Сомниум

Я направился к выходу из леса и в тот же момент услышал за спиной протяжный звук, напоминавший вой земного волка.

– Какого черта, – выругался я вслух.

С наступлением темноты стрекотание приобрело оглушительную громкость. Почти добравшись до капсулы, я неудачно поставил ногу на камень и упал лицом вниз. Не успев сгруппироваться во время падения, я, как размазня, растянулся на камнях.

– Нужно было пройти весь этот путь и упасть именно в трех метрах от капсулы? – пробурчал я себе под нос и снова крикнул еще громче: – Какого черта!

Я перевернулся на спину. Порванная ткань обнажала разбитые колени. Интересно, сколько прошло времени с момента выхода на воздух? Должно быть, я нахожусь уже под серьезным влиянием пыльцы.

– Ну и ладно, – сказал я себе. – Пойду ночевать в капсулу, хватит на сегодня приключений.

Наступила ночь, но я не спал. Мысли о моей вечной ссылке не давали покоя. Я сидел на камне рядом с открытой капсулой и всматривался в темноту, освещаемую лучом синего прожектора. Чужие звезды блестели на темном небе. Они бросали холодный свет на призрачные горы и камни, которые застыли передо мной будто безобразные чудовища. Ветер усилился, и я увидел, как он гуляет по зарослям лаванды, создавая волны, словно это был бурный океан.

Так вот Она, свобода!.. Это блуждающий ветер вне времени и цели, без начала и конца, без дома и племени. Она точь-в-точь как мое одиночество, не имеет границ. Как странно все-таки теперь осознавать, что мне такая свобода не в радость. В безграничной свободе, так же как и в вечной молодости, нет никакой ценности: ведь их нельзя потерять. Я снова почувствовал предательские слезы. Какая же я теперь размазня! Все, чего я хотел, находясь в миллионах световых лет от дома, – это вернуться назад, в тюрьму цивилизации!

Я всматривался в пустоту и чего-то ждал по привычке. Откуда-то доносился приглушенный размеренный скрип. Галлюцинации давно не появлялись, поэтому я списывал странные звуки на ветер, запутавшийся в обломках старого жилого модуля. Его руины были обозначены на карте в нескольких киллометрах от места, где находилась моя капсула. Итак, пора вернуться к реальности. Сегодня я бездарно потратил время. Завтра первым делом отправлюсь на изучение обломков жилого модуля – там, возможно, получится обзавестись чем-нибудь полезным. Я достал из кармана тюбик и выдавил его содержимое в рот. Ананасовый вкус восстановителя энергии уже начинал набивать оскомину. Странный лязг становился громче. Вдруг со стороны гор я увидел угловатого великана. Со страшным скрежетом он массивными лапами шагал по камням. Я выдавил в рот остатки еды из тюбика и приготовился к представлению. Остановившись неподалеку от меня, металлическое чудовище присело, согнув стальные лапы в коленях. Его голова-кабина вдруг открылась, и оттуда кто-то вышел.

Прямо на меня, освещенный синими лучами прожектора капсулы, надвигался силуэт человека. Мне было лень вставать и шевелиться. Я улыбался. Похоже, это была женщина. «Вот и все, начались настоящие глюки», – подумал я, пристально разглядывая незнакомку.

***

Моя узкая и жесткая постель располагалась под белым сводом. Тонкие рейки делили потолок на равные части, через которые просвечивал небосвод. Сейчас по крыше жилого модуля барабанил дождь, и жирные капли, едва приземлившись, тут же размазывались, а затем растекались по ее прозрачной поверхности.

Я повернулся на бок. Узкое помещение, заваленное всяким хламом, расширялось, переходя в серповидный зал: там была комната связи. За креслом у главного компьютера спиной ко мне сидела девушка в оранжевом костюме. По ее спине рассыпались кудрявые волосы.

Рэйна, в противоположность Малин, – жгучая брюнетка. В древности ее называли бы – «девушка испанских кровей». Ее темно-карие глаза блестели из-под широких изгибающихся бровей. Я уже не раз замечал, как она исподволь разглядывала меня, а потом загадочно улыбалась. Наверняка я скоро узнаю, какие мысли скрываются за этими улыбками, хотя мне это было не очень-то интересно. Мне не нравилось, как она важно морщила лоб, когда делала расчеты, и как оскаливались ровные зубы, когда я говорил какой-нибудь бред. Она вообще мне не нравилась.

