Читать книгу: «Река необычных событий», страница 4

Цена свободы

Следующая встреча Силкин и Удэкэн опять произошла на том же самом месте. Волшебница задала девочке неожиданный и необычный вопрос. Что такое свобода? Что значит быть несвободным?

– Я точно не знаю, – призналась Удэкэн. – Но, наверное, это, когда, например, человек попадает в плен к китайским разбойникам-хунхузам, и они его держат, как дикого зверя, в клетке или в заброшенном амбаре.

– Подобных примеров много, Удэкэн, – сказала волшебница. – Ты рассуждаешь правильно.

– Разве будет называться свободой то, когда меня поймают и увезут в ту страну, в которой я не желаю находиться? Ведь я могу быть свободной только среди своих родных, близких и друзей.

– Ты, конечно же, права. Но каждый понимает всё это по-своему.

Силкин тут же привела два примера, которые противоречили друг другу. Скворец Сисарги, который сидит в клетке, чувствует себя свободным. Он сыт, доволен, поёт свои песни и, при случае, редко улетает из дома, в котором является пленником. Да разве же только он? Примеров приводить можно много. Ведь и людей таких достаточно, которых устраивает клетка, особенно, если она золотая.

Но вот обычный полевой воробей Дудурргэ не сможет жить даже в просторном доме, не то, что в клетке. Ему необходимо пространство и свобода действий. Дудурргэ умрёт в неволе от тоски и даже пищу принимать не будет. Он не любит, когда что-то и кто-то приказывает ему жить так, как он не желает. Да и людей таких немало.

– Впрочем, Удэкэн, тебе сейчас предстоит услышать не от меня историю, в которой очень много правды, – сказала волшебница. – следующее путешествие даст возможность и тебе, и мне подумать об этом.

– Уважаемая, Силкин, – заметила девочка, – все происходящие в мире, в которых я уже побывала, правдиво, порой печально и страшно. Меня такие встречи уже научили многому. Я чувствую это и сердцем своим и разумом.

– Ты растёшь прекрасным человеком, Удэкэн. Я понимаю, что тебе нелегко воспринимать чужие беды, как свои. Но это необходимо, ведь ты скоро станешь взрослой.

Через мгновение девочка оказалась в большом дубовом бору.

Там, на груде валежника отдыхала от трудов лиса Соли. У неё не было одной задней лапы. Что ж, в тайге встречается всякое. В ней постоянно идёт борьба за выживание. Но совсем не правда, что побеждает самый сильный и ловкий. Это не так. Спасается тот, кто умеет приспособиться, не растеряться в самой сложной ситуации.

– Присаживайся рядом со мной, славная Удэкэн, – подозвала к себе девочку лиса. – Расскажи, что делается в вашем мире.

– Там всё, уважаемая Соли, почти, как у вас. Люди работают, добывают себе пищу, растят детей. Случаются и неотвратимые беды. С этим ничего не поделаешь. Звери и птицы у нас тоже трудятся.

– Ясно.

Мимо проходила куница Харсан. Она поприветствовала сидящих, они ответили ей тем же и пригласили присесть рядом с ними. Проходящая мимо них решила принять участие в непринуждённой беседе.

Задумчивая Соли внимательно посмотрела на давнюю знакомую и произнесла:

– Если тебе, уважаемая Харсан, есть о чём рассказать, то мы готовы тебя выслушать.

– Рассказать всегда есть о чём, – ответила куница, присаживаясь рядом с ними.– Я шла и вспоминала, как прожила в неволе, в доме человека почти три года.

Немного подумав, Харсан поведала им о том, как угодила в капкан к охотнику. Ей даже удалось покусать этого человека. Но он оказался терпелив и не стал убивать её за это. Просто спрятал в большой мешок и отнёс в свой дом.

Он был стар и одинок, поэтому хотел, чтобы рядом с ним обитало лесное животное. Собаки ведь совсем не то, и они всегда на улице. Им нельзя заходить в дом хозяина, так уж принято. Для этого есть специальный огороженный участок во дворе, пусть собаки там и живут. Пищи на них с избытком хватит.

