Сомниум

– Мне? – переспросил я удивленно.

– Да! Это не займет слишком много времени.

Он поймал куб, в который снова был запакован человеко-симулятор, и я последовал за ним в коридор.

Мы прошли мимо транспортного и мебельного отделов, а затем мимо отделов строительства и моды. Вскоре, достигнув зала природных инсталляций, в котором я теперь числился, мы повернули направо и оказались в небольшом помещении. «Кабинет анимации», – горела надпись на электронном шуме.

– Нам сюда, – открыл мне доступ через валидатор Тодд.

Я прошел в маленькую квадратную комнату. У дальней стены стояло большое кресло, а на противоположной от него стороне белела стена с эйрскрином-визуализатором.

– Мы решили отказаться от внешности Дэвиса. Теперь наш идеальный человек будет иметь твое лицо, – сказал ученый, ставя меня по центру белого эйрскрина.

– Я буду прототипом для робота? – удивился я.

– Да. В тебе, как-никак, активный Сомниум. Мне нужны твои внешние данные и набор определенных телодвижений.

Я молча уставился на ученого. Он поставил куб слева от меня, а сам устроился в кресле напротив.

– Распаковать! – и я увидел рядом с собой вечно молодого старину Дэвиса.

– Ну что ж, я готов, – сказал Тодд, облачившись в камеру-шлем. – Раздевайся.

Я начал медленно расстегивать пуговицы рубашки, неуверенно озираясь по сторонам.

– Живее! Тебе придется воспроизводить разнообразные движения, а камера-визуализировщик на моем шлеме будет переводить изображение на язык программного кода и доставлять его в Систему. Оттуда Дэвис будет брать свои новые параметры, – он замолчал на минуту. – Кстати, робот уже обрел твое лицо.

Я тут же посмотрел на человеко-симулятор и тихо вскрикнул: рядом со мной стояла копия меня. Идеальные пропорции лица Дэвиса превратились в мои несовершенства, его светло-розовая гладкая кожа покрылась коричневым загаром, а на шее проявился шрам от уха до ключицы.

Стянув с себя водолазку и джинсы, я остался в одних трусах и снова взглянул на робота. Кожа манекена покрылась волосами, на шее проявились тонкие сосуды, грудная клетка расширилась, а на руках проступил контур моих мышц.

– И трусы снимать? – спросил я, засмотревшись.

– Ну а как же! Ты же не хочешь, чтобы наш идеальный человек остался без мужского достоинства?..

***

Зеркало в полный рост отражало белобрысого кретина в облегающих блестящих зеленых брюках и красном поло с черными вставками по бокам. Он растерянно улыбался себе, пытаясь определить, насколько ужасно то, что он видит.

– Я выгляжу как идиот! – сказал я вслух.

– Хотите увидеть отражение сбоку? – услужливо предложило зеркало.

– Валяй, давно я не смеялся.

Я остался стоять на том же месте, а в зеркале отразился мой профиль.

– Мы будем выбирать, пока вам не понравится. Перламутровые сникерсы будут отличным дополнением.

Модная обувь ничем не изменила картину, я по-прежнему выглядел паршиво.

– Попробуйте заменить красное поло на майку белого цвета с дерзкой надписью: «Заблокировать».

Зачем я здесь? Какой глупостью было соглашаться на этот цирк!

Из холла магазина послышался голос Малин:

– Принесите ему еще вот это!

Я с ужасом посмотрел на вешалку. Коллекция тут же пополнилась золотистым пиджаком с полосатыми рукавами. Цветастые, блестящие, полимерно-шелковые, неорезиновые, с мехом и перьями, неудобные брюки и футболки располагались в ряд, ожидая своей очереди.

– Я выберу только эту белую футболку с надписью, – сказал я зеркалу, понимая, что просто так отсюда не уйдешь, и переоделся в свои джинсы.

Я вышел к Малин, и она тут же подбежала ко мне.

– Нет, это не годится совсем. Одна белая футболка! Ступай назад, примеряй тот полосатый пиджак и мятные кеды без шнурков. Эту футболку, так уж и быть, можешь оставить.

– Капсула безопасности, – прошептал я и оказался в прозрачном шаре.

Малин удивленно посмотрела на меня.