В нашу первую встречу Рэйна долго пыталась убедить меня в том, что она не иллюзия. Мы потом хорошо посмеялись, вспоминая мою реакцию на ее появление.

– Нет, это не галлюцинация, Эрон. Я настоящая! Как и все, что нас окружает.

– Но зачем ты тоже здесь? – спрашивал я с наивностью ребенка.

Когда я все-таки поверил, что не один на Спеспереннис, она рассказала мне все.

– Это великий эксперимент! – с каким-то благоговением в голосе произнесла Рэйна. – Первые поселенцы Спеспереннис должны обладать высоким интеллектом и способностью выжить в условиях враждебной природы, чтобы своими руками построить будущее. Меня тоже недавно выпустили из тюрьмы. Женское поселение Куэнто находится в противоположной от Эль-Пасо части света.

Я тут же представил полуголых отважных девушек верхом на диких жеребцах.

– Меня готовили к полету на Спеспереннис. То же самое было и с тобой – мы избранные.

– Почему мы все еще в здравом уме? – спросил я, пытаясь уложить в голове услышанное.

Она засмеялась.

– Ты действительно думал, тебя отправят на Спеспереннис, чтобы ты потерял рассудок?

– Но ведь пыльца леграна несовместима со здравомыслием.

– Вспомни те бесконечные уколы, когда ты слег с тяжелой лихорадкой. Генетики создали вакцину, которая помогает организму выработать иммунитет к вирусу пыльцы. Эрон, тебе не грозит сумасшествие! Ты можешь свободно дышать.

Я не верил ни единому слову, но решил дослушать до конца.

– Так в чем смысл эксперимента?

– Ты разве еще не понял? В том, чтобы выжить!

– И все? – удивился я.

– И принести потомство! – ответила она, лучезарно улыбаясь. – У тебя отличные гены.

Помню, как этот ответ убил меня наповал, но теперь, поразмыслив, я понял, что более мудрого решения быть и не могло.

Из комнаты связи послышалась музыка. Рэйна и так громко стучала пальцами по клавиатуре, а теперь еще и подпевать начала. Я положил подушку на лицо, закрыв ею уши. У девушки был резкий писклявый голос.

Через несколько минут пение прекратилось.

– Эрон, вставай!

Я убрал подушку с лица, Рэйна в тревоге смотрела на меня из-за своего стола.

– Происходит что-то странное! – воскликнула она.

Я лениво потянулся в постели.

– Ну что там у тебя?

– Хватит валяться, иди сюда.

Я нехотя сел и потянулся к рубашке. Находу застегивая пуговицы и отпихнув ногой в сторону вчерашние носки, я подошел к компьютерному отсеку. Рэйна снова обернулась и нетерпеливо меня оглядела с головы до ног. Я был в одних трусах и полузастегнутой рубашке, но это совсем ее не смутило. Наверное, она привыкла постоянно находиться со мной в одном помещении.

– Показывай, – сказал я, перегибаясь через нее к экрану.

– Смотри! Межгалактические спутники не работают! Все спутники Земли тоже выведены из строя!

На всех компьютерах модуля светилось: «Связь с Землей потеряна».

Внутри меня что-то упало. Несколько мгновений я молча простоял без движения.

Сработало? Все получилось? Не может быть!

– Что ты думаешь, Эрон? – тихо спросила Рэйна, внимательно изучая мое лицо, пытаясь прочитать, о чем я думаю.

– Я не знаю. Очень странно, – задумчиво выдавил я, а в груди все клокотало.

Малин! Как она? Что с ней? Я тут же представил ее парящей на парашюте, прямо как Тодд Макмиллан в тот памятный вечер. Нет, не могу в это поверить. Мне стало страшно за нее. Черт! Что же я натворил?

– Система совершенна, она не может перестать работать! Как такое возможно? – начала причитать Рэйна.

Она облокотилась локтями о стол и положила голову на ладони.

– Не бойся, возможно, скоро все наладится, – соврал я, потрепав ее по волосам.

