Читать книгу: «Контакт с телом: Как научиться слышать себя, чтобы жить аутентично», страница 2

Растелесненная культура

Я могу сопротивляться танцами,

Я могу сопротивляться танцами.

Что ты сделаешь с такими свободными, дядя?

Ну, скрути, пока мы скачем!

АЛОЭВЕРА. РЕЙВОЛЮЦИЯ

Современная западная культура живет в страхе перед телом и его процессами. Мы боимся того темного, бесконтрольного хаоса, который – как мы верим – открывается перед нами, стоит только отпустить тело и дать ему жить полнокровной жизнью. Мы запрещаем кормление грудью в общественных местах, маркируем изображение женских сосков на фото в соцсетях как «неприемлемый контент», жалуемся на людей с неидеальными телами в коротких шортах летом и при этом готовы бесконечно смотреть на почти полностью обнаженных отфотошопленных моделей. Мы отдаем много денег и тратим много сил за то, чтобы как можно меньше походить на живых людей. Мы обездвиживаем свои мимические мышцы уколами ботокса, закрывая другим (и самим себе⁶) доступ к нашим чувствам, а больше всего берут за свои услуги те пластические хирурги, которые готовы создавать максимально неправдоподобные пропорции тела. Мой коллега и наставник Марк Уолш писал о том, как его задержали в аэропорту, когда он решил немного потанцевать, чтобы размять затекшее после перелета тело. Мы с трудом выдерживаем проявления чужой естественности и отворачиваемся, когда кто-то плачет или смеется в метро. Все это приводит к неутешительному выводу: мы до ужаса боимся живых себя.

Впрочем, у этого есть понятные предпосылки. Как любой живой вид, мы стремимся к безопасности (подробнее об этом в главе о нервной системе), и в целом все, что мы делаем, можно объяснить попытками, пусть и довольно неочевидными, эту безопасность обрести. При этом среда, в которой мы живем, почти всегда не согласуется с тем состоянием безопасности, к которому мы так стремимся. Еще не встав с постели, мы ощущаем, как нас атакует небезопасность: всплывающие уведомления о новостях в телефоне, двадцать пять рабочих чатов, низкий навязчивый гул города за окном, ругань соседей за стенкой, детский плач или непременный мужик с перфоратором, который будит нас в семь утра лучше любого будильника. И это только ситуативные раздражители, не говоря о фоновом стрессе от недостатка сна, рабочем и родительском выгорании, попытках заработать столько, чтобы на все хватало, и общей геополитической ситуации.

И вот какое дело: живое тело будет чувствовать всё, а не только то, что нам нравится. Нет ничего удивительного в том, что мы интуитивно закрываемся! Кто в здравом уме действовал бы иначе? Мы не можем позволить себе чувствовать себя живыми – пока не закончим проект, пока не вырастим детей, пока не найдем лучшие условия для жизни. В то же время в сознании происходит очень хитрый переворот: поскольку именно тело доставляет нам неудобную информацию, мы начинаем стремиться «убить посланника» – переносим ощущение опасности на тело, а не на ее внешний источник. Если мы не чувствуем себя в безопасности, то чувствуем это через свое тело (потому что у нас нет альтернативного способа это сделать), а стало быть, тело и есть источник ощущения небезопасности! В итоге мы учимся не слышать и не слушать себя, не доверять себе, сидеть за партой смирно, работать сверхурочно, жить в небезопасном районе и каждый день убеждать себя, что все хорошо.

Можно говорить себе, что контакт с телом нам зачем-то необходим, но на самом деле у нас гораздо больше причин его разорвать, чем поддерживать. И неудивительно, что все наши благие намерения – к тому же журналы о здоровой и духовной жизни почему-то редко говорят о реальной цене тесного контакта с собой – разбиваются о тот или иной подводный камень, а чаще обо все сразу. Так вот, о подводных камнях.