– Что это?

– Как это что? – спросил я, плывя к выходу из магазина.

– Стой, мы еще не закончили! – крикнула она и побежала за мной на улицу. – Эрон! – она протянула ко мне свои руки и надула губы.

Я передразнил ее. Эффект от моей гримасы отразился злыми искрами в ее глазах.

– Убери капсулу немедленно! – строго сказала она. – Иначе… – она ударила кулаком по прозрачной стенке.

– Иначе что? – продолжал кривляться я. – Ты заблокируешь меня?

– Эрон! – беспомощно повторяла она.

– Я уберу капсулу, если ты позволишь мне остаться в этой одежде.

– Джинсы нужно переодеть, – недовольно произнесла она.

«набрать высоту»

Схватившись за живот от смеха, я поплыл над городом…

***

Мы стояли на шумной площади перед зданием в виде огромного гамбургера. Из него на всю улицу раздавался мужской голос. И сейчас он медленно объявлял, делая паузы между словами: «Двести семьдесят пять… пользователей… выбрали… "Лучезарная креветка"… лучшим блюдом». Теперь здание-гамбургер превратилось в гигантскую розовую креветку, опирающуюся о землю своим последним сегментом. По воздуху развевались ее длинные антенны-усики. Площадь восторженно ахнула. Заиграла веселая музыка. Все это означало, что за последнюю тысячу заказанных ланчей посетителям мировой сети бистро «Веселые челюсти» больше всего пришлось по вкусу лучезарное ракообразное.

Рядом находились игровой и музыкальный развлекательные центры, нирвана-бар и балетный киоск.

– Пойдем внутрь, – предложил я, взглядом приглашая в бистро.

– Постой, я еще не во всех голосованиях поучаствовала! – воскликнула Малин.

Мы стояли на одном и том же месте довольно долго, и я, замерзая, начал переминаться с ноги на ногу. Нас облепили другие пользователи, которые шумно галдели, «тыкаясь» мне в плечи своими экранами. Одни пытались угадать, какое блюдо станет следующим лицом бистро, другие – следующую песню, третьи – кого Система выбрала самым модным пользователем на площади. За каждый правильный ответ полагалась новая спираль к коллекции.

«Сто сорок восемь… пользователей… выбрали… "Улитка в морской глазури"… лучшим блюдом».

Позволив Малин насладиться образом многометровой улитки в голубой ракушке, я настойчиво пригласил ее направиться внутрь.

Наконец мы уселись за длинным глянцевым столом бистро, который полукругом обнимал огромное кофейное зерно в центре зала. Нарядные пользователи сидели в ряд по обе стороны перед своими эйрскринами. Напротив меня рябил экран Малин.

В последнее время она изменилась. Все чаще была задумчива и почти не спорила со мной. Я ломал голову над причиной этой метаморфозы.

– Убери, пожалуйста, эту заслонку от лица! Ты же знаешь, мне не нравится общаться с тобой в Системе, – напомнил я как можно строже.

Она на секунду замялась, будто внимательно кого-то слушала, а затем с вежливой улыбкой выключила свой эйрскрин. Передо мной возникли блестящие голубые глаза с ярко очерченными над ними сиреневыми бровями.

– Ты тут бывал?

– Нет.

– Тогда я покажу, как сделать заказ. Какие ингредиенты выберешь на ужин? – спросила она, и я заметил, как цвет ее губ из ярко-вишневых перешел в бледно-розовый.

– Мне все равно. Что-нибудь простое.

– Тогда-а-а… – она растянула слово, визуализировав экран на столе. На глянцевой поверхности начал составляться алфавитный указатель. Буквы быстро выстраивались в столбики. Когда они остановились, Малин начала водить по строчкам указательным пальцем. На ее длинном ногте я увидел подвижный космос. Там была и планета Земля – вид сверху, и звезды, и даже комета, которая кружила на их фоне, оставаясь в пределах границ, отведенных ногтем.

– Что-нибудь простое… – задумчиво произнесла она. – Хочешь бекон… салат и яйца?

– Хорошо.

«отправить в мультиварку»

На столе тут же появилось меню в картинках из двухсот сорока семи способов приготовления и сервировки этих ингредиентов.

