Доспехи Бога, или Сын Богини Севера

Глава 6. Тяжесть шапки Мономаха

– А каково это, быть вождём? Каким должен быть вождь? – спросил Росс во время перерыва, когда они отдыхали на траве неподалёку от Богини.

– Не всё люди видят, не всё замечают, не всё понимают. Потому необходимы предельно ясные слова и поступки… Вождю следует не только правильно поступать, но делать так, чтобы все видели эту правильность, понимали происходящее. Буквально все! Одни всё схватывают на лету, а другим следует долго объяснять даже простые истины. Необходимо помнить и о тех, и о других… Важно не допускать ничего, что умаляло бы авторитет власти: спустишь одному, многие захотят того же или ещё большего…

– И это всё?

Сечень покачал головой:

– Нет, ему необходимо очень многое. Я излагаю лишь самое главное. Люди не должны видеть вождя в жалком виде, растерянным, паникующим, бессильным и тому подобном состоянии. Это может передаться им – и тогда всё пропало…

– Даже порой нельзя быть сопливым, шмыгать носом, почёсываться, рыгать?..

– Именно. Это дозволительно обычным людям. Но потому они и остаются обычными, ибо не способны справиться со своими слабостями. Вождю сие непозволительно. Люди должны верить вождю. Нужно воспитывать в них твёрдое убеждение, что вождь всегда прав. Даже когда он неправ. Или кому-то кажется, что он не прав.

Росс попытался возразить:

– Но как можно быть неправым и упорствовать в этом?

– Здесь имеется много разных аспектов. Вождь может быть неправ или казаться таковым. Даже одно это – большая разница. Расскажу тебе пример из того, что было со мной… Тогда я находился примерно в твоём возрасте. Вождь Антак вёл войну с нашими недругами. Наш отряд из восьми человек, среди них был и я, послали охранять брод у реки. Антак указал конкретное место, где следует устроить засаду, подчеркнув, что следует находиться именно там.

Когда мы прибыли на место, то я вспомнил, что уже раз проходил этим путём и сказал главному в группе, что несколько дальше имеется куда более удобное место для засады: там холм, поросший деревьями, который будут куда лучшим укрытием, чем редкий кустарник, в котором мы устроились. Мне велели молчать и делать то, что сказано…

Не передать, как я недоумевал, злился. В том числе и на вождя, отдавшего приказ, ведь этот приказ был не самым лучшим! Не самым взвешенным! В указанном мною месте мы имели бы куда лучшую позицию…

Потом стало уже не до злости, ибо на нас напали враги. Мне казалось, что их толпы! Был уверен, что нас быстро всех перебьют! Я отбивался, как мог, но временами проскакивала мысль, что по вине вождя мы оказались не в самом удобном месте для обороны, а потому погибнем… Я был ранен, кроме меня осталось в живых ещё только двое, каждый не в лучшем виде… И в это время прибыла наша дружина и всех врагов перебили. Может быть, кто-то и сумел спастись из них, но разве что двое-трое…

Позже я узнал, почему был дан именно такой приказ и почему на его исполнении настаивал Антак.

Ему противостояли двое вождей, примерно равных ему по силе. Они решили объединить свои силы, чтобы разбить его совместными действиями. Этот отряд как раз двигался к своим союзникам. Ему был дан приказ ни в какие сражения не вступать! Но как не соблазниться, если на пути оказалась совсем небольшая группка врагов, да ещё в столь очевидно неудобном для обороны месте. Понял? Мы сыграли роль наживки! Находись мы тогда на том месте, на которое я указывал, а оно действительно было удобным для защиты, то на нас вряд ли решились напасть. А так получилось всё, как и предвидел вождь, а позже он разбил отряды второго ворога…

Тогда мне был дан урок, который я твёрдо запомнил на всю жизнь: приказы вождя не подлежат обсуждению, их следует выполнять во что бы то ни стало…

Такие разговоры они вели часто. В рассказах Сеченя Антак представал идеальным вождём, которого не просто любили, а даже почитали. И слушались, конечно.

– Как он заслужил подобный авторитет?– пытал собеседника юноша.