Достаточные причины не быть в контакте с телом

Тело – это непознанная территория

Что знает о себе и своем теле среднестатистический подросток? Как ваши родители учили вас понимать себя? Насколько точно вы можете, закрыв глаза, представить свою фигуру? А подвигать одной частью тела, например лопаткой? Сколько видов усталости или головной боли вы различаете? Как правило, все это остается где-то за чертой внимания, за кадром, как ненужная подробность, – ведь можно выпить таблетку «от головы» или сдать себя на техобслуживание врачам и другим специалистам, в конце концов, это их работа, пусть разбираются.

Каждый из нас с детства привык жить в ситуации сбитых координат: «Мама, я замерз?» – «Нет, ты хочешь кушать». Сколько раз мы слышали, что ощущений, которые мы испытываем сейчас, не существует, или они не такие яркие, как нам кажется, или не стоят нашего внимания и участия. В конце концов, мы сами не можем понять, что чувствуем на самом деле. Какую еду я люблю? Какое прикосновение мне нравится? Я замерзла? Я голодная? Я хочу в туалет? Все это давно истерлось о привычные фразы «Ешь что дают», «Не выдумывай» и «Потерпи». Одно из базовых заданий на контакт с собой – это давать себе возможность пойти в туалет всякий раз, когда мы замечаем, что хотим в туалет. И каждый раз это оказывается настоящим инсайтом, от которого буквально сносит крышу: сколько всего мы, оказывается, не чувствуем! Как можно говорить о более глубоком контакте с собой, если мы привыкли не замечать даже такие простые вещи?

У этого явления есть вполне понятные эволюционные предпосылки, поэтому если вам захотелось позвонить старшим родственникам и сказать им все, что вы думаете об их методах воспитания, то не стоит. Эта книга посвящена тому, чтобы на основе множества факторов понять, как мы оказались там, где оказались: в семье, где наш голос не мог быть услышан, в среде, которая боится телесных проявлений и отрицает их, в «кортикоцентричном» мире⁷ Очень Умных Людей, где тело и все, что с ним связано, находится на низшей ступени иерархии. Мы слишком часто оказываемся в ситуации, когда приходится выбирать между безопасностью и пониманием себя, и слишком часто вынуждены выбирать первую в ущерб последнему⁸.

Также все мы слишком часто подвергались медицинским вмешательствам и испытывали сопутствующее им ощущение беспомощности, когда нам не говорили, что происходит, отнимали контроль над телом, не помогали увидеть в нем союзника, а не угрозу, – и тело стало восприниматься территорией максимальной небезопасности, не поддающейся контролю и даже несущей риск для жизни. Если вы когда-нибудь видели, как в поликлинике заливается плачем чей-то ребенок и три медсестры помогают его держать, пока четвертая делает укол, пытаясь попасть иглой в каменные от страха мышцы, то вы знаете, о чем я говорю.

Знакомиться со своим телом – это как вступать в чащу, где живет Баба-яга. Или гулять по незнакомому городу без карты, телефона и знания языка. Если вы, как и я, стремитесь к максимальному контролю, то эта идея покажется вам просто безумной. И точно так же, как незнакомая местность, путешествие по телу может вызывать тревогу, крутить живот и рождать ощущение беспомощности, если у нас нет знающего проводника, который не только расскажет, где что находится и как устроено, но и предостережет от потенциальных опасностей.

Тело – это то, что постоянно мешает

За почти 10 лет в науке я видела множество людей, наделенных блестящими, великолепными умами и неудобными, создающими помехи телами. Тело надо кормить, давать ему сон, обеспечивать базовую гигиену, постоянно считаться с его гормональным фоном и наличием вторичных половых признаков (провести вечер за написанием научной статьи или пойти на свидание? Делать научную карьеру или рожать детей?), а также необходимо хоть немного уметь распознавать собственные чувства и чувства людей рядом, обращать на них свое внимание и даже как-то реагировать. Почему нельзя свести себя к идеальной математической формуле?

А ведь есть еще и тела других людей, которые постоянно рядом с нами, они двигаются как им вздумается и издают звуки, они прикасаются к нам в поисках близости или в давке в транспорте, они дышат нам в лицо, задевают локтями, и с ними постоянно приходится считаться. Сложно спорить с тем, что далеко не всегда это приятно, да и не должно быть приятно. Только от написания этого абзаца я чувствую сенсорный перегруз, поэтому неудивительно, что, стремясь отдалиться от этих ощущений, мы отдаляемся и от всего приятного, что может давать нам тело.