Очень долго куница не могла привыкнуть к человеческому жилью, и даже несколько месяцев не подпускала старого охотника к себе. Ведь куницы очень свободолюбивые звери. Их можно приручить, но не всегда и не всем такое удаётся.

Но прошло полгода, и она привыкла к человеку. Даже скучала, когда охотник уходил со своими собаками на промысел.

Заметила куница, что хозяин её всё чаще и чаще вздыхал, глядя на неё. Это её очень удивляло. Харсан не могла понять, что заботит человека, ведь всё идёт нормально. О чём можно переживать, если в доме всё имеется? Разве она могла понять, что охотника замучили угрызения совести за то, что он привёл в свой дом дикого зверя и приручил. Уж лучше бы убил, была бы ещё одна ценная шкурка. Ведь других зверей он не жалел.

Не прошло и трёх лет, как охотник взял куницу на поводок и отправился в ближайшую таёжную чащу. Куница волновалась, она не знала, что и подумать. Но когда они зашли в кедровый бор, человек снял с неё ошейник и просто сказал:

– Иди в себе домой! Иди в тайгу! Я был не прав, когда лишил тебя свободы. Согласись, что не было этого большой радости ни тебе, ни мне. Иди же!

Но она долго не хотела покидать охотника. А тот повернулся к ней спиной и зашагал в своё стойбище.

На этом куница закончила свою историю и сказала:

– Я не думала, что неволя может быть так прекрасна. Жаль, что охотник не понял меня. Я не хотела покидать дом, где всегда было тепло и мне не приходилось заботиться о пище.

– Охотник поступил правильно, – заметила Соли.– Но не надо было ему лишать тебя свободы с самого начала, Харсан. А теперь ты только наполовину зверь.

– Но ведь славная Харсан теперь сама себе добывает пищу, – возразила девочка. – Значит, ничего не потеряла в неволе.

– Может быть, и так, – задумчиво произнесла куница. – Я добываю пищу и не только для себя. Ведь у меня семья и дети. Но тоска и память об охотнике не покидает меня. Я по-прежнему не хочу быть свободной.

Лисе трудно было понять состояние своей знакомой, да и девочка находилась в некотором недоумении.

Получается так, что любое живое существо может привыкнуть ко всему и воспринимать происходящее, как должное.

– Мне, конечно, не очень ловко спрашивать тебя, уважаемая Соли, об этом, – сказала Харсан, – но где ты потеряла свою заднюю лапу? Если ты не хочешь говорить, то и не надо. Я всё пойму.

– Я не делаю из этого тайны, – ответила Соли. – В молодости, когда однажды я охотилась на полевых мышей, то угодила в охотничий капкан.

– Значит, и ты находилась в неволе, Соли? – спросила куница. – И тебе знакомо чувство привязанности к такой жизни?

– Нет, – коротко ответила лиса, – мне это не знакомо. Я отгрызла себе лапу, когда попала в капкан, и вернулась в тайгу искалеченной, но свободной. Многие лисы поступают так же, но не все.

На этом их короткая беседа завершилась, и все трое разошлись в разные стороны, оставшись добрыми друзьями. Они знали, что любые разговоры нельзя заканчивать ссорой. Да и не было для распрей причин, потому что у каждого своя правда.

Девочку на берегу горной речки встретила Силкин и задала ей вопрос:

– Так что же ты поняла из этой истории, дорогая Удэкэн?

– Я поняла, что для некоторых свобода – самое главное в жизни.

Силкин согласилась с девочкой.

Понятно, что всё так. Но очень часто люди собственное рабство считают свободой, не ведая о ней ничего. Особенно те, кто в поисках жирного куска и лучшей доли, покидая родное стойбище, уходят туда, где их не ждут. Конечно, их там накормят и напоят, но не поймут и не посчитают равными себе. Не может быть для человека свободы там, где он не должен находиться.