Волхв отвечал:

– Он был настоящим вождём во всём. Все видели, что он думает в первую очередь о них, а не о себе. Он умел убедительно и понятно говорить, хотя не был многословен. А это великая – и нужная! – наука! Не случайно говорят: «Ничтожен ты или велик, тому причина твой язык». Но он был человеком и слова, и дела! Напрасно не рисковал, ведь без пастуха осиротевшее стадо достанется хищникам, но был разумно смел и отважен.

Однажды мы встретились на поле с армией врагов. Наши силы были равны. Антак знал, что они хорошо обучены, полны решимости победить. Если кому победа и достанется, то слишком большой ценой. А потом уцелевшие вряд ли сумеют защититься от притязаний соседних племён: те узнают про это и непременно постараются воспользоваться нашей малочисленностью…

– И что сделал Антак? – спросил юноша.

– Он добился встречи с Бореном, предводителем вражеского войска, изложил ему свои соображения. Объяснил, что потом победитель может пожалеть о своей победе, ибо окажется сильно ослаблен. Борен подумал и согласился. Но что делать, как лучше поступить?..

И как же поступил Антак?

– Антак предложил Борену решить дело поединком между ними. Предложил это, зная, что Борен в ратном искусстве, как минимум, не уступает Антаку, о чём его противник знал. Сказал, что предлагает это лишь ради сбережения воинов. Пусть погибнет только один из них, а победитель получит всё!..

– И Борен согласился?

– Да, согласился. Они прилюдно огласили всем воинам условия поединка и дали твёрдый приказ каждый своему войску потом в битву не вступать, а покориться победителю. Одновременно пообещали, что к побеждённых будут относиться милостиво, с уважением и справедливо.

– И Антак победил в том поединке?

– Да. Но сражались они долго, показывая просто чудеса отваги и умения. У Борена сорвалась от удара пластина брони на груди и наш вождь сумел нанести точный удар именно в эту прореху, хотя сам весь истекал кровью… Он держался на ногах всё время, пока наши противники сдавали свою оружие, только потом ушёл в сторону к приготовленному для него месту и лёг вдали от всех глаз, предоставив себя услугам нашего лекаря. Антак был вождём и не имел права выказывать слабость, потому до последнего стоял на ногах…

Позже Сечень рассказывал о полководческом даре Антака.

– Его решения нередко изумляли, но потом оказывалось, что он принял единственно верное решение. Сейчас я тебе расскажу о двух его сражениях – я тоже участвовал в них! – когда он в очень схожих внешне ситуациях поступал совершенно по-разному!..

– И как же?

– В первый раз мы совершили длительный переход и ближе к вечеру достигли небольшой речки, на противоположном берегу которой – гораздо более крутом! – расположилась вражеская рать. Намного многочисленней, чем мы. Они давно там находились, даже укрепили берег. Я думал, что вождь даст приказ отдыхать, но он велел немедленно идти в атаку. Не только я, но и другие были удивлены, ведь совершили длительный переход и устали. Признаюсь, в какой-то момент мне показалось, что я даже и до реки не дойду, а ещё нужно перейти её, подняться на крутой берег, где засели давно нас ожидающие враги. Не понимал, откуда найду силы, чтобы сражаться с ними. Прятал мысль о том, что буду убит… И всё же мы их разбили! Даже быстрее и легче, чем я ожидал…

– А что было в другом схожем случае?

– Спустя какое-то время всё это повторилось. Нашим врагам удалось собрать немало сил, опять больше наших. Они нашли удобное поле для сражение, там и стали ждать нас, создали оборонительные сооружения, пусть и лёгкие. Мы вышли на них тоже после утомительного перехода к вечеру. Антак велел разбивать лагерь и всем воинам отдыхать. Только утром мы вступили в бой и легко одолели врага…

Росс не скрывал своего удивления:

– Да, всё очень похоже, но почему в первом случае он сразу начал сражение, а во втором дал войску передышку?

– Да, понять трудно, почему решения Антак принял такие разные. Лишь со временем, побеседовав с ним, я понял причины. А тогда мы не понимали вождя. Но слушались! И потому пришли победы.

