи показаний следователю.

– А в чем, собственно, его обвиняют? Из-за какой-то железки не сажают в тюрьму.

– Успокойтесь, никто вашего сына пока не собирается сажать, просто поговорите со следователем, и я надеюсь, это недоразумение само собой разрешится. Ношение и изготовление холодного оружия – отделаетесь условным сроком, ведь правда, Константин, ты ни в чем не виноват? – при этом милиционер пристально посмотрел на Костю таким жестким, колючим взглядом, как будто хотел просверлить его насквозь своими ежовыми глазами.

– Я… я не специально, я только попробовать – он так легко ломался этот забор, что я сразу не смог остановиться, – оправдывался Константин.

– Какой еще забор? – удивился участковый, а затем уже более уверенно продолжил: – Ну, вот видите, здесь еще и порча государственного имущества, так что, Маргарита Матвеевна, основания пройти с нами уже есть.

У Маргариты Матвеевны подкосились ноги, пришлось соседке сбегать за нашатырем. А в кабинете следователя, увидев фотографию трупа, она вообще потеряла сознание. Так же как и сын, она не понимала, что происходит вокруг, они оба были в шоке. У Костика кругом шла голова, в накуренной маленькой комнате следователя, ему казалось, что всё, что сейчас с ним происходит это просто страшный сон, сейчас он проснётся и весь этот кошмар закончится, ведь есть вещи и поважней. Сегодня же контрольная по математике. Мне же в школу пора! Но сон ни как не кончался. Следователь требовал оформления признаний и явку с повинной, напирая на то, что суд примет это во внимание и уменьшит срок до минимума. Алиби у Кости никакого не было, убийство было совершено примерно в то же время, когда Константин возвращается домой с тренировки, и именно в это же время он громил забор у стройки днем позже. На следующий день нашли сторожа, который опознал Костю.

В камере следственного изолятора на вопрос, за что привлекли, Костик ответил: – «за кастет». Так и приклеилась к нему кличка Кастет, со временем она только укрепилась – в драках его нокаутирующие удары вызывали восхищение у одних и страх у других. В камере он немного отошел от прессинга следователя и начал размышлять, одна мысль не давала ему покоя, она мучила его постоянно не давая спать, есть, думать о чём-то другом. «Вот это подстава, Санек меня подставил, чтобы поехать вместо меня на соревнование. Что делать? Что же мне делать?» Константин поделился своей бедой с сокамерником – бывалым вором в законе Ашотом, тот, в свою очередь, объяснил, как следует вести себя со следователем и как вести себя в хате (в камере) по понятиям, то есть по суровым законам тюрьмы.

– Тебя взяли за жабры крепко, никакая отмазка не поможет. Если подтянешь своего друга, сядете вдвоем, только срок будет больше, так как это уже групповуха. Если пойдешь в сознанку, срок могут скостить, но это не приветствуется на зоне – западло сотрудничать со следствием. Так что сделай выбор сам: либо идти в несознанку, отрицаловку, пусть сами доказывают, что ты не верблюд, и при этом отсидеть придётся полный срок. Либо подписаться под делом, которого не совершал, глядишь, на год, а может, года на два меньше отсидишь, но тогда ты и с годами не сможешь реабилитироваться. Но при этом в зоне не будет тогда тебе достойного уважения, ведь ты сотрудничал со следствием, помог ментам сам на себя дело повесить – лапти сшить на этап (пересылка заключённых из следственного изолятора в тюрьму).

Кастет выбрал самый правильный путь, стоял на своем: к убийству он никакого отношения не имеет, кастет нашел накануне и опробовал его на заборе, вот и вся его вина. Но больших доказательств, для следствия и не требовалось, на кастете были только его отпечатки пальцев, а в уголках кастета обнаружили пятнышки крови, совпадающие с группой крови убитого. Так что Кастету дали полный срок: десять лет общего режима – два года малолетки, и восемь лет на взрослой зоне.