Конечно же, под небом и на Земле места хватит для всех. Но ведь рыба не может жить на дереве, а птица под водой. Так уж устроен мир. А те люди, которые сомневаются в этом или утверждают обратное, пусть спорят с ночными звёздами. Но те никогда не вступают в пустые споры, потому что знают гораздо больше, чем самые мудрые люди.

Кто много знает, тот мало говорит. Но придёт час, и до слуха самого счастливого, разумного и терпеливого дотянется голос с неба. Придёт время – и звёзды заговорят. Истина всегда выше нас, она – над головой. Правда, есть и другая, но та в глубине океана.

Жаль, конечно, что Соли в свои молодые годы потеряла ногу. Но она достояна уважения, как и любой человек земного мира, который знает цену свободе.

Две белки

Следующая встреча Удэкэн произошла в кедровой чаше с белкой Хулу и с белкой-летягой Хонгмо. Они сидели на ветке огромного кедра Колдона и печалились, и днвоска обратила на это внимание.

Поприветствовав белок, она подошла к могучему дереву и поинтересовалась:

– Могу я узнать, уважаемые, почему вы находить в грусти? Неужели с вами произошло что-то неприятное и плохое?

– Это не совсем так, Удэкэн, – ответила Хулу. – Я просто учусь у Хонгмо перелетать с дерева на дерево, но у меня ничего не получается.

– Да. Моя подруга, Хулу, так и не научилась летать, – подала голос Хонгмо. – Наверное, я плохой учитель. Ведь перелёты должны быть не такими уж и дальними – всего-то, на пятнадцать-двадцать метров.

Казалось бы, ничего особенного в таких прыжках нет. Конечно, но только для Хонгмо, потому что она – белка-летяга. У неё меду передними и задними лапами имеются лёгкие и широкие перепонки. Они для Хонгмо являются крыльями.

Но как же научиться летать обычной белке Хулу? Ведь она прыгает и летает только так, как может. У неё на теле не имеется таких вот перепонок.

Это им обеим терпеливо и приветливо и пояснила Удэкэн. Разумеется, отчаиваться не стоит ни той и ни другой. Ведь каждое существо неповторимо, потому и дано от природы ему только то, что необходимо в жизни.

– Если ты, Хонгмо, умеешь далеко прыгать, почти что, летать, – пояснила Удэкэн, – то твоя, подруга, Хулу быстрее тебя движется по стволу и веткам деревьев. Тебе будут мешать твои перепонки. Не обижайся, но такой, как твоя подруга, ты стать не сможешь.

Выслушав девочку, обе подруги согласились с ней. Настроение у обоих поднялось.

Удэкэн была права, и ей удалось доказать, что всё существующее создано для того, чтобы заниматься привычным делом и радовать своим видом и действиями окружающий мир. А все те, кто имеет злые намерения, плохо заканчивают свой путь. Но не о них речь, а только о самых добрых и справедливых.

Вот стоит кедр Колдон, который никуда не бежит, никуда не летит и не плывёт. Ведь у него своя жизнь, своя судьба. Он не может быть похожим на белку или рыбу, потому что у деревьев совсем другая жизнь.

Выслушав эти слова, мудрый и могучий Колдон зашевелил ветками, густо украшенными длинными, зелёными игольчатыми кисточками, сказал:

– Зато у меня длинный век, и мне уже почти триста лет. Но я считаюсь в нашей тайге молодым кедром.

– Уважаемый Колдон, – девочка прикоснулась к стволу высокого хвойного дерева, – мы виноваты перед тобой, что нарушили твой и покой и молчание.

– А почему бы иногда ни поговорить, – громко произнёс кедр. – Ведь никто, кроме шаманов, мне не задаёт вопросов.

Подруги-белки были очень удивлены тем, что заговорил Колдон. Вероятно, ему было, что сообщить им и, наверное, Удэкэн.

В подтверждение слов девочки из другого мира мудрый кедр рассказал поучительную историю о себе.