– Но в чём же причина? – допытывался юноша. – Расскажи!

– В первый раз враги были уверены в своём очевидном превосходстве, они не знали его ума, сообразительности и то, что нас он подготовил очень хорошо, долго всему обучал. Они были уверены, что он не посмеет с ходу затеять бой, оказались не подготовлены к этому, и духа долго сопротивлялись у них не хватило, когда мы навязали им бой с полным отчаянием, ибо умирали от усталости…

– А во второй раз?

– О, тогда уже слава Антака гремела далеко вокруг, нас боялись, вот он и дал нам отдохнуть, а вот нашим врагам всю ночь было не до сна – они тряслись от страха, ночь вымотала их тревогами, сомнениями и утром они оказались не готовыми к настоящему бою…

– Когда это знаешь, то кажется совсем просто, а попробуй вовремя сообрази!

– На то и есть вождь, чтобы соображать. Антак был великим воином.

– Был?

– Позже его подло отравили, когда-нибудь я тебе расскажу всю его историю. А сейчас нам пора поупражняться. Давно мы с тобой не фехтовали!..

Слушая рассказы о победоносных походах Антака в следующий раз, Росс спросил:

– А нельзя было обходиться без войны?

Сечень покачал головой:

– Увы, нет. Давно известна пословица: «Хочешь мира – готовься к войне». Нападают на слабых. Нужно быть сильным. Показывать силу. Выглядеть сильным.

– Мне бы не хотелось убивать.

– Но мы вынуждены делать это. Например, на охоте, чтобы добыть пищу. При самообороне от хищников. Тут выбора нет: или ты, или тебя.

– Но люди – это совсем другое дело!

– Хотелось бы, чтобы было другим, но и в отношении людей то же самое. Увы, увы, увы. Нередко выбора тоже не бывает: на тебя нападают – надо защищаться.

– А можно сделать, чтобы не нападали?

– Можно. Для этого следует стать самым сильным. Но одного желания недостаточно. В нашем регионе шесть-семь племён, сравнимых по силы. Они между собой нередко конфликтуют. Например, из-за охотничьих угодий, источников воды, за город, из-за каких-нибудь обид, конфликтов. Как одному из них стать самым сильным? Уговоры бесполезны. Кому-то одному нужно принудить остальных, а для этого необходимо воевать. Получается, чтобы потом прекратились войны, следует воевать и убивать…

– Грустно слышать такое, – признался Росс. – И вдвойне от того, что я начинаю понимать, что иначе действительно нельзя. – Юноша тяжело вздохнул. Поднялся: – Хочу потренировать свои ускорения. В последний раз я убедился, что во время такого могу ударом ладони ломать деревца. В обычном состояние мне такого не удаётся…

Не всё услышанное от Сеченя Росс понимал сразу. Например, его удивили такие слова:

– Вождь обязан делать запоминающиеся поступки, говорить эффектные слова, которые поднимают или укрепляют его авторитет.

– Но если вождь такой хороший, как ты описываешь Антака, то зачем ему какие-то слова – все видят всё и так?

– Это не просто слова и не просто дела, а такие, которые словно молния ночью высвечивает нечто такое, что повышает уважение людей.

– Не могу понять, что это за слова и дела?

– Расскажу ещё один случай. Тогда Антак решил сам лично провести разведку, взял с собой небольшой отряд. Нас было всего восемь человек. Мы проникли далеко в глубь вражеской территории, но нас заметили, перекрыли все пути отступления. Нам пришлось двигаться практически в противоположную сторону от своей земли, скрываясь от погони. Однажды спаслись лишь чудом, пересидев опасность под водой среди озёрных зарослей, дыша через камышинки.

Потом долго шли по огромному кругу, обходя возможные засады. В пути нам не удавалось ничего добыть, а свои припасы мы бросили в самом начале отступления, иначе бы не смогли оторваться от преследователей. Мы уже шатались от голода, когда наткнулись на пятёрку воинов. В коротком бою одолели их. И у одного нашли в его поясной сумке кусок вяленого мяса. Один кусок, а нас восемь человек. Мы решили, что делить его не имеет смысла, пусть съест его один – тот, чьё здоровье и самочувствие наиболее важно для всех. Понятно, что мы имели ввиду Антака. Он был главным, принимал решения, еда должна была сделать его сильнее.