Отсидел Константин полный срок, как говорится, от звонка до звонка. После освобождения в середине девяностых Кастет вернулся в Смоленск. Нашел Санька, который с дружками беспредельничал в своем районе: занимались рэкетом, грабили квартиры, пока жильцы были на работе. Район новый, как правило, не то что в доме – в подъезде никто никого не знал. Поэтому они средь бела дня под видом переезжающих спокойно выносили все из квартиры. А вечером, отработав смену и придя домой с работы, потерпевшие, обнаруживали обчищенную квартиру. Грабители выносили все, кроме обоев на стенах. Как правило, никаких свидетелей не было, поэтому банда чувствовала полную безнаказанность.

– Ну, здорово, Санчила, ты мне сам расскажешь про то, что ты сделал, или людей поспрашиваем? – Костя держал правую руку в кармане, сжимая нож с выкидным лезвием.

– Костян, братан, я не знаю, про что ты говоришь, – после того как Санек увидел Константина, настроение у него сразу пропало, всем телом он почувствовал какой-то дикий страх, и не напрасно. Трое быков из его кодлы стояли насторожившись, но пока шли какие-то непонятки, не вмешивались, что еще больше угнетало его.

– Какой ты мне братан, червь вонючий? Говори, для чего кастет мне подсунул, да еще и с висяком? – Предьява была конкретная, и вариантов отмазаться не представлялось, следовало действовать. Александр, конечно, понимал, что с Кастетом ему не справиться, оружия при себе не было, а в юности на тренировках он всегда выглядел слабее Кости, теперь и вовсе после праздной жизни – ограбил, пропил, опять ограбил, опять пропил – он был хил, словно дохляк из концлагеря. Так что о спарринге не могло быть и речи. Кастет был фанатом спорта, он всегда находил время и место потренироваться, побить грушу (мешок с песком), потягать тяжести, к тому же тюремная жизнь развила жесткость и быструю реакцию в расправе с врагами, которых нельзя отпускать и прощать. Прощать значило проявлять слабость. Поэтому у Александра надежда была только на быков, которые стояли в трех метрах от них.

Александр подался вперед, замахнувшись, нанес удар правой рукой в лицо Кастету. Костя отработанным приемом интуитивно поднырнул под руку нападающего, вытаскивая нож из кармана и нажав на кнопку большим пальцем. Лезвие моментально выскочило из рукоятки, в следующее мгновение Кастет нанес удар ножом в кадык. Когда он вытащил нож, из горла Александра ударил фонтан крови. Костя повернулся к ошарашенным быкам, в два прыжка оказался вплотную к самому сообразительному, который уже выхватил «беретту» из кобуры. Блоком левой руки отвел от себя направленную на него руку с пистолетом, а правой нанес удар сверху вниз ножом в грудь – прямо в сердце. В следующее мгновение, перехватывая пистолет левой рукой из руки еще теплого трупа, правой рукой вытащил нож из обмякшего тела, полоснул по горлу второму быку, стоявшему в оцепенении. Третий бандит уже тоже достал свой пистолет, но, забыв снять с предохранителя, тщетно судорожно нажимал спусковой крючок. Не успев сообразить, в чем дело, он свалился замертво с дыркой во лбу – это Кастет выстрелил из пистолета, держа его в левой руке.

– Ну вот, вроде бы и поговорили. Да долго я ждал этого момента. Бог свидетель, не я начал эту войну, хотя войны как таковой между нами ни когда не было. Самые глубокие раны оставляет Мир, а не Война. – Кастет достал платок, протер пистолет и вложил его в руку владельца, затем протер свой нож и вложил его в руку трупу с простреленной башкой. Теперь все походило на криминальную разборку: один порезал троих, а его застрелил один из потерпевших, таким образом, дело закроется и никого искать и привлекать по этому делу не будут. Обыскав трупы и забрав у них только деньги, Кастет спокойно удалился. Так началась на свободе новая, криминальная жизнь Константина Блохина. Жизнь, которую он себе не выбирал, жизнь которую выбрала его судьба, а он лишь плыл по течению, контролируя последствия чужого выбора.

* * *

– Алло, Кастет, это Князь беспокоит, приятного вечера! Как поживаешь?

– Вашими молитвами. А у вас как в столице дела идут?

– Да дел невпроворот. Слышал, может быть, я недавно откинулся с зоны и, пока дела не принял, не втянулся в суматоху, хотелось бы прокатиться, отдохнуть, друзей повидать – мир посмотреть, себя показать. Ты как, не против, если я подъеду на денек-другой, погощу?