– А теперь выбирай, – игриво предложила Малин.

Я ткнул пальцем в первый попавшийся рисунок – «Лунная яичница», и на его месте тут же брызнул салют. Умный стол сообщил, что в данный момент сто пять пользователей выбрали точно такое же блюдо.

«Поделиться своим ужином с другими пользователями» – появилась надпись. «Не хочу я ни с кем делиться», – подумал я. Малин нажала за меня и несколькими изящными движениями пальцев выбрала себе утку, груши, кунжут и батат. Вскоре еда появилась перед нами, и я нетерпеливо вонзил вилку в дрожащую яичницу.

– Подожди! – с ужасом воскликнула Малин, схватив меня за руку.

Я замер, вопросительно посмотрев на нее.

– Ты забыл запечатлеть красоту этого блюда! – в ее глазах читалось недоумение. – Посмотри, как красиво этот окрашенный в голубой салат окружает глазунью. Ее сердцевина – будто полная луна, белок посыпан беконной крошкой. Бекон, кстати, очень удачно оттеняет недостаток пропорций – ведь желтая часть меньше, чем белая.

– Извини.

– Сначала сохрани фотографию в дневнике питания, а потом уже приступай к нарушению целостности этой структуры, – объяснила она, с досадой тряхнув головой.

Теперь у меня пропал аппетит, но я нехотя принялся за еду.

– Комплимент от Мульти-Кухни Меркьюри – «Кофейный ручей», – раздался голос на все бистро.

В середине стола ручейком побежала серебристая жидкость, которая источала чарующий кофейный аромат. Перед каждым пользователем роботы-рабочие поставили по широкой кружке с изображением кота. Малин взяла в руку свою и зачерпнула из ручья, я последовал ее примеру.

– Тебе понравилась еда? – спросила она, блеснув на меня веселым взглядом, когда мы закончили ужин.

– Неплохо, – ответил я, чтобы не затевать пустой спор. Мне совершенно не нравилась синтетическая еда.

Как жаль, что нельзя было выключить звук и просто смотреть. Малин вызывала взрыв противоречивых эмоций и чувств. В ее глазах скрывалась Вселенная, но с языка слетала лишь несусветная чушь. Мне это причиняло невыразимые мучения. Так и хотелось схватить ее за плечи, потрясти и сказать: «Малин, очнись, прошу тебя, очнись…».

– Мой домовой говорит, что нет ничего важнее, чем правильное питание, – это поможет сохранить красоту и молодость. Он всегда заботится обо мне, – впервые за последние десять минут я прислушался к тому, о чем щебетала Малин.

Я улыбнулся.

– Хочешь, я буду о тебе заботиться?

– Как? – удивилась она. – Ты поселишься в моей квартире, будешь будить меня каждое утро, готовить завтрак и убирать?

– Нет, ну, для этого есть твой домовой.

– Так что же ты будешь делать?

– Я и сам не знаю, – признался я. – Мне хочется тебя оберегать… Но дело в том, что тебе ничто не угрожает.

– Я не понимаю.

– Не обращай внимания, – ответил я, бросив сто первый взгляд на декольте Малин. Маленькая грудь двумя сцепившимися ракушками устриц выделялась на тонком материале ее платья.

Вдруг Малин визуализировала свой эйрскрин. Я собирался было открыть рот, чтобы потребовать немедленно выключить экран, как она радостно доложила:

– Мне подмигнул один из пользователей, который находится здесь! Я имею успех!

– Какой еще пользователь? – всполошился я.

– Ну, открой же Систему, показывать пальцем нехорошо.

Я открыл. Она кинула мне профиль.

«Генри Смит – активный философ».

– Мне нужно заполнить стандартный опросник, чтобы проверить сексуальную совместимость. Поможешь?

Каждая ее фраза отзывалась в моей голове громовым ударом пульса.

– Как вы предпочитаете соитие – с трансляцией в Систему или в интимной кабине?

– Что?! – потерял я всякое терпение, перегнувшись через рядом сидящего пользователя, чтобы посмотреть в рожу неслыханного наглеца на другом конце стола.

– Пожалуй, выберу трансляцию, чтобы тебе не было скучно меня ждать, – продолжала щебетать Малин. – Ой, подожди. Он ответил, что будет заниматься этим только в интимной кабине. Ты не возражаешь, если я покину тебя ненадолго?