Антак взял мясо и швырнул его далеко в кусты, повернулся, коротко бросив:

– Вперёд! За мной.

И мы пошли за ним. Почему-то у меня появилась уверенность, что мы благополучно вернёмся домой. Мои товарищи тоже мне признались в подобном.

Так всё и случилось, через два дня мы оказались на своей земле. До этого, правда, мы один раз поели, когда наткнулись на заброшенный дом, возле которого оказалась яблоня, усыпанная яблоками. Ими мы наелись и сколько могли, набрали с собой. До сего для помню дивный вкус тех яблок. Может быть, на самом деле они были и не такими уж сладкими, но голод сделал их лучшими яблоками в мире.

Позже, вспоминая эпизод с выброшенным куском мяса в кусты, я подумал, что тогда в той ситуации это было единственно правильное решение. Это укрепило авторитет Антака, но вот если бы один вождь на глазах остальных семерых очень голодных людей съел мясо, будучи и сам не менее голодным, то это было чем-то не очень хорошим. Он бы оставался нашим вождём, мы бы уважали его и беспрекословно слушались, но всё же это было бы совсем иное. Понимаешь, Росс, что я хотел сказать о запоминающихся словах и поступках вождя?

– Начинаю понимать…

Как-то вечером, после обычной работы у Богини, ужина и тренировок с оружием, на которых настаивал Сечень, Росс задал давно мучивший его вопрос:

– А почему вы предлагаете стать вождём, а не стали им сами? Вы мудры, много всего знаете, очень хорошо владеете оружием, обучаете меня! Что с того, что вы волхв? Вы же можете стать вождём и зваться иначе.

– Вождь должен быть очень хорошим воином, поэтому тебе это всё пригодится. Но вождю нужны и некоторые другие качества. Он должен быть вождём – и по облику, и по духу, и по словам и поступкам. Люди должны видеть по всему – даже самому мелкому – что это вождь.

– А вы разве не такой?

– Ты мне льстишь. Меня больше тянет к покою, уединению, к знаниям, в поисках последних я готов уходить за тридевять земель и учиться всему. Вождь же всегда должен быть с народом, жить его жизнью.

– И у вас не нашлось никого лучше меня?

– Нет, такого не оказалось. После отравления Антака его место занял Борз, который провозгласил себя великим вождём. У людей были веские подозрения, что это именно он – или кто-то по его наущению – подлил отраву Антаку. Правда, доказательств тому не имелось. Но недовольство росло. И тогда Борз наиболее опасных для себя и своей власти спровоцировал на поединки, в которых не знал себе равных. Они не могли не отреагировать на его провокации, оскорбления, и выходили, фактически, на смерть. Он поубивал многих.

И хотя поединки дозволены, но людям это не понравилось. Одних смутило одних, других испугало. В результате признать правление Борза отказалось несколько родов, и они ушли, стали жить самостоятельно. Ярок, Рунник, Росак, Ран, Борей теперь отказываются признавать его власть. Мы ушли с Дарогом, которого временно решили считать своим вождём. Но на свою беду отдалились не слишком далеко. Борз вначале укрепил свою власть над теми, кто остался в городе, не жалея тех, кто пытался ему сопротивлялся. Обычно это оканчивалось смертью. Борз легко проливает чужую кровь, не щадит соперников. Позже он занялся и своими соседями. Насильно присоединил несколько мелких племён, а затем напал на нас. Это было неожиданно, мы оказались не готовы к войне, много наших пало. Я был ранен. Едва сумели вынести с поля боя Дарога…