– Я-то не против, организуем, встретим уважаемых гостей, как положено. Просьба будет за сутки предупредить. Чтоб было все чин по чину. Может, на охоту в заповедник путевку выкупить?

– Кастет, не гони волну, не суетись, когда приедем, тогда культурную программу и составим.

– Хорошо, буду ждать звонка, пока.

– Приятно было тебя услышать, а еще приятней будет увидеть на воле. Пока.

«Ну, вот и хорошо, вроде бы и Смоленская земля нас встретит, как положено, теперь главное – этих гавриков найти здесь, да побыстрей», – подумал Князь, наливая в бокал коньяк Henessi. Отпив немного, закрыв глаза наслаждаясь послевкусием благородного напитка, тихо произнёс. – Теперь можно и расслабиться.

7

Ранним солнечным, но довольно морозным утром колонна из четырёх автомашин выехала с Кутузовского проспекта по направлению к Смоленской дороге. Друзья весело шутили, радуясь началу дороги. Мимо пролетали яркие рекламные щиты, огромные витрины магазинов и супермаркетов, солнечные зайчики отражались от множества окон и, словно играя, неслись наперегонки за путниками, создавали праздничную атмосферу. Настроение у путешественников было боевое, веселое: наконец-то вырвались из круга бесконечных проблем – так думали все, кроме Всеволода, которого охватила какая-то тревога. Пока этому не было объяснений, и он старался не выдавать своего унылого настроения. Насторожила Всеволода и вроде бы обычная проверка на дороге при выезде из Москвы. На посту ГИБДД старший сержант Коржанкин проверил документы, наличие аптечки, огнетушителя, талоны техосмотра, как бы невзначай спросил о цели поездки. Ребята отшутились, что едут за грибами. Сержант улыбнулся, отдал честь и попрощался. Когда машины скрылись из виду, сержант достал мобильный телефон и набрал номер. «Это я, Куцый, интересующие вас фейсы засветились, сейчас они направляются по Смоленской трассе в сторону Можайска, мы их остановили на сорок девятом километре. Они едут на четырёх машинах, всего десять человек – пять мужского пола и пять противоположного… противоположного… ну, значит, женского… ну я так и сказал. Оружия при них не замечено, но снаряжение у них серьезное, туристическое, видимо, будут зимовать в лесу – как будто мотелей по дороге нет. Это все… хорошо… Объявить «Перехват» не могу, для этого нужно указание свыше. Все, пока».

Эта информация уже через пять минут была у Князя. А через полчаса наспех собранная отборная команда из девяти человек – естественно, вооруженная – на трех джипах неслась в погоню. Указание было – только следить, стараясь не попадаться на глаза. Сам же Князь решил опередить искателей сокровищ и через два часа вылетел в Смоленск, предварительно позвонив Кастету. Еще через два часа он выходил из здания Аэровокзала в сопровождении Кувалды в Смоленском аэропорту. Кастет сам приехал встречать дорогого гостя. Они молча обнялись и сели в «мерседес». Кувалда с телохранителями Кастета сел в «лендкрузер».

– Давай, рассказывай: чему я обязан таким визитом? Извини, что я напрямую, но я уже не знаю, чего и думать, после твоего звонка места себе не нахожу, может, кому дорогу перешел из московских воров? – начал разговор Кастет, после того как толстое звуконепроницаемое и непробиваемое стекло отделило их от водителя.

– Да нет, это не твои заморочки, это мои делишки привели меня на твою землю. Хочу просить тебя о помощи, может, чего подскажешь, подсобишь. Знай, я в долгу не останусь. Князь всегда платит свои долги.

– О чем базар, конечно, помогу. Но чем помочь и в чем?

– Понимаешь, дело очень деликатное. Необходимо выследить одних черных копателей, нужны они мне очень.

– Не вопрос, организуем.

– Ну, вот и славненько. Они прибудут завтра утром, я так думаю, мои ребята их нагонят, и мы будем контролировать каждый их шаг. А теперь хотелось бы в баньке расслабиться и выспаться с дороги, стар я стал для таких перелетов.