– Тебе не походит…

– Почему?

– Сама подумай, он отказался от трансляции! Выходит, ему нечем похвастаться миру? – нашелся я.

– Действительно… – произнесла Малин. – Отказать!

Глава 12. Одуванчики

Откуда-то издалека доносился гул – звуковые сигналы смешивались с человеческими голосами. Холодный белый свет заставил открыть глаза, но потом снова все поглотила мгла.

Я очнулась и увидела перед собой трех человек в желтых комбинезонах, работающих за своими компьютерами. Заметив, что я открыла глаза, один из них торжественно произнес:

– Добро пожаловать на Спеспереннис! Вы находитесь в жилом модуле. Меня зовут Николас Мартинсон, я капитан космического корабля, а это мои помощники – Джон Смит и Хавьер Сантана, – двое других, услышав свои имена, молча кивнули, продолжая заниматься своими делами.

– Мы успешно прошли временной туннель и без происшествий приземлились на Спеспереннис. Во время полета вы находились в состоянии принудительного сна. Как ваше самочувствие сейчас?

– Чувствую небольшую слабость. А где Эрон?

– Это нормально, ваш организм потерял много энергии. Вот, держите, это восстановит ваши силы, – и он протянул мне тюбик с надписью: «Восстановитель энергии уровень 1». – Вам всего лишь нужно немного подкрепиться. Эрон тоже здесь!

Я села и оглянулась. Эрон примостился в глубоком кресле за моей спиной. Почувствовав сладкий карамельно-ореховый вкус во рту, я поняла, как сильно была голодна.

– Прошу вас надеть вот эти костюмы и респираторы.

С этими словами капитан положил на стол два ярко-зеленых свертка и два прозрачных смарт-респиратора.

– Переодевайтесь, наш экипаж будет ждать вас на Спеспереннис. Мы подготовим туристическую капсулу для осмотра планеты.

Мы с Эроном остались вдвоем.

– Как себя чувствуешь? – тут же спросил он.

– Хорошо. Этот восстановитель энергии просто волшебный.

– Ну что, переодеваемся, – сказал Эрон и начал расстегивать молнию на своем черном полетном комбинезоне.

Я встала с места и последовала его примеру. «Вы станете нашими глазами и ушами», – вспомнила я голос генетика, трогая крошечную камеру-родинку у себя под глазом. Эрон захотел показать мне планету, на которой побывал, и генетики наделили меня записывающим устройством, ведь Персонализатор не работает на неосвоенной Системой территории.

Оставшись без одежды, я не торопилась одеваться, мне нравилось дразнить Эрона. Он разворачивал зеленый костюм, стараясь не смотреть на меня. Никаких инструкций я не получала, могла импровизировать и делать, что захочу. Я подошла к нему сзади и обняла, крепко обхватив его руками. Обнаженные, мы простояли какое-то время неподвижно.

Я чувствовала его тепло и слышала, как его глубокое дыхание становится частым. Вдруг он выпустил из рук свой костюм и резко повернулся ко мне. Жадно и быстро он начал целовать мои лицо и шею, а затем, одним движением прижав к стене, мгновенно вошел в меня. Его ненасытные поцелуи стали моим воздухом. Все произошло очень быстро, и мы, обессиленные, упали в кресло.

Я села к нему на колени и открыла еще один тюбик восстановителя энергии, лежащий на подлокотнике. Наши поцелуи приобрели карамельный вкус, и я не могла оторваться.

– Вставай, – вдруг одним легким движением рук он поднял меня со своих колен. – Нас ждут.

Мы оделись и вышли из жилого модуля. Снаружи было пасмурно. Бледно-сиреневое небо тускло освещало пустынный ландшафт; редкие скрюченные деревца да камни – вот что приветствовало нас на Спеспереннис вместо обещанных мне красок удивительной планеты.

Воздух был напряжен – угрюмый застой в ожидании бури или прояснения. Сделав первый шаг, я почувствовала упругую мягкость под ногами. Зеленый мох, будто пружинистый ковер, стелился по земле. Эрон взял меня за руку, и мы пошли в направлении туристической капсулы. Она в виде прозрачного стеклянного шара стояла неподалеку.