Тело – это глупо

«Слушай свое тело, обратись к глубинам своей интуиции и познай всю мудрость этого мира, только позитивные аффирмации, и никаких низких вибраций, медитация на рассвете и приветствие солнцу, а потом полезный веганский завтрак…» Вас еще не тошнит от передозировки розовых единорогов? Люди, живущие в слишком плотном контакте со своим телом (и, возможно, обнимающиеся с деревьями), могут казаться слишком примитивными и далекими от реальности – особенно когда ты до полуночи составляешь рабочий отчет или вгрызаешься в очередную научную статью. «Просто» доверяй своему телу – когда на работе тебя пытается подсидеть амбициозный коллега, «просто» смотри на все позитивно, когда тебя обманывает романтический партнер, «просто» позаботься о себе, настроившись на высокие вибрации натурального эфирного масла лаванды.

Я утрирую, конечно (и искренне радуюсь, когда мне удается ловить редкие моменты ощущения единства с миром, природой и всеми живыми существами, а также доверять своему телу в агрессивной корпоративной среде или настраиваться на хорошее, когда вокруг все рушится), – и в то же время существует как будто излишняя «единорожья» телесность, претензия на глубокую нью-эйдж-мудрость от не самых образованных людей. Неудивительно, что все наше существо относится к этому с большим подозрением! Или все выглядит хорошо и красиво, но мы не можем расслабиться, потому что «волшебная» подача контакта со своим телом совсем нам не близка. И поскольку нам часто навязывают именно такой способ, альтернатив которому мы можем не видеть, мы начинаем ассоциировать любой контакт с телом с радужными лосинами и ритуалом приветствия солнцу. Если же мы к этому не готовы, то не готовы ни к чему вообще.

Тело – это неприятно

У многих из нас вид крови вызывает головокружение, а картинки из анатомического атласа заставляют брезгливо морщить нос. Я часто слышу от людей, что тело в своем максимально земном, смертном проявлении – кости, мясо, внутренности, кровь, жир, волоски в разных местах – это довольно неприятно. Неприятно ощущать себя суповым набором, неприятно представлять, как все выглядит внутри, разные физиологические процессы часто кажутся грязными и… как будто существующими отдельно от нас. Я – это полет воли и духа, я – это мысли и разум, я – лишь земное выражение чего-то большего и трансцендентного. В самом приземленном варианте я – это упругие мышцы и гладкая кожа (а если всего этого нет, то и смотреть на свое тело незачем). Однако дело в том, что смотреть внутрь себя – это смотреть и на свою земную начинку, не исключая ни один ее компонент, поэтому нет ничего удивительного в том, что мы не готовы вступать в настолько тесный контакт с собой.

Тело живет своей жизнью: переваривает пищу и выводит продукты обмена, пахнет, потеет, кровоточит, извергает из себя жидкости и рожает детей, ломается и болеет, иногда даже теряет свои части. Оно стареет и меняется до неузнаваемости. Эта самостоятельная жизнь тела может в прямом смысле вызывать головокружение и тошноту, когда мы пытаемся с ней соприкоснуться. Неудивительно, что у нас не очень-то получается заботиться о себе: ведь для этого тоже приходится прийти к осознанию своей начинки, принять, что под кожей происходят тысячи разных процессов движения, течения и превращения, которые и означают жизнь.

Тело – это не более чем такси для мозга⁹

Возвращаясь к Очень Умным Людям, полностью живущим в голове: единственное, в чем тело оказывается полезным для них, – это перемещение из пункта А в пункт Б. Как часто, бегая с одной встречи на другую, вы замечаете, что в некотором смысле бегает ваш мозг, используя тело для передвижения, тогда как само тело остается в тени, прячась за отсутствием ощущений? Когда куда-то идете, вы перемещаетесь всем своим телом или только умом?

Если всем телом, значит, вы замечаете, как насыщаются органы чувств. Как все ваше тело чувствует свое присутствие в конкретном месте, когда вокруг вас существует густая сенсорная реальность, наполненная звуками, запахами, вкусами, ощущениями, и все они питают ваше осознание самих себя в этом мире, а не только в воображаемой метареальности, создаваемой умом.