И что теперь? Дорога назад закрыта. Обиженный на весь мир гордец уж точно застрял тут навсегда. Мне стало не по себе, в голову закрались тяжелые мысли.

Рэйна запустила руку в свои длинные кудрявые волосы и долго их теребила. А затем, накручивая прядь на палец, начала разглядывать меня. Заметив, как я сник, она предложила веселым голосом:

– А давай поедим!

Минуту назад она чуть не плакала, а теперь, бросив укоризненный взгляд на мои голые ноги, широко улыбалась. У нас сложилось негласное правило: если один из нас дает слабину, то другой тут же берет себя в руки и принимает ответственность за второго на себя. Так мы поддерживали друг друга уже третий день в непривычной, чуждой нам обстановке. Маятник поддержки указывает на того, кто чувствует себя хуже. И, видимо, Рэйна решила, что сейчас он указывал на меня.

Расценив ее взгляд как предложение одеться, я наскоро застегнул рубашку и натянул джинсы. Мне хотелось побыть одному, но я согласился с ней позавтракать.

Мы прошли на кухню, и Рэйна открыла холодильник.

– Если капсула с едой не прилетит в назначенный день, нам придется экономить.

Она начала доставать контейнеры с завтраками и складывать их друг на друга в несколько рядов. Когда шестая стопка поравнялась с остальными, Рэйна закрыла холодильник. Она уселась на глянцевый пол и начала пересчитывать контейнеры.

– Ну что, скоро нам придется охотиться? – спросил я, улыбаясь. – Не могу дождаться, когда увижу тебя в действии!

– Нам хватит еды еще на девять недель, – сосредоточенно ответила она.

Я опустился на пол напротив нее. Она, поблескивая глазами, распаковывала «Ванильный полет». У нас оставался еще целый ящик таких пирожных.

– Не стоит начинать со сладкого, – буркнул я, но ее это не остановило.

Я развернул шелестящую глянцевую упаковку с куриным филе и прочитал: «Голубой слон». Приправив нежное мясо соусом «Пчелиный воск», я отправил его в рот. Наш спешный завтрак ничуть не отвлек меня от мыслей о Малин. Какого черта я все это натворил? Сидеть и продолжать себя грызть было бесполезно. Я посмотрел на потолок: дождь уже закончился.

– Ну что, отправимся изучать территории? – спросил я.

– Отлично! Сейчас я соберу вещи.

Я сел за руль в кабину камнехода, а Рэйна устроилась на заднем сиденье с огромным желтым рюкзаком, в котором было все на случай, если произойдет землетрясение, извержение вулкана или еще что-то экстраординарное. Она никогда не покидала стены жилого модуля без него и ругала меня за «бестолковую беспечность».

Я завел мотор, и машина, поднявшись с «колен», быстро поскакала вперед на высоких лапах. Лучшего способа передвижения по крупным камням и придумать было нельзя. Это чудо техники отлично справлялось со своей задачей. Но выглядело оно комично – как стальной неуклюжий птенец. До того, как я прилетел на Спеспереннис, Рэйна успела воспользоваться туристической капсулой для дальнего полета и по пути назад повредила ее о скалы во время парковки. Теперь стеклянный шар без дела «пылился» в ста метрах от нашего модуля, а мы были вынуждены застрять на близлежащих территориях.

Мы бодро бежали вперед по крупным валунам вдоль линии леса.

– Давай сегодня продвинемся дальше долины Гемикрании?

Я не ответил, задумчиво всматриваясь вдаль. Казалось, что из-за гор опускается пурпурный туман. Я бросил взгляд на Рэйну. Она увлеченно копалась в рюкзаке.

Теперь я здесь навсегда. И мне необходимо нести ответственность за эту женщину. Но, правда, лучше с ней, чем без нее. Как много еще нужно изучить и построить, а все, чего мне хочется, это лежать без дела целыми днями. Невзгоды последних недель отняли все мои силы. Наконец мы достигли Пандемониума. Вчера мы закончили изучение планеты как раз на этом месте. Отвесные скалы возвышались с двух сторон, образуя широкое ущелье. За ним, вдалеке на пустоши, чернело одинокое дерево.