Оказывается, в предыдущей жизни, о чём хорошо помнил Колдон, он был вьюном Ояном. Плавал себе по песочному речному дну, как и положено мелким глубоководным рыбам. Опасности подстерегали его везде и всюду.

Он в любую минуту мог стать добычей хищные рыб, зверей, птиц, людей, в конце концов. Хоть вьюн и юркое и подвижное существо, но уцелеть в такой ситуации не так уж и легко. Поэтому он очень хотел стать кем-нибудь другим или незаметным, или, наоборот, крупным и опасным, таким, чтобы никто не посмел его тронуть.

Но не знал Оян, что такого на одном отрезке вечной жизни не бывает. А если и случается, то очень редко. Для любого существа злые духи всегда готовят опасность, и кому выпало очень рано уйти в иной мир, тому трудно задержаться здесь. Тот рано отправляется в иную обитель. Но с этим ничего не поделаешь. У каждого – своя судьба и там, и здесь.

Вот однажды маленькая, но старая рыба синявка Чимбока поведала Ояну, что если очень захотеть, то можно превратиться в речную прибрежную водоросль с продолговатыми длинными листьями, которая называется Аодяка. Это растение никто не принимает в пищу, и оно долго живёт, не боясь ничего.

– Что для этого требуется, мудрая Чимбока? – спросил Оян. – Как сделаться Аодякой?

– Очень просто, – ответила она.– Надо три дня находиться в зарослях этой водяной травы и представлять, что ты точно такой же, как она.

– Ты тоже будешь превращаться в Аодяку? Или нет?

– Мне это не нужно, – сказала Чимбока. – Никто меня не съест, потому что я горькая на вкус и костистая. Да, и уже старая. Мне не страшен уход в другой мир.

Вьюн поблагодарил синявку и тут же поплыл в заросли Аодяки. Но он не успел спрятаться в водорослях.

Он совсем забыл, что как раз, у Аводяки щука Гучен сторожит свою добычу. Недолго думая, она проглотила маленького вьюна, правда, при этом сказала:

– Не обижайся на меня, Оян. Но я помогла тебе уйти в другой мир и стать иным существом. Но может быть, ты снова родишься вьюном.

Вот об этом и рассказал мудрый Колдон белкам и Удэкэн.

– Я сразу же появился на свет, в этом мире, – завершил свой рассказ кедр. – Но только вот стал хвойным деревом. Теперь приношу людям и зверям большую пользу. Кедровые орехи всем по вкусу и очень полезны для взрослых и детей. А для некоторых зверей они – основная пища.

Сейчас Колдон понял, что каждый человек, зверь или предмет всегда должен оставаться самим собой. А тот, кто пытается изобразить из себя существо, которым он не является и не может стать, трижды виновен не только перед добрыми духами, но и верхними богами-духами.

Ведь всё, что создано ими, неповторимо и заслуживает внимание и уважения. Можно подражать друг другу, но никогда не станешь таким, каким желаешь стать.

О том же сказала Удэкэн и волшебница Силкин.

Ничего в Мироздании не бывает случайным. Если ты родился в одном из миров, к примеру, комаром Гармактой, то до следующего перехода таковым и останешься. Не надейся, что превратишься в того же паука Атакаяна и научишься, как он, плести паутину и ловить мух. Всему своё время и место.

Другая тропа

Дорога по вечной жизни одна, и она не имеет ни конца, ни начала. Но в любом отрезке существования у каждого человека, зверя, предмета, явления есть своя тропа. Родился, встал на ноги и пошёл. Пока преодолевал свой путь, успел состариться и перейти на другой отрезок бесконечного пути, но совсем на другую тропу.

Таким превращениям и переходам нет конца и не будет. В постоянном движении скрыт свой смысл, который не подвластен человеческому разуму.

Об этом говорила мудрая Силкин девочке Удэкэн.

Но пока ты здесь или в другом месте мироздания, – поясняла волшебница, – твоя обязанность оставить добрую память о себе. Злые дела, конечно, помнятся дольше, но ведь они тяжёлым грузом лежат на душах тех, кто смог уйти за горизонт.