В общем, нас осталось менее половины: одни были убиты, другие захвачены в плен Борзом. Изувеченный и чудом выживший Дарог уже не мог быть настоящим вождём. Но его власть принялись отстаивать его родной брат Драг и сын Дрях. Они не столько плохие люди, как совсем никудышные. Драг не слишком умён, но спесив. А Дрях чересчур молод, неопытен, высокомерен, вспыльчив. Не всем нравилась их власть, но лучших не было, пришлось терпеть. Они увели нас на новое место, где мы построили свои жилища. Но среди людей недовольство росло и росло. Потом в совершенно пустом споре Дрях оскорбился с вызвал на поединок Ланна, в то время он один осмеливался противоречить им. Дрях убил его. Это глубоко оскорбило и возмутило людей, ведь оснований для подобного зверства не имелось, а Ланна многие уважали за его открытую душу, смелость, охотничью удачу. В немалой степени именно его стараниями охотники приносили много добычи. Теперь же, вдобавок ко всему, стали голодать. Драг и Дрях не сильны в охотничьем деле. Тогда Веда и сказала, что нужно идти за тобой, иначе нам всем будет гораздо хуже. Всему племени! Это вопрос жизни и смерти. И не только для нас.

– Но я не чувствую в себе такой уверенности. Наоборот, слушая твои рассказы о подвигах Антака, я вижу, что совсем не похож на него, я совершенно иной.

– Вождь вождю – рознь. Совсем не обязательно быть похожим. Великим вождя делает не одно, не несколько качеств, а их общая сумма. Хотя следует признать, что шапка Мономаха тяжела, порой даже очень тяжела и не всякому под силу.

– А что это такое – шапка Мономаха?

– Была некогда такая шапка у известного правителя прошлого Владимира по прозвищу Мономах. Он был князем ростовским, смоленским, черниговским, переяславским, киевским. Была у него шапка, которая заменяла ему корону…

– А что такое корона?

– Носили правители такие головные уборы, богато украшенные, дабы выделяться от прочих людей. Таковой Владимиру Мономаха заменяла шапка. Слова о шапке Мономаха стали крылатыми, я употребил их в переносном значении – о тяжести власти правителя.

Юноша покачал головой:

– Тем более у меня нет желания носить такую шапку. Да и не вижу в себе ничего из того, что необходимо вождю.

– Я тоже, – выдавил из себя тяжёлое признание Сечень. – Может быть, от того, что слишком долгое время провёл возле великого вождя Антака, а ты действительно ничем не похож на него. Решительно ничем.

– Вот видишь! – хотя волхв и согласился с Россом, но это ему не понравилось. Мало приятного, что сам чувствуешь свою ущербность на фоне такого гиганта, а тут ещё об этом говорят со стороны. – Я не могу быть вождём.

Сечень положил свою руку на плечо юноши и сказал, глядя ему прямо в глаза:

– Всё это так, но Веда сказала, что ты будешь вождём. И только такой вождь, как ты, нам сегодня нужен.

– Кто такая Веда, и почему ты всегда о ней говоришь? Откуда она это взяла?

– Веда знает всё. Ты убедишься в этом, когда увидишь её. Она просила тебя приехать к ней. И ты уже дал согласие.

– Согласие я дал встретиться с ней, а вождём быть не могу. Ну, не могу! Даже если бы и пожелал такого! Не могу же я превратиться, скажем, в осу, даже если захочу! – в сердцах воскликнул Росс.

– Не спеши. Пусть всё идёт своим чередом. Увидишь Веду, а затем сам решишь, как тебе поступать. Никто тебя не неволит, не умирай раньше смерти.

– С какой стати мне умирать? – не понял юноша.

– Это пословица такая. Пока не мучайся сомнениями. Подожди, пока увидишь Веду. Затем примешь своё решение.

– Хорошо, это я могу тебе пообещать.

Чуть помедлив и подумав, Росс спросил:

– Неужели Антак был настолько мудрым, что всё понимал, всё знал и всегда принимал верные решения? А у него не было сомнений, что сделать или предпринять? Были же какие-то очень трудные положения, когда мало что понятно и не знаешь, что тебе делать?

– Такое бывает с каждым человеком.

– И что тогда делал в таких случаях Антак?

Сечень ответил, несколько оживившись:

– Однажды он со мной по такому поводу говорил!..