Мы выбрались из стального птенца и ступили на незнакомую землю. Солнце начинало выглядывать из-под серых дождевых облаков, неуверенно освещая угрюмую местность. На песке с крупной галькой толстым слоем лежала пыльца, а склоны гор до самого верха покрывали буйные заросли леграна. Я взял у Рэйны рюкзак, и мы двинулись ко входу в ущелье. Пыльца поднималась в воздух от наших шагов.

– Ну и что ты там носишь? – спросил я, ощущая десяток килограммов на спине.

– Все только самое необходимое. Обещаю, когда-нибудь ты в этом убедишься.

Мы продвигались в глубь ущелья. Рэйна трещала без умолку.

– Генетики меня предупреждали, что ты очень странный. Они мне сказали: «Он падок до женщин, довольно нежен и внимателен с ними, может заботиться о них не хуже, чем домовой из Дома Малютки. Поэтому не удивляйся, если почувствуешь к себе повышенное внимание. Во всем виноват его активный Сомниум».

Мы осторожно наступали на крупные камни, друг за другом переходя через завал на пути. Пару раз пришлось встать на четвереньки, чтобы не свалиться с покатой поверхности огромных валунов.

– Знаешь, Эрон, а ведь я не против внимания! Тут довольно скучно без Системы, – говорила она, балансируя на камнях. – Но такое ощущение, что ученые рассказывали не о тебе. Ведь, как по мне, ты ничем не отличаешься от пользователей-мужчин, которых я знала.

– Могу подарить тебе букет леграна. Хочешь? – нашелся я. В голове были совсем другие мысли.

– Нет, лучше оставь себе.

Мы снова шли по ровной земле. Я прищурился: на горизонте было что-то необычное. Приглядевшись, я понял, что из бордового облака опускаются три фиолетовые воронки.

– Ты видишь там вдали смерч? – спросил я, остановившись.

– Да, – ответила Рэйна, сощурившись.

– Не нравится мне это, – угрюмо буркнул я.

– Он до нас не дойдет, – отмахнулась она и со всей силы проехалась ногой по земле. – Лучше посмотри, как красиво! – воскликнула Рэйна.

Пыльца облаком взмыла в воздух и, полетав немного вокруг нас, медленно осела. Я отряхнул одежду и недовольно посмотрел на девушку.

– Скоро будет солнечно, нам нечего опасаться, – добавила она.

Несмотря на появившееся солнце, становилось прохладно.

– Пошли в камнеход, – предложил я, почувствовав мурашки озноба.

– Эрон, нет, я постоянно сижу в жилом модуле. Мне скучно. К тому же мы только вышли на прогулку, – сказала она и, не обращая внимания на мои просьбы, двинулась вперед.

Я последовал за ней.

– Если бы я был один… Но мы вместе. Не хочу рисковать.

– А я хочу! – засмеялась Рэйна. – Давай просто не будем уходить далеко от камнехода, и мы всегда сможем укрыться в нем.

Я обернулся. Камнеход оставался примерно в ста метрах позади нас. Мы вышли из ущелья и уже подходили к массивному дереву. Оно одиноко стояло на пустоши, растопырив в стороны толстые ветки, с них свисали гигантские листья. Они колыхались на ветру, будто белые простыни. Когда я дотронулся до одного из них, то воскликнул:

– Смотри, это же идеальная ткань!

Я уткнулся носом в шелковый лист размером с меня.

– Пригодится в хозяйстве, – отрезала Рэйна равнодушно. Ее реакция меня не удивила. Было бы странно, если бы нам хоть раз понравилось одно и то же.

Я снял с себя рюкзак и бросил его на землю. Аккуратно отделив белый лист от ветки, я расправил его в руках. Теперь, когда он был сорван, белые прожилки окрасились в синий и напоминали тонкие сосуды.

– Это будут мои паруса!

– Ты о чем?

– Я собираюсь отправиться в море.

– А чем не годится настоящая ткань? – удивилась Рэйна. – У нас ее полно.

– А тем, что, глядя именно на эти листья, я понял, чего хочу.

Видимость резко ухудшилась. Я сжал в руках странную находку. Ветер поднимал пыльцу, она, низко стелясь над землей, волнами передвигалась по пустырю. Я понял, что надо уходить. Вдруг внезапный порыв поднял высокий столб пыльцы рядом со мной, и я оказался целиком измазанным в фиолетовой патоке.