Тело – это греховно и бесконтрольно

Исторически и культурно в нас столетиями живет замешенное на религиозных воззрениях представление о том, что если тело не подавлять в его порывах, то оно обязательно будет творить что-то непотребное и неподобающее. Тело – это зверь, которого надо укрощать и который, стоит его только отпустить, будет уводить нас все дальше от Бога и истины (что, впрочем, не лишено оснований, но мы к этому еще вернемся в следующей главе). Вера в то, что в глубинах нашего существа непременно живет что-то темное, мрачное и бесконтрольное, прочно укоренилась в подсознании людей¹⁰.

«Если я не буду следить за питанием, то стану есть только тортики» – хотя, скорее всего, после одного кусочка вы захотите мяса или овощей. «Если не соблюдать мораль, то мы все упадем в объятия разврата» – однако попробуйте установить новые правила этичного взаимодействия, и, возможно, вы поймете, что вам комфортно рядом с одним партнером. (Или нет. Но мир от этого точно не рухнет, скорее вы просто лучше узнаете себя.)

Мне кажется, во многом на этом убеждении основан популярный подход к фитнесу и ЗОЖу. «Тело – это раб, который должен быть послушным и делать, как я скажу». «Я могу быть в отличной форме только ценой строжайшей дисциплины». Удовольствие и расслабление – лишь редкая подачка рабу, чтобы он не начал бунт. Но суть в том, что мы до чертиков боимся этого бунта, потому что нам его не подавить. И этот страх толкает к тому, чтобы усиливать контроль еще и еще, до предела. А кто сказал, что, выйдя из клетки, «мягкое животное нашего тела»¹¹ непременно будет нападать?

Тело – это источник боли

Что делать, если я смотрю внутрь себя и вижу только боль? С такой мыслью я сидела на больничной койке в первый день после родов. «Я хочу быть с тобой в отношениях, в контакте! Но ты только и делаешь, что причиняешь мне боль», – говорила я своему телу. Было ли оно виновато в том, что болело после целого путешествия длиною в беременность и рождение (здоровых и почти доношенных!) близнецов? Я знала, что нет, но не знала, как решить этот коан, как выйти из этого лабиринта боли.

Помимо боли физической, глядя внутрь, мы обязательно найдем боль эмоциональную. Всю свою ранимость, хрупкость, которую никто не увидел, звенящий вакуум предательства, все потери, всё, что нет сил оплакать и похоронить, потому что если я еще раз посмотрю туда, то мое сердце не выдержит, просто не выдержит. Зачем тогда мне вглядываться в то, что я пытаюсь оставить позади? Чтобы увидеть, что на самом деле оно не остается в прошлом, что оно продолжает тащиться за мной по пятам бесконечным, цепляющимся за ступени винтовых лестниц шлейфом?

Тело – это уязвимо

Когда я обнаруживаю эту боль, передо мной встает еще одна неприятная задача – признать, что есть вещи, которые меня действительно ранили. Что намеренно или нет, мне был нанесен ущерб. И виноваты не только большие события типа потери близкого или банкротства (хотя и в этих случаях первое, что мы слышим, – это: «Соберись! Нельзя сдаваться!»). Больно ранят обиды из детства, несправедливое отношение в школе, переезд, слова подруги, которая посоветовала спуститься с небес на землю, или мамы с ее вечным: «Да куда тебе, я же тебя знаю». Больно, когда коллегу повысили не потому, что он или она лучше справились с задачей, когда любимый танцует с другой, когда любимая впервые солгала, когда я была не готова к ребенку, когда я был не готов к ответственности, когда…

Почему подобные события начинают смотреть на меня из бездны, стоит только мне немного наладить свою жизнь?

Тело – это неотменимо

Для тех людей, которые столкнулись с трагедией потерять какие-то части своего тела, живут с видимыми телесными особенностями или страдают от сильного дисморфического расстройства¹², смотреть на себя – пусть даже не в зеркало, а внутренним взглядом – может быть слишком невыносимым переживанием. Есть вещи, которые мы не можем в себе отменить. Есть вещи, которые мы не готовы себе простить. И невозможность что-либо изменить может обречь на неудачу любые попытки прийти в согласие с тем, что у нас есть.