– И?

– Антак сказал, что в таких случаях, когда трудно уяснить положение и принять решение, нужно отказаться от каких-либо действий. Подождать, не трогая то, что имеется. Есть такой принцип: «Не повреди!», им и следует руководствоваться.

– Не повреди?!

– Ну, в смысле: не рискуй ухудшить положение. Слишком велик шанс ошибиться. Словом, семь раз отмерь и один раз отрежь, – пояснил волхв.

– Мне нужно подумать над твоими словами, – заключил юноша. – Пока они мне туманны. Подумаю, хорошо подумаю.

– Уже позднее время, а утро вечера мудренее, пора укладываться спать. Богиня, поди, нас уже заждалась, – пошутил Сечень.

Глава 7. Забывчивые осы

Когда они закончили работу, то Росс, оглядев сделанное, сказал:

– По-моему, мы уже сделали всё, что просила Богиня. Сделали на сей раз. На следующий год нужно будет продолжить. Она за это время вырастет и снова упрётся боком в склон.

– Приятно слышать, – не скрыл своей радости Сечень, – а я последние дни сам норовил спросить тебя: не пора ли заканчивать? Но не решался.

– Вечером перед сном я спрошу Богиню: всё ли мы сделали? Можно нам её оставить?

– А пока пойдём купаться и ужинать, у меня в желудке сосёт от голода.

Они стали спускаться. Впереди шёл Сечень. Наверное, он неосторожно ступил, да и усталость, несомненно сказалась, его нога подвернулась и он упал прямо на торчащие выступы скал. В самый последний момент успел выбросить правую руку, смягчить падение… Даже шедший за ним Росс услышал хрусть кости, а затем сдавленный стон товарища.

Бросился к нему, посадил прямо. Тот с мукой на лице поднял руку, которая имела неестественный изгиб, на месте которого торчала кость, разорвавшая кожу. От её вида у юноши пошли мурашки по телу.

– Всё, отработал я ею.

– Нужен врач! – воскликнул Росс и тут же умолк: какой врач, если здесь, кроме их двоих, никого нет.

– Я – врач, – глухими голосом произнёс Сечень, удерживаясь от стонов. – Только мне нужны для лечения две руки, а у меня осталась всего одна.

– Что же делать?

– Придётся тебе быть моими руками, Росс. Нужно хоть как-то вернуть кость на положенное место, не могу же я остаться с такой рукой.

Юноше было страшно глядеть на переломленную руку, но он пересилил себя: никому другому это дело перепоручить было нельзя. Он находился в каком-то странном состоянии, мысли его путались, он ощущал идущие от земли по ногам и всему телу невидимые флюиды.

По указаниям Сеченя вправил кость на прежнее место, при этом тот дважды терял сознание от острой боли…

После второго обморока что-то произошло со зрением Росса: внезапно рука Сеченя словно стала стеклянной, он увидел саму кость, жилки, мускулы, кровеносные сосуды, нити нервов. Понял, как следует свести края перелома, затем сжал кость, принялся поглаживать. Заметил, что кровеносные артерии стали пробивать себе путь сквозь месиво раны, превращаясь в полноценные сосуды. Порванные нервы в считанные минуты наладили прежние связи. Чуть позже и кость снова образовала цельный сустав.

Волхв очнулся:

– Не помню, чтобы я когда-либо раньше терял сознание. Со мной такое впервые. Боль была жуткой.

Росс покачал головой, давая понять: мол, ничего не говори.

Он легко поглаживал руку на месте перелома, направляя текущие через него энергетические потоки в место раны.

Сечень терпеливо ждал. К нему вернулся обычный цвет лица, морщины его разгладились. На нём даже появился оттенок умиротворения.

Наконец Росс закончил:

– Всё, теперь должно быть хорошо.

Волхв недоверчиво взглянул на него, а затем пошевелил пальцами:

– Они двигаются! Удивительно, я не чувствую никакой боли.

Посмотрел на рану и брови его поползли вверх:

– На коже нет никаких следов, словно ничего и не было! Как ты это сделал?