– Пора уходить! – сказал я, закашлявшись. – Ну что, доставай респираторы! Может, хоть сегодня нам понадобится что-то из твоего рюкзака, – добавил я с нажимом. Это подействовало на нее. В глазах Рэйны пробежал испуг, и она кинулась к рюкзаку, который валялся на сиреневой земле. Открыв его, девушка запустила руки внутрь и начала поиск.

– Почему так долго? – крикнул я в нетерпении.

Она доставала хлам из рюкзака, складывая все рядом с собой. Вскоре на земле образовалась горка из никому ненужных вещей. Там были компас, аптечка, бинокль, портативный телескоп, навигатор, две рации, аккумуляторы к ним, набор скалолаза, акваланги, надувные жилеты.

Взбесившаяся по воле ветра пыль заметала все эти предметы.

– Или ты сейчас же достанешь чертовы респираторы, или бежим к камнеходу! – крикнул я, оглядываясь по сторонам.

– Я забыла их в модуле, прости! – вдруг сказала она, переворачивая пустой рюкзак вверх дном. Ее виноватый вид ничуть не вызвал во мне жалости. «Терпение», – произнес я про себя и, сорвав с дерева еще один лист, небрежно протянул его ей.

– Возьми и сделай, как я.

С этими словами я накинул белую простыню на голову, обмотав ею нос и рот. Рэйна последовала моему примеру. Воздух окрасился в ярко-фиолетовый. Вдалеке камнеход начинало заволакивать пурпурной пеленой.

– Скорей, – крикнул я и схватил девушку за руку, силой увлекая в сторону ущелья.

– А как же вещи? – жалобно спросила она, оборачиваясь.

– Не до них сейчас!

Я шел впереди и тянул ее за собой. Ветер дул все сильнее, гуляя по пустоши и создавая причудливой формы пылевые облака. Меня душила злость на Рэйну, но я ничего ей не говорил. Ветер теребил ткань на лице, и приходилось придерживать ее свободной рукой. В нос, рот и глаза все равно набивалась цветочная пыль, и мы то и дело кашляли.

В ущелье пыльца будто посыпалась с неба, и нас в считанные секунды замело. Мы задыхались от пыли. Ноги по колено утопали в плотно сбитом фиолетовом месиве, поэтому каждый шаг давался с огромным трудом. Я шел все быстрее, но Рэйна отставала от меня, и мне пришлось взять ее на руки. Стены ущелья скрывались в пурпурной пелене. Теперь можно было видеть только на расстоянии вытянутой руки, и местонахождение машины начинало вызывать тревожные вопросы.

– Как думаешь, мы двигаемся в правильном направлении? – испуганно спросила Рэйна, сильнее обхватив меня за шею.

– Надеюсь, – сухо ответил я.

Глаза щипало, и я пытался протереть их о свое плечо. Ветер срывал мою самодельную маску. Рэйна наконец догадалась мне помочь. Она протянула дрожащую ладонь и несколько раз провела по моим глазам и поправила простыню.

Щурясь, я вглядывался в пылевые облака в глупой надежде найти глазами стального птенца. Пыльцевая буря разыгралась не на шутку, и меня начинало сносить мощными порывами ветра. С головы вдруг сорвало белый лист, и я оказался отдан на растерзание леграну. Я опустил лицо вниз, чтобы хоть как-то уберечь глаза от обезумевшей стихии.

– Я пойду сама! – вдруг сказала Рэйна и попыталась высвободиться из моих рук.

Я поставил ее на землю и закрылся рукавом.

В нескольких шагах вырисовывались пурпурные скопления, которые скрывали под собой что-то большое. Мы приблизились, и, постучав ногой по твердой поверхности, я сказал:

– Это те самые камни, через которые мы уже перебирались.

– Значит, мы у выхода из ущелья, – обрадовалась Рэйна.

Мы вскарабкались на крупные камни. Сильно закашлявшись от взметнувшихся с них облаков пыльцы, мы на четвереньках поползли вперед. «Рэйна пожалеет, что втянула меня в это приключение… Только бы добраться до дома, и я ей припомню», – думал я. Наконец мы благополучно перебрались через завал, оставалось пройти совсем немного.

– Держись за меня, – проговорил я.