Наладить спокойные отношения с собой в такой ситуации может казаться задачей со звездочкой. С одной стороны, тело постоянно напоминает о себе, мы постоянно «спотыкаемся» о его возможности или внешний вид, с другой – это напоминание приносит только дискомфорт и боль. Есть также социальное измерение, когда мы чувствуем свою непринадлежность к пространствам и сообществам, которые вроде как по умолчанию доступны всем (человек, который может ходить, не обратит внимания на отсутствие пандуса и лифта, а человек с работающим речевым аппаратом не задумываясь ответит на телефонный звонок), и вместе с этим – одновременное избегание и повышенное внимание со стороны окружающих. Если каждый раз, выходя на улицу, мы встречаем только недоуменные, смущенные или просто неприятные взгляды людей, это разъедает наши собственные отношения с собой. Медикализация любых тел, отличных от «нормы», восприятие их как «недостаточно человеческих» и, соответственно, усиление вербального, физического и даже сексуализированного насилия, еще больше искажающее ощущение своего «я», создают внутреннее противоречие, которое может казаться неразрешимым¹³.

Тело – это предатель

Это тот, кто воткнет нож нам в спину, как это уже случалось много раз. История, знакомая многим: как только я начинаю что-то делать – запускаю новый проект, собираюсь в отпуск, начинаю романтические отношения, – мое тело тут как тут с очередным кульбитом. В итоге вместо отпуска я ползаю на реабилитацию и проклинаю и тело, и отпуск, и все на свете. Я не понимаю его логики, я вообще не вижу никакой логики, кроме идеально работающего закона подлости. Как мне идти на контакт вот с этим, когда оно так со мной поступает?

Не владея языком, на котором можно общаться, а также став нечувствительными к своему внутреннему голосу, мы рискуем пропустить ряд сигналов, которые тело посылает для привлечения внимания к той или иной проблеме. Нам может казаться, что боль сама по себе уже удар исподтишка, ведь это плохо, ее не должно быть. На самом же деле включается что-то вроде сигнальной системы, сирены на автомобиле: «Обрати на меня внимание! Предприми действия!» Что бы мы делали, если бы не знали, что сирена на автомобиле создана именно для привлечения внимания к проблеме? Возможно, мы бы вздрогнули от неожиданности и решили, что кто-то сошел с ума и мешает людям спокойно жить.

Тело – это источник опасности

Бывает также, что в результате различных происшествий тело может само стать для нас ощутимым источником потенциальной опасности. Это случается, например, если нас били в детстве по определенному месту и через него мы приобретали опыт боли и беспомощности, а также испытывали связанный с ним гнев, который не могли выразить, и получали «зону отчуждения» внутри самих себя. Так бывает в результате аварии, столкновения, нападения или иного внезапного происшествия: наше тело запоминает, где именно случилось нарушение его целостности, и это место надолго остается в памяти, примерно как мы учим на уроке истории, где именно вооруженные силы одной страны пересекли границу другой.

Также бывает, что в результате накопившегося стрессового напряжения мы теряем восприятие своего тела в его спокойном состоянии, буквально забываем это ощущение, и само тело начинает тесно ассоциироваться с напряжением и стрессом. Тогда любая попытка посмотреть внутрь себя станет вызывать смятение и нарастающую панику либо будет очень быстро происходить отвлечение внимания и диссоциация (и тогда вы можете жаловаться своему учителю майндфулнес, что вам не хватает внимания на практику сканирования тела, а вам ответят, что внимание «просто надо тренировать»).

В случаях диссоциации, когда мы живем как бы не совсем здесь, не присутствуем в мире полностью, оставляя какую-то свою часть надежно спрятанной, тело тоже будет ощущаться как источник опасности. Мы не всегда это осознаём, не всегда об этом помним, но сам факт диссоциации свидетельствует, что как минимум однажды у нас была достаточная причина сбежать из своего тела.