– И тебе тут нравится? – спросила я Эрона удивленно.

– Подожди, это только начало, – ответил он, увлекая меня за собой к капсуле. Держась за руку Эрона, я неуверенно шагнула на прозрачный борт. Мы плавно заскользили над землей и через несколько мгновений оказались над пропастью. От того, что открылось моим глазам под стеклянным полом, моментально закружилась голова и подкосились ноги.

– Мы сейчас находимся на высоте ста шестидесяти метров. Посмотрите на водопад, – громко объявил капитан Мартинсон.

Набравшись смелости, я посмотрела вниз. Под нами мощный водопад пробивал себе путь из недр скалистой горы. Поток стремительно бежал вниз, оставляя серебристую водяную пыль в воздухе. Шум водной стихии поглощал наши голоса, и нам приходилось кричать.

– Эту воду брали на анализ? – крикнул Эрон.

– Да, сэр, это чистейшая вода, но при доставке на Землю что-то происходит с химическим составом. Осадок, в котором находят микрочастицы пыльцы леграна, появляется сразу после прохождения тары с водой через временной тоннель. Возьмите бинокль и посмотрите в самый низ, – сказал он, передавая бинокль Эрону.

А я и без бинокля видела, как водопад находит себе пристанище в огромном озере голубого цвета. По берегам росли деревья, но не редкие и скрюченные, как на вершине, – там были густые чащи. Их раскидистые кроны нависали над голубой гладью.

– Видите пурпурные пятна внизу у озера? Это и есть заросли леграна.

Эрон передал мне бинокль, и я увидела внизу ядовитые фиолетовые цветы, о которых мне рассказывали. Они росли по берегам озера, под деревьями, на склонах гор.

– Итак, сейчас мы посетим пару любопытных мест, – произнес Мартинсон. Капсула начала снижаться вдоль склона горы. Я видела восторг в глазах Эрона. Его взгляд сканировал каждую деталь.

– Что это за цветы покрывают скалистый выступ вон на том обрыве? – спросил он.

– Это лаванда. Сейчас мы остановимся у моря. Там вы увидите морских обитателей.

Капсула приземлилась рядом с высокими зарослями леграна на берегу изумрудного моря.

– Вы можете выходить. Дотрагиваться до растения абсолютно безопасно. Самое главное не снимать маску.

Мы вышли из капсулы. Я никогда в жизни не видела столько воды. Бескрайнее зеленое море вдалеке переливалось синим, и я не могла охватить его взглядом. Легкие изумрудные волны набегали одна на другую. Небо обнимало это огромное живое пространство и сливалось с ним на горизонте. Эта красота немного пугала меня своим величием.

Эрон пошел к зарослям леграна, а я все стояла и смотрела на море.

– Видите, там, внутри, в самом цветке, пушистые шарики на ножках. На них находится ядовитая пыльца, – объяснял капитан Эрону. – Легран цветет круглый год. У растения очень мощные корни, они образуют под землей прочные сети.

– Пойдемте к морю, – предложила я.

В прозрачной воде мне открылась невиданная ранее жизнь. Волнистые слизистые пятна извивались точь-в-точь как виртуальная ветошь для пыли.

– Это медузы, – объяснил Эрон, заметив мое удивление.

Вдруг в царство белых пятен ворвалась стая вертлявых плоских рыбешек желтого цвета с синей каймой вдоль плавников. Сквозь их тела проглядывал тонкий скелет. Они бросились врассыпную, когда в стаю врезалась рыба покрупнее. Красная и пузатая, она упрямо пробивала себе путь на мелководье своим большущим шипом на голове.

– Поторопитесь, у нас не так много времени, надо успеть осмотреть и другие места.

И вот наша капсула зачехлилась, и мы куда-то понеслись, вдавившись в свои сидения.

– Мы находимся в режиме «Скоростной полет», для того чтобы быстро перенестись в другой часовой пояс Спеспереннис, – объявил Мартинсон.

Примерно через двадцать минут мы достигли новой, неизведанной территории. Как только капсула расчехлилась для обозрения, я ахнула.

– Что это?! – воскликнула я, отшатнувшись от прозрачной стенки.