– Все сделаем в лучшем виде, – взяв мобильный телефон, Кастет сделал необходимые распоряжения по поводу подготовки бани и маршрута следования кортежа.

* * *

Тем временем путешественники мчались по шоссе, и чем дальше они отъезжали от Москвы, тем беднее была встречавшая их российская глубинка. Ассортимент в магазинах не богатый, но цены выше столичных. Особенно это было заметно для Катерины, она ведь никогда не выезжала из Москвы и сейчас, глядя в окно, начинала осознавать, что все это время жила в другом мире – мире достатка и процветания. Создавалось впечатление, в одной стране существуют два разных стандарта. Статистический москвич среднего достатка чувствует себя довольно богатым человеком на расстоянии трехсот-пятисот километров от Москвы. А вот богатый человек из глубинки в Москве выглядит нищим. Богатство человека, его влияние на других людей – все зависит от населенного пункта: в крупном городе один стандарт, в небольшом городе – другой, ну а в деревне третий, но зато он – человек из «Новых русских», барин в своем круге, и эту жизнь он ни за что не поменяет на другую. Это касается и человека, который стремится всеми путями занять высокую должность не ради богатства, а ради важности, чинности, чтобы показать свою значимость: «Вот я какой НАЧАЛЬНИК». И горе тому, кто скажет: «Ну и что начальник, давай делом заниматься». Дела его уже не касаются, он ходит, как павлин, чистит свои перышки да ищет, где что можно прибрать к рукам, да побольше, побольше. И эта мнимая власть над людьми как бы второго сорта включает в нем алчную сторону – сторону дьявола. Дьявол, проснувшись в человеке, уже никогда не выйдет из него, и только специальный обряд сможет это исправить, а лучшее лекарство от этой болезни – гильотина.

– Я вижу, ты о чем-то задумалась? – спросил Всеволод Катерину, наблюдая, как она уныло смотрит в окно. А мимо проплывал какой-то небольшой городок с грязными улицами и бедно одетыми пешеходами. На дорогах преобладали автомобили отечественного автопрома восьмидесятых годов – «копейки», «шестерки», «москвичи»… не видно было только «запорожцев», видимо потому, что запчасти к нему стоят как на иномарки.

– Знаешь, живешь своими проблемами, смотришь телевизор, а там то террористами пугают, дескать, они нам угрожают, то мировой кризис в чем-то виноват… А ведь раньше было еще хуже, но мы как-то по-другому, более радостно воспринимали жизнь вокруг нас. И не было такого ощущения нищеты и подавленности у людей. Хотя нам, конечно, ничего не рассказывали, а если и рассказывали, то говорили неправду, но это ведь к лучшему – кому нужна такая правда? Правда, от которой жить не хочется. Если происходил мировой кризис, нам говорили: «Капиталисты опять обделались, у них финансовый кризис». И мы радовались от души, не подозревая, что и нас он коснется, а когда были трудности у нас, мы их сообща героически преодолевали.

– Да я помню эти лозунги, которые вели нас в светлое будущее: «Все на уборку урожая девяносто», «Даешь пятилетку за три года». И как наивно мы в них верили. Понимаешь, раньше разница в зарплате у директора завода и высококлассного токаря шестого разряда была небольшая. Конечно, зарплаты специалистов, инженеров были низкими. Вот тут и парадокс: в каждом цехе есть токарь с шестым разрядом, да не один, а директор-то один, какая у него ответственность за производство. Сколько нагоняев он получает от вышестоящего начальства, сколько выходных он проводит на работе и по сколько часов в сутки он работает – знают только близкие. А токарь каждый вечер с бутылочкой пива режется в домино во дворе. Вот и все видели, что успеха в жизни можно добиться, сильно не напрягаясь: можно закончить ПТУ и пойти работать по специальности, через пяток лет, набравшись опыта, можно было заработать хороший разряд и получать приличные деньги. Другая перспектива – закончить десять классов, отучиться пять лет в институте, прослужить еще два года в армии и в двадцать пять лет прийти специалистом на тот же завод, только на мизерную зарплату. Я помню прекрасно, то время, когда мастер участка получал сто двадцать пять рублей, а его подчиненный токарь с третьим разрядом выполнял работы по наряду на двести пятьдесят – триста рублей. Вот тогда большинство населения было в материальном отношении более обеспечено.