Мы двигались, наклонившись вперед и держась за руку, а свободными ладонями заслоняли лица. Впереди наконец возник наш камнеход, полностью погребенный под пылевыми завалами. Мы расцепили руки и кинулись к нему, поочередно падая в пыльцу. Оставалось всего несколько шагов. Пару раз я чуть не загреб носом землю.

Добравшись до камнехода, мы действовали слаженно и быстро. Рэйна помогла мне откопать дверцу машины. Я рванул за ручку, и в салон тут же ворвался пылевой вихрь.

– Быстрее!

Я подсадил девушку, пропихнув ее в кабину.

– Вот так, – она уселась на широкое сидение, прижавшись к правому краю, чтобы оставить место для меня.

Я подтянулся на руках и запрыгнул внутрь. Пока я садился, отпущенная дверца начала громко хлопать по машине. Ее движение напомнило мне беспокойные взмахи крыльев синих птиц. В кабину продолжала налетать пыльца и клубиться у наших лиц. Я поймал дверь и, несмотря на сопротивление ветра, резко захлопнул ее.

В кабине стало почти тихо. Я включил дворники, они бодро принялись очищать пыльцу с широкого окна. Немного отдышавшись, я обрушился на Рэйну:

– Никогда больше не буду с тобой соглашаться! Говорил же тебе, что пора ехать в модуль.

– Прости, ты был прав, – тихо признала она.

Я резко повернулся и удивленно уставился на нее. Неужели она не стала со мной спорить? Настроение немного улучшилось.

Мы молча сидели, наблюдая, как ветер мотает облака из пыльцы, разбивая их о стекло камнехода. Совсем недавно буря бушевала в моем сердце, а теперь внутри осталась лишь скулящая тоска. Мне не хотелось верить, что навсегда застрял на Спеспереннис – я пока был не готов это принять. Как жаль, что генетики подарили мне иммунитет к леграну, вот бы можно было забыться…

– А ты бывала тут до того, как в тебе выработали иммунитет к пыльце? – вдруг спросил я.

– Да.

– Ты пробовала снимать маску?

Рэйна с интересом посмотрела на меня.

– Да. И я никогда этого не забуду.

– Расскажешь, что ты увидела?

Она помрачнела.

– Это было мучительно. Я попробовала снять респиратор, когда мы с Тоддом Макмилланом были рядом с модулем. Мы стояли прямо у розового дерева, ты понимаешь, о чем я говорю?

Я кивнул.

– У того самого, что растет справа от входа. Незаметно дерево стало зеленым и уже походило на то, что росло в Куанто недалеко от моей хижины. Мне даже на миг показалось, что я вернулась в тюрьму.

Я внимательно смотрел на Рэйну, и мне казалось, что она меня не видит сейчас, так сосредоточен был ее взгляд на чем-то внутри себя.

– Вокруг дерева летали птицы. На нижней ветке я увидела огромное гнездо – в нем маленькая желтая птица высиживала яйца. Вдруг она взлетела, и крупное яйцо начало трескаться. Птица испуганно закричала, и ее ор тут же подхватили другие.

Рэйна провела рукой по лбу и продолжила:

– Все тянулось мучительно долго. Скорлупа не хотела поддаваться, а испуганный хор птиц все пополнялся новыми голосами. Мне было очень страшно. Наконец яйцо лопнуло, и на поверхность выбрался гадкий птенец с блестящими злющими глазами. Он отряхнулся от остатков скорлупы и тут же сбросил клювом яйцо. Оно упало и разбилось о землю. Птенец продолжил освобождать гнездо. Вдруг одно из яиц угодило мне в грудь и, разбившись, растеклось по моему животу жидким месивом.

В глазах Рэйны застыл ужас.

– А потом я оказалась в своей комнате. Все предметы в ней ломались, крушились, взрывались. Понимаешь, они разлетались на части, но ведь такого не бывает в Интеллектуальном мире. Я смотрела на свою комнату и понимала, что все уже не будет как прежде. Мне было очень страшно. А ты? Ты снимал респиратор?

– О да, и я тоже почувствовал страх, – признался я.

– А что ты увидел?