Мы зависли в паре метров от ярко-оранжевой поверхности земли. Кругом были высокие и низкие волны из густо окрашенных крупиц. Это песок, догадалась я, просто он необычного цвета! В песчаных насыпях, слегка в них утопая, были раскиданы огромные белые яйца с голубыми пятнами.

– Это яйца хищного ястреба. Он обитает только в этих широтах, —сказал Николас. Капсула начала плавно двигаться вперед над оранжевой землей.

– Вот, смотрите! – воскликнул капитан. – Я был уверен, что нам повезет.

Я проследила за его взглядом. Одно из яиц под нами треснуло и раскололось на части. Из осколков выглянул мокрый несчастный комочек с желтым клювом и глазками-бусинками. Таких странных существ я видела только в Доме Культуры.

– Я могу его потрогать?!

– Ни в коем случае, – строго ответил капитан. – Мы не можем покидать пределы капсулы в этой долине. Песчаный ястреб – жестокий и очень ловкий хищник.

– В капсуле нам ничто не угрожает? – испугавшись непривычного чувства опасности, спросила я.

– Нет, пока ты со мной, ничего не бойся, – сказал Эрон и, обхватив меня за талию, крепко прижал к себе.

Мы еще какое-то время парили над песками, и вдруг перед нашими глазами промелькнуло что-то крупное. Капитан остановил движение, мы зависли в воздухе.

– Вот и ястреб. Взрослая особь собственной персоной, – улыбнулся он. – Посмотрите, как красива эта птица.

Я повернулась в ту сторону, куда указывал капитан, и увидела коричневую птицу, важно расхаживавшую среди яиц. Гордый крючковатый клюв был вскинут вверх, казалось, будто хищник считал нас глупыми зеваками.

Ястреб какое-то время прогуливался, оглядывая свои владения, и вдруг взмыл в воздух, широко раскинув гигантские мощные крылья. А в следующую секунду птица уже пыталась ухватить нашу капсулу когтями. Я вскрикнула от страха, и Эрон еще крепче прижал меня к груди.

Вдруг откуда ни возьмись появились другие. Они тревожно махали крыльями над капсулой. Одна птица ударилась о прозрачную стенку совсем рядом со мной, и я увидела ее большие блестящие глаза и гладкие перья.

– Им не нравится наше вторжение. Они защищают свое потомство, – объяснил капитан, зачехляя поверхность капсулы и быстро набирая высоту.

Следующая остановка поразила меня еще больше. Мы оказались на странной влажной почве, полностью изъеденной мелкими норами. В этот раз капитан позволил нам покинуть борт, и мы с интересом оглядывались по сторонам. Тут и там взмывали в воздух паровые потоки, исходящие из недр земли. В некоторых местах скопления пара достигали высокой концентрации и густым туманом скрывали все, что находилось вокруг. В какой-то момент паровой столб поднялся прямо между мной и Эроном, и мы отскочили друг от друга в разные стороны. Пелена обступила нас, я потеряла своих спутников из виду.

– Где ты, Эрон? – кричала я, почувствовав, как страх ударяет в голову. – Капитан Мартинсон!

Я разгоняла мутный воздух руками и пыталась двигаться вперед, надеясь выйти куда-нибудь, где будет хоть какая-то видимость.

– Эрон! – крикнула я.

В тумане я заметила каких-то мелких насекомых, они поднимались от земли и скрывались в клубах паровых потоков. На рукавах костюма оседали капли. «Как хорошо, что на мне есть респиратор», – подумала я.

– Держись, – услышала я и почувствовала, как кто-то вытягивает меня из мглы.

– Капитан Мартинсон! Как я счастлива видеть вас! – воскликнула я, когда он, обхватив меня за плечи, повел вперед, уверенно ориентируясь в густом тумане.

– Теперь давайте держаться друг друга, – сказал Николас. – Я больше не хочу искать вас по очереди!

– Меня не надо было искать, – пробурчал Эрон.

А я молча стояла рядом, радуясь, что со мной есть они. Это странное чувство единения с людьми… Оно совершенно мне было незнакомо прежде.