– Это я давно умею. Научился у мамы. Она небольшие раны заживляла так, что ничего потом не оставалось.

– А как там внутри? Как кость? Она тоже зажили?

– Насколько я понимаю, то да. И на сей раз я действовал не один – мне помогала Богиня.

Весь оставшийся вечер Сечень ещё осторожничал, берёг руку, хотя не ощущал в ней никаких неприятных ощущений.

Ночью юноше опять приснилась Богиня в облике красивой статной женщины, чем-то напоминающей его мать. У Росса защемило сердце.

У них состоялся долгий разговор. Она благодарила их за всё сделанное для неё. Попросила придти следующим летом и завершить начатое…

Проснувшись утром, Росс заметил, что его товарищ уже не спит, а вращает кисть левой руки, выделывает пальцами различные фигуры. Увидев взгляд юноши радостно сообщил:

– Словно никакого перелома и не было! Спасибо вам обоим: и тебе, и ей. – Он кивнул в сторону массивного тела Богини.

Затем вспомнил и спросил:

– Ну, как она? Отпускает нас?

– Да, она отпускает нас и просит вернуться на следующий год.

– Вот и хорошо, соберёмся, и в путь!..

+ + +

Поднявшись на вершину холма, перед спуском к берегу Волги, они оглянулись и посмотрели на находившуюся уже вдали Богиню. Именно с этого места они увидели её в первый раз: тогда она боком упиралась в склон горы и имела наклон в противоположную сторону. Теперь уже Богиня стояла прямо, а между её огромным телом и откосом грунт был удалён не меньше, чем шагов на пять, и широких шагов.

– До свиданья! – попрощались они.

В стороне поднялась птичья стая и защебетала, застрекотала на разные голоса. Уж не Богиня ли прощалась с ними?!.

Бодрыми шагами путники двинулись вниз…

+ + +

Завидев памятную ему рощицу хищных росянок и далее болотистый берег – комариный рай, Сечень вспомнил:

– Ага, именно тут мы выдержали бой с комарами.

– Они как раз летят, – показал рукой в сторону Росс.

Волхв присвистнул:

– Легки на поминках! Да их сейчас куда больше, чем было тогда! – с этими словами он достал меч. – Что ж, встретим непрошенных гостей!

– А может, обойдёмся без драки? Это отнимет какое-то время, а мне жаль тратить его на них.

– Что ж, действуй, как решил сам! Теперь ты сын Богини, у тебя должно всё получиться.

Росс повернулся к плотной комариной стае, вперил в неё глаза: мгновениями позже она поменяла направление и направила свой полёт к росянкам. Комары безумно садились на растения, вязли в лужицах слизи, а затем их накрывали широкие листья, делая своим кормом. У хищных растений началось истинное пиршество.

Сечень восхитился:

– Молодец! Отличная выдумка! Пусть знают наших!

Несколько позже поинтересовался:

– Комаров была тьма-тьмущая, как ты всех сумел подчинить своей воли? Нетрудно было?

– А я даже не заметил их количества. Слушались они меня легко. Наверное, будь их больше – было бы то же самое.

– Это влияние Богини, твоей матери, она дала тебе такую силу, – уважительно произнёс волхв…

Дальше двигались относительно спокойно, только раз неосторожно приблизились к дурман-траве, похожим на огромное развесистое дерево, и он выпустило облако удушливых газов. Пришлось пробегать мимо, затаив дыхание и ускорив себя, а уж в отдалении смогли отдышаться.

Когда же они подошли к развалинам с медведкой, то почти одновременно повернули друг к другу лица и каждый понял, что им пришла одна и та же идея.

Сечень согласно качнул головой:

– Что же, давай проверим, чему мы научились.

Теперь уже он пошёл первым, ментально притормозив сознание и все процессы в организме медведки: она двигалась столь медленно, что Сечень успел спокойно прошагать мимо, а хищница шумно сомкнула пасть далеко ним, когда он находился вне досягаемости …

Спустя некоторое время, дав медведке придти в себя, двинулся по тропинке Росс. Медведка ринулась стремительно, но в самый последний момент юноша словно ускорился и оставил её за своей спиной в шести-семи шагах от себя. Подошёл к Сеченю и благодарно пожал ему руку:

– Спасибо за науку!