Мне не очень хотелось рассказывать, но я начал вспоминать:

– Какую-то девушку… Она бросилась в озеро и скрылась под водой. Я думал, что она тонет, и попытался ее спасти, но вода оказалась крутым кипятком. Потом я видел сумасшедшую луну и пожар на воде. Вдруг откуда ни возьмись появились люди… Они говорили на странном языке. Помню, мне хотелось их понять. Мне хотелось быть среди них… как они. И казалось: еще чуть-чуть – и я пойму, о чем они говорят, но тогда появились проклятые вороны, они не дали мне разобрать ни слова. Я корчился от боли в ушах и боялся, что эти люди никогда не примут меня к себе. Страх становился невыносимым.

Лицо Рэйны оживилось.

– Эрон, тебе не кажется, что в наших галлюцинациях есть что-то общее? – она сделала паузу, будто пыталась подобрать слова. – А может быть, легран раскрывал перед нами наши страхи?

– Хм… – я задумался и, немного помолчав, произнес:

– Может, это были мечты?

Рэйна посмотрела вопросительно, и я пояснил:

– Все то, чего я хотел, в галлюцинации отравлялось страхом это потерять или не получить.

Она пожала плечами.

– Может и мечты, – согласилась она. – Но знаешь, несмотря ни на что, у меня была надежда, что мучения прекратятся.

– Я тоже на это надеялся…

Мы долго просидели в задумчивости, не обмолвившись ни словом. О, чуднáя неизведанная планета! Как много нам еще предстояло научиться понимать.

Когда видимость значительно улучшилась, мы взяли курс на модуль. Машина осторожно передвигалась в рассеивавшихся остатках пыльцы. Я много размышлял о Малин и пришел к твердому убеждению, что эта дуреха могла бы стать одной из лучших покорительниц джунглей. Все благодаря ее упорному и вздорному характеру. Меня охватила глубочайшая нежность при мыслях о ней. Вдруг Рэйна прервала мои раздумья:

– А когда мы уже приступим к нашим непосредственным обязанностям?

– Это к каким еще? – встрепенулся я.

Опять задания и обязанности! Когда же я смогу перевести дух?

– Продолжение рода, Эрон! – Рэйна возмутилась моей недогадливостью. Она сидела, надув обиженно губы, покачиваясь от пружинящих шагов камнехода. Я закашлялся и, не найдясь, что ответить, расплылся в глупой улыбке…

Глава 18. Зебра хочет мыться, но боится воды

Я лежала на траве, прислушиваясь к звукам. Это был не Дом Культуры, здесь могло быть опасно. Я медленно трогала пальцами влажную траву. Изогнутые корни дерева волнами вились над землей перед тем, как спрятаться в ней. Каждая клеточка пространства дышала, каждый звук и шорох говорили, радовались, волновались, предупреждали. Я пыталась разделить это многоголосье, поющее гимн жизни, на отдельные голоса и одновременно с этим услышать их все вместе в общем хоре.

Глухой треск то и дело вклинивался между птичьим разговором, журчание слышалось совсем близко. Я встала и огляделась. Резные, длинные, широкие, овальные листья на толстых и тонких ветках сразу же окружили меня. Земля была рыхлой, мягкой и влажной. Я наступила на изогнутый корень и дотронулась до ствола дерева. Ствол оказался шершавым, грубым и твердым. Это не Дом Культуры, это тюрьма.

Я услышала шум воды и впереди увидела ручей, вода в нем бежала меж камней просто так, свободно и быстро, за нее никто не требовал плату. Я наклонилась и зачерпнула ее в ладони, умыла лицо и осторожно попыталась отмыть запекшуюся кровь с шеи. Потом достала бутылку, допила последние капли и опустила ее в ручей. Стоя на коленях, склонившись над водой, я ощутила резкую боль в правой лодыжке. Бутылка выпала из рук одновременно с моим криком. Быть может, так чувствуешь себя, когда получаешь сто омолаживающих инъекций без наркоза. Колющая боль поднялась к колену.

Вдруг я услышала мужские голоса, они о чем-то громко обрывисто переговаривались. Наверное, это заключенные. Если они такие же, как Эрон, то бояться нечего. Я села на землю, вытянула ногу и увидела две кровоточащие дырки на щиколотке. От этой картины мне стало жутко, сердце готово было остановиться. Что это?