Вскоре мы снова неслись в нашей капсуле. На этот раз обратно – к жилому модулю. Капитан сказал, что пора уже начинать готовиться к отлету на Землю, но, несмотря на это, он не отказал в моей просьбе еще разок полюбоваться на море. Наконец мы приземлились и вышли наружу неподалеку от берега. Я с интересом отметила, что угрюмый сумрак разрешился в пользу осторожных солнечных лучей и мелкой мороси. Мы двинулись в сторону изумрудной воды.

– Эрон, посмотри! Я только что потрогала этот зеленый листок, он оторвался от ветки, и я разорвала его на две части, – сказала я, прикладывая половинки друг другу. Они не соединялись. Мой эйрскрин всегда обретает прежнюю форму, когда что-то пересекает его плоскость. – Посмотри, теперь я сгибаю ветку, и она с хрустом ломается. Это просто невероятно! – восторженно восклицала я, когда мы шли вдоль живой изгороди из низких кустов.

– Да, в отличие от предметов на Земле, не меняющих свои молекулярные связи, здесь все очень хрупко. Сломанная ветка, сорванная трава – их структура уже не восстановится, – прокомментировал капитан.

Я подбрасывала кусочки листьев в воздух, и они разлетались в разные стороны.

– Мисс, вы здесь гость и не вправе нарушать молекулярные связи чего бы то ни было. Достаточно того, что вы топчете землю и растительность на ней, – строго сказал капитан.

– Простите, – ответила я.

Стало совсем солнечно. На берегу из высокой травы торчали белые пушистые шарики.

– Капитан, а как называются эти цветы?

– Это одуванчики.

Я заметила, что пушинки легко отделялись от растений при дуновении ветра, и, нагнувшись, потянулась к одному из цветков.

– Можно я дуну?

– Хорошо, – согласился Мартинсон.

Я подула на цветок, и пушинки охотно оторвались от белой сердцевины.

– Ну что ж, вы можете немного побыть наедине, – сказал капитан и покинул нас.

– Зачем им эти парашютики? – спросила я, наблюдая за белыми пушинками в воздухе.

– Это семена. После того, как ты их раздуешь, появятся новые цветы, – ответил Эрон, и мы сели на траву. Я устроилась поудобнее и смотрела, как солнечные лучи целуют его лицо. Через прозрачный респиратор мне была видна его улыбка.

– Ну, как ты управляешься без браслета?

– Как видишь, жива.

– Это только потому, что я за тобой присматриваю, – засмеялся он.

– Вечно ты задираешься, Эрон. А у меня сейчас совсем другое настроение. Тут так хорошо! – сказала я, подставив лицо, скрытое респиратором, солнечным лучам. – Помнишь, ты как-то спросил, что я чувствую, когда ты рядом?

– Конечно, ты еще ответила, что тебе становится жарко, – усмехнулся он.

– Верно. А что ты чувствуешь рядом со мной?

Он задумался, и в его глазах промелькнул страх. Мне нравилось украдкой наблюдать за его лицом, видеть, как меняются настроения, замечать его неуверенность и смущение.

– Мне хорошо с тобой, – ответил он.

– И это все?

– И еще твои губы сводят меня с ума, а также твой запах и бархатная кожа, – он уже потянулся ко мне руками, пытаясь уложить на траву.

– Нет, Эрон, стой, – сказала я строго, и он сразу же отстранился, как будто ошпарился кипятком. – Сначала рыбалка – потом рыба, – повторила я когда-то сказанную им фразу.

Эрон приподнял бровь.

– Когда еще мы сможем поговорить без свидетелей?

Я чувствовала, что то, о чем мы говорим, должно остаться только между нами. Мне впервые не хотелось делиться с миром…

Эрон стал серьезен.

– Прости. Ты права. Мне трудно подобрать слова, но…

– Ничего не говори, я все знаю. Я читала об этом в древней книге. Это любовь.

– Что есть любовь?

– «Безумье от угара, игра огнем, ведущая к пожару. Воспламенившееся море слез. Раздумье – необдуманности ради. Смешенье яда и противоядья. Любовь нежна? Она груба и зла, и колется, и жжется, как терновник», – я вспомнила еще одну строчку: – «Конечно, я так сильно влюблена, что глупою должна тебе казаться».