– Да, а сейчас все изменилось, разница между теми, кто что-то производит, и теми, кто руководит, – огромная, причем руководителей, контролеров сразу стало больше. А работников, производящих материальные ценности стало меньше.

– Не стоит забывать, что раньше хорошо платили на предприятиях, выпускающих в основном военную продукцию. Это большие предприятия, в которых работало много людей, а сейчас эти предприятия разрушены, если не физически, то экономически. При отсутствии средств производства, остро стаёт и кадровая политика. Замена кадров отсутствует более пятнадцати лет, целый класс высококвалифицированных специалистов ушел в торговлю, мелкий бизнес, некоторые и рады бы вернуться, но не видят перспектив развития экономики. Жить-то на что-то надо, кормить свою семью не обещаниями о наступлении лучших времен, а здесь и сейчас. Разговоры правительства о поднятии экономики, создании НАНО-технологий! О чём они вообще говорят? Как будто они открывают Америку. Ведь раньше при каждом крупном заводе существовали конструкторские бюро и научно-исследовательские институты, которые и занимались вопросами НАНО-технологий непосредственно для внедрения в производство. А создавать НАНО-технологий без производства, нет ни какого смысла, для чего они нужны – для продажи за границу, что ли? Какой смысл продавать технологию за границу, чтобы затем купить готовый товар по цене, в которую вложен процент на покупку этой технологии. И опять-таки выиграет небольшая масса чиновников, но никак не государство. Выиграют те, кто эти технологии продаст, какая-то часть чиновников обогатится на данный момент, а в общем экономике нашей державе, научным институтам ничего не достанется. Ну ладно, не будем о грустном, посмотри лучше, какие просторы, какая первозданная красота, луга, леса – всё покрыто снегом, а на деревьях иней прямо как в сказке.

И действительно, мимо за окном проплывали заснеженные луга. На пригорке, раскинув свои кроны, стояла дубрава. По могучим стволам деревьев можно было предположить, что растут они не один век. Голые ветки коряво устремлялись в небо, к Солнцу – источнику тепла и жизни на нашей планете. Они были покрыты толстым слоем пушистого инея, и это придавало картине какое-то сказочное, непередаваемое ощущение. Наверное, потому, что картина эта была временная, можно сказать мимолетная, словно сама природа наградила и порадовала такими замечательными моментами. Пройдет час-другой, выглянет из-за туч и пригреет солнышко, подует ветер, и сказочный мир исчезнет, превратившись в обычную повседневность. Сама природа пытается привлечь наше внимание: «Вот, дескать, как бывает, смотрите и берегите меня». А мы идем и не замечаем этой красоты за каждодневными заботами. В каждом природном явлении есть свой неповторимый шарм. К примеру, снег, дождь, туман, гроза, зной вызывают раздражение – нам вечно не угодишь, ни жара, ни холод нас не радуют. «Что же вам нужно люди?» – спрашивает природа и пытается нас удивить в очередной раз. А мы в очередной раз проходим мимо того, чего нельзя не заметить, и с недовольством отворачиваемся, утопая в мелочных, суетливых и бесконечных проблемах.

Болота летом непроходимы, от этого выглядят пугающе, выделяя неприятный запах застоявшейся, позеленевшей, цветущей воды. А зимой, когда морозы промораживают всю почву, они выглядят довольно привлекательно: ровными заснеженными просторами. Весной они менее опасны, чем лед на реке, так как промерзают болота на несколько метров, а вот замершие реки весной образуются промоины, трещины и проталины во льду. Где вчера прошла машина, сегодня может не пройти и человек, этим переправы через реку и опасны весной. По зимним дорогам путешествовать приятно – все ухабы выровнены тракторами, поэтому дорога кажется идеальной трассой, но пройдет неделя-другая, и эта трасса превратится в непроходимую слякоть, а вот непроходимые болота до середины мая будут промерзшим торфяником со своими скрытыми оттаявшими местами, смертельно опасными для непосвященных.