И тут я услышала сухое шипение в траве. Черная блестящая лента проскользнула между камнями. Прогремел гром. Меня бросило в жар и затошнило. Глаза застилала густая пелена. Гул в ушах сливался с приближавшимися мужскими голосами. Я чувствовала, что отключаюсь. Боль, зверски обжигая и покалывая, парализовала всю нижнюю часть тела.

***

Было тепло, и сквозь сон я слышала легкое потрескивание. Я не хотела отпускать ускользающую картинку сновидения, и она задержалась еще ненадолго.

Мы в тропическом лесу. Эрон где-то рядом, но я не вижу его. Наслаждение от его присутствия разливается теплом по телу. «Эрон», – шепчу тихо, продвигаясь в глубь густых зарослей.

– Что она говорит? – слышу я мужской голос.

– Она бредит, – отвечает ему другой, – но думаю, все позади.

– Эрон, – повторяю я громче.

И наконец я вижу его, он стоит совсем рядом, как же я сразу не заметила. Почему он не говорит со мною? Он смотрит своими ясными глазами, на мгновенье я вижу в них озорство, которое сменяется серьезностью и грустью. Он трогает мои ноги, прямо как тогда в бассейне, его руки скользят ниже и останавливаются на моей щиколотке. Пульсирующая боль, вот что я чувствую от этого прикосновения.

– Прекрати, не надо, – кричу я и тут же открываю глаза.

Первое, что я увидела, это было лицо мужчины, склонившегося надо мной. Меня охватил ужас. Он был похож на лохматого зверя. Его всклокоченные волосы были в два раза длиннее моих. Из-под широких бровей на меня смотрела пара черных глаз. Рта его не было видно за густыми седыми усами и бородой. На шее висело ожерелье из белых кривых бусин.

Я рассматривала лицо и пыталась понять, исходит ли от мужчины угроза. Его глаза пытливо изучали меня, потом он положил тяжелую ладонь с широкими, шершавыми пальцами мне на лоб.

– Она очнулась! – громко сказал он, и тут же за его спиной выросла целая толпа волосатых и бородатых мужчин. Их глаза не оставили на мне живого места, они блестели от любопытства и медленно пожирали меня. Эрон был чистым, а у этих – всклокоченные волосы, закопченные лица, грязные плечи и сальные лбы. Некоторые были одеты, как пользователи, а другие были голыми, лишь с бедер свисали странные лохмотья.

Я хотела добраться до тюрьмы, но совсем не думала, что буду делать при встрече с заключенными кибер-преступниками. Я молча рассматривала место, в котором оказалась. Мы находились в темном помещении с серыми каменными стенами и низким потолком. Посередине горел огонь.

– Кто ты и как себя чувствуешь? – спросил один из них. Его тело было покрыто маленькими рыжими пятнами под цвет волос.

– Что со мной произошло? – ответила я вопросом на вопрос.

– Тебя укусила змея.

– Я видела змей в Доме Культуры, они крайне опасны!

– Все позади! Энди отсосал яд из раны. Теперь необходимо много пить, чтобы очистить организм.

– Энди – это я! – буркнул тот, что с ожерельем, откуда-то из-под своей бороды.

– А кто ты?

– Я Малин.

Все молчали.

– Я шла сюда очень долго, уже не помню сколько.

Они продолжали молчать.

– Это тюрьма? – неуверенно спросила я.

Каменная комната тут же разразилась диким хохотом. Смеяться начал тот, что представился как Энди, к нему присоединились остальные. Они стали похожими на животных, извергающих страшные отрывистые звуки. Их широкие спины содрогались от смеха: громкие и тихие, бахающие и бухающие, обрывистые и непрерывные смешки эхом отскакивали от каменных стен.

Когда все успокоились, Энди, вытирая глаза от слез, сказал, с трудом сдерживаясь, чтобы не разразиться этими жуткими звуками вновь:

– Да, это тюрьма, – он сделал паузу и стал серьезен. – Прости, но еще никто никогда не задавал нам этого вопроса.

– С тех пор, как стена упала, нам с Энди только сегодня довелось впервые побывать там, где раньше был электронный шум валидатора, – сказал рыжий. – Мы нашли тебя у ручья недалеко от прежней границы. Ты знаешь, почему стена исчезла?