– Спасибо, – сказал Эрон, его глаза светились и казались почти голубыми. – Теперь у меня есть слово.

Эрон сидел молча, глубоко задумавшись, и я не хотела прерывать тишину. Вдруг он вскочил на ноги и сказал, протягивая мне руку:

– Пойдем.

– Иди, я тебя догоню. Хочу немного посидеть одна и посмотреть на море, – ответила я.

– Конечно, посиди, это мне знакомо, – согласился он и побрел вдоль берега.

Я сняла респиратор , чтобы отклеить камеру-родинку. Покрутив ее на кончике указательного пальца, я дунула, и крошечное устройство упало в песок.

– Оставайся здесь, ты больше мне не нужна.

Я смотрела вдаль, стараясь запомнить все в деталях. Изумрудное море было живым и сильным. Волны, повинуясь ветру, ударялись о берег. Я хотела потрогать воду, но боялась ее, видя, как волны неистово шуршат камнями.

Вдруг в том месте, куда упала камера, появилось легкое свечение. В считанные секунды оно стало ярче, и раскаленный желтый шар выпрыгнул из-под песка и повис в воздухе. Он был словно небольшое солнце. Мне стало тепло и спокойно. Вдруг солнце вспыхнуло и разлетелось маленькими тлеющими огоньками. Образовавшаяся темнота заклубилась голубым туманом. Когда туман улегся, в темноте я увидела очертания круглой капсулы. Она приближалась, освещая себе путь зеленым прожектором. Нет, теперь это была уже не капсула, это огромный объектив. А в нем по центру я увидела свой глаз с родинкой. Он распался на части и разлетелся семенами одуванчика по краям. Я почувствовала, что лишилась чего-то, и закричала. Глаз снова проявился в середине, и все повторилось вновь. Я встала и сделала шаг вперед – почему же так холодно, ведь только что тепло разливалось по моему телу?

– Малин, немедленно надень респиратор и выйди из воды! – донесся до меня искаженный до неузнаваемости крик Эрона. Я обернулась и увидела, как он бежит в мою сторону, и вот уже крепкие руки быстро надели на меня маску.

Я села на песок, и все вокруг приняло привычный облик. Сквозь легкий гул в ушах начал доноситься плеск волн, голос Эрона перестал искажаться. Он поднял меня на руки и понес к кораблю.

– Что случилось? – спросила я, прижимаясь к его груди.

– Ты была без маски и, следуя своему видению, зашла в воду.

***

Я сидела в индивидуальной ячейке на пьедестале. Вокруг меня по потолку, полу и в воздухе сновали роботы-лаборанты. Сферические серебряные оболочки камер-полицейских быстро перемещались в пространстве, поблескивая своими корпусами на белоснежном фоне помещения. Я впервые находилась в Центре Генетических Исследований и с интересом наблюдала за суетой в юните. Тодд Макмиллан стоял передо мной.

– Малин, где устройство видеозаписи?

– Вы не найдете его на Земле, – ответила я, наконец решившись сказать все, как есть.

– Вы оставили его на Спеспереннис?

– Я его уничтожила.

– Как глупо! Зачем вы так поступили? – строго спросил он и посмотрел мне в глаза. Макмиллан очень редко так делал. Во мне нарастал протест.

– Я не могу больше выполнять инструкции: «поцелуйте объект, не целуйте объект, молчите, говорите, пригласите его в гости, примите его приглашение, спросите, о чем он думает и что чувствует, перейдите к интимной близости». Может, вы просто оставите нас с Эроном в покое? Я сама разберусь, что делать и о чем его спрашивать, а также когда его целовать, – чем дольше я говорила, тем больше смелела. – Вы можете оштрафовать меня, только, пожалуйста, перестаньте постоянно комментировать, что нам делать, – это просто невыносимо. Именно поэтому на Спеспереннис я и выбросила камеру!

– Что ж, мы думали, вы окажетесь более покладистым пользователем, – после паузы ответил генетик. – Видимо, вы просто устали. Палата понимает вас: вы подвергались большим рискам, пожертвовали своей репутацией и, столкнувшись с иррациональным, пережили слишком много нового и необычного. Если не брать в расчет последнюю вашу выходку, вы отлично потрудились. Рады сообщить вам, что эксперимент окончен.