– И тебе спасибо! Ты был наставником не хуже!

+ + +

Уже на самом подходе к бункеру Сечень схватил Росса за руку:

– Я чувствую в развалинах тараканов! Этих мразей там огромное количество!

Юноша улыбнулся и сказал:

– А я давно их вижу. Не беспокойся, теперь с ними справимся легко, ведь мы идём от Богини и уже совсем не те, что были ещё недавно. Сейчас я думаю, что с ними делать? Как лучше и легче их нейтрализовать?

– Может быть, попробую я? Теперь я могу изобразить тарантула не для одного-двух тараканов, а для значительно большего количества. Хочу проверить, удастся ли мне испугать их всех? Если что, ты в дело включишься ты, поддержишь меня.

– Попробуй, – охотно согласился юноша. – Я буду следить за ними.

Он вошёл в мысли одного из тараканов и принялся наблюдать его глазами за остальными сородичами этого насекомого.

Вот они насторожились и повернулись в сторону людей, шевеля усиками. Один таракан крутнулся и помчался вниз в тёмный лаз подземелья, заросший кустарником. За ним устремился второй-третий… После и остальные. Тут Росс «увидел» перед собой огромного тарантула и еле удержал «своего» таракана от панического бегства. А пока он смирял инстинкты насекомого, особенно крупный таракан бросился на людей… Юноша заставил подчинившегося ему таракана впиться ему в ногу. Большой таракан обернулся и набросился на сородича – они принялись драться…

Росс покинул сознание таракана, посмотрел на Сеченя. Тот покачал головой:

– С этими двумя у меня вышла промашка.

– Лишь с одним. Другой бы убежал, но в его голове был я и не позволил ему это сделать.

– Понятно, ты заставил его броситься на этого злодея!

– Пришлось это сделать, он кинулся на тебя. Но нам нужно идти дальше, а они дерутся прямо на нашем пути.

– Что делать?

– Обходить их я не буду, мне хочется быстрее оказаться дома. Я их просто прогоню!

Росс собрал свою волю и бросил в тараканов сгусток мысли – ощущение смертельной опасности совсем рядом… Тараканы перестали драться между собой и чуть ли не бок о бок помчались к спасительному входу в подземелье. Здесь они столкнулись, но более крупный не смог опередить собрата – тот ему заметно повредил сустав одной из ног, а потому пришлось уступить дорогу чуть меньшему…

Сечень громко смеялся им вслед, испытывая огромное удовольствие от обращения в бегство столь грозных врагов.

+ + +

И вот, наконец, его родной дом – бункер! Окошки с толстыми прочными стёклами, глазок перископа поблёскивал на солнце, словно приветствуя его. Всё здесь было по старому, разве что прибавилось растительности у входа, обычно он самую густую вырывал, а теперь делать это было некому.

Дверь цела, по-прежнему на замке. Нужно забрать ключ, спрятанный под осиным гнездом. Сказал Сеченю:

– Постой немного тут, я быстро схожу за ключом.

Он соскучился по «своим» осам и направился к ним с радостью.

Стоял погожий солнечный день. Осы деловито занимались обычным своим делом. За время его отсутствия они заметно расширили свой дом, добавили несколько сегментов.

Обуреваемый радостными чувствами, Росс не обратил внимания на усиливающийся недовольный гул, высматривая некоторых, особо ему приметных ос. Ему казалось с ними у него несколько более тесная дружба, чем с остальными. Он хотел поприветствовать старых знакомых.

Для него оказалось совершенно неожиданным нападение на него чуть ли не всего роя ос: они бы схватили его и тут же растерзали, если бы не мешали друг другу. От ударов жёстких крыльев он повалился на землю в полном ошеломлении, грозные пасти раскрылись, готовые впиться в человеческую плоть, когда последовала ощутимая световая вспышка и по осам ударили мощные энергетические разряды, которые отшвырнули и разбросали насекомых далеко прочь от беспомощного Роса…