– Это всегда печально, уважаемая Силкин, – вздохнула девочка. – Всё живое уходит отсюда, чтобы уже никогда не вернуться назад в образе своём.

– Но разве наша жизнь не соткана из разлук и встреч? – улыбнулась кудесница. – К ним просто необходимо привыкнуть. Их надо понять.

Незнакомый путник, что погостил в твоей яранге и утром отправился в дальнюю дорогу, наверное, расстался с тобой навсегда. Может даже показаться, что его больше нет нигде. Но если ты не видишь его, не слышишь его голоса, это совсем не означает, что он превратился в ничто. Такого не бывает. Ведь живы и заполнены все пространства, и в них просто не найдётся места для смерти.

Человек, который верит в существование того, чего не может быть, не слышит стука собственного сердца. А ведь оно в этом мире общается с твоей душой. Если ты вышел за порог своего дома, то уже шагнул в иную обитель. А в ней тоже, как и всюду, только жизнь. Иного не дано.

Так что, недавний гость, который покинул твою ярангу с восходом солнца, всегда находится в дороге. Даже если его тело разорвали в пути дикие звери, путник, всё равно, продолжает идти. Иначе не бывает. Возможно, он совсем скоро опять навестит тебя в виде тёплого дождя или ночной бабочки, но ты не сможешь его узнать. Да и надо ли? Ведь он тоже не вспомнит, что однажды уже бывал здесь.

– Иди же, Удэкэн! – сказала девочке Силкин. – Новая история – новая встреча. В каждой из них ты познаешь что-то новое. Запомнится не всё, а только самое главное.

Девочка кивнула в ответ и тут же оказалась на склоне высокой горы.

На ней она столкнулась со старым и немощным волком Енгуром. Тот приветливо махнул ей лапой, опёрся спиной на ствол молодого ясеня Бурэнкулэ. Волк тут же спросил у смышлёной девочки:

– Что привело тебя в высокие горы, Удэкэн? Праздное любопытство?

– Разве любопытство может быть праздным, почтенный Енгур? – возразила Удэкэн. – Ведь если бы не было его, то и не существовало бы мира знаний. Но он ведь есть.

– Прости, Удэкэн. Просто стал я стар, а потому и ворчлив. Но ведь кое-что можно простить тому, кто вот-вот перейдёт на другую тропу.

– Любой отрезок вечной дороги, не имеющей конца и начала, достоин уважения. Даже если идущий не ведает, куда направляется, он, всё равно, поступает правильно. Жизни нет без дороги, потому она всегда под ногами.

Старого Енгура порадовало то, что девочка оказалась не по годам рассудительна и умна, и он, с её позволения, стал рассказывать Удэкэн о том, как прожил земную жизнь в образе волка и чем занимался.

История его существования была проста. Конечно же, девочка знала, что законы волчьей стаи достойны уважения и понимания.

Когда родился Енгур, то о нём заботились старые волки, учили его охотиться и уважать своих собратьев. Потом незаметно и сам состарился, перестал самостоятельно добывать пищу и занимался воспитанием молодого поколения. А теперь вот понял, что пришло его время – идти, не оглядываясь назад.

– Конечно же, мне жаль, что всё так скоро завершилось, – сказал старый волк.– Но нельзя же ходить по кругу. Ведь есть же другие миры, пусть хуже, пусть лучше этого. Но какая разница! Мой новый путь неведом. Разве это не интересно?

Потом Енгур заверил девочку, что в их стойбище волков его никто не потеряет. Все знают, что он ушёл. Так всегда: одни приходят, другие уходят.

К ним из зарослей ольхи Дульгинкура вышел старый тигр Пуэр Амбани и нетерпеливо произнёс:

– Я смотрел на вас из кустов, слушал ваши пустые разговоры. Тебя ещё долго ждать, Енгур? Ведь давно уже нам с тобой пора отправляться в путь! Да, совсем забыл сказать самые главные слова. Вот теперь говорю. Приветствую тебя, Удэкэн, девочка из другого неведомого мира!

– Я тоже рада видеть тебя, самый великий и сильный зверь Земли, мудрый Пуэр Амбани! – ответила девочка. – Ты чем-то озабочен, могучий Амбан?

– Раньше, конечно же, Удэкэн я был могучим, – согласился с ней тигр. – Теперь у меня осталась последняя забота в этом мире. Что уж тут скрывать. Следует достойно и покойно покинуть его. Но вот теперь предстоящий отрезок великой дороги у нас с Енгуром один. Он затерялся где-то там, в горах. Но мы обязательно его отыщем. Пусть дорога одна, но, возможно, дальше наши пути разойдутся.

– Такую дорогу трудно будет не найти, друг мой Пуэр Амбани, – волк приготовился идти дальше. – Что ж, пойдём. Для преодоления короткой стези к ней пути у нас с тобой, Амбан, пока сил достаточно.

Простившись с Удэкэн, они исчезли в зарослях ольхи. А грустная девочка присела на ствол поваленного дерева и задумалась. Впрочем, можно ли впадать в печаль и пытаться что-то изменить, когда ты не в силах этого сделать.

Слёзы покатились из глаз Удэкэн на зелёную траву. Жаль ей стало Енгура и Пуэра Амбани. Ведь могли же они ещё немного побыть в мире, к которому привыкли.

К Удэкэн подлетела сорока Сакси, села на ветку орешника-лещины Ачианкора и попыталась успокоить девочку:

– Напрасна твоя печаль, Удэкэн. Её не поймут боги и духи.

– Почему ты так считаешь, Сакси?

– Потому, что мудрые и почтенные звери Енгур и Пуэр Амбани уже нашли новый отрезок пути. Ты не ходи туда, Удэкэн. Любой переход надо заслужить. Ты пока не достойна переходить на другой отрезок дальнего и бесконечного пути.

– Ты много знаешь, уважаемая Сакси, и это меня радует, произнесла сквозь слёзы Удэкэн. – Но к чужому горю трудно привыкнуть.

– Нет никакого горя, Удэкэн. Всё идёт ровно так, как и должно происходить.

– Я стараюсь это понять, но пока не могу.

– Мне выпало счастье быть мудрой сорокой, – ответила Сакси. – Я даже знаю, что Енгур и Пуэр Амбани уже родились снова и остались в нашем мире. Их трудно узнать, но тебе я покажу то, что изменилось. Ведь все тайны отсюда ты унесёшь в другую обитель, а потому ты всё увидишь сама. Они – рядом с нами!

– Где же они? – девочка встала на ноги. – Я их не вижу, Сакси!

Она ведь, на самом деле, не замечала никого рядом с собой, кроме сороки.

Но Сакси указала крылом на маленького синего мотылька Коконикан и заверила, что это бывший волк Енгур. Потом Удэкэн обратила внимание на зелёного кузнечика Сипсики. Девочка сама догадалась, что когда-то он, совсем недавно, был великим Пуэром Амбани. Ошибаются те, кто не считает земную смерть началом новой жизни. Да ведь она вечная и всегда одна, только изменятся.

– Но всё случилось так быстро, – удивилась девочка. – Ведь для новых рождений и перевоплощений требуется время.

– Во всех жизнях секунда равна столетию, – изрекла сорока.– Может быть, наоборот. Ведь ты не знаешь, сколько уже здесь сидишь. Может быть, целых тысячу лет.

Что ж, мудрая Сакси была права. Тайны мироздания не постижимы. Всегда можно родиться в минувшем и представлять его, как будущее.

Больше Удэкэн здесь нечего было делать, и она вернулась к речке, где её ожидала Силкин. Волшебница, на сей раз, ничего не сказала. Да ведь и так всё ясно.

Каждый должен идти по тому отрезку общей дороги, того участка пути, что под ногами, и не впадать в уныние, потому что ни добрые, ни злые духи этого не поймут. Ведь то, что не имеет начала, не обретает и конца.